Kitabı oku: «Мамба в Сомали: Чёрный переворот», sayfa 2
Целью Якоба при содействии в получении внеочередного звания своего ставленника состояло назначение его командиром одной из трёх революционных армий. А уже имея своего человека в высших эшелонах политической и военной власти, можно и нынешнюю власть подвинуть. Но что-то пошло не так… Менгисту убили, и вот теперь нужно срочно вносить в планы коррективы и пробиваться наверх всеми возможными и не очень способами.
А вот и генерал Ханас!
– Ну, что: как дела? Как обстановка? – с ходу поинтересовался Якоб сразу после взаимных приветствий.
– Всё идёт по плану, – ответил Ханас. – Мы расширяем свои ряды, и вскоре станем значимой силой.
– Уже известно, кто является наиболее вероятным кандидатом на пост руководителя Эфиопии?
– Пока нет. Через три дня намечено заседание Дерга, на нём всё и решится.
– Понятно. Деньги на подкуп генералов у меня уже предусмотрены, так что проси сколько нужно. И да, к столице необходимо незаметно подтянуть войска.
– Я над этим думаю.
– Желательно укрепить свои позиции танками и бронетехникой. Их расположить где-нибудь в окрестностях, но недалеко от города. И собрать отборных, преданных… – Якоб многозначительно посмотрел на своего подопечного, – и главное: готовых пойти на всё бойцов.
– Сколько?
– До роты. Больше не надо, а то слишком заметно будет. Вооружение может быть самое разнообразное, – цитировал по памяти слова Рональда, Якоб. – Лучше тяжёлое: гранатомёты, крупнокалиберные пулемёты и прочее.
– Я понимаю, работа идёт, скоро будет результат. Мы почти готовы, спасибо за вашу помощь.
– Это ещё не вся помощь, но пока, что есть. Скажи, ещё похожие группировки существуют?
– Да, есть парочка. Одну возглавляет начальник Генштаба, другую пока не ясно кто, но слухи о ней ходят упорные.
– Мне нужна информация о них. Сообщи, как только всё узнаешь. Я подумаю, что можно сделать ещё.
– Без проблем, – ответил генерал и попрощавшись, ушёл.
Глава 3. Любовь похожая на сон
Проводив Саида, я пробирался по Аддис-Абебе и неожиданно для самого себя пришёл к выводу: количество организованных блокпостов значительно уменьшилось. Значит, либо поиски убийцы Мариама уже прекратили, так и не выйдя на мой след, либо все оттягивают свои силы из столицы, готовясь вступить в открытое противостояние.
И я срочно засобирался к Любови Неясыть. Правда, перед этим заскочил в общество ветеранов, где на всякий случай вооружился, и уже оттуда рванул к доктору в госпиталь, где всё ещё дежурили мои люди.
Доехал до него беспрепятственно. Пройдя контроль на входе, стал разыскивать пока ещё не свою женщину. Нашёл я её в кабинете, где Любовь осуществляла приём, и сел в коридоре, терпеливо дожидаясь своей очереди.
– После меня не занимать! – гаркнул я на очередного больного. А трое моих людей вежливо попросили парня отложить посещение врача на следующий день. Остальные желающие подлечиться отправлялись сразу и без всяких разговоров.
Наконец, подошла моя очередь. Пропустив выходящего, я толкнул дверь, и смело вошёл в кабинет, поймав на себе удивлённый взгляд Любови Неясыть.
– Здравствуйте. Давно с вами не виделись!
***
Люба посмотрела на полковника Бинго, и её сердце ёкнуло. Она каким-то шестым чувством или женским чутьём догадалась: кто был тот незнакомец, который искал её все те дни, что она пропадала у постели больного мальчика.
Приятное тепло разлилось внутри груди. Как же славно ощущать себя нужной кому-то! И не в профессиональном плане, а так, чисто по-человечески. В душе женщины затеплился слабый огонёк надежды
Она вдруг почувствовала необъяснимую нежность к этому, в сущности, постороннему для неё человеку. И чувство признательности, но… Но какие бы приятные эмоции не вызывал чёрный полковник, что-то мешало ей признаться себе в том, что Дед Бинго ей нравится. Гордость? Страх ошибиться в очередной раз? А может, это интуиция?! Женщина часто думает не головой, а сердцем. И именно сердце подсказывает, кто любит, и кто достоин её любви.
