Kitabı oku: «Морская инквизиция: От моря до моря», sayfa 4

Глава 5. Чёрный замок

Плох тот виконт, что не хочет стать графом! Вот и Алонсо Альфредо де Перес мечтал о том же. В своём небольшом поместье он славно отдохнул, заливая вином эмоциональные потрясения и зажимая по углам разных девиц из прислуги. Всё же, любовь – испытание ещё то, а пока можно утешиться и с теми, кто попроще. Пусть потом гордятся, что от него у них будет сын, ну или дочь.

Алонсо настёгивал лошадь, торопясь успеть в порт Кадиса, где его, наверное, с нетерпением ожидали в качестве офицера на боевой галеон. О том, что там всё может быть очень непросто, он не думал. Зачем?

Он всегда был готов к трудностям, и пусть они его боятся, а не он их. Будущее рисовалось ему исключительно в радужных тонах. У него есть дама сердца, есть друг, есть титул, и есть деньги, что всегда являлось весьма немаловажным фактом.

Друг был далеко, любовь ещё дальше, зато титул и деньги всегда были с ним. Придёт время, и он женится и встретится со своим другом, а пока надо жить полной жизнью, ни в чём себе не отказывая. Приехав в Кадис, он отправился на галеон, который поглотил его словно рыба-кит.

***

В это самое время Эльвира де Тораль находилась на приёме, который происходил в королевском дворце.

– Как вы восхитительны, сеньорита!

– Ах…

– Вы бесподобны!

– Ах…

– Вы ошеломляюще красивы!

– Три раза ах…

– Вы…

– Ах, ах, ах и ах!

Кавалеры сменялись, приглашая её на танец. А Элеонора де Тораль со стороны с насмешкой смотрела на сестру, её заигрывания и томное обмахивание веером. Сестра, и это было очевидно, развлекалась вовсю.

Она мило улыбалась одному, кокетливо смотрела на другого и громко смеялась над неуклюжей шуткой третьего. В общем, отрывалась после интернатского заточения по полной.

Немного освободившись от назойливых испанских, и не только, кавалеров, она поспешно подошла к сестре, равнодушным взором оглядывающей давно ей знакомый зал приёмов.

– А здесь красиво!

– Ещё бы!

– А где твоя подруга, эта Мерседес де Сильва?

– Запаздывает она. Не вижу я её, – и Элеонора завертела головой, высматривая старую подругу.

– А! Вон она, входит со старшей сестрой.

Эльвира повернула голову и увидела действительно красивую и стройную девушку с каштановыми волосами, подстриженными до плеч, и яркими зелёными глазами. И стала бессовестным образом её рассматривать.

– Познакомишь?!

– Зачем тебе? Если ты хочешь что-нибудь узнать об этом гачупине, то спроси меня, а не её. Не стоит. Я поняла, что тебе интересно, но Мерседес сама не понимает, что хочет и очень высоко мнения о себе. Кроме того, она очень обидчива и злопамятна.

– Злопамятна? – подняла бровь Эльвира.

– Да, я холодна, ты цинична, а она именно такая, как я тебе о ней сказала. Так что, не советую я тебе с ней пытаться подружиться. Пока она молодая, этого ещё не понимает, но с годами всё к ней вернётся, учти это.

– Хорошо, сестрёнка, тогда я пойду ближе к бабушке.

– Иди, я потом всё расскажу, если тебе будет интересно.

Войдя в зал и оглядевшись, Мерседес нашла глазами свою заклятую подругу и с радостным восклицанием бросилась к ней. Церемонно обнявшись, они весело защебетали, говоря обо всём и, в тоже время, ни о чём.

Светская беседа прерывалась на танцы и разговоры с кавалерами. Обе девушки уже вступили в активную пору желанных невест и беседы и ухаживания были обычным делом.

– Как у тебя дела? – выбрав подходящее время, поинтересовалась Элеонора у подруги.

– Лучше всех. Как волшебница я расту, и мне скоро будут доступны новые заклинания. Следующий год в академии будет весьма насыщенным.

– Согласна с тобой. Меня вот отец активно сватает, и боюсь, через год у меня уже будет если не муж, то жених точно.

