Kitabı oku: «Избранная лирика», sayfa 2

Yazı tipi:

НРАВОУЧИТЕЛЬНАЯ СТРОФА

В наш век большого просвещенья
Нетрудно сделать заключенье:
Умам – престиж и благородный
Венец из Нобеля ветвей,
Глупцам – инструмент огородный
Для благ учёных и людей.

* * *

Обрядов тайных собиратель,
Пещерных чувств властитель злой,
Сердец надменных разгадатель,
Живал поэт. Своей рукой,
Каламом резвым и строкой
Он с наслажденьем будоражил
Умы глупцов и дев покой.
В кругу коллег с отрадой княжил…
И медное богатство нажил.

* * *

Портрет сей есть подобье сэра Генри,
Чей образ написал Оскар Уайльд.
Он показал в портрете том любови бредни,
Искания рассудка и Души провал.

К ПОЭТУ

Свой кладезь разума и мыслей новизну
Отдай другим восторженным собратьям,
Кто бескорыстен и неверен платьям
И злейший недруг гадам и вину.

Кто выбором бесчисленных пророков
Несёт лишь дань страданию людей,
Кто истый враг и лести, и пороков,
Кто гневен сопричастности судей

К продажности и зыбкости рассудка,
Чья безразмерна и бесчестна дудка:
Она заставит плакать и детей,
И просто вора, чья развратна шутка.

Отмсти за павших вещею строкой,
Взрасти младенца гений несмышленый
И, завершив словесный жребий свой,
Сомкни глаза, никем не побежденный.

* * *

Пророком иногда я льщу себя
И мню порой божественною тенью,
Наивно думая, что озарила тень мою судьба
Могучим Духом и терпеньем.

* * *

Священно знамя Альбиона,
Упрямый Кук под ним ходил.
Оно – частица бастиона,
Где Веллингтон азарт испил.

Под этим флагом безрассудно
Угрюмый Нельсон восседал,
Когда врагу он глаз отдал,
Плывя средь океана блудно.

Могли бы мы писать роман,
Но Миру пагубны захваты,
Когда б узнали супостаты
Об участи подвластных стран.

СТРАНА УТОПИЯ

Я слушал музыку. Она
Пленяла чистою игрою.
Воображалась мне страна,

Где терпеливой чередою
Идут по волнам корабли
И славные сыны Земли
Творят бессмертие рукою.

Без слов излишних и хлопот,
Без суеты своих воззрений,
Лишь отирая жаркий пот,
Они гранитом убеждений
Возносят верные мосты
И воздвигают Храм надежный,
А океан вокруг безбрежный
Им вторит эхом красоты.

Я видел гордое молчанье
Героев, победивших страх,
И на младенческих устах
Блаженства видел созерцанье.

Там было кладбище отцов.
А за суровыми стенами
Открылось поле перед нами —
Могила братская Богов…

Желаньем я не смог понять
Единства музыки и дела
И край могучего предела
Меж ними не сумел познать.

Как скоро праведное слово
Отображало суть вещей…
Но блекнули черты сурово
Страны – утопии моей.

* * *

Я мусульманин! Горд я тем,
Приняв традиции Ислама
И суть Махмудовых систем,
Восславя росчерки калама.
У Арафата – дивна храма
Я боле не прошу наград.
Немало лет тому назад
Писал вот так Абдул Азад.

Стихи 1991–2000 годов

О собственном мироощущении

ПАМЯТНИК

Я памятник себе воздвиг подвижный,
И наперёд не знаю я, где обрету покой.
Найду ли чуждый стан, или смышлёный ближний,
Облившись радостной слезой,

Сосредоточится и тем придаст движенье,
Стремясь усиленно в возвышенный союз,
Установляя зримый срок для исполненья
В земном устройстве справедливого порядка.

* * *

Море страстей непрерывно волнуется,
Я ж отдалён на брегу, нечувствительный.
Чистой усладою, скорым прозрением
Всё совершу, не устану… Уверенный
В поприще верном, своё состояние
Миру раздав интуицьей доверенной.

* * *

Хочу страдать иллюзьей дальной,
Чтобы в судьбе моей печальной
В конце зажёгся Солнца луч
И ненапрасным было время.

