Kitabı oku: «Наёмник», sayfa 4
Глава 4
Очнулся я от того, что кто-то дёргал меня за ногу. Было темно и тяжело.
– Не, не идёт, – произнёс молодой мужской голос.
– Гха! Куда лезешь? Кхе-ек… Млять! Верхнего тащи. – к первому добавился второй, перебиваемый кашлем, хриплый мужской голос. Он шмыгнул носом и продолжил.
– Прислали же помошничка…кхе-кхе-хххк. Твоюж…Кха! Багор тебе зачем дали? Им цепляй.
– Нехорошо это. Всё ж люди. Были. Пастор заругает – грех это.
– Люди…нелюди…Кха…Чёртовы рудники! Наёмники это, не люди! Да и мясокру-кхе-ттт-кхе без разницы кого крутить. Фаршик нежный кх-на выход-х-хе-хек и из людей и из нелюдей. А нашим малышкам без разницы, кого кушать. Ох…нха-до лекха-арство принять.
Раздалось какое-то бульканье и второй продолжил.
– Кхеее…горечь, – он снова побулькал чем-то и шмыгнул носом.
– Если б не лекарь, подох бы уже. Ну, чего встал? Тащи давай.
– Так тяжело же, досточтимый мастер. Помогли б, а?
– Тебя, дурня, сюда учиться прислали. – уже не кашляя продолжил сопливый.
– Я те и говорю, учу тебя, бестолочь, багориком, багориком цепляй и тащи. На ленту.
Где-то сверху послышался сочный чавк и навалившаяся на спину тяжесть пропала.
– Грех это, мастер. Как ни есть – грех.
– Отмолишь. Так. Двух уложил. Ох…ну где твои глаза? А, тебя, Глан, мать-твою-женщину-за-ногу-через-стояк! – судя по экспрессии, с какой была произнесена последняя часть фразы, это было что-то ругательно-оскорбительное.
– Руки то – свисают! А как под ремень затянет, а?
– Сейчас поправлю, мастер.
Какой-то непонятный шум. Я всё ещё пребываю в полуотключённом состоянии и воспринимаю всё происходящее как-то отстранённо, сбоку что-ли.
– Ещё одного тащи.
– А не перегрузим?
– Не должны.
Снова шорох над моей головой, с меня что-то сволакивают и, сквозь закрытые веки, глаза обжигает яркий свет.
– Всё, запускаю, – произносит старый и чем-то щёлкает.
Появляется новый звук – посвист работающего электромотора в который вплетается резкий визг. Так визжит ослабленный ремень генераторной передачи на машине с бензиновым двигателем.
– Сейчас, смочу, – произносит молодой и я слышу плеск воды.
– Стой, идиот! – вскрикивает старый, но поздно – раздаётся хлесткий удар, шипение и резко наступает тишина.
– Ой…
– Идиот! Кусок идиота! За что, о Творец, за что?!
Слышу звуки ударов.
– Ой…Не надо, мастер…ой-ой-ойййй…
– Дебил. Тупой раск! Тебе сортиры чистить! Пшёл вон отсюда!
– Ку-да, ма-мастер?
– Ку-да, ку-да, за инженером нашим, ошибка природы!
Их беседу прерывает мелодичный, насыщенный звук колокольного удара.
– Н-ну, отродье лорка?! Рад?! Уже к обеду звонят, а мы ни одной бочки не наполнили! За какие же грехи меня так…ТАК наказали? Бегом жрать, эээхххх… После – кланяйся инженеру, проси прибыть сюда. И пониже, пониже кланяйся, спина чай не отвалится. Эххх…послали же помошничка на мою голову. Помолиться перед едой не забудь, дурень!
Слышу удаляющиеся шаги, стук захлопываемой двери и лязг замка.
С трудом разлепляю глаза.
