Kitabı oku: «Боевое снабжение русской армии в мировую войну», sayfa 3

В действительности оно производилось в большинстве случаев крайне медленно, и нужные войскам предметы далеко не всегда оказывались на складах.

Порядок приема в склады артиллерийского имущества от заводов и войск, а также хранения имущества и отпуска его войскам подробно был указан законом (С. В. постановлений, кн. XIII, изд. 1910 г., г л. 3–5). Несмотря на достаточно точную и определенную регламентацию правил, артиллерийские склады, боясь ответственности, а иногда и по другим причинам, старались находить нарушение правил со стороны сдатчиков, особенно если это были частные заводы. Приемщики от войск, командируемые для получения артиллерийского имущества от складов, в свою очередь должны были зорко следить за тем, чтобы не получить от склада бракованных предметов, особенно если приходилось получать предметы, уже бывшие в употреблении. Недоразумения между сдатчиками и приемщиками и так называемые начеты составляли обычное явление, приводили к обширной длительной переписке и к нежелательным задержкам в артиллерийском снабжении.

С большими затруднениями войска и отчасти крепости к началу мировой войны были снабжены положенным артиллерийским имуществом. Этому в значительной мере способствовали произведенные накануне войны в 1912–1914 гг. опытные мобилизации не только в войсковых частях, но даже в одной из крепостей на нашей западной границе. Опытные мобилизации заблаговременно обнаружили недочеты мобилизационной готовности, которые большей частью успели устранить к началу войны.¹³

Что касается боевых припасов д прочего артиллерийского имущества, положенного к содержанию в запасах военного времени, то большая часть этого имущества также состояла в запасах, но запасы эти быстро истощились в самом начале войны и совершенно не могли обеспечить нужды армии из-за ошибки в расчетах вести грандиозную войну на запасы военного времени, пе учтя и пе подготовив в войне производственные силы страны.

ЗАГОТОВЛЕНИЕ ПРЕДМЕТОВ АРТИЛЛЕРИЙСКОГО СНАБЖЕНИЯ

Порядок дата и исполнения заказов. Технические артиллерийские заведения

Заготовление предметов артиллерийского снабжения производилось распоряжениями ГАУ, которое, руководствуясь существовавшими законоположениями, давало наряды техническим артиллерийским заведениям и заказы казенным и частным заводам.

Законоположения эти в отношении ГАУ и частных поставщиков были построены на полном недоверии закона к обеим сторонам. Дача заказов частным заводам обусловливалась формальностями, порождавшими большие затруднения и для ГАУ и в особенности для поставщиков.

Всякий заказ ГАУ должно было представлять на разрешение и утверждение Военного совета, предварительно согласовав условия заказа не только с требованиями закона, но часто и с контролирующими ведомствами и с министерством торговли и промышленности. На предварительные переговоры по поводу заказа с поставщиками, на составление кондиций и технических условий, на согласование с ведомствами, на составление докладов в Военный совет, рассмотрение докладов ГАУ в канцелярии военного министерства и затем в Военном совете – на все это затрачивалось много времени. Поставщикам приходилось ожидать иногда по несколько месяцев, пока заказ утверждался Военным советом и с ними заключался договор на поставку. Эти задержки происходили даже в тех случаях, когда выдача заказа была предрешена без конкуренции (например, Путиловский завод ожидал заключения с ним контракта на первый валовой заказ 3-дм скорострельных полевых пушек своей системы почти целый год; представитель завода Казаринов, служивший ранее в ГАУ, откровенно заявлял, что, предусматривая промедление и другие трения, он умышленно надбавил несколько процентов на цену пушек).

Распоряжениями ГАУ заготовления производились большей частью способом «заказов на срок». Закон допускал такой способ заготовления только в тех случаях, когда заказываемые предметы требовали «особого искусства и большой прочности и чистоты в отделке» или изготовлялись «по особым рисункам». Этого именно требовало большинство предметов, заказываемых ГАУ.

Значительное запоздание в сдаче заказанных предметов против сроков, обусловленных договорами, было обычным явлением, но столь же обычным являлось и сложение неустоек с заводов, особенно при крупных заказах, так как в большинстве случаев находили, что неисправностью в поставке «казне не причинено убытков» или неисправность заслуживала «по положению своему особого снисхождения».