* * *

Надеюсь я весь Мир плачевный
Устроить образом своим
И день божественный, но гневный
Развеять, как тяжёлый дым,
Заслоном радости духовной
От обжигающих лучей —
Довольной власти палачей.

* * *

Ещё в ребячестве своём
Я чувствовал своё призванье.
Дичился сверстников… Кругом
Мне было скучно оправданье.
Я всё считал, что тесно мне,
Что окажись я в стороне
От назиданий, поучений,
Расцвёл бы мой дремавший гений,
В восторг суровый приводя.

28 ОКТЯБРЯ 1997 года

Меня устой не пощадил,
Покой ушедший озаботил,
И исподволь нужда взялась
Трясти дремавшие таланты.
Они, звеня, катились вниз
С вершин, ныряя в погребенье,
И, вырастая барышом,
Накладкой чувства изнуряли,
Сомнением опустошая
Бурлящий благостью котёл.
И намерение святое,
Нося тяжёлые вериги,
Забот пространство расширяя
Как будто столпничеством долгим,
Ходило явно в дураках.
И удалённая надежда
Мешала сил употребить
Искусство для перемещенья
Порядка строгого с Небес
На беспорядочную Землю,
Крепить расшатанные нравы
И видеть цель, пуская верно
Стрелу времён! Погрех напрасный
Оставив Миру после нас.

* * *

Нет никакого стеснения мне…
Хочу всей душой занять другие
Пространства. Или свернуть себе шею,
Подражая безрассудно,
Говорит язык любви…

* * *

Я там, в тиши, произрастал
И Мир единый созерцал,
Извилистым путём тревожно постигая
Устой общественный.
Причиной ли неродственных кровей —
Не знал, каким Богам молиться,
Возвысив чередою дней
Своё унылое терпенье,
Оправдывая назначенье
Философических затей.

* * *

Полюс холодный
Мне недоступен.
Мы, африканцы,
Гордые тем уж,
Что у нас
Мать Человечества —
Первоначальна.

* * *

Взгляд обращаю —
Чувствую святость
Внутренних связей
Между вещами
И расторопно
Свет призываю
Солнцем пролиться.

* * *

Как живётся, чужестранец?
Не в твоей ли стороне
Танцевал я дикий танец?
И от хлада при Луне
Помышлял о тёплом стане?
Не заигрывал ль с подружкой,
Чтоб в приятной тишине
Поболтать за жаркой кружкой

* * *

Я царств жалею, лишь преклоняясь
Ничтожным проблескам добра.
В пределах мутны представленья
О назначении людском.
Бежать тоски остолбенелой
В попытке, не остервенясь
Перед грубейшим нарушеньем
Толпой загаданной мечты —
В Звезды падении случайном.
Итак, в надежде попытаюсь
Войти в стремительный поток
Борением неоднократным,
Чтоб дать понятие о Мире
Суровой службой бытию.

* * *

Уже алкаю я Свободу,
Уже лелею сущий Мир —
Предстать потомкам
Нестеснённым.
В оторопелости мятежной
Слоняюсь бодрым петухом,
Крича завет —
Сей глас упорный.

* * *

Мне нерв в задаток превратил
Мою скучавшую природу.
Как с усыпальницы к народу
Я возбуждённо выходил
Бескожий и алкал Свободу.

* * *

Я живу в своём Мире.
Я далёк от всего…
Преклоняясь перед
Востребованным прошлым
И улавливая будущее…
И нет во мне даже презрения,
Ибо нет окружения мне.

О философии жизни

ГДЕ ОТЕЧЕСТВО

О, где же прежние стада и вдохновенье?
О, где же светоч умственной Души?
Где гордое к врагам презренье?
Обитель где и леса шалаши?

Осиротел я…Более не в силах
Внимать постыдный шорох языков.
Сокрыт мятежный Дух в могилах,
Зашли герои за альков.

Всё шатко, всё иного просит,
И чужд для Мира Пушкин, Данте и Шекспир…
Потомков дерзновение уносит
В иной, неотвратимый Мир.

Кругом аборигенов злоязычье,
И пал герой, мечи, сложив у врат.
И человек другому уж не брат,
А недруг злейший, славящий двуличье.

