Kitabı oku: «Все грехи мира. Книга III», sayfa 2

Но сама по себе данная деталь – речь идёт о запирании двери при отходе с места совершения преступления – заслуживает быть отмеченной. Это важный поведенческий признак, свидетельствующий о криминальной опытности преступника. Вместе с тем, признак этот отнюдь не уникален – многие преступники, чьей специализацией является совершение хищений из жилых помещений, запирают при отходе дверь.

Благодаря использованию собак-ищеек стало ясно, что убийца вышел из дома через кухонную дверь, обращенную в сторону леса. Направление отхода следует признать вполне логичным, тут никаких неожиданностей мы не видим. Лесной массив был тщательно осмотрен большой группой местных жителей и сотрудников службы шерифа округа Малтномах, о чём мы в своём месте уже сказали.

Первое подозрение, разумеется, пало на бывшего мужа Рут Ринтол-Хилл. Основания для подозрений имелись – Филип Ринтол, в прошлом известный игрок в американский футбол, был мужчиной крупным, сильным, дерзким, он имел репутацию человека гордого и не прощающего поражений. Казалось, что топор – это оружие как раз для такого, как он человека. То, что топор – это оружие слабейшего, большинству людей в голову как-то не приходит, хотя примеры, приведенные нами в конце книги II довольно убедительно показывают, что выбор подобного орудия более соответствует как раз-таки человеку слабосильному.

Филип Ринтол сразу же навлёк на себя подозрения, поскольку имелась информация о его конфликте с бывшей супругой. Более того, некоторые лица, осведомленные об обстоятельствах личной жизни Рут, засвидетельствовали во время следствия, что Рут и Уилльям Хилл были вынуждены для регистрации брака уехать в соседний штат Вашингтон именно потому, что опасались скандала, который мог бы устроить во время церемонии Филип Ринтол.

В любом случае, бывшего мужа надлежало проверить в первую очередь. Сразу скажем, что все вопросы, связанные с его alibi, разрешились очень быстро.

Оказалось, что Филип Ринтол в первой декаде июня 1911 г. находился в штате Невада, в городе Солт-Лейк-сити, почти в 1 тыс. километров от места совершения преступления. Данная информация была надлежащим образом проверена и получила полное подтверждение. Это означало, что Филип никак не мог совершить убийство и потому подозрения в его адрес более не возникали.

Детективы опросили вагоновожатых и кондукторов трамваев, проезжавших через Арденвальд в утренние часы 9 июня. По результатам опросов был составлен список подозрительных лиц, а также мест их высадки. На основании этих данных предпринимались усилия по их поиску и кое-кого удалось даже отыскать. Но вся эта активность ничего расследованию убийства семьи Хилл не дала – связать найденных людей с преступлением не удалось.

Затишье в расследовании получилось довольно продолжительным – более чем на 3 месяца, что следует признать весьма нетипичным для тех лет. Правоохранительные органы США старались действовать максимально быстро и расследования даже тяжких преступлений обычно не длились более 2-х недель [в большинстве случаев гораздо меньше]. Если за этот срок обвиняемого, либо нескольких достоверных обвиняемых отыскать не удавалось, расследования сворачивались, переходили в ждущий режим и если выходили из него, то по каким-то веским, нерядовым причинам.

Но с убийством семьи Хилл такого не произошло, Масс, шериф округа Клакамас, всё время помнил об этом чудовищном преступлении и не терял надежды раскрыть его.

На протяжении лета и первой половины осени проводились допросы лиц, в силу неких причин привлекших внимание правоохранительных органов, но никаких задержаний не производилось. Так продолжалось вплоть до середины октября 1911 г. – тогда в расследовании последовал в высшей степени неожиданный поворот.

