Kitabı oku: «Верь мне», sayfa 8
Глава 37.
Дольше слушать Сергею не хотелось. И так услышал он достаточно для того, чтобы всё понять. Он поднялся на ноги и затопал в сенях, чтобы обозначить своё присутствие. Голоса в доме сразу же стихли, и Сергей отворил дверь:
– Доброго дня, хозяйка! Что, сегодня тепло, у вас и дверь открыта.
– Серёжа? Ты как тут? – Нина во все глаза смотрела на гостя, щеки её пылали, и она пыталась угадать, слышал ли он что-то из их разговора.
Но Сергей и виду не подал, что уже считай больше получаса слушает откровения «любящих» друг друга родственниц.
– А мне смену поставили в ночь, поменяли с Зайцевым, ему куда-то нужно. Вот, я и поехал к тебе, а Саша сказал, ты за картошкой в Слободу к тётушке уехала. Что же мне не сказала, что картошка нужна, я бы принёс. Тебе тяжелое нельзя поднимать!
– Да я… я немного, да и надо было передать кое- что, – Нина не знала, что и отвечать, а Сергей подумал, что раньше он и не видел, как умеют люди так бессовестно врать.
– Я мазь для суставов ей заказывала, – пришла на выручку Нине тётушка, – Руку ломит, на погоду видать. Вот ведь, Сергей, старость то она какая, всё болит. Чай пить будешь? Как раз вот вскипел, свеженький заварю.
– Благодарствуйте, Роза Игнатьевна, но мне ведь в ночь в смену. Нин, давай поедем уже, надо еще много чего успеть, – Сергей глянул на женщину, – А у тебя что глаза красные, плакала? Что случилось?
– Ничего, – Нина отвела глаза.
– Заплачешь тут, – проворчала тетка Роза, – Не мужняя жена, а на сносях! Ты ребеночка – то заделал, а жениться не думаешь? Нина мне как дочка, обижать не позволю!
– А что бы и не жениться! Я могу! – рассмеялся Сергей, – Только ведь мы, мужики, народ ненадёжный, любим по стране помотаться-погулять! И дети нам не помеха! Не боится ли племянница-то ваша за меня пойти? У меня ведь ни кола, ни двора…
Роза Игнатьевна застыла с заварочным чайником в руках, и Сергей заметил, как женщины украдкой недоумевающе переглянулись.
– Нин, давай чай в следующий раз попьём, поехали. У меня для тебя сюрприз!
Роза Игнатьевна наскоро собрала в сумку пару свёколок, пакетик картошки и что-то там еще, чего, по-видимому, было не очень жалко отдавать и проводила гостей. Сергей, прислушивающийся теперь к каждому слову, услышал, как тётка шепнула Нине перед уходом на ухо:
– Сюрприз у него, замуж позовёт, точно! Ты смотри, дурака не сваляй!
В автобусе и Сергей и Нина ехали молча. Женщина украдкой поглядывала на немного отрешённое лицо задумавшегося Сергея и боялась начать разговор, чтобы ничего не испортить.
А Сергей думал, что вот из-за этой милой женщины так много произошло в его жизни… Она врала ему, врала, зная о его прошлом. О том, что он потерял жену и ребенка, и теперь это его самое что ни на есть больное место… И тем не менее, надавила она именно на него. А Женька? Он предал дочку, предал её доверие, её чистую любовь, а ради чего? Ради того, чтобы быть вот с этим человеком…
Сергей прикрыл глаза и вздохнул, пытаясь успокоить пылавшую голову. Никогда, за всю свою оставшуюся жизнь не искупит он теперь вины перед дочкой… А Сашка и Ксюша? Бедные дети…ведь теперь, благодаря их матери, их предаст не только отец, уехавший от них, но и он – Сергей – человек, которому они постепенно, с трудом, открывали свои израненные сердечки. И сколько еще будет в жизни Нины таких вот «проезжих молодцев», что же вытерпят её дети…
Но одновременно с этим он ощущал и чувство…освобождения. Теперь, когда он узнал всё, он вернётся домой. Напишет заявление, уволится, сдаст свеженькую отремонтированную комнату в общежитии обратно заводу, даже раскладушку купленную там оставит…
– О чем задумался? Наша остановка следующая, – тихо сказала Нина.
– Задремал немного. Пойдём на выход.