Я лежу в груде мёртвых тел. Наших тел – все в обрывках полевой формы с нашими нашивками. Рядом вытянулась лента транспортёра, она медленно поднимается вверх, обрываясь на высоте примерно двух моих ростов, над квадратной воронкой, узким местом входящим в какой-то ящик, под которым стоит обычная металлическая бочка. От транспортёра к торчащему из ящика валу с толстым и широким колесом тянется провисший ремень. На ленте транспортёра застыли мёртвые тела. На полу, рядом с ней стоят обычные носилки, заполненные руками, ногами и чьей-то головой. К счастью голова повёрнута ко мне затылком и я не могу узнать – кому из моих сослуживцев она принадлежала.
В неровном свете, пробивающимся сквозь щели в стенах, эта картина выглядит нереальной, выдернутой из дешёвого фильма ужасов.
Дёргаюсь всем телом, подтягиваюсь на руках, цепляясь за остатки амуниции и просто за мёртвые тела и наконец высвобождаюсь, скатываюсь вниз, на пол. Пытаюсь встать, но ноги, отдавленные и затёкшие не слушаются – падаю. Растираю их руками. Постепенно, с болью, к ногам возвращается подвижность.
Встаю и тут же, охнув, падаю прямо на груду тел. К боли в ногах добавляется новая, свежая порция. Жгучий обод охватывает моё тело на уровне живота. Задираю лохмотья, оставшиеся от форменной куртки – по середине тела, сплошной полосой, кое где разбавленной порезами и глубокими ссадинами, проходит один большой синяк.
Медленно вдыхаю, наполняя грудь воздухом – так и есть, несколько рёбер сломаны, острая боль заставляет поспешно выдохнуть.
Встаю.
Осматриваюсь.
Само помещение небольшое. Агрегат и лента транспортёра занимают практически всё свободное пространство. Около одной стены выстроены в ряд бочки, родные сёстры той, что стоит под машиной. Рядом с ними – дверь. Ковыляю к ней и пытаюсь открыть. Створка слегка, на пару миллиметров сдвигается и останавливается, сопроводив свой короткий бег тихим скрежетом.
Заперто.
Рядом с кучей тел замечаю колоду с лежащим на ней топором.
Ну хоть что-то. Беру его в руки – тяжёлый мясницкий топор с характерно широким лезвием и короткой рукоятью – таким не повоюешь.
Кстати!
Опускаю руку вниз – к голенищу правого сапога. Оно присохло, прилипло к штанине, густо покрытому высохшей кровью. Странно, но мой нож всё ещё пребывает на своём месте. Не заметили? Или не обратили внимания. Или поленились. Или побрезговали. Чего гадать?
Ещё раз осматриваю стены помещения – они выглядят как собранные из кривых досок, более-менее плотно набитых между столбов-опор. Сарайчик из горбыля – на большее это не тянет. Из местного горбыля – древесина тускло серого цвета с редкими синеватыми прожилками. Доски набиты внахлёст, перекрывая друг друга, но держатся на честном слове – от моего нажатия одна из них поддалась и закачалась.
Следующие пол часа, или больше – время мне определить было не чем, я расшатывал доски в дальней от входа стене, предположив, что подобное заведение, с трупами и непонятной мясокруткой, хотя чего уж там – понятно мне было всё, признаться, осознать не хотелось. Не удивлюсь, если над входом в этот сарай прибита табличка – «Кормовой / Разделочный Цех».
Так что – головой я понимал, где я, но вот принять это знание не мог.
Отжав несколько нижних досок я выполз на улицу.
Как и предполагалось, сарайчик стоял на окраине поселения, буквально в нескольких шагах от местного леса, так что я, кое-как приладив доски на место, быстро скользнул вглубь растительности. Отбежав с десяток шагов от опушки я уселся на землю, привалившись спиной к чешуйчатому стволу местного дерева, больше смахивающего на подорожник-переросток и дал полному боли телу отдых. Болело всё. От кончиков пальцев на ногах до кончиков волос на голове.
К сожалению мой отдых долгим не получился – снова раздался звон колокола, на этот раз по воздуху прокатился не один а два удара подряд и я решил что пора отсюда валить. Только куда?
