Kitabı oku: «Мастер расплаты»
Глава 1
Габриэлла Дамиано Фалько; 38 лет. Габриэлла ди Белла; 23 года.
Она говорит о предстоящем браке со Стефано Ферраро. Конечно, это произойдет, если Коза Ностра одобрит союз. Точнее, Дамиано Фалько, Капо ди Тутти Капи Коза Ностры. Он единственный, кто должен дать свое одобрение, и сделает это сегодня вечером на званом ужине, который устраивается в его честь.
Истории, которые я слышала о Дамиано, заставляют мою кровь стынуть в жилах, и я совершенно не жду с ним встречи.
Но сперва мне нужно пережить целый день притворства, с улыбкой на лице, будто я только и мечтаю стать женой Стефано Ферраро.
Господи, помоги мне.
Холодок пробегает по спине, потому что последнее, чего я хочу, – это выйти замуж за Стефано. Ему под пятьдесят, и я видела его всего пару раз. Ни одно наше общение не внушает надежд на будущее.
Ни разу он не улыбнулся мне, не сказал ничего доброго, обращаясь со мной, словно я всего лишь пешка в великой игре под названием мафия. Его прикосновения всегда грубы, а слова унизительны.
– Лучше бы ты не стриглась и не красилась. Это выглядит ужасно.Взгляд моей матери останавливается на моих волосах, и она издает недовольный вздох.
Уголки моих губ почти поднимаются в улыбке, но я все же держу на лице покорное выражение.
Раньше у меня были черные волосы до поясницы, но я перекрасила их в светло-коричневый с блондинистыми прядями и подстригла в стильное каре. Я сделала это потому, что Стефано начал называть меня своей "черной красавицей", постоянно дергал за волосы, чтобы заставить меня смотреть на него. Это был мой способ показать ему средний палец.
Мои родители предпочитают, чтобы я носила скромные платья, не пользовалась косметикой и не поднимала глаза в присутствии гостей. Стефано, похоже, человек из того же теста.
Раньше я всегда старалась угодить матери, подчиняясь каждой её прихоти, но теперь каждая её приказная нота лишь разжигает во мне упрямое желание сопротивляться. Это не я. Никогда не была. Я люблю играть с макияжем, экспериментировать с прическами.
Её взгляд опускается на обтягивающее шелковое платье, которое заканчивается чуть выше колен, и черные туфли на пятнадцатисантиметровых каблуках. Я знаю, что наряд рискованный и откровенный, но сегодня я не могу сдержать свой бунтарский дух.
– Обязательно было пролить кофе на платье, которое я выбрала для тебя? – Она тяжело вздыхает. – Ну, придется довольствоваться этим. Нельзя заставлять мужчин ждать.Мать качает головой, бормоча:
– Не забывай, Стефано – двоюродный брат мистера Фалько. Ты выходишь замуж за представителя великой семьи, так что ты обязана угождать Стефано во всем. Делай всё, чтобы этот человек захотел довести дело до свадьбы.Не удосужившись проверить, иду ли я за ней, она продолжает:
– Ты поняла, Габриэлла? Когда я не отвечаю, мать резко останавливается в середине коридора, испепеляя меня взглядом.
Я поняла, но это не значит, что я согласна.
Когда я молча смотрю на неё слишком долго, её рука с размаху бьет меня по голове, и её ладонь звучно соприкасается с моей щекой.
В груди поднимается буря разрушительных эмоций, кулаки сжимаются, а боль от удара быстро уходит. Я с трудом подавляю желание послать мать к черту.
С каждым ударом, с каждой унизительной фразой и контролирующим приказом моё упрямство становится всё сильнее. Я не могу с этим справиться, и понимаю, что рано или поздно это меня погубит.
Они хотят послушную принцессу, но я подарю им королеву-бунтарку.
И однажды это, возможно, меня убьёт.
– Ты не сорвёшь эту сделку ради своего отца и брата, – шипит она сквозь сжатые зубы.
– Да, мать. Я проглатываю свою гордость и ярость, с трудом выдавливая:
Rоза ди Белла никогда не была мне матерью. С тех пор, как я себя помню, она держала мою жизнь под своим контролем: указывала, что мне есть, сколько я должна весить, как одеваться и как себя вести. Я для неё – не больше чем разменная монета, в то время как мой старший брат – коронованный принц, которому предстоит унаследовать дело отца. Санто может делать всё, что угодно, и всегда выходит сухим из воды. Буквально.