* * *

О ты, страна любви небрежной,
Страдания холодный дом,
Страшусь тебя душой мятежной,
Борясь с тобой твоим же злом.

* * *

Жизнь без чудес,
Пребывая Законом
[То отвергая,
Что явно превышено
И неразумно,
По всей вероятности,]
Вкус формирует
Идеей прекрасною,
Не прерывая
Поток впечатлений.
Ввёл Стагирит:
«Неизбежное – истинно»,
Предполагая, возможно,
Зависимость
Дел от судьбы
Небосводов, как зеркало,
Всё отражающих,
Луч фиолетовый.

МАЛЕНЬКИЙ ГИМН

Нам виден Мир чудесным планом,
Описываясь лучше словом,
Чем цифрой. Важный документ
С печатью дарственного блага.
В нём все старались, совещаясь,
Не прерывая разных мнений,
Толкуя вместе здравый смысл.
И вольность твёрдая понятий,
Их способ пересечь границы
Явлений, многим разделённых,
Разносит весть, что люди – братья,
Перетекая уж избранным
В божественную бесконечность…

* * *

Застыв, остановясь в развитье,
Державно почуя на лаврах
И притворяясь идеалом,
Внушает слабым
Мощь литую.
Ему значение в устоях
Передаваться меднолобым
Гремящим слухам и соблазнам,
Вялотекущему теченью
И умножая тем распад.

* * *

И в час свободный мы, трепеща вдохновеньем,
Как ветр незримый, волны рассекая,
Переведём задачу в неизвестность,
Проникнув светом в тьму,
Пошевеля притихшие глубины,
Где разные заводятся творенья…
В них обитатели поспешно расползутся,
Так непривычные к подобным посещеньям.

* * *

Отрок чувственный и нежный
Неразумно приступает,
Скрыть растущее волненье,
Попытаясь безмятежно
Созерцать поспелый плод.
Но срывает, удалившись
Через заросли густые
Мигом от лесных подруг.

* * *

Пустой толпе поэт не нужен,
Его презрят среди повес,
Но ею будет он разбужен
Для сотворения чудес.

* * *

Времён разрыхленная связь
Как точно червь пространство точит,
С бессмысленностью копошась,
Ему – капризное собранье
Убогих чувств, не разделённых
Иным собратом по роенью.
Он дар телесный принесёт —
Владыка тесныя пределов,
И, устремляясь вглубь бесцельно,
Сомнением не потревожит
Свои волнующие ткани.

* * *

Слёзы людские
Тихо текут,
Песни мирские
Громко поют.
В час испытания
Смех и страдания
Рядом идут.
Верой взращённые,
Непобеждённые
Властию пут,
Часто случается —
Вместе сливаются,
Веру куют.

СМЫСЛ ЖИЗНИ

Единство цели – вот стремленье.
Лишь в том покой Души твоей,
Где разума предназначенье
Плоды рождает для людей.

Корабль, созданный рассудком,
Пройдёт немало лун и льё,
Разрушив догму с предрассудком,
Предначертав судьбу Мельё.

Уйдут в лета порок, изъяны,
И грешный обретёт покой,
Возвысятся Свободы кланы —
Сообщества без сути злой.

Сожгут народы злых кумиров,
Встревожив сон прошедших лет,
И из железных из потиров
Низвергнут рабства амулет.

Придут, придут часы возмездья!
Народный и священный меч
Опустит тяжесть с жалких плеч.
Она скатится, и Созвездья

Зажгутся для людей Земли.
И Мир – гармонии пример —
Увидит среди чёрной мглы
И жар, и силу звёздных Сфер.

И Ангелы Небесных Сфер
К тебе приблизятся смиренно,
Начнутся речи откровенно
В дипломатический манер.

Не скажут поздние потомки,
Что ты – подобие ханжи,
Что ты стоял слепой у кромки,
Проторенной дорогой лжи.

* * *

Робко пролитым вином
Умывалися,
А разорванным сукном
Утиралися.

Говорили ложь до дна
Сказкой сладкою…
Получалося, однако,
Всё накладкою.

Знойной тёлкой и бычком
Простынь, радость славили
И Марию с дураком
В угол ставили.