Началось всё с того, что в городе Даллес (The Dalles), расположенном в 120 км. восточнее Арденвальда, сотрудники службы шерифа округа Васко (Wasco) задержали 3 бродяг, т.н. «хобо». Юноши были совсем ещё молоды – Гарри Говарду (Harry Howard) недавно исполнилось 17 лет, Джимми Хоукинс (Jimmy Hawkins) был на год его младше, а самому старшему – Ричарду Холмбергу (Richard Holmberg) – не было и 20. Троица производила очень жалкое впечатление – низкорослые, тщедушные, злобные голодные… Поймали эту отнюдь не милую компанию на попытке ограбления – угрожая ножом, они попытались отнять сумку с покупками у женщины, возвращавшейся из магазина.

Проведя в окружной тюрьме ночь, молодые люди неожиданно дали признательные показания об обстоятельствах убийства семьи Хилл в минувшем июне. По словам Говарда и Хоукинса, убийство совершил главарь их маленькой банды Ричард Холмберг, при этом Гарри и Джимми находились снаружи дома и непосредственного участия в расправе не принимали. Более того, по их словам, они вообще не предполагали, что Ричард совершит убийство, поскольку считали, что дом пуст. Когда же до них донеслись крики убиваемых людей, то подельники посчитали, что люди кричат из-за паники и страха.

Ричард Холмберг полностью отрицал причастность к преступлению, что можно было объяснить тяжестью грозившего ему наказания. Уже 13 октября местные газеты вышли с сообщениями о случившемся прорыве в расследовании жесткого убийства в Арденвальде. Также газеты информировали читателей о том, что все члены банды перевезены из окружной тюрьмы в Даллесе в портлендскую тюрьму, где им предстоят допросы с участием детективов и работников офиса окружного прокурора.

Всё это звучало очень оптимистично и бравурно, но невольно рождались кое-какие неудобные вопросы. Например, почему это вдруг юноши решили сознаться в преступлении, в причастности к которому их никто не подозревал? Может быть, со стороны тюремщиков имели место некие незаконные приёмы воздействия, например, запугивание или пытка?

Службе шерифа округа Васко пришлось сделать кое-какие уточнения, которые сомнения не развеяли, а напротив, лишь укрепили. Согласно той версии событий, что озвучили «законники» из Даллеса, тюремный конвой с самого начала заподозрил юных арестантов в причастности к серьёзным правонарушениям. Для того, чтобы добиться от них сознания, тюремщики пошли на весьма неожиданную хитрость. В то время, пока Говард и Хоукинс находились на допросах, один из тюремщиков вошёл в их камеру и… спрятался под «шконкой» [дощатым настилом, на котором спали арестанты]. Юноши, вернувшиеся в допроса, улеглись на «шконку» и стали шёпотом обсуждать результаты допросов, не подозревая, что прямо под ними лежит тюремщик, слышащий каждое слово! Именно во время этого разговора молодые люди и обсуждали убийство в Арденвальде.

В середине октября 1911 г. выходящие в Орегоне газеты сообщили о сенсационном прорыве в расследовании убийства семьи Хилл. Подростки, задержанные по подозрениям, никак не связанным с этим преступлением, сделали сенсационные признания и назвали имя убийцы!

Через пару часов их перевели в другую камеру, тюремщик вылез из своего укрытия и рассказал всё, что слышал. Дальнейшее явилось делом полицейской техники – на молодых людей чуток надавили, пригрозили казнью за отказ от сотрудничества со следствием и те поспешили во всём признаться. Точнее, поспешили свалить всё на старшего товарища.

От подобной версии событий за версту несло грубой полицейской провокацией. Понятно было, что никакой конвоир под «шконку» не залезал и ничего про Ардевальд юноши не говорили – мальчишек в отсутствие адвокатов цинично «прессанули», уж извините за вульгаризм, и они, запуганные и подавленные, поспешили сознаться во всём, чего от них требовали.