Я была случайностью. Родители были довольны тем, что у них есть Санто, но потом появилась я, нарушив их идеальный мир своим нежеланным присутствием. Они не могут дождаться момента, чтобы избавиться от меня, выдав замуж за Стефано Ферраро. Тогда они получат зятя, связанного с самым могущественным человеком в нашей среде, и наконец-то избавятся от меня.
– Он здесь! Мать бросает на меня ещё один испепеляющий взгляд, прежде чем начать спускаться по лестнице. Я нехотя следую за ней, и в этот момент слышу, как мой брат выкрикивает:
Когда в поле зрения попадает фойе, я вижу, как Санто открывает входную дверь.
По ступеням поднимается мужчина, наклонив голову и расстегивая пуговицы своего пиджака. Он снимает его и, не оглядываясь, протягивает охраннику.
Когда он поднимает голову, я резко втягиваю воздух, мой взгляд прилипает к Капо ди Капи Коза Ностры. Его черты словно высечены в камне, каждая линия лица излучает холод и жестокость, обещая боль и смерть. Этот человек выглядит, как настоящий Бог.
Сила и доминирование исходят от него волной, захватывая и не давая отвести взгляд.
Я не могу оторваться от него, даже если бы захотела.
Он высокий, тёмный и невероятно красивый. Этот мужчина вызывает ощущение надвигающейся грозы, поглощающей мир во тьму.
Дамиано Фалько.
Как только я произношу его имя в мыслях, его тёмные глаза встречаются с моими, и я клянусь, они чёрные, как сама смерть. По моему телу пробегает сильная дрожь, и я не могу удержаться от того, чтобы сделать шаг назад.
Внезапно мать хватает меня за запястье и резко тянет вперёд. Мои туфли скользят по полу, который слуги натёрли до блеска, пока не стало видно их отражение на гладкой поверхности.
Прежде чем я успеваю удержать равновесие, я падаю на колени, и пальцы матери сжимаются вокруг моего запястья, вызывая острую боль, пробегающую по всей руке. Свободной рукой я хлопаю по плитке, чтобы не удариться лицом об пол перед всеми.
– Вставай, – прорычал Стефано сквозь зубы.
Меня охватывает чувство жгучего стыда, и прежде чем я успеваю подняться на ноги, Дамиано проходит мимо, его шаги наполнены уверенностью и обещанием смерти.
Мать снова дёргает меня за запястье, и новая волна боли пронзает руку. «Ты нас позоришь», – шипит она сквозь стиснутые зубы.
Я с трудом поднимаюсь на ноги, успевая заметить, как все мужчины спешат за Дамиано. Хотя это его первый визит сюда, он уверенно направляется прямо в гостиную.
Стефано бросает на меня мрачный взгляд, в котором нет ничего хорошего для меня, и скрывается из виду.
Меня снова дёргают, и я едва успеваю поправить платье, пока моя мать спешит догнать мужчин.
– Хватит меня дёргать, – огрызаюсь я на мать, наконец вырывая своё запястье из её хватки.
Она бросает на меня злой взгляд, который обычно сопровождается пощёчиной, но мы входим в гостиную, и ей приходится сдерживаться из-за присутствующих.
Я замечаю, как Дамиано наливает себе стакан лучшего бурбона моего отца, пока все мужчины смотрят на него с ожиданием на лицах. Мои глаза на мгновение задерживаются на пистолете, торчащем из-за пояса его брюк, прежде чем снова сосредотачиваются на его широких плечах. Он поворачивается, и, сделав глоток, его взгляд медленно обходит всех в комнате.
– Ты, наверное, устал, кузен, – говорит Стефано. – Почему бы тебе не отдохнуть часок, прежде чем мы сядем на встречу?
Дамиано даже не удостаивает его ответом, и когда его глаза вновь встречаются с моими, по телу пробегает ещё более сильная дрожь, чем раньше.
Его губы чуть приоткрываются, и я готова поклясться, что в этот момент все задерживают дыхание, ожидая, что скажет Капо ди Капи.
– Иди сюда, – приказывает он. Его низкий и ледяной тон наполняет меня ощущением зимнего холода, словно морозный ветер пронзает мои вены.
