Kitabı oku: «Адвокатура и адвокатская деятельность. Учебное пособие», sayfa 3

§ 2. Советская адвокатура в годы нэпа (1921–1930 гг.)

После иностранной военной интервенции и трехлетней гражданской войны положение в стране стало крайне тяжелым. «Разорение, нужда, обнищание», – такими словами В. И. Ленин характеризовал условия жизни. Обострилась и политическая обстановка. В годы войны резко возросла централизация, сессии Советов созывались редко, многие вопросы решали даже не исполкомы Советов, а их президиумы. Местные партийные организации зачастую подменяли деятельность Советов. В государственном аппарате процветал бюрократизм, к обращениям граждан относились без всякого внимания.

Все эти трудности породили даже у поддерживающей новую власть части населения неверие в возможность при такой разрухе и в такой международной обстановке «построить социализм в отдельно взятой стране». Скептики были и в ближайшем окружении вождя революции.

В связи с этим в марте 1921 г. В. И. Ленин завершил разработку проблем новой экономической политики, которую рассматривал как переход от штурма крепости к длительной ее осаде, от полной ломки старого капиталистического уклада к методам постепенной его ликвидации.

В условиях нэпа изменились и задачи правоохранительных органов. Переход к мирному хозяйственному строительству, отказ от методов внесудебных репрессий легли в основу советской уголовной политики. Ленин отмечал, что в мирных условиях работу ВЧК надо «ограничить… задачами политическими». Назрела необходимость в проведении Судебной реформы. Она началась в 1921 г. с объединения революционных трибуналов (военных, гражданских, транспортных) в один орган – Верховный трибунал союзной республики. Еще до проведения реформы было преодолено ранее сложившееся разделение советской юстиции на народные суды и революционные трибуналы. Основным звеном судебной системы стал народный суд, ревтрибуналы после гражданской войны были упразднены.

На октябрьской сессии ВЦИК 1922 г. было принято Положение о судоустройстве РСФСР^[41]. Устанавливалась единая трехзвенная система: народный суд, губернский суд, Верховный суд Республики. Подавляющее большинство уголовных и гражданских дел рассматривалось в народных судах.

К Судебной реформе 1922 г. следует отнести и организацию прокурорского надзора, и создание советской адвокатуры.

Всемерное укрепление законности стало еще более необходимым с началом проведения новой экономической политики. «Чем больше мы входим в условия, которые являются условиями прочной и твердой власти, – писал В. И. Ленин, – чем дальше идет развитие гражданского оборота, тем настоятельней необходимо выдвинуть твердый лозунг осуществления большей революционной законности…»^[42].

Однако в то время не было органа, который бы наблюдал за точным проведением советских законов в жизнь. Эта функция распределялась между Рабоче-крестьянской инспекцией, судами, отделами юстиции исполкомов Советов, но не относилась к числу главных.

Вопрос о создании такого особого органа был поставлен на обсуждение IV Съезда деятелей юстиции в январе 1922 г., который принял решение об образовании прокуратуры. В. И. Ленин решительно возражал тем, кто собирался подчинить прокуроров не только вышестоящим инстанциям, но и местным органам власти. «…Законность не может быть калужской и казанской, – писал он, – а должна быть единая всероссийская и даже единая для всей федерации советских республик…»^[43] В соответствии с этими принципиальными установками проект Положения о прокурорском надзоре 28 мая 1922 г. был принят сессией ВЦИК^[44].

Параллельно «реставрации» прокуратуры и воссозданию ее в составе Верховного суда фактически была восстановлена и адвокатура. 26 мая 1922 г. ВЦИК утвердил проект положения об адвокатуре.

Согласно новому закону коллегии защитников создавались при губернских отделах юстиции. Состав коллегий утверждался губисполкомом по представлению отдела юстиции. Закон не допускал занятия членом коллегии должности в государственном учреждении или на предприятии (кроме выборных и профессорско-преподавательских в высших учебных заведениях, а с 1926 г. – также должности юрисконсультов государственных учреждений или предприятий). Коллегия защитников управлялась президиумом, избираемым общим собранием ее членов^[45].

