Kitabı oku: «Якудза из другого мира 4»
Глава 1
Нет ничего лучше, чем сходить в жаркую баньку после изнурительных тренировок. Чтобы каждая клеточка тела завернулась в тюрбан кайфа и просигнализировала мозгу, что в ближайшее время лучше не беспокоить – клеточка ушла в отрыв. Чтобы мышцы из каменных превратились в обычные жесткие, но расслабленные. Чтобы не стоять в тяжелой и беспонтовой стойке всадника и втыкать в воздух удары.
Мало того, чтобы не втыкать, так надо было ещё и выговаривать названия ударов, чтобы мой маленький товарищ мог повторить за мной.
Мы тренировались на заднем дворе дома сэнсэя Норобу, неподалеку от сада камней и выполняли удары руками. Тренировались настолько давно, что руки уже сами собой делали фигуру из трех пальцев и норовили показать усталым глазам. А мозг периодически напоминал об обжигающем паре и расслабляющей атмосфере уединения.
А что? Сейчас бы в баньку и пару-тройку банок пива, да чтобы запотевшего, со слезой. И банщицу симпатичную, да веселую. Понятно, что девушки не отказались бы от кваса и мускулистого массажиста, но по мне лучше пиво и банщица. Думаю, что мужчины со мной будут солидарны. Ещё веничек дубовый и прорубь рядом. Вот о таком я мечтал под июньским солнцем, когда в сотый раз вытирал пот со лба.
Мечтал, но вместо этого в пятитысячный раз командовал:
– Джеб дзедан! Суторето дзедан! Джеб тюдан! Суторето чудан!
Тануки по имени Киоси, а по фамилии Аяда, стоял рядом и повторял за мной. Левый прямой в голову, правый прямой в голову, левый прямой в корпус, правый прямой в корпус. Выполнял старательно, с чувством, толком, расстановкой.
Сэнсэй сначала наблюдал за нами, но после того, как его начали донимать мухи, он скрылся в дому и уже больше получаса не показывался. Мы тренировались упорно, потому что в скором времени должны были совершить нападение на главный офис якудзы. А тут лучше подготовиться капитально, чтобы минимизировать потери и утраты.
– Джеб дзедан! Суторето дзедан!
– Босс, а можно задать вопрос? – подал голос Киоси.
Это он меня называл боссом. Мелочь, а приятно. Это если учесть, что я из касты хининов и даже ношу татуировку на щеке, обозначающее моё место в местной иерархии. Хотя, касту неприкасаемых с названием хинин упразднили, но старшее поколение и те, кто родился до вступления силы закона о равноправии, всё ещё красуются с веточкой сакуры на щеке. Красивая метка низшего сословия.
– Чего тебе, дружище?
– Вот как так сказать девочке, что она тебе нравится? Ты же вроде как мастер в этих делах?
Я оглянулся на дверь в дом. Сэнсэя не видно. Стебаться некому, а вот если мальчишка хочет узнать по поводу привлечения внимания девчонок, то он обратился по адресу. Я не ловелас, но от веселого перепихончика никогда не откажусь. Да и как тут отказаться, если вселился в молодое тело у которого гормоны прут изо всех щелей?
– Делай вид, что мы продолжаем тренироваться. Вдруг сэнсэй выглянет…
– Понял, босс!
Я продолжил выполнять прямые удары, Киоси старательно их повторял. Со стороны могло показаться, что мы полностью ушли в тренировочный дзен.
– Тебе нравится девочка в классе?
– Да, но я не знаю, как сделать так, чтобы она посмотрела на меня не как на придурка, а как на мальчика, с которым можно дружить…
– Сумкой по башке бил? За косички дергал? Бэнто прятал?
– Ну-у-у… – замялся тануки.
– Ясно. Значит, дело хуже, чем я предполагал. Тут тактика нужна… Стратегия!
– Какая стратегия, босс?
– Узнай её интересы, изучи информацию, которой она увлекается. Чтобы было о чем поговорить. Следи за собой, не пачкай одежду и не ходи вечно растрепанным. Будь естественным. Дай девочке знать, что она тебе нравится: бросай на неё неоднозначные взгляды, обращайся к ней чаще, чем к остальным, выделяй из толпы. Не хвались своими победами, но преподноси их как нечто само собой разумеющееся. Как будто ты каждый день преодолеваешь Фудзияму. Не забывай делать ей ненавязчивые, искренние комплименты…
– Какие-такие комплименты, босс?