– Да? Папа и меня уже решил помолвить с известным дворянином, но я пока тебе не могу назвать его имя.

– Да и не надо, – мило дёрнула плечиком Элеонора. – А как Эрнандо, слышала о нём что-нибудь?

– С чего бы мне о нём что-то слышать? Мне этот гачупин больше не интересен. Он и виконта получил лишь по недоразумению, скорее за компанию с де Пересом. Вот уж кто герой, а не этот жалкий шкипер. Папа сказал, что он никогда не был бы мне ровней и не стоит тратить на него свои силы. Он и так нам должен за то, что мы его спасли с необитаемого острова, где он умирал от жажды. Так что, пусть ценит это и больше не попадается нам на пути.

Элеонора сочувственно покачала головой, делая вид, что полностью согласна.

– Ты права, подруга. Я и сама тебе об этом хотела сказать. Но теперь я полностью за тебя спокойна. Твоя девичья влюблённость прошла, сердце открыто для новой любви, а голова для холодного расчёта.

– Да, дорогая! – и девушки обнялись.

Элеонора холодно улыбалась за спиной подруги. Всё же, Филин в чём-то везуч. Не успев расстаться с одной девушкой, он уже почти овладел умом другой. Этот гачупин действительно не интересен такой девушке, как Мерседес, зато интересен их семье.

Дела у них шли всё хуже и хуже. Деньги уменьшались, а положение при дворе становилось шатким. Нужна была свежая кровь и удачливый юноша, который бы мог помочь их семье удержаться при дворе. Особенно, если он сильный и умелый маг. Странно, что Мерседес и её отец этого не видят. Впрочем, они видели Филина беспомощным, и для них он по-прежнему таким и является.

Если Эрнандо Гарсия, по прозвищу Филин, виконт Испанского королевства сможет вернуться со славой и богатством, то Эльвиру определённо стоит с ним познакомить. А пока пусть она ищет себе подходящую партию среди богатых и знатных аристократов при дворе. Лишним не будет!

***

Остров Коссира (Пантеллерия) был не очень большим, протяженностью километров восемьдесят, и главной его проблемой было отсутствие пресной воды. Употреблять можно было только дождевую – ни рек, ни ручьёв на острове не было.

Путь наш лежал в местечко Кала-Гадир, в бухте которого находился единственный из уцелевших кораблей нашей флотилии, пинас «Солнечный». На пристани, которая, похоже, ещё видела финикийцев, мы остановились, осматриваясь. Монах кивнул головой в сторону порта, туда входил хорошо вооружённый фрегат, на рее которого развевался испанский флаг.

– А вот и отец Адан пожаловал.

Час от часу не легче. На блина мне сдался этот пресловутый отец Адан.

– Виконт, вы свободны пока, идите устраивайтесь на ночлег, мы вас найдём, когда надо. У вас есть пара дней, чтобы отдохнуть перед следующим этапом борьбы за богатство. Вы готовы?

– Всегда готов! – буркнул я популярный пионерский лозунг и отошёл от них. Деньги у меня были, осталось найти место ночлега. Покрутившись по мелкому поселению, я набрёл на одну из трёх таверн, решив, что она подойдёт мне больше всех.

Это было закопчённое двухэтажное здание, сооруженное в местном стиле, называвшемся дамуззо. Невысокое, приземистое, по-своему интересное, оно было построено из грубого лавового камня, без скрепляющего раствора. Смотрелось здание, конечно, совсем не изысканно, но в этом суровом, аскетичном облике таверны на затерянном в Сицилийском проливе кусочке суши, был определённый колорит.

Толстые стены таверны хорошо охраняли посетителей от засушливых ветров и жаркой погоды, а выпуклая крыша собирала скудную дождевую воду. Такие же здания были разбросаны и вокруг таверны, только одноэтажные.

Немного дальше от поселения, возвышаясь на небольшой скале, находился древний мощный замок, стены которого были сделаны из местного обсидиана, то бишь, вулканического камня чёрного цвета.