Любе оставалось сделать всего лишь один шажок для того, чтобы она по-настоящему полюбила. Маа-а-аленький такой шажок! Но она никак не могла отважиться на него, надеясь, что первый шаг Бинго сделает сам. И вот тогда она очертя голову кинется в чёрный омут с головой! Ведь полковник ей безусловно нравился.
– Здравствуйте, – проговорила доктор, мило порозовев при этом от смущения. – Нехорошо получилось. Я лечила маленького мальчика, сына министра, поэтому и пропала на целые сутки. Просто министр забыл сказать об этом начальнику госпиталя. А это вы меня искали?
– Да, а вам кто сказал?
– Начальник госпиталя.
– Понятно, мне вас сильно не хватало, и я предполагал худшее.
– Как видите: я жива и здорова! Все ваши опасения оказались напрасными.
– Вам повезло, Любовь.
Женщина немного нахмурилась от такой фамильярности, но всё же не стала включать буку. Уж подобную малость, как обращение просто по имени, она вполне могла простить этому человеку.
– Да что со мной могло случиться? – отмахнулась она. – Я врач. Никто бы не посмел меня обидеть.
– Уверены? Вы не в Союзе, а в Африке! – меня даже возмутила её наивность. – Могли обманом увезти в саванну или переправить в Судан… и поминай, как звали! Но вам повезло, и вот вы снова рядом со мной. Однако обстановка в Аддис-Абебе накаляется, и никто не знает, какие события нас ждут. Я бы вам советовал готовиться к эвакуации. Борьба за власть – очень страшная борьба. И жалеть тут никто никого не станет.
– Я врач, – повторила женщина, гордо вздёрнув подбородок. – И не рядовой терапевт! При необходимости могу ассистировать хирургу. Меня не тронут, ведь я нужна всем.
«Врач, не врач – уносись отсюда вскачь! Что за тупая блажь?», – довольно грубо подумал я, сильно разозлившись.
– Вы хотите, чтобы вас расстреляли вместе с ранеными, да ещё и изнасиловали перед этим?
– Что вы такое говорите, это просто невозможно! Я советская подданая, они не посмеют!
Я устало опустил голову. Ну вот что за дурёха?! Устал я с ней спорить, придётся контролировать ситуацию самому. Но говорить ничего не стал, лишь укоризненно покачал головой. Она, видимо, всё же поняла, что всё очень серьёзно, и робко спросила:
– А что вы имели в виду, говоря о обстановке? Какие события нас ждут?
– Война, – кратко резюмировал я.
– Война? – в зелёных омутах глаз мелькнуло непонимание: война здесь и не прекращалась!
– Гражданская война, – решил я уточнить. – Самая, что ни на есть страшная Гражданская война. Вы же тоже через это прошли?
– Да, но наша война была во имя справедливости. Рабочие и крестьяне боролись против царизма, буржуев, капиталистов и их белых приспешников, против угнетения и за свою свободу! – горячо возразила Люба. – И они победили, потому что у них была идея! Мир во всём мире. Свобода, равенство и братство!
Я промолчал и лишь понятливо усмехнулся, глядя ей прямо в глаза. Женщина смутилась, поправила халат, отчего он натянулся на груди, обрисовав контуры плотного бюстгальтера. Поневоле мой взгляд опустился на столь манящие приятные округлости, смутив её ещё сильнее. Преодолев себя, я вновь перевёл взгляд на её лицо и ответил:
– Здесь справедливой войны не будет. Нет тут ни красных, ни белых. Здесь все чёрные. У вас они, кажется, звались анархистами… Ну, а в Африке анархия заложена на уровне менталитета, сам характер африканцев анархичен по своей природе. Наверное, не зря все чернокожи, – я невесело ухмыльнулся. – Тут плохо признают законы, предпочитая их игнорировать. На протяжении всего времени правления диктатора положение лишь ухудшалось. И вот он – закономерный итог: кто-то наконец-то рискнул убрать его с мирового ринга под названием Африка. К сожалению, вам не посчастливилось оказаться здесь именно в это неспокойное время.
Всё это время Люба смотрела на меня широко раскрытыми глазами, вероятно, не ожидая ничего подобного от эфиопского офицера. И я поспешил перевести тему в более мирное русло, потому произнёс:
– Не стану лукавить: вы глубоко мне симпатичны! – девушка зарделась и опустила глаза, что я посчитал хорошим знаком и продолжил: – Я был бы рад познакомиться с вами поближе. Однако вижу: сами вы пока к этому не готовы. Но всё же разрешите мне пригласить вас в ресторан. Надеюсь, в этой малости вы не откажете мне?
