Kitabı oku: «Живя в аду, не забывайте улыбаться людям», sayfa 2
Глава 3
После того, как верный слуга сатрапа, вместе со своим слугой, покинули комнату, Ай Гэ ли вновь обратил свой гневный взор к преступникам.
– Вот скажите мне, – спросил он, не теряя, однако, над собой контроля, – зачем вы разрушили свою жизнь? Ведь вы ни в чём не нуждались, имели законное трудовое место, благосклонно дарованное Великим Императором и обеспеченное социальной картой индивидуума. Вот ты, – сатрап глянул в досье на планшете, – Ви Са Ше, номер 281277, доктор медицины, магистр вирусологии, имел тёплое местечко в главной лаборатории Института микробиологии, где спокойно занимался своим любимым делом, изучая в микроскоп своих микробов, паразитов и других мелких гадов. Имел где жить, что есть и в чём иногда куда-нибудь сходить. Так зачем же ты полез туда, в чём ни черта не смыслишь? Ведь уже не так молод, чтобы по глупости наживать неприятности?! Не понимаю!
И тут блондин в очках, ранее испытывавший чувство страха, преобразился. Он посмотрел в глаза своему правителю и, с волнительной дрожью в голосе, сказал:
– И не мудрено, что не понимаете. А вот я полез именно туда, в чём, полагаю, кое-что смыслю, и, быть может, даже больше, чем ваши лживые и лицемерные, но увешанные званиями и регалиями академики. А что касается возраста, то сделать попытку стать Человеком с большой буквы никогда не поздно. И свою точку зрения я не изменю, чем бы мне это ни грозило. Наш Великий Император является главным преступником планеты. По приказу его правительства мы вывели новый штамм вируса, о масштабе опасности которого вначале даже не подозревали. Но именно за его личной резолюцией был получен секретный документ о совместном с Бюро Контроля Населения испытании нового бактериологического оружия. После месяца подготовки, испытание было проведено в Южном полушарии. В результате бесчеловечного эксперимента погибли сотни тысяч людей, включая детей, а через СМИ сообщалось о страшной трагедии, произошедшей по вине неизвестной ужасной болезни, поразившей целый континент. Все были в трауре, и первым выразил соболезнования сам Император, а затем, в авральном режиме, были брошены в очаг смерти службы спасения. Любой ценой надо было захлопнуть этот «ящик Пандоры». Казалось бы, всё чинно и благородно. С печалью на лице Император объявил недельный планетный траур и приказал близлежащим регионам принять беженцев и больных, обещая в скором времени найти панацею. Но самое главное и самое страшное не это, а то, что вакцина, нейтрализующая болезнетворные микробы, была готова ещё до эксперимента, но о ней никто не заикался целых два месяца. Это как? Это, господа правители всех рангов, массовое убийство, и я, так или иначе, к нему причастен. Даже не иначе, а напрямую. И я готов лучше умереть, чем жить с таким тяжким грузом. Хотя и умирать, честно признаюсь, немножко страшновато, но это от того, что всё делать в первый раз страшно.
Странно, но никто из присутствующих его даже не попытался остановить. Сидящие за столом слушали с каменными лицами, а сатрап поглядывал то на них, то на учёного, но перебить также не решился, хотя ответить на вопрос, почему он этого не сделал, не смог бы, пожалуй, и он сам. Лишь потом, видя спокойствие комиссии, решил указать глупцу на его наивность и недальновидность:
– Ты, Ви Са Ше, человек умный, но дурак. Нет в тебе житейской мудрости. Не тебе, человеческому микробу, понять величие дел Великого Императора. Всё, что делается с повеления нашего Мудрого Правителя, делается во благо всего человечества, какими бы странными ни казались его решения глупому обывателю. Только Император своим исполинским разумом может постичь и объять нужды и потребности всей планеты, и своей недюжинной, космической волей может разрешить все мировые проблемы.
Дополнил длинноволосый:
– Только в нашем мире хитрость, лицемерие и коварство приравняли к мудрости, а массовые уничтожения людей к нуждам и потребностям планеты. А тропа к Истине давно заросла дебрями и непроходимыми джунглями из ловко сплетённой и повсеместно рассаженной лживой идеологии, и высокими колючими зарослями секретной информации.
Все переключили внимание на проповедника, а Ай Гэ Ли, уточнив в своём планшете регистрационные данные бывшего гражданина Империи, ехидно к тому обратился:
– Как ты теперь смело и красиво говоришь, а почему же так долго скрывал свои убеждения, занимая ответственную должность? Делал карьеру, Ай Си аШ 190169?