* * *

Природа – затейник
Людей увлекает
И временем мирным,
Сбирая их вместе,
Заводит собрание
Многообразием
Существования,
Духом свободным
Свет отражая.

* * *

Покой мы благодатный обретаем,
Свершая действие лишь равное Природе,
И нравственный Закон выводим,
Согласьем сберегаясь от унынья.

* * *

Нам память упростит задачу:
Пришедший опыт пригласит к раздумьям
И даст сражение, в надежде утешаясь,
Что дальняя присяга сохранит
И сил придаст, как амулет заветный.

* * *

Быт селезёнкою
Сложен особенно,
Гробы поставляя
В кладбище унылое.
Метит крестами
Пустое безвременье,
Так заполняя таблицу Природы
Кратким конспектом
Существования.

В ГЛАВНОМ – ЕДИНСТВО, В СПОРНОМ – СВОБОДА

Не преступая
Канон Августина,
Исповедь новую
Миру оставим.
Словоохотливо,
Непринуждённо
Связи усилим,
Запас сохраняя
Блага богатого,
Духа могучего,
Долгим обильем
Любови во всём.

* * *

…Так летним днём залитая Даная,
Растрескав кожу, как голландский сыр,
Сошла к поправке от кислотных дыр
К врачующим в надежде исцелиться.

* * *

Так хор гремит, неоспоримо
Напоминая сходство со славой Мира.
Отдельный голос обретает
Наружность Ангела, порхая
В глубинах купола… Ряды
Переживаний бестелесных,
Эфир разбавя жёсткими крылами,
Желают праздник богодухновенный
Отметить вместе прочными делами.
[Так суд присяжных, верно заседая,
Оценку ставит лучшим управленьем…]
У крайних мнений жизнь не учтена
[И бестолковый наведёт порядок,
Лишь Мир без сожалений погубив].

* * *

Сей неизбежный ход Природы
На Мир печатью наложил
Условье внутренней Свободы —
Программы дальней общих сил.
Ея составы преступленья,
Как карт раскладывая связь,
Безвинных жертв кладут стремленья,
Толпами втаптывая в грязь.
Так вот: материалом следствий
Довольно – мы хотим сказать,
Что часть неисчислимых бедствий
Нам можно просто избежать.

* * *

Веселя огнепоклонников,
Жрец, восторгающий
Страсти природные,
Славит рефлекс,
Попирая условности.

* * *

Внедряясь в оболочку смысла,
Разрушив ткань остервенело,
Питается начинкой тайной,
Прорыв умело лабиринт.
Там оставляет кукол гору,
Чтоб нить продлилась поколений
Преображеньем в цепь питанья,
Оставив мудро за собой
Проход значимый к отступленью.

* * *

Да будет власть нам утешеньем —
Закон удержит от оков,
Ему послушных, укрепляя
Хоть как-нибудь плачевный Дух
Стремленьем к благам запоздалым.

* * *

Лоб, нагнетающий
Мысль уловимую,
Только в сражении,
В противоборстве.
Там ли бесстрашные
Цели наводят
Из заповедника
Мысли ранимой.

* * *

Вы не найдёте там души.
Но описание глуши,
Тех мест, где близостью Природы
Врачуется усталый ум,
Откроете сполна для дум.

* * *

Мир постигаем мы
Точками зрения,
Разные мнением,
Сопротивлением.
Нам неприемно
Одно направление.
Не удержать
И Законом обдуманным
Войнам бесчисленным,
Кровопролитным
От себялюбия
Низкой потребности.

* * *

В сравненьях вещи познают
И сущность войн изображает,
Покой Природе отвечает,
Но безмятежности гнетут.

НА ВСЕ ВРЕМЕНА

Восстал незримый властелин,
Объятый пламенем отмщенья.
Восстал презренный светом сын,
Порвав цепи порабощенья.

Железною рукой своей
Нанёс удар… Кровава плаха…
И храмы жадных палачей
Покрылись жалкой тенью страха.

Отвратный Миру, чуждый всем,
Напрягся мученик священный,
Как старец, злом посеребренный,
Разрушивший клюкой гарем.

Взвиясь над мерзкою гордыней,
Хромой, но с волей неземной,
Зажёг огонь, своей святыней
Борясь открыто с сатаной.