Запоздание в сдаче заказов действительно нередко происходило не по вине заводов, а вследствие детальных изменений в первоначальных чертежах и технических условиях выданных для руководства заводам при заказе, или в следствие дополнительных технических усовершенствований в заказанных предметах, введение которых Артком находил нужным.

Происходившие от этого задержки в исполнении заказов были невыгодны для заводов, так как влекли за собой замедление в сдаче изделий и в получении за них платежей. С другом стороны ГАУ не могло своевременно получить от заводов заказанные предметы, что крайне неблагоприятно отражалось на боевой готовности армии.

Несомненно, еще гораздо медленнее производилось заготовление предметов артиллерийского снабжения при «подряде с торгов». Между тем «подряд с торгов» признавался по закону «нормальным» способом заготовления. Этот способ сравнительно редко применялся при крупных заказах, даваемых непосредственно ГАУ, но он являлся неизбежным при заготовлениях станков и механизмов, материалов, топлива и пр., которые делались техническими артиллерийскими заведениями, подведомственными ГАУ.

Дача заказов казенным заводам морского и горного ведомств производилась ГАУ также с разрешения Военного совета, но она не обставлялась такими формальностями, как заказы частным заводам. С казенными морскими и горными заводами контрактов не заключалось, исправное выполнение заказов никакими залогами не обеспечивалось и пр. Официальное сношение ГАУ с казенными заводами заменяло контракт; в сношении указывались чертежи, технические условия и сроки изготовления изделий. Сроки эти обыкновенно не соблюдались, и значительное запаздывание в исполнении заказов казенными, горными и морскими заводами являлось не только обычным, но скорее далее обязательным, причем в распоряжении ГАУ не было никаких средств заставить эти заводы поторопиться выполнением полученных ими заказов.

В ведении ГАУ находились технические артиллерийские заведения, которые предназначались для изготовления предметов артиллерийского довольствия. К этим заведениям относились: оружейные заводы, служащие для выделки и исправления винтовок, пулеметов и ручного оружия;

♦ патронные заводы, изготовлявшие патроны к ручному огнестрельному оружию с составными их частями, кроме пороха и капсюлей;

♦ орудийный завод, служащий для отделки и исправления орудий;

♦ сталеделательный завод, выделывающий сталь для потребностей технических артиллерийских заведений;

♦ пороховые заводы для выделки пороха п прессованного пироксилина;

♦ трубочные заводы для изготовления дистанционных трубок, взрывателей и капсюльных втулок;

♦ завод взрывчатых веществ, служащий для выделки взрывчатых веществ и снаряжения ши снарядов, а также для изготовления капсюлей и трубок для воспламенения зарядов в орудиях

♦ арсеналы 1 и 2 разряда, служащие для изготовления и исправления лафетов, повозок и прочей материальной части артиллерии, а также для исправления орудий;

♦ ракетный завод для изготовления боевых и сигнальных ракет.

Кроме заводов и арсеналов, при артиллерийских складах содержались мастерские для таких работ, которые не требовали участия технических артиллерийских заведений. Эти мастерские выполняли, главным образом, работы по содержанию в исправности хранящихся в складах предметов.

Все технические должности в технических артиллерийских заведениях замещались преимущественно офицерами, окончившими артиллерийскую академию.

Сложные производства артиллерийских заводов требуют привлечения выдающихся техников, обладающих глубокими знаниями и опытом. Между тем техническая служба на заводах, да и ученая в Арткоме, материально была обставлена столь неудовлетворительно, что лишь ничтожный процент офицеров-академиков соглашался идти на техническую и ученую службу. Значительное число офицеров по окончании академии уходило в строевые части, куда их привлекали более быстрое движение по службе и повышенные оклады содержания.

Работы в технических артиллерийских заведениях производились вольнонаемными рабочими на основании особого положения (кн. XIII С. В. постановлений, изд. 1910 г.).

Технические артиллерийские заведения состояли в непосредственном подчинении ГАУ, но одновременно в отношении общего порядка военной службы они подчинялись также окружному артиллерийскому управлению того военного округа, в котором они находились. По всем вопросам заготовления, разрешение которых превышало власть хозяйственного комитета и начальника технического артиллерийского заведения, а таких было огромное большинство, – они вносили представление в военно-окружные советы через военно-окружные артиллерийские управления.