– Ну, допустим, ты мог бы сказать, что когда впервые увидел её, то сразу же забыл обо всём на свете. Или похвалить её волосы и сравнить по легкости с облачками на небе… Или сказать, что тонешь в глазах, как в глубоком омуте и впервые тебе не хочется выплывать… Вот как-то так, Киоси.
– Красиво говоришь, босс. Я так не смогу, наверное… У меня при виде её язык сразу в полено превращается. И хочется сказать что-то хорошее, а язык не может. Вот и приходится бить сумкой, чтобы хоть как-то выразить то, что накипело…
– Досадно, конечно. Так, с панталыка не возьмешь, тем более девочку… Ну, мы можем, порепетировать. Вроде как тренируем сейчас удары, чтобы в нужный момент не облажаться. Вот и с комплиментами можем так сделать. Представь, что я девочка, которая тебе нравится…
Киоси на мгновение замер и уставился на меня расширенными глазами. Он даже забыл про то, что надо делать удары, на что я тут же скомандовал:
– Джеб дзедан! Суторето дзедан! Джеб тюдан! Суторето чудан!
Это вывело его из ступора. Киоси послушно начал вспарывать воздух, но через несколько секунд сказал:
– Босс, ты, конечно, извини, но вот ты ни грамма не похож на Кэори.
– Чудак! Я и не должен был похож. Ты можешь всего лишь представить, что говоришь свои слова Кэори. Закрой глаза, если тебе трудно и попытайся представить с закрытыми глазами. Вот, допустим, я это ты, а ты это я. И тогда бы я сказал следующее… – я пожевал губами, чуточку подумал и сказал. – Я постоянно думаю о тебе. Каким-то образом тебе удалось навечно поселиться в моих мыслях. Когда смотрю на зефир, то вспоминаю твоё имя, такое же воздушное и легкое. Когда вижу, как течет вода в реке, то сразу же вспоминаю твою походку, такую же плавную и неторопливую. Когда вижу Фудзияму, то сразу же думаю о твоём лице, таком же величественном и прекрасном…
– А я… – Киоси всё-таки закрыл глаза, но продолжал исполнять удары. – А я… А я… Очень ценю и уважаю твоё мнение. Мне нравится, как ты одеваешься и как от тебя пахнет. Когда ты идешь по улице, то кажется, что сакура сбрасывает цветы, чтобы не сгорать от стыда, проиграв соревнование в красоте…
– Ух, вот это ты загнул. Но красиво. Давай дальше, – подбодрил я тануки.
Я продолжил делать удары, старался, чтобы наши удары были похожи.
– Ты украшаешь этот мир и делаешь его лучше… – уже увереннее сказал Киоси. – У тебя такая кавайная внешность, что никто не сравнится с тобой по красоте. А твоя душа такая добрая и нежная…
– Кхм… Мальчики… Я думаю, что вы на самом деле очень много времени проводите вместе… – раздался за нашими спинами ехидный голос сэнсэя. – Не, я не гомофоб, я просто против пидаров…
Мы с Киоси замерли. Не сомневаюсь, что не только в моей голове возник вопрос: как долго за нами наблюдал сэнсэй? Что конкретно он слышал?
– Мы это… Я… А вот Киоси будет выступать в спектакле и поэтому… – попытался оправдаться я и почувствовал, как уши полыхают ярче пламени.
– Да! Я в спектакле… того… этого… – вякнул Киоси.
– Какой-то странный у вас спектакль, – покачал головой сэнсэй. – Чтобы парень парню в любви признавался…
С его довольной рожи не сходила улыбка. Он поймал двух мальчишек "на горячем" и теперь развлекался по полной. Я улыбнулся в ответ и поймал себя на том, что улыбка вышла виноватой. Вот как будто я и в самом деле сделал что-то плохое.
Если вы не знаете, кто я такой, то могу представиться, пока уши горят ярче кумача. Итак, я попаданец. Тот самый, про собратьев которого написано около полумиллиарда книг. Попал из обычного Санкт-Петербурга в мистическую Японию. Местный мир отличается от нашего наличием магии, оммёдо по-местному. Тут также стреляют, любят, предают и возвышенно признаются в ненависти.
