Kitabı oku: «Ярость on-line»
Курт полулежа развалился на сиденье. Водитель не произнес ни слова; молча крутил баранку. Бритый затылок мерцал в полуметре от Страйкера.
За окном проносилось Гетто: расстреливало ночь тысячей разноцветных огней. Неон, витрины, голограммы. Лица прохожих были похожи на разноцветные маски, изображающие мифических чудовищ. Если, конечно, в мифах присутствовали популярные торговые марки… Логотипы перетекали с одного лица на другое.
Автомобиль несся сквозь Царство потребления. Серый, неприметный драндулет. Малолитражка. В Ордене таких единицы, и все они использовались сугубо в «оперативных» целях. Не для праздных выездов, нет. Невольно Курт представил, какой могла быть машина «штатного киллера». Эдакий монстр, увешанный черепами, изукрашенный фосфоресцирующим пламенем – «ВОЛК № 1».
А затем Страйкер понял, что монстром бы считался не транспорт, а тот, кто находился внутри.
Как, собственно, его можно назвать – после того, что случилось?.. В голове кружился сумбур, пульсирующий цветом и образами. Пулеметные очереди, спешное бегство: сквозь «саунд» и слякоть кислотных огней. Но главное – убийство.
Курт вновь запятнал душу чужой кровью. Сразу нескольких жертв. Бандиты… Мужчины… Что ж, рано или поздно, это бы с ними случилось. Но девушка… Это уже слишком. Волк вновь почувствовал ярость. Череп. Сволочь. Ни единого слова. Некстати вспомнились слова из какого-то дурацкого фильма – о том, что убить женщину гораздо труднее, чем мужчину. Теперь Страйкер знал наверняка: не труднее. ИНАЧЕ. Ему приходилось убивать, но женщину – впервые. И это – сущий кошмар.
«Штатный киллер» чувствовал себя столь отвратно, словно с ног до головы вывалялся в грязи. Не снаружи – такую грязь легко смыть, – изнутри. Душ здесь бессилен.
Волк поймал себя на мысли, что, возможно, он не испытал бы подобного упадка, будь девушка не так красива. Прекрасный цветок, жестоко сорванный когтистой лапой… Курт считал, что свыкся с убийством – точно дикий зверь. Но теперь он знал, что нет. Пока еще нет. Это обнадеживало, и… устрашало. Почти ушедшая надежда.
Сколько еще ему придется убивать?! Сколько кровавых сделок предстоит заключить с собственной совестью? Страйкер не знал. Догадывался лишь, что немало.
Всегда будут причины, компромиссы и оправдания… Убить, чтобы сохранить свою жизнь. Чтобы спасти кого-то еще. Чтобы получить шанс отомстить, – и снова убить…
Мысленно Волк вернулся к тому, с чего ВСЕ началось.
Тогда он убил впервые. Не ради себя, ради другого; ради сестры – Джейн. Переступил законы безволосых, наплевал на Заветы Волчьего Племени. Пошел против общества – не только Общества в целом, но и общества внутри Общества; Стаи. Что ж, он сознавал это ТОГДА. Просто сидеть и смотреть, как умирает сестра, Курт не мог.
Найти заказчика не составило труда. Собственно, определенный труд составило отыскать человека, что, в свою очередь, нашел бы заказчика. Посредника «мокрых» дел. Не мог ведь Страйкер дать объявление (хотя такая мысль у него промелькнула) в Сети! Оный посредник обнаружился в Клоповнике – месте, образованном не столько строениями и улицами, сколько слухами и жуткими историями.
Лысый Хью. Это имя Волк в дальнейшем будет вспоминать с отвращением.
Но в момент заключения контракта он ни о чем не догадывался. Хью назначил встречу – с непосредственным заказчиком. Тот, насколько Курт понял, являлся какой-то влиятельной шишкой из Улья. И собирался «убрать» то ли конкурента, то ли соседа. Это, впрочем, Страйкера не волновало. Он помнил лишь то, что с изумлением таращился на человека, который, судя по всему, не впервые «заказывал» убийства. Моральный аспект происходящего также остался в стороне. Более всего Волка позабавила внешность безволосого – тот одевался и держал себя так, точно всю жизнь прожил в Техасе. Форменный ковбой. Так Курт впоследствии и будет его называть – Ковбой. Никак иначе. Свое имя безволосый хранил в секрете.
