Kitabı oku: «Морские истории»

Yazı tipi:

ISBN 978-5-0056-7750-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВВЕДЕНИЕ

А я не жалею, что большая часть моей жизни прошла в машинном отделении, что мои руки и роба были вечно в мазуте. Я не жалею о том, что прополз на пузе льяла всех пароходов, где мне пришлось поработать, залезать в картеры дизелей и делать моточистки, крутить гайки и чистить топливные танки. Бывало, что и фекальные цистерны, если того требовали жизненные ситуации. Потому что это моя жизнь.

А кто напишет об этом? Кому это интересно? Да никому, кроме меня самого. И вообще, где про это написано? Кто рискнул написать об этом? Хотя половина моряков – это или механики, или мотористы, которые провели в море не меньше моего и нахлебались таких «прелестей» под жвак.

Обычно в книжках про моряков пишут об открытиях, подвигах, а о мозолистых, замазученных руках почему-то забывают. Почему? Не интересно, что ли? А ведь это наша с вами жизнь, и мы так эту жизнь прожили и проживаем.

Поэтому как-то раз я сел, задумался и решил: а напишу-ка я о том, как я жил, как жили мои однокашники, друзья, иных из которых уже нет с нами, и пусть память о них останется в моих книгах.

Ведь многие персонажи, которые украшают их, – это реальные люди, только я дал им другие имена и «прописал» их совсем на другие пароходы, но это наша жизнь, а, как говорится, из песни слов не выкинешь.

Большое спасибо читателям, взявшим в руки эту книгу.

С уважением к ним и их семьям,

Алексей Макаров

ПОХОД В «СИМЕНС-КЛУБ»

Пашинцев после ужина стоял на палубе у трапа и курил. От жары его разморило, двигаться не хотелось, и он лениво обменивался с вахтенным матросом Мишей впечатлениями о ходе выгрузки, гадая, когда же судно отойдёт от причала.

«Кидира» (бывшее «Механик Поверов») работало на линии порты Европы – порты центральной Африки. Сейчас судно стояло в порту Банжул, столице Гамбии. К причалу его поставили только сегодня утром, так что по планам местных властей стоянка предполагалась около трёх суток.

Из надстройки вышел третий помощник. Он ещё утром сдал вахту и целый день отсыпался после бессонной ночи.

Подойдя к трапу, ведущему на главную палубу, он осмотрел трюма́, потянулся, зевнул и подошёл к Пашинцеву с Мишей.

– Как дела с выгрузкой? – Он кивком головы показал на трюма́ и работающие краны.

– Да работают, – вяло ответил матрос.

– Воруют? – продолжал интересоваться третий.

– А кто ж их знает? – пожал плечами Миша. – Вроде бы нет. Всех выходящих шмонаю, но ни у кого ничего не нашёл.

Миша имел вид заправского пирата. Голову с отросшими волосами покрывал цветастый платок, лихо завязанный на затылке в узел. Рубашка распахнута, а края её завязаны узлом на животе. Брюки от робы цвета хаки небрежно заправлены в короткие, выше щиколотки сапоги, а в руках он держал бейсбольную биту, которую играючи перекидывал из руки в руку.

По виду этого почти двухметрового блондина становилось понятно, что с африканскими «несунами» он не церемонится и тщательно обыскивает их, а те ему беспрекословно подчиняются.

– Да… – протянул третий помощник. – И у меня ночью всё было спокойно, но агент недавно принёс капитану целый список претензий. Вот они сейчас сидят и разбираются с ним. Как только они умудряются всё тырить? – неподдельно удивился третий.

– Понятия не имею. – Миша безразлично пожал плечами.

Они ещё некоторое время молча понаблюдали за очередным контейнером, выгруженным на берег, и ловкими чёрными грузчиками, карабкающимися на его крышу, чтобы снять гаки со стропами.

Молчание нарушил третий помощник.

– Дедушка, – обратился он к Пашинцеву, – а чем Вы собираетесь заняться вечером?