Вот он поднялся непреклонный,
Рабочей силы продавец,
Дрожите! Встал борец бессонный,
И раб, и блага сотворец!

О ПОЗДНО ОДУМАВШИХСЯ

Раньше слонялись мы
С целью распущенной,
Дни закатилися
Солнцем пылающим.
Носимся в комнате,
Лезем на стенку,
Локти кусаем,
Прежде толкавшие.

* * *

Повседневность поголовно
Расширяет рубежи
Удовольствий ненасытных,
Развлекая отупелых.

* * *

Горим ли мы на брачном ложе,
Когда для нас всего дороже
Любовь – не тайной, но
предмет?

* * *

Надевал ли вольнодумно
Ты вольтеровский колпак,
Споря с Фейербахом шумно,
Не для славы – просто так?
Философствовал ли ты
О Законах красоты?

* * *

Ты знал ли девственную муку,
Когда, пришедши на престол,
Чинил любовный произвол?
Ты ведал царственную скуку?

* * *

Когда досугом,
Весёлым кругом
Друзей сбираем
Гудящим ульем,
Допить нам горечь,
Упасть в блаженство,
Не замечая
Часы историй.

МАЛЕНЬКИЙ ГИМН

Раб торопливо распиливал ржавые цепи,
Тяжко звено преломил и прислушался…
Шумным дыханием, слившимся с боем уже
                                        ликовавшего Сердца,
Он, наполняя пространство тлетворной темницы,
Стены содрогнул, во тьме потеряв разуменье…

Несколько времени так он сидел неподвижно,
Скоро опомнился и, наслаждаясь заветным —
Цельной Свободой, исполненной без промедленья,
Как пресмыкающим скользким, проворно пробрался
                                                            из норы,
Грубо, небрежным движением, с дикостью ночь
                                                            рассекая.

Там огляделся. Болезненно плечи расправил
И, босиком на земле оказавшись холодной,
Вдаль, натрудившись, стремительно путь уменьшая,
Шёл спотыкаясь, спеша, оставляя затворы.

ФИЛОСОФ

Ему сомнение дано.
Природой призванный ужиться
С глубокой верой… Всё равно
Им суждено перемениться.
Он жив от сих противоречий!
Порой раздвоенность наречий
Расскажет глубоко предмет,
Усилив Мир обогащеньем
Понятий твердых, убежденьем,
Что слово есть, а вышних нет.

* * *

И случай, истинный свидетель
Необозримости духовной,
Желает большего участья
В познании Вселенной нашей.

* * *

И спор привычный плодотворен:
Нам не войти в забвенье дважды…
И непрерывность поединка,
Имея славные потери,
Недосчитается героев.

* * *

На раскрытой ладони,
Так приспособившись
Жизнь неразумную
Тем скоротать,
Кто потребностью занят
Трудность решить.

ОБ ИСТОЛКОВАНИИ

Обосновав предыдущим
Последствия,
Второстепенное —
Фильтром анализа,
Бесов раскованных
С кровью испорченной
Верой задержим
Толп, напирающих
В будущий день.

* * *

Особенность нам не оспорить,
Не знавший зрелища не прав,
Не сделав ключ, не утерять…
И в случае продлить волненье
Он видит бегство от оков.
И в памяти его скорбящей
Упорно видятся несчастья.
И узы вечного согласья,
Наргизами переплетаясь,
Ещё вместят в душе поющей
Непережитые волненья,
Нам обещая радость встречи
Со старыми вещами, другом.

* * *

Отведение боли
Славой гремящею,
Чтоб наводящие
Ужас юдоли
Нам не оспаривать
Шумным собранием.

* * *

Предложив независимо
От обстоятельств,
Времён и народов
Ум взволновать,
Успокоясь к излишеству,
Пренебрегая
Условностью скованной,
Медной традицией,
Скорым довольством
И, хорошо поработав,
Оставить творения.

* * *

Предмет сей задан для последствий,
Предпослан волею труда —
Началом шествия земного
Перевести Природу в благо
Меж действием и прихотливым даром.

* * *

Среди живущих проявляясь,
Внушеньем подберясь к делам,
Поддерживать своё значенье
И разогнать ненужных мыслей,
Как головную боль, что мучит.