Военное законодательство в отношении технических артиллерийских заведений было построено на общем принципе того времени – недоверии и контроле, имевшем фискальный характер. В царской России представители закона и власти усматривали в каждом военнослужащем чуть ли не преступника с корыстными побуждениями, особенно если он являлся ответственным работником в области, соприкасающейся с хозяйственной и денежной частью. В результате у большинства развивались чувства страха и боязни ответственности, крайне стеснявшие инициативу и свободу деятельности.

Для людей же недобросовестных все эти стеснения не служили особым препятствием к умелому «обходу закона» и к совершению преступлений, далеко не всегда раскрываемых и наказуемых.

По закону начальнику технического артиллерийского заведения вверялись «общее руководство и надзор над всей деятельностью заведения»; в хозяйственном отношении его права были весьма ограничены.

Более широкие права предоставлены были состоящему в технических артиллерийских заведениях хозяйственному комитету как коллегиальному учреждению. Хозяйственные комитеты, ответственные за правильность своих постановлений, с чрезвычайной осторожностью пользовались предоставленными им правами и предпочитали во всех мало-мальски сомнительных случаях входить с представлениями через военно-окружные артиллерийские управления в военно-окружные советы. Последние пользовались с 1910 г. довольно широкими правами в хозяйственном отношении, но также предпочитали складывать с себя ответственность и направлять представления технических артиллерийских заведений через ГАУ па разрешение Военного совета.

На одно «бумажное» прохождение вопроса, и то если он не был сильно осложнен, тратилось от 2 до 6 месяцев, считая со времени рассмотрения вопроса в хозяйственном комитете технического артиллерийского заведения до разрешения его Военным советом.

Не меньше времени тратилось техническими артиллерийскими заведениями на предварительное, также «бумажное», производство заготовления предметов и материалов, необходимых заведениям для пополнения данных им нарядов.

Выше уже упоминалось, что подряд с торгов являлся нормальным способом заготовления для технических артиллерийских заведений. Торги производились с соблюдением многих формальностей, установленных законом».

1. Делались предварительные распоряжения к торгам, заключавшиеся в составлении кондиций и технических условий подряда, в изготовлении чертежей и описаний подряжаемых предметов, а иногда в изготовлении образцов предметов, наконец, в вызове желающих к торгам.

2. Определялась «правоспособность лиц на участие в торгах и подрядах», причем устранение или временное недопущение к торгам и подрядам некоторых ненадежных подрядчиков зависело «единственно от усмотрения Военного совета».

3. В особых случаях, в большинстве имевших место при заготовлениях в технических артиллерийских заведениях, когда «исполнение подряда требует значительных со стороны контрагента средств или навыка и искусства», допускались так называемые торги с ограниченной конкуренцией, с вызовом к участию в них одних лишь известных своею «благонадежностью и опытностью» заводчиков, фабрикантов, промышленников и мастеров.

Для многих предметов, заготовляемых техническими артиллерийскими заведениями, ввиду их технических особенностей, не существовало ни справочных цен, ни цен, определенных Военным советом. Это обстоятельство, в связи с ограничениями прав хозяйственного комитета в виде указанных «но» и «если», приводило в тому, что об утверждении торгов в большинстве случаев приходилось представлять в военно-окружные советы или даже в Военный совет: ясно, что производство заготовлений чрезвычайно задерживалось.

Порядок заготовления с торгов, установленный законоположением царской России, отличаясь излишним формализмом и крайней медлительностью производства, весьма вредно отражался на живом деле заготовлений всего необходимого для исполнения наряде® техническими артиллерийскими заведениями. Торги далеко не всегда достигали преследуемой ими цели – снижения цен путем конкуренции, так как обычно из года в год участие в торгах принимали одни и те же фирмы. Фирмы эти предварительно сговаривались и делили между собою подряды; в итоге они диктовали казне свои цены, умело устраняя («отступные» и пр.) от участия в торгах случайных, посторонних для них конкурентов, если такие изредка и бывали.