Как будто взяли, да и закинули в технологический современный мир с элементами манги Наруто.
В прошлой жизни я подвизался наемным убийцей. Был убит одной из жертв и перенесся в тело старшеклассника, который к тому же ещё и оказался из касты неприкасаемых. Правда, после закона хинины стали в равных правах с остальными людьми, но… Сила привычка порой сильнее законов, поэтому приходится бороться и с проявлениями дискриминации.
Попал я в ласковые руки Мизуки Сато, дочки главаря одного из кланов якудзы «Крылья ветра», которая тут же ответственно спихнула меня под нежное крыло засушенного терминатора по имени Норобу. Сэнсэй Норобу сначала не хотел меня обучать, но потом сжалился, и в итоге мы с ним скорешились настолько, что души друг в друге не чаем. Но на людях постоянно собачимся, чтобы люди не увидели наших слабых мест.
Так как я в теле хинина, то и судьба моя должна быть незавидной. Максимум – работа ассенизатором или другая какая грязная шабашка. Простолюдину из бывшей касты неприкасаемых императорский дворец не светит. Но родители Изаму Такаги (так зовут пацана, в теле которого я обретаюсь) решили, что пусть у их сына судьба будет лучшей, чем у них. Родители добровольно пошли в рабство, лишь бы Такаги мог выучиться в старшей школе среди детей аристократов и стать человеком.
Да-да, вот такая вот самоотверженность. Однако, их мысли встали поперек горла одному полицейскому чину, который по совместительству был главой другого клана якудза Хино-хеби-кай. Сынок полицейского, Сэтору Мацуда, учился в одном классе со мной! И это донельзя раздражало старшего комиссара. Он начал чинить мне различные козни, шантажировать жизнью родителей, заставлять участвовать в соревнованиях со смертельным исходом, но в итоге моё кунг-фу оказалось сильнее.
На жизненном пути к нашему с сэнсэем тандему присоединился маленький оборотень – тануки по имени Киоси. Он оказался непоседливым, ленивым и непослушным. Возможно, именно поэтому и взяли на воспитание – мы ещё надеялись сделать из него человека.
После смерти старшего комиссара Сэтору взял на себя управление кланом якудза. Он так ловко подставил меня под месть рыжеволосой кицунэ по имени Шакко, что та едва не укокошила вашего непокорного слугу. На этот раз мне повезло. Не укокошили. Хотя и очень старались.
В процессе моего укокашивания получилось выяснить, что и Сэтору и Шакко глотали волшебные пилюльки одного из аристократов. Стали при этом очень быстрыми и сильными. А фармацевт-аристократ вознамерился уничтожить меня. Причем не один, а вместе с девятью друзьями, которые тоже были не пальцем деланные. Постепенно у меня получилось убедить их всех, что моё кунг-фу со времен старшего комиссара не ослабло. После этого я обрел проблемы с девятью отцами-аристократами, но вроде бы получилось и это разрулить. У меня на руках оказалась запись признания доктора с пилюльками. Правда, эта запись стоила жизни одному неплохому человеку, но… Месть за этого человека была достойной.
Теперь же кицунэ Шакко узнала про обман, но в итоге на неё нацепили ошейник, готовый в любую секунду взорваться. Мало этого – Сэтору предупредил, что дальше она будет участвовать в "Черном Кумитэ", где после трех боев получит право снова сразиться с ним. Сэтору пока был уверен, что у него получилось меня завалить путем утопления, я же не торопился его разубеждать.
Вот и тренировались мы на заднем дворе сэнсэя… пока он не возник, как всегда невовремя.
– Ладно, ребята, не надо оправдываться. Просто не теребонькайте друг другу, а то до добра это не доведет. Лучше на девчонок переключитесь, научитесь им комплименты говорить… – покачал головой Норобу.
– Да мы это…
– Да мы то…
– В общем, Изаму, слушай сюда, мне плевать, что вы тут делали, но вы прекратили тренировку, а это вообще никуда не годится. Завтра будете тренировать удары с утра и до тех пор, пока солнце не скроется за домом господина Нагано.
– Простите, сэнсэй! – хором сказали мы и поклонились.
– Не прощу. Сказал, что будете отрабатывать и будете отрабатывать! Но это будет завтра. А сегодня… Пойдем, Изаму, я приготовил большой круг для призыва могущественного сикигами. Нужно несколько капель твоей крови, чтобы сикигами слился с тобой и мог помочь в поединке с Сэтору.