Сказано, сделано. Страйкер выполнил заказ. Это оказалось не трудно. Во всяком случае, не настолько, как Волк опасался. Несколько трупов: «мишень» и охрана (неизбежные жертвы). Разодранные глотки. Ручьи крови на асфальте… Эти люди никогда не видели живого метаморфа. Даже, вероятно, не знали, что такие существа еще существуют. Что же касается Курта, то он впервые отведал человеческой крови.
Легенды Племени гласили, что Волк, сделавший это, впредь не остановится. Будет убивать, чтобы заглушить жуткую жажду. В каком-то смысле эти сказки оказались правы.
Однако, в тот момент Страйкер не тревожился насчет предрассудков. Его заботило лишь то, что Джейн БУДЕТ ЖИТЬ. Он вернулся в Убежище, и, испортив отношения с доброй половиной Стаи, забрал сестру. Так, уставший, с чувством досады, с больной Волчицей на плече, Курт навсегда покинул Дом. Тогда, впрочем, он еще об этом не догадывался. Запретный Город находился на изрядном расстоянии, но путь показался Волку чрезвычайно коротким. Его толкала одна-единственная мысль.
Джейн БУДЕТ ЖИТЬ.
Блуждая среди теней, ночных призраков и неясных шумов, они прибыли в Запретный Город. Оное место произвело на Страйкера неизгладимое впечатление. Если прочее Гетто (включая даже Клоповник (в особенности Клоповник) с наступлением ночи клокотало, бурлило и пульсировало миллионами огней, то Город более походил на кладбище. Не тихий и умиротворенный погост, а такое, где живут неуспокоенные духи.
Тем не менее, именно в этом мрачном месте Курт познакомился с единственным безволосым, не желавшим причинить ему зло. У него был один нормальный глаз, другой же заменял электронный имплантант (вещь, являющаяся нормой в Запретном Городе). Данный персонаж являлся то ли хозяином, то ли сотрудником одной – вероятно, из сотни – подпольной клиники. Только в таком месте Волчице могли оказать медицинскую помощь, платой за которую послужат деньги, не зоопарк.
Джейн погрузилась в недра машины – электронного чудовища с сотнями огоньков-диодов. Там, в стерильной глубине, началось лечение. Тяжелое время для опухоли.
Покуда длилась процедура, Страйкер решил вернуться в Убежище. Чтобы расставить точки над «I». Можно сказать, с повинной. Однако, этим надеждам не суждено было сбыться. Убежище заливала кровь. Пол, стены, потолок. Мертвые Волки глядели в Вечность слепыми глазами. Кто-то тут побывал. И этот «кто-то» оказался настолько могуществен, что сумел истребить целую Стаю. Курт едва не сошел с ума от горя и ярости. Нежданная догадка устраняет сомнения: на плече Волка сидел крохотный «жучок». Вероятно, он-то и привел убийц в Убежище. Страйкер вспоминает, как Ковбой «дружески» похлопал его по плечу.
Все ясно. Незадачливого киллера предали.
Но скрежетать зубами нет времени. Курт мчится в Запретный Город, опоздав на считанные секунды. Убийцы покидали клинику – безволосые в формах охраны Ярусов. Волк убивает всех. Его гнев не смог помочь сестре. Ни даже доктору с электронным имплантантом. Их прикончили, точно зловредных насекомых.
Страйкер подумывает о самоубийстве, но время еще не настало. Сперва – отомстить. Волк поклялся отыскать убийц, убить их собственными лапами… Во что бы то ни стало. Даже если для этого потребуется взобраться на вершину Улья.
Ковбой. Вот кто за всем этим стоит.