«Чёрный замок», так называлось это место и, видимо, не зря, совсем не зря. В таверне за бокалом местного вина из винограда, выращенного на древней столетней лозе, я наслушался множество весьма мрачных историй, самой невинной из которых было похищение людей с проплывающих кораблей и принесение их в жертву на древнем капище.

Так это или не так, мне было неизвестно, да не сильно хотелось и узнавать. Замком владели мавры, пока их оттуда не выбили христианские рыцари, затем там образовалось некое общество, о котором предпочитали рассказывать разные небылицы, не пытаясь узнать жизнь замка поближе.

И я их понимал, даже, скажем так, очень хорошо понимал. Мне не было никакого дела до чужих тайн. Я ненавидел пиратов, а к остальным сущностям у меня полностью отсутствовал интерес. Пусть с ними воюет Мальтийский орден или более мифический орден Розенкрейцеров. Я люблю море, а не скалы.

С этой мыслью я и поднялся на второй этаж, отдыхать после праведно проведённого дня, едва, при этом, выжив. Моя одежда оказалась разорвана в нескольких местах, во многих – прожжена и кое-где проткнута чем-то острым.

Я стал неосторожным, при том, что даже не успел разрядить все свои четыре пистоля. Непростительная халатность и изумительная легкомысленность. Обругав себя этими словами, я сбросил сапоги возле входа, мельком оглядев запор на двери.

Задвинул его одним резким движением, подёргал дверь, выглянул в окно, понюхал свежий вечерний воздух на предмет выявления опасностей и будущих приключений. Не почувствовав ничего подозрительного, снял обе перевязи, отстегнул верную шпагу и, почистив её, улёгся спать, положив под руку верный и самый точный пистоль.

Уж лучше спать с оружием, с чем неверными женщинами. Пистоль всегда спасёт, а женщина ещё подумает, нужно ли ей это, и зачем ради кого-то напрягаться. Вспомнилась Мерседес, не к ночи упомянута, но я так устал, что её образ появился и мгновенно исчез, оставив меня в покое, и я смог спокойно заснуть, хрюкая носом и смешно пришлёпывая губами, провалившись в забытье без сновидений.

Узкое, сильно зарешечённое окно в моей комнате не могло пропустить сквозь себя никакое существо, но не мешало смотреть через него, если позволяли на это возможности. Но никто полюбопытствовать не прилетел. Все, кто хотели, и так чувствовали появление на острове любого мага, магика, волшебника или ведьму, находящихся на любом расстоянии.

О нём знали и даже включили в свои планы, в свои не очень хорошие и совсем не праведные планы. И теперь нить времени и пространство миров зависели от самых разных факторов.

***

Отец Адан стоял на открытой площадке, расположенной почти на самом верху таинственного «Чёрного замка» и вглядывался вдаль. Где-то там была укромная бухта, в которой стояло три прибывших корабля с его конкурентами. А ведь были и ещё одни. Ставки всё время повышались. Его собственный фрегат «Пламя» стоял, ожидая его, в порту под замком. К сожалению, его предварительные расчёты не оправдались.

Отец Адан не знал, что мальтийцы пообещали поделиться одним артефактом с турками, тем, которого у них ещё и не было. В соответствии с этим соглашением, турки выслали целую флотилию, которая и перехватила его три корабля, нужные для поддержки, и перевозившие некоторые артефакты.

Артефакты уцелели и даже часть людей, среди которых был некий идальго, тоже были спасены. Правда, в этом не было его заслуги. Идальго же имел самое непосредственное отношение к происходящим сейчас событиям. И, пожалуй, он был самым ценным приобретением для ордена за последние сто лет.

Его лишь надо было правильно использовать, ведь он, всего лишь, орудие в руках опытных людей. Но благодаря и с помощью подобных глупцов магия снова стала возвращаться в этот мир. Это он чувствовал всеми силами своей души и ядра, которое стало ещё сильнее.

Резко повернувшись, отец Адан, магистр ордена Кающихся, член Совета Семи, приор огненного братства и член многих капитулов магических академий и святой Церкви, вошёл обратно в комнату, где ярко пылал камин.

