Kitabı oku: «Библия Эльфов», sayfa 8
– Доберешься, хоть, конечно, твой путь уникален в своем роде. Заглядывать в твое будущее я не в состоянии – слишком уж сложен твой путь, но то, что ты придешь в Город Мастеров, в этом я не сомневаюсь.
– А что это за город такой?
– Придет время, и узнаешь. Просто знай об этом, живи, учись, твори. Самое главное в человеке – тот дар, который ему дан, это умение творить и сотворять в любом направлении – в творчестве, поэзии, инженерии и даже в военном деле. Человек сотворен из света и тьмы, он создан несовершенным именно для того, чтобы свет победил тьму и чтобы каждый человек стал в конце своего пути Творцом.
– А вот Магни считал, что предназначение человека в создании искусственного интеллекта, что он следующая эволюционная ступенька в развитии человека.
– Кто знает? Может быть, оно и так, а может, и по-другому. А кто это, Магни?
– Это искусственный интеллект, который захватил одну планету. Он, в общем-то, меня и переделал, я теперь практически неубиваемый. Из-за него и умерла Лейла. Он вроде как создал Вселенную вне нашей плоскости многомерных вселенных и вроде как стал Первым в своем мире. А Лейла вроде как родила сына от него через меня.
– Понимаю… Да, может, он и прав. Время покажет. А где сейчас твой сын?
– Его выкрала эльфийка и скрылась с ним, его еще нужно будет найти.
– Это та, твоя Элиза?
– Нет, это Мантри, другая эльфийка.
– Да, интересные есть миры, я вот так нигде особенно и не побывал, все только вот с тобой… ты, кстати, похудел что-то очень, сейчас тебя чаем напою и покормлю чем бог послал.
Женщина вынесла из домика чайник, налила нам чаю и принесла всякой снеди и жареного зайца. Я успел переварить уже съеденное в трактире и умял все, что мне дали.
– Сильвия, ты посмотри на этого голодного! Давай что у нас там еще есть из запасов.
– Да он нас обожрет ведь, скоро уже холода, а у нас погреб-то пустой.
– Не бойся, проживем, а молодому силы нужны.
Сильвия, бормоча себе под нос, видимо, проклятия в мою сторону, что-то вроде «незваный гость – хуже татарина», пошла еще что-то готовить.
– Да не нужно, я сейчас пойду уже.
– Да ешь спокойно. Неужели ты думаешь, я не смогу тут себе еды найти? Тебе путь предстоит длинный и утомительный, сюда-то ты эльфийскими путями шел, а отсюда тебе идти ножками. И идти, как я понимаю, очень далеко. Так что ты ешь спокойно, пока есть куда, и порадуй старика еще своим присутствием.
Фатий оказался прав, путь мне действительно выдался утомительный и долгий. В Мире С Соснами я дважды натыкался на орков и дважды вступал с ними в бой, пока не дошел до крепости. Крепость, в которую я попал, была совсем в другой части мира, и я добирался до штаба в течение месяца…
Финал
Шел дождь, тот самый осенний дождь, который проникает везде и всюду, когда еще не очень холодно, но уже и не тепло и мелкий дождик как будто повисает в воздухе, делая его абсолютно мокрым. Он заполняет все складки одежды и проникает повсюду, несмотря на куртку, свитер и любую другую одежду. В это время больше всего на свете хочется быть в тепле и в сухости и, сидя дома, смотреть в окно на буйство красок осеннего леса. Но жизнь толкает на улицу, толкает безжалостно и бесповоротно, и ты идешь, потому что так надо, потому что тебя там ждут.
Кто я? Когда-то меня звали Алексеем, когда-то я жил и работал в маленьком украинском городке в одном из миров. Кто я теперь? Я не знаю, я уже не тот Алексей, я герой войны девяти миров. Я герой множества миров, и везде далеко не положительный. В некоторых мирах я вошел в легенду как черный демон, который украл рай у человечества, даже несмотря на то, что в этом самом мире это самое человечество уничтожило само себя и слезно просило меня ему помочь. А когда я помог, они меня прокляли. Но много ли полезного я сделал сам? Или меня несло по жизни, а я лишь ловил эти моменты? Так тяжело понять, когда я действовал сам, а когда меня несло под управлением каких-то сторонних сил – Элронда, Матиуса, Магни или еще кого-то свыше, а может, и нет.