Несмотря на принятие Положения об адвокатуре, некоторые работники советского аппарата по-прежнему предвзято относились к институту правозащитников. Такое отношение сложилось в обстановке новой экономической политики в связи с тем, что адвокаты обязаны были оказывать юридическую помощь и «нэпманам». На страницах юридических изданий возникла даже дискуссия о приемлемости для коммунистов состоять в коллегии защитников. Включился в дискуссию и центральный печатный орган ВКП(б) – газета «Правда».

Представитель Наркомюста Бранденбургский доказывал допустимость и принципиальную желательность участия коммунистов в коллегии защитников (газета «Правда» от 8 августа 1922 г. № 176). Андрес в другой статье в «Правде» (№ 181) придерживался противоположной точки зрения, к нему присоединились Красиков («Правда» от 23 августа 1922 г. № 189), Прушицкий («Еженедельник советской юстиции» за 1922 г. № 29–30). В частности, Прушицкий писал: «…Признавая участие коммунистов в этой среде необходимым, надо послать туда стойких, твердых, испытанных товарищей, но их-то для этой работы и жаль, а потому лучше уже совсем коммунистов туда не посылать…»

Спор был настолько острым, что в дискуссию вмешался Центральный комитет партии. Вопрос был разрешен Циркуляром ЦК РКП(б) от 2 ноября 1922 г., согласно которому коммунистам разрешалось вступать в коллегию защитников с санкции местной партийной организации и при условии отчетности коммунистической фракции коллегии перед губернским комитетом партии.

Однако в первые годы деятельности адвокатуры членов партии было мало. В Москве в качестве защитников в 1922–1923 гг. в судах выступали только три коммуниста. «Но немного позднее, когда процент партийной прослойки приблизился к 50, руководящая роль в деятельности московской коллегии полностью перешла к коммунистической группе. Это руководство было основано на том авторитете, который завоевали коммунисты своей производственной и организационной деятельностью»^[46].

Начиная с 1922–1923 гг. ВКП(б) через своих членов начинает осуществлять руководство адвокатурой и проводить в жизнь ее решения.

С точки зрения действующего трудового законодательства в эти годы предпринимались попытки уравнивания членов коллегии защитников с членами профсоюза рабочих и служащих.

Труд защитников оплачивался по соглашению с обращавшимися за помощью, однако с рабочих и служащих плата взималась по таксе, утвержденной НКЮ. Лицам, признанным судом неимущими, юридическая помощь оказывалась бесплатно.

Новым в деятельности защитников было проведение юридических консультаций. Положение о судоустройстве РСФСР 1922 г. определило такую задачу коллегии защитников, как обеспечение трудящихся юридической помощью при решении гражданских споров и рассмотрении уголовных дел (ст. 46 Положения об адвокатуре).

С октября 1922 г. по март 1923 г. только московская коллегия защитников дала 20 446 консультаций и провела 6312 судебных дел. Жаркие дискуссии, разгоревшиеся на страницах юридической печати, свидетельствуют о том, что юридическим консультациям придавалось едва ли не первостепенное значение. Это была гордость Наркомата юстиции РСФСР. Один из его деятелей, Я. Бранденбургский, писал, что дореволюционная адвокатура концентрировалась преимущественно в крупных городах, и приводил такие цифры: «В Петербурге в 1897 г. на одного адвоката приходилось 11 000 чел. населения, в 1910 г., т. е. спустя 13 лет, – 6000. В Казани в 1897 г. – 108 000, в 1910 г. – 75 000. В Варшаве в 1897 г. и в 1910 г. одинаковое количество населения – 12 000 чел. В Петербурге в 1910 г. на одного адвоката в среднем приходилось 33 дела, в Харькове – 112, в Ташкенте и Омске по 227. В 1914 г. из 878 городов России почти в половине, а именно в 339, не было ни одного адвоката…» «При таких условиях, – пишет далее Я. Бранденбургский, – становится понятным, почему бывшие Советы присяжных поверенных почти ничего не сделали по части организации юридической помощи населению и распространению знания права, что должно стать одной из функций организуемой ныне коллегии защитников»^[47]

7 июня 1923 г. постановлением ВЦИК Положение о коллегии защитников было внесено отдельной главой (VI) в Положение о судоустройстве. Положение о судоустройстве РСФСР, принятое 19 ноября 1926 г., подтверждало установленный ранее статус коллегий защитников, указывая, что они действуют под непосредственным надзором и руководством областных, губернских и окружных судов^[48].