Дома Нина заспешила разложить привезённые от тётки продукты, а Сергей пошёл в комнату Саши и Оксаны. Дети во что-то играли, громко обсуждая свои дела, и он молча присел на стул возле окна.
– Саш… ты сестру береги, она у тебя хорошая. И ты мальчишка серьёзный, я таких не встречал. Горжусь, что с вами познакомился, – только и смог сказать Сергей, не найдя больше слов, чтобы попрощаться, – Я вот к Женьке скоро поеду, от вас привет передам.
– Конечно, и от Наташи привет передай, – кивнула Ксюшка, – Она часто про Женю спрашивает. И еще девочки в нашем дворе, от всех ей привет.
Дети снова занялись своими играми, а Сергей постоял еще немного у двери в комнату, и тихо прикрыл её за собой.
Глава 38
.
– Нин, собирайся! – Сергей вошёл в кухню, где Нина растерянно складывала опустевшую тёткину авоську, – Поедем, нас ждут!
– Кто ждёт? – Нина была бледна, а по щекам пятнами проступала краска, она судорожно сжимала ладони.
Женщина пыталась разглядеть на лице Сергея хоть намёк на то, что за сюрприз он ей приготовил, но он улыбался и вёл себя как обычно. Только иногда какая-то грустная тень пробегала по его лицу, когда он смотрел в сторону комнаты, где играли Сашка и Ксюша.
– Одевайся поскорее, пойдем, – Сергей надел куртку и ждал Нину в прихожей.
Они вышли на улицу, Сергей взял Нину за руку и увлёк в сторону трамвайной остановки. Вскоре они вышли из гремящего трамвая, и Нина увидела, что приехали они прямиком к зданию женской консультации, считающейся в городе одной из лучших.
– Вот, пришли! – остановился Сергей возле красивого каменного крылечка, – Я договорился, друзья помогли! Нас сегодня ждёт хороший доктор, один из лучших в городе, и тебя примут на учёт именно здесь. Ты же знаешь, я потерял когда-то жену и сына… теперь боюсь за твоё здоровье, и здоровье будущего ребенка. Поузнавал, к кому лучше всего обратиться – и вот, все сюда рекомендовали! Ну, что ты? Пойдем, нас ведь к определенному времени ждут, по блату через знакомых! Как тебе сюрприз, ты рада? А потом, после приёма, сразу и в ЗАГС заедем. Как раз по пути, заявление подадим на регистрацию. Выйдешь за меня, а, Нина?
Женщина сняла перчатки и приложила ладони к пунцовым щекам. Такого поворота событий она, по всей видимости, совершенно не ожидала. А Сергей улыбался, взял её ладонь в свою руку и продолжал говорить:
– Я еще дочке звонил, Женя так обрадовалась, что у неё будет новая мама, и братик, и сестричка, еще малыш! Сразу согласилась переехать, так что пополнение у нас будет большим! Всегда мечтал о большой семье! Что с тобой, тебе нехорошо?! Пошли скорее к врачу!
– Да хватит! – выкрикнула Нина, задыхаясь, – Нет никакого ребенка, я тебя обманула!
И сама испугавшись своих слов, и будто ожидая, что Сергей её ударит, отступила назад. Но он и шагу не сделал к женщине, и уж тем более не поднял руки. Только что-то такое увидела Нина в глазах Сергея, что уж лучше было бы получить пощёчину, чем видеть это… Разочарование, презрение и какое-то омерзение она видела в глазах стоящего перед ней мужчины…
– Я знаю, что нет ребенка, – холодно ответил Сергей, – Потому тебя и привёл сюда. Интересно было, как же далеко ты готова зайти в своей лжи. И как выкручиваться станешь, чему там тебя тётка научила!
– Ты что, не понимаешь?! – закричала Нина, – Это всё потому, что я тебя полюбила, а ты!!! Ты!
– Не трудись выдумывать и врать, я весь ваш разговор с тёткой Розой слышал. Теперь нет смысла придумывать всё это – любовь, еще что-то. Скажи мне только – за что? За что ты так со мной? Чем я тебя обидел, что тебе сделал, чем заслужил это всё?
– Да иди ты уже отсюда, дурачок деревенский! – заорала Нина, и несколько прохожих испуганно обернулись на крик, а один пожилой мужчина даже остановился, чтобы посмотреть, что же происходит.
– Что, обратно в своё Гадюкино поедешь, доченьку нянчить?! Да и вали, тебе там самое место, навоз месить! – Нина зло прищурила глаза.
