Kitabı oku: «Мертвее мертвого», sayfa 2
Глаза не слушались, язык не ворочался. Интересно, как обстоит дело с телом?
Винни попробовал шевельнуть пальцами, потом рукой, потом хоть как-то пошевелиться, и с ужасом понял, что тело его тоже не слушается. Самое большее, на что он теперь был способен, – это делать резкие нелепые рывки, какими смог привлечь внимание прохожих, когда висел на дереве.
Он замычал, изгибаясь, едва не вывернулся из крепких рук Чапы.
– Тихо, – рядом тут же возникло бледное пятно с хриплым вкрадчивым голосом. – Тихо-тихо. Скоро будет привал, а пока не дергайся.
Такая желанная свобода не принесла ни радости, ни удовлетворения. Его сняли с ветки, вынули кляп, развязали глаза и руки, а, по сути, он остался тем же, чем и был – уставшим сознанием, сотканным из мыслей и воспоминаний, запертым в неподвижном, практически не видящем теле.
Винни захотелось заплакать, но слез не было, и он снова закрыл глаза.
Привал случился не так быстро, как обещал по-прежнему невидимый и безымянный освободитель. Судя по свету, они шли всю ночь и остановились уже утром, когда совсем рассвело. Укутанного в одеяло Винни уложили на землю, привалив спиной к дереву. Говорливый спаситель велел своему безмолвному спутнику разжечь костер, наспех приготовил что-то, поел и завалился спать. Вскоре окрестности огласил его раскатистый храп.
Спаситель, скорей всего, ничего и никого не боялся. Его молчаливый попутчик не произнес ни слова. Кроме того, если судить по звукам, он ничего не ел, а возможно и не спал. Из чего можно было предположить, что Чапа такой же мертвяк, как и Винни. Только руки у него для мертвяка слишком уж крепкие.
Весь день Винни не открывал глаз, лишь слушал похрапывание и размышлял о том, кто такие эти его спасители и зачем они его спасли. Если уж быть откровенным – в таскании за собой беспомощного и бесполезного мертвяка мало радости, тем более в теперешние неспокойные времена. С другой стороны, трудно рассуждать о временах, когда понятия не имеешь, сколько времени прошло за ту вечность, что провел в кромешной тьме. Быть может, все давно изменилось.
Когда солнце устало покатилось к закату и света по ощущениям стало меньше, Винни снова рискнул открыть глаза. Зрение, очевидно, понемногу восстанавливалось, потому как мутные пятна обрели если не четкость, то какие-то контуры. В первое мгновение он было обрадовался этому, но в следующую секунду внутри похолодело.
Над Винни нависал… нависало странное существо. Не вампир, не мертвяк и уж точно не человек. Более всего существо напоминало рыцаря в латах, каких рисуют в детских книжках про принцесс и драконов, а еще вернее – сами латы, существующие самостоятельно против всех законов природы, науки и магии. У доспеха были жуткие круглые стеклянные глаза, и эти стекляшки глядели на Винни с пугающим интересом.
Из груди наружу против воли вырвался панический крик. Доспех отпрянул скорее от неожиданности, но не отошел. Винни замолчал, стыдясь испуга. За плечом пучеглазого доспеха возник высокий мужчина в кожаных штанах и таком же плаще. Он был худощав, немолод, с проницательным взглядом, высокими залысинами и тонкими усиками на сухощавом лице.
– Чапа, отойди, ты пугаешь джентльмена.
Мужчина отстранил доспех, склонился над Винни, беззастенчиво оттянул пальцами веки поочередно на обоих его глазах.
– Значит, зрение понемногу восстанавливается. Это очень хорошо. Я, признаться, боялся, что твой мозг потерял связь с настоящим.
– Кто вы? – просипел Винни.
– О! И с речью все сильно лучше, – искренне обрадовался мужчина. – Меня зовут Адрусим. Адрусим Васкал. Я ученый. Мастер техно-магических наук.
– Никогда о таком… не слышал, – пробормотал Винни. Слова все еще выходили с трудом, но разобрать их, кажется, стало проще.
– Охотно верю, – легко согласился Адрусим. – Чапа, собирайся, мы идем дальше.
