Kitabı oku: «Доброе утро, почта!», sayfa 2

– Нет, вроде все на месте, но я и тогда не вглядывался, Андрей Елисеевич.

– А кто-нибудь из вас, уважаемые, был в этой квартире раньше? – обратился к понятым следователь.

– Я бывал два-три раза, – откликнулся Толкучников. – По приглашению Аделаиды Григорьевны. Я скажу сразу, что, по-моему, ничего не пропало и не появилось. Но я точно не приглядывался.

– Спасибо, ээ… Юрий Александрович, – сверился с паспортом Ракитин. – А вы, Надежда Филаретовна?

– Увы, я не удостоилась… – даже разочарование в голосе Фирсовой звучало так, что вызывало уважение.

– Ну что же, подпишите, пожалуйста, протокол, уважаемые понятые, и можете быть свободны, – заключил следователь, раскладывая бумажки на письменном столе.

– А как она умерла? – поинтересовалась Фирсова, тщательно выводя витиеватую подпись.

– Экспертизы еще не было, точнее, я не знаю ее результатов, – поправился Ракитин. – Но судя по-всему, ее убили ударом по голове.

– Ох, уж эти бандиты! – возмущенно отреагировал Толкучников.

– Именно, – сухо согласился следователь. – А скажите, вам неизвестно, были ли у покойной родственники или, может быть, близкие друзья?

Ни Фирсова, ни Толкучников не смогли ответить на этот вопрос. Синицын, на всякий случай повторил, что он тоже не знает.

– А вы хотели побывать у Долинской при ее жизни, – одеваясь, вдруг спросил у Фирсовой следователь и взглянул на нее, как можно более проницательно.

– Мне было любопытно у нее побывать, – просто ответила Надежда Филаретовна. – Но видимо, я ей чем-то не приглянулась.

– Бывает, – развел руками следователь, уже закрывая входную дверь, как вдруг в гостиной внезапно пробили часы с кукушкой.

Все четверо вздрогнули: Ракитин от неожиданности выронил ключи, Синицын споткнулся о порог, Толкучников машинально поплотнее запахнул халат, а каштановый муравейник на голове Надежды Филаретовны заколыхался, как от сильного ветра.

Глава 4

– Ну что, Кирилл? – бодро проговорил Ракитин, выходя из подъезда. Следователь опечатал квартиру в присутствии понятых, которых любезно-вежливо поблагодарил за работу. – Пожалуй, перед тем, как идти отдыхать, зайду-ка я в 248-е, произведу, так сказать, рекогносцировку.

И Ракитин потер руки, то ли от предвкушения предстоящей рекогносцировки, то ли от того, что они просто озябли.

– Мне пойти с вами, Андрей Елисеевич? – задал вопрос участковый.

– Да нет, Кирилл, пожалуй, не надо, – подумав несколько секунд, решил следователь. – У тебя своей работы, наверняка, хватает. Я тут уж сам незаметно осмотрюсь на месте.

Подходя к отделению, Ракитин чуть не столкнулся с сухой угловатой женщиной, быстро вышедшей из отдела доставки. Через плечо у нее была перекинута стандартная почтовая сумка.

Произнеся смущенной скороговоркой: "Извините", чуть не задев следователя сумкой, вежливая почтальонша растворилась за поворотом.

Подумав немного, Ракитин сначала решил зайти в страховой отдел. Внутри было человек десять-двенадцать, в две кассы образовалась небольшая очередь.

Следователь походил минут пять по залу, делая вид, что читает что-то на стендах, изучает открытки и виды лотерейных билетов. На самом же деле Андрея Елисеевича интересовало, получает ли кто-нибудь пенсию.

Из посетителей он выделил двух старушек и старичка. Подойдя поближе, из их переговоров с оператором относительно двоих из них, – старичка и старушки, – он понял, что они пришли за пенсией. Насчет другой старушки, он так до конца и не уяснил ее целей, но Ракитину было достаточно первых двух.

"Так, значит, в страховом тоже есть свои пенсионеры и информация про них. Отлично, пойду теперь в доставку. Надо только подумать, что бы такое спросить…"

В отделе доставки никого не было, только за компьютером сидела полная женщина лет за пятьдесят со светлыми волосами.

– Да? – оторвавшись от своего занятия, любезно спросила она у вошедшего Ракитина.