– Сдам вахту в двадцать, пивка попью с чифом, да телек посмотрим. Чё там негры в своей Африке показывают? Интересно же. А может, какой фильм по видику закрутим, да спать завалюсь. Ведь с четырёх мне снова на вахту, – перечислил Пашинцев третьему план своего вечера.

– Понятно… – протянул третий, но, секунду подумав, загадочно поинтересовался: – А как насчёт того, чтобы немного развеяться?

– Ты чё имеешь в виду? – не понял его Пашинцев. – Или какой банкет намечается? Что-то я никакой такой даты не знаю, окромя дня гранёного стакана.

– Да нет, – усмехнулся третий. – Мысль есть в «Сименс-клуб» сходить.

Пашинцев подумал и пожал плечами:

– Вопрос, конечно, интересный… Но как ты себе это представляешь? – он с интересом посмотрел на третьего. – И вообще, ты знаешь, где он находится этот самый «Сименс-клуб»? Да в восемь часов к тому же вообще темно уже будет.

– Да не переживайте Вы так, я тут всё досконально знаю. На прошлой стоянке мы туда со вторым помохой ходили. Классно там. Музон чёткий. Даже белые девки были, – начал с восторгом вспоминать третий.

– Ну, если знаешь, – в нерешительности пожал плечами Пашинцев, – то ладно, пошли.

– Отлично, – обрадовался такому решению вопроса третий.

Но тут к ним подлетел Миша, потому что как только он услышал слово «девки», то сразу же не на шутку заинтересовался затронутой темой.

Ну, а если дело касалось девок, то в этом вопросе Миша на судне являлся самым главным специалистом.

– А меня с собой возьмёте? – поинтересовался он у третьего.

Пашинцеву сразу стал понятен интерес Миши к поставленному вопросу. Такой случай, как пообщаться с противоположным полом, Миша не мог упустить.

– Конечно, – тут же подтвердил третий, – какие вопросы. Отпрашивайся у чифа – и пошли.

– Понял, – отреагировал на предложение Миша. – Так что без меня не уходите, – уже обрадованно попросил он третьего и пошёл к телефону, чтобы отпроситься у старпома.

Третий помощник не скрывал радости, что группа для разврата и поисков приключений собрана, а о том, что Миша со стармехом друзья, он знал, да и никто из этого особую тайну и не делал.

Получилось так, что Миша стоял вахту с чифом с четырёх до восьми на мостике на ходу, а на стоянке – у трапа. В машине Пашинцев стоял вахту без вахтенного моториста, и ему приходилось тянуть вахту с четырёх до восьми и днём, и вечером. Поэтому постоянным компаньоном для походов в город дед брал с собой только Мишу. Чиф всегда чем-то занимался, и вообще его вес, превышающий сто двадцать килограммов, не позволял ему активности на стоянке и пробежек по пересечённой местности городов.

Поэтому стармех с Мишей ходили в города всегда вместе. Они обошли все интересные для моряков места в Гамбурге, Роттердаме, Антверпене, Гавре, Ипсвиче, Лас-Пальмасе и Санта-Крус-де-Тенерифе. Вот только в Африке Пашинцев как-то пока не решался окунуться в местную экзотику.

Но тут подворачивался такой замечательный случай, прельщавший своей новизной и от которого ему не хотелось отказываться отказаться.

Так что, сдав вахту в восемь часов вечера, тёплая компания покинула борт судна.

Проходная порта располагалась напротив судна. Подойдя к ней, они показали охранникам пропуска и вышли из порта.

Один из охранников поинтересовался:

– А куда это господа собрались?

– В «Сименс-клуб», – за всех ответил третий и беззаботно вышел из будки охранников.

– Только будьте, пожалуйста, осторожней, – посоветовал один из них.

– Не переживай, – бодро кинул ему третий, – всё будет нормально.

Но тут, как-то сами собой начались неприятности.

Если в порту, несмотря на наступившее тёмное время суток, от портовского освещения всё хорошо просматривалось, то, как только они вышли за пределы порта, на жаждущих развлечений моряков свалилась непроницаемая чернота.

