Kitabı oku: «Человеческая оболочка: от/с/чет», sayfa 2
– Фильтровать электролит.
Юджин подошел к огромному черному ящику, висящему посреди комнаты, вызвав панель ИСП и получив доступ на кратковременное отключение питания. Много стеклянных трубок обвивали сердце корабля, прогоняя прозрачную, чуть серую жидкость. В трубках был электролит, а в ящике тысячи стержней урана, тория и прочих актиноидов. Сердце работает на полураспаде, бомбардировке частицами мембраны, отделяющей охлаждающую жидкость от электролита. Электролит получает энергию от удара частицей по мембране и конвертирует ее в электричество. Все невероятно просто, но крайне надежно. Излишки тепла выводятся на радиаторы и отдаются ИК-излучением в открытый космос. Ящик стоит на раскаленной докрасна пластине, что выводит излучение, служа еще и обогревателем всего корабля.
На моем веку не выпадет даже заправка реактора новыми стержнями, а замена мембраны и вовсе дотерпит до самого прибытия. И вот опять, обидно. Так хочется посмотреть, что внутри, а я вижу лишь несомкнутые створки большого черного ящика, что гасят реактивность, прерывая работу реактора.
– Готов? – с трудом повернулся ко мне Юджин, стоя в своем громоздком скафандре, весившим, без малого, пятьдесят килограмм.
Я кивнул, с трудом перемещая ноги.
– Винс, я не слышу!
– Готов! – каждый раз так, вечно приходится уточнять.
– Работа опасная, я должен знать, что ты готов. Впредь отвечай!
– Я понял тебя, Юджин.
Скафандры глушили почти весь звук, поэтому во всех своих предыдущих походах в реакторный отсек я не увидел смысла говорить, да и Юджин не настаивал. Видимо, в этот раз будет нечто серьезное.
– ИСП! – крикнул через костюм мой наставник. – Глуши реактор!
– Принято, инициирую кратковременную остановку реактора. Начат обратный отсчет, по истечении которого закончится резервный источник энергии. Прошу вас, будьте бдительны и осторожны.
Юджин раздраженно махнул в воздух, словно прогоняя назойливый компьютер из пространства вокруг себя. Тяжелый гермозатвор за нашей спиной плотно прижался к стене, полностью отрезая нас от остального корабля. Если что и случится, то пострадаем лишь мы.
– Че стоишь? Бери из ящика фильтрующий элемент! – наставник ткнул пальцем на огромный шкаф, стоящий справа от реактора.
Я подошел и открыл дверцу. Кучи белых, похожих на камень цилиндров с пластиковой ручкой на верхушке. Их тут сотни, если не тысячи. Весь шкаф завален ими, даже спустя тысячу лет пути. Я взял один тяжелый увесистый фильтр и поволок его к Юджину, пыхтя в стекло шлема. Шлем предательски запотевал изнутри, лишая меня возможности разглядеть все тонкости работы.
– Смотришь внимательно? – спросил наставник.
Проклятый шлем не давал нормального обзора, как бы я ни крутился в нем. И я соврал:
– Да!
– Электролит через мембрану получает в себя замедленные до необходимой скорости взаимодействия протоны и нейтроны. Кинетический удар возбуждает электролитические свойства, – бубнил через плотный скафандр Юджин, откручивая четыре здоровенные гайки на ящике, принимал стеклянные трубки. – Как думаешь, куда девается весь мусор? Ну тот, что остается после реакции.
– Фильтр?
– Да, вот смотри!
Через запотевшее стекло шлема я увидел внутренности ящика. Тут тебе и компрессор, и спаянное стекло, и фильтрующий узел.
– Винс, после остановки реактора нужна одна минута, чтобы реактивность в электролите погасла. Видишь, пузырьки появились? Плотность упала, значит, можем работать.