Показания Говарда и Хоукинса звучали недостоверно и не соответствовали известным правоохранительным органам деталям. Так, например, они утверждали, будто убиваемые кричали да так громко, что это было слышно снаружи дома. Но эта деталь не соответствовала действительности – никто из соседей Хиллов криков в ночь убийства не слышал! Юноши не знали, что лица женского пола были раздеты донага… Они не знали, что у детей были отрублены головы… Они понятия не имели о том, что мать и дочь были перенесены к входной двери и демонстративно уложены прямо перед нею… Когда их спросили о завешивании окон тряпьём, они даже не поняли, что имеется в виду! Трое голодных «хобо» набросились на женщину, которая несла из магазина 2 куриных тушки – что и послужило причиной их ареста в Даллесе – и эти же самые голодранцы оставили на месте преступления золотые часы стоимостью более 50$ – да кто в такое поверит?!

Шериф Масс, проведя несколько допросов молодых людей, заявил, что не верит в их виновность, однако окружной прокурор Тонг запретил их выпускать. Последний всерьёз рассчитывал довести троицу до суда и тем успокоить общественное мнение. Ну, в самом деле, раз двое оговорили третьего – то пусть вся компания и отвечает!

Размолвку, возникшую между шерифом и прокурором наверное будет неправильно назвать конфликтом, но словосочетание «острое обоюдное недопонимание» вполне подходит для описания возникшей коллизии. Именно по этой причине появившегося в Портленде частного детектива Льюиса Левингза (L. L. Levings) шериф встретил с распростёртыми объятиями.

Детектив был человеком довольно необычным и имел репутацию мастера своего дела, то есть такого, который умеет связывать воедино разные фрагменты и способен к аналитической работе. Левингз принимал участие в большом числе расследований различной степени сенсационности по всему Тихоокеанскому побережью США, чтобы обосновать этот тезис достаточно упомянуть о том, что в 1895 г. он активно работал в Сан-Франциско, занимаясь поисками пропавших женщин, где показал себя с наилучшей стороны. Этой в высшей степени интересной криминальной истории посвящён мой очерк «1895 год. Убийства в церкви или Неизвестная история неизвестного серийного убийцы»². При всех достоинствах этого человека, существовавших, по-видимому, объективно, нельзя не отметить того, что он являлся частным детективом, а потому всегда гонялся за материальной выгодой. В этой книге сказано уже достаточно о том, насколько порочной была американская система проведения расследований силами частных детективов. Последние, к сожалению, отнюдь не всегда оказывались на высоте нравственного служения обществу, они злоупотребляли властью, занимались провокаторской деятельностью, вымогательством и шантажом, фальсифицировали дела и т. п.

Тем не менее, конкретно про детектива Левингса ничего плохого сказать нельзя и его репутация по состоянию на осень 1911 г. была почти безупречной. Шериф Масс в 20-х числах октября встретился с детективом в Портленде и предложил тому заняться расследованием убийства семьи Хилл. Мы не знаем доподлинно, каким был материальный аспект взаимодействия сторон, но детективу явно было обещано в случае успеха какое-то серьёзное денежное вознаграждение, поскольку «за бесплатно» частные детективы не работали принципиально. Нельзя исключать того, что шериф мог пообещать выплатить некий бонус из собственных средств, поскольку занимал выборную должность и нуждался в том, чтобы демонстрировать избирателям успехи в работе.

Левингз деятельно взялся за работу. И следует признать, ему удалось продвинуть расследование вперёд!

Перво-наперво, детектив обратил внимание на то, что обе группы собак-ищеек, что шли по следовой дорожке убийцы, продемонстрировали удивительно совпадение результатов. И 9 июня, и 12-го они вывели из леса к одному и тому же кварталу Арденвальда, что Левингз посчитал хорошим знаком. Детектив решил, что собаки действительно шли по следу человека, вышедшего из дома Хиллов и пришедшего через лес на окраину посёлка. Собственно, это понимали и участники летней погони, вопрос заключался в том, что же из этого следовало? Участники погони считали, что ничего, кроме того, что убийца сел на один из ранних трамваев и уехал, а Левингз рассудил иначе. Может ли преступник быть каким-то образом связан с этим местом? Может быть, ему незачем было уезжать на трамвае и он остался в Арденвальде, наблюдая за беспорядочной активностью поисковиков?