– Чего? – я постарался, чтобы мои брови не улетели от удивления куда-то на затылок.
– Ничего. Я вызову могущественного сикигами, чтобы он тебе помог. Тебе ещё сколько раз нужно это повторить?
– Не нужно мне повторять… А это… Надо будет сексом с кем-то заниматься?
– Нет, пока не победишь Сэтору, ни в одну дырочку соваться нельзя… Что приуныл? Я пошутил. Этот сикигами будет питаться твоим боевым духом, поэтому не затягивай со встречей Сэтору.
Я взглянул на сэнсэя. На этот раз на морщинистом лице не было и тени улыбки. Он смотрел на меня совершенно серьезно.
– Подожди, а если я не успею? Что тогда?
– Тогда он за месяц высосет твой боевой дух подчистую и оставит только пустую оболочку. Это будет прекрасным дополнением к пустой голове. Так что ты обретешь единение и покой…
А вот на этот раз улыбка расцвела буйным лотосом. Сэнсэй все-таки сумел меня подколоть и теперь страшно гордился этим. Я в ответ скорчил рожу.
– Ладно, пойдем, покажешь, что у тебя там за сикигами такой, – махнул я рукой.
– Отнесись к этому ритуалу серьезно. Это тебе не хухры-мухры, это могущественный сикигами, следовательно, он требует тщательного подхода. Одна ошибка и всё пойдет насмарку. Да что там насмарку, может произойти такое, что и придумать нельзя. Вернее, можно, но я столько сакэ не выпью. Поэтому ты, – палец сэнсэя показал на Киоси. – Оставайся на месте и даже не вздумай заходить во время ритуала. Дождись того времени, когда мы выйдем на улицу. Понял или уши надрать?
– Понял! – тут же ответил Киоси. – А в дырочку подглядывать можно?
– Мал ты ещё в дырочку подглядывать! Вот подрастешь немного и тогда в столько дырок заглянешь… В общем, чтобы духу твоего в доме не было!
Киоси вздохнул, что-то пробурчал себе под нос. Тихо пробурчал, чтобы сэнсэй наверняка не расслышал. Он направился к торчащему из стены крану. Там мы иногда набирали воду для полива небольшого сада и умывались, когда было особенно жарко. Вот и сейчас, после тренировки было классно умыться. Я с завистью посмотрел, как он плещется и фыркает под струей холодной воды.
А мне бы в баньку… Но ладно, после ритуала с сикигами обязательно выберусь на горячие источники и уже там оторвусь по полной…
– Идем-идем, а то мы так до вечера не справимся, – поторопил меня сэнсэй, когда увидел, что я застыл.
Я вздохнул и пошел следом за сэнсэем. Знал бы, что случится – тренировал бы удары неделю и не заходил бы в дом. Увы, рядом не было девочки-оракула по имени Сузу, которая предупредила бы меня о том, что произойдет на ритуале.
В большой гостиной на полу кругом стояли зажженные свечи. Между ними лежали полоски бумаги с заклинаниями. Старательно вычерченные иероглифы содержали в себе странные имена и названия, которых я даже не знал. По сути их можно сравнить с белибердой, какую пишут дети, когда только-только учатся писать. Но явно эта белиберда была очень важной, потому что сэнсэй сразу стал серьезным.
– Садись напротив меня, ученик. Смотри вот на эту свечу и старайся сильно не моргать. Думай о хорошем, а когда я скомандую, то протяни вперед руку. Не гляди на меня так испуганно, я всего лишь возьму пару капель твоей крови. Нужно для ритуала. Не вздумай даже трогать бумагу – если испортишь написанное, то может появиться вовсе не тот, кого мы вызывали.
Я уселся в позу лотоса на указанное место. Не могу сказать, что эта поза далась мне легко – небольшое пузико мешало. Да, я похудел со времени попадания в новое тело, но до идеала было ещё как до Китая пешком. Не очень далеко, но и не очень близко.
Сэнсэй начал трясти над огнем свечек небольшим предметом, похожим на детскую погремушку. Из этой погремушки выпадали легкие хлопья, которые окрашивали пламя в разнообразные оттенки. Вместе с этими потряхиваниями сэнсэй заурчал, как будто сытый тигр. В урчании слышались слова, но разобрать их значение было невозможно.
