Kitabı oku: «Верь мне», sayfa 6
Глава 27.
Сергей давно, очень давно не чувствовал такого душевного подъема. Пожалуй, в последний раз он испытывал нечто подобное еще до кончины Людмилы. Теперь же, шагая по шумному перрону волгоградского вокзала, он снова ощущал себя живым.
До отъезда из дома он созвонился с Иваном, попросил совета насчёт поиска жилья. Хоть Нина и предлагала ему остановиться снова у Розы Игнатьевны, но Сергей отказался. Не хотелось возвращаться в недавнее своё прошлое, и к тому же объяснять в подробностях не в меру напористой Розе Игнатьевне, почему же он съехал от её племянницы.
Иван подумал, и предложил Сергею не тратиться на жильё, и пожить у них на даче.
– Ты же тут недолго пробудешь? Ну вот, зачем деньги тратить, поживешь у нас! Там домик у нас, баня! – говорил Иван, – Пока еще сезон, автобусы часто ходят. Тебе же две недели по любому отрабатывать придётся, на смены кататься. Не очень конечно удобно, но всё же.
– Вань, спасибо тебе, – отвечал ему Сергей, – Мне подойдёт, отлично! И мне посоветовали, если заявление писать на увольнение в связи с переездом, то две недели не назначат отработки. Поэтому я надеюсь по-быстрому всё оформить, и домой!
Теперь же, в благодарность другу, Сергей вёз для него банку домашнего мёда, с пасеки брата Николая Николаевича, гостинцы для сыновей Вани и его жены Любаши.
Семья нового друга встретила Сергея, как родного, и он был даже удивлен такому радушному приёму. Мальчишки, сыновья Ивана, Коля и Андрей, сперва осторожно выглядывали на гостя из своей комнаты, а после вручения гостинцев вежливо поблагодарили дяденьку и удалились к себе, радостно шурша фольгой от шоколадок.
А Сергей подумал, что он бы очень хотел большую семью… Еще детей, двоих или даже больше, и чтобы они с Женькой были не одни, а всё как у людей… Улыбаясь, он смотрел на мальчишек и думал, может быть Бог услышит его и когда-нибудь сбудутся его желания.
– Серёг, оставайся у нас пока, что тебе на даче одному сидеть. Погостишь, пока всё не узнаешь, сколько там у тебя времени оформление займет, – приглашал Иван, и Люба согласно ему кивала.
– Ничего, я привычный, – ответил, смеясь, Сергей, – Недельку отдохну за городом!
Начальник принял заявление Сергея об увольнении с горестными вздохами, приговаривая, что такого подвоха от Сергея не ожидал.
– Ну как не ожидал, Леонидыч? Я же еще до отъезда тебя предупреждал! Ты, может, забыл про меня? Как и про обещанное мне общежитие и повышение?
– Ладно, не кипятись, – проворчал в ответ Леонидыч, – Вот, держи, подписал я твоё заявление, только как положено, с двухнедельной отработкой! Пока я твоё место нового сотрудника найду!
– Спасибо! – ответил Сергей, – Ты, Алексей Леонидович, на меня не обижайся. Дочка у меня, семья… Не подумав я сюда приехал тогда, не послушал родителей. А у меня дочка растет, без меня, не дело это.
Леонидыч только и нашелся, что одобрительно крякнуть в усы, хлопнул по плечу Сергея, сообщил ему график смен, а после отправил его в отдел кадров, отнести заявление самолично.
Заявление у Сергея приняла, поджав недовольно губы, та же самая женщина, что и принимала его на работу.
– Что, не понравилось вам у нас, да? Куда решили на этот раз податься? – немного язвительно спросила женщина.
– Какого числа мне подойти за документами? – не отвечая на выпад сотрудницы, спросил Сергей, – Мне нужно знать, на какое число брать билет.
Женщина пожала плечами, будто огорченная тем, что Сергей не захотел поддержать намечающуюся перепалку, и ответила на его вопросы.
Вскоре Сергей отрабатывал положенное время, однако приподнятое настроение не покидало его, даже когда он ехал в автобусе, возвращаясь после смены на дачу к Ивану, где теперь обитал. В отличие от пребывания в домике Розы Игнатьевны, здесь ему было позволено всё – и пробовать созревший урожай, и пользоваться всем, что имеется в доме.