Стремление осуществлять управление не только судебными органами, что было бы понятно, но также адвокатурой, нотариатом и наделенными юрисдикционными функциями органами внесудебными (арбитражные комиссии, земельные комиссии, трудовые сессии) – явление, характерное для Народного комиссариата юстиции РСФСР^[49].

Хотя новое Положение содержало норму, согласно которой число членов коллегий подлежало ограничению, практика пошла по иному пути. Как отмечалось на сессии ВЦИК при обсуждении проекта положения о судоустройстве, это ограничение создавало нездоровую конкуренцию. Поэтому в Положении оговаривалось, что число членов коллегии не подлежит ограничению.

Положение по-прежнему не предусматривало для приема в коллегию образовательного ценза, а ограничивалось указанием на наличие двухлетнего стажа в должности не ниже следователя либо обязательную сдачу экзаменов специальной комиссии губернского суда.

Анализ исторических источников позволяет утверждать, что в конце 20-х гг. XX в. происходило расширение адвокатской деятельности, во-первых, за счет дачи консультаций населению; во-вторых, в силу пропаганды советского права. VI Съезд работников прокурорских, судебных и следственных органов, состоявшийся в 1929 г., констатировал, что только московская коллегия защитников в 1928 г. зарегистрировала более 226 000 обращений за разъяснением законов, более 4500 раз члены коллегии выступали с лекциями по правовым вопросам.^[50]

В 1929 г. некоторые судебные работники продолжали настаивать на ликвидации коллегий защитников, уверяя, что советский суд сам способен разобраться в существе дела и потому нет необходимости сохранять институт защиты. Более того, участие защитников в процессе приводит к одностороннему подходу к делу.

Представляется, что эта тенденция была связана с общей политикой государства в конце 20-х гг. Период нэпа закончился, И. В. Сталин был сторонником жесткого администрирования и централизованного руководства страной, наступала эра административно-командного руководства, и коллегии защитников с их принципами состязательности, презумпции невиновности, гласности были не нужны. Однако Наркомат юстиции РСФСР сумел отстоять необходимость их существования.

§ 3. Деятельность адвокатуры в предвоенные годы (1930 – июнь 1941 г.)

Недоверие и даже негативное отношение к адвокатуре и в более поздние годы было прежде всего связано с политическим курсом партии и высказываниями ее вождей. В. И. Ленин говорил: «Адвоката надо брать ежовыми рукавицами, ставить в осадное положение, ибо эта интеллигентская сволочь часто паскудничает»^[51]. Действуя именно по этому наказу, А. Я. Вышинский в 1929 г. заклеймил адвокатуру как «самое яркое контрреволюционное сословие»^[52].

В более позднее время видный ученый-правовед Е. А. Скрипилев увидел в адвокатуре «антидемократическую» и «контрреволюционную» природу, приравняв ее к Временному правительству и Ставке главного командования^[53].

Если учрежденная в 1922 г. адвокатура первое время в основном строилась как индивидуальная организация и в оплате труда преобладало соглашение адвоката с клиентом, то в дальнейшем в нее было введено коллективное начало, усилился и контроль за ее деятельностью.

В 1930 г. Наркомюст РСФСР отметил, что опыт образования коллективов членов коллегии защитников, несмотря на ряд недостатков, дал положительные результаты. Было предложено повсеместно приступить к образованию коллективов защитников, пересмотреть таксы, по которым взимается плата за оказываемую защитником юридическую помощь.

27 февраля 1932 г. коллегия Народного комиссариата юстиции утвердила Положение о коллективах членов коллегии защитников^[54], которое закрепило новую организацию работы адвокатуры. Коллективы адвокатов образовывались в районных и межрайонных масштабах, а также в городах, не входящих в районы. Деятельность коллегий осуществлялась под общим руководством и надзором областных судов и охватывала как непосредственно судебную работу, так и консультационную, ведение правовой пропаганды, повышение политических и профессиональных знаний. На коллегии возлагалась также подготовка практикантов, выдвигаемых общественными организациями для дальнейшей работы в качестве защитников.

Впервые создавались юридические консультации, где клиенты могли сами выбирать себе защитника. Была введена новая оплата труда защитников, зависящая от их квалификации, общественно-правовой работы и нагрузки.

