Kitabı oku: «Девять пляшущих мужчин»

Пролог.

Для достойного клинка нужен мастер

–

Сварог.

На деревянной игровой доске, рассохшейся в виде морщин,

Начали свою игру «Девять пляшущих мужчин»

Стук металла о наковальню был для мужчины мелодией с особым проникновенным звуком, изменяющимся лишь от величины молота и сплавов изделия. Он искусно дирижировал им, легко и ловко вытягивая раскаленный металл в наконечник будущего кинжала. Его оркестр исполнял симфонию: удар, снова удар, щипцы, горн и треск накаливания, обжиг, стук чуть сильнее, горячо… Захват, шипение от соединения с водой, очередной удар, и звук затих… Опять горн, смена молота и наковальни, отбивка по краю, идеально вытягивающая струной лезвие клинка. В этой гармонии слияния металла, силы удара и мелодичности торопиться было ни к чему. У кузнеца еще было время, чтобы закончить одно из лучших его произведений.

Сделав круговые движения головой, он занялся короткой разминкой. Гимнастика стала его повседневным занятием, ибо проблемы со спиной – профессиональная болезнь любого кузнеца. Положение в наклоне вызывало смещение позвонков, и перенесенная на них недавняя операция давала о себе знать.

Столярный верстак, как и положено, был завален всем, что может «когда-то пригодиться». Немного приведя себя в рабочий тонус, мужчина сел на удобное ортопедическое кресло, явно выбивавшееся из рабочих условий кузницы, а затем раскрыл правленые его же рукой чертежи. Это была схема воздушного змея в виде птицы – сокола. Давно обещал изготовить его своим детям-двойняшкам.

Кропотливо и с внутренней отдачей он относился к данному виду искусства, своему ремеслу. И, как следствие, его труд хорошо награждался местными жителями и заказами среди прочей, с годами только возрастающей клиентуры. Он был частым гостем ярмарок, фестивалей, исторических реконструкций и ремесленнических праздников, вел кружок в местном клубе и воспитывал подрастающее поколение, передавая культуру и знания обработки металла.

Дверь отворилась, и вбежали двое разнополых детей. Как и положено, мальчик родился первым и был чуть крупнее, а за ним, как за пожизненным защитником, появилась девочка-сестричка. Двойняшки с криками неудержимой детской радости обняли отца каждый со своей стороны. По традиции, возвращаясь из детского сада, они сразу бегут к отцу в ремесленническую.

– Ура, ура, папа, ты делаешь нам соколов! – практически в один голос заверещали довольные дети.

– Конечно, мои родные, я же обещал! И скоро мы вместе их запустим! – умиляясь и разделяя оживление своих чад, ответил отец. – Бегите к маме, я скоро буду.

Дети у них с женой появились, когда им было уже за тридцать, и сразу долгожданная радость – двойня. Сейчас, как по старинке говорили, жена вновь на сносях: запланированно, по желанию, по любви, вот-вот народится малыш, пол специально решили не узнавать.

Рутинность вечера – это не про его семью. Все обязательно были при деле: начиная с работы по двору и небольшому хозяйству, заканчивая вечерними посиделками за настольными играми, которые глава семейства мастерил сам, не без помощи своих детей. Данное увлечение было больше для души, а главное – для вовлечения подростков всей округи во времяпрепровождение вне компьютера, TV и телефона. Кузнец-отец устраивал подвижные игры на свежем воздухе, а в холодные и дождливые дни собирал ребят на большой веранде и проводил соревнования по настольным играм, собранным со всего света.       Обязательным условием данных игр была их несовременность. Допускались лишь «забытые» игры из разных исторических эпох. Такой подход смог в корне изменить пристрастия молодежи. Создание комфортной среды для общения, взаимопомощи и активных занятий отвлекало подростков от большинства пагубных пристрастий.