Я стоял за спиной наставника, рассматривая все его действия. Он отсек двумя рычажковыми затворами кипящую жидкость от фильтрующего гнезда, и компрессор начал молотить как бешеный, не в силах протолкнуть электролит. Две гайки, что прижимают крышку фильтра, открутились за секунды. Юджин орудовал гайковертом, поэтому время замены он сокращал до минимума. Крышка отскочила, отдав давление, что оставалось в ней, после перекрытия общего потока. Наставник достал фильтр и поставил рядом с собой, на почерневшее от времени пятно на стальном полу. Остатки жидкости стекли с цилиндра и полностью покрыли отметину на полу, не вырываясь за ее границы.
– Давай!
Я сунул прямо в руку Юджину новый фильтр, он моментально его погрузил в электролит и притянул герметичную крышку. Глядя на все его действия, я начал понимать, как часто он проводит такие работы. Старый фильтр был черный и слегка раскрошившийся со стороны подачи на него жидкости. Странно это. Неужели там настолько агрессивная среда?
– Бери старый. За ручку. Справа от реактора есть шлюз для сброса фильтров.
– А в другого колониста не прилетит?
– Нет. Его размолотит импульсно-ионными двигателями. Да и вообще, скорости у фильтра маловато будет, он же летит вместе с нами! Физику не учишь, что ли?
– Глупость сморозил, прости.
Верно, искусственная гравитация поддерживается вращением связки колонистов по десять кораблей. Плюс ко всему, магнитная сцепка создает мощное гравитационное поле, собирая вимпы, темную материю, между кораблями, а футеровка на корпусах колонистов позволяет скользить, прорываясь через темную энергию. Физика космических пространств не мой конек, но работает это примерно так: мы – снаряд, а вся Вселенная – это пушка Гаусса. Только вместо катушек у нас целый космос, заполненный темной энергией, имеющей отрицательную гравитацию в силу ускоряющегося расширения Вселенной. Мы нагнетаем гравитацию в сцепке, а она отталкивается от пространства вокруг кораблей.
Если не поддерживать этот эффект, то многие орбитальные маневры, да и банально, прохождения через плотные участки пространства значительно снизят скорость, а импульсно-ионные двигатели имеют ограниченные ресурсы, так что разгонов до крейсерской максимум три.
– ИСП, запускай реактор, работа выполнена! – кричал в пустоту комнаты Юджин, пока я огибал черный ящик с актиноидами, медленно волоча ноги в тяжелом костюме. Вот она, дверца шлюза. Суну туда, потом нажму на сброс. Дозиметр на запястье верещит как угорелый, опасную игрушку приходится держать на руках, но ничего, пара секунд радиации еще никому не вредили.
Что-то не так. Я ловлю краем глаза, как створки гасителя раскрылись, а через секунду вновь начали закрываться, гася реакцию.
Юджин что-то верещит, плохо могу разобрать. Отрывками улавливаю:
– ИСП, не было команды гасить. Запускай!
ИСП не подчиняется.
Красный, аварийный свет зажегся, освещая и без того яркое пространство реакторной комнаты. Громкий голос компьютера сотряс воздух, но я этого уже не слышал. Все пространство вылетело из-под меня, не дав добраться до мусорки для радиоактивных отходов. Корабль остановился в космическом пространстве, а я летел дальше.
Резкое замедление колониста прижало меня к сомкнутому реактору, проплавляя ботинки к теплоотводу, раскаленному до предела. Я попытался отодвинуться, но сила, державшая меня, была намного больше моей, человеческой. В скафандре стало жарко, запах оплавленного материала наполнял его. Я даже руки не мог поднять, чтобы сбросить шлем, из-за того, что меня прижало. А дыма внутри шлема становилось все больше. Боль в обгоревших голенях я ощутил не сразу, лишь когда кожа смешалась с резиной скафандра. Секунда, другая, и вот я уже привык к давлению, подхватив равномерное замедление флота. В нас никто не влетел, а значит, позади ситуация такая же. Надо быстрее выбираться отсюда. Отец уже должен знать, что произошло.
Шок прошел, и я даже начал слышать треск дозиметра, что реагировал на прижатый к моему бедру старый фильтрующий элемент. Вот теперь уже точно не пара секунд.