Установленные законом для технических артиллерийских заведений правила ведения делопроизводства, счетоводства и отчетности отличались большой сложностью и вызывали излишнюю переписку. Достаточно сказать, что в технических артиллерийских заведениях требовалось вести около 60 разных книг, инвентарей и пр. по 40 различным установленным формам, не считая и произвольных.

Наряды или заказы техническим артиллерийским заведениям давались по распоряжениям ГАУ, подразделяясь на постоянные (годовые), единовременные и случайные; исполнение нарядов вызывало соответствующие заготовления. Для постоянных заготовлений составлялись ежегодные планы и сметы, которые проверялись в ГАУ и затем представлялись на утверждение в Военный совет.

На составление, проверку и утверждение планов заготовлений и смет уходило много времени, иногда по нескольку месяцев, а на составление, проверку, утверждение и проведение в жизнь больших проектов переустройства заводов время исчислялось годами (например, на приспособление орудийного завода для отделки до 1 000 полевых 3-дм скорострельных пушек в год потребовалось около 3 лет, причем после переустройства завод оказался в состоянии изготовлять менее половины предположенного числа пушек).

Наряды техническим артиллерийским заведениям в срок не исполнялись и вообще сильно затягивались. Медленность исполнения нарядов происходила, с одной стороны, вследствие формализма, шаблона и мертвящей канцелярщины, на которых построена была хозяйственная часть в военных заводах, с другой – вследствие того что ГАУ, ведавшее ими, по своему устройству, личному составу и методам работы имело типичный административно-канцелярский характер со всеми присущими ему отрицательными сторонами, совершенно пе отвечающими духу живого заводского дела и самым простым основным началам экономики.

В период, предшествовавший мировой войне, технические артиллерийские заведения являлись основной базой военной промышленности России. Между тем необходимого объединяющего руководства весьма сложной и ответственной работой военных заводов не было. До 1908 г. в составе ГАУ вовсе не имелось ни отдельного лица, ни специального органа, объединяющего руководство деятельностью военных заводов. Власть над ними была распылена в ГАУ между многими отделениями, канцеляриями и делопроизводствами; каждое из них самостоятельно давало наряды заводам и арсеналам, не считаясь ни с их производительностью, ни с загруженностью уже данными заказами. При таких условиях нельзя было ожидать ни стройной согласованности, ни соблюдения срочности при выполнении нарядов техническими артиллерийскими заведениями.

В 1908 г. при ГАУ была создана должность заведывающего техническими артиллерийскими заведениями с тремя инженерами при нем. И вот эти четыре инженера и составили весь аппарат по заведыванию 20 заводами и арсеналами с весьма сложным, разнообразным и чрезвычайно ответственным производством. Эти инженеры во главе с ген. Якимовичем, несмотря на все свои технические знания, энергию и опыт, не в силах были сколько-нибудь существенно повлиять и оживить рутинно-канцелярский уклад технической и особенно хозяйственной жизни военных заводов.

Медленность исполнения артиллерийских заказов казенными и частными заводами и техническими артиллерийскими заведениями, вредно отражаясь на артиллерийском снабжении и боевой готовности армии, являлась одной из причин того, что ГАУ обычно не могло своевременно использовать отпускаемые ему деньги на заказы. Ассигнованные ГАУ кредиты оставались иногда годами без движения, что приносило значительный ущерб казне.

Ежегодно значительная часть ассигнованных кредитов оставалась в кассе нетронутой, а именно: в 1908 г. около 77 %, в 1909 г. около 60 %, в 1910 г. почти 43 %, в 1911 г. 33 %. Кредиты расходовались в последующие годы, но за все время 1908–1911 гг., но заявлению ген. Поливанова, было совершенно не использовано и окончательно закрыто кредитов на сумму 1 300 000 руб.

Начальник ГАУ ген. Кузьмин-Караваев несвоевременное использование отпущенных кредитов объяснял тем, что «в период времени с 1908 по 1912 г. кредиты открывались не в соответствии с предстоящей платежной потребностью, а согласно исчислениям стоимости испрашиваемого на данный год заказа». В результате этого и «явилось непроизводительное накопление сумм, предназначенных на уплату за непредъявленные к приему изделия или за недоставленные материалы, и одновременно с этим полное отсутствие денег на крайне необходимые работы, которые, как не обеспеченные кредитом, не были разрешены».