Где находится этот сарайчик относительно места посадки Петровича? Тот монстр сцапал меня неподалёку от Объекта, там, на местности, я бы сориентировался. В конце концов – по следам нашей колонны. Да и то вряд ли – судя по положению местного солнца сейчас уже наступила вторая половина дня и примятая трава уже давно должна была распрямиться.
Пригибаясь подхожу к краю растительности – может вид местного поселения чего подскажет.
Увы – ничего особенного, стандартная деревенька. Одна улица, разделяющая два ряда опрятных домиков в немецком стиле, упирается дальним от меня концом в небольшую площадь с островерхим белоснежным зданием, чей шпиль украшает крест с крупным шаром в точке пересечения крестовин. Торжество веры над планетой? Или над пространством? Святоши чёртовы – пропустить молитву это грех, как людей, пусть мёртвых, в фарш перемалывать и ящерам скармливать это норм, с-суки. Не Объект жечь надо было, а этих. В конце концов те динозавры это просто животные, а вот такие хозяева – натуральные монстры.
От церкви дорога шла прямо к моему сарайчику, а перед ним раздваивалась, образуя что-то вроде Т-образного перекрёстка. Её левое продолжение упиралось в приличных размеров ангар. Судя по тому, что рядом были припаркованы трактора и лежало собранное в прямоугольные брикеты сено, это был сеновал или сенник.
Правая часть дороги огибала крайний дом и уходила куда-то за него. Присмотревшись я увидел там невысокое здание, сильно похожее на здание инкубатора, виденное мной на Объекте. Разве что вроде немного по выше.
Уяснив диспозицию я отступил вглубь леска и попробовал прокачать ситуацию.
Итак… Что имеем?
Небольшое поселение, мирных кхм, пейзан. Мирных, но не брезгующих отправить на корм человеческие тела. Интересно – а своих умерших они тоже того, скармливают?
Отвлёкся. Так…
Угнать трактор? И как далеко я на нём уеду? Если заведу.
Не катит.
Посмотреть, что за здание на задах деревни? А толку? Если и доберусь – по открытому-то и лысому полю, то что? Вряд ли там к стене карта прибита… Мне б хоть определиться на местности.
До Объекта добраться, а уж от него то я до Петровича…
Мои раздумья прервало тарахтенье трактора. Я осторожно подполз к опушке леса, стараясь оставаться за ветками придорожного куста. Сквозь него видно было плохо, но так и меня не должны были запалить.
Сильно запылённый трактор протарахтел мимо меня, таща на коротком двухколёсном прицепе несколько бочек. Он остановился около моего сарайчика не глуша двигатель. Раздался стук – наверное водила покинул кабину и требовал открыть двери.
Подобраться и ножиком? Трактор заведён.
Не катит. Я чуть жив – пока до него доберусь, он десять раз заметит.
Водила перестал стучать и что-то произнёс. Что именно мне слышно не было, но по экспрессии, с какой он произнёс фразу, было ясно – ругается.
Трактор взревел мотором и покатил дальше, в сторону сенника.
Может взобраться на дерево и осмотреться?
Я с сомнением посмотрел на ближайший ствол, возвышавшийся посреди широких и мясистых листьев, как палочка с соцветием у простого подорожника. В принципе можно, главное преодолеть первые метра три – на них ствол был гладкий, без каких либо выступов. Выше начинался участок с соцветиями. Они располагались квадратами и выглядели точь-в-точь как ступеньки – эдакая квадратная узкая пирамида.
Жаль пояса нет, отобрали, я помнил как в какой-то программе показывали мужика, ловко взбиравшегося по точно такому же, гладкому и лишённому веток, стволу. Он перекинул вокруг ствола пояс и ловко попрыгивая резвенько доскакал до макушки дерева. Или столба? Не помню.
Но ремня нет.
Нож втыкать и на нём подтягиваться? А сломаю? Совсем без оружия останусь.
Не вариант.
Я подошёл к стволу и попробовал на него запрыгнуть, обхватить руками и ногами, используя его вместо каната.
А вот хрен тебе! Сказало тело скрутив меня болезненной судорогой. Свой вклад внесли и поломанные рёбра, так что несколько следующих минут я провёл скорчившись на земле в позе эмбриона.