Любовь вспыхнула и открыла было рот, чтобы отшить раз и навсегда этого человека и… не смогла! Он смотрел на неё с какой-то запредельной нежностью, чуть ли не с благоговением. Вполне возможно, она сильно рискует и, быть может, ошибается в этом человеке, но слово: «Нет!» будто застряло где-то в горле. Неловко сглотнув вставшее комом слово, девушка спросила:
– А разве здесь есть рестораны?
– Есть, – улыбнулся я, видя её замешательство, – и один из них расположен в самом лучшем и дорогом отеле Аддис-Абебы. Я приглашаю вас туда.
– Но сейчас же повсюду военные патрули? Да и дорого это очень, а у вас только пенсия.
– Деньги у меня есть, не волнуйтесь. Мне недавно привалило нечаянное наследство, так что я в некотором роде богат. Даже смог прикупить чудодейственные лекарства. Вы ведь заметили: я совсем по-другому себя чувствую?
– Да, я заметила и удивлена. Поздравляю, вам очень повезло. Но как быть с патрулями?
– А мы поедем в ресторан на военной машине. У меня ещё остались связи, не волнуйтесь! Нас будет сопровождать вооружённая охрана из числа ветеранов войны, я их специально нанял по этому случаю.
– Это те, которые охраняют госпиталь?
– Да.
– Хорошие парни, – кивнула Любовь Владимировна. – Тогда я согласна.
– Сегодня вечером вы сможете?
– Я… – она не договорила, озарённая внезапной догадкой. – Подождите! Мне же абсолютно нечего надеть!
– Идите в медицинском халате, мне всё равно.
– Зато мне не всё равно! – вскинулась докторша. – Там ведь кругом иностранцы. Что они обо мне подумают?
Я поморщился: неужели настолько важно, что они там себе подумают? Но всё же решил поддержать девушку: в ресторане отеля действительно порой слишком много посторонних глаз и ушей. Мне и самому пока рано там появляться, если вообще нужно. Но так хотелось доставить удовольствие любимой женщине! Ну, надеюсь, что любимой.
– Хорошо, давайте просто сходим с вами в кафе, найдём самое лучшее. Там не будет иностранцев. И вы затмите всех, даже если оденетесь весьма скромно.
– Да, так лучше, – мигом успокоилась Люба. – Только давайте сходим днём, а то вечером мне всё равно страшно. Я отпрошусь.
– Ладно, как скажете, так и будет. Я зайду за вами завтра в два часа.
– Да, – кивнула женщина и поневоле улыбнулась.
Я улыбнулся в ответ. Затем полез в карман и достал оттуда картонную коробочку из-под патронов к пистолету Макарова.
– Хочу сделать вам скромный подарок.
Открыв коробочку, я вытряхнул себе на ладонь колечко. Внешне изящное и довольно тонкое, оно состояло из причудливо переплетённых серебряных нитей самой высокой пробы. Само кольцо изображало змейку с глазами из изумрудов. Более дорогой подарок я не решился преподнести, хотя вполне мог себе позволить. Правда, украшение я подарил, конечно же, непростое. Прежде я немало поколдовал над ним. И теперь оно, впитав в себя все мои помыслы, чувства и переживания, будет приносить своей владелице удачу. А если Зан и Ящер меня обманули, то… впрочем, им это просто не выгодно, ради такой мелочи огород городить.
К сожалению, я не волшебник и магией не владею, но тем не менее, кольцо получилось на славу. И знающие люди ни за что не посчитали бы его обычной безделушкой, прежде всего из-за техники и качества изготовления. Ну, так то знающие… Любовь к этой категории явно не относилась, и это хорошо.
Девушка взяла украшение и с любопытством повертела его, осматривая со всех сторон.
– Красивое, – резюмировала она, и сияние её глаз легко затмило сияние камней на колечке.
– Носите. Я сделал его специально для вас, – сказал я, любуясь её улыбкой. – Рад, что вам понравилось. А сейчас разрешите мне уйти. Очень надеюсь, что вы уделите мне внимание завтра.
– Да!
С трудом удержав ответную улыбку, я вежливо откланялся и ушёл. В коридоре меня встретили охранники и, переговорив с ними, я направился к начальнику госпиталя. Нашёл я его не сразу, но всё же в конце концов отловил в кабинете у главного хирурга.
– О, полковник, а вы неплохо выглядите, – воскликнул тот, едва меня увидев.