Дача Ивана и Любы только имела такое название, а на самом деле была полноценным добротным деревенским домом в пригороде Волгограда, доставшимся Ивану от родителей, которые прожили в этом доме всю свою жизнь.
Вот и в тот пятничный день Сергей отработал ночную смену, и ранним утром вышел за ворота проходной завода, в предвкушении, что сегодня протопит баню, и когда вечером придут Иван с семьёй после работы, они вместе проведут выходные.
Однако, за воротами его окликнул знакомый голос, и в стоящей в тени большого тополя женщине Сергей узнал Нину.
Глава 28.
– Сергей! Привет, ты со смены? – окликнула Нина мужчину, – Я сегодня в отгуле, думала тебя застать…
– Привет, Нина! Да, я с ночной сегодня, на автобус вот пошел. Ну, как ты, как дети?
– Да ничего… Мне надо с тобой поговорить, пойдем вон там на скамейке посидим немного.
Нина выглядела смущенной, щеки покраснели, и она старательно прятала от Сергея взгляд. Они сели на скамейку в небольшом скверике, и неловкое молчание повисло в воздухе. Сергею было нечего сказать женщине, и он терпеливо ждал, что же она хочет сказать ему.
– Серёж… я в положении… и не знаю, что мне теперь делать! Я понимаю, ты сказал, что ничего между нами не сложилось, но ребенок…
– То есть как, в положении? Мы же предохранялись всегда, – Сергей смотрел на Нину потемневшими глазами.
– Ну, ты же знаешь, нет стопроцентного способа… бывает всякое. Ладно, я просто пришла тебе сказать… Ты же должен знать про это тоже!
Нина резко встала со скамейки и пошла прочь, оставив растерянного Сергея обдумывать только что услышанное. Он смотрел вслед удаляющейся женщине и понимал, что теперь всем его планам, всему, что он задумал, не суждено сбыться. Сергей видел, как Нина замедлила шаг, и несколько раз останавливалась по пути к трамвайной остановке, будто бы ожидая, что Сергей догонит её, остановит…
Но он не находил в себе сил подняться и просто смотрел в оживающий после ночи утренний город. И понимал, что теперь не сможет уехать отсюда обратно домой.
Поднявшись со скамьи, он повернул снова в сторону проходной. Подумал, что ему, наверное, стоит сейчас вернуться и сообщить начальнику, что заявление своё он заберет, и увольняться передумал…
Уже перед входом Сергей сообразил, что не может сейчас никому сказать ничего вразумительного, новость, услышанная от Нины, вбила его из колеи.
Постояв немного у проходной, Сергей решил, что завтра выходной, и он съездит на завод к Алексею Леонидовичу в понедельник, и к Нине на работу, чтобы поговорить нормально, а сегодня всё обдумает. Голова после ночной смены хотела спать и отказывалась вообще о чём-либо думать, поэтому лучшее, что он мог сейчас сделать, это поехать спать.
Вечер был по-летнему теплый, Сергей и Иван сидели на завалинке под домом и смотрели, как солнце вызолачивает кроны деревьев.
– Ты что такой смурной? Случилось что? Скоро уж домой отправишься, к семье, так что не грусти! – спросил Ваня молчавшего весь вечер друга.
– Нина приходила утром, после смены встретил её… похоже не поеду я домой, и с работы не уволюсь. В понедельник пойду заявление забирать. И к генеральному запишусь на прием, пусть общежитие даёт, сколько можно!
– Не понял? Что случилось то? – воскликнул удивлённый Иван.
– Нина беременна. Не могу же я бросить своего ребенка. Общагу выбью, буду ходить, пока не дадут, спать буду в приёмной!
– Э… – Иван не нашелся, что и сказать, тяжёлое молчание повисло в воздухе.
– Жить с ней я не смогу, потому что… она Женьку мою невзлюбила! А я дочке обещал, что вместе будем, как могу сейчас обмануть?! Она ждет, верит мне! Общежитие получу, заберу её, пусть здесь учится, проживем. А я Нине смогу помогать и ребенку своему! Боже, как же всё коряво! Не такой жизни я хотел для себя и для дочки….
С юности не куривший Сергей вытянул из пачки Ивана сигарету и закурил, закашлявшись с непривычки.
– Что у вас тут? Чего притихли? – раскрасневшаяся после бани, к ним подошла жена Ивана Любаша.