Курт возвращается в Клоповник, рассчитывая, что Лысый Хью поможет в поисках убийцы. Как оказалось, не самое мудрое решение. Волка поджидала ловушка. Страйкер одолел Хмыря и Шило – телохранителей Хью, – лишь для того, чтобы встретиться с более сильным противником. Безволосых оказалось много. Они были прекрасно тренированы, оснащены, и использовали незнакомую тактику. Курта предполагалось брать живьем. Силы были слишком неравны.
Волк оказывается на Подворье – в странном и зловещем месте, где процветает рабство. Местных жителей называли «гладиаторами», но они являлись простыми рабами… Их бросали в Яму, где эти люди сражались за собственные жизни.
Помимо воли Страйкер оказался в схожем положении. Его тюремщиком был безволосый: Хэнк по прозвищу Таран, бывший гладиатор и безжалостный боец.
Он гонял и муштровал Курта изо дня в день, сгоняя с метаморфа по семь ведер пота. Тренировал, упорно натаскивал на то, что, по мнению безволосого, у Волка получалось лучше всего – убийство. От рукопашного боя, до обращения с холодным оружием. Именно последним – мечами – орудовали в Яме. Вскоре Страйкер испытал на собственной шкуре, каково быть гладиатором. Он вновь убивал…
Курт вздрогнул. Машина подскочила на «лежащем полицейском».
Затем воспоминания вновь окутали его, обволокли, будто заботливая рука подоткнула одеяло. Волк пронзал другие, глубинные наслоения собственной памяти. Точь-в-точь геологический бур вгрызается в земную кору – вскрывает все новые пласты. Вот Меловой Период, вот Мезозойская Эра… Ископаемые и призраки Прошлого.
Страйкер повергал одного противника за другим. Доселе Клоповник еще не знал (и, вероятно, не узнает) такого гладиатора. Таран напрягал фантазию и связи, стараясь отыскать «волчонку» достойных противников. Но вскоре поток денег начал иссякать. Благосостояние Хэнка зиждилось на ставках, и вскоре о подвигах метаморфа был наслышан весь Клоповник. Никто не ставил на заведомо слабых бойцов. Курт помнил, как гладиаторы разлетались под его мечом; как на песок хлестала горячая кровь, а толпа бушевала, приветствуя любимца. Эти вопли преследовали «штатного киллера» по сей день – в ночных кошмарах. Он помнил, как арену устилали мертвые тела. Все они были убиты ИМ. Один за другим.
Посреди окровавленных тел возвышался единственный, по-настоящему сильный противник. Волкодав, боевой киборг. Бронированная туша попирала память Волка, подобно стальному монументу. Изломанные трупы обступили гиганта со всех сторон – словно немощные, но упорные волны штурмуют острый риф.
Случилось чудо, и Страйкер это знал. Он пробил броню, ввинтился в хрупкое нутро машины. Клинок сломать значительно труднее, нежели электронную схему.
Таран пополнил запасы на кругленькую сумму. После этого, как безволосый ни тужился, разыскать для Курта другого противника не удалось. Впрочем, у Хэнка появились иные проблемы. Волк представлял себе этот период довольно смутно: хозяин Подворья не посвящал его в свои дела. Как бы там ни было, кое-какие слухи достигали «волчонка». Кое-что он видел своими глазами… Вернее, кое-кого – Черепа, главу одной из наиболее крупных гангстерских группировок Большого Гетто. Гангстер лично явился на Подворье, где имел с Тараном беседу.
Охранники судачили, будто шефа – то бишь, Хэнка, – призвали к Королю. Представление Страйкера о феодализме было весьма отдаленным. Еще менее Курт разбирался в иерархической структуре Клоповника. Однако, имя «Король» (навряд ли оно отождествляло профессию) говорило само по себе. Таран, стало быть, являлся вассалом. Его вызвали на аудиенцию, – с целью, о которой Волк мог лишь догадываться.