Днём, когда Пашинцев покидал борт судна и выходил за проходную, улица за воротами порта представляла собой сплошной базар. Вдоль неё располагались мелкие магазинчики и лавки. Около них сидели торговцы различными поделками, фруктами и овощами. Вокруг царил неописуемый гвалт, от которого хотелось куда-нибудь скрыться.

А тут, как только они прошли проходную и вышли на торговую улицу, днём такую оживлённую и освещённую яркими лучами африканского солнца, на них свалилась кромешная темень, которая усугублялась тем, что и луна ещё не взошла.

На улице не горело ни единого фонаря, не говоря уже о каком-то уличном освещении, ни задрипанной лампочки у входа в магазинчики. К тому же «туристы» не взяли с собой даже ручного фонарика, надеясь на бравые заверения третьего помощника о том, что он здесь всё знает и до «Сименс-клуба» недалеко.

Из-за абсолютной темени Пашинцев ступал по вроде бы знакомой улице осторожно. Но, несмотря на это, то нога провалится в какую-нибудь ямку, то в них залетит газета или пластиковый пакет.

Чуть ли не на ощупь пробираясь по дороге, он шёл за смутно виднеющимся силуэтом третьего помощника. Даже Мише сделалось как-то не по себе, и он обеспокоенно сдавленным голосом поинтересовался:

– Третий, а мы правильно идём?

– Не бзди, скоро придём, – огрызнулся третий, но в его голосе уже не чувствовалось былой бравады.

Пашинцева эта перемена в голосе третьего помощника озадачила, и он уже зло обратился к «полупроводнику»:

– Долго ещё идти?

Тут третий резко остановился, да так, что Пашинцев чуть ли не врезался в него, а сзади ему на плечи навалился Миша.

– Чё встал? – громким шёпотом спросил у третьего Миша.

Если бы Пашинцев не знал, что Миша шепчет, то ему бы показалось, что тот чуть ли не орёт. Так громко раздался его шёпот в этой кромешной, вязкой темноте.

Но третий молчал и только озирался.

– Кажись, поворот прозевали, – как-то неуверенно пробормотал он.

Тогда Пашинцев, уже не надеясь на знания самоуверенного «полупроводника», взял инициативу на себя.

– Так, – уже в голос, а не шёпотом скомандовал он, – пошли за мной. Главное – это сейчас выйти на площадь, а там уже можно будет сориентироваться, где мы находимся.

Восстанавливая в памяти картину светлых улиц, он повернул назад, и, пройдя метров сто, они вышли на какую-то площадь.

О том, что это площадь, можно было только догадываться. Потому что по бокам от них уже не просматривалось никаких домов, а впереди, метрах в пятидесяти, светилась одинокая тусклая лампочка, освещающая только смутное пятно на поверхности земли под столбом, на котором она болталась.

Это стало ориентиром для Пашинцева, и он уже бодро направился к спасительному светлому пятну в этом мире.

Но тут его что-то ужаснуло. Неожиданно со всех сторон к ним начали приближаться какие-то чёрные тени. Вначале это как будто ему показалось, но после возгласа Миши:

– Ой, смотри, а это что такое? – от пронизавшего страха у Пашинцева даже похолодело в животе.

Абсолютно чёрные тени к ним действительно приближались. Единственным спасением для «туристов» оказалось размытое пятно света от той одной-единственной лампочки, болтающейся на одиноком столбе. И Пашинцев рванул к этому спасительному кругу света.

Приблизившись к нему, он начал понимать, что ему померещились не тени. Это оказались, одетые во всё чёрное люди. Они молчали и беззвучно приближались к ним. Чёрные лица. Руки чёрные, а чёрная одежда на фоне черноты, окружавшей перепуганных моряков, вызывала невольный ужас.

Но тут неожиданно тишину площади нарушил звук работы мотора автомобиля, а темноту пронзил свет его фар, вырвавший из мрака с десяток зловещих чёрных фигур.

Автомобиль со скрипом тормозов остановился возле перепуганных моряков. У него открылась пассажирская дверь и истеричный голос по-английски прокричал:

– Быстро садитесь – и поехали!