Оказалось, не так и сложно создать подобные условия. Услышав такую инициативу, неравнодушные жители помогли в строительстве. И не удивительно, ведь еще в середине XX века все вместе возводили целые поселения: плечом к плечу, топор к топору…

Вот и сегодня был прекрасный вечер пятницы, жена поставила самовар посредине стола, свежевыпеченные пышки – и позвала всех к столу. Хоть и была в положении, но хозяйство она вела исправно, не делая скидки на большой живот. Муж по первому ее приглашению с радостью вышел из своей «кельи».

Каждый день, и даже в выходные, с пяти до восьми часов, а порой и гораздо позднее, двери его дома были открыты всем желающим, и сегодняшний день не стал исключением. «На огонек» зашло больше, чем обычно, гостей. Кто-то принес свои угощения и сладости. Группа детей осталась играть на улице в лапту, чередуя ее с игрой в чиж и в самую прижившуюся и полюбившуюся игру – кила.

Собравшиеся вокруг большого стола на веранде ребята разделились на группы: одни были увлечены игрой в славянскую мельницу, кто-то заинтересованно играл в игру викингов «Тафл и Хнефатафл», кому-то особо приглянулись скандинавские игры «Дальдоза» и «Тавлеи», ирландская «Брандуб». Дальше на длинном столе расположилась достойная его коллекция игра – пращур. Которую хозяин особо ценил и любил. Он присел рядом и увлеченно наблюдал, пожалуй, за самой древней игрой из всех найденных археологами из древнего города Шумер – Ур. Получившая свое короткое название (Ур), она затем была возвеличена до «Игры царей».

Спустя некоторое время, хозяин заметил, что рядом нет его малышей.

– Мирушка (он ласково так звал свою жену Мирославу), где наши дети? – спросил мужчина.

– Любимый, они у двора выгуливают Тумана (двухмесячного кутенка лайки). Выйди, позови их, – ответила жена.

Мужчина вышел ко двору. Ни на площадке, ни у соседей детей не было видно.

– Ярослав! Агата! – отец обеспокоенно позвал детей.

Встревоженно оглядевшись, он обошел вокруг дом. Но и там их не было. За домом располагались строения и загоны для животных, а сразу за ними – овраги и уже скошенное поле. «Убежать далеко дети не успели бы, значит, находятся на территории села… Но где?» – предался размышлениям отец. Мысли в спешке менялись. «В это время их ровесники как раз собираются у нас, – думал он, – значит, заиграться где-то с друзьями дети не могли, без разрешения они даже к бабушке не уходят. Допустим, щенок сорвался и убежал, и они пустились за ним и потерялись… Тоже маловероятно. Где могут быть дети? Они умны, и не по возрасту смекалисты, и уж точно не способны на шутку, зная, что смогут, в первую очередь, этим напугать отца».

Мужчина практически бегом кинулся домой, вспомнив, что телефон остался на верстаке. Нужно срочно обзвонить родственников и соседей – вдруг кто что-то видел! У двора бодро играла детвора. Подбежав к ним, взволнованный отец старательно выдержанно спросил, не видели ли они его детей? Один из мальчишек сказал, что видел, как ребята садились в машину. В какую, он не смог толком описать.

Версия о том, что их могли украсть и увезти, встала на первое место.

Мигом проскочив через двор, он забежал к себе в мастерскую. Начал оглядываться в надежде поскорее найти телефон. Взор остановился на неизвестной коробке, ровно лежащей у недавно раскрытых чертежей. Телефон уже перестал иметь значение. Отец-кузнец приподнял короб. Открыв его, он увидел большое количество фигурок совершенно разных форм. Десятки прямых, изогнутых, закругленных, крестиков, звездочек, капелек, по форме напоминающих буквы П, Г, Z, и множество других разнообразных видов вырезанных и выточенных из дерева фигур. Всё было узнаваемо, это были его собственные конструкции.

Развивая творческий потенциал своих подопечных учеников из клуба, кузнец из дерева вырезал и с их помощью конструировал с виду сложные и хитрые головоломки. Но если приноровиться, то пару минут – и всё готово. Уже отточенный, хваткий ум начал умело разделять, отсортировывать одни части от других, параллельно вставлять, зажимать, просовывать, преображая в причудливые формы головоломки. Их вышло ровно десять штук.