– Знаешь что, дура ты, Нина, – тихо ответил Сергей, – А ведь всё у нас и могло сложиться, ты только своими руками всё испортила. Злость одна в тебе, ни грамма доброты нет, и уже не будет, наверное. Не удивительно, что Генка твой, или как там его, сбежал сверкая пятками. Хотя, я думаю, и он не лучше тебя был!
– Да что ты знаешь обо мне! Ты знаешь, как мне жилось?! Ничего не знаешь, и не тебе меня судить!
– Да я и не сужу. Мне детей твоих только жалко! Сколько они еще с такой мамашей натерпятся в своей жизни. Еще и батя сбежал и глаз не кажет! Сашка уж большой, всё ведь понимает! Что ты с ними делаешь своим поведением, подумай! На меня тебе плевать, на мою дочь тоже – ладно, но они-то родные тебе…
Сергей сунул в карманы куртки озябшие руки и направился прочь от Нины, говорить больше было не о чем. Вслед ему летели ругательства, Нина в выражениях не стеснялась, досталось всем – и самому Сергею, и его дочке, и покойной жене, и её родителям, которых Нина и в глаза не видела. Да что говорить, досталось даже тётке Розе, хотя Сергей, поспешно удаляющийся от разъярённой женщины, уже не расслышал в чём же Нина обвинила свою тётушку и что ей за это пожелала.
Какой-то парень, проходящий мимо, и по всей видимости тоже слышавший почти всю Нинину тираду, догнал Сергея, хлопнул его по плечу и насмешливо сказал:
– Беги, мужик! Я её задержу, сколько смогу!
Сергей глянул на парня, и оба в голос расхохотались, а потом разошлись каждый в свою сторону.
Глава 39.
– Ой, Вань, неспокойно мне за Серёгу, как бы он того… не запил, – говорила мужу Любаша, раскладывая пюре по тарелкам семье на ужин.
– Зря волнуешься за него, нормально он, всё решил, как дальше быть. Дорабатывает месяц и домой, – Ваня немного грустно вздохнул, – Жалко, хороший он мужик. Не злой, не завистливый. Интересно с ним, не как со многими – только беленькой выпить! Сколько нам на даче помогал, мне уж неудобно было – то ли мы его пустили жить, то ли он там работать подрядился – забор починил, крышу на сарае перекрыл. Уедет, друг мой хороший… Сказал – инструмент мне свой оставит. Вроде бы и рад за него, что домой вернется, и расставаться жалко.
– Что, Нинесса его не объявлялась больше? – Люба усмехнулась, – Конечно, я бы после такого позора из дома стыдилась выйти! На что надеялась, непонятно. Он же ей сразу сказал – не срослось, домой поеду. Нет, надо было так опозориться, ужас! А Сергею надо домой, не жалей его – там его судьба, не здесь! Нинка его не оставит, у той совести нет ни грамма, еще что придумает! Уже вот и детьми своими пробовала, и на пузо брала, думаешь, остановится?! Да так бы и ходила хвостом, бесстыжая! Я считаю – дома ему будет лучше!
– Я считаю, без Нины всё бы у него здесь получилось. Если бы тётка Роза племянницу свою ему не подсунула, сводня старая! И комнату бы дождался, и дочку бы привёз, и всё было хорошо. Может, еще бы и женщину встретил нормальную!
– Думаю, не скоро ему вообще захочется с женщинами-то общаться! – задумчиво протянула Люба, и Иван согласно закивал головой в ответ.
Быстро пролетело время, и вот уже утирала Люба слёзы, а Иван хмурил брови, провожая Сергея на перроне шумного Волгоградского вокзала.
– Ты хоть пиши когда-никогда, как ты там вообще устроишься. Да и в гости приезжай, дочку бери и к нам в отпуск!
– Спасибо! И тебе Вань, за всё спасибо, и тебе Любаша! За пирожки твои в дорогу спасибо, голодный не останусь. А в гости – вы сами к нам соберитесь. Я думаю, к лету домишко может себе какой куплю, в деревне. Денег немного отложил, начальник подсуетился премию мне выписывал побольше в последние-то месяцы. Так что, жду вас к нам, а звонить и писать обязательно буду. И вы меня не забывайте!
Друзья, кутаясь в шарфы от пронизывающего ветра, махали рукой вслед уходящему от перрона поезду, который уносил Сергея домой.