– Вашими стараниями, доктор, – польстил я ему, хоть он и не имел никакого отношения к моему выздоровлению. – Мне надо переговорить с вами. Я являюсь одним из соучредителей общества ветеранов, ребята из которого охраняют сейчас госпиталь. И хотел бы вас попросить приглядеть за одной из ваших подчинённых…
– Аа-а! Так это вы Любовь Владимировну искали? – быстро догадался старый врач.
– Да, – кивнул я. – Сообщите о ней кому-нибудь из охраны в случае, если она куда-то уходит. Я буду вам очень признателен.
Один из охранников передал мне коробку с презентом, которую я и вручил доктору.
– Спасибо, – несколько растерялся он. – Можете не волноваться! Я и сам больше не намерен её куда-либо отпускать. Так что буду держать руку на пульсе, так сказать. Но в случае чего сообщу в общество или охранникам, чтобы они передали вам.
– Благодарю вас. Вы можете всегда рассчитывать на мою помощь.
На следующий день я приехал к назначенному времени. Неясыть выпорхнула на крыльцо госпиталя, едва наш автомобиль въехал на территорию. «Ждала!» – промелькнуло в моей голове.
Хулиган-ветер тут же попытался поднять подол её шифонового платья, надув его куполом, чем вызвал у меня чувство ревности. Впрочем, само платье было довольно скромным: неброских пастельных тонов, без всяких там декольте и длиной ниже колен. Но при этом Люба выглядела очень привлекательно и… я бы сказал, соблазнительно.
Расположившись на заднем сидении, мы направились в местное кафе, где и заняли отдельную кабинку. Вскоре нам принесли много всяких местных вкусностей.
– Как тут всё экзотично, – Любовь обвела глазами помещение кафешки. – Уютно!
Она откинулась на спинку небольшого мягкого диванчика.
– Да, весьма неплохо, но хотелось бы лучше. Сейчас в Эфиопии всё очень нестабильно, и во многих районах до сих пор царит настоящий голод. Люба, вам всё же стоит уехать отсюда или хотя бы переехать жить в посольство, нельзя оставаться при госпитале.
– Вы преувеличиваете, Дед, – чуть нахмурилась после моих слов она, но тут же рассмеялась. – Ой, простите, мне так непривычно называть вас Дедом!
– А Бинго? – я лукаво улыбнулся ей и подмигнул.
– И Бинго тоже.
– Тогда зовите меня Иван. Это имя мне подходит. Иван, не помнящий своего родства… Очень для меня символично.
– Иван? Очень странный выбор.
– Ну, почему же? В истории этой страны неоднократно появлялись Иоанны. А что Иоанн, что Иван – всё едино! А уж если присовокупить к Иоанну прозвище Тёмный, то вообще красота получается. Иоанн Тёмный, – я горделиво приподнял голову, словно изображая профиль для чеканки на монетах, – так я коронуюсь на местный престол! Если выживу, конечно, во всей этой кутерьме…
– Ммм, весьма самонадеянно. Я считала вас более здравым человеком, хоть и храбрым до умопомрачения. Вы сколько раз уже были ранены?
– Раз пять и раза три контужен.
– А по вам и не скажешь!
– Спасибо, вы очень любезны. Да, у меня крепкий организм. И дополнительно для исцеления я принимаю отличные лекарства.
– Вот скажите: и зачем вам пускаться во все тяжкие?
– Дело в том, что прошло уже больше недели со дня смерти диктатора. Совсем скоро пройдёт внеочередное заседание Дерга, где будет решаться судьба Эфиопии. И будущее этой страны напрямую зависит от того, кто возьмёт власть. А добровольно, как вы знаете, властью обычно никто делиться не намерен.
– Я надеюсь, что в Дерге сумеют договориться, – высказалась доктор.
– Может быть, – задумчиво проговорил я. – Но с большей вероятностью всё сложится совсем по-другому. Скажем: сначала договорятся, а потом вдруг разойдутся во взглядах. Такое часто бывало, и не только в Африке.
– Ну, вы-то в любом случае комиссованы.
– Да, – покладисто кивнул я, найдя повод сменить тему. – Это дела государственные, а я хотел бы узнать больше о вас. Если это возможно…
– Возможно, – Любовь вскинула голову. – Родилась и жила в Саратове, там же закончила местный медицинский институт. Там же вышла замуж, там же развелась после неудачного брака, туда же намерена вернуться после командировки.
Слушая девушку, я отпил пива теджу, потому как пить местную водку не рискнул, а ничего лучшего здесь не оказалось. Дама пила местный освежающий напиток. К её услугам на столе стояли ещё и фанта с соком.