Отец Адан любил огонь, даже не просто любил, он боготворил его, как живую сущность во всей Вселенной. Вселенной, с её бесконечным хаосом и равновероятными возможности временных пространств и территорий.

Вглядываясь в жгучие языки пламени, он испытывал чувство покоя и какое-то наслаждение. Ведь огонь живой, а не мёртвый, как мрак, который постоянно разгонял своим светом. И солнечным днём, и в ночной мгле он светил и был виден всем. Огонь горел и в душе отца Адана, огонь был его оружием, огонь карал, огонь очищал, огонь обновлял, огонь умиротворял.

Турки тоже понесли определённые потери, но Абу Насир выжил и скоро будет здесь, чтобы вступить в борьбу за могущество. А ведь мог, бродяга, уничтожить всех его людей, но, видимо, посчитал это недостойным себя, да и понял, что самый главный уже сбежал.

Догнать не смог, а значит, решил вступить в следующую фазу борьбы более подготовленным и не размениваться на слабых людишек. Тщеславный глупец! Впрочем, чего ещё ожидать от восточного человека? Только гордыню и пафос.

Скривившись от раздумий, отец Адан бросил взгляд в сторону поселка, темнеющего во мраке, и моря, ярко поблёскивавшего вдали от лунного света. Поверхность моря была ещё расцвечена светящимися рачками и огнями кораблей, стоявших на якоре или плывущих по нему.

Расправив плечи и размяв руки привычным жестом, он прикоснулся к держателю факела в углу комнаты. Щёлкнул потайной замок, и дверь приотворилась, явив небольшую щель, сквозь которую пробивалось слабое пламя магического факела.

Толкнув тяжёлую каменную дверь, церковник и маг вошёл в коридор, который через три шага привёл его в маленькую потайную комнату, оснащению которой позавидовал бы самый ярый чернокнижник. Здесь всё было расставлено по раз и навсегда определённому канону.

Многочисленные древние фолианты и гримуары аккуратно стояли на специально предназначенных для них местах. Какие-то на полках, какие-то на подставках, а большинство – как придётся, в поистине живописном порядке, показывая рабочую деятельность своего владельца.

В центре, возле красных восковых свечей, лежала голова человека. По канону здесь должен был лежать человеческий череп, у оригиналов -нечеловеческий, если бы им повезло его достать. Но отец Адан не был ни оригиналом, ни замшелым консерватором. Он был умным и осторожным магом.

Человеческая голова с рыжими волосами была живая и покоилась на подставке. В подставке находилась животворящая жидкость, подпитывая сию голову питательными веществами и не давая мозгу умереть навсегда, превратившись в мерзкую гниль.

Если бы это зрелище увидел Филин, он сразу бы узнал хозяина головы. Ведь им оказался его старый знакомый Вилли, с которым они расстались очень давно в Ирландии.

Отец Адан, усмехнувшись, зачерпнул маленьким ковшиком из котла, стоящего у камина, немного жидкости, вернулся в потайную комнату и, плотно закрыв за собой дверь, сделал над ней несколько пассов. Жидкость забурлила, исходя белым паром. Цокнув, маг кинул в жидкость лепесток магического пламени и влил полученный состав в подставку.

Голова Вилли словно очнулась, он повёл глазами и громко чихнул, отчего чуть было не свалился со своего стеклянного пьедестала. Чернокнижник еле успел придержать качнувшуюся голову от столь необдуманного шага.

– Ты снова пришёл меня мучить? – произнесла голова по-испански, но с небольшим ирландским акцентом.

– Разве это так? – холодно поинтересовался отец Адан. – Наоборот, я даю тебе ещё несколько мгновений жизни.

Вилли стал дико вращать глазами и громко материться на всех языках, которые только знал. Слюни летели у него изо рта, вместе с дыханием, в котором не было ничего человеческого, только медицинский устойчивый запах, вроде хлороформа.

