Kitabı oku: «Особенности американского мышления. Закат физики в западной цивилизации», sayfa 2

2. Наука – это не война: Где власть вредит знаниям

Культура служит гуманному сосуществованию, а война – наоборот.

Карл Фридрих фон Вайцзеккер

Образ мышления, оказавший столь решающее влияние на развитие современной физики, можно найти во многих областях. Это настолько ярко выражено, что понимание науки вряд ли может обойтись без изучения этих параллелей. Как отмечалось ранее, на протяжении всей истории научное превосходство почти всегда сопровождалось военным доминированием. С одной стороны, наука также регулярно используется для изготовления оружия, которое дает военное преимущество. С другой стороны, у сильных стран больше ресурсов для инвестиций в науку. Хотя эта связь очевидна, менталитет, с которым связано развитие науки в Америке, заслуживает более пристального изучения.

Америка – мера всех вещей для ее жителей и, конечно же, Величайшая страна в мире¹⁶. Страны на другой стороне земного шара должны следовать американским законам.

Мы ничего не знаем о том, что происходит за пределами нашей страны.

Майкл Мур

Все важное происходит с нами

Америка убеждена, что научный центр находится там, а не в Европе, которая сейчас является современной колонией США. С соответствующей самоуверенностью американские физики впоследствии часто строили теории без учета мнения европейских предшественников. Все, что важно, можно изобрести заново, так считалось. Тем не менее европейские теоретики, такие как Альберт Эйнштейн, Поль Дирак, Эрвин Шредингер или Нильс Бор, оставались самыми яркими умами в фундаментальной науке даже после Второй мировой войны.

Но даже в то время перевод европейских научных журналов на английский язык был необычным явлением; помимо прочего, именно поэтому старые проблемы были забыты¹⁷. Многочисленные изобретения и большие успехи в прикладной науке помогли забыть об этом. Отрыв от Европы был частью самовосприятия США. Желание действовать совершенно независимо распространилось и на науку.

Вся страна была построена здесь европейцами, которые бежали со своей родины, потому что больше не хотели терпеть узость тамошних условий, вечные склоки и ссоры малых народов, угнетение и освобождение, революции и все эти страдания…¹⁸

Энрико Ферми – Вернеру Гейзенбергу, 1939 год

Дебаты, которые, например, вели основатели квантовой механики по поводу ее интерпретации, почти никого не заинтересовали в Америке, как будто это был военный спор в старой Европе.

Однако, как ни странно, в большинстве конфликтов сегодня участвуют сами США. Американцам трудно представить, что они являются частью истории. Они живут в настоящем, где они доминируют над миром, и считают это нормой¹⁹. Обладая большим превосходством авианосцев, страна имеет глобальное воздушное и военно-морское превосходство, США также являются лидером в современных областях космического вооружения и кибервойны.

Империи существовали во все времена человеческой истории. Они обычно имели в своем распоряжении самые передовые технологии и всегда использовали их для расширения зоны своего господства. Поэтому появление империй, как и их исчезновение, стало, с исторической точки зрения, естественным явлением. Было бы совсем странно, если бы в настоящее время не существовало доминирующей военно-политической державы. США заменили в этом смысле Британскую империю²⁰, до этого мировой державой была Испания. США, пожалуй, больше всего похожи на Римскую империю. Она была основана на греческой культуре, так же как Америка была основана на европейской культуре.

Зеркальное отражение античности

Фалес первым понял принцип объяснения множественности явлений… наименьшим возможным числом предположений²¹.