Когда я не двигаюсь, мать толкает меня в сторону Дамиано.
С каждым шагом ноги подкашиваются всё сильнее, будто вот-вот подломятся.
Когда я останавливаюсь в нескольких дюймах от него, я судорожно вдыхаю, выпрямляю спину, чтобы не показать страх перед этим опасным человеком.
Подняв голову, я встречаю его взгляд, и каждое мышца в моём теле напрягается от нахлынувшего ужаса.
Caro Dio.
Он как минимум на голову выше меня, и это с учётом моих высоких каблуков. Без них я бы едва доставала ему до груди.
Я не сомневаюсь, что он может убить меня одним ударом.
Дамиано допивает последние капли янтарной жидкости в стакане и, протянув его в сторону, заставляет Санто спешно ловить стакан, когда он отпускает его, даже не удосужившись поставить на стол.
Безжалостный взгляд Капо деи Капи скользит с моей головы до ног, а затем снова возвращается к моему лицу.
Хотя мое тело начинает дрожать от страха, я каким-то образом умудряюсь держать подбородок поднятым.
Дамиано встречается со мной взглядом, и, когда кажется, что он проникает в самые глубины моей души, я не могу удержаться от того, чтобы не сделать шаг назад.
Мои руки сжимаются в кулаки по бокам, и, с трудом сглотнув, я заставляю себя не отступить еще дальше от него.
Его глаза сужаются, и он медленно наклоняет голову.
Дио.
Мой рот пересыхает под его пристальным взглядом.
Внезапно рука ударяет меня по затылку, и меня заставляют опустить глаза.
«Прошу прощения, синьор Фалько», – сердито бормочет отец. «Обычно она более послушна. Я не знаю, что на нее нашло сегодня».
Пальцы отца сжимают мой затылок, и меня отдергивают назад и толкают к матери.
Она хватает меня за руку и тащит из гостиной.
Я слышу, как Дамиано устало вздыхает, как будто ему наскучил весь этот спектакль, и затем он приказывает: «Покажите мне комнату, где я могу остаться наедине».
Мать не останавливается, пока не запихивает меня в мою спальню. Дверь захлопывается, и, когда я оборачиваюсь к ней, она начинает неистово бить меня, ее ладони жгут каждую часть моего лица и торса.
В момент абсолютного безумия я поднимаю руки между нами и отталкиваю мать, выкрикнув: «Хватит!»
Мой взрыв удивляет ее так сильно, что она смотрит на меня с широко раскрытыми глазами. «Ты с ума сошла?» – ахает она.
Дверь моей спальни открывается, и, когда Стефано входит в моё личное пространство, он тихо произносит: «Я сам разберусь с моей невестой».
Мать бросает на меня разъяренный взгляд, а затем с дрожащей улыбкой обращается к Стефано: «Спасибо».
Когда она выходит из комнаты, внутри меня поднимается волна ужаса, пока я пытаюсь подготовиться к тому, что будет дальше.
Глава 2
Габриэлла
Когда Стефано бросает на меня взгляд, снимая пиджак, странное ощущение пробегает по моей коже.
– Ты меня опозорила, Габриэлла, – бормочет он, вешая пиджак на спинку стула у моего туалетного столика.
В его голосе сквозит гнев, и я невольно бросаю взгляд на дверь.
Вдруг он издает насмешливый смешок. – Ты даже не собираешься извиняться?
Гордость заставляет меня поднять подбородок, и я вынуждаю себя встретить взгляд человека, за которого мне предстоит выйти замуж. Если я не выдержу сейчас, он превратит мою жизнь в ад.
– Я не сделала ничего плохого, – произношу я, и голос звучит гораздо увереннее, чем я себя чувствую.
Когда Стефано начинает расстегивать ремень, волна ужаса накрывает мою кожу.
Дио.
– Ты не можешь лишить меня девственности до свадьбы, – говорю я, словно эти слова смогут его остановить.
На губах Стефано появляется усмешка. – Ты уже принадлежишь мне.
– Нет. – Я качаю головой. – Синьор Фалько не дал своего разрешения.
– Я не планирую трахать тебя сейчас. Сначала я отлуплю тебя так, что ты не посмеешь больше меня опозорить, – рычит он. – А девственность оставлю на десерт после ужина.