Подобный ход рассуждений казался парадоксальным, но логика детектива имела смысл.

Изучая владельцев недвижимости, расположенной на окраине посёлка, Левингз быстро сосредоточил внимание на человеке, владевшим большим тепличным хозяйством. В этом питомнике выращивалась на продажу рассада цветов и различных садовых растений. Бизнес принадлежал некоему Натаниэлу Харви 1853 гора рождения. Сам Натан постоянно проживал в местечке Милуоки, расположенном по соседству с Арденвальдом, он периодически появлялся в своём питомнике, где трудились наёмные рабочие.

Несмотря на совершенно невинный род занятий, Натан Харви был человеком, мягко говоря, непростым. Он происходил из очень богатой семьи, владевшей землями по всему Среднему Западу и на Тихоокеанском побережьи Соединенных Штатов. Земли эти приобретались ещё в эпоху первой поселенческой экспансии и практически ничего предкам Харви не стоили. Однако по мере того, как налаживалась хозяйственная жизнь страны, некоторые участки земли не просто выросли в цене, а сделались прямо-таки золотыми. Достаточно сказать, что спустя два десятилетия после описываемых событий род Харви пережил настоящий судебный катаклизм, когда дочь Натана решила отсудить у родни нефтеносные участки в Аризоне, которые могли потенциально принести многие миллионы долларов. Хотя первоначально эти земли приобретались едва ли не по полдоллара за акр.

Впрочем, тут мы сильно забежали вперёд, а делать этого не надо, ибо прошлое этой семьи любопытно настолько, что замалчивать его будет несправедливо по отношению к читателю. В 1880 г. Натан Харви проживал вместе с родителями и многочисленной роднёй в родовом поместье в округе Ли (Lee), штат Айова. Тогда отец завещал Натаниэлю основное имущество и… по странному стечению обстоятельств умер через 2 дня после подписания необходимых бумаг. Это была первая загадочная смерть человека, связанного с Натаном, но как увидим из дальнейшего хода событий, отнюдь не последняя!

Смерть отца выглядела очень подозрительно – тот был крепок и здоров буквально до последних часов жизни. Возникли подозрения на то, что не обошлось без яда. Публично было заявлено о подозрениях в адрес Натана, поскольку тот оказался главным выгодоприобретателем от смерти отца. Молодой человек стоически молчал и дожидался пока всё успокоится. Всё и успокоилось – шериф не нашёл никаких доказательств совершения преступления и дело закончилось, толком не начавшись.

Натаниэль выждал 3 года, потом продал всю недвижимость в округе Ли и переехал за более чем 2900 км. в местечко Милуоки, штат Орегон. Там он на участке земли в 550 акров [~220 га] обустроил новое поместье с огромным домом и различными вспомогательными службами – молочной фермой, конюшней, кузницей и пр., возвёл большое тепличное хозяйство. Не довольствуясь этим, прикупил ещё один участок в Арденвальде и вынес часть своего ботанического питомника туда. Насколько можно судить по материалам 1911 года, Харви устроил в Орегоне прямо-таки райский уголок, по-видимому, он имел природную склонность к ботанике и работе на земле. Его тепличный бизнес рос быстро и уверенно. Пригороды Портленда в последней четверти XIX столетия активно заселялись и развивались, а потому продукция агрокомплекса Харви всегда была востребована. В 1911 г. недвижимость Натана Харви оценивалась в более чем 100 тыс.$ – огромные деньги по тем временам!³

В 1894 г. Натан попал в очень нехорошую историю, связанную с убийством 16-летней Мэйми Уэлч (Mamie Welch). Чернокожая девушка работала в тепличном хозяйстве Харви в Милуоки. Натан выделял её из числа других работниц, дружелюбно общался с нею, платил более, чем другим, что, кстати, служило источником трений между рабочими. Но Александр Сергеевич Грибоедов не зря написал бессмертное «храни нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь» – он знал о чём писал! Для Мэйми Уэлч всё закончилось очень плохо. Её нашли убитой и изнасилованной неподалёку от теплицы, буквально в 30 метрах. Подозрения сразу же пали на Натана Харви, но тот ловко «перевёл стрелки» на шурина, брата жены.