Я смотрел во все глаза, как в центре разложенных ромашкой бумаг с иероглифами возникла зеленая воронка. Небольшая, не выше метра. С каждой новой секундой воронка уплотнялась. На стенке воронки проявились глаза. Красные глаза. Они крутились, будто на карусели, то и дело вспыхивали, когда в очередной раз попадал в их поле зрения.
– Это кто?
– Заткнись и не мешай! Не отвлекай! – прикрикнул сэнсэй.
Пришлось замолчать. Сэнсэй прикрыл глаза, когда тряс "погремушкой" над последней свечкой и резко сказал:
– Протяни руку, мой ученик!
Я только собрался протянуть, как в гостиную ворвался маленький ураган.
– Сэнсэй! К нам пришел Исаи Макото! – выкрикнул Киоси. – А-а-а-а! Что у вас за хрень на полу? Да что же это такое?
На крик влетел Исаи. Одноклассник с прической Соника из детской компьютерной игры распахнул глаза и… запнулся.
Так удачно запнулся, что плюхнулся на пол, проехал пару метров, скомкал один из листков бумаги и вздернул голову от боли. Из его расквашенного носа вылетела струйка крови и несколько капель попало в зеленую воронку. Грохнул гром, а из воронки вверх ударили молнии.
– Да что же вы наделали, сволочи? – взревел сэнсэй. – Уходи! Уходи! Я вызывал не тебя! Убирайся прочь!
Зеленая воронка моментально стала черной и увеличилась до человеческого роста. Многочисленные глаза в ней вспыхнули алым пламенем. Крутящийся дым взлетел в воздух, а в следующую секунду втянулся в разбитый нос Исаи. Тот только шмыгнуть и успел. Сразу же воцарилась тишина.
Мы все застыли, переглядываясь. Первым дернулся сэнсэй. Он потянулся было к палке, а его взгляд уткнулся в Киоси.
– Я не виноват! Я нечаянно! – взвизгнул тануки и полетел к выходу.
Мы проводили взглядами улепетывающего виновника. Сэнсэй только вздохнул на это и повернулся к Исаи. Тот встряхивал головой, как будто пытался уложить мозги на место.
– Исаи? Ты как? – спросил я.
– Жалкий простолюдин! Как ты смеешь обращаться к аристократу? – пробасил Исаи. – Да я тебе башку за это снесу!
Сэнсэй подошел, распахнул зрачки Исаи, вгляделся в них и вздохнул ещё горше. Я такой вздох слышал всего пару раз и оба эти раза не приносили нам ничего хорошего.
Эх, а ведь я просто мечтал о баньке… Похоже, что поездка на горячие источники откладывается на неопределенное время.
– Сэнсэй, – позвал я негромко. – Что там?
– Пиздец, – честно ответил Норобу.
Глава 2
Та ситуация, которую сэнсэй так емко описал одним словом, раскрылась в полноте своего содержания чуть позже. Сначала я не понял размеров глобального масштаба трагедии. Подумаешь – вместо одного сикигами вызвали другого. Делов-то. Выбросить его из Исаи обратно, да провести новый ритуал…
Однако, всё оказалось гораздо веселее…
И веселье началось, когда глаза Исаи заволокло черным туманом. Вот честное слово – только что карие глаза хмуро пялились на нас, а в следующую секунду роговица, радужка и склера полностью оказались поглощены непроглядной чернотой ночи. Мой друг с прической компьютерного ежика Соника осмотрелся по сторонам.
Как будто впервые видел местное окружение. Впервые видел нас.
Верхняя губа Исаи дернулась, показывая короткие клыки, как будто он пытался напугать нас и пародировал оборотня. Но мы уже оборотней видали, с одним я даже занимался сексом. Вернее, с одной, а то подумаете ещё что-нибудь в стиле сэнсэя…
– Исаи, с тобой всё нормально? – снова попытался я воззвать к голосу разума друга-одноклассника. – У тебя глаза убитые… Чего ты такое куришь-то? Отсыпешь на забивку?
Бездонные глаза-колодцы уставились на меня. Губа дернулась сильнее. Мне показалось или в самом деле кругловатое лицо чуть вытянулось, скулы заострились, а надбровные дуги чуть выдвинулись вперед?