Кожаный ремень свистит, выскальзывая из петель его брюк, и, не раздумывая, я бегу к двери. Мне удается открыть её, как ремень опускается на моё плечо и шею. Боль так сильна, что я падаю в коридор.
Я пытаюсь подняться, но не успеваю убежать, прежде чем Стефано хватает меня за волосы.
Надо было всё сбрить.
Моя голова резко откидывается назад, и, когда его дыхание касается моего уха, он шепчет:
– Ты лучше окажись лучшей в моей жизни, раз уж доставила мне столько хлопот.
Пряди волос рвутся из моей головы, когда меня снова затаскивают назад, и вдруг воздух разрезает глухой удар, когда Дамиано резко командует:
– Хватит!
Стефано отталкивает меня обратно в спальню, затем я слышу, как он говорит:
– Прошу прощения за беспокойство, кузен. Я разберусь с проблемой.
– Проблема может подождать, – холодно отвечает Дамиано. – Все обратно в гостиную. Сейчас же!
Все мое тело дрожит, но каким-то образом мне удается поправить платье на бедрах и пригладить волосы. Кожа головы ноет там, где вырвались пряди.
Собравшись как могу, я прохожу мимо Стефано и следую за Дамиано в гостиную. Я изо всех сил стараюсь не пялиться на черную ткань рубашки Дамиано, которая плотно облегает его мускулистую спину.
Когда мы входим в гостиную, я нахожу убежище за креслом, и менее чем через минуту моя семья и Стефано смотрят на Дамиано, затаив дыхание.
– Я принял решение, – глухо произносит Капо деи Капи.
Мое дыхание застывает в горле, и сердце сжимается.
– Ты даёшь своё благословение, кузен? – спрашивает Стефано.
Глаза Дамиано встречаются с моими, и снова они сужаются, когда он на меня смотрит.
Я поднимаю подбородок и сжимаю челюсти, удерживая взгляд человека, который убивал людей ради удовольствия ощущать, как их кровь сочится сквозь его пальцы – человека, который сейчас готов обречь меня на жизнь в аду.
Его губы раздвигаются, и через мгновение одно-единственное слово разрывает напряжённую тишину.
– Нет.
– Что? – ахает мать.
– Кузен? – Стефано произносит с недоумением.
– Синьор Фалько? – слышу голос отца.
Он сказал «нет».
Воздух вырывается из моих лёгких, и облегчение такое сильное, что мне приходится положить руку на сердце, чтобы оно не выпрыгнуло из груди.
Я не буду вынуждена выходить замуж за Стефано.
Он не получит мою девственность.
Мои глаза закрываются от нахлынувшего счастья, от которого я чувствую слабость.
Когда я слышу движение, мои глаза распахиваются, и я вижу, как Дамиано наливает себе выпивку.
Мне почти хочется поблагодарить его за то, что он не дал своего благословения, но что-то подсказывает мне молчать.
Дамиано бросает взгляд на своего охранника. – Пусть люди соберут вещи Габриэллы. Мы уезжаем.
– Сделаем, – отвечает охранник и уходит выполнять приказ.
Что?
Мать ахает, а рот отца открывается и закрывается, как у рыбы, выброшенной на берег.
Стефано первым приходит в себя и, качая головой, осмеливается спросить:
– Что ты делаешь?
Дамиано залпом допивает бурбон и суёт стакан в руку Стефано. Не сказав ни слова, он выходит из гостиной.
Все застывают на мгновение, а затем жизнь взрывается оглушительным хлопком.
Мать бросается ко мне, улыбка расползается по её лицу.
– Не могу поверить, что Капо деи Капи проявил к тебе интерес.
Что?
Это единственный вопрос, который без конца повторяется в моем взбудораженном сознании.
– Чёрт возьми, – тяжело дышит Санто, качая головой в неверии.
Отец, выглядя озадаченным, спрашивает:
– Синьор Фалько забирает Габриэллу?
– Дамиано! – кричит Стефано, догоняя своего кузена. – Что это всё значит?
Мать снова хватает меня за запястье, и меня тащат из гостиной. Когда мы мчимся через холл и поднимаемся по лестнице, я слышу, как голос Дамиано, словно огонь и серный дым, гремит:
– Я забираю эту женщину. Это не обсуждается. Найдите себе другую невесту.