Как он это сделал? Неожиданно изящно! Харви заявил на допросе, что на самом деле никакого сексуального интереса к чернокожим женщинам не имеет – ну не нравятся они ему и всё тут! – а расположение Мэйми Уэлч он демонстрировал единственно потому, что хотел уберечь юную девушку от шурина. Тот положил на неё глаз, хотел соблазнить и так сказать надругаться, но Натан решил этого не допустить и с этой целью изображал покровительство. Сказанное звучало правдоподобно, шериф задумался и решил поговорить с шурином.

Хотя последний настаивал на том, что имеет «железное» alibi, которое могут подтвердить многие слуги, никто его alibi не подтвердил и шурина арестовали. Далее произошло то, чего никто не ожидал. В камеру арестованного в окружной тюрьме явился младший брат Натана – Дениэл Харви – и провёл с шурином ночь. Поутру выяснилось, что шурин повесился, а Дениэл поклялся перед судьёй, что шурин перед смертью признался ему в убийстве Мэйми Уэлч. Как вам такой рассказ, звучит нормально?

Судья посчитал, что всё услышанное звучит вполне достоверно, правдоподобно и искренне, а потому дело можно считать раскрытым.

Прошёл год и третий из братьев Харви – Джордж (George Harvey) – подписал завещание, в котором объявлял наследником упомянутого выше Дениэла. Братская любовь – она такая слепая и порой безрассудная! Джордж был победнее Натана, но тоже далеко не нищ, завещанное имущество оценивалось более чем в 10 тыс.$!

Через 2 дня после оформления завещания Джордж экстравагантно умер, повторив судьбу папочки. Употребление автором определения «экстравагантно» следует понимать буквально – возвращаясь из бара он утонул в луже. Когда лужу промерили, оказалось, что её глубина не достигает и 60 см. [менее 2-х футов]! Можно утонуть в такой толще воды? Ну, наверное можно, посчитал коронер и списал произошедшее на несчастный случай.

Автор не сомневается в том, что дальнейшие события проницательный читатель предугадает без малейших затруднений. В 1897 г. пожилая уже матушка Натана Харви написала завещание, в котором отдавала лично принадлежащие ей сбережения и ценности упоминавшемуся выше Дэну Харви. Прошло некоторое время – нет, не 2 дня, а почти 6 месяцев – и Дэниел застрелил любимую маму. После чего застрелился сам. Натаниэл, рассказывая эту историю людям шерифа, пояснил, что мать хотела переписать завещание, Дэн разволновался, психанул, ну и поступил так, как поступил.

Кстати, убийство матери и самоубийство Дэниела произошли в доме, принадлежавшем Натану, в то самое время, когда родственники находились у него в гостях. Хотя трагическая гибель матери и брата бросала тень подозрений на Натаниэля, тем не менее, он и в этом раз вышел сухим из воды.

Как видим, к 1911 г. за плечами этого человека была уже долгая жизнь, наполненная к тому же весьма специфическими происшествиями. Все, знавшие Натана Харви лично, характеризовали его как человека очень неглупого, с хозяйственной жилкой, чутьём к деньгами, но при этом абсолютно не управляющего своими волевыми импульсами, не считающимся с чужим мнением и склонным к вспышкам ярости. По своему темпераменту это был холерик и притом холерик крайне злобный. Наверное, Натаниэл Харви имел какие-то психиатрические отклонения, но с полной уверенностью мы об этом судить не можем, ибо его никогда не подвергали соответствующему обследованию.