Эрвин Шредингер

Пока философы в Ионии размышляли о четырех элементах как основных составляющих мира, римляне снаряжали легионы, строили дороги и катапульты. В качестве современной параллели такие понятия физики, как сила, энергия, масса или даже ток и напряжение, появились в Европе. В Америке были разработаны летательные аппараты, конвейер и пулемет²². Как и в США, превосходство римлян было основано на отличной организации. По сравнению с греческой античностью, в Риме практически не было философов, достойных упоминания, что также является зеркальным отражением сегодняшней ситуации. Наконец, восходящая Римская империя одержала верх в своем стремлении к завоеваниям благодаря военным технологиям. То же самое можно наблюдать в Америке с начала прошлого века. Но это сходство не ограничивается военным делом. Решающее значение для сплоченности Римской империи имели передовые технологии в повседневной жизни, инфраструктура (акведуки и практика строительства дорог). Империя охватывала Средиземноморье, где Рим полностью господствовал. Сегодня США считают более или менее все мировые океаны Mare Nostrum²³. Их превосходство также основано на цифровых маршрутах интернета, основная инфраструктура которого контролируется Америкой. Кроме того, техническое преимущество американских спецслужб позволяет практически полностью контролировать глобальный трафик данных²⁴.

Если провести историческую параллель, то становится ясно: несмотря на войны между Спартой и Афинами или на завоевательные походы Александра Македонского, мышление греков было не только имперским, но и подлинно научным (так, например, его описывает Эрвин Шредингер в своей брошюре «Природа и греки»). Европейские державы также были империями, но в науке начиная с XVI века существовало замечательное международное сотрудничество ученых-естествоиспытателей, деятельность которых, по общему признанию, была затруднена многочисленными войнами.

Страна с миссией

С тех пор как отцы-основатели «Мэйфлауэра»²⁵ высадились на берег, американская культура рассматривает имперское мировоззрение как самую нормальную вещь в мире. В духе вдохновленной кальвинизмом исключительности американцы считают себя избранным народом, для которого существуют иные, чем для остальных, правила. Этот образ мышления сохранился вплоть до сегодняшнего дня.

Международное право является… важным руководством для других стран…

Макс Утхофф²⁶

Соответственно, в США сильно чувство национализма и миссии, что не всегда способствует научному мышлению, несмотря на некоторые великие цели. Среди ученых Европы национализм не был распространен, за исключением времени, отравленного военной пропагандой. Научные проблемы не решаются нациями.

Грубая экспансия точно описывает историю²⁷ США. Территория страны расширялась частично мирным путем, как в случае с французскими колониями, а также в результате агрессивных войн, как в случае с Мексикой. Подобно тому как сфера владычества Соединенных Штатов неуклонно росла, предполагалось, что наука также будет продвигаться на новые территории. Идея заключалась в том, что можно расширяться во всех областях так же, как и в войне, благодаря соответствующей организации и средствам.

Присвоение мировой власти

Политики США были достаточно умны, чтобы долгое время не вмешиваться в конфликты в Европе. Они приняли участие в двух разрушительных мировых войнах в начале XX века в той степени²⁸, которая отвечала их интересам, и использовали саморазрушение Европы, чтобы в итоге стать доминирующей мировой державой. К этому времени США уже пристрастились к мировому господству, не в последнюю очередь из-за возможностей экспорта. В науке эта позиция также впоследствии принесла пользу США, хотя и в обратном направлении: все таланты стремились в американские университеты.

Первая мировая война с ее многочисленными изобретениями в области военных технологий стала поворотным моментом, укрепившим связи между наукой и военными. По своей природе прикладная физика в США всегда была более ориентирована на войну²⁹. Одновременные военные и научные успехи привели к тому, что наука стала вестись так же, как и война: при совершенной организации и использовании средств.

Позже взаимодействие между наукой и военными стало более интенсивным, отчасти благодаря таким людям, как Ванневар Буш – инженер, который консультировал президента Рузвельта и считается одним из основателей военно-промышленного комплекса Америки. В 1944 году он появился на обложке журнала Time как «генерал физики». Таким образом, Вторая мировая война привела к еще более радикальным изменениям в развитии физики. Хотя секрет атомной бомбы был основан на европейских исследованиях и разработана она была с помощью иммигрантов, создали бомбу в Америке, что привело к полному военному превосходству страны.

Наша национальная мощь в области прикладных исследований не должна затмевать ту истину, что в чистых исследованиях мы второго калибра³⁰.