Латы зыркнули стеклянными глазюками, безмолвно кивнули и принялись собирать вещи.
– А он?.. – спросил Винни.
Мужчина поглядел на металлическое создание и снова перевел взгляд на Винни.
– Он? Скажем так, он – умная машина. Ты пошевелиться можешь?
Винни попытался, но тело по-прежнему не слушалось, лишь изогнулось дугой, и он повалился на бок.
– Как я и полагал, – задумчиво произнес Адрусим, глядя на беспомощные попытки молодого мертвяка подняться. – Это не хорошо, но это хорошо.
Мужчина встал и окликнул своего железного спутника:
– Чапа, ты готов? Бери джентльмена. – Он склонился к Винни: – Тебя как зовут?
– Винни… Винни Лупо…
– Бери уважаемого Винни Лупо и почапали, – улыбнулся мужчина, нахлобучивая на лысеющую голову кожаную широкополую шляпу.
4
– Вот то, что вы просили подготовить, госпожа, – произнес лорд Бруно, и на стол перед Ионеей легла бумага с указом.
Старик отступил на шаг и опустил глаза. Он долго готовился произнести эту фразу, но голос все равно дрогнул.
– Очень хорошо, – благодушно кивнула правительница и пробежала глазами по тексту.
– Я бы еще раз советовал вам, госпожа, подумать, прежде чем ставить свой росчерк на этом документе, – старательно выговаривая каждое слово, произнес Бруно.
Ионея поглядела на старого мага с усмешкой:
– Чего вы боитесь, дорогой лорд?
Старик собрался с силами, отлепил взгляд от пола и посмотрел на молодую магессу:
– Я слишком стар, чтобы бояться, но… – он помялся. – Вы взяли власть практически без кровопролития. Вы спасли ОТК от резни, от гражданской войны, обещали свободы и… Вы ведь оградили Объединенные Территории от большой крови, а теперь…
Лорд снова отвел взгляд. В его терзаниях было что-то трогательное, одновременно смешное и грустное. Ионея вздохнула.
– Запомните, Бруно, бескровных революций не бывает. Если где-то незаконно меняется власть, меняется мироустройство и это происходит без крови, значит кровь прольется позже. Расскажите об этом сомневающимся соотечественникам, объясните это детям и внукам.
– Но внутренний разлад делает нас слабее перед внешним противником…
– Без «но», дорогой лорд, – в голосе правительницы зазвенел металл. – Об этом нужно было думать прежде, чем идти штурмовать здание со шпилем. Тогда вы об этом не думали? А теперь вы приписываете мне достоинства, которых нет. Вы говорите о том, что я спасла ОТК от гражданской войны? Откройте глаза. Внутренний разлад уже имеет место. Против нас встали Западные Территории. Предлагаете дать им свободу?
– Нет, мы должны быть едины, но…
– А если мы должны быть едины, то бунтовщиков нужно прижимать к ногтю. Сразу. Без жалости и пощады. Кто боится пролить малую кровь, утонет в большой. Кто боится проявить жестокость, обречен столкнуться с торжеством жестокости. Либо мы поставим бунтовщиков на место, либо потеряем Западные Территории. А если мы с вами пришли сюда, чтобы уступать и терять, то лучше уйти прежде, чем все рухнет по нашей милости.
Бруно стоял перед правительницей и молча смотрел в пол.
– Привести в исполнение, – сухо резюмировала Ионея и размашисто расписалась под указом.
Лорд едва заметно вздрогнул.
– Это вы тоже поручите мне?
– За кого вы меня держите? Я не собираюсь делать из вас палача. Но донести указ до сведения исполнителей придется вам. Где у нас сейчас господин Фрад?
– В камере, – тихо проговорил старик, плечи его опустились, он ссутулился, будто бы стал меньше ростом. – В центральной тюрьме.
– Прекрасно. Там есть свои исполнители. Надеюсь, они еще не растеряли навыки. Ступайте, Бруно. Я хочу, чтобы уже завтра ящик с головой господина Фрада ехал на Запад к самоназванному правителю и его покровителям.
Ионея протянула лорду подписанную бумагу.