А что оставалось делать? Или отдаться в руки чёрной толпы, неотвратимо надвигающейся на них, или прыгать в ярко освещённый спасительный автомобиль?

Моряки интуитивно выбрали последнее и, распахнув обе задних дверцы, запрыгнули на сиденье автомобиля.

Дверцы ещё не захлопнулись, а водитель автомобиля так нажал на газ, что колёса противно завизжали и автомобиль сорвался с места, оставив за собой шлейф пыли. Через неприкрытые двери вслед им только слышались какие-то гортанные крики, и даже послышалось несколько ударов по багажнику, нанесённых преследовавшими перепуганных парней тенями.

Несмотря на скорость, Пашинцев изловчился, прихлопнул пассажирскую дверь и осмотрелся в машине.

На передних сиденьях находились двое негров. Один из них оказался водителем, а второй, повернувшись к ним вполоборота, вежливо поинтересовался:

– Что господа делают в городе? Почему они без охраны?

Тут Пашинцев вспомнил, что когда днём он ходил по торговой улице, то ему в охранники набивался всегда один и тот же негр. Он ему за «проводку» по улицам всегда давал пятёрку долларами, от чего тот был безмерно счастлив. Да ещё и агент советовал соблюдать осторожность, особенно в вечернее время.

Поэтому Пашинцев только и ответил неожиданному спасителю:

– В «Сименс-клуб» мы хотели попасть, но только заблудились из-за темноты.

– Не беспокойтесь, я вас туда отвезу, – заверил их спаситель с переднего сиденья.

– Давай, вези, – обречённо вздохнув, ответил Пашинцев.

Спаситель что-то пробормотал на местном наречии водителю, и тот, изменив направление движения автомобиля, понёсся куда-то в кромешную темень.

На тут доброжелательный спаситель вновь обернулся к Пашинцеву:

– Вы так больше одни не ходите. – И достал из-за пазухи обычный кухонный нож с лезвием сантиметров в двадцать.

От вида ножа у Пашинцева вновь душа ушла в пятки.

«Ну, вот тут-то нам и приснилась хана», – невольно подумалось ему, и он тоскливо посмотрел на мелькающие в темени улиц дома.

Но это ему только на мгновение показалось, что наступил их последний момент в жизни. Спаситель же мирно продолжил:

– Я могу для самообороны предложить вам нож. Он защитит вас от любых неприятностей. Вы только покажите его нападающему, и вас сразу оставят.

Чувство страха как-то само собой исчезло, а Пашинцеву захотелось как можно быстрее избавиться от этого навязчивого предложения, поэтому он уже грубо спросил новоявленного продавца:

– И сколько стоит твой нож?

– Всего пять долларов, сэр, – тут же охотно ответил доброжелатель.

Уходя с судна, Пашинцев положил несколько крупных купюр в левый карман брюк и застегнул его на молнию, а в правый – мелкие купюры, пятёрками и по доллару. Поэтому он сунул руку в правый карман брюк и, достав пятёрку, отдал её неожиданному спасителю. Тот предал нож Пашинцеву, а он всучил его третьему помощнику.

– На, держи. Теперь ты будешь нас охранять, «полупроводник» ты наш любезный, – уже нашёл в себе силы пошутить он.

Третий молча взял нож и принялся рассматривать новое приобретение.

Тут автомобиль подъехал к высокому железному забору, увитому плющом, сквозь который проглядывалось хорошо освещённое большое здание, выстроенное в колониальном стиле, с башенками и большими высокими окнами.

Подбежавший негр в ливрее распахнул дверь и доброжелательно приветствовал:

– Добро пожаловать в «Сименс-клуб», господа.

При виде такого сервиса от сердца отлегло. Пережитые страхи сразу пропали, и Пашинцев, даже не торгуясь отдав водителю десять долларов, вошёл в гостеприимно распахнутые ворота «Сименс-клуба».

21. 09.2021

ПЯТЬ ДОЛЛАРОВ

Закончив профилактические работы с главным двигателем, Пашинцев с фиттером вышли к трапу, чтобы освежиться и подышать свежим воздухом.