– Да ты, мать твою, мать-перемать, твою мать. Да чтобы ты сдох адской смертью, да чтобы я тебя увидел в аду, рядом с собой, и чесал тебе спину огненным кинжалом, да гори ты в аду синим пламенем, мудень ты католический. Да… Ты…

Междометия с бранными выражениями так и сыпались изо рта Вилли, как из рога изобилия. Маг терпеливо ждал, пока голова наговорится и успокоится. Так уже было неоднократно. Да он и не собирался ничего спрашивать. Он был исследователем, а потому постоянно экспериментировал, благодаря чему был самым опытным и опасным магом во всём Средиземноморье.

Убедившись, что дверь плотно закрыта на засов и магический замок, он дотронулся рукой ещё до одной стены. От неё отделилась тонкая каменная дверь, но за ней ничего не было. Маг сделал несколько пассов руками и начертил на поверхности стены магический огненный знак.

Знак высветил небольшую нишу, в которую было помещено матовое перламутровое яйцо или шар. Этот артефакт ценой невероятных усилий перешёл в собственность ордена и, в частности, к отцу Адану.

Судьба двух других артефактов была разной. Короткий каменный клинок, неведомым образом найденный или выкупленный у грабителей, по всей видимости, находился у мальтийского ордена. А вот кто присвоил корону повелителя финфолков Ирия XXI, было неизвестно. И сейчас он пытался в который раз это узнать, с помощью лунного артефакта, как он назвал магическое сокровище финфолков.

Взяв яйцо из ниши, маг аккуратно поставил его в яшмовую чашу, расположенную рядом с головой рыжего Вилли, заворожённо разглядывающего жемчужный шар. Шар заструился пятнами огня, и изнутри побежала световая рябь. На его поверхности словно отражались кратеры и впадины, моря и реки, горы и пустыни. Вилли, не моргая, уставился на шар. Спустя некоторое время взор стал бессмысленным, и он «поплыл».

«Пора», – подумал отец Адан и приблизил свои глаза к глазам Вилли, всматриваясь в их прозрачную глубину, стараясь разглядеть в них то, что так долго искал. Перед его мысленным взором снова стали возникать воспоминания Вилли. Маг пытался найти последние, но ничего, связанного с короной, там не было. Наёмник, по имени Армандо, сразу забрал трофей с собой, и дальнейший его путь потерялся. Эрнандо не досталось ничего существенного, и он также отсутствовал в свежих воспоминаниях Вилли.

Пришлось возвращаться к самым старым, периода ограбления Скрытого острова. Вот Армандо сразу подхватил меч, любуясь им, даже не тронув взглядом матовый шар, оставшийся лежать на щите. Вилли же сразу бросился к короне. Его воспоминания гласили.

«Убранство царственной головы представляло собой толстый обруч из кости с прикреплёнными к нему акульими зубами, инкрустированными драгоценными камнями и жемчужинами. В центре короны горел кофейного цвета янтарь, размерами с куриное яйцо, внутри которого находилось какое-то существо, разглядеть которое я не смог».

Отец Адан увидел глазами Вилли эту корону, рассмотрев её во всех подробностях, после чего отпустил память Вилли и отстранился с тяжёлым вздохом. Эксперимент пора было прекращать. Во-первых, голова с каждым разом выдавала всё меньше воспоминаний, и они с каждым разом всё больше и больше теряли краски и подробности произошедшего. Мозг, хоть и незаметно, но неумолимо умирал.

Во-вторых, это становилось опасным, в свете известий о съехавшихся на остров конкурентов. Голову надо было уничтожить, чтобы больше никто из вражеских магов не смог вытянуть из неё и йоту информации.

Спрятав обратно ценный артефакт, маг взял голову навечно замолчавшего Вилли и вынес из потайной комнаты в другую. Поднеся её к камину, он произнёс нараспев самую мощную арию огня, провёл пассы, нагнетая воздух, и резко швырнул череп в огонь.

Пламя ярко вспыхнуло и загудело, стремительно пожирая голову окончательно умершего многострадального Вилли, пепел от неё промчался сквозь каминную трубу и вылетел в ночное небо, рассыпавшись быстро гаснущими искрами и невесомым прахом.

Далеко в море, Абу Насир, стоящий на носу стройной шебеки проводил взглядом искры, взметнувшиеся над Чёрным замком, и опустил взгляд, задумавшись о предстоящем дне.