Придя в себя с ненавистью посмотрел на ствол, будто он был виноват во всём.
– Сволочь! – прошипел я в его адрес и хотел было добавить ещё кое что по забористее, но раздавшееся из глубины леса жестяное позвякивание заставило меня ограничиться только одним словом.
Пригибаясь, насколько это позволяли больные рёбра, я двинулся на звук. Он, то прекращался – и тогда я замирал в ожидании, иногда раздваивался, троился – это я списывал на контузию и при всём этом он постоянно смещался.
Следуя за ним я едва не вывалился на опушку. Оказывается, всё это время я прятался в лесополосе. Она была довольно широкой, сотен, наверное восемь метров, не удивительно, что я принял её за полноценный лес.
Юркнув назад, под такой, ставший уже привычным и безопасным, полог леса, я присмотрелся – в десятке шагов от меня шло, занятое своими делами стадо. Не коровье – мимо меня шли, опустив голову к земле, динозавры. Рептилии. Толстое, бочкообразное тело опиралось на три пары лап. Небольшая голова ходила из стороны в сторону на короткой шее, выгрызая всю растительность там, куда доставало. Хвоста я не заметил, хотя, подсознательно ожидал увидеть нечто длинное и извивающееся. Почему именно извивающееся? Ну, не знаю.
Стадо шло мимо, не обращая на меня никакого внимания.
Осмелев я приподнялся высматривая пастухов.
Мимо меня пролетел небольшой квадрокоптер – игрался таким в детстве. Пролетел, как и стадо, не обращая никакого внимания. В его нижней части был закреплён небольшой цилиндрик, из которого, вертикально вниз, спускался небольшой, изогнутый на конце шест. Время от времени шест дёргался, направляя гнутую часть на отошедшего в сторону ящера, и тогда с его конца с резким треском срывалась короткая молния, вразумляя животное.
Некоторое время я просто наблюдал за течением стала, другое слово подобрать было сложно – глядя на поток спин создавалось впечатление реки с перекатывающимися волнами, а потом, словно заворожённый двинулся за ним следом.
Не знаю, что именно на меня подействовало – то ли я был заворожён этим непрекращающимся движением, то ли мускусным и одновременно острым запахом исходившим от животных, но из такого, зомбического состояния, меня вывел резкий звук колокола. В отличии от слышанного мной ранее этот отличался резкостью и дребезжанием что ли.
Я ошалело дёрнулся – звук противно бил по нервам, смывая наваждение. Дребезжание повторилось и потом колокол словно забился в судороге – короткие, дребезжащие звуки были подобны тревожным крикам.
Меж тем стало, ни как не реагируя на происходящее, всё так же мерно двигалось дальше, постепенно забирая в сторону деревни и нацеливаясь на тот коровник на её задах. Я же, окончательно стряхнув оцепенение, направился через лесополосу в сторону деревни, рассудив, что единственным источником колокольного боя может быть только церковь.
Подобравшись к деревенской опушке я выбрал в качестве укрытия крупный куст и принялся разглядывать поселение. На первый взгляд там царила паника и я усмехнулся – деревенские, что с них взять, перепугались и мечутся как стадо овец без барана-вожака. Но спустя с десяток секунд мне пришлось согнать её со своего рта – во всё том мельтешении людей прослеживалась чёткая, практически военная упорядоченность. Женщины с детьми бежали к церкви, подростки отгоняли в лесополосу трактора от сенника, взрослые же мужики забегали в церковь только на миг, что бы тут же выйти через боковые ворота с чем-то объемистым в руках. Я приметил одного мужика в яркой, красно-зелёной рубахе и невольно стал следить за ним.