Судно стояло в Банжуле, столице Гамбии. Местные грузчики не спеша выгружали трюма́. Никто никуда не торопился. Ласково светило закатное солнышко, с моря шёл небольшой бриз, приносящий прохладу после дневной жары.

Пашинцев вынул сигареты, и они закурили, делясь впечатлениями о порте, погоде, выгрузке и разных мелочах, которые им повстречались в порту.

Неожиданно по трапу на борт поднялся тщедушный парень лет восемнадцати.

Вахтенный матрос Миша тут же преградил ему путь вопросом:

– Куда? Чё те тут надо?

В ответ новый посетитель указал в сторону стармеха пальцем и важно заявил по-английски:

– У меня важное сообщение для старшего инженера.

На что Миша в недоумении посмотрел на худосочного посланца народов свободолюбивой Африки и перевёл взгляд на Пашинцева.

– Дедушка, – как всегда спокойно, отреагировал он на напыщенный вид замухрышки, одетого в потрёпанные тряпки, отдалённо напоминающие брюки и рубашку, – чего-то этот негритёнок хочет от тебя.

Пашинцева заинтересовал диссонанс одежды и напыщенного вида появившегося посетителя, и он попросил Мишу:

– Да пропусти ты его. Узнаем, что этому важняку надо.

Миша отошёл от трапа, пропуская тщедушное создание, а тот, чуть ли не чеканя шаг, направился в сторону стармеха.

Приблизившись, он протянул тощую руку и с гордостью представился:

– Здравствуй, дорогой старший инженер, я – Джон.

Пашинцев с интересом посмотрел на пацанёнка и, протянув в ответ руку, спросил:

– И какие такие проблемы привели тебя, дорогой ты мой Джон, на борт моего судна?

– О, старший инженер, ты даже не представляешь себе, какое выгодное предложение я хочу сделать тебе…

– И что же это за выгодное предложение? – Пашинцев изобразил на лице заинтересованность от такого известия.

– Понимаешь, старший инженер, – начал издалека Джон, – я очень хорошо играю в футбол. Года через три, когда наша футбольная команда станет чемпионом Гамбии, я уеду в Европу и буду выступать или за «Арсенал», или за «Ювентус», или даже за «Милан». Это уже я сам буду решать, куда мне подавать заявку. – Перспективный футболист надменно снизу-вверх посмотрел на фиттера, с интересом разглядывающего «важного» посетителя. – А пока я должен собрать капитал для игры в нашей футбольной команде.

– Ну и что для этого надо сделать, чтобы ваша футбольная команда играла хорошо? – Пашинцева всё больше и больше начали занимать планы этого начинающего бизнесмена-футболиста.

– Для начала я открою свой клуб, где буду обучать юношей футболу. Они мне будут платить за обучение, а я буду развивать клуб и совершенствовать игру нашей команды, чтобы она стала чемпионом.

– Да, – согласно кивал головой Пашинцев, – английский язык ты знаешь хорошо. Где ты его выучил?

– Мне его преподавал один англичанин, но он уже уехал в Великобританию, и сейчас я его учу по учебникам, – не меняя позы и важности тона, продолжал Джон.

– Молодец, – похвалил его Пашинцев, – так и продолжай его изучать. Только в чём заключается моё участие в развитии твоего бизнеса и футбола Гамбии? – никак не мог понять он.

– Мне нужно, чтобы ты помог мне в создании первоначального капитала, – ещё больше расправив тщедушные плечики, заявил Джон и в ожидании ответа уставился на Пашинцева, для важности даже нахмурив брови.

– Да-а, – протянул Пашинцев, едва сдерживая смех, – ты возлагаешь на меня очень ответственную миссию. Но для начала можно будет узнать у тебя, а каков вообще сейчас капитал компании, в которую ты меня приглашаешь?

– У меня сейчас есть целых пять долларов, – важно ответил Джон, – но если ты, старший инженер, понял всю важность проблем, связанных с футболом Гамбии, поможешь мне, то скоро мы с тобой станем очень богатыми людьми.