– Грязный хинин, снова ты… – прошипел Исаи, а потом взревел. – Я тебя убью!
– Да иди ты в жопу! Друг ещё называется… Сразу же убивать вздумал! Подумаешь, получил сикигами – это не повод для убийства! Приди в себя, Исаи! Ты сможешь справиться с этим духом! Ну чего ты так смотришь? Тебе бы капель каких глазных… «Визину» там или ещё чего похлеще…
– Не смей так со мной разговаривать! – крикнул Исаи, и кинулся на меня с кулаками.
Пусть я и устал после тренировки, но успел заблокировать прямой в челюсть. После этого сделал танцевальное па, подставил ножку и удачно положил Исаи на пол. Он пытался вырваться, шипел, колотил ногами, но я был сверху и старательно прижимал его к полу.
– Да не дергайся ты так, а то присечон испортишь. Или же мне глаз выколешь. Черт, каким ты гелем мажешь кончики? Они тверже камня!
Исаи вертелся вьюном, сыпал трехэтажным матом, но явно сила была на моей стороне. Я и весил больше, да и мускулатуры успел поднабрать. К нашему веселью присоединился сэнсэй, который исподтишка ткнул Исаи в мизинец иглой и успел отскочить прежде, чем ему прилетело в пятачину.
– Ты его держишь, Изаму?
– Держу… сэнсэй, – с пыхтением ответил я.
– Хорошо держишь?
– Хорошо держу…
– Да, это главное – хорошо держать. Иначе, если будешь плохо держать, то он побьет тебя, а может и вовсе убьет. Он может… Так что держи его лучше, Изаму… – почему-то голос сэнсэя начал понемногу отдаляться.
Он как будто отступал и нес всякую околесицу, лишь бы я…
Я оглянулся, чтобы посмотреть на сэнсэя – что он там задумал? И каково же было моё удивление, когда вместо старого Норобу увидел крадущегося Исаи.
А кто же тогда у меня в руках?
Опустил глаза и тут же зажмурился, когда прилетела оплеуха от сэнсэя. Да как так-то? Он вывернулся из-под меня и вскочил на ноги. Ринулся было к Исаи, но тот одним махом схватил нож и приставил к своему горлу:
– А ну назад! Назад, я сказал, дряхлый подонок! Иначе сделаю такую дырочку в вашем друге, что потом хрен запломбируете! Хорош же ты, хинин, раз не смог распознать замену тел, а это чуть ли не с уровня «Солдат» в башку закладывается!
– Исаи… – растерянно произнес я.
– Нет твоего друга, хинин. Я завладел его телом и теперь оно полностью в моей власти, – улыбнулся тот, кто недавно был моим одноклассником. Он посмотрел на свои руки, взглянул на тело. – Эх, а я уже начал забывать каково это – быть живым. Сказал бы вам спасибо, но слишком вас ненавижу, ёбаные утырки.
– Кто ты? – спросил я, чуть смещаясь в сторону. – И за что нас ненавидишь?
– Кто я? Ха-ха-ха, а ты спроси у своего старого пердуна-учителя. Этот шакал сразу всё пронюхал. Так ведь, дерьмоомедзи?
– Ты не должен был тут появляться, – процедил Норобу.
– Кому и что я должен – вас это вообще не волнует. Сейчас же… Кстати, старый пердун, а сколько ты говорил у меня есть времени? Месяц? Не вздумай пиздеть – я чую ложь! – сказал Исаи.
Или это не Исаи? Это сикигами в теле Исаи, поэтому так и будем называть его именем одноклассника. Надеюсь, что мой товарищ не сильно пострадает от такого вселения. Хотя, судя по всему, ему достался довольно-таки боевой сикигами. И что будет дальше?
– Месяц… – буркнул Норобу. – Слышь, оставь пацана… Если уж пошел такой расклад, то возьми моё тело…
– Твоё тело? Да ты никак дурной, трухлявый пень? Стану я менять молодое тело аристократа, полное жизни и гормонов, на дряхлый и морщинистый скелет нищего оммёдзи? Да меня ни одна девка не взглянет, а я хочу вкусить в полной мере всю прелесть месяца новой жизни. Хинин, чего глазами лупаешь? Ещё не вкурил, кто я?
– Ну… У меня есть пара предположений… – неуверенно сказал я, глядя на сэнсэя.
