Kitabı oku: «Наказ атамана», sayfa 6

Временный союзник.

(Шляхтич. 19- 20 июня 1919г.)

К

лепинова я навестил рано утром, перехватив его по пути к военному министерству. Его сильно озадачил мой новый типаж, и он первым делом заговорил о вчерашнем казусе в гостинице.

–

Почему вас пришли арестовывать

? -

он нервно оглянулся, осмотрев улицу. – И как вам удалось скрыться

?

–

Понятия не имею кому я понадобился, дражайший Флеогонт Фирсович. А ушёл я чисто, смею заверить, можете не переживать,

но быть в готовности извольте

. Мне кажется, что сегодня-завтра вам зададут вопросы относительно нашего знакомства. Вы уж не забудьте, что мы не знакомы.

–

Да-да, само собой… Случайные встречи, я помню.

–

Верю. Чем обрадуете относительно разведки Анненкова

?

–

В конце Тобольской улицы, крайнее строение справа. Там находится нечто вроде штаба частей Анненкова, расположенных в Омске. Но их тут крайне мало, сам атаман где-то под Семипалатинском, так что не уверен, будет ли польза от этой информации.

–

Благодарю, разберусь на месте. Уверенность нельзя терять ни при каких обстоятельствах, Флеогонт Фирсович. Если обстоятельства не позволят нам более встретиться: меня не ищите, возвращайтесь к своему генералу, я вас сам найду. Прощайте.

На том и расстались, не привлекая к себе внимания. Мне показалось, что Клепинов был рад предположению окончания сотрудничества. Боится он Туманова, что ли? Что тогда может значить его мысленное «Слава Богу…»?

Улица Тобольская выходила от центра к самому пригороду, дальше которого были уже дачные постройки. Крайнее строение справа оказалось довольно вместительным одноэтажным домом, под четырехскатной крышей из выкрашенной суриком жести. Около дома была оборудована коновязь, возле которой понуро стояли четыре оседланные лошади. На входе в дом беспечно стоял охранник в подогнанной по фигуре форме и с кавалерийским карабином за спиной. К нему я и направился.

–

Здорово бывал, служивый. Мне нужно начальство.

–

Кто таков будешь

?

Зачем тебе начальство

? -

боец, казалось, обрадовался возможности проявить себя.

–

Не твоего ума дело. Проводи.

Тут слабину давать не стоило, поэтому я сразу надавил на невеликий разум. Прошёл вслед за караульным в помещение. В узкий и тёмный коридор выходили четыре двери от разных комнат. Через одну из них доносились громкие голоса, эмоционально обсуждавшие какую-то проблему. В неё и указал караульный, почтительно козырнув. Я без стука толкнул дверь и оказался в прокуренной донельзя комнате, с круглым столом по центру, вокруг которого стояли пятеро: полковник, сотник, два хорунжих и подхорунжий. Все одеты словно на парад, в чёрные гимнастёрки с аж тремя угольниками на рукавах, с чёрными погонами и кучей серебряного шитья, где только было можно. Про чёрные фуражки с черепами я уже молчу. Враз наступившая при моём появлении пауза выявила ответчика и истцов, так сказать: подхорунжий явно был в ответе, а остальные напористо требовали от него каких-то объяснений. На меня все пятеро посмотрели с явным неудовольствием. Помешал.

–

Тебе чего

? -

невежливо осведомился сотник, с короткой стрижкой и тонкими усиками.

Я быстро считал пену эмоций и мысленных образов, кишащих над головами присутствующих: «главные добытчики… исчезли… где искать… атаман головы снимет… Жумарин, паразит, какого чёрта посторонние тут делают?».

–

Я к вам, господа. С важным сообщением.

–

Ты кто такой

? -

один из хорунжих, рослый и мощный, угрожающе двинулся в мою сторону.

Агрессию нужно подавлять сразу, поэтому я мысленно ткнул его в солнечное сплетение и опрокинул на стоящий позади стул, куда он плюхнулся с глупым недоумением на лице. Полковнику послал ободряющую мыслеформу: «Ты самый главный, командуй».

–

Погоди, Ганаго. Узнай сперва, что за сообщение, – полковник проявил подобие любопытства, и кивнул мне требовательно: – Говори.

–

Думаю, что могу помочь вам в том вопросе, который вы тут обсуждаете.

Все пятеро быстро переглянулись между собой. Сотник, очевидно отличавшийся более живым соображением, дёрнул подбородком в мою сторону:

–

Ну

?