Нельзя сказать, что у кузнеца не было недоброжелателей и, в каком-то роде, завистников. Пожалуй, зависть – сильнейшая мотивация к предательству в человеческих пороках. Но крайностью было выкрасть детей, а головоломки, видимо, и есть подсказка, намек на исполнителя. Вряд ли местные жители в этом ремесле были настолько искусными, но вероятность всё же была. Он смотрел изучающе-сканирующим взглядом на десять фигур хорошо известных ему головоломок. Которые были, вероятно, выкрадены из его мастерской в учебном клубе.

В исполнении самих фигур вряд ли могут скрываться подсказки, а вот в их названиях – вполне возможно. «Так… Попробуем…»

Азарт захватил кузнеца:

– Допустим, А – альтекрузе, Г – галилео, И – икс, Л – лотос, Е – егерь, М – меридиан, А – алмазный куб, Ш – шалаш, Р – радиус, П – пифагоровы штаны. Что из этого может получиться? Предположим, ша-ма-ер – нет, ша-га-ем – ерунда, что может быть еще? Иг-ла-ме – точно нет… Гла-ша… – и буквы соединились воедино. Что??? Этого не может быть! – собрав верное слово, отец растерянно удивился.

– Мирон!

Мужчина вздрогнул от обращения к нему.

Он узнал по голосу своего родного брата. Всё сошлось. Злость, страх вдруг перемешались и выразились в неловкой и неуместной улыбке. Но он всё понял.

Слово из десяти букв было – ПРИГЛАШАЕМ.

Эмоциональные качели взмыли до предела, отец, выдохнув, повернулся к брату. Тот, понимая, что произошло, виновато смотрел. Позади него стояли «потерявшиеся» дети-двойняшки.

Кузнец с видимым возмущением глядел на младшего брата, всем видом показывая свое недовольство произошедшим.

Обстановку разрядили дети. Они спокойно подошли к отцу и, улыбаясь, спросили:

– Папа, тебе понравился сюрприз дяди Мити?

– Да, удивил, так удивил, идите я вас обниму, – мужчина присел и взял в охапку своих малышей. – А теперь бегите скорее к маме, она вас очень ждет.

Братья остались один на один.

– Мирон, видит Бог, не должно было так получиться. Племяшки лишь незаметно должны были занести коробку, а они взяли и сбежали, да и я растерялся… Я же был у родителей, приехал тайком от тебя сегодня. Жду своего часа к тебе приехать и вижу – они прибегают. И тут я понял, что ты уже места не находишь, я сразу и приехал. Ну прости, паршиво, понимаю… Ты испугался, я сам испугался, Мирон! Прости ты меня! Хотел удивить тебя в твоем стиле приглашением, думал, оценишь… Прости, – печально закончил извинения брат.

– Здесь нет твоей вины, – немного смягчив тон, произнес Мирон. – Прости, что испортил сюрприз и твои старания. Но ты понимаешь, какая первая реакция на отсутствие детей дома. Согласен, по-дурацки всё вышло. Я с ними тоже поговорю. Обнимаю, брат.

Оба обхватили за плечи друг друга и долго оставались в этом положении, проявляя поистине родовую связь.

– Мирон, с меня партия в твою любимую игру Ур, – улыбаясь, произнес Митя.

Мирон улыбнулся в ответ, но тревога всё еще не покидала его.

Рано поутру братья стояли у машины.

– Давай брат, скоро свидимся. Через месяц жду на своей свадьбе. Жаль, что Мира не сможет приехать. Хотя всё понимаю, главное – здоровье ребенка. Прошу без обид, я очень жду, – очень доброжелательно обратился к Мирону брат.

– Митька, да всё хорошо, сам уже жду не дождусь приезда. Давай, будь аккуратнее на дороге, Даше большой привет. Если что понадобится, обращайся, братишка.

Мирон, по старшинству проявляя заботу и наставничество отца, проводил младшего брата в путь, тот жил за триста километров в областном городе. Они отличались по характеру, видимо, из-за разницы в возрасте. Но, что качается семьи, всё было крайне строго, каноническая приверженность семейным ценностям. Семья – это крепость, дети – святое, незыблемое и самое дорогое.