Натан к 1911 г. сделался вдовцом и проживал в своём поместье в Милуоки вместе с сыном 21 года и дочерью 19 лет. Наличие неподалёку от места совершения преступления персонажа с описанным выше подозрительным бэкграундом, привлекло внимание детектива Левингза. Он взялся наводить справки и тут-то начались интересные открытия.

Детектив приехал в дом Натана Харви, представился и задал несколько вопросов, в частности о его времяпрепровождении 8 и 9 июня 1911 г., т.е. в то время, когда была убита семья Хилл. У Харви хватило ума не закатывать скандал и спокойно поговорить с детективом. Натан заверил его в том, что имеет прекрасное alibi – вечером 8 июня у него была интимная встреча с женщиной в Портленде, он никак не мог заниматься убийством, поскольку резвился до утра с дамочкой в её спальне. Что ж, сие было ненаказуемо – мужчина крепкий, здоровый, вдовец, разумеется, он может проводить время там и с тем, где и с кем пожелает!

Детектив постарался проверить заявление Харви и не нашёл подтверждения сказанному. То есть, он отыскал женщину, с которой Натан якобы провёл ночь, но та категорически отвергла существование связи с ним и уточнила, что встреча носила сугубо деловой характер, проходила в общественном месте и продолжалась буквально 10 минут. Они разошлись в разные стороны и более не встречались. Таким образом утверждение Харви о существовании alibi оказалось дезавуировано.

Следует отдать должное Левингзу – тот не стал спешить с выводами. Он не поленился навести справки в борделях Портленда и иных злачных местах, куда Харви мог направиться в поисках женщины на ночь. Ведь коли у него не получилось с одной, так может быть, он решил попробовать с другой, более доступной? Усилия детектива никакого видимого результата не дали – он не нашёл людей, с которыми Натан Харви коротал ночь с 8 на 9 июня.

Правда, делать из этого далеко идущие выводы не следовало. Во-первых, спустя несколько месяцев довольно сложно вспомнить с абсолютной точностью события конкретного дня. А во-вторых, человек, с которым Харди провёл ночь, мог в силу самых разных причин не иметь желания признаваться в этом.

Детектив тогда решил зайти с другой стороны, а именно – попытаться отыскать связь между членами семьи Хилл и Натаном Харви. Выше мы отмечали, что Рут Ринтол-Хилл была женщиной привлекательной и хорошо известной в Орегоне, в конце концов в Портленде в те годы не так много было адвокатов (а отец её был адвокатом!) и совсем немного журналистов (а первый муж Рут после окончания спортивной карьеры стал журналистом!), так что интеллектуальная прослойка в городе была совсем невелика. Левингз не очень-то и удивился, узнав, что Рут была официально представлена Харви, который хорошо знал её отца и первого мужа. Более того, детектив узнал, что Рут регулярно заходила в питомник Натана в Арденвальде, где нередко встречала хозяина, так что знакомство естественным образом поддерживалось.

Картина получалась очень интересной! Харви был опасным человеком, его не раз подозревали прежде в совершении убийств, он был своеволен, не терпел отказов, плохо управлявшим гневом… Достаточно ли такого набора качеств для того, чтобы зарубить 4-х человек топором?

Детектив сообщил о результатах расследования шерифу Массу и тот ухватился за полученную информацию. Лучшего подозреваемого у него всё равно не было! Версия Левингза расставляла по местам все известные правоохранительным органам детали.