Вот он заскочил в церковь и спустя несколько секунд выскочил, как и остальные взрослые мужики, из боковой двери, держа в руках что-то длинное и толстое. Отошёл в сторону и призывно замахал рукой – из кучки людей по соседству к нему тут же подбежал другой мужик, одетый в какой-то брезентовый комбез с массивным ранцем на спине. Рубашечник протянул ему свою палку и обладатель комбинезона тотчас присоединил к ней какой-то не то шланг, не то кабель. Сцепленная им парочка быстро и слаженно отошла в сторону от церкви – не далеко, шагов на тридцать. Отошла и тут же улеглась в траву. То же самое проделывали и другие люди, активно рассредоточиваясь поодаль от церквушки. Едва они залегли, как из неё выскочило несколько подростков, тащивших рулоны зелёной ткани. Они подбежали к залёгшим стрелкам – теперь я в это не сомневался и сноровисто накрыли их маскировочными полотнами, делая практически неотличимыми от травяного ковра вокруг. Накрыли – и скрылись в здании.
Несколько минут ничего не происходило, но потом появился звук. Он исходил со стороны солнца, уже прошедшего половину пути от полдня к закату и мне пришлось приложить ладонь козырьком ко лбу – местное светило было весьма ярким.
Присмотревшись я разобрал три чёрные точки, быстро приближавшиеся к нам. По мере приближения они росли, принимая форму небольших истребителей и, когда они зависли немного не долетев до коровника, я смог их опознать – Орлы Имперской модификации. Их чёрные корпуса матово отсвечивали в лучах солнца, временами прорезая это свечение яркими, золотыми, вспышками нанесённых на киль и крылья эмблем.
Неподвижность они сохраняли недолго, несколько секунд, а затем, получив команду, открыли огонь по коровнику, слаженным огнём превращая его в руины. Покончив с ним за пол минуты Орлы неспешно поплыли по направлению к церкви, и тут залёгшие селяне нанесли ответный удар!
Воздух наполнился уже знакомыми мне неприятными звуками и к истребителям протянулись белёсые следы от выпущенных зарядов. Большая их часть прошла мимо, но один попал в Орла, отчего тот дёрнулся и заваливаясь на бок устремился к земле. В мою сторону! Как я так быстро отпрыгнул в глубь леса – не знаю. Меня просто телепортировало метров на десять вглубь лесополосы и я едва успел плюхнуться на землю, прячась под разлапистыми листами подорожника, как истребитель встретился с поверхностью. Меня подбросило в воздух а в следующий момент я услышал треск ломающихся деревьев и скрежет сминаемого металла. К счастью это продолжалось недолго, пару секунд.
Выглянув из за ствола я обнаружил несколько интересных моментов сразу.
Во первых оставшаяся пара истребителей, явно обозлённая потерей товарища методично громила деревню. Церкви больше не было – из земли, как обломанный зуб, торчали обломки стен. Пространство вокруг него, там где прежде лежали стрелки, было перепахано воронками, но в паре мест из поверхности, к Орлам протягивались белёсые столбы. Вот один из таких столбов пересёкся с корпусом Орла и тот исчез в бело жёлтом облаке разрыва. Последний резко рванул вверх, прекратив стрельбу по домикам.
Во вторых, после падения корабля я снова оказался на опушке. Корпус Орла срезал всю растительность и теперь лежал посреди свежей полянки, окружённый небольшим валом свежее вывороченной земли.
В Орле что-то щёлкнуло и часть прозрачного колпака кабины отползла, открывая доступ внутрь. Почему-то пригибаясь я подбежал к ней и попробовал забраться, используя перекрученные куски шпангоута корпуса как ступеньки.
В кабине было грязно. Очень грязно. Все её поверхности были равномерно покрыты боро-красно-белой кашицей. Пилота в кабине не было. Частично. Были его ноги, начало туловища – и всё. Дальше, в смысле выше по телу, шли какие-то неаппетитные ошмётки вперемешку с обрывками комбинезона. В полу, аккурат между его ног, зияла дыра размером с кулак.
Я машинально почесал затылок, пытаясь представить – что же тут произошло, но в этот момент корпус качнулся и молодой голос произнёс:
– А лихо дед Бельд всадил, да?
Я медленно поднял голову – на другой стороне кабины висел, цепляясь так же как и я за борт, молодой парнишка в грязной футболке некогда бывшей белой и брезентовой куртке поверх.