– Доброе утро, – стараясь говорить не менее располагающим тоном, поздоровался следователь.

– Доброе утро, – выжидательно проговорила в свою очередь сотрудница.

– Скажите, пожалуйста, а какого числа получают пенсию надомники?

"Кажется, так говорят," – вспомнил он слово и Ракитин назвал адрес дома, где жила Долинская.

– Сейчас посмотрю, – улыбнулась оператор и, сверившись с каким-то своим списком, сообщила информацию.

– А если человек сам приходит на почту за деньгами, сроки те же?

– Конечно, – почти не удивилась собеседница. – Никакой разницы.

– Ну, спасибо вам большое!

Ракитин, чтобы не привлекать внимания, решил свернуть расспросы. Следователю и невдомек было, насколько ему повезло, – если бы в тот день работала знакомая читателю Лидия Генриховна Гермионова, вряд ли Ракитин получил бы даже столь скудную информацию без изрядной порции хамства, если бы, конечно, уважаемый Андрей Елисеевич вообще получил бы от Гермионовой хоть какую-нибудь информацию…

Татьяна Викторовна Панкратова, работавшая в тот день. хоть и несколько удивилась вопросам незнакомого мужчины, но виду не подала, так как ответы на них не содержали, с ее точки зрения, никакой конфиденциальной информации.

Выйдя из доставки, Андрей Елисеевич теперь уже окончательно отправился домой отдыхать и даже не стал заходить в продуктовый магазин. Перед тем как задремать в трамвае, следователь успел задуматься, а с какой конкретно целью он заходил в 248-е? И перед тем как сон сморил его, Ракитин все же успел сообразить, что он профессионально, чисто подсознательно на всякий случай отработал версию, – не получала ли Долинская пенсию в день своей гибели, а узнав, что нет, исключил наличие у жертвы "свежих" пенсионных денег, и то, что они могли бы стать мотивом для убийства.

Теперь следователю предстояла самая важная задача, – не проспать свою остановку.

***

– Что-то у тебя давно не было интересных дел, – заметила Лидия Валерьевна Седельцева и в улыбке, с которой она посмотрела на мужа, проницательный наблюдатель мог бы уловить легкую, энергичную загадочность.

Муж, прокурор района, неспеша отставил бокал с темным чешским пивом и с долей торжества произнес:

– А вот и нет, Лидок, сегодня звонил Андрей. У него, похоже, наклевывается интересное убийство.

– Это Ракитин, что ли? – томно-ленивым движением отставив в сторону бокал с сухим белым вином, уточнила супруга.

– Елисеич, кто же еще? – усмехнулся Олег. – Да я тебе сейчас расскажу.

Минут за семь-восемь он пересказал жене то, что сообщил ему следователь.

– Вот такой вырисовывается интересный случай, – подытожил прокурор района. – Надо будет поднять это почтовое дело Маркелова в Приморском районе.

– Что-то я не припоминаю этого Маркелова, – покопалась в памяти Лида. – Видимо, ничего из ряда вон, раз я в свое время не заинтересовалась.

– Ну уж, конечно, тебе подавай что-нибудь совсем экстраординарное. как та история с фальшивыми наградными или то давнее дело об убийстве в поликлинике.

– Конечно, – пригубила вино Седельцева. – Зачем мне рутина, я же не работаю у вас за зарплату. А в той истории с наградными, признайся, Олег, я тебе немало помогла. Да и в деле о поликлинике… – закончила Лидия, припоминая обстоятельства десятилетней давности.

– Да, Лидок, с наградными ты ловко вычислила эту,.. как ее,.. Шумейко. Без тебя бы она, наверняка, отвертелась, – вынужден был согласиться муж. – Ну вот, кстати, посмотрим, осилишь ли ты это новое убийство, связанное с почтой. Я почему-то не сомневаюсь, – добавил Олег Васильевич, делая очередной глоток пива, – что ты не преминешь вонзить в эту историю свои маленькие острые зубки. Заняться-то тебе все-равно нечем, – не удержался подпустить шпильку супруг.

– И займусь, – невозмутимо проигнорировав шпильку, приняла вызов Лидия Валерьевна. – Ты только проследи, чтобы Костя расписал дело на Андрюшу, он ведь звезд с неба не хватает, как впрочем, и все вы, – сочувственно вздохнула Седельцева и, удовлетворенная своей словесной местью, одним глотком с удовольствием допила вино.