Ванневар Буш

Иногда на стороне морали

Борьба с Третьим рейхом, а также противостояние сталинскому Советскому Союзу и маоистскому Китаю придавали США моральное превосходство. По крайней мере, собственное население не было принесено там в жертву идеологии. В сравнении с другими частями света, на Западе люди могли пользоваться своими правами в условиях демократии и свободы. Экономическое господство Америки было столь велико, что другие страны должны были опасаться, что их буквально прижмет к стенке инновационная мощь США³¹. Исключительность американцев, которая всегда была им присуща, в это время превратилась в непомерную самоуверенность: американцы вообразили себя спасителями всего мира.

О безумии, к которому привело это представление, теперь известно из аудиодокументов, которые президент Джон Ф. Кеннеди тайно записал в Овальном кабинете в 1962 году. Ведущие стратеги Пентагона и генералы открыто рассматривали возможность термоядерного превентивного удара по Советскому Союзу и Китаю, чтобы раз и навсегда искоренить зло коммунизма. Кеннеди прямо спросили, будет ли смерть двадцати миллионов американцев приемлемой в качестве сопутствующего ущерба при контрнаступлении. Кеннеди выгнал задавшего вопрос генерала Кертиса Лемэя (которого позже Стэнли Кубрик увековечит в фильме «Доктор Стрейнджлав») из своего кабинета и гневно прошипел³²: «И мы называем себя человеческой расой!»

Непосредственная опасность холодной войны миновала и благодаря решительным действиям отдельных людей³³, а также некоторой удаче, но претензия на то, чтобы в случае необходимости формировать мир силой, сохраняется. Вероятно, ни в одном другом языке мира не используется выражение³⁴ Nuke Them. Какое слово! С другой стороны, Ценности человеческой семьи, которые неоднократно подчеркивает исследователь мира Даниэле Гансер, по сей день остаются иностранным словом для этих людей.

Человечество должно положить конец войне, иначе война положит конец человечеству.

Джон Ф. Кеннеди

Американский образ жизни —

единственно верный?

Общей чертой политики и науки является незаметное смещение стандартов, которое происходит на протяжении поколений. Если соответствующая элита слишком сильно замыкается в себе, возникнет опасность потери реальности, которая не воспринимается внутри группы. Ценности, идеалы могут размыться и даже превратиться в свою противоположность.

Никто из тех, кто внимательно следил за мировой политической деятельностью США в последние десятилетия, не может до сих пор распознать в ней распространение свободы, демократии и прав человека. Даже принципы собственной конституции были нарушены с 2001 года таким образом, что Джордж Вашингтон или Томас Джефферсон перевернулись бы в своих гробах.

Любой, кто знает подход и убеждения отцов-основателей физики и сравнивает их с теоретизированием и моделированием последних десятилетий, должен прийти к очень похожей оценке. Отрыв от реальности происходит незаметно, как только человек перестает опираться на исторические факты и ориентируется только на силу, на настоящее время.

Претензии на роль мирового лидера вполне естественно звучали и в фундаментальной науке, не имея объективного обоснования в период после Второй мировой войны. В политике сегодня доминирует утверждение, что только Соединенные Штаты являются действительно хорошей формой правления. По сей день многие американцы убеждены, что все страны мира должны мечтать об американском образе жизни. Если потребуется, то насаждать его силой³⁵. Сдержанность старого континента рассматривается как слабость. Соответственно, США считают себя самой храброй и сильной нацией в науке. Правда, что США являются лидером в области космонавтики³⁶, компьютеров и интернета, которые и сегодня обеспечивают их глобальное превосходство. Но люди забывают, что эти технологии были следствием фундаментальных исследований, которых сегодня больше нет.

Кроме того, как США стали мировой державой, интересно также посмотреть на развитие событий внутри этой страны, где насилие также всегда было обычным инструментом. Поселенцы были безжалостны к индейцам, чью культуру они уничтожили с помощью технологий и ложных обещаний. Рабы из Африки также долгое время воспринимались как должное. Все это не слишком соответствовало идеалам Декларации независимости, которая гласила:

«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами».

Право сильнейшего

Если Провидению угодно истребить этих дикарей, чтобы освободить место для земледельцев, не исключено, что для этой цели будет выбран ром³⁷.