– Когда-нибудь вы пожалеете об этом решении, – еле слышно проговорил старик, взял указ и поплелся к выходу. Жалкий и раздавленный.
Бумага мелко дрожала в руках господина Фрада. Посланник самоназванного правителя Западных Территорий пытался зацепиться глазами за текст, но буквы плясали и смысл старательно ускользал.
– Что это? – Фрад поднял взгляд на возвышающегося над ним лорда.
Посланник Ионеи не ответил, более того, лицо старого Бруно было бесстрастным.
– Это что, шутка такая? – голос Фрада дал петуха.
Бруно покачал головой.
– Нет, Ионея не шутит. Это ваш приговор.
Фрад подскочил с лавки и нервно заходил по небольшой камере, пытаясь как-то осмыслить происходящее. Он приехал сюда, чтоб требовать. За ним стоял правитель Западных Территорий, а самое главное – поддержка конструкторов, в чьей военной мощи Ионея и ее приближенные могли убедиться на деле. Он привез с собой достаточное количество подтверждений своим словам. И даже когда вместо исполнения законных на правах сильного требований его, как посланника, закрыли в камере, он не сильно беспокоился. За ним стояли конструкторы, кто такая эта магичка, чтобы им противиться? И отвесив пару угроз, Фрад гордо вскинув голову, позволил проводить себя в тюрьму. Он был убежден, что заключение его будет недолгим и что Ионея отправила его под стражу просто от бессилия.
Когда в камеру вошел лорд Бруно, господин Фрад был уверен, что его сейчас отпустят с извинениями. Вместо этого лорд вручил ему треклятую бумагу.
Как быстро все переменилось. Он был на коне, а теперь… Или это все же шутка такая?.. Нет, это признак бессилия, слабости. Ионея играет не по правилам оттого, что ничего не может сделать с конструкторами. Ее время уходит, она чувствует это и бесится от страха перед будущим. И когда в Вероллу придут люди Запада с машинами конструкторов…
А ведь тогда его отрубленной и сложенной в ящик голове будет без разницы, что за него отомстят.
От этой мысли Фрад остановился с той же внезапностью, с какой до того пришел в движение, отер ладонью лицо. В голове западного посланника бушевал хаос.
– Тогда зачем? – поглядел он на Бруно. – Если это не шутка, зачем вы мне это показываете? Это что, такое издевательство над заключенными? Послушайте, лорд, издеваться имело бы смысл, если бы я мог уйти отсюда и рассказать о вашей жестокости. А так… Зачем? Зачем?! Зачем?!!
Фрад рухнул на лавку. Умирать не хотелось.
– Расскажите, зачем вы пошли против Вероллы, против ОТК? Почему сговорились с конструкторами? – в голосе старого мага, кажется, прозвучал интерес.
Посланник распрямился и посмотрел на Бруно по-новому, чувствуя пятой точкой – еще можно попытаться что-то изменить в своей судьбе.
– Мы не сговаривались. И не выступали против Объединенных Территорий, – немного увереннее заговорил господин Фрад. – Поймите, даже конструкторы не против Вероллы. Они пришли к нам как друзья. До недавнего времени между магией и технологией был хрупкий, но действенный баланс, а ваша правительница его нарушила. Были договоренности… были соглашения… были даже личные отношения, которые культивировались поколениями… я уже говорил, конструкторы не желают нам зла, просто хотят восстановить равновесие. В противном случае магия задавит технологию на всех Территориях Консорциума, а потом двинется дальше. И двинем ее не мы, а другие силы. А вот с этим Командор не может мириться.
Он замолчал, ожидая новых вопросов, но их не последовало. Фрад сглотнул, ощущая, как от волнения пересыхает в глотке, заговорил снова, чувствуя, что нервничает и от того торопится.
– Я не знаю, как в Веролле, но у нас на Западе многие недовольны сменой порядков. А тут пришел Командор, попросил помощи в сохранении баланса и со своей стороны предложил всестороннюю поддержку. Никто не желает распри. Ни мы, ни конструкторы. Понимаю, я говорил с позиции силы, но ведь Ионея – сильная женщина, она должна понимать именно этот язык.