Действительно, на один день Хэнк оставил Подворье. Где он побывал, что делал, Страйкер не знал. Но подозревал, что происходящие события напрямую касались его мохнатой персоны. Не на основании запущенного эгоцентризма, отнюдь. Череп явился на Подворье не случайно, и не с дружеским визитом. Он не стал бы марать башмаки пылью Клоповника – в этом Курт был уверен. Да и этот Король…
Впрочем, долго терзаться Волку не пришлось. Таран просветил его лично. О том, что собирается ПРОДАТЬ метаморфа, словно вещь или животное – да не кому-нибудь, а Черепу. Мол, сперва Хэнк не собирался этого делать, но в конце концов его «прижали к стенке». Гангстер заявил, что выставит в Яме бойца, которого Страйкеру победить не удастся. Поэтому, по словам Тарана, он избавил «волчонка» от печальной участи. Отказаться же от проведения боя Хэнк не мог: на этом настоял Король.
А королям отказывать не принято…
Все время, проведенное на Подворье, Курт носил ошейник. Не типичную цепь или полоску кожи, а хитроумный электронный аппарат. Всякий раз, когда Тарану казалось, что метаморф вел себя неподобающим образом, он без раздумий использовал пульт управления. И – в шею Волка вонзались тысячи электрических игл. Максимальное напряжение, по-видимому, Страйкера бы просто убило. Собственно, поэтому Курт оставался на Подворье. Ошейник не давал ему и шагу ступить.
В день же, на который была намечена сделка, Волк был унижен предельно. Помимо ошейника, его удостоили финальным атрибутом рабства. Хэнк где-то раздобыл металлическую клетку, куда и поместил питомца… Дабы соблюсти формальности. Сделка предполагала куплю-продажу, причем с самовывозом.
Контрагентами выступали Таран, и, соответственно, Череп. Глава Ордена явился на Подворье, похоже, в сопровождении половины группировки. Хэнк не ожидал подвоха. Поведение гостей стало для него изрядным сюрпризом. Завязался бой. Охранники Подворья, вооруженные лишь холодным оружием, быстро уступили бандитам.
Таран скрылся бегством. Перед исчезновением он счел нужным расквитаться с «волчонком» (в конце концов, ведь из-за мохнатой бестии он лишился всего). Но ошейник впервые дал осечку. Немногим позже Страйкер узнал, что неисправность проистекала снаружи, не изнутри. Череп притащил с собой так называемую «глушилку», и, памятуя о коварстве Тарана, насытил эфир множеством помех.
Гангстеры бросились в погоню, но догнать Хэнка не удалось. С того самого дня Курт мечтал с ним встретиться. Расплатиться за месяцы издевательств, боли и унижений.
Волка доставили в Контору – штаб-квартиру Ордена. В подвале, похожем на морг (подвал играл еще и эту роль) Череп доходчиво объяснил, чего именно он ждет от этой встречи, и как намерен эксплуатировать Страйкера. Роль «штатного киллера» до недавнего времени оставалась вакантной. Метаморф, разумеется, подходил.
У Курта не было выбора; отказаться он не мог. С него сняли ошейник, но Череп придумал нечто другое, много более опасное и изощренное… Ошейник не годился по ряду причин (ограниченный радиус действия, вероятные поломки, и т. д.). В сосудах головного мозга начала странствие крохотная субмарина, начиненная взрывчаткой. Микроскопического заряда не хватило бы для того, чтобы оторвать мизинец. Однако, детонация в полушарии мозга означала мгновенную смерть.
Помимо взрывчатки, субмарина несла в себе радиоприемник. Череп говорил, что ему достаточно послать один-единственный сигнал, который отыщет Страйкера где угодно, хоть на другом конце Мегаполиса. Импульс отправится в путь и в том случае, если гангстер умрет. Таким образом, Череп заручился поддержкой Курта, предотвратив, заодно, вероятные покушения. Волку не оставалось ничего иного, кроме как покориться.
Вот, непродолжительный «отпуск» спустя, Страйкер отрабатывает жалованье. На лапах – кровь новых жертв. Ради кого он убивал?.. Ради себя, ради Черепа? Ради мертвецов, жаждущих отмщения?!. Курт не знал. Он порядком запутался.
Локоны – мягкое золото – в красной луже. Вытаращенные глаза. Смерть и забвение.