Конечно, предположений у меня была масса, но очень не хотелось, чтобы сбывались самые худшие. Однако, если бутерброд падает на пол, то он чаще всего шлепается маслом вниз. По закону подлости…
– Какой же ты идиот, хинин! С того времени, как мы виделись в последний раз, ты ни на грамм не поумнел. Всё такой же дебила кусок. Но почему ты ещё жив, идиот? Как тебя не убили? – спросил Исаи.
Похоже, что сикигами не рассчитал силу и лезвие ножа прорвало кожу. По шее одноклассника скатилась алая капля, раскрашивая белую рубашку лепестками мелких роз. Сэнсэй дернулся, но Исаи метнул на него взгляд и задрал голову выше.
– Не дергайся, трухлявый пень! Твоей сверхскорости не хватит, чтобы остановить движение! – рявкнул Исаи.
– Сука ты…
– Не, я молодой кобелек. А вот насчет сучек… Ох, сколько же я их попользую, пока не кончится месяц… – мечтательно сказал Исаи.
Он медленно двинулся к выходу. На лице играла зловещая улыбка. Сумасшедшая улыбка…
– Ты всё равно вернешься обратно в дзигоку! – буркнул сэнсэй.
– И что? Но этот месяц я проведу так, чтобы было о чем вспоминать всю оставшуюся вечность, – хмыкнул Исаи.
– Оставь пацана, вдруг тебе от этого скидка будет в аду?
– Нет там никаких скидок. Вот когда попадешь – убедишься сам. Получишь по полной, старый хрыч. А я буду находиться рядом и смеяться, глядя на твои мучения. Я уже договорился с демонами, – снова оскалился Исаи. – Но ты попадешь туда позже своего ученика. Хинина я заберу раньше… Чего моргаешь, неприкасаемое отродье? Думаешь, что если смог избавиться, то можно выдохнуть спокойно? Да вот хуй ты угадал. Вместе отправимся в дзигоку… Заберу тебя с собой, но прежде… прежде ты увидишь, как родные и близкие начнут отворачиваться от тебя. Ты узнаешь боль и горечь смерти. Хлебнешь моей мести сполна! Но это будет в будущем, а сейчас… Сейчас я хочу развлечься! Не прощаюсь, уёбки!
Исаи подбросил нож к потолку, а пока тот летел, вращаясь в воздухе, мой одноклассник попытался выскочить наружу. Сэнсэй дернулся было за ним, однако нож изменил направление и полетел уже в Норобу, сверкнув окровавленным лезвием.
Сэнсэй за долю секунды хлопнул в ладоши, словно убил надоедливого комара. Лезвие ножа остановилось в считанных сантиметрах от морщинистого лица.
– Не дай ему уйти! – выкрикнул сэнсэй.
Я тоже вскочил на ноги, но Исаи быстро сделал мудры и по ногам ударила морская волна, отбросившая меня назад. Исаи чуть удивленно взглянул на свои руки, а в следующую секунду блокировал быструю атаку сэнсэя. Норобу снова перешел в сверхскоростной режим. Однако, Исаи (или тот, кто в него вселился) сам был не промах.
В воздухе замелькали руки, ноги, склянки, плошки. Мне это напомнило бой сэнсэя против господина Ицуми, когда тот был под воздействием препарата. Правда, на этот раз бой закончился очень быстро – я даже не успел войти в режим замедления.
Сэнсэй вылетел из поднятого облака пыли. Он ударился спиной о стенку и сполз по ней на пол.
– За сэнсэя ответишь! – выкрикнул я и бросился в бой.
Вскоре я аккуратно лег рядом с сэнсэем – скорость сикигами оказалась в три, а то и в четыре раза выше моей. Даже тренируемые недавно прямые удары не помогли – этот засранец был чересчур быстр.
– Не дай… ему уйти… – проговорил сэнсэй.
– А как? – задал я резонный вопрос.
– Да хуй его знает… – последовал не менее резонный ответ. – Расскажи, как надо баб соблазнять…
– Какие же вы слабые… Я мог бы убить вас прямо сейчас, но… Я предпочту увидеть ваши страдания. Это будет скрашивать мои дни в аду. Пока, доходяги, – помахал рукой Исаи.