Наверное он подобрался пока я рассматривал содержимое кабины, борясь с приступами тошноты.
– Да уж, – я покачал головой.
– Да, – он поцокал языком.
– Новые рельсы инженера Сагренсвенна это жесть!
– Рельсы? – переспросил я не понимая, но припомнив парочку мужиков, понимающе закивал.
– Ах, ты про это. Ну где двое работают?
Они самые. Жесть, да? Так ты с подкреплением из Бурвилля прибыл? – паренёк окинул меня внимательным взглядом.
– Вас что – по пути обстреляли?
– Угу, – предпочёл я не вдаваться в подробности и перевёл тему. Неудачно перевёл как оказалось.
– А толку-то? – я кивнул на останки пилота и заметив пристёгнутый у его бедру планшет, потянулся за ним.
– Сейчас реснется на носителе и снова сюда. – я отцепил планшетку и выбросил её вниз, на землю.
– Не реснется, у нас мед центр на планете. Планетарный! Как появится в матрице, так тут же обнулят. Как тех же наёмников. – рассмеялся было он, но тут же оборвал свой смех.
– Странный ты. Простых вещей не знаешь и кровь на тебе давняя, высохла полностью. Ты откуда?
– Я из… – договорить я не успел, сверху раздался рёв моторов и мы, не сговариваясь, спрыгнули вниз, стремясь укрыться под корпусом истребителя.
Трах-тах-тах-тах! – прогрохотала короткая очередь многостволки и корпус над моей головой задрожал от попаданий.
– Сволочи! – когда рёв двигателей стих я выбрался наружу и погрозил кулаком небу. Пилот наверное заметил какое-то копошение около корпуса и решил пресечь его таким радикальным способом. Ещё раз взглянув на небо я уже хотел было отвернуться, как по глазам ударил солнечный зайчик – луч солнца попал на погнутый кусок обшивки, на то место, где располагалась эмблема. Я сделал шаг вперёд, уходя от отражённого луча и присмотрелся – с изогнутой пластины обшивки на меня недобро смотрел Орёл Империи.
Этим-то что тут нужно? Вроде как такая грязь только Легиону подходит?!
Додумать мне не удалось – раздавшийся с другой стороны корпуса тихий всхлип, заставил меня бросить это дело и двинуться на звук.
Парнишка, с кем я только что общался отходил. Одна из пуль прошила его грудь и сейчас он лежал на вывороченной при падении Орла земле, доживая последние минуты.
– Не дрейфь, – я взял его за руку.
– Потерпи немного, сейчас реснешься.
Он хотел что-то сказать, приоткрыл рот, но тут его тело обмякло и он затих.
– Удачного респа, – машинально пробормотал я закрывая ему глаза. Ну да. Он то реснется, он – местный. А вот мне туда путь заказан. Как он сказал – обнулят матрицу? Угу. Обнулят – с моим сознанием и привет.
Отойдя от тела я огляделся в поисках планшета. Стрелять прекратили и значит у меня есть некоторое время прежде чем имперская пехота выдвинется на зачистку. А то, что зачистка будет, и что проведут её по всем правилам я не сомневался. Смущало только одно – зачем? Зачем Империи этим заниматься?
Открыв планшет я первым делом активировал карту.
Чёрт! От точки, обозначавшей положения планшета до знакомых, расположенных буквой «П» строений было рукой подать. Знать бы раньше – десять минут хода и я около объекта. Ещё час – и здравствуй, Петрович и прощай планета! Главное от планеты отойти, а там – пусть сбивают, на станции реснусь.
Окрылённый позитивными новостями я ткнул пальцем в закладку «Задание» и появившийся было оптимизм медленно начал пропадать. Перед началом описания полётного задания шла краткая преамбула. Согласно ей наш взвод, после учинённой в Энске кровавой бойни и осуждённый Примархом, дезертировал, попутно угнав малый носитель. Так же в тексте сообщалось, что мы, вступив в преступный сговор с местными генетическими инженерами, опять же нелегально снабжали их генетическим материалом, в том числе и живыми людьми – преимущественно женщинами и детьми, для чего мы и устроили бойню в Энске, под прикрытием которой привезли сюда для опытов почти всё женское, точнее девичье и детское население города. И посему мы все подлежали немедленному уничтожению, а местное, поголовно погрязшее в незаконной деятельности население – к тройной децимации.