– Я занимался любимым делом – изучал и преподавал историю человеческого сообщества, его движущие силы, идеи, доктрины, и тех, кто за всем этим стоит. А своё несогласие с насаждаемыми обществу и каждому человеку в отдельности лживыми «ценностями» выражал всегда. Хотя раньше это делал в очень узком кругу. И причина этому банальна – мне также знакомо чувство страха. Было… знакомо.
Сатрап издевательски спросил:
– А теперь это чувство сильно притупилось или ты его совсем потерял? Вы подумайте, потерял чувство страха?!
– Не совсем, – спокойно ответил Ай Си аШ. – Я просто нашёл в себе смелость это мерзкое чувство победить, ибо только трус боится собственного страха. А вот чтобы найти в себе смелость для борьбы с ним, тут нужен очень сильный помощник. Такой помощник, в сравнении с которым Император – букашка.
– И кто же твой могущественный помощник?
– Только Бог, и никто более.
Ай Гэ Ли вспылил:
– Замолчи, несчастный! Как ты смеешь нам такое говорить?! На Земле бог один – наш Величайший и Мудрейший Император! Только он достоин поклонения и почитания! – И вдруг резко успокоился, видя, что со стороны важных особ гневной реакции не следует. По крайней мере, он сделал то, что должен был сделать. – Вот эта дурацкая тяга к проповедям и ораторству и погубила тебя, глупец. Впрочем, вы оба, – сатрап указал на Ай Си аШа и Ви Са Ше, – поплатились за свои длинные языки. И ведь не станете отрицать, что первое время мы пытались наставить вас на путь истинный: предупреждали, проводили разъяснительные беседы, штрафовали, наконец. Ни разу даже не подвергли общественной обструкции и не посадили в тюрьму. Но вы, умные люди в своём роде, не вняли голосу разума, а ваши последующие действия вынудили нас принимать жёсткие меры. Что вам мешало одуматься и вернуться к обычному, нормальному образу жизни?
– Исключительно – совесть, – ответил Ай Си аШ. – Когда духовное и мыслящее творение Божье превращают в тупое и послушное животное, и, сгоняя в стадо, управляют не только поступками, но и мыслями, которые ещё не окончательно иссохли, я не могу назвать это образом жизни настоящего человека. Это биологическое, первобытно-примитивное существование. В людях уничтожили истинную веру в Бога, заменив её поклонением, может быть, гениальному, но очень коварному демону. Почему я должен держать у себя в доме его портрет, если я этого не желаю? Почему я должен преклонять колено перед каменным истуканом? Да хоть бы и не каменным! Я отказываюсь это делать!
– Вот поэтому ты здесь, а не на своей кафедре и не в семье, где твоими жизненными спутниками были спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. А теперь, за свои идиотские духовные проповеди и за то, что посмел запихнуть портрет Великого Императора в чулан, ты навсегда исчезнешь с лица Земли. А моё напутствие будет таким – туда тебе и дорога!
Члены комиссии по-прежнему хранили молчание, лишь слушали и наблюдали. Ай Гэ Ли, показывая бывшему историку, что разговор на этом закончен, демонстративно повернулся к тому спиной и сделал шаг к коротко стриженному. В очередной раз заглянув в планшет, поднял голову и зло посмотрел шатену в глаза, испепеляя полыхающей яростью.
– И если те двое, – сказал он, сверля бунтаря взглядом, – за свои преступления заслуживают пожизненного порицания, но с правом на публичное покаяние и с надеждой на милость нашего всемилостивейшего Владыки, то ты, Се Ро Че номер… плевать мне на твой номер, на твои буквы и на тебя лично! Ты сполна и без вариантов заслуживаешь единственно верного наказания – смертельного порицания без права прошения о помиловании. Ты как осмелился, бесстыжая и наглая твоя рожа, решиться на такое страшное злодеяние? Это же надо было додуматься – пытаться свергнуть самого Великого Императора?!
– Как? – в крайнем изумлении спросил один из сидящих за столом, человек лет сорока с небольшим, с приятными чертами лица и с озорной искринкой в глазах.
– Как?! Вот так! Обыкновенно! – Сатрап сделал неопределённый жест рукой. – Накинули на шею Великому Императору верёвку и пытались сбросить с пьедестала. Кощунство-то какое! Вот только силёнок у них не хватило, уж больно наш Император велик, могуч и крепок. А там уж и наш патруль подоспел.