Ген. Поливанов, не разрешая увеличения нарядов, указывал начальнику ГАУ на предусмотренное существующим законом воспрещение нарядов, пе обеспеченных кредитом.

Только летом 1912 г., когда политические события па Ближнем Востоке властно потребовали незамедлительного пополнения боевых запасов русской армии до установленных норм, помощник военного министра ген. Вернандер, заменивший ген. Поливанова, настоял на праве военного ведомства давать наряды и заказы, пе ожидая ассигнования обеспечивающих их сумм. В 1913 и 1914 гг. открытие новых кредитов было произведено уже на правильных началах – в соответствии с платежной потребностью каждого текущего года. Понятно, что при таком порядке открытия кредитов накопления сумм не могло быть.

* * *

Этот краткий очерк приводит к заключению, что порядок заготовления предметов артиллерийского снабжения, принятый в царской России, страдал многими глубокими дефектами, имевшими, как увидим ниже, чрезвычайно вредные последствия для русской армии в мировую войну..

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ ГЛАВНОГО АРТИЛЛЕРИЙСКОГО УПРАВЛЕНИЯ С ДРУГИМИ ОРГАНАМИ ВОЕННОГО МИНИСТЕРСТВА, С КОНТРОЛИРУЮЩИМИ ВЕДОМСТВАМИ И ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫМИ УЧРЕЖДЕНИЯМИ

Несовершенства военной системы царской России нашли себе яркое отражение во взаимоотношениях ведомств, в том числе ГАУ, с другими ведомствами.

В общем ГАУ было предоставлено самому себе, далеко не всегда встречая поддержку в своих начинаниях и чаще вызывая упреки и нарекания за свою деятельность.

ГАУ обвиняли в недостатке винтовок, патронов, в относительной слабости артиллерии, с которой пришлось России начать мировую войну. Между тем на усиление вооружения армии нужны были прежде всего деньги, которых ГАУ не в силах было своевременно получить.

Наконец, когда была утверждена разработанная ГУГШ большая программа 1913 г., предусматривающая значительное усиление артиллерии, и на это начали отпускать деньги, ГАУ не могло уже осуществить это усиление, так как было поздно – большая программа получила силу закона лишь 24 июня (7 июля) 1914 г., а через месяц началась война.

На неоднократные доклады начальника ГАУ военному министерству о необходимости приступить к осуществлению проекта усиления армии полевой артиллерией всегда получался один ответ: «денег нет». И этот ответ неизменно давался в течение полутора десятков лет до войны.

Несогласие представителей министерства финансов базировалось на том, что вопрос увеличения артиллерии лишь поставлен на очередь, но еще не получил утверждения.

Ввиду тяжелого положения государственного казначейства, контролирующие министерства даже настаивали на отсрочке доведения мобилизационных запасов до нормы (журнал «Сов. гос. обор.» 9 (22) мая 1908 г.), совершенно не допуская дополнительных ассигнований на удовлетворение потребностей военного ведомства.

Так, в 1908 г., когда выяснилась настоятельная необходимость снять с вооружения некоторых батарей Кавказского и Туркестанского округов старые, негодные 2 ¹/2-дм. горные пушки обр. 1883 г., заменив их скорострельными горными пушками системы Шнейдер-Данглис, никаких денежных отпусков на это мероприятие не было, а последовало разрешение на перевооружение 24 батарей Кавказского и Туркестанского округов за счет временного сокращения боевого комплекта всей полевой артиллерии с 1 000 патронов на пушку до 942.

Путем уменьшения заказов снарядов, пороха и трубок были добыты необходимые для заказа скорострельной горной артиллерии 6 1/2 миллионов рублей.

В позднейшее время, когда командующий войсками Иркутского округа настаивал на скорейшем снабжении артиллерии округа 3-дм орудиями обр. 1902 г. взамен износившихся орудий обр. 1900 г., а также на замене горных орудий обр. 1904 г. Обуховского завода горными орудиями обр. 1909 г. системы Шнейдера – Данглиса, ГАУ не было разрешено требовать денежные средства на это мероприятие, как не подлежащее отнесению на чрезвычайные кредиты, назначенные на пополнение запасов или на новые формирования, ведущие к численному усилению армии, по отнюдь не па замену неисправного вооружения. Начальник решил включить требуемые новые орудия в общую цифру пушек, исчисляемых для новых формирований.

