Архипелаг ГУЛАГ

Великая книга, назвать которую «литературным шедевром», означало бы преуменьшить её значение. Это – кусок страшной, обжигающей правды. Книга основана на воспоминаниях реальных людей, переживших ужасы репрессий, поэтому трудно ожидать от неё беспристрастности научного труда, но и взгляд со стороны жертв сталинской мясорубки – это тоже часть общей картины, изнанка истории, о которой так не любят вспоминать нынешние любители Сталина. Едва ли стоит ожидать приятного, легкого чтения, однако же читатель сможет не только узнать о событиях далекого уже прошлого, но и разобраться в корнях многих сегодняшних российских проблем.

Страшная и неудобная правда. А для тех, кто осмеливается писать негативные отзывы и уличать Нобелевского лауреата во лжи, можно поделать лишь на миллионную долю не оказаться в подобной ситуации, которую прошли 20 миллионов репрессированных. Либо их родственников по пикантным причинам не затронуло это горе. И кстати, посетите в Москве музей ГУЛАГа на 1 Самотёчном переулке и непременно с аудиогидом … Великолепный проект для поколений – ЧТОБЫ ПОМНИЛИ .

Книги на сложные темы - книги неоднозначные. Как можно их оценивать? С какой точки зрения? Поднимется ли рука написать, что книга бездарна только потому, что стиль ее рваный, написана она человеком далеким от литературы и сочинительства? Надо ли петь книге дифирамбы только потому, что затрагивает эта книга социально-значимые темы, проблемные места истории? Это на совести каждого читателя. Лично я такие книги стараюсь не оценивать вовсе. Но вот с книгами Солженицына все иначе. И темы у него острые. И пишет он так, что читать интересно, словно не сухие сводки и цифры перед тобой, а увлекательнейшее приключение. Но как относиться к тому, что в этих книгах написано? Ведь на самом деле это факты вовсе, не информация, донесенная до читателя. В каждом предложении, в каждом абзаце видна неприкрытая авторская позиция. Весь замысел книги подчинен авторской точке зрения и эта точка зрения его является смыслообразующей. Совершенно ясно и понятно, что в каждой строке книги (или, как сам Солженицын озаглавил свое творение, - в “опыте художественного исследования” ) сквозит личная обида думающего человека и неприкрытый сарказм (насколько эти слова вообще применимы к людям, прошедшим через лагеря). И вот этот-то сарказм как раз не дает отнестись к фактам серьезно, по крайней мере мне. Так что моя оценка книги, это прежде всего оценка стилистическая, авторская. Содержательно-смысловая часть книги не требует оценки, как мне кажется. Это страницы истории, с которыми нужно познакомиться, нужно знать. Их нельзя оценивать по шкале понравилось-не понравилось как увлекательный фентезийный роман-эпопею в трех томах.

Книга написана на собственном опыте автора. Но не хватило бы этого опыта на три тома. Да и опыт самого Солженицына ужасен, да не так ужасен как у многих героев повествования (это понимаешь, читая книгу - там есть с чем сравнить). Поэтому в исследования включены рассказы людей, с которыми автор встречался, с которыми переписывался, о судьбах которых знал. Три тома. Сотни, тысячи страниц людского горя в рамках отдельно взятых семей. Но пропущены они через призму солженицынского “я” - и от этого в каждой истории ты видишь не отдельного человека, а автора. И вроде бы книга о разных людях, разных местах и разных судьбах, да только то тут, то там пробивается в тексте становление Александра Исаевича Солженицына: от молодого лейтенанта Солженицына (бывшего офицера, ныне арестованного, отказавшегося нести чемодан при наличии арестованных рядовых и пленного немца) через работу в шарашке, где у него была возможность общаться, читать и думать, через учительствование в богом забытом колхозе в Средней Азии, позволявшее ему писать, пусть даже ночами, до Солженицына-диссидента, Солженицына-обвинителя. И кажется мне, что будь в книге чуть меньше автора - книга бы от этого только выиграла, стала жестче, правдивее, сильнее. И в этом плане, один день Ивана Денисовича мне удалось прожить, а с географией и этнографией островов архипелага ГУЛАГ только познакомиться.