– Понятно, а мне о себе рассказывать особо нечего. Родился где-то в саванне, колесил по всему Сомали. Потом судьба забросила в Джибути, а уже оттуда я попал в Эфиопию. Направили в СССР учиться на артиллериста, вернулся обратно и всё время воевал.
– Какая у вас интересная жизнь!
Сдержаться я не смог и скривился, как от зубной боли. Любовь это заметила и рассмеялась.
– А хотите поехать со мной в Союз?
– Почему нет? Когда такая красивая и приятная женщина предлагает, грех отказываться.
– Я вас спасу, если здесь всё будет плохо!
Я взглянул на Любу: «Моя ты самоотверженная совушка!». Сердце вдруг захлестнула такая жаркая волна благодарности и удовольствия, что я, вероятно, не смог её удержать, и моё лицо дрогнуло. Шрамы на нём словно немного размягчились, утратив острые края, и я будто помолодел.
Девушка тут же заметила это и, поддавшись какому-то порыву, положила свою ладонь поверх моей руки.
– Я вас спасу, – повторила она, проникновенно глядя мне прямо в глаза.
Нет! Не в глаза Любовь смотрела, а прямо в душу!
От этих простых, идущих от самого сердца слов я привстал и потянулся губами к её лицу. Но в губы девушку поцеловать не удалось, она быстро сориентировалась и подставила мне белую, в редких крапинках веснушек щёчку. Не дав разочарованию коснуться своего сердца, я с упоением чмокнул нежнейшую, алебастровую щеку, вдохнув попутно фиалковый запах её кожи. Эх, жаль, обнять её не удалось! Любовь как-то поспешно засобиралась, посчитав, что уже перевыполнила все нормы романтического общения. Ну, что же, надо провожать.
Обратно мы тоже ехали на машине. Нас остановили всего лишь один раз и, проверив документы, отпустили. Добравшись до места, мне повезло зайти в комнату девушки, куда она меня любезно пригласила. Впрочем, никакого продолжения это посещение не предполагало. Мне только показали скудный быт рядового советского врача.
– Вот так я живу, – Любовь обвела рукой комнату.
– Да, вы достойны лучшего.
– Меня всё устраивает, – девушка чуть наклонила голову к плечу. – Через полгода у меня заканчивается контракт, и я уезжаю домой. Поэтому я не шутила: вы действительно можете поехать со мной. Конечно же, если захотите, – тут Неясыть неловко потупилась. – Или если здесь станет совсем уж плохо. В Союзе вы без труда найдёте работу. У нас нет безработицы как в капиталистических странах, тем более вы отлично умеете говорить по-русски.
– А вы выйдете тогда за меня замуж? – внезапно спросил я.
– А? Но… Нет, – смешалась девушка, явно пожалев о собственной доброте.
Я усмехнулся: пора и честь знать. Смысл этой фразы только сейчас дошёл до меня. Действительно, честь девушки – это отношение к ней мужчин.
– Мне пора, – грустно улыбнулся я. – Надеюсь, мы с вами скоро увидимся.
– Я подумаю, – довольно холодно проговорила Люба.
– Разрешите на прощание поцеловать вашу руку?
Любовь пожала плечами и неловко протянула свою руку.
Подхватив снизу её миниатюрную кисть своей ладонью, я слегка сжал Любины пальцы и прикоснулся к ним губами, вдыхая в очередной раз запах её кожи. Волна блаженства на секунду коснулась мозга и тут же отхлынула, оставляя после себя горечь расставания. На её пальчике я заметил недавно подаренное колечко и тихо порадовался: «Надела!». Значит, я ей небезразличен, и всё у нас с ней будет хорошо. Отпустив руку девушки, я тут же ушёл. Мне было о чём подумать.
Ко всем прочим проблемам добавились новые. Непонятно было, что за игру ведёт Фарах. Он как бы предупредил меня, и всё же…
***
Укладываясь в постель, Люба чувствовала на своём лице краску смущения и с улыбкой вспоминала проведённый с Бинго вечер. «Такого свидания у меня давно не было!» – думала она, глядя на подаренное вроде бы простенькое колечко. Вечер казался ей незабываемым. Вот бы каждый день был таким! «Вряд ли это возможно…», – пронеслось в её голове, и девушке вдруг взгрустнулось.
Впрочем, грустила Неясыть недолго. Представив своего ухажёра на утёсе Степана Разина на фоне Волги, она тихо рассмеялась своей буйной фантазии. И вскоре заснула со счастливой улыбкой на лице.