Бенджамин Франклин

Культура так называемого Дикого Запада и по сей день оказывает значительное влияние на американский образ мышления. Состояние анархии, в котором действует закон сильнейшего, здесь идеализируется как абсолютная свобода. К эмоциям взывают те вестерны, в которых реальное право побеждает якобы более сильное – но, конечно, это никогда не происходит без перестрелок. Право на ношение оружия, гарантированное печально известной Второй поправкой, кодифицирует укоренившийся менталитет, согласно которому при необходимости проблема всегда может быть решена с помощью насилия. Телевидение с транслируемой ежедневно жестокостью является своего рода инструкцией. В то же время ханжество по отношению к любой наготе. Физическая любовь – это табу, физическое насилие – это норма и обязательное условие для героя любого американского фильма.

…культурно-политический феномен. В этих голливудских фильмах… конфликты обычно разрешаются стрельбой, резней и поножовщиной³⁸.

Вольфганг Биттнер

Высказывание Марка Твена «Для человека, у которого есть только молоток, любая проблема выглядит как гвоздь» абсолютно применимо к сегодняшней Америке. Какими бы сложными ни были этнические, религиозные или экономические переплетения в конфликтных регионах мира, всегда найдется подходящий «плохой парень», которого необходимо устранить при помощи смены режима.

Любой наблюдатель, следящий за этими действиями в течение длительного периода времени, заметит, что такая политика недальновидна и поверхностна, даже если негативные последствия становятся заметны только спустя годы. Подобная недальновидность и поверхностность характерны и для значительной части науки. Отсутствует видение того, к какой цели технический прогресс должен привести мир, а также отсутствие размышлений о том, почему законы природы имеют именно ту форму, которую мы наблюдаем.

Вопрос «почему» – это мать всех естественных наук.

Артур Шопенгауэр

Изменение исследовательского климата

Решающие достижения цивилизации происходили только во времена свободы мысли, когда люди могли обсуждать нетрадиционные идеи без репрессий и страха. Это можно проследить на примере древних городов-государств на греческих островах³⁹. Такая свобода, которая, по словам Томаса Джефферсона, является «первородной сестрой науки», уже не в лучшей форме во времена усиливающейся цензуры общественного дискурса. Как только тема каким-то образом оказывается политически окрашенной, исследователь предпочитает оставить ее в покое.

Если в прошлом веке в Советском Союзе преследовали диссидентов, то сегодня Запад преследует таких людей, как Эдвард Сноуден, Челси Мэннинг и Джулиан Ассанж, чьи «преступления» заключались лишь в том, что они вспомнили о конституционном и международном праве и разоблачили военные преступления. Тем не менее американская общественность по-прежнему видит себя борцами за свободу, хотя это уже давно отошло на второй план.

Американские солдаты, размещенные в 170 странах, празднуют независимость от иностранной сверхдержавы.

Der Postillon

(немецкий сатирический

журнал), 4 июля

Аналогичный образ мышления широко распространен и в современной науке. Если верить прессе, легионы исследователей ведут героическую борьбу за окончательную разгадку тайн природы. Журналы полны историй успеха на этом фронте исследований, как будто настоящее уникально. Но когда вы понимаете, насколько далеко наука отошла от своего идеала истинного поиска фундаментальных законов, вы осознаете, что она терпит здесь такое же поражение, как и политика.

Менталитет, с которым подходят к научным проблемам, очень похож на военный: вооружаешься оборудованием и аппаратурой, создаешь институты, организуешь большие группы и, если нужно, решаешь проблему грубой силой. Это делается в экспериментах с использованием все более высоких энергий и все более крупных телескопов, а в теории – с помощью смелых стратегических замыслов, при необходимости постулируя дополнительные измерения реальности. Но наука так не работает. К научным революциям приводили случайные обстоятельства и творческие комбинации мыслей, но не кампании, проводимые с помощью грубой силы.

Опьянение возможностями

В течение многих лет Америка была опьянена своими возможностями, и во многом не без причины. Только в стране с огромным количеством талантов и огромной экономической мощью могли быть реализованы Манхэттенский проект и высадка на Луну. Более того, для этого требовались драйв и энтузиазм, характерные для США. Эти уникальные успехи заставили многих поверить: Америка может достичь чего угодно, особенно при наличии почти безграничных материальных ресурсов, квалифицированной рабочей силы и совершенной организации.