Три тома рассказов о ГУЛАГе. И не только. Здесь еще и обо все, что оказалось за границами архипелага. О революции, НЭПе и войне. О колхозах и экономике, в том числе и лагерей. Об украинском самоопределении (как ни странно, некоторые страницы, написанные в 60-х оказались, что говорят, на злобу дня). О жизни, или нужно говорить о существовании, там и на воле в разные периоды истории СССР. Об арестованных и ссыльных, о былом и настоящем, о старых и малых. О работниках труда физического и умственного и о неработниках вовсе.

Солженицын попытался вписать свое художественное исследование в стройную логическую схему, выраженную в делении на главы и темы. Но не всегда это ему удавалось: это заметно по повторам, историям заключенных и ссыльных рассказанных в нескольких главах, отклонениям от основной мысли. И даже эти повторы, несостыковки, сбивчивая речь в годами выверенной книге показывает насколько важна она была для автора, насколько тема эта рвалась из него на страницы романа, чтобы быть рассказанной и прочитанной.

Книга написана тяжёлым, сбивчивым и порой слишком эмоциональным языком. Автор очень многословен, произведение очень длинное. Читается трудно и долго. В эмоциональном плане оно полно негативизма и сосредоточено исключительно на мрачных и отрицательных сторонах Советского Союза: бедность и нищета, пьянство и воровство, бандитизм, тюрьмы и концлагеря, запреты, цензура, страх, мрак и рабство. Возможно, Солженицын был слишком предвзят и слишком сгустил краски. Но доля правды в его откровениях должна быть. Книга полезна и достаточно интересна в плане изучения прошлого России. Автор поднимает множество мрачных, удивительных и болезненных подробностей, о которых не пишут в официальных учебниках. Однако слепо верить автору на слово не стоит. Где-то он перегибает. Отдельный момент — это восторженные чувства Солженицына по отношению к царской России. Якобы при царе и жизнь была лучше, и правосудие мягче. Сомнительно и странно. Как к этому относиться, каждый решает сам.

После Колымских рассказов Шаламова потянуло меня на Архипелаг. Читала его давно, еще в зеленом возрасте и самиздатском варианте. Сейчас прочитала, как по новой. Жуткое впечатление, конечно. Знаю, что есть много дискуссий по поводу "преувеличений" Солжа, его неточной статистики (впрочем, откуда ж ей точной-то быть по тем временам?). Но даже если десятая доля из того, что он написал верно, картина рисуется настолько ужасающая, что дальше некуда. А я точно знаю из истории собственной семьи, что верна не десятая доля, а гораздо больше.

Не скрою, коробили меня время от времени его максималисткие высказывания - Солж ведь в душе явно не Чехов и даже не Сахаров, и как человек он мне не очень симпатичен (а уж многие последующие его домостроевские работы я даже обсуждать не хочу!) Но в Архипелаге и других его первых вещах он "повернул глаза зрачками в душу", как сказала бы гамлетова мама Гертруда, а на это необходимо и мужество, и долгое раздумье над судьбами страны. Не будучи сам очень терпимым человеком, в Архипелаге он чудесным образом преподнес миллионам урок терпимости.

Читаю в некоторых комментах, какой он растакой врун, и что не было этого ничего, и диву даюсь. Впрочем, для некоторых представителей страны, вновь охваченной кольцом врагов внешних и - что еще более интересно! - внутренних, такая реакция, наверное , неудивительна. Солженицын - классик лжи и предательства! Подобные статьи нередко увидишь на Нете. И пишут их наши люди, дети и внуки как сидевших, так и помалкивающих (а также охранявших, наверное). И что любопытно - критикуя отдельные положения книги и личные черты и недостатки автора, ведь нередко подспудно делают вывод, что вообще все, о чем он писал, никогда не случалось. И снова с пеной у рта, какой он такой сякой . Вот от этого становится и грустно и страшно... Да какая разница, какой он был сякой редиска, если он один из немногих поднял вопросы проклятые и так до конца и не разрешенные в нашей стране?