* * *

Стиль роскошествует там,
По нетронутым устам
Поцелуем и насмешкой
Пробежит победной пешкой
Цицерон или Хайям.

* * *

Русские мальчики – звёздные мальчики.
Взор направляя на Небо забытое,
Карту к утру возвратят вам исправленной…

* * *

Умрём с тобой,
Когда устанем
Держать вериги на плечах.
Мы древа одного плоды —
Потребность в творчестве высоком.

* * *

Там ли бесстрашные
Цели наводят
Из заповедника
Мысли ранимой…
Мир, отвлекающий
Богобоязненность,
Мудрость отпетую
Чередованием
Страсти минутной.

* * *

У тесной старости и строгость беспредельна…
Освободившись должностью, и трапеза бесцельна,
Ушедших слабостей душою искренне приняв
И продвигаясь к будущим кладбищам.

* * *

В день кончины ожидали,
Что разрушится дворец
И оплаканный Творец
Все небесные медали
Разместил бы на груди.

* * *

Уже в младенческие годы
В нём гений тайный ликовал:
Он с Берлиозом засыпал,
Форе в нём чувства пробуждал,
А Шуберт дал урок Свободы.

* * *

Родственных Душ
Собирая во множестве
Благоуханьем
Полян земляничных,
Будем согласные
Без преимущества…
В равных условиях,
Как наименьшее —
Полного счастья.

* * *

Ума незримые владенья
Распространяются к началу
Пустой особенности Мира,
Но рассужденью недоступно,
Непостижимым Небесам
Довольно скрыть обособленье
К трудам бесчисленных народов,
Чтобы божок уже искал
В себе растущий беспорядок,
Остановившись в беспокойстве
И озадаченный нуждой.

* * *

Когда влечёт вас вновь стремиться
К животворительным Светилам,
Найдя занятие Души
В чреде и власти Дум свободных…
Там время пестуйте терпеньем.

Стихи 2001–2007 годов

О личном

* * *

Прошед пути с горнил пожарных,
Я вынес душу в чистоте,
Когда, воззрев светил нетварных,
Наполнил смыслом пустоту.

* * *

Не лгать и радовать друг друга.
И после, расставаясь, с грустью
Охотно вспоминать былое —
Вот та особенность общенья двух безумцев,
Лишённых цели и того участья,
Что занимают лишь себя по праву,
Бормоча странные, бессвязные понятья.

* * *

Безумно ты глядишь, мой друг,
И взором ищешь утешенья,
Склонясь к вину от нетерпенья,
Предполагая свой досуг.
Что ищешь ты в коварной пене?
Что ты предпочитаешь лени?
Я твой предчувствую испуг,
Не жду упрёков, оправданий…
Скажу, ничтожный раб желаний,
Что наш весёлый, тесный круг —
Повод лишь для идей священных,
Для мыслей славных, вдохновенных,
Родившихся совсем не вдруг.

* * *

О Ангел девственных долин,
Не искушённый злобой века!
Пусть дивный Феб своей рукой
Обожествит твои стремленья.
В тебе и мир, и вдохновенье,
И благородство, и покой,
И красота, и совершенство,
И неподкупное блаженство.

* * *

Когда бы жизнь благую
Узрел я с юных лет,
То в пору б золотую
Мучительный мой Крест
Оставил без расчёта.

* * *

Когда вблизи колен Киприды
Ласкался мой усталый взгляд,
Я вспоминал ехil³ Аиды
И Клеопатры живый яд…
Прах поэтических плеяд,
Любви, презревшей мощь преград.

* * *

Я с миром жил
И долг вложил
В деяние святое —
На поприще,
Мне отведённом.

* * *

Умру я так же тихо, как и жил,
И взора к року своему не привлекал в изгнанье…
Но стих мой будет жить, хоть я уйду,
Так не познав при жизни должного признанья.

* * *

Довольно я познал суровость…
Но Бог! Тебя ли не любить?
И всё ж забудь молитвы робость,
Как я сумел Тебя забыть…

* * *

Её случайные черты,
Разгладившись, уже не тронут…
Позабывая их, как случай,
Пустой и неудачный к жизни.