Домой… Наконец-то! Сергей уложил свои вещи под сидение и поздоровался с соседями – хмурым пожилым мужчиной с множеством баулов и двумя весёлыми молодыми людьми в стройотрядовских куртках, устраивающихся на верхних полках.
Он смотрел в окно, небо уже вечерело, мимо пролетали невысокие подлески и широкие поля, припорошенные снегом – зима в этих краях не была еще похожа на привычную для Сергея. Но уже скоро, он знал, скоро завьётся под колёсами позёмка, метель заиграет за окном в свете ночных фонарей, летящих в темноте за окнами, и вырастут укутанные в зиму ели, и могучие сосны устремятся ввысь. И тогда он поймет, что уже скоро будет дома.
За пару дней до отъезда, когда вещи были уже собраны в дорогу, и билет был на руках, он отправился на почтамт, чтобы позвонить домой.
– Мам, я еду домой. Простите ли меня, пустите ли меня с отцом к вам пожить? – говорил он Меланье Фёдоровне, и сердце его заходилось от такой болючей радости, что слёзы упрямо давили горло и просились выплеснуться.
– Что ты, сынок, мы тебя все ждем. Приезжай, мы рады будем! Ледовский отца спрашивал, что ты с работой решил, ждут тебя на заводе, примут! А что, Женьке сказать, что ты едешь?
Сергей подумал, что по всей видимости не особенно доверяет ему тёща, раз спрашивает. Не верит, что и в этот раз ничего не случится такого, что задержит блудного непутёвого зятя и не позволит ему исполнить обещанное. Что ж, сам он в этом виноват, заслужил и недоверие и всё остальное, что с ним произошло.
– Нет, не говори ей. Приеду, будет сюрприз. Может и дочка меня простит, хоть со временем.
Теперь, прикрыв веки и слушая стук колёс в притихшем вагоне, он думал о Женьке. Что он скажет дочке, и что должен сказать? Сказать, что Нина обманула его, что это всё её вина? Но он должен был сказать правду – сам он виноват. Виноват изначально, что струсил, и не нашёл другого выхода, кроме как оставить её одну переживать горе…
Прав был Иван, когда сказал другу, услышав всю его историю жизни:
– Эх, Серёга, ты лучше бы лес валить тогда ушёл, чем от дочки уезжать так далеко. Уставал бы, да, но горе бы своё на второй план отложил, а вперед бы дочкино принял. Она без мамы осталась, а твоими стараниями не только без отца тоже, а еще и с тётей Ниной лицом к лицу…. Вот знаешь, не обижайся, а Нину тебе за предательство Бог послал!
Сейчас, когда всё прожитое оставалось там, в Волгограде, Сергей понимал, что вновь завоевать доверие дочери, её уважение, ему придётся очень сильно постараться.
Глава 40.
Женька собрала в портфель свои тетради и учебники. Что-то сегодня она устала, уроков было много, скоро четвертная контрольная по математике, нужно готовиться. А еще скоро новый год, ёлка… Маша ушла рисовать стенгазету, с её талантом к рисованию она была главой редколлегии, и Женька даже по-хорошему завидовала подруге, у неё рисование всегда прихрамывало.
Совсем недавно разлюбила Женька новый год… Все приготовления напоминали ей маму, и отца, и те времена, когда она была маленькой, и кружилась возле большой душистой ёлки в костюме снежинки из накрахмаленной марли, расшитой дождиком.
А теперь бывала и ёлка, принесённая дедушкой, и игрушки на ней были те же, но… уже не приносил новый год того чуда, что ждет в душе каждый человек, даже взрослый. Теперь новый год для Женьки был отравлен, с привкусом горечи были привезенные Лялей из города мандарины, и фольга от шоколадки напоминала те дни, когда они с мамой оборачивали такой же фольгой грецкие орехи и вешали их на пушистые игольчатые ветви.
Женька подумала, что домой идти ей не хочется, и отправилась в кабинет Ульяны Михайловны – вдруг она не занята, и Женька сможет подождать Машу за чтением интересного журнала.
– Женя, здравствуй! – Ульяна Михайловна сидела в маленькой своей подсобке, расположенной в задней части кабинета русского языка и литературы, – Ты что домой не идешь?
– Здравствуйте, а я Машу жду, у них редколлегия, газету рисуют… Не хочется одной домой идти.
– Ну, посиди пока у меня, – пригласила Женьку учительница, – Сейчас я тебя чаем угощу, у меня ванильные баранки есть.