– А, так они пытались свергнуть памятник?! – в голосе того же приятного человека, при желании, можно было заподозрить вздох разочарования, но никто не захотел этого делать, а Ай Гэ Ли лишь возмутился подобным пренебрежением к столь тяжкому преступлению:
– Разве этого мало? Это откровенный шаг к измене и, не побоюсь этого слова, к планетарному перевороту через открытое подстрекательство на убийство!
– Да, да, вы совершенно правы, – быстро согласился человек с потухшей искринкой, ругая себя за свою оплошность. – Такому преступлению нет оправданий.
– Есть! – гневно воскликнул самый опасный преступник. – Есть одно оправдание, и зовётся оно – жаждой справедливости! Когда на создание массивных золотых истуканов и роскошных дворцов средств не жалко, а накормить голодных и вылечить больных не за что?! А кто и на грани жизни не желает подыхать, так им можно и помочь! Великие гуманисты с кровавыми руками!
– Да как ты смеешь! – заорал Ай Гэ Ли. – Ты жалкий и подлый лжец! Среди подданных Великого Императора нет голодных и больных! И нет ни одного несчастного человека! Есть только неблагодарные преступники, вечно чем-то недовольные! – Выплюнув положенное негодование, опять сбавил обороты. – Вроде вас. И не считай чужие средства, бездельник, у тебя осталось одно средство – искупить свою вину… перед смертью. Тебе просто повезло.
Тут вмешался ещё один высокопоставленный гость. Человек пожилой и очень серьёзный, с пронзительным, можно сказать, лазерным взглядом и совершенно бесчувственным лицом, которому вся эта перебранка стала безразлична, но он цепко выхватил из неё главное.
– Ай Гэ Ли, – обратился он к сатрапу, который мгновенно к нему повернулся с физиономией кроткой и покорной. – Вы сказали ранее, что силёнок у них не хватило, а это значит, что он был не один, а с сообщниками. Не так ли?
Хозяин Восточной метрополии понял, что ненароком ляпнул лишнее. Он замялся, на лбу проступили капельки пота, но уже молчать было себе дороже.
– Да, господин Эмиссар, их было трое, но двум преступникам удалось убежать. Однако, ваше сиятельство, мы знаем о них уже всё и идём по следу. Со дня на день мы их поймаем.
Эмиссар встал, остальные автоматически последовали его примеру. Сатрап обмер. Обведя всех пронзительным взглядом, его сиятельство заговорил голосом ледяного спокойствия:
– Вы ещё скажите, что поймаете с минуты на минуту. Ладно, на этом ознакомление с главными персонажами действующей трагикомедии считаю завершённым. Теперь пора перейти к самому сюжету. Я полагаю, что кто-нибудь, хоть что-нибудь, пусть самую малость, намекнул вам, презренным преступникам, не пожелавшими оставаться счастливыми подданными Величайшего Императора из когда-либо правящих на этой планете, о своей дальнейшей участи?
Ответил Се Ро Че:
– Да, в общих чертах нам известно наша участь. Нас ждёт туристический полёт на загадочную планету Фантом. И, по всей вероятности, это билет в один конец, но зато бесплатный. Мы должны прифантомиться, выйти на связь с кораблём, который, кстати, будет ждать у причала сутки, поблагодарить за доставку и идти в тамошнее управление по беженцам и мигрантам за видом на жительство. Так?
– Неужели данную информацию сообщил, особенно в подобной форме, наш любезный Ай Гэ Ли? Не замечал за ним склонности к иронии и фантазии, да и слишком оптимистический его взгляд на ваше будущее тоже удивляет.
Сатрап затряс головой, давая понять, что ничего подобного он не говорил. Се Ро Че тут же оправдал своего бывшего территориального хозяина:
– Да нет, господин сатрап не в курсе таких подробных мелочей какой-то далёкой планеты. Это нам поведал надзиратель тюрьмы в Южном округе, пока мы сидели в его клетке. Очень милый и отзывчивый человек.
– Чёрт знает что творится, – хладнокровно возмутился мужчина с лазерным взглядом. – Билет в один конец, сутки ожидания… Это, конечно, не планетарная тайна, но чтобы каждый стражник знал… Бардак в твоём королевстве, почтенный Ай Гэ Ли! Бунтари сбегают, секреты известны каждому идиоту… халатность в службе.
Сатрап взмолился:
– Могущественнейший Эмиссар Великого Императора, всё исправим и уладим! Бунтарей изловим, секреты засекретим, а виновных найдём и накажем! Честное слово честного человека!