– Ионея сильная женщина, – кивнул лорд Бруно. – И именно поэтому говорить с ней с позиции силы было неумно, господин посланник. На любой нажим она отвечает встречным нажимом. Сила действия равна силе противодействия. Вам нужно было вести себя хитрее, осмотрительнее.
– И что теперь делать?
Это прозвучало совсем уж не дипломатично, но сохранять выдержку Фраду было сложно. Какая уж тут выдержка, когда тебе с минуты на минуту голову отрежут?
Лорд Бруно неожиданно сел рядом с пленником на лавку и заговорил быстро, понизив голос:
– Я скажу вам, что делать, господин посланник. Сейчас я заберу вас отсюда для того, чтобы привести приговор в исполнение. Местное руководство не станет чинить препятствий личному помощнику правительницы. И настаивать на том, чтобы привести приговор в исполнение самостоятельно они тоже не станут. В бумагах не указан палач, а выполнять грязную работу не хочется никому. Они с радостью уступят это дело мне. Снаружи нас будет ждать мобиль. Мы с вами сядем в него и покинем Вероллу. Пока информация о нашем отъезде доберется до Ионеи, пока она отдаст приказ о нашей поимке, пока нас начнут искать, мы с вами будем уже далеко. А власть Ионеи в регионах, как вы могли заметить, не так сильна, и приказы там исполняются совсем не быстро. Кроме того, мы поедем на Запад не самым очевидным путем, так что ловить нас будет еще затруднительнее. Полагаю, у нас получится добраться до Западных Территорий. Если только…
Лорд замолчал. Фрад подался к собеседнику:
– Если что?
– Вернуться обратно после такого шага я не смогу, да и не хочу. Но для меня это не самое простое решение, господин посланник. У вас есть ровно минута, чтобы предложить мне хорошую цену за мои услуги. Только учтите, здесь я – правая рука правительницы, так что меня интересуют серьезные предложения. А кроме того, я живу уже очень давно и очень хорошо умею отличать вранье от правды, потому предлагаю не тратить время на обещания, которые вы не сумеете исполнить. В противном случае я передам вас конвою вместе с указом и приказом привести приговор в исполнение. Время пошло.
Фрад посмотрел на мага, тот определенно не блефовал. Тогда что это? Хитрость? Ионея хочет таким образом заслать на Запад своего человека? Или у них внутренние разногласия и безупречный лорд Бруно взаправду решился на предательство? Если так, то дела в столице совсем плохи.
Посланник отер о штаны вспотевшие от волнения ладони и заговорил.
5
Мессер принял их снова только на четвертый день. Все остальное время Пантор и Винсент были предоставлены сами себе. Отдыхали, ели, пили, прогуливались. Впрочем, прогулки эти проходили исключительно в здании Совета или в садах на его крыше. Ни на улицу, ни за оцепление их не выпускали.
Рыжий наслаждался возможностью выспаться, пожрать от пуза и продегустировать старые запасы из винного погреба. Огорчало его только отсутствие доступных женщин. Пантор же все больше и больше ощущал отчужденность. Если прежде в здании Совета чувствовалась жизнь, то теперь оно скорее напоминало склеп. Людей здесь стало меньше, посторонних не осталось вовсе – их сюда просто не допускали. Кругом появилась безмолвная охрана. Прислуга сделалась менее разговорчивой и поддерживала беседы только на нейтральные темы. Комнаты помрачнели, коридоры опустели. Стены и обстановка, кажется, были те же, но окружение сильно изменилось – давило и настораживало.
Что же здесь произошло?
Пантор попытался обратиться с этим вопросом к девушкам, что прислуживали им за обедом и ужином, но те лишь мило улыбались:
– Ничего. Все как прежде.
Но ощущение не уходило, а только крепло. И хотя можно было просто радоваться возможности отдохнуть, провести в роскоши несколько спокойных дней, не думая о том, что будет завтра, Пантор почему-то никак не мог расслабиться. Более того, вскоре у него возникло желание как можно скорее покинуть здание Совета. Потому, когда под конец завтрака в обеденную залу вошел мрачный Деррек и сообщил, что их ждет лорд Мессер, Пантор скорее обрадовался, чем насторожился.