– Вот ты все выпендриваешься, дорогая, – поморщился прокурор, – а поговаривают, что Елисеича заберут в городскую. Кстати, Костя уже отдал дело ему.

– Толку-то, дорогой, – полупренебрежительно откликнулась Лидия. – Тамарочку-то Ялович в городскую взяли, но умнее от этого она не стала.

– Ну, на тебя не угодишь, посмотрим, как ты справишься, – на этот раз уже с настоящим неудовольствием проговорил муж.

Лидия Валерьевна никак не прореагировала на его слова. Машинально поглаживая мягкую шелковистую шерсть важного толстого рыжего кота Васьки, госпожа прокурор вспоминала дело об убийстве в районной поликлинике, которое вела Ялович, и, в первую очередь, Петра Петровича Зубрикова.

Глава 5

– 7.15 – монотонным, как у робота, голосом констатировала Лидия Генриховна Гермионова.

Произнесла она это, мерно-ритмично ударяя ребром заказного письма по столешнице и при этом совершенно не глядя на вошедшего Аверина.

Формально опоздавший на пятнадцать минут Аверин никак не прореагировал на слова Гермионовой и молча прошел в просторное помещение, где, каждый за своим столом, уже сидело несколько почтальонов. Максим Сергеевич быстро обежал скучающим взглядом коллег, лениво скользнув с деланной незаинтересованностью взглядом по пустым рабочим местам и с фальшивой сердечностью поздоровался:

– Доброе всем утро!

– Отличная погода, Максим Сергеевич, – по части фальши бодрость в тоне Замшиной ничуть не уступала аверинской, а, пожалуй, по мнению автора, и превосходила в артистизме.

– Вот разбирайте ведомости. Кстати, – добавила она, обращаясь к пятидесятидвухлетнему Аверину, хладнокровно потирая руки и внутренне сжавшись от нестерпимого удовольствия. – Вам доставили журнальчик "60 лет не возраст". Лидия расписала на ваш участок. Кажется на Измайловский.

"Вот стерва", – безо всякого пиетета к заслугам Натальи Владимировны по этой части, подумал Максим, а вслух проговорил:

– Спасибо, Наталья. Не хочешь ли взять домой, почитать на денек. Я могу занести его на адрес и завтра.

Аверин, будучи лет на пятнадцать старше Замшиной, не преминул воспользоваться привилегией старшего и обратился к ней на "ты" и, в свою очередь, продемонстрировал виртуозное владение искусством завуалированного хамства.

– Всё болтаете? – вошла в почтальонскую Гермионова, которой и в голову не приходило прятать явную грубость под личиной изысканной вежливости. – А люди, между прочим, ждут.

– Подождут, – ледяным тоном с изрядной порцией цинизма отреагировала Замшина.

– Вы опоздали на десять минут, у меня всё записывается, – в отличии от Аверина оператор Гермионова обращалась ко всем на "вы".

Замшина уже готова была дать достойный отпор, но в этот момент в дверном проеме появилась зам.начальника отделения Озерова.

– Так, какие-то сложности? – моментально сориентировалась она в обстановке. – Почему газеты не подписаны? Лидия Генриховна, у вас почтальоны совсем расслабились.

– А они мне не подчиняются, – сквозь зубы буркнула Гермионова.

– Так, в чем проблема? – зам.начальника не обратила никакого внимания на реплику оператора.

– За такую премию, Карина Дмитриевна, я лично не собираюсь торопиться оттаптывать ноги по одно место, – подала голос полная почтальон лет за шестьдесят, самая пожилая сотрудница доставки Октябрина Артамоновна Троекурова.

– Премия? – лицо Озеровой от неожиданности буквально пошло белыми пятнами. – Вы же работаете за зарплату, Октябрина Артамоновна! О чем вы вообще говорите?

Кто-нибудь из почтальонов, наверняка, продолжил бы дискуссию с наконец-то выразившей хоть какие-то эмоции замом, но в этот момент в почтальонской появилась запыхавшаяся Нина Васильевна Каневская. Буквально с порога, едва переведя дух, она поспешно проговорила:

– Девочки, вы, наверное, не слышали, у меня на участке Долинскую убили. Аделаиду Григорьевну.