* * *

Повезло —
Меньшее зло
Души коснулось
И обернулось
Лёгким безумием.
И не мешая
Долгим раздумьям,
Дух совершая,
Свет проливая,
Мир объясняя.
В уединении —
Тоже в терпении…
Так вот, не плача,
Трудность-задача
Скоро решится.

* * *

Полумуслим, полуславян,
Я был притворный христианин.
К магометанам не стремился,
И Дух мой втайне озлобился.
Не знал, к каким Богам примкнуть,
Кому молиться… В долгий путь
Меж тем сбираясь, всё же с нетерпеньем
Избрал несвязанный коан —
Сей путник верный, но обман
Опять же, только с намереньем.

Но мне Закон – прозрачный Будда.
Уже страданьем восхожу,
В посте болезненном сижу,
Так предаваясь жажде чуда,
И я, гремящими костьми
Поднявшись с ложа, ковыляю
К трапезе жидкой, обнимаю
Руками, будто бы плетьми,
Отжатый сок сырой моркови.

* * *

Скажите, Лула, Вам ли лгать?
Для мусульманина порою
Есть повод долгожданных встреч
С его божественной горою.
Хоть модна ложь сама собою,
К чему неискренняя речь?

* * *

Слезой скатившись в океан фантазий,
Найдя и сил трудам заветным,
И времени поправить Дух,
Тогда и Мир, во зле лежащий,
Моим спасением возможным станет…
Но как сказать способно тайну,
Ведь неизвестность – без понятий?

* * *

Я жил терпеньем многоликим,
Усну в гробнице сном великим
И не застану времена,
Когда нальют по мне вина
В содружестве мужей учёных,
В беседах, Миру посвящённых,
Когда разрушится стена
Меж Вечностью и повседневным…
В трудах, молитвах оком бденным,
Предав ума, как страсть к загадкам,
Не помышлять о сроке кратком.

* * *

В руках моих чистейший лал
В границах свет чередовал
Виденьем сказочным в пространстве,
И Дух в шлифованном убранстве
Объёмом шумным испускал.

* * *

О, если б речи слышал я
Людей, послушных Мирозданью,
То в их совместности глубокой
Я б исцелился навсегда.

Но внемлю я пустому звуку
И зрю убогое жилище.
Мне дурно посреди общенья,
Где разочарованность терзает.

Невыносимо долг служить,
Когда вокруг тебя собранье.
Как тягостно испытывать страданья,
И счастлив лишь бываешь в сновиденьях.

* * *

Зарок даю себе чудесный,
Что нынче круг занятий тесный
Меня отнимет от людей.

Но что за беды, если рвений
Мне суждено среди идей,
Какие лучше наслаждений.

Нам провести в досуге сладком
Грозит безнравственным упадком,
И как болезни бросить в ад,
Когда бессмысленный распад
Уже унёс немало время.

* * *

В прошедшем времени единственная связь,
Меня постигшая как участь добровольца,
Ушедшего сразиться и пропасть,
Так не увидевшего жизнь прекрасной,
Когда нашёл я Мир причиной зла.

* * *

Из недр ничтожного,
Пребывая одиночеством
В единой точке,
Уходя мыслью безмерной вдаль,
Пенится моя вечность.

* * *

Мне наслаждение – зреть неподвижное,
Время занять всё свободное с пользою,
Слушать бесшумные струи Вселенной,
Перетекая в сосудах, слагающих
Соединения частей в божественность.

* * *

В трудах, спокойствии своём,
Не оставляя дел насущных,
Не мыслил боле ни о чём
Мечтанием времён грядущих

* * *

Я б кончил век,
Застигнутый в трудах,
И мёртвый пал,
Имея на устах познанье.

В ГРОЗУ

Не предвещала ночь грозу:
Луна струилась серебром,
Не источало облако слезу
И не гремел раскатом гром.

Но вдруг всё разом всколыхнулось:
Гроза! Гроза! Природы чудо!
Витиеватых молний блеск,
Эфир живой и Неба треск,
Ещё Богов одна причуда.

Её не ждали мы с тобой,
И час свиданья наполняли,
Уста в объятья заключали…
Но что случилось, друг, с тобой?
Ужели Зевс нам стал преградой?
Скажи, душа души моей.
Напротив, Сердцу веселей.
Ему покой, ему отрада.