Создавалось впечатление об адвокатуре как о независимой самоуправляющейся организации, обладающей даже некоторыми демократическими принципами, поскольку прием членов коллегии производился самим коллективом, затем утверждался президиумом коллегии защитников. Управление коллективом осуществлялось общим собранием членов коллектива. Имелись бюро коллектива как постоянно действующий орган и ревизионная комиссия (в малочисленных коллективах были уполномоченные).

Тем не менее это была только видимость демократии. Государство зорко следило, чтобы новая организация не вышла из-под контроля. Это проявлялось в том, что политическое руководство деятельностью коллегии защитников осуществляли краевые (областные) и главные суды. Линию коммунистической партии проводили адвокаты-члены ВКП(б), численный состав которых неуклонно возрастал.

Интересно, что дискуссия о роли и месте адвоката-коммуниста, начавшаяся еще в начале 20-х гг., продолжалась и десятилетие спустя.

В 1927 г. решением центральных партийных органов адвокатам-членам ВКП(б) запрещалась частная практика. Долго шел спор о том, можно ли адвокатам вообще заниматься ею. В проектах Положения об адвокатуре 1934 г. и 1937 г. это то разрешалось, то запрещалось, и частная практика рассматривалась как альтернатива деятельности адвокатов в коллегиях. Период сомнений закончился только с принятием 16 августа 1939 г. Положения об адвокатуре СССР^[55].

Укреплению положения адвокатуры способствовали принятие и обсуждение проекта новой Конституции СССР в 1936 г. Поскольку ее ст. 111 гарантировала обвиняемому право на защиту, роль адвоката в судебном процессе значительно возросла.

Защитник должен был принимать участие в суде при рассмотрении уголовного дела либо по приглашению подсудимого, либо по назначению суда. Действующий тогда Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР установил, что участие защитника при рассмотрении дела обязательно: 1) по делам, в которых участвует обвинитель; 2) по делам немых, глухих и других лиц, в силу физических недостатков лишенных способности правильно воспринимать те или другие явления. В этих случаях суд обязан обеспечить подсудимому участие защитника.

Постановлением ЦИК и СНК СССР 20 июля 1936 г. был образован Народный комиссариат юстиции СССР как орган судебного управления^[56], в структуре центрального аппарата которого появился отдел адвокатуры. На местах краевые и областные управления юстиции наряду с другими функциями осуществляли общее руководство деятельностью адвокатуры.

Прием в адвокатуру находился под постоянным контролем государства и усилился в предвоенные годы. 22 апреля 1941 г. был издан приказ Народного комиссариата юстиции «О контроле за приемом в адвокатуру СССР». Подобные приказы издавались с определенной периодичностью, их целью было отслеживать политическое состояние новой организации. Помимо политического контроля существовала и довольно строгая дисциплинарная ответственность адвокатов. Инструкция от 11 апреля 1940 г. предусматривала меры дисциплинарного воздействия, а приказ НКЮ СССР от 8 мая 1941 г. определял порядок наложения дисциплинарных партийных взысканий.

После принятия Конституции важнейшим этапом в развитии советской адвокатуры стало Положение об адвокатуре, утвержденное СНК СССР 16 августа 1939 г.^[57] Целью этого документа стало приведение в соответствие с Конституцией СССР 1936 г. правового статуса этой организации.

Новым Положением устанавливалось, что единственной формой объединения адвокатов является общественная организация. Первичное звено адвокатуры – юридическая консультация во главе с заведующим, который за руководство получает зарплату из фондов президиума коллегии адвокатов и перед ним отчитывается о своей работе. Положение вернуло гражданское звание «адвокат», которое ранее именовалось «член коллегии защитников». Организационное и политическое руководство осуществлял отдел адвокатуры Наркомата юстиции РСФСР (после 1936 г. – Наркомата юстиции СССР).

В 1939 г. НКЮ РСФСР утвердил таксу оплаты труда адвокатов. Адвокаты стали получать гонорар за оказываемую юридическую помощь из относительно твердых ставок.