– И что дальше? – невозмутимо отреагировала Озерова, делая непроизвольный жест рукой, как будто отмахиваясь от назойливой мухи. – Поэтому вы, Нина Васильевна, – взглянула она на, отдадим должное ее вкусу, изящные наручные часики, – опоздали почти на двадцать минут?

Впервые в голосе замзава чуткое ухо могло бы уловить сарказм.

– Человека же убили, Карина Дмитриевна, – внезапно укоризненно вмешалась из своего угла Серебрякова.

– Я очень сочувствую, Валя Михайловна, – тон замзава снова заполнили обычные интонации робота. – Но наши подписчики, несмотря ни на что, я уверена, хотят получать газеты вовремя. Значит так, – сухо подвела она итог своему выступлению:

– Через пятнадцать, в самом крайнем случае, через двадцать минут все должны выйти в доставку. Или, – в голосе ее проскользнуло легкое сочувствие, – я буду вынуждена сообщить Полине Олеговне.

Озвучив эту стандартную угрозу, Карина Дмитриевна с чувством исполненного долга ушла к себе в страховое.

В первую доставку с газетами почтальоны ушли как обычно, не раньше восьми. Убийство Долинской, конечно же, обсуждали. Аделаиду Григорьевну почтальоны знали, личностью она была среди них известной.

Часов в десять, когда все собрались в почтальонской, вернувшись из первой доставки, обсуждение гибели Долинской продолжилось.

– Как я поняла, ей проломили голову, – сообщила Каневская, отвечая на вопрос Аверина.

– Жуть, Ниночка, просто жуть, – покачала головой Валечка Серебрякова.

– А что поделаешь? – вздохнула Троекурова и быстро перекрестилась.

– Что тут у вас, колхоз, приключилось, чего вздыхаете, Октябрина Артамоновна? – внезапно прорезал невеселую атмосферу бодрый громкий знакомый басок.

– Ой, тут такое, Полина Олеговна! – быстро проговорила Серебрякова. – Представляете, Долинскую убили. Помните такую?

Заведующая отделением Полина Олеговна Цегель, которую заглаза починенные звали "тетя Поля" на секунду задумалась, а потом произнесла:

– Конечно, Валя, помню Аделаиду Григорьевну. Важная, такая ухоженная дама, она у меня в прошлом месяце бандероль отправляла. Убили ее, что ли, девочки?

– Да все судачат, Полина Олеговна, – подтвердила Валя. – Нина не от одного человека слышала.

– Мне Родионов лично сказал, – подтвердила Каневская. – А уж он-то выдумывать не станет.

– Ограбление или еще что, неизвестно?

– Пока нет, Полина Олеговна. Это ж только в пятницу вечером произошло. Пока никого не поймали.

– Девочки, – присела на стул заведующая. – Будьте предельно аккуратны, особенно к пенсиям. И вы, конечно, Максим Сергеевич, – отдельно кивнула она Аверину. – Обязательно имейте с собой баллончики, свистки. Нина, пойдешь в доставку, попробуй, разузнай побольше. Это не сбор сплетен, а в целях безопасности. Предупрежден, значит вооружен, – подытожила Цегель и, грузно поднявшись со стула, ушла в свой кабинет.

***

Заказных, как всегда в понедельник было много, так что во вторую доставку Каневская смогла вырваться только после одиннадцати. Долго искать кого-нибудь, кто мог бы дать относительно полную информацию о гибели Долинской, Нине Васильевне не пришлось. Ей повезло, – прямо около дома, где жила покойная, Каневская встретила Толкучникова.

– А, привет, – обрадовалась почтальон. – Ну как твое ничего?

– Да что ему случится-то, Нина? – в тон ей ответил Толкучников.

– Слушай, – остановилась рядом Каневская. – Соседку-то твою, Долинскую, говорят, убили?

– Аделаиду Григорьевну? Натурально. Кирпичом или еще чем-то по голове. Так в пятницу еще органы приходили. Я же понятым был.

– Ну и как, чего говорят? – оживленно продолжила расспрашивать почтальон.

– Да Бог их знает! – пожал плечами сосед. – Вроде ничего особенного в квартире не нашли. Впрочем, я и не знаю, что они там искали.

– Так ее ограбили или как?