–

Представлюсь: Дрёмин Павел Спиридонович. Занимаюсь частным розыском. Прошу не обращать внимания на мой внешний вид, это в интересах дела.

–

Ты ближе к теме давай, фендрик! – грубо рявкнул второй хорунжий, демонстративно теребя рукоять кинжала на кавказском поясе.

–

Шульгин! – окрикнул полковник грубияна, – Ну-ну, продолжайте.

–

Приватным образом занимаюсь расследованием одного дела

, по поручению моего клиента, – я спокойно прошёл к столу, заняв место среди собравшихся. – И волей случая стал свидетелем трагического события, в котором участвовали, судя по всему, ваши соратники или сослуживцы.

–

Не юли, – вредный Шульгин не желал никак угомониться. – Нам и без тебя известно про это событие!

–

Сидор! – в этот раз среагировал сотник. – Заткнись, прошу тебя. Продолжайте.

Умение перевести любой разговор в деловое русло настоящее искусство, которым я прекрасно владею. Но сейчас тратить время и красноречие на обуздание бурлящего подозрения и недоверия желания не было, поэтому я прибегнул к более простой методе – накинул на всех собравшихся «Полог Единства»: мыслеформу сотрудничества и общей заинтересованности.

–

Господа, чтобы перейти к сути, прошу сообщить, что вам самим известно о случившемся

?

–

Известно то же, что и всем, – полковник предсказуемо взял на себя инициативу. – Наши браты поехали на встречу с каким-то человеком, потом вместе с ним уехали из ресторана в неизвестном направлении, после чего пропали. Вместе с автомобилем.

«Побольше откровенности, полковник!» – я подбодрил говорившего.

–

Разве вы не знаете на встречу с кем они поехали

? -

я изобразил недоверчивое удивление.

–

Да вон, Гудянов никак не может вспомнить, – полковник кивнул на подхорунжего. – Ты же для того и поставлен тут, подхорунжий, чтобы быть в курсе: кто да где находится!

–

Как же, уследишь за ими, господин полковник, – Гудянов понуро опустил голову. – Оне мне не отчитываются, вы же знаете. Атамановы люди, у них свои задачи…

Какие у них задачи я спрашивать не стал, невысказанный ответ и без того светился над макушкой подхорунжего: «Казну пополняют браты, как и где интересоваться не велено…».

–

Ваши соратники, господа, ездили на встречу с человеком хорошо мне известным. Более того, мне удалось восстановить результат их общения, оказавшийся весьма печальным, – я скорбно покивал головой.

–

С кем

?

Кто он

?

Что с ними

? -

вразнобой раздалось вокруг стола.

–

Встречались они с неким господином Тумановым. Капитаном, при штабе походного атамана всех казачьих войск и генерал-инспектора кавалерии генерал-лейтенанта Дутова.

–

Он же в штатском был! – угрюмо сказал Ганаго, так и оставшийся сидеть на стуле.

–

Да, встречались частным образом, вне службы, поэтому он был не в форме. Но это мелочи, господа. Гораздо важнее то, что все ваши, гм… братья мертвы.

Тишина висела недолго, не дольше детского мыльного пузыря.

–

А тебе откуда это известно

? -

недобро прищурил глаза сотник, перескакивая на «ты». – Ты что там, свечу держал

?

–

Я сыщик, уже говорил, кажется, – я втянул в себя соображения сотника, заскрипевшие у него под черепом:

«

Мутный тип… надо с ним разобраться… установить, кто таков…

»

. Контрразведка, ясно с ним,

даже под «

Пологом Единства

» сомневается. – К вам я обращаюсь по той причине,

что господин Туманов мне нужен самому

, но достать его сейчас не в моих возможностях. Давайте сотрудничать.

Сотрудничество наладилось не сразу, пришлось ещё несколько раз продавливать свои идеи буквально внутрь дубовых черепов вояк. Но справился. Я обещал им показать предполагаемое место гибели их сослуживцев и помочь в поиске тел, они, со своей стороны, обещались помочь в захвате Туманова. Но самым главным условием, которое они сходу не принимали, было доверить мне лично допрос и умерщвление Туманова. Над этим и проспорили большую часть времени, и наконец согласились – им, в принципе, всё равно, а мне для пользы дела. Главное, чтобы помучился подольше и на глазах у всех. Ну, это мы умеем…