Отец-кузнец вернулся на свой подиум, где мог управлять своим металлическим оркестром, заканчивая произведение под названием «заковать счастье». Это многовековой обычай, когда кузнец был неотъемлемым участником любой свадьбы. Помимо традиционных ковок в обязательный свадебный комплект входит символический блин-солнце, металлические сердца и подкова. Первый удар делает мастер, затем сами молодые, а потом любой желающий может поучаствовать в ковке «счастья молодых». Но самый сильный атрибут – это выкованный клинок и ножны. Клинок – мужское начало. Ножны, следовательно, женский символ. «Заковать счастье» – и есть объединение клинка в ножнах. Вкладывая всю душу и любовь к брату, Мирон ковал счастье молодых под аккомпанемент его инструментов.

За спиной послышались шаги, Мирон обернулся. Оказалось, это сынок пришел полюбопытствовать работой отца.

– Ярослав, прошу, будь аккуратен и без разрешения ничего не трогай, – строго сказал отец. И тут же увидел в руках сына непозволительный предмет.

– Ярик, стой и не двигай руками!

– Папа, это что-то новое у тебя, такого я еще не видел, – держал в руках и изучающе разглядывал незнакомую вещь сын Ярослав.

– Сынок, в этом нет ничего особенного, просто отдай его мне, – пытаясь говорить спокойным тоном, отец осторожно взял необычную штуковину.

– Папа, так что это? – передавая железный предмет, настойчиво переспросил Ярослав.

– Это поисковый неодимовый магнит, и он, сынок, может притягивать 600 кг. Это примерно столько, сколько весит бочка с водой, что стоит у нас во дворе. С этим устройством лучше не играться!

Отец взял магнит из рук сына, аккуратно вложил в специальный короб-чехол и убрал в припаркованный у гаража автомобиль: не дай бог с такой мощностью в ребенка прилетит какой-нибудь осколок или другой острый предмет.

***

Человек в серой в мелкую клетку рубашке шел по парку. В левом кармане брюк нервно разминал скатанную бумажку, это был «счастливый» билет с недавнего автобуса. Мысли и обстоятельства завладели им, одурманили идущего, «счастье» превращалось в труху, и человек его сам, хоть и неосознанно, растерзал своей ладонью.

***

Ровно в 2:22 прозвенел будильник. Четверг вступал в свои права. Жена привыкла к подобному действию, она мирно спала. Мужчина в одном нижнем белье вышел во двор. Ночь была темная, теплая, но мужчину одолевал озноб. Он шел, сбрасывая с себя шлепки, ощущая чуть охладевшую уже почву. Трава сменилась грунтом, почва становилась более грубой. Он упал на колени и начал ползать на четвереньках, кружиться, бормоча фразы, будто бы с кем-то говоря. То и дело оборачиваясь, пытаясь встать, он снова падал. Огрубевшие валуны разрезали в кровь кожу на коленях, мужчина вытирал слезы и снова предавался монологу во тьме. Вдруг мужчина затих, видимо, уснул. Вокруг него были вкопаны в землю восемь столбов, разных по объему и высоте. Он жив, но только не в этот день.

Глава первая.

Суеверная. До дрожи внутри слабонервная.

Ты соколом можешь взлететь стремительно ввысь.

Знай свой предел! Остановись!..

Но он не удержался… и Пеплом вниз…

Обескрыленный парадиз. ¹

Месяц спустя.

– Доброе утро, родные мои, вставайте, – целуя каждого в макушку, произнес отец. – Сейчас едем в парк запускать воздушных змеев. Вы так долго этого ждали! Быстро умываемся, завтракаем – и в путь. И так третий день стесняем молодоженов.

Мирону не терпелось уже оказаться со своей женой дома, но обещание детям дорогого стоит. Этот город им в диковинку, и всё любопытно. А вот Мирон относился к городу спокойно, жить здесь никогда не тянуло. Приезжал к брату и то только по большим событиям.