Коллегия Народного комиссариата юстиции СССР 25 января 1940 г. констатировала значительное улучшение состояния адвокатуры. За 8 месяцев 1939 г. общее число адвокатов в СССР увеличилось на 2683 человека, в том числе с высшим образованием – на 752. В 1938 г. адвокаты оказали юридическую помощь 3 млн человек, а в 1939 г. – свыше 3,5 млн… Лекций и бесед с населением проведено в 1938 г. 58 тыс., а в 1939 г. – свыше 100 тыс.^[58]

Учитывая, что уже существовал Союз СССР, Народный комиссариат юстиции СССР оказывал помощь отделам адвокатуры республиканских наркоматов. В течение 1939 г. около 80 человек были направлены в коллегии адвокатов Казахской, Киргизской и Узбекской ССР, из союзных республик направлялись в определенные районы около 600 адвокатов и 140 молодых специалистов, окончивших юридические институты^[59].

Вместе с тем не надо забывать, что оформление правового статуса советской адвокатуры проходило на фоне массовых политических репрессий 1937–1939 гг. По некоторым данным в 1937–1938 гг. 681 962 человека были приговорены к смерти за «контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления»^[60]. В этих процессах роль адвокатов сводилась к минимуму, а в процессах с политической окраской их участие было исключено. Многие из адвокатов сами стали жертвами режима. Определенный вред уголовному процессу нанесла теория «объективного вменения» А. Я. Вышинского, а тезис о том, что «признание есть царица доказательств», ограничивал возможность доказывания в суде. Поэтому в рассматриваемый период адвокаты могли оказать реальную помощь только в гражданских делах.

Анализируя деятельность адвокатуры предвоенного периода, необходимо отметить, что государство сковывало работу адвоката, предоставляя ему лишь функции правозащитника, причем превалировали везде интересы рабоче-крестьянского государства. Человек как личность был, по определению И. В. Сталина, лишь «винтиком» в механизме государственного управления.

§ 4. Советская адвокатура в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.)

Великая Отечественная война явилась серьезным испытанием для правовой системы социалистического государства, для всех правоохранительных и правоприменительных органов. К сожалению, деятельность адвокатуры в этот период не нашла должного отражения на страницах юридической и исторической печати.

Чрезвычайные условия войны вызвали к жизни и чрезвычайное законодательство. 22 июня 1941 г. был издан указ Президиума Верховного Совета СССР «О военном положении», устанавливающий, что в местностях, объявленных на военном положении, все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности принадлежат высшему командованию войсковых соединений^[61]. За неподчинение распоряжениям и приказам военных властей, а также за преступления, совершенные в местностях, объявленных на военном положении, виновные подлежали уголовной ответственности по законам военного времени. Это в свою очередь означало сужение процессуальных прав обвиняемого и минимализацию участия в соответствующих делах адвокатуры.

На высшее командование войсковых соединений было возложено рассмотрение дел о государственных преступлениях, хищениях государственной и общественной собственности, всех дел о преступлениях, совершенных военнослужащими, дел о разбое, об умышленных убийствах, о насильственном освобождении из мест заключения и т. д. Кроме того, военным властям предоставлялось право на рассмотрение военными трибуналами дел о спекуляции, злостном хулиганстве и иных преступлениях. Таким образом, подсудность военных трибуналов значительно расширялась.

Уже названным указом от 22 июня 1941 г. было утверждено Положение о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий, установившее порядок организации, комплектования, рассмотрения дел и опротестования приговоров военных трибуналов.

Великая Отечественная война 1941–1945 гг. наложила свой отпечаток и на работу адвокатов. Так, в соответствии с Положением от 22 июня 1941 г. всем военным трибуналам предоставлялось право рассматривать дела по истечении 24 часов после вручения обвиняемому обвинительного заключения. Президиумы коллегий адвокатов и юридические консультации согласно письму НКЮ СССР от 25 декабря 1941 г. № 16-А должны были выделять адвокатов при условии получения от суда извещения накануне дня слушания дела. Количество адвокатов уменьшилось в связи с их уходом на фронт.

Одной из важных задач для коллегий адвокатов в период военного времени стало оказание юридической помощи военнослужащим, членам их семей и инвалидам Отечественной войны. Юридическая помощь этим лицам по определенным категориям дел оказывалась бесплатно. Наркомат юстиции СССР письмом от 6 марта 1943 г. № Д-21 обязал президиумы коллегий для оказания такой помощи выделять наиболее квалифицированных адвокатов^[62].