Сотник Васильев оказался расторопным парнем: к середине дня уже организовал пару подвод, длинные веревки с крюками и пару сотен метров рыбацкого невода. Всю эту дрянь доставили на береговой взгорок Иртыша, где я ранее обнаружил следы пропавшего автомобиля. Невод косо растянули от стремнины к берегу, в полверсты ниже по течению, около пристани Лесничества, и до позднего вечера обвязанные веревками казаки ныряли в холодную воду, пытаясь нащупать корпус автомобиля. Наконец уже почти в сумерках удача улыбнулась:

–

Есть! Тута! – хрипло выкрикнул один из ныряльщиков, отплёвываясь и утирая рот. – Зачепил, тяперя тянитя…

Толстые веревки враз привязали к паре битюгов, и те легко вытянули к кромке воды передок перевёрнутого вверх колёсами «Руссо-Балта». На сам берег авто вытащили не сразу: едва показался кузов, как обнаружили одно тело – на месте шофёра, зацепившееся сапогом за рулевое колесо и лишь поэтому не смытого течением. Остальные тела чуть позже попались в невод, упруго прогнувшийся под тяжестью раздувшегося, от естественных причин, улова.

Ну вот, свою часть обязательств я исполнил, даже сверх того помог ночью, при фонарях, провести беглый осмотр трупов: желающих копаться в раздувшихся, синюшных телах не нашлось, а мне нужно было убедиться, что это действительно дело рук моего визави. Убедился быстро: два проломленных у виска черепа, и две свёрнутые башки, болтающиеся словно на верёвках вместо шеи. Знакомый почерк. Сотник Васильев, отвечавший за разведку и контрразведку, связался с уголовным сыском, следователь которого прибыл лишь к утру следующего дня, и осмотрев трупы уехал, составив протокол. Бумажная душонка.

Полковник Сергеев, смотревший теперь на меня более уважительно, чем ранее, поинтересовался на предмет уточнения: знаю ли я, где сейчас Туманов? По моей подсказке нацелились на штаб Дутова и контрразведку армии, и подняв всех своих осведомителей быстро выяснили – Туманов внутри расположения этих ведомств, под надёжной охраной. Сотник сгоряча предложил захватить его с налёта, напав на штаб силами небольшого отряда. Полковник проявил больше благоразумия и полюбопытствовал – а нет ли каких идей на этот счёт у меня. А как им не быть?

Чтобы просчитать действия своего противника большого ума не нужно. Поставь себя на его место, и думай. Так вот, на месте Туманова я бы сейчас постарался покинуть город. Почему? Да потому, что искать его начнут очень много огорчённых им людей и все с желанием поквитаться: чехи, у которых аж семеро погибших, и гусары Анненкова, жаждущие отомстить за своих четверых собратьев. Те и другие обладают колоссальным ресурсом для того, чтобы отыскать Туманова в городе, где бы он ни прятался. А зачем ему жить прячась? У него, между прочим, есть задача, которую он пока не выполнил – доложить лично Дутову о результатах своей миссии, иначе говоря доложить ему, где спрятан обоз. Этого он не может рассказать никому, кроме атамана (и очень хорошо, что не может). И самое важное – пока никому не рассказал, это я знал точно, распространение такой информации я сразу зафиксирую. Стало быть, лучше всего ему сейчас двинуться дальше на восток, к своему шефу, который хороводился, по последним данным, где-то в районе Владивостока. Вот от этого и нужно плясать.

Я поделился своими соображениями с Сергеевым, который тут же принялся распоряжаться. Во-первых, сотнику Васильеву поручил раздобыть и размножить фотографию Туманова, для опознания. Во-вторых, поставил наблюдателей у штаба и министерства, с приказом отслеживать все закрытые автомобили и сопровождать их до пунктов назначения. В-третьих, выставил посты наблюдения на железнодорожной станции и в речном порту, с приказом проверять все поезда и судна, уходящие в восточном направлении. И последнее – привел в готовность взвод китайских хунхузов, состоявших на службе в дивизии Анненкова. После чего, уже к вечеру, полковник убыл на доклад к самому Анненкову. И меня с собой прихватил.