– Говорят, что "да". Но это уже не органы, а Юлька Коврова, она тело видела. Вообще, Нина, думаю ее запросто обчистить могли, цацки-то у Аделаиды водились. Хотя, что я тебе говорю, ты же ей пенсию носила.

– Носила, ну и что? – слегка вскинулась Каневская.

– Да ничего, я просто так, чего ты волнуешься-то?

– Соверешенно я не волнуюсь, чего мне волноваться? – Нина Васильевна старалась говорить как можно спокойнее. – Ладно, побегу я, а то почты много.

– Давай, Нина, трудись, – добродушно усмехнулся записной бездельник. – Да, кстати, участковый тоже приходил, Кира Синицын, его всегда поспрошать можно.

Каневская кивнула на ходу и поспешила дальше – работать тоже надо было все-таки. Уже возвращаясь из доставки, она встретила Надежду Филаретовну Фирсову и, зная, что та тоже живет рядом с покойной, на всякий случай и с ней зацепилась языками.

– Был следователь, усталый такой, бедняга, – сочувственно проговорила Фирсова, отряхивая снежинки с рукава шубы из искусственного меха. – Ну и наш участковый, смешной, конечно, – улыбнулась Надежда Филаретовна: – Удивился, что я его знаю, а он меня – нет. Ну, прямо детский сад, младшая группа!

И видимо, вспомнив всю сцену, она не выдержала и рассмеялась.

От Фирсовой Нина Васильевна не узнала ничего нового и честно выложила всю добытую информацию Цегель.

– А кто-нибудь знает этого участкового? – спросила Полина Олеговна.

– Я в лицо его знаю, – кивнула Каневская.

– Я тоже видела пару раз, мне Коля Смирнов как-то его показал, – подала голос Троекурова. – Вон, говорит, Октябрина Артамоновна – наш блюститель порядка.

– Коля-то Смирнов его, конечно, знает, – ехидно вмешалась Замшина. – Он нечасто просыхает, так что участковый ему, конечно, знаком.

– Всё это хорошо, – вмешалась Гермионова, она только что закончила с кем-то ругаться по телефону, – но главное, чтобы вся эта катавасия не коснулась нашей почты.

– А с чего бы это вдруг должно коснуться нас? – в голосе Веры прозвучало удивление.

– Так у людей полно всякой чуши в головах, – хмыкнула Лидия Генриховна. – В прошлом месяце сюда позвонила тетка и начала нести, что почтальоны, когда пенсии носят, только и высматривают, где что у кого лежит ценного. чтобы потом к рукам – и тю-тю! У, дура какая-то!

– Конечно, чокнутая, – уверенно согласилась Замшина и тут же поинтересовалась: – А фамилии этой дуры, вы не запомнили?

– Да и о ком из почтальонов шла речь? – Аверин тоже проявил интерес.

– Она не сообщила, да и сама не назвалась, к сожалению, – в голосе оператора звучало неподдельное расстройство.

Автор со всей ответственностью заверяет читателя, что не сомневается в искренности чувств уважаемой Лидии Генриховны.

Гермионова хотела еще что-то добавить, но в этот момент зазвонил телефон и она рванулась к аппарату. Однако, Гермионову решительно опередила бригадир Панкратова, которая справедливо рассудила, что на звонок лучше ответит человек более адекватный, то есть, она сама.

– Так, девочки и Максим Сергеевич, – подвела итог "тетя Поля". – Давайте пока работать, но держите уши востро на макушке, и было бы здорово, если бы кто-нибудь невзначай попробовал выведать побольше у участкового и не забывайте, колхоз, про свистки и баллончики.

С этими наставлениями грузная фигура Цегель начала плавное перемещение в сторону страхового.

Почтальоны еще некоторое время обсуждали убийство, потом вернулись к работе. Одного из них вся эта ситуация особенно взволновала, но этот человек и виду не показал.

Глава 6

– Ну что, Евсей, думаю твоей спине прямая дорога к невропатологу, – закончив осмотр, после непродолжительной паузы вынесла вердикт Галина Ильинична Бернингсен.

Седая, румяная, с высокой прической, напоминавшей роскошный дворец, причем, не иначе как самой королевы пчел, участковый терапевт смотрела на Порожкина с нескрываемым торжеством. Вместе с тем, глаза ее, казавшиеся огромными за толстыми линзами очков, светились, буквально сияли мягкой теплотой и искренней симпатией.