За время войны кадры адвокатуры подверглись наибольшим изменениям. По Союзу ССР на 1 апреля 1943 г. личный состав коллегий адвокатов сократился на 55 %, причем в 250 районах их не было совсем.

С учетом чрезвычайной обстановки военного времени перед коллегией НКЮ встала непростая задача перераспределить имеющиеся и организовать подготовку новых кадров для адвокатуры. Отметим, что в первые дни войны около 1/3 территории СССР, где проживало 70 млн человек, было оккупировано^[63]. Естественно, это вызвало миграцию населения.

На Урал и в Сибирь из центральных районов были эвакуированы сотни промышленных предприятий вместе с обслуживающим персоналом, специалистами. Сюда же потянулись и беженцы из регионов, занятых врагом. Среди них оказались люди разных профессий: ученые, артисты, музыканты, юристы, в том числе адвокаты. Значительная часть беженцев была людьми преклонного возраста или не отвечающим медицинским критериям годности для службы в армии.

Таким образом, миграция населения привела к перераспределению кадров советской адвокатуры. Коллегия НКЮ СССР предложила учесть всех эвакуированных адвокатов, работавших вне ее системы, для направления их на работу по специальности, создать шестимесячные курсы 500 стажеров и подготовить для Узбекской, Казахской, Армянской и Таджикской ССР адвокатов из числа лиц коренного населения.

Народный комиссариат юстиции уделял особое внимание укреплению первичного звена адвокатуры – юридических консультаций – и принимал меры к улучшению руководства ими. Коллегия НКЮ СССР 29 марта 1944 г. разрешила Московской городской коллегии адвокатов увеличить ее состав до 650 человек, потребовав провести дальнейшее укомплектование столичной адвокатуры за счет приема лиц, демобилизующихся из армии, и наиболее квалифицированных адвокатов, возвращающихся из эвакуации^[64].

Представление о деятельности советской адвокатуры в годы войны дают архивные документы. Так, на территории Свердловской области в июне 1941 г. действовали 82 юридические консультации, в которых работал 151 адвокат, 36 человек из них имели высшее юридическое образование. В самом Свердловске было 16 консультаций.

В годы войны 105 адвокатов Свердловской области ушли на фронт. Их семьям была оказана материальная помощь, списаны взятые ранее ссуды. Кто же заменил ушедших на фронт адвокатов? Как отмечалось, среди эвакуированных на Урал были и адвокаты. Прибытие новых квалифицированных юридических кадров значительно укрепило Свердловскую областную коллегию адвокатов. Обратимся к цифрам. В 1943 г. 72 из 153 адвокатов областной коллегии (т. е. почти половина) имели высшее образование. Стажем адвокатской работы от 3 до 10 и более лет обладал 101 адвокат из 153^[65]. Так складывалась адвокатская деятельность глубоко в тылу, на Урале.

А как работали адвокаты во фронтовых районах центральной части России, которая была освобождена от оккупантов? В архивах сохранились стенограммы совещаний председателей президиумов коллегий в Наркомюсте СССР за 1942–1943 гг. В выступлении заместителя наркома юстиции Перлова о работе Тульской, Калининской и Ивановской коллегий адвокатов от 3 июля 1942 г. отмечалось: «Поскольку большинство районов Тулы было оккупировано и враг непосредственно угрожал Туле, цифровые данные не могут быть представлены в связи с уничтожением документов. Таким образом, в основном доклад охватывает работу с 30 декабря 1941 г., когда президиум возобновил свою работу.

В середине октября 1941 г. районы Тульской области подверглись нападению немецко-фашистских войск. Город Тула находился в непосредственной опасности. В связи с этим согласно указаниям Облисполкома и начальника Управления Наркомюста Президиум уволил технических работников. Что касается районных консультаций области, то в силу условий военного времени последние перестали функционировать ввиду частичной эвакуации судебных участков…

После того как в декабре 1941 г. немецко-фашистские оккупанты получили сокрушительный удар и Красная Армия перешла в наступление, появилась возможность возобновить работу.