А отец Адан ещё раз посмотрел на опустевший камин, развернулся и направился по внутренней винтовой лестнице вниз, на ходу размышляя, что же это было за инфернальное существо, которое он разглядел в центре костяных зубцов короны.

Глава 6. Вилли

Утро ярким светом пробилось в комнату сквозь окно, забранное частой решёткой, пощекотав мои глаза теплыми лучами. Свежий ветер бросил внутрь комнаты мелкую чёрную пыль, принесённую из замка, и я чихнул.

Вот приснится же всякая гадость! А снился мне Вилли, тот самый, давно позабытый Вилли, с которым мы славно повеселились, а потом расстались в Ирландии. Этот рыжий бродяга познакомил меня со своей матушкой, ведьмой по имени Аерин. Она поправила мне лицо, сделав пластическую операцию с помощью магии и остро заточенного ножа.

Ведьма она была опытная и я до сих пор помню её изумрудные глаза, в которых скопилось вековое понимание и сила женского начала. Она помогла мне, и я был ей благодарен.

Почему-то мне во сне явился не весь Вилли, а словно бы, одна его голова. И прежде чем исчезнуть из сна, он несколько раз мне прокричал.

– Филин, Филин! Тебя прислало ко мне само Провидение, и я смог до тебя «докричаться». Ты на острове, ты рядом. Меня уже не спасти, я полностью мёртв, осталась одна голова и частичка души в ней. Умоляю тебя, сообщи моей матери, что я погиб и попроси от меня у неё прощение.

Передай ей, чтобы она простила своего непутёвого сына, простила. Передай ей, что я её люблю и умираю, думая о ней. Прощай, Эрнандо!

И образ Вилли медленно растворился в ярком пламени.

Встав с постели, умывшись и спустившись вниз, я, в ожидании жаркого из замученного островной жизнью ягнёнка, размышлял о приснившемся. Прихлёбывая светлое вино, от красного у меня болела голова, я вновь и вновь прокручивал в голове странный сон. Что за фигня? Почему одна голова? И что означает эта красная вспышка?

Но со временем сон не терял своих мрачных красок, и я ясно помнил каждое беззвучное слово, услышанное от Вилли. Странно всё это. Да и весь этот мир был очень странным и необычным. А потому, отмахиваться от загадочных снов как-то было не с руки. Здесь ничего не происходило просто так, и просто так не заканчивалось.

Отхлебнув ещё вина, и дождавшись жаркого из козлёнка с овощами, я жадно принялся за еду. Но мысль о Аерин не выходила у меня из головы. Всё же, мои родители были далеко, можно считать, что их больше не было, как и меня для них, и поэтому хотелось что-то сделать для своего товарища. Просто в память о них.

В голове внезапно всплыл один из ритуалов призыва духа человека, которого ты когда-то мог знать. Спиритический ритуал был не очень мощным, а ингредиенты требовались достаточно простые. Делать было всё равно нечего, и я отправился бродить по окрестностям, чтобы добыть для этого всё необходимое.

Прежде всего, требовалась шкурка и кровь ящерицы и, недолго походив между камнями, я подстерёг неосторожное животное. Ловко выбросив вперёд палку, пришиб её почти у самой норки, не дав туда спрятаться.

Трофей был немедленно повешен на пояс в верёвочную петлю, и я отправился на дальнейшие поиски. Ящерка символизировала камень, нужна была ещё стихия воздуха, и мне пришлось полезть на скалы, где и возвышался Чёрный замок.

– Эй, сумасшедший, ты что там делаешь? – окликнул меня стражник с его стены.

– Пух ищу, – буркнул я.

– Что?

– Иди на хрен! – по-русски крикнул я ему.

– Что?

Вот же, блин, глухая тетеря, по-русски он не слышит.

– Пух птичий я ищу.

– Аргх! – и сверху послышался громкий смех, а потом оживлённые переговоры с другим стражником. Я молча пожал плечами.