Чувство всемогущества и идея, что все проблемы можно решить с помощью силы, проявлялись не только в политике. Соответствующие постулаты пронизывают науку, которая действительно ставила перед собой великие цели, такие как борьба с раком⁴⁰. В течение десятилетий доминирующие исследования в Америке основывались на опробовании все новых и новых коктейлей ядов, которые должны были разрушить раковую опухоль, не убивая пациента. Эти химиотерапевтические средства, безусловно, эффективны, но они не решили проблемы образования опухоли. В отличие от этого, фундаментальная работа немецкого лауреата Нобелевской премии Отто Варбурга о причинах рака, которые, возможно, кроются в клеточном метаболизме, осталась практически незамеченной и лишь недавно была вновь взята на вооружение в Бостонском колледже доктором Томасом Сейфридом⁴¹. Только время покажет, какой подход в конечном итоге окажется успешным. Но и здесь разница между культурами старого и нового миров очевидна⁴².

Мыслить в интересах планеты

После Второй мировой войны физики с тем же оптимизмом и энергией подошли к решению проблем элементарных частиц, построили еще более крупные ускорители. Позже я расскажу о том, к чему это привело, но уже сейчас это свидетельствует об изменении мышления по сравнению с тем, что было раньше. С таким же оптимизмом, с привлечением десятков тысяч теоретиков и сложнейшими расчетами решаются сегодня проблемы так называемой теории струн или суперсимметрии, но со скромными результатами по сравнению с разработками начала прошлого века.

Похоже, что империя США не только перенапряглась политически, но и потеряла духовные основы, которые могли бы позволить ей «ответственное мировое господство». В первую очередь необходимо положить конец ядерному балансу террора, который представляет потенциальную опасность уничтожения для всего человечества. Более того, для любого здравомыслящего человека должно быть очевидно, что в цивилизации, все больше зависящей от технологий, война не имеет смысла, потому что ущерб всегда больше, чем польза. Для устойчивого глобального мышления в интересах планеты и ее обитателей, вероятно, не хватает не только идей и навыков, но и желания, а то и вообще понимания, что это – главная задача цивилизации.

3. Кризисы, пузыри, крах:
Симптомы краткосрочного мышления

На первый взгляд, между экономической ситуацией и состоянием науки нет прямой связи. Однако сегодняшняя экономическая система и то, как ведется фундаментальная наука, обнаруживают параллели в мышлении. Есть даже понятия, которые полностью аналогичны. Это становится очевидным, как только мы посмотрим на развитие науки и экономики с течением времени.

В национальной экономике существуют более или менее продолжительные фазы роста, за которыми обычно следуют относительно короткие, похожие на кризис, события. Это могут быть обвалы цен на фондовых рынках, банковские кризисы или даже развал целых экономических систем. Рост не всегда является здоровым. В истории неоднократно возникали «пузыри», которые после незаметного роста заканчивались резким падением, которое часто сопровождалось крупными девальвациями и списанием долгов.

Философ Томас Кун описал точно такую же временную последовательность в своей работе «Структура научных революций». Существуют также длительные фазы так называемой «нормальной науки», которые обычно заканчиваются относительно коротким кризисом, называемым сменой парадигмы. Ярким примером тому служит Коперниковская революция. Долгое время люди были слепы к признакам кризиса в так называемой эпициклической модели, которая показывала чрезмерно сложные планетарные орбиты только для того, чтобы искусственно удерживать Землю в их центре. Основные предположения модели, согласно которым все должно состоять из кругов, не подвергались сомнению.

Если бы Господь Бог спросил у меня совета при сотворении мира, я бы посоветовал что-нибудь попроще.

Король Альфонсо X Кастильский

о геоцентрической модели

Мания повсюду

Но бывают кризисы и в гораздо более коротком временном масштабе. Развитие науки может быть таким же иррациональным, как печально известная мания луковиц тюльпанов в Голландии 1630 года, когда луковицы обменивались на эквивалент дома. Например, в 1903 году, вскоре после открытия рентгеновских лучей, французский физик Блондло полагал, что обнаружил доселе неизвестные «N-лучи». Было опубликовано 300 работ, прежде чем лучи оказались коллективным самообманом более сотни исследователей.