Винсент же радости не разделил, лишь вздохнул печально:
– Кажется, это последний королевский завтрак на ближайшее время, Пантей.
Лорд Мессер встретил их в том же покое, прямо у дверей, как хозяин, который давно заждался дорогих гостей:
– Проходите, мои юные друзья, – мягко приветствовал он, и голос учителя звучал вполне дружелюбно. – Присаживайтесь.
И он широким жестом указал на два глубоких кресла, стоявших прямо перед письменным столом. Пантор и Винсент послушно заняли предложенные места. Мессер не спеша обошел стол кругом.
– Я долго размышлял после нашего разговора и решился все же обратиться к вам с просьбой.
– Что-то мне сдается, что просьба будет не о дежурной ничего незначащей услуге, – предположил рыжий.
– Вы правы, дорогой мой, – кивнул Мессер и сел за стол. – Просьба не тривиальная. Я полагал обратиться с ней к Пантору, но коль скоро вы такие неразлучные друзья, теперь она адресуется вам обоим. Я предлагаю новое путешествие. Долгое, небезопасное, но небезынтересное. Что скажете?
– Звучит как завлекалочка к походу в лес с незнакомым злым человеком, – весело отозвался Винсент.
Пантор поморщился, активность приятеля напрягала. В конце концов, лорд Мессер ему не друг, не соратник и не равный, чтобы так с ним разговаривать. Впрочем, самого Мессера манеры рыжего, кажется, не задели. И все же:
– Перестань, – одернул Пантор Винсента и поглядел на учителя: – Куда вы хотите нас отправить?
– Туда, куда еще никто до вас не ходил. Во всяком случае, в обозримом прошлом.
Мессер пододвинул к себе ларец, что стоял на краю стола – резной с инкрустацией и, судя по всему, переживший не одну славную эпоху. Ларец оказался не заперт, лорд откинул крышку и достал пожелтевший и одеревеневший от времени свиток. Отставил ларец и развернул на столе бумагу.
– Эту карту я нашел в здешней библиотеке. Она сохранилась с времен, когда Витано еще не покрывал магический купол. Если верить древним географам, то здесь, – тонкий палец в перчатке ткнулся в дальний край карты, – есть неизвестные земли. Вот туда я и предлагаю вам отправиться.
– А что там? – тупо спросил Пантор, озадаченно разглядывая край карты, где за океаном был намечен тонкий контур береговой линии, все остальное было не отрисовано.
– Там, по моим предположениям, живут первомаги, у которых находятся три книги из семи, одну из которых вы мне принесли. Мне нужны эти книги, мой мальчик.
Мессер поднял голову от карты и уставился на ученика пустыми глазницами. Стало тихо.
– А зачем? – бодро нарушил тишину Винсент.
Маг и ученик мага посмотрели на рыжего одновременно. По черепу и пустым глазницам Мессера невозможно было прочитать ничего, на лице же Пантора возникла растерянность. И было отчего растеряться.
– Ты о чем?
– О войне.
– Какой войне? – спросил Мессер, и голос его прозвучал неожиданно сипло.
– Войне против властей в Лупа-нопа, поставленных Объединенными Территориями Консорциума. Острова должны быть свободны. Кажется так? – Винсент хитро скосился на Мессера.
– Откуда ты это взял? – спросил Пантор.
– Люди болтают, – пожал плечами Винсент.
Вот значит как. Пока ученик мага был уверен, что его друг слоняется без дела, тот умудрился увидеть и услышать больше, чем он выяснить.
– Это правда? – обратился юный маг к учителю.
Мессер молча свернул карту.
– Смотря, что считать правдой, – тихо и печально произнес он. – Запомни, мой мальчик, простые смертные не знают правды. От тебя скрывать ее я не стану. Война возможна. После падения купола перед нами встала серьезная проблема: живые и неживые не могут найти общий язык, не могут существовать мирно. И есть только два способа заставить их объединиться. Первый, найти общего врага. Перед лицом внешней угрозы мелкие распри забываются. Уберечь тех, кто здесь живет, от того, чтобы они не перерезали друг друга, можно, направив их агрессию в сторону. Внутренние проблемы не кажутся проблемами, когда есть враг на стороне. И да, этот вариант предполагает поход на Лупа-нопа. Возможно, войну. Хотя я – последний здесь человек, который хотел бы войны.