Чёрт возьми.
Дамиано в миллион раз хуже Стефано. Невозможно предсказать, что он со мной сделает.
Прежде чем я успеваю услышать продолжение разговора между Дамиано и Стефано, меня затаскивают в мою спальню, и через несколько секунд в комнату врываются пятеро мужчин, грубо бросаясь паковать мои вещи в сумки.
Я не могу связать ни одной мысли, пока мать суёт мне в руки одежду, а затем толкает меня в ванную.
– Переоденься. Быстро, – приказывает она, захлопнув дверь.
Я слышу, как мою спальню переворачивают вверх дном, пока я стою, уставившись на дверную ручку.
Это не может быть правдой.
– Быстрее, Габриэлла, иначе я зайду и одену тебя сама, – угрожает мать.
В состоянии полного шока я начинаю раздеваться и быстро надеваю светло-розовый брючный костюм. Брюки длиной до щиколоток хорошо сочетаются с чёрными туфлями на каблуке в пять дюймов.
Мать забыла дать мне блузку, но я накидываю пиджак и застёгиваю две пуговицы. Из-под него слегка виднеется чёрное кружево бюстгальтера.
Взяв паузу для себя, я мою руки и быстро расчёсываю волосы, затем открываю шкафы, чтобы достать косметички. Я быстро пакую парфюм, туалетные принадлежности и средства для ванны и ухода за кожей.
Я не могу поверить, что уезжаю с Дамиано Фалько. У меня нет ни малейшего представления, что это означает для моего будущего, и это ужасает меня до глубины души.
Но я тороплюсь, потому что не смею заставлять его ждать.
Если я задержусь слишком долго, он может убить меня за то, что потратила его время.
Дио.
Мой страх умножается с каждой секундой, когда я осознаю, что буду на милости Капо деи Капи Коза Ностры. Я оставляю свою жизнь на Сицилии, чтобы начать новую в Нью-Йорке. Всё будет чужим и опасным.
Дверь в ванную резко распахивается, и, увидев, что я занята упаковкой, мать присоединяется ко мне.
Когда я выхожу в спальню, она выглядит так, будто по ней пронёсся торнадо, ящики и шкафы стоят распахнутыми.
Охранник, который был с синьором Фалько с момента их прибытия, держит открытую сумку и приказывает:
– Бросай свои туалетные принадлежности сюда.
Я делаю, как сказано.
– Есть что-то, что мы пропустили и что ты хочешь взять с собой?
Я быстро проверяю все ящики, шкаф и ванную, поражаясь, как быстро была собрана моя жизнь.
Когда я качаю головой, мать протягивает мне чёрный мешочек.
– Здесь твои личные документы. Не потеряй.
– Я возьму, – говорит охранник, выхватывая мешочек из рук матери.
Когда она снова хватает меня за запястье, охранник произносит:
– Сеньорита ди Белла пойдёт со мной.
Чёрт возьми. За считанные минуты моя семья больше не имеет надо мной власти.
Я высвобождаюсь из хватки матери и, не удостоив её даже взгляда, иду за охранником из спальни, где провела большую часть своей жизни.
Чёрт, всё это происходит на самом деле.
Тяжесть моего положения начинает оседать в сознании, когда я спускаюсь по лестнице в холл и иду с охранником к парадной двери.
– Сообщи нам, когда приземлишься в Нью-Йорке, – зовёт мать.
Я слишком обеспокоена собственным выживанием, чтобы обращать на неё внимание.
Когда я выхожу из дома, то вижу Санто и отца, стоящих рядом с внедорожником с тонированными стёклами.
Отец быстро подходит ко мне.
– Выясни, что ему от тебя нужно, и дай мне знать, – приказывает он.
Охранник берёт меня за руку, его прикосновение не такое болезненное, как я привыкла, и мои глаза расширяются, когда он отталкивает отца с дороги.
Охранник открывает заднюю дверь внедорожника и кивает мне, чтобы я залезла внутрь.
– Синьор Фалько, – начинает отец, надеясь привлечь внимание Капо деи Капи, когда я сажусь на заднее сиденье. – Почему вы забираете Габриэллу?
Дамиано занят чем-то на телефоне и даже не удостаивает его вопрос вниманием.