Признаки приближающегося кризиса часто подавляются – вероятно, это человеческая особенность, которая проявляется во многих областях. Но проблемы также скрываются вполне реальным образом; достаточно вспомнить мировой банковский кризис 2008 года, который был обелен на деньги налогоплательщиков. В некотором смысле все эти деньги аналогичны все более высоким энергиям, которые пытаются достичь в экспериментах на коллайдерах в физике частиц без разрешения фундаментальных противоречий в самой модели.

С другой стороны, инфляционное развитие в результате интервенций центральных банков можно сравнить с инфляционным ростом свободных параметров, непонятных чисел, используемых для описания экспериментов, которые порождают все новые частицы. Усложнение, сопровождающее это, приводит к неуправляемости, которая уже была характерна для геоцентрического мировоззрения, но также находит современную параллель в неуправляемых продуктах финансовой индустрии. Они также служат для того, чтобы как-то разместить средства, произведенные в результате инфляции. Такие «изобретения», как деривативы, являются аналогом нестабильности системы.

Подобно тому как инфляционное увеличение денежной массы все меньше отражает стоимость реальных товаров, увеличение произвольных параметров в описании данных больше не имеет никакого отношения к реальному эквиваленту в наблюдениях. Таким образом, долги в экономической системе соответствуют тем ожидаемым наблюдениям в физике, которые еще не были сделаны. В современной науке многие вещи постулируются без прямых доказательств, только чтобы сохранить модель. Благодаря этим ситуативным объяснениям научное предприятие продолжается. Но проблемы не были поняты, не говоря уже о решениях.

Долги и галактические теневые банки

Например, необъяснимо высокие скорости вращения ободов галактик «объясняются» значительным количеством темной материи, а аномалии в расширении Вселенной описываются темной энергией. Помимо методологической сомнительности такого «создания кредита» в качестве предполагаемого решения, беспокойство вызывает само количество этих темных субстанций. Американского космолога Майкла Тернера однажды спросили после лекции, не является ли жонглирование темными веществами, из которых якобы на 95 процентов состоит Вселенная, «космологией в кредит», которая так же рискованна, как ведение бизнеса с такой высокой долей заемного капитала. Его ответ «В Америке мы делаем это так!» позабавил аудиторию, но в нем было больше правды, чем многие думали. Когда вы делаете так много непроверяемых предположений в научной модели, вы подвергаетесь системным рискам, очень похожим на чрезмерную задолженность. По сути, это схожие умонастроения, в которых приоритет отдается сиюминутному функционированию, а не долгосрочной стабильности. С темной материей иногда вспоминается теория флогистона⁴³ в XVIII веке, которая после ста лет исследований оказалась иллюзией.

Общей слабостью экономики и науки является отсутствие инстинкта нежелательного развития событий, которые при трезвом рассмотрении оказываются иррациональными. В настоящее время на валютных рынках ежедневно торгуется десять триллионов долларов США. На эти деньги чисто гипотетически можно было бы купить тридцатилетний запас продовольствия для всего человечества при нынешней цене на зерно. И фактически без необходимости кому-либо работать. Это уравнение, которое устанавливает наша экономическая система, и его абсурдность свидетельствует о потере реальности, корни которой лежат в поверхностном мышлении современной западной культуры.

Методологическая ошибка

Непомерное производство данных в ЦЕРНе, например, означает, что 99,99 процента результатов немедленно удаляются, поскольку они не считаются релевантными в смысле предположений модели из-за отсутствия хранилищ. И этот процент будет расти. Помимо ассоциации отходов с триггерами, такой отбор данных, называемый «триггером», прежде всего методологически сомнителен: в истории науки значительные открытия часто делались в неожиданных местах, что здесь исключено с самого начала. Таким образом, поле закрывается от дальнейшего прогресса.