– Ну что же, Галя, к невропатологу, так к невропатологу, – пациент Порожкин тщетно пытался внедрить в свой голос нотки подавленности.

Увы, ему это не удалось.

– Ладно, – беспечно махнула толстой рукой Бернингсен. – Ты, как всегда, последний, так что будем пить чай. Или чего-нибудь покрепче? – добавила он, хитро прищурившись.

– А что у тебя есть? – с нарочитым равнодушием поинтересовался у врача пациент.

– Ох, Евсей, Евсей! – Галина Ильинична не удержалась, чтобы не погрозить своему старому приятелю пальцем. – Ты же знаешь, чего только у меня нет.

– Ну, давай тогда коньячку, – решился Порожкин. – Я тут лимон и шоколадку припас, – сообщил он, доставая означенную провизию.

– Ого, какой банкет! – пошутила Бернингсен. – Что будем отмечать?

– Да отмечать, Галя, особо нечего, – неожиданно серьезно проговорил Порожкин. – У нас тут на Благодатной женщину убили по фамилии Долинская. Случайно не с твоего участка?

– Нет, не с моего, – подтвердила Бернингсен. – Там Лена Круглова – участковая. Но я в курсе уже, Алла сообщила, правда, без подробностей.

– Что-то Алла недорабатывает, – невесело усмехнулся Евсей Анатольевич.

– А вот ее и спроси, – к Бернингсен вернулась обычная оптимистическая бодрость. – Я жду ее с минуты на минуту.

Алла Михайловна Дергень не заставила себя долго ждать. Полная невысокая пышущая здоровьем медсестра являла собой на несколько лет помоложе уменьшенную копию своей начальницы.

– О, я смотрю у нас коньячок! – завидев бутылку, Дергень буквально зажмурилась от удовольствия и потерла пухлые ручки. – Что отмечаем?

– Скорее поминаем, – Бернингсен придала своему голосу подобающую случаю грустно-торжественную интонацию. – Кстати, Алла, где подробности гибели Долинской? Недорабатываешь, а?

– Ну уж, прямо, недорабатываю! – в тоне Держень прозвучала натуральная обида, и продолжив голосом робота, выдала информацию. – Долинскую ударили чем-то тяжелым по голове в четверг вечером приблизительно после 18.00. Вероятнее всего, ее ограбили.

– Так то в четверг вечером, а сегодня вторник, – загибая пальцы строго констатировала начальница. – И что слышно по горячим следам?

– Мои источники, Галя, увы, ничего нового не сообщают.

– Никудышные, значит, источники, Алла, – произнесла предсказуемую фразу Бернингсен. – Ладно, друзья, – расставила она точки. – Так, лимончик, шоколадка открыта… Ну, давайте, помянем. Евсей, разливай!

Все трое выпили, не чокаясь, закусили лимончиком и шоколадкой.

– Ну что, Евсей? – вытерев губы салфеткой, поинтересовалась Бернингсен, проницательно глядя сквозь толстые линзы на Порожкина. – Ты что-то хотел сказать?

– Ты, как всегда права, Галя, – кивнул Порожкин, дожевывая дольку лимона. – Тут история вот какая… – озабоченно начал он, устраиваясь поудобнее на стуле:

– Сегодня утром на почте Цегель объявила собрание (Цегель – это наша заведующая) и сообщила, что у нее из достоверных источников есть информация, а именно, – гибель Долинской как-то связана с почтой и, возможно, с ограблением в другом районе полгода назад, дальше она задала вопрос, – кто был знаком с Долинской? Ну, то, что на ее участке работатет Нина Каневская, все знают, она и в квартире у Долинской бывала, но суть не в этом, в принципе все наши почтальоны ее знали, ну, или почти все.

– Так в чем же дело, Евсей? Переходи уже к сути, – покручивая пухлыми пальчиками рюмку, предложила Дергень.

– А суть проста, Алла. В среду я начал доставку по участку Каневской, познакомился с Долинской. Она пригласила, – да что там! – затащила меня к себе в гости. А на следующий день… – и он покачал головой, видимо, не в силах продолжить.

– А на следующий день ее убили, – хладнокровно закончила за него Дергень, которую совершенно не затруднило завершение фразы.