– Да, у нас тут ЧП, – ответил Иван и посмотрел на друга.
Сергей, хмуро затягиваясь дымом, парой фраз обрисовал ситуацию и Любе. Женщина помолчала, а потом сказала:
– Так, пойдемте-ка ужинать. Мальчишки голодные, да и вы тоже. Плов стынет.
Уже поздно вечером, когда ребятишки отправились спать, а взрослые устроились на маленькой веранде, разговор вертелся вокруг последнего события.
– Серёж, ну если всё так, как ты говоришь, как-то это подозрительно вовремя случилась у Нины эта беременность, – задумчиво сказала Люба, – Тем более, если говоришь, предохранялись…
– Что тут обсуждать, – покачал головой Сергей, – Ребенок есть, это моя ответственность, теперь всё будет по-другому…
– Знаешь, Сергей, я тоже женщина… и не хотела бы, чтобы мужчина, оставивший меня, вернулся только потому, что я забеременела… – задумчиво сказала Люба, – И я думаю, что Нина взрослая женщина и прекрасно понимает, что делает. И всё это как-то… странно выглядит со стороны.
Сергей понимал, что Люба хочет сказать ему больше, но природный такт и вежливость останавливают её. Но он и сам всё это понимал, и ответил:
– Как бы там ни было, это ребенок… мой ребенок.
Глава 29.
Женька старательно выводила в тетради аккуратные строчки домашнего задания. Теперь она старалась учиться еще лучше, чтобы ни папе, ни бабушке с дедом не пришлось за неё краснеть. Тем более скоро вернётся отец, и на родительские собрания в школу будет ходить он, а не бабушка.
Сегодня девочка еще и на хозяйстве осталась за главную – бабушка с дедом уехали в город по своим делам, а заодно и проведать Лялю. Недавно вся семья с превеликой радостью узнала, что в семействе ожидается прибавление – Ляля в положении!
Бабушка несколько дней ходила, утирая кончиком косынки радостные слёзы, дед довольно покряхтывал в усы, а Женька не могла снять с лица постоянную улыбку. У неё будет братик или сестричка! Пусть двоюродный, но любить его или её Женька будет как родных!
Вот и сегодня Женька делала домашнее задание и никак не могла перестать думать о том, что скоро Ляля и дядя Вадим будут приезжать сюда не одни, и можно будет играть с малышом, гулять с ним и возить коляску! Женька так замечталась, что не услышала, как в дверь уже несколько раз кто-то настойчиво стучится.
– Ты уснула тут? – на крылечке стояла Маша, – Я стучу-стучу, вроде бы замка на двери нет, а никто не открывает. А где баб Маня?
– Да я задумалась, не слышала, как ты постучала. Бабушка с дедом в город уехали, вечером только вернутся. Чаю хочешь? – пригласила Женька подружку.
– Хочу, но дома попью. Я пришла сказать, что бабушку твою на переговоры вызывают, на почту. Тетя Клава Конева меня спросила, домой я иду или нет, а я из магазина как раз. Домой, конечно, куда еще. Вот она и попросила к вам забежать, баб Мане сказать, чтоб на переговоры с Волгоградом пришла, вызывают. Это папа твой звонить будет точно, а раз бабушки нет дома, ты сама иди тогда. А я домой пошла, меня же за лаврушкой посылали.
Маша торопливо сбежала по ступенькам и скрылась за калиткой. Обрадованная новостью Женька и сама засобиралась поскорее, чтобы поговорить с отцом. Наверняка он скажет, на какое число он купил обратный билет, и во сколько Женьке с дедушкой нужно будет встречать Сергея на городском вокзале.
Женька повязывала шарф и предвкушала, что первой сообщит отцу радостную новость о том, что скоро у Ляли родится малыш… ну как скоро… летом, как сказала бабушка, но всё равно ведь это уже скоро, если очень ждать! Осенний ветер так приятно холодил горящие от возбуждения щёки, когда Женька летела в сторону одноэтажного здания поселковой почты.
– Здравствуйте, тётя Клава, – отрапортовала чуть запыхавшаяся девочка дежурившей Клавдии Коневой, – Бабушка и дедушка уехали в город, и вернутся только вечером, поэтому я сама пришла. Это же папа звонит? Я же могу сама поговорить?
– Здравствуй, Женя, – ответила женщина, – Конечно, можешь и ты поговорить, посиди немного, я сейчас соединю.