Присутствие Анненкова в Омске стало для меня неожиданностью: по информации Клепинова он должен был находиться в районе Семипалатинска. Оказалось, виной всему случай. Атаман прибыл в Омск решать небольшую проблему: за отказ выполнять распоряжение командования о переброске его дивизии на Западный фронт, был издан приказ не давать вооружение частям атамана, до их перехода на Западный театр военных действий. Но жить как-то было нужно, поэтому, после предварительного зондирования настроений Верховного Правителя, Анненков явился в Омск, в сопровождении верного конвоя и взвода китайцев, договариваться об условиях своей почётной капитуляции, так сказать. А заодно и пополнить казну, взнос в которую и должен был внести Краснопёров, исполнявший в городе и уезде именно эту функцию – изъятие денег и ценностей для атамана, где только было возможно. В общем, удружил Туманов атаману, нечего сказать: Краснопёрова нет, где накопленный им взнос в казну никто не знает, атаман рвёт и мечет: впустую прокатился, за свой кошт.

Ехали к Анненкову тем же составом: Сергеев, Васильев, Ганаго и Шульгин, и ваш покорный слуга. Добирались верхом, выловленный из воды «Руссо-Балт» требовал починки, а второе авто было в распоряжении атамана. Анненков расположился в Атаманской станице, в районе Железнодорожной станции. Пришлось ехать через весь город, и наконец мы пропылили по Атамановскому переулку, где остановились около большого кирпичного дома, о двух этажах. Охраны было много, перед домом на улице торчали два китайца, у крыльца ещё пара, и во дворе, под навесом, человек пять, в полной боевой. Там же, у навеса, стоял новенький двухместный Форд Родстер. К атаману прошли не чинясь, моих сопровождающих тут прекрасно знали, только в мою сторону раскосые охранники бдительно покосились. Внутри дома было помпезно да благостно: мягкая мебель, позолота, хрусталь и зеркала. И в дополнение ко всему – живая волчица на софе, в зале.

Анненков спустился к нам со второго этажа в расшитой серебром гимнастёрке, мало чем отличавшийся от своих конвойных, разве что большущим литером «А» на полковничьих погонах. Чуб на сторону, шалые рысьи глаза, змеящаяся улыбка из под усиков, и лёгкая походка тридцатилетнего волчары. Не даром у него волчица в любимицах…

–

Здорово дневали, браты! – бодро крикнул баритоном, разглядывая меня.

–

Слава Богу, атаман.

–

Ну, чем порадуешь, Сергеев

?

Полковник шагнул вперёд и кратко доложил о результатах расследования и принятых мерах, упомянув моё деятельное участие и уточнив про желание присутствовать в финальной части задуманной акции. Всё это время атаман смотрел мне в глаза, словно пытался понять, с кем имеет дело. Я взгляд не опускал, стараясь чтобы это не выглядело вызовом, и аккуратно вытаскивал у него из под фуражки мыслишки: «Олухи… ищи теперь дуван… а этот чёрт опасен… не нравится он мне, наглый…какой такой Туманов?..».

Сергеев закончил доклад, и наступила пауза, которую атаман держал виртуозно, насыщая обстановку энергетикой и взвинчивая эмоции. Наконец переключил своё внимание с меня на окружающих и подозвал к себе волчицу, хлопнув ладонью по бедру. Когда зверь грациозно соскочил со своего лежбища и ткнулся носом ему в ладонь, сказал:

–

Что думаешь, Динка

?

Словим мы этого Туманова, или как обычно, накажем кого ни попадя

?

Волчица потянулась, вздыбив шерсть на холке, и глухо заворчала, остановив взгляд жёлтых глаз на мне. Затем фыркнула и, словно сконфузившись, ушла к себе на софу, виновато оглядываясь на атамана. Анненков, повернув голову, с любопытством посмотрел ей вслед. «Странно… боится она его что-ли?..» – ворохнулось под его фуражкой.

–

Васильев, ты кого ко мне привёл, контра

? -

он в упор уставился на сотника. – Смотри, Динке он не нравится, а она редко ошибается.

Все дежурно хмыкнули, стараясь предугадать, в какую сторону сейчас рванут мысли атамана, и на всякий случай едва заметно отодвинувшись от меня в сторонку, совсем чуть-чуть, но в результате я оказался как-бы от всех наособицу. Что-ж, пора было приручать этого опасного зверя, он был мне нужен.

–

Значит, сыщик, говоришь

? -

Анненков остановился напротив, заново пытаясь понять меня взглядом. – И чего ты ищешь

?

–

Что закажут. Могу твой утерянный дуван попробовать найти. Желаешь, атаман

?