Эмиссар тут же смилостивился и простил:
– Хорошо, я верю. А сейчас, дорогой Ай Гэ Ли, у меня к вам будет деликатная просьба. Только прошу не воспринимать её как личное оскорбление, потому что лично от вас у меня секретов нет. Но есть некоторые нюансы, касающиеся исключительно научных вопросов, которые лучше всего… скажем более мягко, предпочтительнее решать в приватной обстановке при жёстком минимуме посторонних ушей.
Сообразительный хозяин дворца догадался, что его вежливо и недвусмысленно выставляют вон. И, несмотря на важность гостей и их миссии, ему стало обидно, и он тихо переспросил, чтобы окончательно убедиться в своей неприятной догадке:
– Вы желаете, высокочтимый Эмиссар, чтобы я удалился?
– Я всегда считал вас очень умным человеком. Да, мы желаем беседовать трое против троих. Но это только в целях особой секретности и безопасности, – посчитав, что приличия и такт соблюдены, Эмиссар отдал приказ. – И снимите, наконец, вы с них эти дурацкие браслеты. Это не стадные дикари, а разумные и цивилизованные индивидуумы.
– Как скажете, ваше сиятельство, – Сатрап выполнил приказ, поклонился и вышел.
Глава 4
Когда закрылась дверь за, раненым в чуткое сердце стрелой недоверия, правителем Восточной сатрапии, Эмиссар вышел на середину комнаты, повернулся таким образом, что по правую руку стояли двое его спутников, а по левую – трое преступников, и обратился с короткой речью ко всем:
– С этой минуты я прошу всех здесь присутствующих если не отбросить полностью, то приглушить максимально голос социальной, политической и религиозной нетерпимости, чтобы в спокойной и уравновешенной обстановке мы могли вести конструктивный диалог.
После этого повернулся лицом к нарушителям священного закона и, первым демонстрируя пример гражданской лояльности, представил себя и своих спутников:
– Меня зовут Си О Ха. Я являюсь действующим членом Мирового Правительства и руководителем научного сообщества по космическим исследованиям. Также имею честь состоять личным советником нашего Великого Императора. Это господин У Эн Си, – он указал на человека, ранее вскользь представленным, как мужчина лет сорока с приятными чертами лица. – Лицо, персонально ответственное за изучение и освоение планеты Фантом. Академик. – И посмотрел ничего не выражающим взглядом на Ви Са Ше. Потом кивнул в сторону третьего незнакомца. – Ну а это – ваш непосредственный начальник в ближайшем будущем, командир космического аппарата «Поиск 1» – Ха Си Пи. А теперь берите стулья и присаживайтесь к столу. Нам предстоит кое о чём договориться, кое-что обсудить и кое-что решить.
Арестанты взяли стоявшие у стенки стулья, а Си О Ха вернулся на своё место. Когда все уселись, советник Императора вновь взял слово:
– Мы не будем здесь и сейчас обсуждать ваши непростительные, с точки зрения закона и морали, преступления, и даже не будем о них упоминать. Более того, я готов, как представитель Императора, наделённый большими полномочиями, приравнять сии деяния к необузданным эмоциональным вспышкам, вследствие кратковременного помутнения рассудка, если вы выполните два условия. Всего.
Трое заключённых переглянулись, а Се Ро Че угрюмо спросил:
– Интересно, какие условия могут предъявить умалишённым, пусть и кратковременно?
Эмиссар выдавил из себя усмешку, что являлось редкостью:
– Не волнуйтесь, я не стану требовать от вас публичного раскаяния и выдачи ваших единомышленников…
– У меня нет никаких единомышленников, – тихо воскликнул Ви Са Ше, – разве только микробы.
– Мы это знаем, – успокоил си О Ха. – Как знаем и то, что вы между собой до встречи в клетке знакомы не были, что вы принадлежите к разным идейным направлениям, что у вас, кроме Ви Са Ше, друга исключительно, как он сам признался, микробов, имеются друзья, товарищи и братья, так сказать, по идейному оружию. Нам всё это известно и, рано или поздно, мы всех бунтарей пригвоздим к столбу позора на любой площади любого города нашей Великой Единой Империи. И ещё, естественно, мы в курсе вашей интимной жизни.