События, приведшие к страшной трагедии в Арденвальде, по мнению детектива в общих чертах развивались следующим образом: вечером 8 июня Натан Харви уехал из своего дома в Милуоки в Портленд, расположенный в ~6 км. севернее, на встречу с женщиной, с которой предполагал затеять интрижку. Однако общение с нею у него не сложилось – женщина искала квалифицированную работу, а вместо этого ей предложили интим за деньги (или даже за бесплатно!). Женщина возмутилась и ушла, а разъяренный полученным отказом Харви сел в трамвай и отправился в Арденвальд. Имел ли он с самого начала какие-то виды на Рут Ринтол-Хилл или же планы его поменялись по прибытии на место, детектив сказать не мог, но его версия и не требовала ответов на все вопросы. Левингз считал, что некие события вечера 8 июня направили гнев Натана Харви на Рут и её дочь. Возможно, на это как-то повлиял Уилльям Хилл, приехавший из Портленда одним из вечерних трамваев и прошедший мимо участка Харви. Возможно даже, Хилл заходил к Харви, чтобы сделать кое-какие покупки, во всяком случае следствию было известно, что Рут иногда просила его это сделать.

Как бы там ни было, в голове Натана Харви оформился чудовищный и своей жестокости и дерзости план расправиться с Хиллами и тем успокоить уязвленное самолюбие. Возможно, злоумышленник имел намерение изнасиловать Рут или её дочь – в этой части можно было строить лишь предположения, поскольку у Левингза не было данных для того, чтобы вынести определенное суждение. По мнению частного детектива, поздним вечером Харви прошёл через лес к дому Хиллов и некоторое время наблюдал за ним из темноты. Убедившись, что обитатели дома и прилегающих домовладений легли спать – а произошло это после 00:30 – Харви вошёл в дом Хиллов через заднюю дверь и быстро убил всех, находившихся внутри. В качестве оружия он использовал топор, взятый на соседнем участке и примеченный им ранее.

После совершения убийства, Харви тем же путём вернулся на территорию своего домовладения, уничтожил все возможные улики, провёл там ночь, а на следующий день спокойно уехал трамваем в Портленд. В трамвай он сел отнюдь не ранним утром, как предполагало следствие вначале, а ближе к середине дня, в потоке людей, а потому совершенно не привлёк к себе внимания.

Детектив Левингз был очень убедителен в обосновании своей версии и без особых затруднений склонил шерифа Масса на свою сторону. Последний сумел убедить окружного судью и 20 декабря 1911 г. тот выписал ордер на арест Натана Харви. Через несколько часов преуспевающий бизнесмен был взят под стражу.

Мы не знаем в точности, ожидал ли Харви ареста, но повёл он себя исключительно разумно. Перво-наперво он отказался от дачи показаний и нанял для своей защиты двух опытных юристов – Уилльяма Абеля (W.H. Abel) и Джея Бауэрмана (Jay Bowerman). Харви пообещал им гонорар в 20 тыс.$ – колоссальные деньги по тем временам!

Адвокаты, нанятые Натаном, заслуживают того, чтобы сказать о них несколько слов. Родившийся в 1876 г. Бауэрман несмотря на свою молодость к тому времени уже имел за плечами весьма впечатляющую политическую карьеру. Одно время он возглавлял республиканское большинство в парламенте штата, а после того, как Губернатор Бэнсон вышел в отставку по причине болезни, принял на себя обязанности губернатора, которые исполнял с 16 июня 1910 г. по 11 января 1911 г. Как видим, к концу 1911 г. Бауэрман являлся не просто владельцем адвокатской конторы, а политическим деятелем регионального уровня с большим весом, фактически лоббистом.

Репутацию адвоката Уилльяма Абеля (W.H. Abel), следует признать, мягко говоря, неоднозначной. Родившийся в 1870 г. в Великобритании, Уилльям в юности переехал в США и поначалу жил в Канзасе, где в возрасте 22 лет закончил университет. Своё трудовое поприще он начинал школьным учителем, но быстро потерял интерес к манишкам и сопливым носам и, сдав в 1894 г. квалификационный экзамен, занялся адвокатской практикой. На своём веку Уилльям побывал во многих переделках весьма скандального свойства.