Лорд замолчал и уставился куда-то за окно. Что он там разглядывал, оставалось только догадываться. Быть может, старый маг просто смотрел внутрь себя.
– А второй способ? – напомнил Пантор.
– Второй способ, – отмер Мессер, – может быть реализован только в том случае, если у меня будут эти книги.
– И что, первомаги сами отдадут нам свою реликвию? – вклинился в разговор Винсент.
– Не отдадут, – покачал головой лорд. – Вам придется что-то придумать. Но с тем, как вы добыли первую книгу, я верю, что вы сможете это сделать.
– А почему не послать туда эту вашу армию? – подловил рыжий. – Вот вам и внешний враг, и объединяющее занятие.
– Я уже сказал, что не хочу войны, – льстиво проговорил Мессер. – Войны с первомагами – тем более. Кроме того, здесь молодой талантливый маг будет куда незаметнее и эффективнее, чем армия.
Мессер повернулся к Пантору:
– Так что ты скажешь, мальчик мой?
– За каким духом ты согласился? – недоумевал Винсент.
Здание Совета, охрана и оцепление остались далеко позади. Пантор шел, вдыхал полной грудью запахи города и чувствовал себя живым. Этого ощущения он был лишен в гостях у учителя, оттого сейчас оно пьянило и воодушевляло.
– Во-первых, я не хочу войны. Во-вторых, я многим обязан лорду Мессеру.
– А по-моему, он просто подкупил тебя лестью. «Молодой талантливый маг куда эффективнее», – очень похоже передразнил рыжий.
– Ты не прав, – нахмурился Пантор.
– Ты соображаешь, что это дорога в один конец?
Ученик мага смолчал. То, что путешествие может стать последним приключением в его жизни, он понимал отлично. И отчасти Винсент был прав, если Пантор чем-то и был обязан учителю, то все долги давно отдал. Вот только дело было не в лести.
Несколько дней, проведенные в здании Совета, привели Пантора к мысли, что жить спокойно ему не интересно. Он больше привык к постоянному движению, чем устал от него. Здесь же намечалось не просто интересное приключение. Если расчет Мессера верен, то он столкнется с первомагами, а это небывалый опыт для мага из Объединенных Территорий.
С этой мыслью Пантор поднялся на крыльцо таверны с говорящим названием «Не совсем живой Ларри» и потянул на себя дверь:
– Если не хочешь, можешь остаться, – бросил не оглядываясь.
– Вот еще! – весело отозвался Винсент. – Так я и отпустил тебя одного. И потом Витано меня лично нервирует. Как-то муторно здесь, не по-людски, что ли. Да! И у меня никогда не было первомагичек. Может, мне даже понравится, кто знает?
Внутри было темно и прохладно, особенно после улицы. Большинство столов в просторном зале стояли пустыми: обед давно закончился, а время ужина еще не подошло.
– Давай туда, – кивнул Винсент и шустро направился к пустующему столу возле окна.
Пантор присел рядом, огляделся.
– Нету его здесь, – озвучил очевидное рыжий. – Может, вообще ушел и не стал нас ждать. На кой мы ему нужны? Тем более сказали, что быстро вернемся и пропали на несколько дней.
– Не мог он уйти совсем, – покачал головой молодой маг. – Это же Орландо. Если сказал, что будет ждать, значит обязательно дождется.
– Как скажешь, – легко согласился Винсент и повернулся к подошедшему хозяину – немолодому мертвяку с обрюзгшим лицом. – Я буду пиво и вепрево колено. А мой друг…
Рыжий поглядел на Пантора.
– Я не голоден, – покачал тот головой.
– …будет то же самое, – заключил Винсент.
Хозяин кивнул и молча удалился.
Ученик мага уставился в окно. Орландо, конечно, не мог уйти, не дождавшись его, но отойти ненадолго мог, как и надолго. А долго ждать друга-мертвяка в мертвяцом кабаке не хотелось. Задерживаться в таких заведениях живым не стоило вовсе.