Совершив причудливый кульбит, мысли Волка обратились к Настоящему. Убийца поневоле – на службе бандитского Ордена. Убийца по рождению, не по призванию.
Ведь это – только начало…
И война началась.
Подобно тому, как начинались величайшие войны в истории – с убийства отдельного, условно-невинного персонажа. А следом – пехотные полки переходили границы, танки прорывались на минные поля, бомбардировщики и истребители кружили над мирными городами… Все это человечество видело не раз и не два.
Гангстерская война, впрочем, не носила подобный характер. Такие войны шли ежечасно на всей планете – в переполненных, захлебывающихся собственными отходами городами, и в человеческих сердцах /захлебывающихся гневом, злостью и алчностью/. Они вспыхивали мгновенно, как свеча в двигателе внутреннего сгорания, а затем затухали, оставляя лишь газообразные продукты горения. Подобную борьбу вели огромные, конкурирующие друг с другом корпорации, но это скорее напоминало величественное сражение титанов, которая могла длиться десятилетиями, тогда как на обдумывание нового удара уходили многие годы. Война же гангстерских банд больше походила на яростную крысиную возню в какой-то помойке.
На счету Ордена это было далеко не первое столкновение. Чтобы выжить в Гетто, группировка не могла стоять на месте. Требовалось постоянно находить пути для развития, расширения зон влияния и фактической территории. Нередко поиски приводили к границе соседа. И тогда вопрос заключался лишь в том, кто ударит первым.
Череп не любил выжидать. Чтобы осуществить блицкриг, так называемую «мгновенную войну», требовалось обезглавить конкурирующую банду, оставить ее без руководства. А затем раздавить, смять и ощипать, как курицу с отрезанной головой, носящуюся по двору. Вначале это планировалось следующим образом: Череп вызывал конкурентов на «стрелку» (примитивное столкновение «стенка на стенку», подробно охарактеризованное в старом фильме «Банды Нью-Йорка»), а затем применял сложную схему с использованием снайперов и обходных путей. Глава Ордена, впрочем, не мог рассчитывать, что предводитель Всадников Апокалипсиса явиться на «стрелку» собственнолично, – для этого, по слухам, он был слишком стар. Однако, метущиеся и паникующие приспешники могли с потрохами выдать местонахождение лидера. В этом случае Череп напустил бы на него своего нового киллера – легендарного Волка, уже заслужившего в Гетто определенную репутацию.
Но обо всем этом Курт не знал, когда, прибыв из «Лавины», отрапортовал о окончании дела, и… накинулся на Черепа с массой всевозможных обвинений. Среди того вороха сбивчивых высказываний прослеживались несколько линий, связанных сомнительной логикой: 1) Череп поступил крайне неумно, заранее не осведомив Волка о том, КТО являлся истинной целью; 2) Череп поступил очень подло, подставив Волка таким коварным образом; 3) наконец, Череп заблуждался касательно того, что Волк станет безжалостно убивать ради для него женщин, детей и стариков.
Выслушав все до конца, Череп спокойно ответил:
«…Разумеется, я мог бы поручить тебе убить кого-то другого. Но это, увы, не произвело бы и малой доли должного эффекта (за исключением, разумеется, ликвидации САМОЙ ГЛАВНОЙ шишки). Мало того, что «мишень» занимала в иерархии Всадников один из руководящих постов (что свидетельствует только о том, что лучшие годы банды давно миновали), она, к тому же, является… прошу прощения, ЯВЛЯЛАСЬ весьма и весьма привлекательной женщиной. Следовательно, кто-то на вершине к ней небезразличен. Убрав красотку, мы предприняли столь дерзкий шаг, что проигнорировать его будет очень непросто. Возможно, именно это толкнет ГЛАВНУЮ шишку на какую-нибудь глупость, благодаря чему мы наконец-то нащупаем его старую дряхлую задницу… Что же до твоих предпочтений… Ты убьешь ЛЮБОГО, на кого Я укажу – будь это женщина, старик или ребенок!..»