Не теряя важности момента, Джон требовательно смотрел на Пашинцева.

– Да, Джон, – тяжело вздохнул стармех, чтобы подавить улыбку, которая невольно появлялась на его лице, – капитал ты, конечно, имеешь большой, но в данный момент я тебе в его увеличении помочь не могу. – И он, извиняясь, расставил руки.

– Почему? – не меняя тона, воззрился на него Джон.

– Да потому что я в робе, – Пашинцев показал на свой комбинезон, – и у меня нет с собой кошелька.

– Так пойди и принеси его, – не терпящим возражения голосом заявил Джон.

– Ладно, ладно, – успокоил Пашинцев начинающего наглеть будущего чемпиона, – сейчас помоюсь, переоденусь, поужинаю и принесу, – пообещал он.

– Правда? – От таких слов с Джона слетела вся напыщенность. Он не верил в удачу, которая сама шла к нему в руки.

– Правда, правда, – похлопал его по плечу Пашинцев, – увеличу я уставной капитал твоей компании.

И с умирающим от смеха фиттером они ушли в надстройку на ужин.

После ужина Пашинцев вышел на палубу, где его с нетерпением дожидался Джон.

Увидев стармеха, он кинулся к нему с вопросом:

– Старший инженер, так ты согласен поддержать футбол Гамбии?

Едва сдерживая улыбку, Пашинцев вынул заранее припасённую пятёрку и передал её Джону.

Лучами невероятного счастья засверкали глаза Джона, услышавшего такую новость! Ну совсем как у того ребёнка, которому подарили заветную игрушку! Такое не передавалось словами, такое возможно только увидеть!

Джон схватил Пашинцева за руку, долго-долго тряс её и, насколько позволял его английский, благодарил старшего инженера. Выговорившись, он торжественно заверил его:

– Дорогой старший инженер, футболисты Гамбии никогда не забудут твоего дара.

От всего этого, особенно от детской наивности Джона, Пашинцев и сам растрогался. Недаром говорил старпом, что через жалость из него можно свить верёвки, а все эти негры только такого лоха и ищут, как Пашинцев.

Рано утром «Кидира» снялась в рейс на Европу, чтобы через месяц вернуться обратно.

Пашинцев думал, что Джона он больше никогда не увидит, но в этом он ошибся.

Джон пришёл, но не с тем, чтобы вновь клянчить денег, а с рассказами о том, как его футбольная команда сражается на полях Гамбии за звание чемпиона. А когда Пашинцев его спросил:

– А как дела в твоём футбольном клубе для молодых футболистов? – тот, потупившись, горестно ответил:

– Клуб пока не открылся, – и честно сознался: – Того капитала, что у меня есть, недостаточно для развития клуба. Надо над этим ещё много поработать.

– Молодец, – похвалил его Пашинцев и, не выдержав, вынул кошелёк, достал ещё одну пятёрку и передал её Джону.

Лицо Джона вновь расплылось от нескрываемой радости, поэтому Пашинцеву невольно подумалось:

«А ведь ради таких мгновений, чтобы увидеть столько счастья на лице человека, стоит жить».

Благодарный Джон даже обнял своего благодетеля и с громким криком:

– Старший инженер, ты верь в меня! Я стану чемпионом! – убежал с борта судна.

Он приходил на судно каждый заход в Банжул. Один раз он даже пришёл с несколькими друзьями, и они показали Пашинцеву своё мастерство, гоняя мяч на причале у кормы судна.

В последний заход в Банжул Пашинцев дал ему двадцатку, но не сказал, что это их последняя встреча. Однако Джон, как будто поняв это, схватил Пашинцева за руки и, пристально посмотрев в глаза, попросил:

– Старший инженер, ты, пожалуйста, верь в меня, я многого смогу добиться. Я буду чемпионом. Это я тебе обещаю!

Пашинцев не знал, стал ли Джон чемпионом Гамбии, но среди игроков знаменитых клубов Европы он его так и не увидел.