В городе находится значительных размеров исторический парк – Парк Победы, расположенный на Соколовой горе. Именно с нее оглядев окрестности, отцы-основатели решили построить город Саратов. Купеческий и провинциальный, культурный и многонациональный город имел многовековую историю, с ее знаменитыми горожанами и событиями отразившуюся в летописи нашей страны.

Городские развлечения Мирона никогда не привлекали. Он был скуп на подобную «роскошь», земля была ближе – дом, хозяйство, свое ремесло. Город он знал плохо, но на давно запланированную экскурсию всё же решил вывести детей перед отъездом.

К его удивлению парк оказался очень занимательным. Начиная с сотен экспонатов военной техники времен Второй мировой под открытым небом и заканчивая современными моделями боевых орудий. Музеи, кафе, национальная деревня с колоритом и бытом первопоселенцев области, невероятного вида стела «Журавли» и мемориальный комплекс. Дети были в восторге, такого проявленного интереса отец в них еще не видел. Несколько часов ушло на самостоятельную экскурсию по достопримечательностям парка. Изрядно утомленные, отец с детьми оказались на противоположенном склоне Соколовой горы, с вершины которого открывается потрясающий вид на реку Волгу и волжские берега. С одной стороны виднелся знаменитый мост, который долгое время носил гордое звание самого протяженного моста в Европе. Под мостом, прямо на середине реки, тянулась гряда городского пляжа. Чуть поодаль располагался достаточно большой остров, на котором были лодочные базы. Мирону с детьми посчастливилось увидеть парусную регату, которая проходила в это время. Десятки яхт с белоснежными парусами курсировали по яркой, блестящей глади реки Волги.

– Ах, пожалуй, ради этого и стоило сюда приехать! – воскликнул Мирон.

Дети с восхищением смотрели на парусники и теплоходы, медленно проплывающие вдалеке от них.

– Мне кажется, здесь мы сможем удобно расположиться. Смотрите, давайте спустимся вот на то плоскогорье, – указав на равнину, отец начал спускаться.

Первый склон оказался достаточно крутым. Аккуратно, без спешки, не переставая любоваться округой, семья спустилась на ровную поверхность горы. Видимо, чтобы избежать схода грунта, этот участок был выровнен, ибо по периметру располагались бетонное укрепление и ливневый сток.

– Ярослав, этот долгожданный момент настал! Скорее снимаем рюкзаки и быстро собираем воздушных соколов. Агата, а ты в это время собери нам перекусить.

Естественно, они были не голодны, или не осознавали этого. А Агате было куда интереснее собирать воздушного змея, чем она, впрочем, и занялась. В это время отец расстелил скатерть и достал приготовленные бутерброды с чаем.

К сборке конструкций дети подошли ответственно, не зря тренировались дома: собирали, тестировали – всё ради этого дня, впервые проведенного в городе.

Не без помощи отца соколы взмыли в небо, ветер был умеренным, смог создать оптимальные условия для полета воздушным птицам, не создавая при этом сложностей в управлении ими детям.

Места для запуска было достаточно, равнина легко просматривалась и была безопасна и подконтрольна отцовскому взору.

Дети веселились, бегали, натягивая леску и координируя полет высоко парящих птиц, как вдруг ветер резко стих. Воздушные массы закрутились, сменили направление, оба воздушных сокола спланировали на землю. Упали поодаль в кусты.

– Агата, я тебе помогу! – Ярослав поспешил к своей сестренке.

Отец смотрел за происходящим, гордясь тем, как брат во всём помогает свой половинке – сестре. Брат спустился со склона на подмогу. Минута, другая, но дети не поднялись обратно.

Отец вскочил с земли и помчался в сторону упавших воздушных змеев, за которыми побежали его дети. Считанные секунды заняло стремительное перемещение отца, но детей не было. Лишь целлофановый пакет, нелепо запутавшийся в кустарнике, шелестел на ветру, будто звал на помощь, пытаясь вырваться из сдерживающих его когтистых рук сорняка-куста. А рядом лежали два воздушных сокола, что отец сделал своими руками для особенного, незабываемого дня.