Женька расстегнула куртку и сидела на стуле, болтая ногами от радости. Клавдия что-то делала за деревянной конторкой, и девочка с любопытством вытягивала шею посмотреть, как же выглядит коммутатор.
– Иди в кабинку, разговаривай.
Клавдия смотрела на Женькино нетерпение с улыбкой и указала на закрытую кабинку со стулом и телефоном внутри. После того случая, когда бабушка ходила на разговор к Коневым, Клавдия на Женьку обиды не держала, да и на всю семью соседей тоже. Что обижаться, сама виновата, не сдержала языка! И хорошо, что Меланья Фёдоровна к ней пошла, а не к начальству.
– Пап, привет, это Женя! – сказала в трубку Женька, услышав голос отца и чуть не расплакалась от радости, – Ну что, ты когда приезжаешь?
Молча слушала Женька, что так долго и обстоятельно говорит ей в трубку отец. Ничего не переспрашивала, но каждое слово кололо её, словно иголка. Сергей и сам будто кожей ощущал то, о чем сейчас молчала его дочь с той стороны телефонного провода.
– Жень, я обещаю тебе, что выбью общежитие, только нужно время. И мы с тобой не будем с тётей Ниной жить, будем сами по себе, просто я буду им помогать. Всё-таки это будет твой братик, или сестрёнка… Жень… что молчишь?
Отчаяние заполнило эфир и с той, и в другой стороны, Сергей ждал от дочери хоть словечка, а Женька не могла открыть рот, так сдавили горло подкатившие слёзы.
– Доченька, как только решится с жильём, я за тобой приеду сразу же, или попрошу чтобы бабушка или дед тебя привезли, слышишь?
– Слышу. Пап, не надо ничего, общежития и меня привозить. Я не поеду в Волгоград. Ты сможешь жить с тётей Ниной, ребеночка растить…. А братик или сестричка у меня скоро здесь народится – у Ляли и дяди Вадима скоро появится малыш. Они все – моя семья…
Не в силах больше говорить, Женька осторожно положила трубку на аппарат. Вышла из кабинки, попрощалась с Клавдией, которая стояла за конторкой, прижав руки к щекам – по лицу этой не по годам взрослой девочки Клавдия поняла – что-то случилось….
Женька уже шла по улице, не замечая ничего вокруг, когда Клавдия говорила перезвонившему на коммутатор Сергею:
– Нет её, ушла уже… Серёж, я не думаю, что смогу её вернуть сюда. Ты лучше в другой день перезвони…
Еще раз поняла в тот день Клава Конева, что профессия у неё предполагает умение держать язык за зубами… Опустившись на стул, Клавдия не смогла сдержать слёз, вспоминая полные недетской боли глаза вышедшей отсюда девочки.
Глава 30.
Сергей звонил. И в другой день, и позже. Меланья Фёдоровна приходила на переговоры, иногда одна, иногда вместе с Николаем Николаевичем. Женька больше не ходила разговаривать с отцом.
– Жень, ну ты что, разве обиделась так сильно? Отец спрашивал в прошлый раз опять, почему не приходишь. Ему общежитие дали, ремонт делает в комнате, – рассказывала Женьке бабушка, – Сам пока у друга живет на даче. Ждет тебя, хоть поговорить.
– Бабуль, я не обиделась ни на кого. Просто не пойду, не о чем говорить, я всё сказала уже. Не хочу им мешать жить, ты правильно мне тогда сказала – папа еще молодой, ему нужна семья! Тётя Нина неплохая, они с папой ладят, когда меня нет. А мне и с вами тут хорошо, бабуль! А папе я буду открытки на праздники слать, чтоб меня не забыл.
Меланья Фёдоровна вздыхала и не знала, что еще сказать внучке, чьи речи были скорее достойны взрослого человека, а не девятилетней девочки. И не находила бабушка слов, только еле сдерживала слёзы.
– Что, снова не пришла? Обижается? – спрашивал Сергей.
– Серёж, не пришла. Не обижается она, не злится… Больно ей, пойми ты, – негромко говорила в трубку Меланья Фёдоровна, – Ведь ты ей обещал вернуться, сказал: «Верь мне!», и она поверила, ждала… Кто же знал, что всё так повернётся. Ты, сынок, не думай, мы тебя не осуждаем – жизнь она такая, всякое случается. Что ж теперь… Дай Бог, подрастёт наша Женя, поймет тебя, всё и наладится. Сейчас только время и может помочь, что уж говорить.