От неожиданности все притихли, даже стало слышно тиканье напольных часов, где-то в верхних комнатах. «Смеется, чёрт?… а вдруг сможет…» – понять мысли атамана можно было и без магии, всё легко читалось на его лице. Только лучше бы мне было покопаться в них поглубже…

–

По рукам! – неожиданно весело сказал Анненков. – А не исполнишь моё пожелание: не взыщи, сыщик. Пустобрехов в своём окружении я не потерплю.

И протянул мне свою узкую ладошку. Попал ты, Шляхтич, оборотистый выжига попался, теперь не объяснишь, что всего лишь собирался «попробовать». Но делать нечего, избавиться от своих недоброжелателей всегда успею (вот интересно, а сколько бы мне отвалил Глеб за голову Анненкова?).

–

По рукам! А если исполню – то Туманова, как поймаем, мне отдашь, атаман.

–

Идёт! – засмеялся Анненков. – Но казнить его при мне будешь.

Сторговались, словом. Тянуть с исполнением желаний я, как добрый волшебник, не стал и предложил атаману проехаться до тел утопших гусар, предупредив, чтобы он ничему не удивлялся. Анненков живо согласился и сам уселся за руль алого Форда, хлопнув по сиденью пассажира, приглашая меня с собой.

Мчались через весь город обратно, распугивая куриц и прохожих: впереди, поднимая пыль и мусор, летел автомобиль, а за ним, держась в обе стороны от вздымаемой пыльной струи, нёсся галопом атаманский конвой, оставляя позади вовсе уж беспросветное облако пыли. По брусчатке центральных улиц проехали уже более чинно, и скоро остановились у знакомого дома на окраине, где лежали обложенные льдом трупы невезучих гусар.

Откровенно говоря, задуманное мной выглядело чистой авантюрой – я собирался попробовать снять посмертные мысли с головы Краснопёрова, не имея к этому совершенно никакого опыта и навыков. Я всего лишь знал, что это как-то возможно. Но совсем не факт, что я смогу это сделать, вот что. И тогда придётся в экстренном порядке избавляться от своих спутников, и переходить на тяжёлый нелегал – представляете, как меня начнут искать в этом случае? Но риск благородное дело (не помню, кто сказал).

Доверившись своей интуиции и везению я принялся распоряжаться: попросил достать ручную дрель со сверлом, скальпель, струнную хирургические пилу, иглу и нитки, какой нибудь таз и побольше спирта с тряпками. Пока Васильев добывал всё заказанное, я потребовал перетащить из ледника в одну из комнат безобразно вспухшее тело Краснопёрова. Этим занялись китайцы, довольно бесцеремонно приволокшие труп и уложившие его на широкую лавку. Шульгин скоро принёс бутыль спирта и полотенца, а там вернулся и Васильев, поставив на стол пакет со всеми инструментами.

–

Вот, взял в больничке, с возвратом, – улыбнулся атаману.

–

Слабонервных прошу удалиться, – без пафоса произнёс я. – Иконы со стен тоже долой

.

(Кстати, уважаемый читатель, если ты вегетарианец или из института Благородных девиц – перелистни пару страниц).

Анненков молча наблюдал за всем происходящим, сложив руки за спиной и чуть опустив голову. С ним рядом остался личный конвой, китайцы без лишних слов вышли на улицу.

–

Господа, нам всем важен результат,

посему прошу сдерживать ваши эмоции

, – я осмотрел присутствующих, мысленно пожелав им выдержки.

Голову я решил не отрезать, мне показалось достаточным извлечь мозг из черепной коробки. Незаметно для всех я бросил в рот катышек из сушёных тибетских трав, которые всегда держал при себе. Подержал во рту, перекатывая языком, проглотил. Через короткий промежуток времени я погрузился в некий транс, отключившись от всего окружающего и того, что могло мне помешать. Мне словно кем-то диктовался порядок последующих действий. Я приподнял голову у трупа, подложив под затылок деревянную чурку, одним круговым взмахом скальпеля надрезал синюшную кожу головы и за волосы сдёрнул скальп, бросив сырокрасный волосяной ком в таз. Сзади послышался утробный взрык: кого-то стошнило. Не обращая на это внимания я принялся сноровисто вертеть дрелью дырки по контуру оголившегося черепа, потом крючком протащил сквозь них струну пилы и довольно легко начал делать пропил вдоль просверленных отверстий. Краем глаза отметил, что стоят за моей спиной только трое (Сергеев и Шульгин сидели на лавке у стены, откинувшись на стену и были белее мела). Закончив неприятную процедуру с костью я сковырнул срезанный колпак черепа, отложив его в сторону, и двумя ладонями зачерпнул холодное, грязно-серое мозговое вещество, бывшее тремя сутками ранее чьим-то центром вселенной и хранившее внутри себя нужные мне тайны. Сейчас и настал момент истины: или у меня всё получится, или придётся укладывать всех, находящихся в комнате, рядом с этим холодным и обезображенным трупом.