– Где, где дети? Агата?! Ярослав?! – закричал мужчина.

Им овладели вселенский страх и желание бежать, искать, найти, обнять и понять, что дети с ним и в безопасности.

– Господи, господи, господи, – продолжал взывать отец. – Нет, нет, нет! – озираясь по сторонам, пытаясь отыскать детей, тараторил Мирон.

Он стремительно побежал вдоль кустов, примерно в метрах пятнадцати начинались уже более высокие насаждения. В один миг оказавшись там, отец, не раздумывая, ринулся искать своих детей. Нет, и снова нет: ни следа, ни намека на место их пребывания.

– Но куда могли исчезнуть дети на ровном месте? Украли?! Да так, что они не проронили ни звука? Не может этого быть – находя время для размышлений, продолжал поиски Мирон.

Впереди показалась заросшая дорожка, выложенная старыми кирпичами и плитами, которая уходила вниз. Руками раздвигая нависшие ветки, Мирон продвигался вперед. Образовавшийся тоннель не давал увидеть, что ждет его дальше. Вдруг перед ним возникла железная высокая изгородь.

– Видимо, здесь когда-то был проход, но что сейчас? Это единственное заброшенное место, возможно, там могут быть дети! – продумывал версии отец, не прекращая искать проход.

Огороженная территория была внушительных размеров. Дыхание сбилось, он замедлил движение, увидев впереди себя дверь. Рядом табличка и надпись: «Комплекс фильтрационных сооружений. Год постройки 1875. Охраняется государством». Возникло манящее и необоснованное желание оказаться по ту сторону железных прутьев забора. Инстинкт, созвучный с надеждой, что там он увидит своих детей, придал силы перебраться через высокое ограждение.

– По-видимому, посетители и смельчаки, набредшие на эту наглухо закрытую территорию, здесь были не частыми. Ведь она и вправду обнесена серьезным забором, по периметру росли высокие насаждения. Было понимание того, что место это планомерно скрывали, и оказаться здесь мог далеко не каждый. Сделав подобный жуткий вывод, Мирон двинулся по чуть примятой траве в сторону больших строений в виде ангаров. Видимо, это были водоочистные резервуары, что обеспечивали почти 150 лет назад чистой питьевой водой город.

Передвигаться по территории приходилось крайне аккуратно, так как то и дело встречались открытые люки, ведущие в фильтрационные, накопительные и напорные подземные бассейны. Их площадь просто не могла не впечатлять. В целом, наземная часть очистных сооружений на сегодняшний день представляет собой руины и полуразвалившиеся постройки. Всё, что можно, уже растащили или распилили охотники за металлом. Расписали граффити, загадили мусором и просто для увеселения разбили всё на своем пути, не осознавая значимости строения, скорее всего, юные вандалы.

Мирон остановился. Решил прислушаться. Явно под землей, кроме бассейнов, есть что-то еще. И он решительно начал искать спуск. Многие проходы были накрепко заварены. Либо он потеряет драгоценное время, либо он на верном пути. Выбор был страшным, а то, что его ждало, было еще страшнее.

Расчетливость и старания оправдались. И вот Мирон видит тьму уходящего вглубь земли тоннеля. Не раздумывая, отец спустился по изрядно прогнившей лестнице. Непосредственно сам фильтр представлял собой подземное помещение со сводчатым потолком, состоящее из четырех отсеков. Отсеки соединялись между собой круговыми проемами в стенах. В некоторых местах свод потолков достигал десяти метров. Напоминало дом хоббитов с его округлыми формами, стенами и проходами.