Чтобы хоть как-то выплеснуть злость от побоев, я метнул первую попавшуюся под руку вещь. Вещью оказался камень, которым сэнсэй иногда придавливал пергамент, чтобы тот не загибался при письме.
Камень росчерком молнии устремился к спине Исаи, но тот в последний миг обернулся и вынул снаряд из воздуха. В его черных бездонных глазах не было и тени издевательства. Он просто сжал пальцы, а в стороны брызнули каменные осколки. Как будто внутрь снаряда вставили петарду и вот сейчас она рванула. Камешки заколотили по стенам и полу.
– Мы тебя всё равно достанем. Достали один раз, достанем и ещё, – прошипел сэнсэй.
– Да вы уже меня достали, ушлепки. Обоссать бы вас, да время тратить жалко.
После такого трогательного прощания Исаи окончательно покинул наш дом.
– И где носит Киоси, когда он так нужен? – задал риторический вопрос сэнсэй.
Он лежал на спине и смотрел в местами выщербленный потолок. Выбоины остались после сражения. Да и на полу была гора осколков, валялись разорванные в пух и прах сухие травы. Мы с сэнсэем лежали так, как будто не было в мире ничего важнее лицезрения потолка.
Я просканировал тело, переломов не нашлось, но вот ушибов мягких тканей, синяков и ссадин нахватался изрядно. Примерно также выглядел и сэнсэй.
Дух в теле Исаи оказался очень силен.
– Зачем тебе Киоси? – спросил я, когда пауза затянулась.
– Чтобы в ухо дать. Ты-то вон уже получил, тебя лупить бесполезно. Хотя и мог ради порядка чуть подольше посопротивляться…
– Ага, и отнимать боевую славу у лучшего бойца клана Казено-тсубаса-кай? Нет уж, я думал, что ты немного полежишь, подумаешь о прекрасном, а потом встанешь и вытащишь из Исаи сикигами. Возможно, даже за яйца, если они есть у бесплотных духов.
– Это не сикигами, Тень. Вернее, сикигами, но не те, которые помогают людям. Это онрё – призраки людей, которые умерли с такой неистовой яростью, страстью или ненавистью, что не в силах спокойно уйти в мир мертвых.
– Призраки?
– Такие души превращаются в мощных разгневанных духов, разрушающих все на своем пути. Онрё появляется таким, каким был в момент своей смерти. Часто такие призраки при жизни бывают жертвами войны, стихийного бедствия, предательства, убийства или самоубийства, при этом на их телах видны раны, ожоги и прочие следы той смерти, которую им пришлось принять.
– Но у этого ничего не было видно.
– Потому что он вселился в человека. Цель у любого онрё только одна – месть! У него достаточно сил, чтобы легко и быстро убить любого человека, но чаще всего мстительный дух предпочитает преследовать свою жертву долгое время, всячески отравляя жизнь и наблюдая за ее мучениями и страданиями – и в конечном итоге: смертью.
– Ага, всё как этот утырок обещал.
Я думаю, что вы уже догадались, кто был тем самым утырком, занявшим тело Исаи? Как нет? Да это же прямо на поверхности лежит. Вас же не били по голове, как только что меня, так что поводов тупить нет.
– Да, обещал… Чаще всего онрё насылает страшные проклятия на человека или место, которые становится объектом преследования. Эти проклятия могут передаваться другим людям через близкий контакт, словно заразная болезнь, создавая широкий круг смерти или разорения, куда оказываются втянуты множество людей.
– Вот почему он говорил о родных и близких? Надо бы обезопасить моих родителей.
– Твои родители на другом конце света. Вряд ли онрё попрётся так далеко, чтобы вершить месть. Хотя, сила опустошения у онрё гораздо мощней и шире, чем у других призраков. Для их гнева не существует конкретной цели, они хотят одного – уничтожить. Более того, месть онрё практически невозможно утолить, в отличие от большинства других призраков.
Я прикусил губу. Значит, вместо сикигами, который должен был помочь мне справиться с Сэтору, я обрел нового врага. Да, я туплю…
– В то время, как обычный юрэй будет появляться лишь до тех пор, пока не будет изгнан или успокоен, ужасное проклятие злобы онрё будет довлеть над местом еще долгие годы после того, как призрак отправиться в иной мир. Иногда проклятие онрё рождается не из ненависти и желания отомстить, а из страстной любви, которая извращается в неистовую ревность.