Ходатайства ГАУ об усилении заводской казенной деятельности вообще, начатые с 1905 г., оставались безрезультатными. Приобретение артиллерийским ведомством горного пушечного завода было отклонено помощником военного министра ген. Поливановым. Перенос и переустройство Петербургского орудийного завода были отклонены из-за несогласия поверяющих ведомств и пр.

Артиллерию, недостающую по мобилизационному расписанию 1910 г., начальник ГАУ не мог заказать своевременно и в достаточном размере казенным заводам, чтобы они могли оборудоваться и наладить производство новых систем орудий, так как он имел право оперировать лишь в пределах разрешенных и ассигнованных в его распоряжение кредитов, а кредиты не отпускались.

Несомненно, что в конечном результате все сводилось к деньгам, по ведь одно дело – заплатить этими деньгами за заказ Круппу, Шнейдеру п Виккерсу и другое – израсходовать их (правда, в несколько большем количестве) на развитие и постройку своих заводов. Тут надо было понимать кое-что п помимо одной арифметики, и вот этого понимания п не было ни у военного ведомства, ни у министерства финансов и государственного контроля.

Само ГАУ ограничивалось робкими рапортами п докладами, представляемыми па милостивое благовоззрение его высокопревосходительства… Все это соответствовало тому холопскому укладу взаимоотношений, который издавна установился и военном ведомстве царской России.

Государственная дума уделяла «особое и горячее внимание нуждам армии» лишь в пределах, установленных 96 статьей основных законов царской России и положением Совета министров, утвержденным 24 августа (6 сентября) 1909 г., которым круг ведения законодательных учреждений по военным вопросам ограничивался случаями требований «новых денежных из казны ассигнований».

Государственная дума уклонилась на путь контроля и улавливания военного министерства в незакономерных действиях, на путь «громких фраз» и «критики ради критики».

При рассмотрении в Государственной думе сметы военного министерства 27 мая (9 июня) 1908 г. докладчик комиссии по государственной обороне А. И. Гучков, представляя тогда картину состояния армии и ее нужд, между прочим говорил¹⁴:

«Тот строй, который мы называем бюрократическим, может быть, нигде не свил себе такого прочного гнезда, как в нашем военном ведомстве. Канцелярия заполнила все; строй был подчинен канцелярии. Эта канцелярия из высших центральных военных управлений проникала и в местные управления, и в воинские части, и там она мертвила энергию, убивала живой дух, заглушала чувство ответственности. Она производила ту разрушительную работу, которая наложила свою печать на все области нашей общественной и государственной жизни».

«В издании академии Генерального штаба «Сообщения о русско-японской войне» есть целый ряд чрезвычайно правдивых и характерных отзывов. Так, очерк, в котором заключается описание военных действий под Сандепу, заканчивается следующими словами: «Наши вожди отражали в себе все несовершенства нашей военной системы. Наши приемы ведения войны основаны на ложных представлениях об употреблении боевой силы, представлениях, не имеющих ничего общего с данными, выработанными наукой. Пренебрежение военной наукой в широких кругах армии и сосредоточение ее данных в руках незначительного числа лиц, в свою очередь оторванных от войск, создают весьма неблагоприятные условия для совершенствования нашей военной системы».

Перечисляя нужды русской армии, выяснившиеся опытом тяжелых неудач русско-японской войны, А. И. Гучков говорил:

«Комплект пулеметов, как показал опыт войны, до смешного мал, и здесь ожидают нас крупные расходы. В полевой артиллерии необходимо образование гаубичных батарей, что вызывает также чрезвычайно крупные затраты. Опыт войны показал, что принятые до сих пор комплекты наших патронов и снарядов совершенно не отвечают новым условиям войны, и здесь нас ждут новые десятки миллионов расходов».