Спустившись с улицы под землю, Мирон погрузился в совершенно удивительную атмосферу. Поражала практически абсолютная тишина, которая лишь изредка прерывалась падающими с потолка каплями воды. Очень высокий уровень влажности без труда способен создать целое облако пара после очередного выдоха. Не меньший антураж помещению придавали многочисленные корни деревьев, которые окутывали всё вокруг, начиная с потолка и заканчивая стенами и полом. Будто стена сейчас оживет, и голос попросит: «Поднимите мне веки». В отблесках фонарика телефона вырисовывалась весьма жутковатая картина. Перемещаясь в кромешной темноте, кое-где можно было разглядеть солнечный свет, который просачивался через открытые люки на поверхности. Мирон нутром чуял, что идет по следу похитителя. И вдруг он услышал явные передвижения во тьме. Очередной проблеск фонаря отделил человеческую тень на стене.

– А ну, стой! – выкрикнул Мирон, устремившись вперед.

Его охватила животная ярость: ярость расплаты, отмщения и наказания. Но впереди его ждало разочарование. Он остановился посредине очередной комнаты, но она была пуста. Глухие стены, и лишь небольшой резервуар – бочковидной формы водохранилище – с тухлой, маслянистой, источающей зловоние не лучше канализационного слива водой.

Впервые за поиски Мирон засомневался, не за фантомом ли своих же иллюзий он бежал? Нырять ему в эту лужу крайне не хотелось.

Он подошел ближе, пытаясь просветить фонариком с телефона толщу воды. Она была темнее ночи: непроглядная, вязкая, мерзкая. Запах уже стал не столь отвратным. Понимая, что теряет время, Мирон всё же открыл Яндекс.карту и отметил полностью маршрут. Поставив точки геолокации и сохранив их, отправил по нескольким адресам из телефонной книжки с короткой фразой: «Мои дети похищены! Я нахожусь здесь! Вызывайте полицию!»

Сняв с себя футболку, Мирон обернул ею телефон, который положил рядом на бетонный пол, – и нырнул в неизвестность.

Погружаясь в глубину, он увидел впереди источник света. Всё оказалось не столь пугающим, как он себе представлял. Но загрязненная вода не давала плыть с открытыми глазами. После несколько гребков в глубину ему пришлось двигаться наощупь. Мирон понимал, что над ним потолочные своды. Ориентируясь на них, он старался касаться кончиками пальцев покрытого многолетними образованиями и мхом бетона. Запасов воздуха в легких и сил ему хватило, чтобы с легкостью преодолеть нужное расстояние.

Он вынырнул на противоположенной стороне в похожей комнате и в точно такой же мерзкой воде, которой он был весь пропитан. Не зря, по одной из версий происхождения, его имя означало «душистая смола» или «источающий миро». Можно было подумать, что он сейчас мироточил. Но выделяя не благо, а дыхание самой смерти.

Вынырнул уже другой человек, в нём был не привычный отец-кузнец, а нечто, что он всегда в себе гасил, и лишь по ночам иногда давал свободу в проявлении этой силе. С этой секунды перед ним не стало ни преград, ни лишних размышлений, только действия: подъем по лестнице, люк на поверхность, оценка местности.

Весь мокрый, источающий непереносимую вонь, он бросился искать своих детей.

– Ярослав, Агата, я рядом! Я здесь! Дети мои?! – мчался широкими шагами, словно хищник, Мирон.

Буквально домов пять разместились на склоне этой проклятой горы. Это были вовсе и не дома, а лачуги, ветхие хижины отражали внутреннее состояние их хозяев. В полном здравии нельзя превратить дом в такое!

Естественно, первым его встретил собачий лай, доносящийся со двора, который был обнесен высоким забором. Без раздумий Мирон начал стучать по окнам, выкрикивая:

– Открывай, хозяин!

На его крик вышли двое мужчин:

– Чего тебе надо?

С виду работяги, измученные трудовым днем.

– Мужики, дети у меня пропали! Бежал по следу, попал в какие-то очистные сооружения, провалился в дерьмо, – намеренно соврав и показав на внешний вид, продолжал Мирон. – Не слышали, не видели здесь кого?

– Мужик, мы тебе сочувствуем, но у нас во дворе сварка, болгарка работает, да лай собак. Здесь не часто люди ходят, но наша (показывая на собаку) на кого-то долго лаяла, уж прости, не обратили внимание.