– Эй, живчики, – раздался грубый неприятный голос, материализуя мысль юного мага, – вы чего здесь расселись?
Пантор повернулся. Рядом стояли три здоровенных мертвяка с недобрыми рожами.
– Это наше место, мы всегда здесь сидим. Пошли отсюда.
Пантор не успел ответить, рыжий выпалил первым:
– Сегодня посидите в другом месте, гнилозадые.
– Ты это кому сказал? – зарычал обладатель неприятного голоса и, схватив Винсента за грудки, выволок из-за стола.
Драка была неминуемой, Пантор прикинул свои возможности и понял, что не успевает. Нет, он мог вырубить мертвяка при помощи магии, но одного, а остальным хватит сил и времени, чтобы уконтрапупить и его, и говорливого Винсента. Интересно, научится он когда-нибудь язык при себе держать?
Не совсем живой громила тем временем хорошенько встряхнул рыжего и повторил:
– Ты это кому?
– Тебе, – просто ответил Винсент, отметая всякую возможность мирного исхода.
И тут на плечо мертвяка легла тяжелая рука.
– Отпусти его, – очень мягко попросил знакомый голос.
Мертвяк обернулся, кинул на Орландо недобрый взгляд:
– Ты чего, за живчиков заступаешься? – спросил здоровяк, но рыжего отпустил. – Они заняли наш стол. Мы всегда здесь сидим.
– Сегодня посидите в другом месте.
– Я же говорил, – весело поддел Винсент, поправляя воротник.
Мертвяк посмотрел на него с бешенством во взгляде, скосил глаза на Орландо и, молча кивнув приятелям, пошел в дальний угол.
– Привет, Орландо, – протянул руку рыжий. – Скучал без нас?
Орландо хмуро смотрел на рыжего. Тот трескал мясо за обе щеки, запивал пивом и радостно пересказывал историю их пребывания в здании Совета. От выпитого он стал еще словоохотливее, чем обычно, потому Пантору не удавалось вставить в рассказ ни единого слова.
– Зря согласился, – сказал Орландо Пантору, когда рыжий закончил свое повествование.
– А я что говорю, – обрадовался Винсент. – Дурацкая же затея. На неприятности нарваться и здесь можно, зачем далеко ходить?
– Так ты сейчас только нарывался, чтоб далеко не ходить? – поинтересовался Пантор.
– Пантей, тебе ведь не о том говорят.
Ученик мага повернулся к Орландо. Тот сидел понурый, принятое Пантором решение мертвяку не нравилось.
– Почему зря? – спросил в лоб ученик мага.
– Пока вы сидели во дворце, я ходил по городу и общался. Все плохо, Пантор. Город дышит войной, и тебе не стоило бы помогать стать сильнее тому, кто эту войну затевает.
– Лорд Мессер не хочет войны, – нахмурился Пантор, слова товарища были ему неприятны.
– Это он тебе сказал? – поинтересовался Орландо.
– Да!
– И ты ему веришь?
Ученик мага решительно кивнул.
– Если ты не хочешь идти со мной, Орландо, оставайся, я не обижусь, – поспешил добавить он.
– Допивайте свое пиво, – вздохнул в ответ мертвяк.
6
Они снова шли всю ночь. Но на этот раз не было гнетущего молчания и непроглядной мути, в которой угадывались лишь пятна. Адрусим оказался прав: зрение мало-помалу восстанавливалось, как и речь. Впрочем, говорил больше спаситель в кожаном плаще. Винни только осторожно задавал вопросы, но ответы на них получал далеко не всегда. Его интересовало, что происходит на острове, что стало с Мессером, Витано и его жителями после того, как обезумевший лорд спалил деревню. Но мастер техно-магических наук по его собственным словам политикой не интересовался, как и жизнью Свалки в принципе.
– Мне глубоко безразлично все, что здесь происходит, – объяснил он. – Я здесь не живу, меня привели сюда дела.
– А где вы живете?
– Неподалеку есть небольшой остров с заброшенным маяком. Прекрасное местечко. Я его обжил, устроил там лабораторию, – мужчина мечтательно улыбнулся, – скоро сам все увидишь. Вот только доберемся до моей лаборатории.