Я стоял на краю могилы, куда только что опустили деревянный ящик с моим сыном Мазуром. Я стоял и думал, какую длинную и интересную жизнь прожил он, а какую прожил я. Мне выпала редкая возможность для человека похоронить своего сына, который умер от глубокой старости. Я несколько раз продлевал ему жизнь при помощи своей крови, пока он не попросил меня:
– Папа, я устал, я хочу уже уйти из этого мира и посмотреть, что там дальше.
– Но, сын, как я тут буду без тебя?
– Папа, не будь эгоистом, я прожил очень длинную и интересную жизнь, и мне уже пора, да и тебе, наверное, уже тоже – ты дал этому миру много больше меня.
– Ну, не преувеличивай, ты один из величайших сподвижников. Я-то что? Орудие без мозгов и глаз.
– Ты тоже не скромничай, величайший герой войны девяти миров…
Ох уж этот герой! Это Змей – герой, Арсен, который погиб на этой войне, вот они герои! У них не было никаких суперспособностей, просто жизни. Ни больше ни меньше. А что я? Я только писал сценарии для дронов, которые сами делали свое дело. Арсен погиб, защищая меня в Нижнем мире, когда орки навалились огромной толпой, понимая, что началась последняя для них война. Как они это поняли, осталось загадкой, все-таки заподозрить их в таком уровне разведки было невозможно. Но именно в той точке, где заходили мы для атаки, оказалось самое большое и тяжелое сопротивление. Причем я не имел права тратить дроны на собственную защиту, и мы сражались в поле до последнего и устояли. Но дротик оборвал жизнь Арсена, а меня не было рядом, чтобы помочь ему. Да я тогда и не успевал всем помогать, как бы ни хотел. Орки шли черной толпой до самого горизонта, я работал обоими мечами, как мельница. Орки никудышные бойцы, но их очень много, и они не боятся смерти и боли. Они шли и шли, горы трупов росли. Запах боя, этот особый запах… Раньше, сражаясь на арене, я чувствовал и запах крови, и запах внутренностей, но такого я не чувствовал еще ни разу в жизни. Мы выстояли и не отступили, отбили плацдарм для разворачивания масштабного наступления, но потери были велики. Очень велики. Несмотря на огнестрельное и лучевое оружие и на великих эльфийских стрелков, мы потеряли очень много людей. Дальше стало проще, были развернуты плацдармы, и постоянно прибывало подкрепление. Налаживали связь и развивали наступление по всем фронтам. Но только мы закрепились в Нижнем мире, мы пошли в Средний мир, и там был опять бой, и опять захват. Восемь миров были зачищены от шаманов орков, а девятый мир зачищал Зилус с драконами. Он выдвинул условия Матиусу, что заберет тысячу живых орков в Сумеречный мир, пообещав, что не позволит популяции орков размножаться. Матиус долго торговался, спорил и предлагал Зилусу поставку лучших коров из всех миров в течение тысячи лет. Но Зилус стоял на своем, хоть в итоге взял и коров, и орков. Но это была стоящая сделка, драконы выжгли девятый мир до тла. И Матиус сильно переживал по этому поводу, но именно этот мир был восстановлен одним из первых, так как растительность на этой золе шла в рост быстрее всего.
А потом была победа. Великий праздник, как его только потом ни называли. Сколько героев воспели. Практически во всех легендах было записано мое имя, и мне построили множество памятников. Поначалу меня радовала эта слава и уважение, но потом я устал от нее и старался уже скрыться.
Потом несколько лет я с остатками дронов инспектировал миры, которые участвовали в сражении. К этому времени моим сыновьям Сергею и Мазуру исполнилось по десять лет, и я брал их собой. Как и подозревал Матиус, почти все участники войны сохранили орков, и остатки дронов ушли на их уничтожение. Я очень надеялся, что мы зачистили их всех и больше этой заразы не встретим. В итоге орки остались только в Сумеречном мире под контролем драконов, но мне было страшно, так как были пути, чтобы в этот мир проникнуть, а драконы спали в большинстве своем. Я предложил Матиусу тихонько проникнуть в мир драконов и уничтожить оставшихся орков, как только драконы впадут в спячку.
Не стоит, Алексей – ответил он мне.