Шпагу я с собой не взял, посчитал, что будет создавать неудобства, цепляясь за камни. А значит, спокойно мог сойти за моряка или портового рабочего. На плечах же у меня был морской плащ, называвшийся альмосела, больше напоминающий лёгкую штормовку с капюшоном. Он удачно скрывал перевязь с пистолетами и короткий тесак, висевший на поясе, как непременный атрибут любого моряка. Голова моя была ничем не прикрыта.

Поэтому догадаться о том, кто я, было очень затруднительно. Мне ничего не стоило прострелить снизу наглую рожу стражника, но зачем? Чем меньше о тебе знают, тем лучше будут спать ночью. Сумасшедший, и ладно, хорошо, что не обычный смерд.

– Так тебе любой пух и перья нужны?

– Да, – пожал я плечами.

– Держи! – и один из стражников со смехом прицелился из арбалета в голубя, кружившегося на парапете стены перед голубкой. Арбалетный болт прервал его полный сладострастия танец, сбил наземь, заставив беспомощно трепыхаться, и через минуту он замер окровавленной тушкой. Арбалетный болт, словно стрела купидона, поразил его точно в цель.

– Благодарю, – ответил я под приветственный смех стражников. Добравшись по острым камням, изломанным временем и ветром, до мёртвой тушки, подцепил его и подвесил за пояс рядом с ящеркой, а сам болт зашвырнул обратно на стену. И ушёл, провожаемый искренними обвинениями в ненормальности.

Впрочем, чтобы стражники не сильно скалились, высоко в небе собралась маленькая тучка и, спикировав на замок, разразилась коротким ливнем, прямо над незадачливыми шутниками.

Я же, сорвав между камнями несколько нужных мне трав, направился к морю. Спустившись к воде, присел на берег, вглядываясь в морскую даль. Красиво! Очень красиво! Поймав краба, подошёл к укромной скале, где разжёг огонь из собранного на берегу плавника и поставил на него котелок, прихваченный из таверны.

Огонь медленно разгорался, вылизывая днище котелка жадными огненными лепестками. Морская вода в нём медленно закипала. Уже в кипящую воду была брошена шкурка ящерицы, туда же сцежена её кровь, отправлены перья голубя, краб, несколько растений, несколько зёрен порошка и уголёк. Капнув туда же несколько капель своей крови, я нараспев, как и положено, стал читать арии вызова.

Тот факт, что был день, а не ночь, особого значения не имел. Я чувствовал в себе много сил и понимал, что ритуал обязательно получится. Сильный порыв ветра швырнул в котелок несколько крупинок чёрного праха, сдутого со стен Чёрного замка. Жидкость в котелке активно забурлила. Пар поднялся и завис перед козырьком скалы, в тени которой находился костёр. Через пару мгновенный, еле видимый и почти прозрачный пар резко загустел и стал напоминать белый дым от дымовой шашки. Он заколебался, приобретая гротескную форму человеческого лица.

– Вилли?

– Я здесь, Филин. Это ты смог вызвать меня?

– Да, мне приснился сон, где ты просил меня об услуге.

– Значит, моя душа смогла тебя найти. Выполни мою просьбу, сообщи Аерин обо мне.

– Хорошо, Вилли. Но кто тебя убил?

– Орден Кающихся. У них находится третий артефакт, который они смогли заполучить с моей помощью. Ты его помнишь, это Лунный шар. Из-за него меня и убили. Остерегайся отца Адана, он очень сильный маг. Он мучил меня, а потом сжёг. Если сможешь отомстить за меня, то сделай это. Моя душа будет благодарна тебе. Больше я ничем не смогу тебе помочь.

Я внимательно слушал призрака и ответил ему сразу, как тот закончил говорить.

– Меня вызвал на этот остров отец Адан, не знаю, с какой целью. У меня не было другого выхода, он предложил сделку или смерть. Я выбрал сделку. И вот поэтому я оказался здесь, на этом острове.

– Да, он вызвал тебя, чтобы убить. Другой цели у него нет. Он ищет оставшиеся два артефакта, и ты ему нужен, как человек, который их нашёл. Всё просто. ОН достанет их с твоей помощью, а потом расстанется с тобой или поступит как со мной, оставит твою голову и будет мучить. Спасайся!