…Было установлено, что из 150 адвокатов в наличии оказалось 39. Из них 20 находилось на временно занятой врагом территории. Помимо того 39 адвокатов было призвано в Красную Армию, 8 адвокатов были отчислены… В феврале Президиум приступил к организации районных консультаций… из оставшихся 39 адвокатов допущено только 22, 17 адвокатов исключены, 9 адвокатов исключены как предатели Родины. За связь с немецко-фашистскими войсками и по политическим соображениям в приеме было отказано 6 адвокатам. Состав адвокатов (в Тульской области) на 1 января составил 22 адвоката, что составляло 20 % к общему числу адвокатов (до войны. – А. С.)»^[66].

Несмотря на то что ЦК ВКП(б) еще до войны пытался «укрепить» адвокатуру коммунистами и комсомольцами (например, партийно-комсомольская прослойка в той же Тульской коллегии включала 28 членов и кандидатов в члены ВКП(б), 4 – членов ВЛКСМ)^[67], в числе адвокатов были коллаборационисты, сотрудничавшие с оккупационным режимом.

Еще одна прифронтовая область – Калининская. В докладе заместителя председателя президиума Калининской области отмечалось: «…Калининская область все время была прифронтовой. Воздушные тревоги у нас бывают ежедневно. Адвокатам приходится работать в трудной обстановке. Связь с районами Калининской области очень скверная, в особенности с теми, которые отбиты у немецких фашистов… До войны у нас функционировало 76 юридических консультаций, 135 адвокатов и 23 стажера, всего 158 человек… На 1 июля (видимо, 1942 г. – А. С.) мы имеем 41 юридическую консультацию, с наличием 59 адвокатов и одного стажера, который не окончил Ленинградский институт… С высшим образованием – 21 человек, из них 13 человек образование получили до 1917 г., после 1917 г. – 8 человек; с незаконченным высшим образованием – 2 человека, окончившие двухгодичную школу – 2 человека, окончившие шестимесячные курсы – 4 человека, не имеющих юридического образования – 11 человек»^[68].

Острая кадровая проблема с адвокатами в годы войны имела место и в Ивановской области. К началу войны здесь работало 123 адвоката; на 1 января 1942 г. – уже 77, а на 1 июля – 72 адвоката и пять стажеров… Призвано в Красную армию 43 адвоката, из них женщин – 34, членов и кандидатов ВКП(б) – 30, членов ВЛКСМ – 13, партийно-комсомольская прослойка – 55 %. Не имели юридического образования – 19, обучавшихся заочно – 5^[69].

В годы войны в юридических консультациях в основном работали женщины, инвалиды. Многие из них, как подтверждает статистика тех лет, были без юридического образования. Вопрос о подготовке кадров требовал скорейшего разрешения. С этой целью открывались различные краткосрочные курсы. Так, на Урале, в Свердловске, с 1943 г. в три потока на шестимесячных юридических курсах обучались 75 человек^[70].

Сохранились сведения, что в период с 1943 по 1945 гг. за юридической помощью только в Свердловской области к адвокатам обратились 162 тыс. человек. Адвокаты участвовали более чем в 46 тыс. уголовных дел, из них около 17 тыс. – бесплатных^[71].

Вместе с тем, несмотря на достаточно сложные условия работы адвокатов в Свердловской области, Урал был отдален от фронтов. Здесь не было воздушных налетов, не раздавался свист пуль, не рвались снаряды. Сложнее было там, где шли боевые действия. В отчете председатель президиума коллегии адвокатов Смоленской области отметил: «…Наша Смоленская область является особой областью, потому что сам областной центр находится еще в руках немцев и областные организации работают в разных местах. Вся наша работа разорвана. Юго-восточная часть, где мы имеем 11 районов, из которых 6 являются прифронтовой линией, и северо-западная часть, где имеется часть районов. Общая обстановка является крайне напряженной… На сегодняшний день по существу работают 13 адвокатов. При наличии такой тяжелой обстановки в Смоленской области мы помещений юридических консультаций не имеем, потому что в каждом районе работает по одному человеку… В настоящее время нам не хватает 5 человек. Когда будут освобождаться остальные районы, потребуется еще больше людей, потому что до оккупации в области работало более 150 адвокатов»^[72].

Помимо непосредственной адвокатской деятельности эти люди в годы войны выполняли общественную работу вместе со всем партийным активом, являлись бойцами истребительных батальонов, рыли окопы, боролись со снежными заносами на транспорте, помогали в госпиталях.