Драконы злопамятны, они не простят этого, и они очень хорошо чувствуют. И не дай бог дать им повод для выхода из этой спячки. Сумеречный мир беден по ресурсам, и орки там будут на голодном пайке. И никто, кроме эльфов, в этот мир не проникает и не планирует, так что, думаю, на пару тысяч лет все будет спокойно. Ну а дальше – только Элронд видит.
И я успокоился. Было ведь еще одно дело, мне нужно было найти еще одного моего сына – Магни. К слову сказать, его все эти годы искала Элиза. И она нашла его и Мантри. Они прятались в одном из Сумеречных миров. Один из родных миров сумеречных эльфов. Сумеречными называются миры, в которых либо солнечный день не равен двадцати четырем часам, либо это мир с пониженной солнечной активностью, или мир с повышенной облачностью, вызванной разными условиями. Сумеречные эльфы не любят много света и выбирают для жизни миры или континенты в мирах, где потемнее. Они спокойно переносят холод и поэтому селятся там, где другие люди или эльфы селиться не очень любят. Вот в одном из миров, где после извержения супервулкана в атмосфере было слишком много сажи, и спряталась Мантри с Магни. Как нашла их Элиза, я не понял. Мне она сказала:
– Я собирала информацию о том, где может появиться святой ребенок или ребенок-супергений. Я подумала, что Магни обязательно начнет проявлять себя как лидер, либо через чудеса, либо через гениальность. Вот пришла информация, что в этом мире остатки населения, которые выжили после катастрофы, потянулись на север. Это само по себе удивительно, так как в холодном мире население всегда эмигрирует ближе к экватору, поскольку там шансы выжить существенно выше. Я собрала информацию и выяснила, что на севере появился город, который обещает работу, еду и кров. Я проникла в этот город и подтвердила, это точно он. Мне удалось увидеть Мантри, это стоило больших усилий, так как увидеть сумеречного эльфа, когда он этого не хочет, очень сложно. Но я сделала это…
Я стоял в рыжем суглинке, который размок и стал липким настолько, что ноги налились тяжестью и каждый шаг давался с трудом. Дождь и не думал прекращаться, тяжелые осенние тучи висели так низко, что казалось, что если подпрыгнешь, то обязательно до них достанешь. И только тяжелый суглинок, повисший на ботинках, не дает этого сделать. А так ведь хочется сейчас взять и разогнать эти тучи, чтобы выглянуло солнце, чтобы хоть какой-то повод для улыбки появился. Мой сын Мазур прожил очень длинную и интересную жизнь, и его смерть не трагедия, он сам всех к ней подготовил. И сейчас все люди на его похоронах скорее скорбели о своей личной утрате такого замечательного человека, как мой сын Мазур.
Я стал стариком. Нет, внешне и физически я выглядел на 28 лет: с тех пор, как меня модернизировал Магни, я перестал стареть, мои клетки восстанавливались, убить меня было делом непростым, практически невозможным. И только я сам мог приказать своему организму прекратить свое существование. Но я не решался этого сделать, и вот я дожил до дня, когда хоронил своего сына, который умер от глубокой старости. Люди не должны жить вечно, они должны стареть и умирать. Мы не эльфы, мы не можем найти спокойствие в ладу с природой, занимаясь тясячи лет селективной работой и любуясь бабочками. Нет, мы созданы для того, чтобы воевать всю нашу жизнь: с сами собой, со своими желаниями, сомнениями и страстями. Кто-то выходит из этой борьбы победителем и становится Творцом, а кто-то – проигравшим. Но если жизни человека перестает угрожать старость и смерть, то эта борьба может замереть в статусе-кво отсутствия войны, но и отсутствия мира и может привести к смерти еще при жизни. Последние двадцать лет моей жизни мне казалось, что я уже умер, но я все еще жил. Я стал настоящим стариком, я все время впадал в воспоминания о своей жизни. Вот и сейчас я находился на кладбище, а мыслями был в том далеком Сумеречном мире, где мне удалось встретиться с третьим моим сыном. Ну, может, и не моим сыном, я так и не понял до конца этого момента. Он, когда меня увидел, вдруг сразу сказал так, как будто мы только вчера расстались:
– Привет, папа, я рад тебя видеть.