Порожкин кивнул, говорить он, похоже, был не в силах.

– Да, положение! – быстро сориентировалась в ситуации Бернингсен. – И что, ты рассказал об этом своей Цегель?

– Пока нет, – стер со лба ладонью несуществующую испарину Порожкин. – Мне крупно повезло, Цегель позвали в страховое, а я быстренько слинял в доставку.

– Ну и как, думаешь рассказать о посещении квартиры Долинской? Стоит ли? – Дергень говорила неторопливо, взвешивая слова.

– Я бы, может и скрыл, и даже, глядишь, всё было бы шито-крыто, но у нас есть оператор некая Гермионова. Так покойница, царствие ей небесное, в тот день позвонила на почту и расспрашивала у этой Гермионовой, укуси ее тарантул, работает ли такой почтальон Порожкин. Ну и т.д. и т.п.

– А ваша Гермионова, наверняка, не забудет и разболтает? – проницательности, по мнению автора, Бернингсен было явно не занимать.

– Да какое там наверняка! – яростно махнул рукой Евсей, чуть не сбив бутылку коньяка. – Разболтала она уже, разнесла по всей почте. Меня Октябрина, наша старейшая, в тот же день об этом расспросила. Короче, – уже с куда меньшей энергией сделал движение рукой почтальон, – ситуация не сахар. Боюсь, милиция придерется и попаду я на подозрение.

Подруги-медработницы с минуту молчали, обмозговывая положение.

– Да, дела у тебя так себе, – наконец сочувственно проговорила Бернингсен, протирая очки.

– Да я сам знаю. что так себе, – изверг из себя настоящий крик души Порожкин. – Делать-то что, Галя?!

Бернингсен и Дергень взглянули друг на друга и в глазах обеих, словно разбуженная его жалобным возгласом, мелькнула искра догадки-понимания.

– А что если… – начала участковая.

– Пожалуй что… – поддержала ее медсестра.

– Придумали что-то? – приободрился Евсей Анатольевич. – Ах, вы мои умницы! Ну, говорите скорее, что надо делать.

Бернингсен и Дергень посмотрели друг на друга и тогда Бернингсен кивнула.

– Есть у нас один знакомый, – начала Алла Михайловна.

– Да даже друг, – поправила Галина Ильинична.

– Друг, Галя, согласна! Так вот, он сыщик-любитель, настоящий виртуоз. Когда-то у нас главврача в поликлинике отравили. Так он преступника вычислил. Сложнейшая была история.

– Кажется, я что-то такое припоминаю, – оживился Евсей – Да, припоминаю…

– Потом будешь припоминать, – безжалостно перебила его Дергень. – Да, Галя, Петр точно тот человек, который поможет; сегодня же на ему позвонит, а тебе, Ёся, надо будет как можно быстрее с ним встретиться.

– Если он еще согласится, – несмело проговорил Порожкин.

– Согласится, куда он денется! – уверенно заявила Бернингсен. – Он любит упражнять мозги. В любом случае мы с Аллой его уговорим.

– Ну что ж, если это так, за это надо выпить, – и воодушевленный Порожкин разлил по рюмкам коньяк.

– Вздрогнули! – бодро провозгласил он.

– Вздрогнули! – хором повторили медички и все трое, аппетитно закусив лимоном с шоколадкой, принялись перемывать кости их общим знакомым.

***

– Еще кофе, Андрей? – предложила Лидия Валерьевна Седельцева и, когда Ракитин согласно кивнул, гостеприимнейшая хозяйка налила из кофейника дымящуюся цвета черного мрамора жидкость, при этом едва не смахнув чашку рукавом пушистого теплого халата.

– Значит, пока подозреваемых никаких? – полувопросительно-полуутвердительно уточнил прокурор Олег Васильевич Седельцев.

– Слушай, Олег, что ты переспрашиваешь одно и то же, – вмешалась супруга. – Пей лучше свой бледно-зеленый чай, пока не остыл.

Седельцев обиженно взглянул на жену и сделал глоток.

– Значит так, Андрей, – деловито начала Лидия Валерьевна, подобрав рукава халата, чтобы они не елозили по столу. – Как я понимаю, ты внимательно изучил дело Маркелова. Ну и как? Что ты скажешь? Есть тут сходство с убийством Долинской?