Охранник захлопывает дверь, и я могу только судорожно дышать, когда оказываюсь наедине с Дамиано.
К счастью, его внимание остаётся прикованным к телефону.
Я осмеливаюсь медленно повернуть голову и взглянуть на устрашающего мужчину рядом со мной. Дорогая ткань его брюк обтягивает мускулистые бёдра, и на мгновение я замечаю слишком заметный бугор за молнией, прежде чем быстро отворачиваюсь.
Каро Дио.
Я снова судорожно вздыхаю, глядя на свою семью.
Я не чувствую никакой боли, когда охранник садится за руль и заводит двигатель. Когда внедорожник трогается, мои глаза устремляются к дому.
Я никогда не знала, что такое любовь, и никогда не чувствовала себя в безопасности за этими стенами.
Мои глаза опускаются к рукам, и, увидев красные следы на руках и запястьях, я легко касаюсь их пальцами.
Что же со мной будет?
Глава 3
Дамиано
На полпути к аэродрому, где нас ждёт частный самолёт, я убираю телефон обратно в карман.
Стефано разъярён тем, что я не дал своё благословение и вместо этого забрал женщину, на которой он хотел жениться, но ему придётся с этим смириться.
Дом ди Беллы – полный бардак, и я отказался там оставаться даже на секунду дольше. Насилие – моя вторая натура, но наблюдать, как Габриэллу унижают и избивают, было выше моих сил. Если бы я остался на ужин, вместо того чтобы уехать, всё закончилось бы кровавой баней.
Я бросаю взгляд на Габриэллу и замечаю, что она переоделась. Она выглядит элегантно в розовом костюме, и хотя меня совершенно не интересует её внешность, я всё же замечаю её открытое декольте.
Она невысокая, но её формы везде, где нужно. Она красива, но не поэтому она сидит рядом со мной.
Когда она встретила мой взгляд, я был слегка удивлён. Это показало, что у неё больше мужества, чем у большинства мужчин в нашем мире.
Несмотря на то, что её рвали, толкали и били, она продолжала поднимать подбородок и выпрямлять спину.
Я думаю, что она чертовски сильная и была бы идеальной парой для Дарио, одного из других глав Коза Ностры.
Дарио – как младший брат для меня. Чертовски раздражающий, но всё же я люблю его и хочу для него только лучшего. Ему нужна сильная жена, которая будет о нём заботиться.
Хотя мне плевать на женщину, сидящую рядом со мной, я уверен, что она будет благодарна за то, что я выбрал для неё хорошего мужчину, который не станет её обижать. И в ответ она сделает Дарио счастливым.
Я удивлён, когда она спрашивает:
– Мы летим в Нью-Йорк?
Обычно люди не осмеливаются говорить со мной без разрешения.
Мои глаза скользят к её лицу, и я замечаю красный след на её шее от удара ремнём Стефано. Вид этих синяков разжигает во мне ярость.
Не удостоив её ответом, я лишь киваю.
– Зачем вы меня забрали? – снова спрашивает она.
Раздражённый её вопросами, я бросаю:
– Тишина.
Расслабляясь в кресле, я кладу локоть на дверную раму и провожу пальцами по щетине на челюсти, глядя в окно.
Я ненавижу путешествовать.
Я ненавижу покидать свой дом. Точка.
Я ненавижу людей.
Я ненавижу шум.
Я ненавижу дневной свет.
Я ненавижу всё.
Если бы не любовь к людям, которые мне действительно близки, я бы подумал, что не способен любить кого-либо или что-либо.
Меня волнуют только шесть человек.
Моя мать.
Карло, мой самый верный человек, который практически не отходит от меня.
Анджело, Франко, Ренцо и Дарио – четыре других главы Коза Ностры.
Всё остальное для меня не имеет значения. Даже женщины Анджело, Франко и Ренцо – Виттория, Саманта и Скайлар – находятся под моей защитой только потому, что важны моим друзьям.
Я никогда не пытался узнать этих женщин поближе, и не собираюсь начинать.
Мои мысли возвращаются к делам, и когда я думаю о подонке, который пытается продавать наркотики в моем городе, ярость разрывает мне грудь. Я хочу, чтобы Мигель был мёртв как можно скорее, чтобы я мог сосредоточиться на новых строительных проектах, которые были отложены слишком надолго.