Ульяна Михайловна, закончив занятия, распустила обычную свою строгую прическу, и её вьющиеся каштановые волосы рассыпались по платку, прикрывающему плечи в тонкой блузке – из окон дуло и было немного прохладно.
На столе появились две чашки с чаем и вазочка с баранками, Женька такие любила.
– Ты пей, пока горячий, и угощайся баранками, не стесняйся. А я пока тетради проверять буду, – пригласила девочку Ульяна и взяла красную ручку.
Женька пила чай, листала маленькую книжку с картинками, а сама украдкой поглядывала на Ульяну Михайловну. Она была совсем не похожа на Женькину маму – каштановые волосы, смугловатая кожа и карие глаза в пушистых черных ресницах – но в то же время была неуловимо и поразительно похожа… Женька разглядела едва видимые шрамы на подбородке учителя, уходившие по шее вниз, и подумала, что той тоже пришлось пережить в жизни много боли.
Едва обозначившаяся сеточка морщинок вокруг глаз делала их невообразимо добрыми, когда Ульяна Михайловна улыбалась, поймав на себе взгляд девочки. Женька подумала, вот интересно, а есть ли у Ульяны Михайловны дети? И если есть, то какие они? Уж наверное, они не злые и хитрые, как у тёти Нины, наверное, они добрые, как сама Ульяна… и какой у неё муж, какая семья… Как они празднуют новый год…
Женька почувствовала, как голова её клонится в бок – она задремала после горячего чая под шелест тетрадных листков. Вздрогнув, она открыла глаза и увидела, что укрыта платком Ульяны Михайловны, а за окном уже синий-синий вечер.
– Ты задремала, – улыбнулась ей учительница, – Жень, пора домой идти, уже почти четыре часа. Хочешь, я тебя провожу?
– Нет, спасибо, я пойду Машу искать! – смущенно ответила девочка, – Простите, что я заснула! И спасибо вам за чай.
– На здоровье! Ты приходи ко мне, когда выдастся свободная минутка, еще почаёвничаем, – легкие морщинки снова сложились вокруг тёплых карих глаз, – А то мне скучновато одной, с тетрадками!
Женька подхватила портфель и вприпрыжку побежала по коридору. В кабинете, где расположились члены редколлегии, было шумно и весело – шли жаркие споры по поводу того, какой наступает нынче год по восточному календарю, которых существует много – китайский, японский и так далее.
– Женька! Хорошо, что ты пришла! – воскликнула Маша, – Нарежешь нам мелкие блёстки из дождика!
Было уже почти шесть, когда подружки возвращались из школы домой, громко обсуждая эти самые восточные календари и новомодные гороскопы.
– Я считаю, что стенгазета для настроения, и для развлечения, поэтому там можно такую информацию разместить, а Аня говорит, что это не серьёзно! – с жаром говорила подруге Маша.
Навстречу девочкам показалась компания ребят, спешащих на каток. Живущий через два дома от Женьки Олег Семёнов закричал:
– Тимофеева, ты что, еще только со школы идешь? Беги скорее, у тебя там отец приехал!
Женька пожала плечами, глупая шутка вообще-то, но она уже привыкла к поддёвкам насчет отца и не обращала на них внимания. Они с Машей просто снова заговорили о своём и пошли к своей улице.
Женька вошла в дом и увидела сидящего за столом у окна улыбающегося отца.
Глава 41.
Женька сидела с книжкой у себя в комнате, своенравный Барсик уютно устроился у девочки на коленях и довольно мурчал. Бабушка только пришла из магазина и позвала Женьку в кухню.
– Жень, отнеси в чулан крупу, пожалуйста. И давай обед будем накрывать – скоро дед с папой придут.
Женька встретила отца довольно спокойно и даже прохладно, чего даже сама от себя не ожидала. Может быть потому, что в душе она не поверила в его слова – что приехал он насовсем. И даже то, что Сергей уже сходил на завод, и через неделю уже собирался выходить на работу.
Детское сердечко, как умело, защищалось от возможных разочарований и уже не спешило доверять. Она была рада, что отец вернулся, и каждое утро просыпалась и думала, что вот сейчас выйдет из комнаты и поймет, что всё это ей приснилось. И ничего этого на самом деле не было, а отец всё еще далеко, в Волгограде… И вздрагивала от радости, когда отец подхватывал её и кружил по комнате.