«Мы находимся в отношении снабжения нашей армии боевыми припасами в значительной зависимости от иностранцев. Опыт последней войны показал, что наши заводы и мастерские не приспособлены к тому, чтобы покрыть весь необходимый армии расход в случае сколько-нибудь значительной войны. Мы вынуждены были во время последней войны получать н патроны и снаряды из-за границы, и для вас ясно, что в случае европейской войны, когда такой подвоз будет невозможен, мы становимся в состояние, близкое к катастрофическому. Надо указать, что некоторые химические составы, необходимые для современных патронов и снарядов, вообще в России не добываются, а выписываются из-за границы. Необходимость в вооружении заводов меленитового, трубочного, гильзового, ракетного, снарядных мастерских, необходимость эта совершенно очевидна и сознана правительством. В связи с этим потребуется и печное из Петербурга гильзового и трубочного завода, ибо оставление этого завода в Петербурге представляет в случае войны на западном фронте чрезвычайно крупные неудобства. Все это потребует по подсчету, который у меня имеется, десятки миллионов»…

«Можем ли мы ожидать, что тот поворотный пункт, к которому мы пришли, будет правильно оценен военным ведомством? С грустью мы должны признать наше глубокое сомнение в этом».¹⁵

В ответ на речи докладчика Гучкова и других бывший тогда военным министром ген. Редигер ответил еще более грустной речью:

«Три докладчика бюджетной комиссии представили нам подробный разбор современного положения военного дела у нас. Я должен сказать, что та критика, которую они произнесли, к сожалению, в значительной степени справедлива»…

«…Мне было поставлено здесь в упрек, что военное министерство робко требует средства на то, чтобы восполнить недостатки нашей армии. Этот упрек напрасный. Военное министерство выяснило все нужды, и если оно не предъявляет Государственной думе в настоящее время более значительных требований, то это только под давлением необходимости, вследствие того что на основании постановления Совета министров, которому лучше известно финансовое положение России, чем мне, который вовсе с этим делом не знаком; на основании постановления Совета министров дальнейшие шага в этом отношении являются невозможными. Тут был высказан упрек, что военное министерство в своих преобразованиях идет вперед медленно, что с его стороны не видно решительных шагов для улучшения у нас военного дела. Но благоволите принять во внимание все те недочеты, которые были вам указаны, благоволите принять во внимание и то, что два года тому назад н в армии было неспокойно, примите во внимание и то, что войска до последнего времени в значительной степени отвлекались от своего прямого дела, и вам станут ясны все те трудности, которые стояли перед военным министерством. Приходилось делать реформы почти без всяких на то средств. Ведь до сих пор военное министерство в дополнение к своему предельному бюджету, едва-едва хватающему на самое необходимое, не получало никаких средств, за исключением только тех 30 млн. руб. в год, которые мне удалось отвоевать три года назад от бывшего Государственного совета на улучшение положения нижних чинов. Затем все остальное приходилось делать без новых расходов из государственного казначейства. Таким образом, о существеннейших мероприятиях для пополнения материальной части, об улучшении наших крепостей, – обо всем этом можно было мечтать, но делать что-нибудь существенное не было возможности».

Таким образом, ген. Редигер подтвердил, что многие «недочеты» в армии имеются и что реформы в армии приходится делать без новых расходов из казны, т. е. ничего существенного не делать.

Кроме того, ген. Редигер прозрачно намекнул, что в армии со времени русско-японской войны далеко не все благополучно в политическом отношении и что войска «отвлекаются от своего прямого дела на подавление революционного движения рабочих и крестьянских масс».

Государственная дума выносила немало благих пожеланий, она обращала внимание военного ведомства на необходимость заблаговременной подготовки к войне заводов, работающих на оборону. Так, при обсуждении законопроекта о дополнительном отпуске на военные нужды 51 млн. руб. (сверх отпущенных 92 млн.) комиссия обороны при Государственной думе высказала ряд пожеланий, касающихся: «улучшения производительности заводов, чтобы последние могли во всякое время, особенно при мобилизации, развить свою производительность, до необходимой по обстоятельствам потребности: подготовки специалистов по этой части; образования запасов сырых материалов, чтобы не зависеть от заграничных рынков и пе оказаться в тяжелом положении в военное время; улучшения и развития минного дела; производства ручных гранат и пр.».