Карло останавливает внедорожник возле частного самолета, и, не дожидаясь, пока он откроет мне дверь, я выталкиваю её и выхожу.
Мои глаза сканируют окрестности в поисках угроз, пока мои люди высыпают из других машин, чтобы обеспечить мою защиту на пути к самолёту.
Я поднимаюсь по ступеням и сразу направляюсь к своему месту. Через секунду бортпроводница ставит рядом со мной стакан с виски.
– Что-нибудь ещё, сэр? – её голос полон уважения и страха.
Я качаю головой, а затем мои глаза находят Габриэллу, которая садится как можно дальше от меня. Она выглядит чертовски бледной, и, хотя я чувствую, как волны страха и беспокойства исходят от неё, она по-прежнему держит голову высоко поднятой.
Пока я наслаждаюсь виски, наши взгляды встречаются, и вместо того, чтобы быстро опустить глаза, она снова, чёрт возьми, выдерживает мой взгляд.
Кроме моей матери, Габриэлла – первая женщина, которая смотрит мне прямо в глаза дольше нескольких секунд. Обычно женщины в страхе отворачиваются, не осмеливаясь встретиться со мной взглядом.
Но не эта.
Странным образом мне становится любопытно, насколько далеко я могу зайти, прежде чем она встанет передо мной на колени.
Когда я отрываю взгляд от неё, замечаю, что некоторые из моих людей слишком уж пристально любуются её декольте.
Поворачиваясь к Карло, который сидит слева от меня, я тихо говорю:
– Пусть Габриэлла наденет блузку. Я не хочу, чтобы она отвлекала людей.
– Хорошо.
Карло встаёт и идёт к Габриэлле, её глаза слегка расширяются. Ничего не говоря, он берёт её за руку и поднимает с места.
Он проверяет три сумки, прежде чем находит нужную, затем ведёт её в спальню. Когда она оказывается внутри, он приказывает:
– Надень блузку под пиджак.
Закрывая дверь, я говорю:
– Никто не смотрит на эту женщину.
Я слышу хоровое:
– Да, босс.
– Когда она выйдет, я хочу, чтобы она сидела рядом со мной, – говорю я Карло.
Я почти ничего не знаю об этой женщине, и мне нужна информация, чтобы передать её Дарио. Это единственная причина, по которой я хочу с ней поговорить.
Габриэлла задерживается на пару минут дольше, чем следовало, прежде чем выходит из спальни. Едва она успевает сделать шаг в сторону своего места, Карло жестом указывает ей сесть рядом со мной.
Её лицо напрягается, но, не возражая, она подходит и садится.
Лёгкий аромат её духов достигает меня. Они свежие, и, что удивительно, вместо того чтобы раздражаться из-за женского запаха в моём личном пространстве, я вдыхаю его глубже.
Она скрещивает ноги, её движения невероятно изящны.
Габриэлла ди Белла имеет грацию королевы.
Несмотря на короткую стрижку, её светло-коричневые с золотистыми оттенками волосы ей очень идут. Её тонкая шея притягивает мой взгляд, кожа выглядит шёлковистой.
Наши глаза на мгновение встречаются, и я замечаю зелёные искорки, скрытые в её светло-карих радужках.
У неё красивые глаза. Они выразительные.
Бортпроводница подходит, чтобы забрать мой стакан, затем говорит:
– Мы готовы к взлёту, сэр.
Я киваю, и пока она делает последние проверки, пристёгиваю ремень безопасности.
Частный самолёт начинает движение по взлётной полосе, и, набрав достаточную скорость, поднимается в воздух.
Внезапно Габриэлла хватает меня за предплечье, и если бы не рубашка, её ногти, скорее всего, оставили бы царапины.
Я поворачиваю голову к ней и вижу, что её глаза крепко зажмурены, а лицо стало таким бледным, что я почти беспокоюсь, не станет ли ей плохо прямо рядом со мной.
Я смотрю на её тонкие пальцы, сжимающие мою руку, и, когда не чувствую вспышки гнева за прикосновение без разрешения, поднимаю бровь.
Не ищи смысла в этом.
Когда знак «пристегнуть ремни» гаснет, я тихо говорю:
– Моя рука.
Габриэлла резко отдёргивает пальцы и извиняющимся голосом шепчет:
– Прошу прощения.