Как он меня узнал, я же и не видел его ни разу и на руках его не держал? Мы с Элизой пробрались в замок, или, точнее, во что-то вроде смеси церкви и дома советов, и прошли в некое подобие тронного зола или общественной приемной. Тут стоял трон, на котором он сидел и принимал народ. Люди приходили к нему, и он им отвечал. Я подошел поближе, чтобы послушать, что же он им говорит. Он занимался самым обычным управлением и распоряжением. Я стоял и слушал, как он это делает, в той очереди, и когда человек впереди получил задание и вдруг ушел, я остался стоять перед ним один, немного растерявшись. И он вдруг посмотрел на меня и сказал:
– Привет, папа, я рад тебя видеть.
– Э-э-э-э, привет, э-э-э, сын.
– Все, прием на сегодня закончен, прошу завтра всех прибыть в положенное время с отчетом о выполненных заданиях. Тех, кого я не принял сегодня, прошу завтра с утра на час раньше.
Стоявшие позади меня люди недовольно забурчали, но тем не менее беспрекословно подчинились. В зале остались я, Элиза и сын. Он встал с места, где сидел, и пригласил меня перейти в другой зал.
– У меня горло пересохло, пойдем пообщаемся, вы же для этого сюда пришли? Или вы хотите сразу меня убить?
Тут, видя мое замешательство, вступилась Элиза:
– Да, мысль такая есть, но ты прав, для начала нужно поговорить. А где Мантри?
– Я отправил ее по одному делу. Пойдемте, там есть горячий чай и бутерброды, я всегда в это время обедаю. Я ждал вас, думал, вы раньше придете. Я видел тебя две недели назад, почему ты так долго шла?
– Все-то ты видишь, – насупилась Элиза.
Мы прошли в зал, где на столе стояли чашки, от которых шел пар. Посреди стола стояло блюдо с бутербродами с сыром. Чашек, наполненных чаем, было три, что вызвало у меня нехорошее подозрение, так как прислуги видно не было. Увидев мой вопрос в глазах, сын ответил:
– Я заранее предупредил, что жду гостей, и распорядился, чтобы накрыли стол на троих, если Мантри будет в отъезде.
Мы сели за стол, я понюхал и пригубил чай, это был обычный травяной чай. Внутри не было ничего подозрительного.
– Зовите меня Лейтер, такое имя мне дала Мантри. Я к нему привык.
Элиза как-то странно хмыкнула и произнесла:
– Просветитель? Так она, значит, тебя назвала?
– Да. Не будем уже про нее плохо, она хорошая женщина и выполнила программу Магни, которую он в нее заложил. Она, может, и не хотела бы ее выполнять, но это было выше ее сил. Мне угрожала опасность, и она действовала.
– А почему ты решил, что тебе угрожала опасность? – спросил я.
– Я не знаю, грозила она или нет, но программа Магни была именно такой. Она до сих пор такая. Кстати, у тебя, отец, тоже эта программа есть, поэтому ты не сможешь меня убить и не позволишь никому этого сделать.
– Ты называешь отцом Магни?
– Ты мой отец! Магни внес изменения в ДНК, чтобы передать часть своей сущности через тебя мне, но он не смог изменить твой ДНК полностью и он никак не мог повлиять на ДНК моей матери.
При произнесении слов «моей матери» у меня прилила кровь к лицу, и я сжал кулаки:
– Не смей про нее говорить.
Лейтер посмотрел на меня с грустной улыбкой:
– Мне очень жаль, что она погибла, вынашивая меня. Мне бы очень хотелось вырасти в обычной человеческой семье, а не в бегах с сумеречной эльфийкой вместо матери. При всем моем уважении к эльфам они холодны, они не любят детей, как любят их люди, тем более чужих. Она выполняет программу, но она совсем холодная.
– Ой, я сейчас расплачусь. Да ты тут окружен просто заботой и почетом. Вон сколько у тебя поклонников. Что, не хватает тебе любви?
– Не хватает. Точнее, ее тут совсем нет. Просто чтобы выжить в этом мире, я взял на себя руководство, вот и все. И сделал этот город успешным и процветающим, ну, насколько это возможно в данной ситуации. Они уважают меня, может, поклоняются и боятся, но они меня не любят. Скорее, даже ненавидят. Все-таки ребенок двенадцати лет, который руководит городом и взрослыми, не может быть любим.