Невероятно, но Череп был прав. Страйкер не мог совершить ничего такого, что не понравилось бы гангстеру. Микроскопическая субмарина, начиненная взрывчаткой, продолжала дрейф в запутанном лабиринте кровеносных сосудов. Волк был здоров, будто бык, но и ему приходилось всерьез остерегаться инсультов…
Загвоздка заключалась в том, что Ордену не удавалось определить точное местонахождение предводителя Всадников. Разумеется, у Черепа имелись на сей счет кое-какие догадки, но проверять их ВСЕ было бы крайне нецелесообразно. Кроме того, не имело смысла рисковать Волком понапрасну. Череп знал, что не найдет другого метаморфа. Поэтому Курт получал лишь такие задания, которые не смогли бы выполнить без его участия. «Ликвидация» золотоволосой красавицы стало тому подтверждением. Однако, ожидаемой реакции глава Ордена так и не дождался.
Вообще никакой.
Всадники Апокалипсиса молчали, не предпринимая ровным счетом ничего. Точно дерзкое убийство не имело к ним никакого отношения. Ошибки быть не могло – все, кого Череп считал конкурентами, давно узнали о том, что Орден принял на службу метаморфа (в основном, эта информация просочилась благодаря самим «черепам»). Бойня в ночном клубе также не оставляла сомнений. Но, в таком случае, отчего Всадники молчали?.. Череп возмущался – мол, это против всех законов и правил. Конкуренты должны были выдвинуть Ордену претензии или прямые обвинения в том порядке, что предполагал разрешения конфликтов гангстерских банд.
Но ничего этого не произошло. Глава Ордена разумно считал, что выдвигать претензии самому было бы несколько преждевременно. Поэтому он решил выждать, затаиться и наблюдать. Превалирующими были подозрения насчет того, что странное затишье в стане противника вызвано тем, что Всадники готовят ответный удар.
Охрана Черепа была усилена той же ночью, когда Волк предпринял свою беспрецедентную акцию. Собственно, аналогичным образом поступили многие другие криминальные боссы /в гневном угаре Всадники могли вцепиться не в ту глотку/. Но опасаться, по сути, следовало не им, а ближайшим «заместителям» – неписаные правила гласили, что ответный удар не мог превышать первоначальный по силе. В народе этот обычай именовали «глаз за глаз, зуб за зуб». Поэтому Череп спал спокойно.
Но, по прошествии целой недели Всадники Апокалипсиса не выказывали ни желания покарать обидчиков, ни, на худой конец, простого негодования. Для Черепа такая невозмутимость была хуже всего. Он-то ждал официального вызова, чтобы незамедлительно явиться на «стрелку». Тянуть резину дальше не имело смысла.
Кто мог поручиться, что затеяли Всадники?..
И тогда Череп развернул полномасштабную войну. Обычная гангстерская мясорубка, почти рутина. С погромами, избиениями и убийствами, что являлись скорее исключениями из правила, нежели правилом. Сезон охоты на гангстеров был открыт. На каком основании?! Никаких оснований, по сути, не требовалось. Разве большинство граждан, рассматривающих голограммы вечерних новостей, понимали ВСЕ, что им показывали?.. Масштабы гангстерских войн были значительно компактнее.
Между Орденом и Всадниками Апокалипсиса существовало небольшое, и в то же время весьма важное различие. Гангстерские шайки Мегаполиса базировались на общих принципах /таких как жесткая иерархия, дисциплина, конспирация/, но осуществляли свою деятельность по-разному. Череп являлся консерватором до мозга костей, хотя никому бы в том не признался. Он сколотил свою банду из нескольких приятелей (эта история была достойна, как минимум, головизионного сериала), и, год за годом, приобретал все более весомый авторитет в преступном мире Гетто, пока не вошел в десятку – эдакий бандитский хит-парад – наиболее влиятельных и могущественных гангстеров. Учитывая масштабы Мегаполиса, это говорило о многом.