– Я по поводу жилья в комиссию ходил. Обещали рассмотреть. А Михайлов сказал, что в фонде жильё есть, в доме рядом с тем, где мы раньше жили. Так что, Женёк, скоро пойдёшь в городскую школу!
Женька внутренне вся сжималась при этих словах отца. Как ему сказать, что не хочет она в новую школу, что здесь у неё Маша, и друзья, и литературный кружок, без которого она уже и не мыслит жизни! Скоро олимпиада по литературе, городская, и первая для Женьки….
– Так ты скажи папе, что не хочешь в город! – советовала подруге Маша, – От нас до завода автобус ходит, мой папа ездит на нем на смены, и твой будет. Если ты не хочешь в другую школу, он же должен же понять.
Женька кивала головой и думала, что вот сегодня и скажет отцу, то она совсем не против – пусть он едет жить в город, а она может остаться здесь, у бабушки и деда. Отец сможет приезжать к ним, когда не будет на смене, и Женьке не придётся менять школу и уезжать от друзей.
Но когда наступал вечер, дед доставал коробку с лото или Женькину любимую настольную игру про пиратские сокровища, все садились к столу, и бабушка отвлекалась на вязание и поддавалась Женьке в игре… И так не хотелось девочке, чтобы такая жизнь заканчивалась, пусть бы всё оставалось так навсегда.
Спустя несколько дней после того, как отец вышел на работу, и Женька вроде бы даже привыкла к новой своей жизни, потому и твердо решила за ужином сказать отцу о своём нежелании менять место жительства, когда он со смены вернется.
В приподнятом настроении Маша и Женя возвращались из школы, через пару дней уже наступали зимние каникулы, в школе намечался новогодний праздник, а дед Николай накануне наточил поострее топор и собирался в лес за ёлочкой.
– Женя! Тимофеева Женя! – окликнула девочку женщина в тёплом полушубке и валенках, с тяжёлой сумкой наперевес.
Женщину звали Марина Антоновна, и она была местным почтальоном. Женька обернулась на зов, и от чего-то сердце её испуганно встрепенулось.
– Женя, тут вам письмо, папе твоему. Передай пожалуйста, чтобы мне к вам не идти, хорошо? А тебе, Маша, вот газета, что вы выписываете! Спасибо, девочки, за помощь. Мне меньше ходить, устала немного, по снегу…
Краем уха слушала Женька то, что рассказывала ей Маша по дороге до дома, потому что прочитала на конверте обратный адрес – город Волгоград, и фамилию отправителя. Женя поняла, что письмо папе написала тётя Нина, а значит то, что сказал отец – не правда. А сказал он, что ничего его с тётей Ниной не связывает, и он никогда не вернётся в Волгоград…
Во дворе Женьку встретила пушистая Лапка, с выражением безмерного счастья от вида маленькой хозяйки. Девочка погладила черную шёрстку:
– Давай Лапка попозже поиграем, ладно?
Женя отряхнула в сенях снег с валенок и еще раз взглянула на конверт в руке. Хотелось смять его и выкинуть, потому что это письмо снова может запросто перевернуть её жизнь. Которая ей нравится.
– Женечка, это ты? – окликнула бабушка, – Не замерзла? Морозец крепчает, а дед наш с Рябовым в лес за ёлкой отправились.
– Нет, бабушка, я не замерзла, – ответила Женя и быстро прошла к себе в комнату, спрятав конверт под кофтой.
– Переодевайся и иди обедать! – позвала внучку Меланья Фёдоровна.
А Женя между тем раздумывала, что же ей делать… Она никогда никого не обманывала в своей жизни, считала это недостойным. А теперь перед нею стоял выбор – спрятать письмо и никому не говорить о нём, и тогда всё в её жизни останется прежним… Но ведь потом может прийти и второе, третье…и тогда обман раскроется, и Женьке будет неимоверно стыдно!
– Бабушка, вот, почтальон передала письмо, папе пришло, – Женя вошла в кухню и отдала бабушке конверт.
Пусть, может быть и так, всё изменится в её жизни от этого поступка, но врать Женя не станет. И ей будет не стыдно смотреть в глаза бабушке, деду, отцу, да и с самой собой Женя привыкла жить в ладу.
– Письмо? – удивилась бабушка, и надела на нос очки, – Давай-ка посмотрим, что за письмо.
Бабушка прочла то, что было написано на конверте, чуть нахмурилась и глянула на внучку. Через пару секунд невскрытое письмо догорало в печи.