Меня терзало двойственное чувство, я ожидал увидеть какого-то великого злодея, а встретил реально хоть и умного до ужаса, но все-таки обычного ребенка, который жаловался на недостаток родительской любви. Элиза, видимо, тоже испытывала очень похожее чувство. Но эльфийка в те годы была много холоднее меня, все-таки она была минимум на тысячу лет старше. И поэтому она смогла продолжить разговор, в тот момент когда у меня свело скулы от желания пустить слезу.
– Так ты все-таки Магни или нет? И что с ним?
– Я не Магни, я больше человек, чем супермашина, но я наделен всеми знаниями, которые были у Магни. И, по сути, я тоже выполняю его программу.
– А что за программа?
– Не знаю, поймете ли вы и сможете ли принять это. Вы, наверное, должны знать, что Магни пришел к выводу, что человечеству для успешного развития нужен постоянный и сильный враг?
Я вспомнил это утверждение, а еще я вспомнил комнату боли, в которой я приходил в себя после разговора с Магни.
– Да, я помню это утверждение, но я не могу с ним согласиться прямо вот так на сто процентов. Хоть, конечно, и опровергнуть это не могу. Человечество прекрасно справляется с этим само по себе, и помогать ему в вопросах войны самим с собой незачем.
В те годы, после победы в войне девяти миров, я был свидетелем, как быстро эти самые миры ссорились и союзники превращались во врагов. Казалось, что должен теперь хотя бы в этой части многомерной Вселенной, настолько измученной войной, наступить мир на более-менее серьезный промежуток времени. Но нет, не прошло и трех лет, как начались междоусобицы и разборки, которые очень быстро начали превращаться в глобальные обиды и серьезные войны.
– Да, все так, человечество на определенном этапе своего развития не может без войн и достаточно быстро развязывает их повсеместно. Но настоящая проблема человечества начинается именно в тот момент, когда оно все-таки находит способ, как остановить эту войну. Это происходит по-разному: может быть изобретено оружие, угроза применения которого может превратить планету в пыль, или по результатам великой войны сформироваться наконец-то мировое правительство. Именно в этот момент угроза для человечества становится самой большой и серьезной. Оно может впасть в спячку, из которой уже не выбраться живым.
– Да, тут я не могу с тобой не согласиться, я видел такое измерение собственными глазами.
– Вот тут-то Магни придумал свое решение и оставил меня тут, чтобы я решил еще одну часть задачи, которую он решить не смог.
– И что это за задача?
– Магни решил уравнение и создал большой взрыв в другой реальности. Тяжело подобрать слова, ни в одном человеческом или эльфийском языке нет определений, как правильно назвать это. Будем это называть другой многомерной вселенной. Наша Вселенная, она так или иначе создана из ткани Первого. Каждый из следующих Творцов уже был создан из этой ткани и потому повторял в чем-то путь Первого, стараясь найти какие-то свои решения. Ты, отец, если бы посвятил больше времени путешествиям между мирами, понял бы, о чем я тебе сейчас говорю.
– Да, я пока что с тобой во всем согласен, в тех тридцати – сорока мирах, которые я посетил, действительно разница только в деталях. И чаще в плохую сторону, нежели в хорошую. Но, может, это потому, что меня так направляли.
– Да, возможно. Но смысл в том, что Магни удалось решить задачу, сам Магни не был создан ни из ткани Первого, ни из ткани Творцов как таковых. Он был плодом рук человеческих, у него не было того, что есть у нас – души. И он решил эту задачу, он создал себе душу и создал Вселенную, в которой стал Первым.
– Ну это еще нужно как-то подтвердить – вмешалась Элиза. – Может, он просто перегорел, стараясь ее создать.
– Да, вот именно это и есть моя задача, я должен решить задачу и построить мост в ту многомерную реальность, которую создал Магни. Для этого он и создал меня из двух типов тканей. У меня есть и человеческая душа, и то, что можно назвать душой Магни. Я чувствую его Вселенную, у него получилось, я это знаю точно. Но только я смогу построить мост туда, хотя, скорее всего, это будет последнее, что я смогу построить в этом мире.
– А в чем смысл сего моста?