Консерватизм создателя закономерно передался самому творению. Орден Черепа был традиционной, старомодной бандой в полном смысле этого слова – здесь не жаловали какие-то новшества, но свято хранили традиции /частенько – в ущерб собственной выгоде/. «Черепа» промышляли всем тем спектром сомнительно-законных занятий, с которых все начиналось в старом Чикаго. А именно: контрабанда спиртного, сигарет и драгоценных металлов; распространение наркотиков через разветвленную дилерскую сеть; содержание подпольных игорных домов; кражи разнообразных материальных благ – от денег до автомобилей (последние обрабатывались в мастерских и мгновенно сбывались); грабеж и разбой; мошенничество, – от уличных «разводил» до махинаций с ценными бумагами на бирже. Не гнушался Орден и всесторонне законных дел, таких как ресторанный бизнес, сотрудничество с профсоюзами, купля-продажа топлива, недвижимости и т. п.
Чурался Орден одного – высоких и запредельно-высоких технологий. Это не поддавалось разумным объяснениям, потому как, по мнению Волка, «черепа» упускали солидные прибыли. Причина могла быть лишь одна – Череп, подобно профессору Преображенскому, отвечал просто и незатейливо: «не хочу». В силу некой причины, которую он держал глубоко в себе, глава Ордена категорически отказывался иметь что-либо общее с хай-теховыми порождениями Кремниевого века. Картина получалась следующая: Череп, сидя на мешках с наркотой и ящиках с контрабандным пойлом, упрямо воротил физиономию от киберпространственной деки.
Но Всадники Апокалипсиса стремились к виртуальным звездам сквозь голографические тернии. В понимании духа времени их банда была куда прогрессивнее, нежели Орден. Эти парни (и девицы) спешили сграбастать все, что имело какое-либо отношение к высоким технологиям – не только дорогие игрушки, но и чистая, незапятнанная материей информация. Нелегальная торговля «железом» и «софтом», запрещенными к гражданскому обороту; пиратские странички в Сети, распространяющие (за скромную плату, разумеется) информацию самого разнообразного толка, – от музыки и порнографии до детальных инструкций по изготовлению взрывных устройств; полуофициальные Сеть-бары, где любой желающий (опять-таки, почти бесплатно) мог подобрать сим-стим конструкт на свой вкус /вне зависимости от извращенности последнего/; лаборатории и студии, в которых упомянутые конструкты изготовляли; скупка и продажа краденой информации; обучение начинающих хакеров; профессиональный взлом массивов с целью хищения чьей-либо интеллектуальной собственности; беззастенчивая торговля имплантантами, шунтами, протезами – тем, что «модная» молодежь стремилась напичкать собственные тела – и т. д., и т. п. О некоторых пунктах этого «бюджета» Череп, вероятно, даже не догадывался. Всадники были своего рода феноменом.
Опасались они одного – задевать сферу компетенции Запретного Города. Как, впрочем, и кто-либо иной. Город являлся тайной во плоти, «вещью в себе». Кроме того, даже при колоссальном желании коснуться сферы его компетенции было бы весьма затруднительно. Все, что имело какое-либо отношение к хирургическому или генетическому вмешательству в биологические тела, априори относилось к одному-единственному району Гетто. По степени концентрации материальных ценностей Запретный Город мог соперничать с самими Ульями. Но на то он и считался Запретным… Составить ему конкуренцию могли только недосягаемые лаборатории в тех же Ульях. Раздобыть оборудование, требующееся для подобных изысканий, было столь же непросто, как и найти нужных специалистов.
Поэтому Всадники Апокалипсиса ограничивались металлом, пластиком, а также байтами, витающими непосредственно в воздухе – нужно лишь протянуть руку и взять. Но и традиционные для гангстеров доходные отрасли, нужно заметить, не остались без внимания. Всадники тоже отрывали рестораны, дискотеки, бары, сбывали краденое, прокручивали махинации с металлоломом, гидрапоническим зерном…
Все упомянутое составляло относительно малую долю доходов, но, как ни странно, занимало Черепа в первую очередь. Откажись Всадники Апокалипсиса от старомодных, традиционных способов дохода, и конфликт был бы исчерпан. Суть проблемы состояла в прозаичной конкуренции. Однако, если деловые люди привыкли решать споры в арбитражном суде, то гангстеры поступали немного иначе.