Сергей понимал всё сам, понимал, что предал он дочку, обманул её, пусть и сам того не желая. Комнату ему в общежитии дали, правда, с трудом. То ли отчаяние в его глазах было так велико, то ли Алексей Леонидович шепнул кому надо о том, что Сергей специалист хороший, но чуть было не уволился из-за жилья. Но генеральный директор, к которому Сергей на приём все же попал, при нём же куда-то позвонил и нетерпящим возражения тоном потребовал решить затянувшийся вопрос.
Чудесным образом комната нашлась, правда в состоянии она была почти не пригодном для жилья. А уж и говорить нечего было о том, чтобы сюда везти Женьку.
– Да и ладно, были бы стены, главное – дали! – хлопнул Сергея по плечу Иван, – У меня инструмент есть, какие надо материалы купим! И всё сделаем, как надо! К новому году дочку привезёшь.
Сергей и думать теперь боялся, что Женька просто-напросто вообще не станет с ним разговаривать и никуда не поедет. Он надеялся, что перед новым годом возьмет неделю отпуска, поедет домой и сможет уговорить дочку.
Разбирая старую разваленную нишу в выделенной комнате, он думал, что всё в его жизни полетело кувырком. Разговор с Ниной, ради которого он ходил к ней на работу перед обедом, тоже не сложился.
– Что, на улице будем всё решать? – надменно спросила Нина, увидев мужчину, – Вечером соберись и приходи к нам, ужином тебя накормим заодно, да и поговорим. Ребятишки про тебя спрашивают, хоть их повидаешь.
Сергей смотрел на женщину и не узнавал, куда делось всё тепло, откуда взялся жёсткий и высокомерный тон и холодный взгляд.
– Я о ребенке пришёл поговорить, а не в гости напроситься. Я тогда, перед отъездом всё тебе сказал, и решения своего не поменяю. Конечно, ребенка своего я признаю, не должно ему без отца расти. Так что, хотим мы оба того, или нет, а договориться нам придётся. Так, чтобы ребенок не страдал, он не виноват ни в чем.
– Нам от тебя не нужно ничего, можешь одолжения не делать. Я двоих одна поднимаю, справлюсь и с третьим.
– Нин, зачем ты так? Никто не виноват, что так всё у нас вышло. Ты не хотела ребенка, я не хотел, но ты сама сказала, нет гарантии на сто процентов… мы оба взрослые люди, и обязаны договориться.
– Я не хочу с тобой об этом говорить на улице! – зло воскликнула Нина, оборачиваясь и глядя, не слышит ли кто-то их разговор, – О чем ты хочешь договориться? Дети в семье должны рождаться, в браке! Так что пока ты сам этого не понял, то не о чем говорить!
Развернувшись, Нина, не оглядываясь, ушла в здание своего предприятия, оставив Сергея размышлять над услышанным.
– Что, ты теперь как честный человек обязан жениться? – усмехнулся Иван, услышав, что Нина сказала другу при разговоре.
– Да она вообще-то права, – покачал головой Сергей, – Так не делается, как я задумал – жить отдельно в общежитии, ей с ребенком помогать… Семья нужна детям, всё верно говорят! Только… как мне Женьку уговорить, чтобы сюда переехала…
– Не знаю, по-моему, не уживётся Нина с твоей дочкой. Может, конечно, со временем и притрутся… не знаю… Сложно всё, трудно тебе придётся, брат…
Сергей и сам знал, что будущее его странно и непонятно, а самое главное в том, что только он один во всём этом виноват.
Глава 31.
Сергей старался поскорее закончить ремонт, и всё свободное время возился в комнате. Он всё же надеялся, что ему удастся уговорить дочь переехать. А там может и сложится всё…
– Знаешь что, Сергей, я тебе как женщина скажу, – говорила ему Люба, когда он снова помогал друзьям в саду, – Ты не спеши Ниночке-то предложение делать да замуж её брать. Может я, конечно, злая, что такие вещи говорю…. Но уж очень подозрительно это всё её поведение и беременность эта…
Сергей молча пилил отмершие ветки на старой яблоне и задумчиво поглядывал на Любу. Кто их разберет, этих женщин…. С женой всё было просто и понятно – у Людмилы был бесхитростный и добрый характер, без склонности к разного рода… «выкрутасам». И теперь он с еще большей тоской вспоминал те времена, счастливые и светлые.