В экономике такие несоответствия также порождают свою собственную динамику. В приведенном выше примере с покупкой зерна цена будет расти, как только кто-то купит значительное количество на складе. В случае с продуктами питания это пока не делается чрезмерно из-за сенсационности. Но при наличии соответствующих средств любой финансово сильный субъект может вызвать рост цен на дефицитное благо, скупая его и перепродавая с прибылью⁴⁴, что приведет к еще большим искажениям. Просто денег слишком много.

Не нужно изучать экономику, чтобы понять, что из-за этого несоответствия вся система может стать нестабильной. Тем не менее такие противоречия особо не рассматриваются и не воспринимаются общественностью. Рост денежной массы идет ползком, порождая, с одной стороны, большие состояния, а с другой – большие государственные долги.

Непрерывная экспоненциальная функция

Такой экспоненциальный рост рано или поздно неизбежно должен привести к краху. Ведь как только материальных активов, соответствующих большому количеству денег, становится недостаточно, деньги практически ищут собственные спекулятивные объекты. Не направленное индивидуальное действие, как в гипотетическом примере с зерном, а лишь стадный инстинкт инвесторов создает соответствующие пузыри, которые затем лопаются, как только первые инвесторы пытаются вложить деньги.

Слишком большое внимание к настоящему определяет ход событий гораздо больше, чем уроки, которые можно извлечь из истории. В целом западному мышлению не хватает долгосрочного осмысления состояния системы. Это явление можно наблюдать в последние сто лет.

Те, кто не помнит прошлого, обречены на его повторение.

Георг Сантаяна⁴⁵

Почти никто не задумывается об этом, и даже среди экспертов нашлись лишь единицы⁴⁶ предвидевших наступление финансового кризиса, который затем был «разрешен» еще большим количеством заемных денег от центральных банков. Так что настоящий, больший финансовый крах еще впереди. Крах денежной системы всегда приводит к неуправляемой несправедливости и, таким образом, является организованным мошенничеством. Не говоря уже о том, что в истории это часто сопровождалось крахом верховенства закона или даже войной. В науке это звучит не так драматично, но что потеря доверия к целостности институтов будет означать для интеллектуального развития человечества, сегодня никто не может даже представить. Опасность не так мала, как кажется.

Положительной чертой капитализма является удаление с рынка неконкурентоспособных фирм. Аналогично в здоровой науке противоречащие наблюдениям теории отбрасываются. Однако этот механизм может стать дисфункциональным, когда ранее авторитетные теории спасаются все большим количеством вспомогательных допущений, как это происходит на предкризисной фазе, описанной Томасом Куном. Не меньшую тревогу в долгосрочной перспективе вызывает спасение «системно важных» компаний, что ставит под угрозу стабильность в целом. Кратковременной боли удается избежать, но риск коллапса возрастает. Дешевые деньги создали множество компаний-«зомби», которые в реальных условиях уже не были бы конкурентоспособными. С некоторыми научными теориями⁴⁷ – так же.

В конце концов, политики ориентируются максимум на временные рамки предвыборного периода. Долгосрочные опасности для финансовой системы начались, когда Ричард Никсон в 1971 году отменил золотой стандарт, а вместе с ним и связь бумажных денег с реальными ценностями. Аналогичный отрыв от реальности экспериментов – случайно или нет – был также заметен в физике примерно в это время.

Чрезмерное денежное мышление —

признак упадка культуры

Если в науке последовательность, описанная Куном, кажется почти убедительной, то в капитализме еще не ясно, можно ли избежать таких пузырей или они возникают по необходимости. Однако несомненно то, что преобладающее в настоящее время экономическое мышление в западном мире является слишком краткосрочным. На фондовых биржах люди надеются на спекулятивную прибыль, а не на долгосрочные дивиденды. Темпы трехмесячных квартальных отчетов определяют стратегию, а не инвестиции в устойчивые технологии. Кроме того, недостатком конструкции является то, что средства к существованию человечества (чистый воздух, вода и окружающая среда) не фигурируют в балансовых отчетах. Аналогичные закономерности существуют и в науке. В повседневной работе по составлению отчетов об исследованиях, заявок на финансирование и публикаций действительно важные вопросы, которые остаются нерешенными на протяжении ста лет, обычно теряются.