Охренеть! И это всё мы?
А как Примарх то наш пел перед высадкой! Лёгкая работа, море-пляж-девочки! Тварь! Списал нас, едва мы от носителя оторвались!
С картой на руках я добрался до места нашей высадки быстро. Кроме самой карты местности планшет показывал размещения и перемещения Имперских сил, заблаговременно высвечивая вектора их движения. Как вы понимаете это сильно облегчало мою задачу по планированию максимально незаметного маршрута.
Когда до Петровича оставалось не больше пары сотен метров я остановился и увеличил карту. Судя по отметкам рядом с ним сейчас находились два имперских корабля. Орлы, если верить пояснительному формуляру, появившемуся над их отметками, когда я ткнул в них пальцем. Сам Петрович стоял кабиной к лесу, что вроде как облегчало доступ в неё, но вот наличие Имперских пилотов меня не радовало. Совсем.
Последние пол сотни метров я буквально прополз, вжимаясь больным брюхом в покрывавшую землю траву. Выбрав подходящий кустик на опушке я осторожно раздвинул его ветви.
Рядом с Петровичем были припаркованы два Орла, как и сообщил планшет. В одном из них сидел, судя по всему готовясь к взлёту пилот, в то время как его товарищ стоял, заложив руки за спину, рядом.
– Да ладно тебе, не жмись, – продолжая начатый до моего появления разговор произнёс стоявший на земле.
– Чё, жалко?
– Свою возьми, – ответил из кабины второй.
– Забыл я, – виновато развёл руками первый.
– Кончилась, а пополнить я забыл.
– Ну так облегчись, картриджи то есть?
– Ну поделись, я верну, как на базе пополню.
– Отстань, засранец, – беззлобно ответил на нытьё первый:
– Вот что ты за человек такой, а? Стоит на приличную планету высадиться, как сразу всё засрать тебе надо!
– Это у меня биология такая.
– Как же ты меня достал! – первый кряхтя согнулся, копаясь где-то под пультом и вскоре выпрямился.
– Лови, срань Господня! – он выкинул в сторону второго запечатанный в пластик рулон туалетной бумаги.
– Я верну, честно! – первый выудил из травы рулон:
– Знаешь как приятно на природе? Сидишь, ветерок, птички…
– Угу. И насекомые в задницу лезут.
– Не романтик ты, Вальтер. Не романтик.
– Угу, – всё так же угрюмо ответил первый.
– Активатор не забудь поставить, – он махнул рукой в сторону Петровича и проследив его жест я увидел под днищем нашего десантного модуля лежащую на боку бочку.
– Не дрейфь, не забуду, – отмахнулся от него рулоном второй:
– Ты на камбузе скажи, что б на меня оставили.
– Оставят. Эсгибционист недоделанный. – буркнул первый, закрывая кабину и его Орёл быстро поднялся в воздух.
Некоторое время оставшийся пилот наблюдал как истребитель его напарника скрывается в высоте, а затем вылез из скафандра и бросил его в траву. Спустя минуту на скафандр опустился и комбинезон, а затем и нижнее бельё.
Абсолютно голый, почти абсолютно – в ботинках, пилот с наслаждением потянулся, почесал себя ниже пояса и, распечатывая на ходу упаковку пипифакса, двинулся к моим кустам. Подойдя к ним он потоптался на месте, вытаптывая в траве мини полянку и уселся ко мне спиной.
Ждать, пока он полностью сделает свои дела я не стал.
Выждав момент когда пилот расслабился и, пардон, начал издавать звуки, предшествующие самому процессу, я медленно приподнялся и без затей вогнал нож ему под левую лопатку, одновременно дёргая его за левое плечо вниз. Снизу это было просто технически, хотя и достаточно сложно физически, принимая во внимание моё избитое тело. Нож, к моей удаче, не подвёл и вошёл в его тело как по маслу. Он дёрнулся, попытался привстать, но не смог и завалился навзничь, насаживая себя на лезвие. Пара судорог и всё.