Он сделал паузу на глубокий вдох и медленный выдох, а затем продолжил:
– Ну ладно, оставим контроль над внутренним миропорядком для соответствующих органов, а мы обратимся к более глобальным вопросам. Итак, вот два условия, выполнение которых гарантирует вам не просто жизнь, а жизнь свободную, достойную и уважаемую. Не перебивайте. – Предостерёг Эмиссар, заметив попытку Се Ро Че что-то сказать. – Это бестактно и не красит культурного человека. Для начала выслушайте, это не займёт много времени. Итак, вот два условия. Условие первое – вы подписываете контракт, согласно которому поступаете на службу в Космическое Агентство, где обязаны выполнять определённые штатные требования. Условие второе – вы даёте устную клятву, заметьте – устную, а не на Кодексе Священных Законов Великого Императора, потому что мы знаем цену вашего слова и проявляем полное доверие, что по прибытии на планету Фантом вы не проигнорируете свои обязанности, предусмотренные контрактом первого условия, и не прервёте связь с кораблём по собственной инициативе. Согласитесь, условия более чем комфортные и гуманные, учитывая тяжесть вами содеянного? Ну, так как?
– А никак! – первым резко ответил Се Ро Че. – Я не пойду на сделку с ненавистной мне властью, ради мнимого собственного благополучия, предав тем самым свои принципы и своих друзей.
– От вас я другого и не ожидал, – спокойно сказал Си О Ха. – Что ответите вы? – Он посмотрел на Ай Си аШа.
Тот на минуту задумался, а Се Ро Че, ещё без презрения, но уже с неприятным удивлением, посмотрел на товарища по общему будущему, приняв его задумчивость минутной слабостью духа, неожиданно поколебавшей казавшейся твёрдой и монолитной, как гранит, жизненную позицию. Но он был не прав. Ай Си аШ не колебался ни секунды, он лишь подыскивал нужные слова для своего ответа.
– Ваше лестное предложение, – медленно заговорил бывший декан кафедры Новейшей истории, – могло бы поколебать многие незрелые души и умы, и даже далеко не каждый, ранее непоколебимо уверенный в себе человек, устоял бы перед таким соблазном. И всё же, даже если бы нам не предстояло лететь туда, откуда ещё никто не вернулся, а выбор состоял лишь между благоустроенной, какая, собственно, у меня и была, но лживой жизнью и столбом позора, я бы без раздумий сто раз выбрал бы столб, потому что для честного и порядочного человека он является не столбом позора, а столбом чести и достоинства. Я питаю больше уважения к мёртвому льву, нежели к живому шакалу. Но…
Эмиссар, потерявший было к историку интерес после его категоричного ответа, услышав неоднозначное «но», вновь с любопытством обратил на него свой взор.
– Но, – продолжил Ай Си аШ самовольно прерванную мысль, – не подписывая никаких контрактов, ибо у меня уже есть контракт на всю оставшуюся жизнь, могу дать честное слово служителя Истины, которая сокрыта в Слове Божьем, что, если мне соблаговолят предоставить такую возможность, я обязательно сообщу всё, что буду видеть, слышать и знать. Или то, что мне разрешат сообщить. И обязуюсь самоуправно связь не прерывать. Вот таков мой ответ.
– Ну что ж, прекрасно! – без эмоций воскликнул Си О Ха. – Я большего и желать не мог бы.
Поспешил вмешаться и Се Ро Че, восхищённый речью коллеги, и предпочитающий, видимо, полёт в неизвестность, чем известность на площади у столба:
– От выхода на связь я также не отказывался, если помните?! Хотя бы для того, чтобы поблагодарить за доставку и рассказать, какая там чудесная жизнь. И обрывать связь я не вижу смысла.
– Ну, насчёт чудесной жизни мы поговорим позже, – иронично заметил Эмиссар, не выдавив на этот раз и намёка на улыбку. – Об этом вам лучше расскажет академик У эН Си. Дело осталось за малым – что ответите вы?
Взгляды всех присутствующих обратились на блондина, знатока существующих микробов и родителя новых, вирусолога Ви Са Ше. Он поёрзал на стуле, кашлянул, прочистив горло, и негромким, но твёрдым голосом заговорил:
– Не буду лукавить, моей заветной мечтой всегда являлась возможность иметь собственную лабораторию, чтобы заниматься любимым делом при максимальной независимости. А именно, – изыскивать вакцины жизни, побеждающие смертельные вирусы. Найти, или изобрести, если хотите, чудодейственный эликсир, избавляющий от болезней и продлевающий человеческую жизнь.