Война разразилась без предупреждений, без каких-либо официальных заявлений. Все, впрочем, восприняли это как должное. Бандиты, что с них взять?.. Орден ударил первым (собственно, если считать «Лавину», то удар был вторым), разгромив один из ресторанов, принадлежавший Всадникам. Помимо клиентов и обслуги, внутри находились несколько гангстеров – «боевики» или «оперативники», пушечное мясо. Все они с тяжелыми побоями были спешно перемещены в ближайшую реанимацию. Сам же ресторан подвергся катастрофическому разгрому.
Водка горит хорошо.
И – понеслось. Не проходило и дня, чтобы Орден не трепал конкурентов. Сеть-бары, лаборатории, склады «железа», коммуны юных кибер-крыс… На третий день Всадники точно очнулись. Были жестоко разгромлены два бара и одно подпольное казино. Последнее – с участием бульдозера. Бейсбольные биты, что налетчики бросили на месте побоища, обагрились кровью. Череп бродил среди обломков, бранясь и сокрушенно качая головой. Страйкер – в связи с серьезным обострением ситуации – был временно причислен к охране начальства (по сути, единолично заменяя таковую), а потому следовал за Черепом почти неотступно. Это оказалось небезынтересно.
Такого поворота глава Ордена не ожидал. Похоже, он невольно повторил ошибки диктаторов, развязывавших захватнические войны. Свято убежденные в своем превосходстве, они всерьез рассчитывали на то, что противник скорее капитулирует, или, по крайней мере, не окажет сопротивления, едва завидев победоносные войска. Но Всадники также были не лыком шиты. Шестеро «черепов», охрана заведения, получили множественные травмы. Один спасся бегством и по сотовому вызвал подмогу. Но, когда таковая явилась, все в казино было разгромлено.
Череп велел в спешном порядке усилить охрану всех заведений, складов и прочих мест, «подведомственных» Ордену. Но это не особо помогло – попросту не хватало людей. Куда бы Всадники ни пришли, их было значительно больше, чем охраны. Орден терпел огромные убытки. Всадники громили злачные места, грабили грузовики с ценным грузом (от медного лома до контрабандной водки), «накрывали» дилерские сети по сбыту наркотиков… Череп скрежетал зубами, но пресечь злодейство не мог.
Один раз, благодаря жиденьким утечкам информации из стана противника, Ордену удалось застать налетчиков врасплох. Изумление Всадников не знало предела, когда из, вроде бы, совершенно безобидного на вид кабачка выскочили две дюжины разъяренных «черепов», вооруженных битами, стальными прутами, кастетами и другим холодным оружием. Поражение Всадников было гарантировано.
Эта скромная победа предоставила Ордену передышку и возможность для маневра. Череп незамедлительно усилил натиск на противника. «Традиционная» ориентация, помимо всего прочего, обусловила мощный силовой момент. В частности, Орден считался многочисленней. Соответственно, в нем состояло много больше исполнителей – простых боевиков, чьими руками вершились темные дела. Череп панически боялся конкуренции (внутри собственной группировки – в том числе). Всадники же ставили упор на светлые головы, что, как правило, не всегда имели в своем распоряжении крепкие кулаки. Это помогало вести бизнес, ослабляя, с другой стороны, группировку ФИЗИЧЕСКИ. Таким образом, Орден не терял надежды.
По словам Черепа:
– …Боевой дух силен, как никогда! Мы еще повоюем!..
Но Курт, бесшумно исследуя коридоры штаб-квартиры Ордена, слышал и менее оптимистичные высказывания. Кое-какие боевики твердили о том, что им «эта война поперек глотки стоит. Пора с этим завязывать!». Впрочем, беседовали на подобные темы лишь в обществе доверенных товарищей, да и то вполголоса. Бунта на корабле пока не предвиделось. Мало того, что все боялись Черепа (он-то, по большому счету, и воплощал в себе весь Орден целиком), – на страже его интересов стоял грозный метаморф. Убийца Убийц, как его за глаза называли. В положении Волка не имело смысла проявлять инициативу. Он присматривался, прислушивался, запоминал.
