«Дитя эпохи» kitabının incelemeleri

Замечательная, добрая, умная книга. Для всех, кто ищет себя (или уже нашел) и умеет ностальгировать со светлыми чувствами. По сути – несколько разных книг под одной обложкой. Очень рекомендую :)

Автобиографическая книга Житинского, текст которой соткан из незатейливого, но очень доброго юмора, остроумных авторских наблюдений советского времени и ярких событий, случаев, происшествий из самой что ни на есть настоящей жизни. Чтение для отдыха – хорошее настроение обеспечивает на все 100%. Эх, романтика советского периода…

Каким был бы"Понедельник начинается в субботу" если бы НИИЧАВО был обычным советским НИИ?Конечно,эти две книги отличаются отнюдь не только отсутствием упомянутого чародейства и волшебства в книге Житинского,но в то же время,у них немало общего:отлично переданный дух эпохи,добрый юмор и самоирония,романтика научных открытий и просто Ее Величество Жизнь во всех ее красках!

В этой книге под одной обложкой собран так называемый "верлухинский цикл", где повествование идет от лица Петра Верлухина, молодого научного сотрудника... Он рассказывает разные истории о себе и об окружающих его людях, рассказывает, пытаясь объективно посмотреть на себя со стороны, оценить то, что он уже успел сделать по жизни и то, что сделать еще предстоит или никогда уже не придется... Книга понравилась неравномерно, если можно так выразиться... Как всегда у Житинского, великолепный слог, бездна юмора, тонкого и красивого, за описания нашей прошлой советской действительности я бы ему вообще памятник поставила... Но, во-первых, часть книги написана в виде коротеньких рассказов, а мне в принципе жанр рассказов не очень близок... а во-вторых, последняя часть "Подданные Бризании" показалась какой-то... хм, не могу подобрать слово... ощущение, когда чего-то перебор...или вкусовой или моральный... Но в целом прочла с удовольствием и увлечением. Житинского по-прежнему рекомендую и советую!!! Но, наверное, пока все-таки сделаю с ним перерыв...

Текст на обложке (назвать ли это аннотацией?..) сего раннепостсоветского издания — 1994 г. — обещает нам «забавные коллизии, живой язык и неподражаемый юмор». Даже не знаю, как это комментировать, но не отметить такую прелесть я не могла.

Житинский такой Житинский, что говорить. Его надо читать в дороге. Можно в трамвае или автобусе, думаю, хорошо пойдёт в электричке (не пробовала); но ве-ли-ко-леп-но читать его в метро. Вокруг потерянные и суровые люди, вид из окна — просто никакой! и стараешься вжаться куда-нибудь и не отсвечивать. Но тут ты вытискиваешь из рюкзака книжечку, открываешь и — чудо! Смеешься. Заливаешься, на пятой странице уже в голос. Даже не собираешься тратить драгоценные секунды, чтобы улыбнуться на удивлённые взгляды потерянных и суровых. Ты торопишься, тебе нужно побольше этого прекрасного, удивительного, живительного текста!.. А вот дома почему-то такого не выходит, и не надо читать Житинского дома, только соскучишься и расстроишься.

«Дитя эпохи» — в полной мере дитя эпохи. Написанное тогда, читаемое тогда, собранное и изданное посфактум, как специально для исторической книжной полки, оно сейчас воспринимается с оттенком снисходительной нежности. Когда-то это было реальностью, сейчас это дань той жизни и тому времени. Однако мы живём в волшебной стране, которая свято чтит традиции! поэтому всегда, думаю, попадутся читателю пассажи, описывающие и его жизнь. Меня накрыло тут:

В бюро пропусков со мной долго возились. Выписали несколько бумажек, часть из которых я тут же возвратил вахтерше. Та благополучно наколола их на спицу, и я вошел внутрь. — Куда же ты пошел? — изумилась вахтерша. — К начальнику, — сказал я, обернувшись. — Это понятно, что к начальнику. А как туда идти, знаешь? — Спрошу, — пожал я плечами. Вахтерша засмеялась длительным смехом. — Ну, спроси, спроси! — сказала она. — А как туда пройти? — заволновался я. — Вот видишь! — торжествующе сказала вахтерша. — А я не знаю! Давеча ходили через подвал, а нынче там ремонт. Теперь через чердак ходют, но там смотри в оба. Не то заблудишься. Я пошел по лестнице вверх. На чердаке размещалась лаборатория 17. Там мне сказали, чтобы я спустился ниже, прошел по коридору, отсчитав восемь дверей, и вошел вдевятую. Я так и поступил. За девятой дверью была десятая дверь. Потом я прекратил их считать. Встречавшиеся люди хорошо знали лишь окрестности своих лабораторий, а дальше путались. Но общее направление они показывали одинаково. Мне следовало идти все время вниз и на юго-запад. То и дело встречались рабочие, которые перегораживали комнаты, воздвигали посреди коридоров стены и прорубали окна на улицу. Наконец мне попался человек, который час назад был у Тараса Карповича и еще помнил дорогу. Он меня проводил. Дверь кабинета была рядом с временной деревянной стенкой, перегораживающей коридор. — Когда будете уходить, — шепнул сотрудник, — отодвиньте эту доску и пролезайте. Так проще. Там сразу выход.

И что для меня важно в этой книге — кроме идеального юмора и настолько прелестного лирического героя, что под конец я исподтишка начала, как в детстве, мечтать выйти за него замуж, — это честность. Человечность лица. И она достигает абсолюта, конечно, в послесловии, в котором А.Н. проговаривает и формулу, очень важную вообще всегда, а для этой книги, может быть, главную:

Конечно, "у нас была великая эпоха", как выразился один писатель. А мы были ее маленькими детьми. Детство всегда вспоминаешь с нежностью. Даже когда тебя обижали взрослые дяди.

Спасибо, это было хорошо.

Раньше читала отдельно Эффект Брума. А вот сейчас прочитала полностью о Петре Верхлухине. Не разочарована. Живо, образно. Хороший интеллигентный юмор.

Эта книга не могла быть написана в 80-е годы — в ней нет порнухи, не могла быть написана в 90-е — в ней нет чернухи, не могла быть написана и в 21 веке,потому что породившая ее социальная ситуация и сам социум с треском и клубами пыли и плесени исчезли в пучине истории. Казалось бы замшелое и нединамичное описание замшелых и потерявших всякую актуальность социальных ситуаций из жизни общества,которго больше нет и никогда не будет. Однако — цепляет и заставляет любить себя. Потому что "любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего..." Масса,без вас скучно.Вы знали, Масса,что такое любовь. И умели об этом рассказать...

Душевная такая книга, текст которой соткан из незатейливого, но очень доброго юмора, остроумных авторских наблюдений советского времени и ярких событий, случаев, происшествий из самой что ни на есть настоящей жизни. Чтение для отдыха - хорошее настроение обеспечивает на все 100%. Эх, романтика советского периода...

В "Трижды Три Темы" я просила что-то, проникнутое духом Петербурга.Посоветовали "Дитя эпохи". Книга мне в целом понравилась, читается легко, интересно и с юмором.Короткие зарисовки жизни автора, довольно живой язык. Но! духа Петербурга в ней нет.Скорее напоминает Стругацких "Понедельник начинается в субботу"...Не то, что я хотела.

Забавная жизнь научного сотрудника Пети Верлухина.

Местами напоминеет местных "амбалов"

Может кто и помнит - "Снюсь" - это Житинский!