Начну с того, что А.Н.Толстой-фантаст в моем восприятии не так высок как сказочник (Приключения Буратино), бытописатель современности (Хождение по мукам), или исторический романист (Пётр Первый), но это не значит, что он плох в этом качестве, просто в других он еще ярче. Фантаста-Толстого мы знаем по двум романам, написанным в середине 20-х: "Аэлита" и "Гиперболоид инженера Гарина". Прошу, любителей первого из них, не швыряться в меня помидорами, но мне больше нравится второй, что тут сделаешь - сердцу не прикажешь. Хотя оба романа не без художественных недостатков, и не без пересола в плане продвижения идеи мировой революции. Я так полагаю, что Толстой, принявший пролетарскую революцию, в душе был всё-таки троцкист. По крайней мере, Мировая революция в "Инженере Гарине" и межпланетарная в "Аэлите" больше в духе "перманентной теории" Льва Давидовича, чем в сталинском прагматизме сосуществования с миром капитализма. Но, так или иначе, Алексей Николаевич вовремя остепенился и к наступлению коварного 37-го оставил проблемы современности и переквалифицировался в исторического романиста.
Однако, что это такое я пишу - как раз в пресловутом 37-м Алексей Николаевич переработал свой роман "Аэлита" в повесть для юношества по договору с "Детгизом". Во-первых, он его заметно подсократил, во-вторых, выкинул много из откровений Аэлиты об истории марсиан, в-третьих, затушевал "махновское" прошлое Гусева, и в-четверых, поубавил чувственности, все же изначально роман не был рассчитан на юношество.
Но после того "Аэлиту" у нас в стране стали издавать исключительно в формате 37-го года, и то, что я читал именно эту версию, нисколько в этом не сомневаюсь, в "Рамке" 70-х, в издательстве "Детская литература" (в прошлом тот самый "Детгиз").
Помню, что у меня было очень двойственное чувство, мне очень понравилось начало, в том числе и романтическая составляющая, заставляющая талантливого инженера Лося искать душевного покоя в межпланетных полетах, и революционная горячность Гусева. Интерес сохранялся и когда шло описание событий прилета на Марс, первых контактов. Кстати, по тому, как марсиане без особого пафоса, можно сказать, по-будничному, отреагировали на прилет землян, Толстой в какой-то мере предвосхитил Брэдбери, помните, как марсиане упорно не удивляются землянам в первых главах "Марсианских хроник".
Описание марсианского общества, история бывших землян, уроженцев легендарной Атлантиды, - голубокожих горов, потомков магациклов, тоже держало, но вот когда пошла "марсианская революция" стало откровенно скучно, даже будучи пятнадцатилетним, я почувствовал растерянность автора перед возникающей проблемой - изображением "классовой борьбы" на красной планете. Хотя определенная логика в таком подходе была, раз планета красная, она должна быть красной во всех смыслах. Но справиться с такой глобальной задачей автор не смог, получилось довольно натужно и фальшиво. Вот, если бы он перенес акцент все же на возникшие отношения между инженером Лосем и Аэлитой, выйдя за рамки политических маркеров, могла бы получиться более глубокая книга.
Бунин, прочитав "Аэлиту", обвинил автора в пристрастии к бульварной литературе. Что же, если за бульварную литературу считать соответствующую своему времени попсу, доля истины в словах Нобелевского лауреата есть, но я не был бы так категоричен, а вот то, что излишняя политизация вредит хорошей фантастике, под этим я, пожалуй, подпишусь.
Yorumlar
93