Ничего особо удивительного я не услышал, так как догадывался о чём-то подобном, но никакой возможности отказаться сразу не имел.

– Спасибо, Вилли. Я понял, я сообщу твоей матери о тебе и приму к сведению твои знания.

– Берегись! – уже отлетая обратно в астрал, крикнула напоследок душа Вилли и добавила, – ищи следы финфолков на острове, – после чего исчезла, оставив меня в задумчивости.

Попинав тлеющий костерок и залив его остатками варева из котелка, я быстро направился обратно, внимательно оглядываясь по сторонам. Время ещё было, полученная от призрака Вилли информация пугала. Значит, нужно подготовиться к будущей схватке. Уж тут нельзя было расслабляться.

Следуя вдоль берега, я перебирал в голове все полученные мной знания, как от призрака в подвале магической академии, так и те, которые узнал на Скрытом острове. Информации было много, но она была, по большей части, разрозненной и требовала вдумчивой систематизации.

А с чем мне придётся столкнуться, я не знал. Делать амулет – слишком сложно и долго, да и боюсь, что я уже опоздал с этим. Нужно было что-то простое, но эффективное, и желательно, из арсенала финфолков. Просто потому, что всю человеческую магию отец Адан знал, а с магией морских людей он сталкивался не часто, если вообще сталкивался.

В этот день я ничего нужного не нашёл и вернулся обратно в таверну. В ней можно было услышать множество историй, да и мало ли чего ещё. Но, к сожалению, посетителей было мало и вообще, эта таверна была самой приличной в поселке, цены высокие, и местный портовый сброд в ней предпочитал не пить.

– Хозяин?! – крикнул я местного метрдотеля. Тот вышел из глубин таверны, вытирая руки от вина или копчённого мяса.

– Что вам, сеньор?

– А где у вас собираются все прощелыги и прохиндеи этого острова?

– Ха, а зачем благородному идальго искать их сомнительного общества?

– Мне нужна информация об острове, но у вас слишком мало людей в таверне, чтобы послушать их рассказы про всякие небылицы.

– Почему же? Я могу рассказать всё, что вам будет угодно.

– Хорошо, а кому принадлежит замок?

– Ордену.

– Какому?

– Я не знаю, да мне и не интересно.

– А какие плохие места у вас есть на острове, и что там происходит?

– Гм, думаю, вы правы.

– И где же собирается местный сброд?

– Боюсь, что в нашем порту вы не найдёте того, кто вам сможет что-то рассказать на эту тему. Владельцы Чёрного замка не любят, когда о них говорят. Я это вам сообщаю потому, что вы прибыли с теми, кто имеет отношение к нему. Ваши вопросы весьма необычны. А потому, вам нужно на восточную сторону острова, туда, где находится посёлок рыбаков Мурсия.

Он настолько древний, что никто не ведает, когда он основан, там и ошивается разное отребье. Они много знают, но ещё больше могут с удовольствием наврать, ради денег или просто ради интереса. Вам следует быть там осторожнее, от них можно ожидать чего угодно. Они могут и убить любопытного сеньора.

В ответ на это я сделал небольшой жест рукой, и огонь в очаге дрогнул, а дверь открылась и с силой захлопнулась.

– О! Сеньор маг! Тогда вам нечего переживать, на вас не посмеют напасть. Вот добраться туда можно только на лодке. По суше вы не пройдёте, скалы мешают. Лодку всегда можно нанять в порту, и вас отвезут туда, куда вы захотите.

– Хорошо, я так и сделаю, спасибо.

Я уже почти собирался уйти спать, когда дверь таверны распахнулась, и в неё вошёл бывший капитан галеаса Жуан Агилара.

«Вот же, джинны тебя принесли на ночь глядя», – с досадой подумал я и поднялся, чтобы скорее скрыться к себе в комнату, но не успел это сделать.

Агилара оглядел присутствующих, нашёл меня и радостно осклабился. Я всё понял и сел обратно, положив обе руки на стол, мрачно уставившись на него. Так и продолжая улыбаться, Жуан подошёл ко мне и сел напротив.