– Вы мечтатель и фантазёр, уважаемый гуманист, – не удержался Се Ро Че, но тут же спохватился и принял кроткий вид. – Извините за резкость, друг мой, и за то, что перебил. Прошу, продолжайте.
– Может быть, вы и правы, – согласился доктор. – Но я такой, какой есть. Кто-то находит человеческие болезни в социальных язвах, кто-то – в нравственных, а кто-то – в политических. Я готов согласиться и с первыми, и со вторыми, и с третьими, но каждый должен заниматься тем делом, которому решил посвятить свою жизнь. Се Ро Че призывает к общественному равенству и к общим для всех правам и обязанностям, протестуя против бесчеловечной градации социума. Я с ним согласен. Ай Си аШ ратует за духовное возрождение через веру в Бога и исполнение Его заповедей, а не в Императора, культ которого проник во все сферы жизни. Я и с ним согласен. Но ведь я, по сути своей, врач и обязан лечить людей. Всех. Мне же пришлось стать невольным убийцей. К тому же – массовым. Так вот, – Ви Са Ше начал волноваться и говорить немного сбивчиво, но достаточно ясно, чтобы все поняли. Ждали лишь, так сказать, резюме речи, которое недвусмысленно обозначило бы гражданскую позицию доктора. – Во мне сейчас присутствуют две личности: учёный и человек. И как бы учёный ни пытался меня убедить в своей невиновности и в лукавом оправдании совершённого, я, не уничтоженной совестью, чувствую все его доводы мелочными и эгоистичными. Потому что, прежде всего, я – человек! А посему, я повторю то, что говорил ранее: мы все, включая Великого Императора, мелкие частицы, пылинки Вселенной, глупо и неправомерно возомнившие себя вершителями судеб мира, а то и космоса. Отсюда все наши беды. Вместо того, чтобы вместе дружно противостоять напору бед и несчастий, мы их изобретаем сами. Но по неписанному закону Вселенной, мы, частицы мироздания, однако наделённые разумом, волей и совестью, должны за всё понести наказание. Пришёл и мой срок платить по счетам. Я готов, если не погибну сразу, поддерживать связь и сообщать всю получаемую мной информацию, но я, как и мои новые друзья, отказываюсь что-либо подписывать. Эта подпись равноценна продаже совести.
Эмиссар встал, сделав жест рукой, разрешающий остальным оставаться на своих местах. Было заметно, что его все эти философско-нравственные рассуждения и самобичевания утомили, но когда Си О Ха заговорил, то голос оставался абсолютно спокойным, без малейшего оттенка раздражения:
– Хорошо, мне всё стало предельно понятно. – Он отошёл к окну и задумчиво посмотрел на небо. – Главный вопрос решён, пусть и не в оптимальном варианте. Но это, я думаю, уже не столь важно. Теперь я хочу предоставить слово нашему учёному другу. У эН Си, осветите этот вопрос научным прожектором. Только умоляю – будьте лаконичны, у нас ещё уйма дел.
– С удовольствием, господин Си О Ха! – ответил молодой академик и, глянув на будущих астронавтов, дружелюбно улыбнулся. – Итак, начну с парадоксальной фразы. Об этой планете нам известно абсолютно всё и ровным счётом ничего! – Теперь он смотрел торжествующим взглядом, ожидая получить удовольствие от произведённого эффекта. Но, кроме некоторой доли любопытства, глаза слушателей оставались спокойными и вспышки яркого блеска от озвученного факта не произошло, что чуть-чуть огорчило У эН Си, но не расстроило. – Я думаю, господа, что сумею увлечь вас этой удивительной планетой. Начнём с того, что она находится на орбите звезды Капелла в созвездии Возничего ровно на таком же расстоянии, как наша Земля от Солнца. У неё точно такие же сидерический и синодический периоды обращения, у неё также имеется свой спутник, наподобие нашей Луны, у неё совершенно одинаковые с Землёй параметры. Это краткое изложение астрономических данных этой странной планеты, справедливо получившей имя Фантом.
Слушатели зашевелились и заинтересовались. Астроном другого и не ожидал, он знал, что разбудит их дремлющий интерес. Даже человек, совершенно далёкий от науки вообще, и от астрономии в частности, и тот должен был увлечься, узнав, что где-то в глубинах Космоса существует полный прототип, или сестра близнец, родной планеты. Они молча ожидали продолжения, хотя скептик Се Ро Че и здесь не удержался от замечания:
– Это очень удивительно, но отнюдь не странно. Может где-то далеко, ещё дальше, имеются ещё такие же планеты. И при чём здесь Фантом?