Так, например, в 1903 – 1904 гг. он фактически обворовал свою клиентку по фамилии Стивенс, пожилую разбитую параличом женщину, овдовевшую в июне 1902 г. Усадьбу миссис Стивенс, оцененную в более чем 8 тыс.$, адвокат, получивший право распоряжения имуществом клиента, продал сыну миссис Стивенс за 900$, а тот сразу же заложил домовладение банку за 3 тыс.$. Сделка имела очевидные следы фиктивности. Дабы мать не помешала действиям сына, явно действовавшего вразрез её интересам и воле, молодой человек держал её взаперти, точно в тюрьме. В дальнейшем сын избавился от матери, поместив её в какой-то дом престарелых. Когда история вышла наружу, был поставлен вопрос о лишении Абеля адвокатской лицензии, ибо тот явно не заботился об интересах клиента. В конечном итоге Абель вышел сухим из воды, в том смысле, что сохранил лицензию, но опекуны миссис Стивенс подали на него в суд и тяжба тянулась несколько лет (вплоть до середины 1908 г.).

В 1907 г. господин Абель сыграл весьма важную роль с крайне запутанном и до сих пор не до конца понятном расследовании убийства предпринимателя Фрэнка Тодда в городе Хоквиаме, штат Вашингтон. Этой криминальной загадке посвящён мой очерк «Необычная история Этель Тодд или Что такое криминальная инсценировка»⁴. Поведение Абеля в то время также произвело неоднозначное впечатление на современников, в частности, его упрекали в равнодушии к судьбах его подзащитных, двое из которых покончили с собою после ареста.

Один из некрологов адвоката Абеля, появившихся в прессе после его смерти в декабре 1948 г.

В газетах тех лет выходки адвоката нередко описывались таким словами, как «фокус», «афера», «выдумка». Например, в апреле 1910 г. Абель крупно повздорил с помощником шерифа Дэном Ройсом (Dan Royce), который отказался пустить адвоката в окружную тюрьму к арестанту. Дело заключалось в том, что арестованный не являлся клиентом Абеля и требование адвоката о встрече с этим человеком являлось очевидно незаконным. Столкнувшись с отпором Ройса, Абель стал грозить помощнику шерифа, в ответ был послан куда подальше и притом не вполне куртуазно. Разъяренный Абель помчался к дежурному судье, а тот, выслушав его претензии и… также отправил адвоката куда подальше, хотя и без использования обсценной лексики. История эта стала широко известна и попала в газеты. Самое смешное заключается в том, что арестованный, узнав о намерении Абеля стать его защитником, наотрез отказался иметь с ним дело и поблагодарил помощника шерифа Ройса за проявленную бдительность.

Поучаствовал Уилльям Абель и в иных любопытных уголовных делах, как известных, так и не очень. Например, в 1919—1920 гг. он защищал обвиняемых по нашумевшему делу, вошедшему в американскую политическую и уголовную историю под названием «Бойня в Сентралии в День примирения 1919 г.» (Armistice Day killings in Centralia). Помимо этого юрист принимал участие в работе различных комиссий и советов на уровне округа и даже штата, вторая половина его жизни была отмечена широкой благотворительной деятельностью.

После этого подзатянувшегося, но необходимого отступления, вернёмся к событиям декабря 1911 г.

Защитники Натана Харви были те ещё крючкотворы и мы можем не сомневаться в том, что эти люди ни перед чем не остановились бы дабы вырвать обещанный гонорар. Нанятые адвокатами люди стали обходить домовладения как в Арденвальде, так и прилегающих муниципалитетах, проводя агитацию в защиту невинно арестованного. Харви знали многие, но немногие знали его подозрительное прошлое, поэтому агитация имела успех. Кроме того, хотя Натан и был не очень хорошим человеком, он, по-видимому, умел нравиться людям, во всяком случае большое число людей пожелали выступить в его защиту. Адвокаты арестованного сумели организовать многочисленный митинг в конце которого была оглашена петиция в защиту Харви, её было предложено подписать всем желающим и подписи поставили более 500 человек! Это было довольно много для Орегона, являвшегося в те годы весьма малонаселенным.