О себе Адрусим говорил весьма охотно. Рассказывал даже то, о чем Винни не спрашивал.
Адрусим Васкал родился и вырос в Веролле. С детства он проявлял недюжинные способности к магии, а так как родители его были далеко не простыми людьми, юный Адрусим без особенного труда получил отличное образование, а затем место в одном из министерств Объединенных Территорий Консорциума. Место было теплым, доходным, работа – не бей лежачего. Казалось бы, живи и радуйся, но молодого человека такая уютная стабильность сильно напрягала, вероятнее всего в силу возраста. Он заскучал и от скуки стал интересоваться магическими областями, не относящимися к работе его ведомства.
Адрусима привлекло слияние магии и технологии. В ОТК такой интерес не поощрялся, особенно если возникал неподконтрольно, а Васкал посвящать кого бы то ни было в свои интересы нужным не считал. Сперва он просто проявлял любопытство, вскоре начал тайком обзаводиться книгами на занимающую его тему, а затем увлекся собственными исследованиями.
Ограничься Адрусим теорией, его бы не поймали. Однако теорией юный Васкал не ограничился. Его тайные изыскания продолжались лет пять, и какое-то время молодому магу удавалось прятаться от властей. Вот только амбиции со временем растут, а удача – женщина переменчивая. После очередного серьезного эксперимента Васкал был замечен и схвачен приставами магического контроля практически на месте преступления.
Суд в подобных случаях вершился быстро. Спорить с системой было бесполезно, попытки оправдывать или выкупить преступника, незаконно занимающегося магической деятельностью, грозили отправкой в ссылку вместе с ним.
Васкалы, имевшие помимо Адрусима еще пятерых детей, могли бы с чистой совестью умыть руки. Но высокопоставленные родители пошли на риск, задействовали все мыслимые и немыслимые связи, и умудрились добиться невероятного результата: суд не выслал юношу на Свалку, а отправил его под домашний арест. С одной стороны, все закончилось счастливо, с другой – теплые министерские кресла молодому Васкалу были теперь заказаны, и продолжить официально заниматься тем, на чем погорел, он не смог бы уже никогда ни при каких обстоятельствах.
Будущее выглядело бесперспективным. Отец, хоть и приложил все усилия к спасению сына, был им теперь недоволен и пребывал в постоянном раздражении, мать переживала молча. И Адрусим, впервые по-взрослому задумавшись о себе, принял первое в своей жизни взвешенное решение.
Несколько лет он сидел тише воды, ниже травы, демонстрируя чудеса послушания и благонадежности, а потом, когда срок наказания истек, попрощался с семьей и покинул пределы ОТК, чтобы продолжить свою научную работу вдали от приставов и магического контроля. Путь юного Васкала лежал на Дикий Север. Он видел себя большим ученым и магом, мог позволить себе любые научные изыскания, благо не надо было думать о средствах к существованию, деньгами его с лихвой обеспечили родители. Адрусим был счастлив, наконец запахло долгожданной свободой, но радость оказалась недолгой.
Нет, на Дикий Север он попал, вот только с деньгами пришлось расстаться на границе. Пограничники вытрясли его карманы подчистую в обмен на разрешение покинуть ОТК.
«А если я передумал пересекать границу», – жалобно поинтересовался маг-исследователь.
В ответ на это пограничники только поржали и объяснили, что выхода у Адрусима всего два: или воспользоваться их любезностью и пересечь границу, или топать на все четыре стороны. Конфискованные денежные знаки он не увидит больше в любом случае. А если продолжит препираться, то количество вариантов может уменьшиться.
Васкал стиснул зубы и покинул треклятые Объединенные Территории, считая, что это самое поганое место на всем белом свете. Впрочем, очень скоро выяснилось, что на Диком Севере ничуть не лучше. Денег не было, работы для него тоже не находилось. Некоторое время Адрусим практически бродяжничал, размышляя о том, что стоит продать последнее, что у него осталось – книги, и вернуться обратно домой. Вот только охотников до узко специализированной литературы не находилось. Так он добрел до небольшого городишки и тут ему, наконец, повезло.