По всей видимости, здесь был незаконный пункт приема металлолома, его и скрывает большой забор, малолюдность этих мест была идеальна для подобных нелегальных действий.

– Спасибо за помощь! А в «фильтрах» чермета нет!

– Да, мы знаем, – сглупив, ответил один из местных.

Значит, они всё-таки что-то знают, видели и слышали. Прикинулись лишь олухами. Видимо, типичный отработанный ответ на все вопросы. За деньги скажут что угодно, а вот скрыть и утаить у себя похищенных детей не рискнут. Такие за свою задницу боятся, не зря в эти дебри забрались, с законом не в ладах, да, возможно, «ходки» были. Обратно не стремятся.

– Ну, всё, бывайте! – сказал Мирон и тут же задал вопрос: – В соседних домах кто живет, не подскажете?

– Мужик, иди отсюда, не найдешь ты тут никого. Детей твоих точно здесь нет. Если что-то и могло случиться, но только не похищение. Здесь контингент из пьяниц да наркоманов. Один из них сделал пару шагов, приблизившись к Мирону:

– Послушай меня, спускайся вдоль того дома через заброшенные сады и выйдешь к жилому массиву. Найди дом с номером 121, очень подозрительный хозяин там, уж поверь, мы-то этот район хорошо знаем, в его гаражах творится что-то странное…

– Ещё раз спасибо! – Мирон направился в указанную сторону. Преодолев невысокий забор из штакетника, он начал спускаться вдоль очень ветхого дома в заросли заброшенного сада.

Вдруг за спиной послышались крики:

– Эй, мужик, стой! Стой! Отец?! – Мирон обернулся в сторону зовущего. Это был один из тех работяг, что дал совет в поиске. – Ты должен это увидеть!

Удивленный и озадаченный сменой действий, Мирон последовал за незнакомцем.

– Только ты ушел, мы пошли к соседу, он любитель прибухнуть и часто тащит нам всякую дребедень со свалки, но порой приносит что-то путное. А мы ему за это пару «пузырей» даем, он и доволен. Так вот, на днях он позвал к себе забрать что-то, да всё как-то не до него было. А тут ты со своими детьми пришел. Мы и решили сходить к соседу узнать, что он притащил, и расспросить про тебя, может, что видел здесь. Он еще тот проныра. Короче, стучим – молчок, еще раз – тишина. Мы сразу в дом…

Мирон с мужиками остановились на пороге дома-полуземлянки.

– Только ты это… не горячись, мужик.

Мирон ворвался в дом. В единственной комнате на кровати неподвижно лежали его дети, перед ними на полу лежало тело мужчины.

– Не трогай его, он мертвецки пьян, дети живы и, с виду, невредимы, спят они, – видя разгневанного отца, поспешили успокоить его мужики.

Мирон подошел, склонился над детьми, оба тихо сопели маленькими носиками. С презрением посмотрев на лежащее тело мужчины, Мирон произнес:

– Вызывайте полицию!

Он присел на край кровати, погладил обоих по спине:

– Я с вами, всё хорошо, мои родные.

Он гладил их и продолжал размышлять. Очевидно было, что подобный персонаж не мог выкрасть детей. Из этого следовало, что либо он просто спугнул похитителя, либо оказался очень близок к его раскрытию. А быть может, и еще каких секретов.

– Слушай, отец, мы бы не хотели лишний раз иметь дела с ментами, – сказав это, мужики поспешили на выход.

Так как в течение часа звонки поступали с разных номеров и территориально в одно место, приехало сразу несколько экипажей полиции. Работали быстро, без лишней суеты и разговоров. Оперативники осмотрели дом, растолкали хозяина-пьяницу и отправили в районный отдел полиции для выяснения обстоятельств произошедшего.

Недолго пришлось Мирону разъяснять, чтобы найти и указать на подземные фильтры. Для изучения подземелий вызвали специалистов, но Мирону строго запретили снова туда спускаться. Телефон подняли сами, изучили и впоследствии вернули. Приехавшие вслед за полицией врачи оценили состояние детей как удовлетворительное, сказав, что они под действием снотворного.