Я выдернул нож из тела о обтёр его пучком подобранной травы.
Да, приятель, вот так ты и начинаешь спокойно, без мук совести, без сомнений резать людей – проскочила в голове мысль. А с другой стороны? Просить помощи? Так он бы меня прибил тогда без затей – и был бы по своему прав. Для него я преступник и кто будет разбираться, что всё это не так? Да и в конце концов – реснится он на своём носителе…Или не реснится. Если парнишка не наврал. Да и чёрт с ним, я покосился на голое тело у своих ног.
Спустя несколько минут я уже натягивал его скафандр поверх своих лохмотьев. Одевать его комбез я побрезговал.
Следующие пол часа я был занят тем, что выкатывал бочки из под Петрвича и размещал их под Орлом. Конечно был соблазн улететь на нём, но кто его знает, что имперские техники в него напихали. Так взлетишь, а потом хоп – и автопилот тебя до носителя доставит. Прямо в объятья Военной Полиции. А оно мне надо?
Вот.
Перекатив все четыре бочки я прилепил к одной из них активатор. Те, кто планировали эту операцию решили и на этом сэкономить. Активатор был старый, тронутый ржой, химического принципа действия. Для его запуска требовалось раздавить ампулу, после чего заключённая в ней кислота начинала разъедать проволочку, удерживающую подпружиненный ударник. Освободившись он бил по капселю вызывая детонацию небольшой гранаты. Просто, надёжно, примитивно и несовременно.
Закончив с этой работой я направился было а кабине, но подойдя к ней – остановился. В траве подле Петровича лежали два тела.
Осторожно перевернув их я убедился в очевидном – это были наши, взводные пилоты и у обоих на груди было по аккуратной дырочке – такую оставляет стандартный 9мм. пистолет. Точно такой, как я оприходовал вместе со скафандром. Вытащив его из кобуры я выщелкнул магазин – как и ожидалось одного патрона не хватало. Парней убили недавно – кровь на их лёгких скафандрах ещё не высохла.
Они нас ждали. Ждали до последнего. Ждали, не представляя, что приземлившиеся радом пилоты Империи пришлю сюда не для помощи, завязшему в бое Легиону, а для хладнокровного убийства.
Я перетащил тела к заминированному Орлу – пусть лучше ребят развеет взрывом, чем они будут тут валяться и гнить, если местное зверьё не сожрёт раньше.
Забравшись в кабину Петровича я первым делом провёл предстартовую подготовку – к моей радости все системы были в рабочем состоянии. Активировав движки и запустив их на холостых оборотах, я выскочил из модуля – надо было активировать взрыватель. По хорошему для этой цели служил небольшой молоточек, и он наверняка был где-то тут, в траве. Возможно он лежал рядом со взрывателем, но искать его у меня желания не было. Вытащив пистолет, я его рукоятью вбил покрытую тонким слоем металла торчащую сверху часть ампулы в тело взрывателя. Наклонившись над окошечком на его боку я убедился, что тонкая проволочка предохранителя полностью покрыта желтоватой жидкостью и медленно, аккуратно поднёс его магнитной присоской к боку бочки.
Щёлк! И взрыватель прилип к её поверхности.
Всё. Теперь пара минут и рванёт.
Петровича я поднимал по пологой дуге, стремясь отойти подальше от места ожидаемого взрыва.
На высоте семи километров сзади ярко полыхнуло, но я не стал оглядываться, продолжая набирать высоту. Оставалось подняться хотя бы до двух десятков километров – на этой высоте я уже смогу выйти в сверхскоростной режим и покинуть окрестности планеты. Выйти из её гравитационного колодца и прыгнуть. Куда? Да куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
– Неопознанный борт! Вызывает патруль космофлота Империи! – прорезался в динамиках сухой и деловой голос.
– Неопознанный борт! Назовите себя!