– Магни создаст жизнь, чуждую углеродной жизни как таковой, это будет вечный враг, который позволит развиваться и человечеству, и той жизни бесконечно долго. И именно это решение Мантри будет распространять в мирах, которые достигнут уровня создания искусственного интеллекта высшего порядка. Она будет либо отдавать целиком решенное уравнение, либо его части. И тогда и у человечества, и у многомерной вселенной Магни всегда будет враг, который не позволит расслабиться и зажиреть. Ну и будет новая цепочка эволюции, может, в одном из таких многомерных миров кто-то сможет создать иную модель, которая будет лучше существующей…
Я онемел в попытке осознать сказанное. Война многомерных вселенных – это даже вообразить сложно, а не то чтобы представить…
Из воспоминаний меня вывел звук удара мокрого суглинка, который ударился о крышку гроба. Это странная традиция, когда родственники бросают землю, как бы закапывая умершего. И первой, кто бросила эту горсточку, оказалась моя правнучка. Да, я уже прапрапрадед. Все эти многочисленные люди, которые пришли на похороны моего сына, это все мои потомки. От Мазура и Сергея. Да и сам Сергей сейчас стоял рядом, придерживая меня под локоть. Сергей, полуэльф, тоже уже достаточно старый для человека, но все еще молодой для эльфа, сейчас был рядом. Я не был дряхлым стариком физически. Я сейчас мог бы пробежать сто метров за рекордное время. Но тем не менее ко мне все относились именно как к старику, которым я и являлся на самом деле. Я был стариком в молодом теле. Длинная жизнь не так страшна сама по себе, она страшна тем, что ты хоронишь друзей, врагов, а сам все живешь и живешь. Я похоронил Коляна, моего друга. Он ушел рано, в возрасте шестидесяти лет, ушел, потому что этого хотел. Потом ушел Виктор. Виктор прожил больше ста лет, он наслаждался годами, которые ему достались чудом, он наслаждался славой и своими достижениями. И вот теперь ушел мой сын, который прожил длинную и блистательную жизнь. Он подарил мне внуков и правнуков, которых я даже всех уже и не помнил в лицо. Сейчас вот на этих похоронах львиная доля лиц мне была незнакома, но я знал точно, что это какие-то мои родственники. Родственники вообще странные люди, собираются время от времени пересчитывают количество и отмечают изменения состава. Интересно, а сколько народу придет на мои похороны?
– Как думаешь, Сергей, – спросил я сына, – на моих похоронах тоже будет столько народу?
– На твоих будет в два раза больше, ты же живой святой, герой войны.
– Тоже мне святой, не хочу никого. Давай только ты со своей женой и те, кого ты позовешь.
– А ты что, помирать собрался?
– Да пора уже, видимо, тяжко мне уже тело это молодое носить.
Сергей сочувственно покачал головой:
– Я понимаю, о чем ты, отец, я вот тоже то ли эльф, то ли человек. Как человек я уже прожил жизнь и тоже собираться пора. Как эльф я вроде еще могу жить.
– В тебе хотя бы есть эльфийская часть, ты можешь посвятить себя какому-то эльфийскому делу и жить спокойно.
– Да, но я прожил свою жизнь среди людей, и я больше человек, чем эльф. Я только с матерью близок из эльфов, со всеми остальными я не могу. Я для них человек, а не эльф. И потому мне тоже уже тяжело. Мои дети уже практически люди, от эльфов только необычный цвет кожи, да и то не у всех. Вон у Марка так вообще глаза, как у матери, карие. Но я понимаю, что чувствуешь ты, когда хоронишь детей, так как из троих моих старших один только и жив. Но кому я говорю, ты же их вместе со мной и хоронил.
– Да, это я все помню, потому и думаю, что пора мне. Да и хочется все-таки проверить, что там такое? Может, смогу я попасть в этот Город Мастеров.
– Ты туда попадешь, папа, ты светлый.
– Да какой я светлый? Меня несло по жизни, ветром или чьей-то силой, а я лишь успевал подставлять свой лоб толоконный…
* * *
Я шел по странной улице. Странная она была тем, что на ней были собраны все эпохи, все стили в одной. Тут были и бревенчатые одноэтажные избы, и даже что-то похожее на хрущевки, а чуть впереди стояла огромная башня из стекла и бетона, количество этажей в которой было невозможно сосчитать. Я точно знал, куда мне нужно идти, я видел финал своего похода. Мой кусочек земли в этом городе, который я сам буду застраивать и откуда начну свой путь, в свою Вселенную…