Она бросает на меня быстрый взгляд, и через мгновение наши глаза снова встречаются.
– Это мой первый полёт, – добавляет она.
Когда она не опускает взгляд, я внимательно смотрю на зелёные искорки в её мягких карих глазах, а затем, чтобы проверить её, заставляю своё выражение стать угрожающим.
Я позволяю каждому грамму силы, которой обладаю, излучаться от меня.
Она начинает дрожать и тяжело сглатывает, но её глаза всё равно остаются прикованными к моим. Она не отворачивается.
– Ты храбрая или глупая? – спрашиваю я, гнев, как всегда, на краю сознания делает мой тон резким.
Проходит несколько секунд, прежде чем её блестящие губы раздвигаются, и её честный ответ, дрожащий от страха, к которому я привык, звучит:
– Я упрямая по природе.
Её ответ на самом деле забавляет меня, и снова я ловлю себя на том, что угол моего рта чуть приподнимается. Этот момент мимолётен, и я снова заставляю себя принять невозмутимое выражение.
Я бросаю взгляд на своих людей, чтобы проверить, не заметил ли кто-то мою улыбку, но половина спит, а остальные смотрят телевизор.
Возвращая внимание к своему первоначальному плану получить информацию для Дарио, я спрашиваю:
– Сколько тебе лет?
– Двадцать три.
Восемь лет моложе Дарио.
Шестнадцать лет моложе меня.
Я игнорирую эту ненужную мысль и задаю следующий вопрос:
– Девственница?
Я чувствую внезапный прилив энергии от неё и, посмотрев на неё снова, замечаю, как румянец медленно поднимается по её лицу.
Её ответ падает мягко между нами:
– Да.
Я знаю всё о тех, кто имеет значение. До того как я увидел Габриэллу, мне было безразлично её существование, поэтому я не знал о ней многого.
Я отрываю взгляд от её красивого лица.
– Училась?
– Нет.
– Работала?
– Мои родители не одобряют, чтобы женщины работали.
– Судя по тому, что я видел, ты не близка со своей семьёй?
– Нет.
Хорошо. Это избавит Дарио от необходимости беспокоиться о них.
– Друзья или знакомые?
Иногда друзья могут быть даже большей обузой, чем семья.
Она качает головой:
– Нет.
– Родители обеспечивали тебя?
Я удивляюсь, когда она не отвечает сразу, и это заставляет меня снова взглянуть на её лицо.
Кажется, она раздумывает над чем-то, прежде чем отвечает:
– Они обеспечивали мои основные нужды.
– Но?
– Ты всё равно рано или поздно узнаешь, – бормочет она с некоторым раздражением. – Я получаю дополнительные деньги с уроков макияжа и обзоров косметики в социальных сетях.
Социальные сети – пустая трата времени, но меня впечатляет, что она пытается зарабатывать самостоятельно несмотря на то, что её родители не хотят, чтобы она работала.
Не комментируя её слова, я спрашиваю:
– Как твоё здоровье? Есть проблемы?
– Нет.
– Психические проблемы, о которых я должен знать?
– Нет.
– Контрацепция?
Её щёки снова заливает румянец, и она глубоко вдыхает, прежде чем тяжело выдохнуть.
– В контрацепции не было необходимости, так как у меня не было отношений.
– Значит, не было парней?
– Ни одного парня, – вздыхает она, явно раздражённая всеми вопросами.
– Но ты была помолвлена со Стефано, – отмечаю я.
– Не по своей воле, и это трудно назвать отношениями.
– Мой кузен не известен своим терпением, – говорю я, расстёгивая манжеты рубашки. Пока я закатываю рукава до локтей, спрашиваю:
– Он видел тебя голой или прикасался к тебе каким-то сексуальным образом?
– Каро Дио, – ахает она и впервые опускает взгляд на свои руки, лежащие у неё на коленях, а её щёки горят от смущения. – Нет. Он ждал вашего одобрения.
Хорошо.
Меня удивляет, что в груди появляется ощущение облегчения.
Не поднимая головы, она дрожащим голосом спрашивает:
– Вы ответите на мой вопрос, который я задала раньше?
Я качаю головой и указываю рукой на место, где она сидела до этого.
Карло быстро встаёт и помогает Габриэлле пересесть в другое кресло, а затем возвращается на своё место рядом со мной.