Я прикрыл глаза и представил мозги, в которые погрузил свои руки, в виде большого хрустального шара, в котором слабо мерцали и переливались смутно просматриваемые картины. Внешние звуки исчезли, я оказался один на один с этим сгустком информации, накрытый каким-то тёмным пирамидальным конусом, и начал насыщать лежащее у меня в руках тёмной энергией. Постепенно, перед моим мысленным взором, стали разворачиваться картинки происшедшего с бывшим хозяином этого вместилища информации, в обратной последовательности от финального выплеска эмоций, словно фрагментарно разматывающаяся плёнка синематографа. Хруст шейных позвонков… свирепое лицо Туманова, спрашивающее о подробностях гибели его родителей… комната с трупами этих стариков, постепенно заволакивающаяся дымом… алмазный кулон… пачка ассигнаций… Так, это нужно пропустить, или как-то ускорить, или систематизировать поиск. Я представил, что снимаю слой памяти последних суток жизни и отбрасываю его в сторону. Сразу пошло интереснее. Вкопанный бочонок с откидным верхом… над ним дубовая кадка с капустой, отодвинутая в сторону… подвальное помещение… дом, окружённый зарослями сирени… адресная табличка… Стоп! Я помню этот адрес. Его приносил мне Никита, после разговора с посыльным из ломбарда. Конечно, где ж ещё!

Я выдохнул мерзкий запах тления, в котором мне приходилось работать, и вынув руки из скользкой субстанции повернулся к стоящим за моей спиной. Васильев и Ганаго от моего вида отшатнулись назад, Анненков не сделал ни одного лишнего движения, с интересом смотря прямо мне в глаза.

–

Где Краснопёров жил всё это время

?

–

Никто не знает, – ответил Васильев. – Атаман, ты же сам запретил интересоваться об этом.

–

Это так, знал только он сам, – кивнул Анненков.

–

Мясницкая 8, подвальное помещение, под дубовой кадкой с капустой вкопан бочонок. Там то, что вам нужно, – я устало повернулся к вскрытому черепу и принялся прилаживать на место его демонтированный кумпол.

–

Пулей туда, перевернуть всё вверх дном, – услышал я негромкий приказ Анненкова. – И сразу сюда, я жду.

Пока в доме утихала суета отъезжающей команды, я успел привести в приличный вид обезображенную голову трупа: накинул на место содранный скальп и пришил его большими стежками, побольше захватывая расползающуюся рыхлую кожу. Затем скинул в таз испачканный инструмент и привел себя в порядок, вымыв руки спиртом и вытерев сухим полотенцем. Всё это время хвалил себя за предусмотрительность, которую проявил в Питере, наведавшись в своё жилище уже в теле Грабыча и захватив с собой в дорогу все артефакты, которые привёз с экспедиции по Сибири и Алтаю. Травы с Тибета были подарком от старого шамана, который я использовал не часто, в исключительных случаях. Их свойства он объяснил мне скупо: «Будешь сильным и мудрым, бояться не будешь…». Пока не обманул. Один раз отвар из этих трав помог мне найти Поручика и выбраться из подземелья, придав выносливость просто фантастическую. Теперь вот проявил себя в ином качестве.

А вообще я был доволен. Шаманские навыки работают и получается, что можно вытащить информацию из головы умершего и без помощи нойдов Глеба. По сути, я самостоятельно вошёл в состояние транса, что-то подобия «кевве», в которое нойды вводят своих зомби посредством разных манипуляций. Теперь я убедился, что тайну золотого обоза действительно можно выдернуть из тумановской головы. Ай да я… эволюционирую в мастерстве?

–

Ты закончил

? -

оказалось, Анненков всё это время наблюдал за мной, оперевшись плечом о дверной косяк. Кроме нас в комнате был только Шульгин, к которому вернулись румянец на ланиты и бдительность личного охранника.

–

Нет, атаман, – я увидел его недоверие и настороженность:

«

А ну как врёт

?..

Блефует

?

…

».

– Исполнение твоего пожелания состоится, когда сюда привезут то, что ты ищешь. И настанет время заняться Тумановым.