– Пока, честно говоря, теряюсь в догадках, Лидия, – осторожно начал следователь, словно он наощупь пробирался по минному полю.

– А что тут теряться? – удивилась Седельцева. – Надо сопоставлять факты и не теряться. А факты просты: некий Маркелов Андрей Яковлевич, кстати, твой тезка (автор надеется, что читатель разделит с ним удовольствие от тонких колкостей супруги прокурора) проник в квартиру пенсионера Культяпкина и обворовал ее. Маркелов показал, что действовал по наводке почтальона Селезневой, которая всё отрицала и ей не предъявили обвинения за недоказанностью. Маркелов же не смог представить никаких фактов, что она замешана в деле. Я правильно изложила суть того, что ты нам сегодня поведал, Андрей?

– Да, коротко и ясно, Лида, – подтвердил Ракитин.

– В таком случае давайте разберемся, что общего в этих двух делах, – предложила Седельцева. – Как ты считаешь, Олег? – поинтересовалась она у мужа, который с видимым удовольствием потягивал чай.

– Насчет общего не знаю, – откликнулся прокурор, потянувшись к тонкому кусочку сыра на изящной фарфоровой тарелочке. – А вот разницу могу назвать. Насколько я понял, Андрей, из квартиры Долинской ничего не пропало?

– Пока я не знаю точно, – ответил Ракитин. – Но на данный момент ты прав, таких фактов у нас нет.

– Кстати, а кто наследник имущества? – вмешалась супруга прокурора. – Надеюсь это за пять дней ты выяснил? – в отличие от мужчин Седельцева из напитков выбрала белое вино.

– Да уж, успели, – несколько обиженно произнес Ракитин. – В Комсомольске-на-Амуре у Долинской проживает родная сестра Клавдия Григорьевна. Я связался с ней по межгороду и она сообщила, что есть завещание в ее пользу и назвала фамилию нотариуса, у которого это завещание лежит.

– И ты связался с нотариусом? – Седельцева была настолько заинтересована, что даже отставила недопитый бокал с вином.

– А как же! – изобразил праведное возмущение Ракитин.

– И что в итоге-то, Андрей? – не оценила его потуги Седельцева.

– В итоге нотариус Тяпкин подтвердил, что у него в конторе лежит завещание в пользу Клавдии Григорьевны. Ей достанется все имущество.

– А это квартира, ценности и, наверняка, какие-нибудь счета? – наконец-то допил свой чай муж-прокурор.

– Квартиру и то, что в ней, мы опечатали. А вот со счетами пока разбираемся.

– Ну а кто наследует этой Клавдии Григорьевне? – подлил себе чаю прокурор. – Кстати, сколько ей лет?

– Семьдесят пять, она старшая сестра. А насчет того, кто ей наследует, я обязательно выясню. Это конечно, важно.

– Да я на самом деле для проформы спросил, – закусил сыром прокурор. – Сестра, как я понимаю, сейчас находится у себя в Комсомольске. Ну не киллера же она наняла, это в конце концов смешно, Елисеич.

– Случаи разные бывают, Олег, но думаю, в нашем деле это маловероятно.

– А как здоровье уважаемой Долинской-старшей? – снова отдав должное вину, поинтересовалась Лидия Валерьевна.

– Пока не выяснил, – ответил Ракитин. – Если честно, я больше озабочен, как мне выйти на почтовую мафию.

– Действительно, Лида, – поддержал следователя прокурор. – Этот участковый, как его, Синичкин…

– Синицын, – поправил Ракитин.

– Да-да, Синицын. Нам вообще повезло, что мы теперь понимаем, в каком направлении копать. Жаль, что Долинская так мало рассказала участковому.

– Скорее всего, она на тот момент сама знала немногим больше, – предположила Седельцева. – А возможно, и не успела узнать.

– Так вот, ее и убили, чтобы не узнала, – сделал очередной глоток кофе Андрей. – Мотив вырисовывается четкий.

– Очень похоже, – согласился Олег. – Но не будем отметать и другие версии, так, во всяком случае, меня учили в университете, – наставительно добавил он. – Не будем сбрасывать со счетов соседей, мало ли там что у них было. Кстати, Елисеич, а чем ее в итоге ударили? Наш почтенный Авдюшко, надеюсь, установил?