А Нина вскоре пришла сама. Сергей вышел из проходной после смены и намеревался отправиться покупать обои – ремонт уже близился к завершению – когда увидел её знакомый силуэт у забора.
– Привет. Слушай, извини меня за тот разговор. Рассердилась я, да и растеряна была, – Нина с улыбкой смотрела на Сергея, – Ты поговорить хотел…
Сергей устало вздохнул, смена выдалась не из лёгких, он был голоден, но так было всё последнее время, так что нет смысла откладывать разговор. Хотя сегодня ни говорить, ни слушать ему не хотелось, просто хотелось поесть и выспаться.
Мужчина молча присел на скамью и смотрел, как из проходной завода выходят люди, закончившие смену. Ему казалось, что всё происходящее ему сниться и не происходит наяву, гулко отдавались в голове гудки трамвайных звонков, город виделся, будто в замедленном кино.
Нина присела рядом и что-то говорила Сергею, поправляя выбившуюся прядку отросших волос. Он почти не слышал её слов, почему-то стало трудно дышать, а на мир начали наползать серые сумерки. Завалившись на бок, Сергей уронил голову на спинку скамейки, и улица погасла, звуки пропали, он погрузился в безмолвную темноту.
Очнулся он от того, что ему в нос ударил резкий запах нашатыря, люди вокруг что-то говорили, спрашивали о чём-то, рядом стояла вахтерша с проходной завода, с аптечкой в руках. Обеспокоенные глаза Нины, поддерживающей его голову, кто-то положил ему на лоб смоченный водой платок. Воздуха не хватало для дыхания, грудь болела, и жар накатывал горячими волнами.
Загудела машина скорой помощи, и перед глазами Сергея замаячили белые медицинские халаты. Он закрыл глаза, потому что свет раздражал и делал больно глазам. Как сквозь сон он услышал:
– Так, везем. Женщина, вы ему кто? Жена? Нет, не положено посторонним. Потом придёте, врач всё скажет, а сейчас не мешайте.
Вскоре Сергей оказался в приёмном покое кардиологического отделения больницы, приветливая медсестра задавала ему вопросы, записывая всё на бумажку, и внимательно поглядывая на пациента. Сергей понял, что стационара ему не избежать и огорчился – в комнате оставалось только обои поклеить, а теперь, когда вот он до ремонта доберется…
Доктор предварительно диагностировал сердечную недостаточность и сказал, что пациент останется в стационаре на некоторое время, чтобы исключить осложнения и уточнить диагноз. А Сергей подумал, что после укола ему уже гораздо лучше, и хотел проситься домой, но увидев строгий взгляд доктора, замолчал.
– Ну вот, допрыгался, – проворчал Иван, которого на следующий день пустили навестить друга, – И что, такой молодой и уже сердце. Беречь себя надо, а ты! Вот, тебе Люба тут положила гостинцев, но половину пришлось убрать, сказали, что у тебя диета и тебе ничего нельзя. Вот, кушай, что разрешено, поправляйся. Что хоть доктора говорят?
Поговорив с другом, Сергей отправился в свою палату, где соседей у него было еще пять человек. Разложив гостинцы, принесённые Иваном, Сергей пригласил соседей угощаться, а сам взял с тумбочки соседа недавно принесённый тому роднёй журнал.
Время посещений закончилось, ужин тоже, после которого Сергею есть хотелось ничуть не меньше, чем до ужина. Что поделать, диета!
В палату заглянула дежурная медсестра, чьё лицо почему-то показалось Сергею смутно знакомым, внимательно и строго оглядела притихших пациентов.
– Тимофеев, на пост сестринский подойди! – кивнула она Сергею головой в белой накрахмаленной шапочке.
– Давай, Серёга, иди булки колоть, – засмеялись мужики, потому что обычно так приглашали на укол.
– А вы не завидуйте, спать ложитесь, пока я с медсестричками болтать буду! – рассмеялся в ответ Сергей и вышел из палаты.
Пригласившая Сергея медсестра повела его в конец коридора и открыла дверь в небольшой кабинет. Рядом с письменным столом на стульчике сидела улыбающаяся Нина и держала в руках сетчатую сумку с провизией.
