Kitabı oku: «Путешествия по реке времени. Фэнтези для юных. Книга вторая», sayfa 2

Встреча третья: Донателло

Портрет Донателло – итальянский скульптор эпохи Возрождения

Скульптор быстро сбежал по ступенькам вниз, поклонился всем присутствующим, а бабушку Лючию поцеловал в щёку.

– Тебе нравится мой Давид, Лючия? – Донателло обошёл скульптуру вокруг, ласково провёл ладонью по плечам, лицу. – Этот Давид мне удался, правда, Лючия!

– Несомненно! – горячо отозвалась бабушка Рибаджо. – Он лучший! Но первый, совсем молодой, тоже был хорош! Какой отличный кусок мрамора ты использовал для него.

– Кусок был неплох, – взгрустнул скульптор, – но для такой фигуры маловат…

Мама с Рибаджо и детьми сидели, не шелохнувшись, боялись нарушить беседу Лючии и великого скульптора. Зато Кешка нетерпеливо переминался с лапки на лапку, ему не терпелось встрять в разговор.

– Маловат, это точно, – подтвердила Лючия, – поэтому его и перенесли из флорентийского собора Санта-Мария дель Фьоре ¹⁶в галерею Уффици.¹⁷ Рибаджик, требуется твоя помощь…

– Иех! – пискнул из дальней ниши в стене Рибаджо. – Он же тяжёлый, как мост! Только из уважения к великому скульптору…

Следующий «иех!» раздался через минуту после первого, и сразу после него рядом с фигурой бронзового Давида появилась фигура Давида поменьше, но уже из мрамора.

– И у этого чья-то голова под ногами, – взвизгнул Кешка.

– Меня тоже поразила эта история, – скульптор присел на диван и откинулся в его мягкие подушки. – Когда-то совсем в далёкой юности я увидел картину неизвестного мне художника. Она ошеломила меня. На картине худенький мальчик, абсолютно безоружный вышел на бой с огромным, около трёх метров высотой воином. Воин был закован в чешуйчатую броню, медные наколенники, на голове его был медный шлем, в руках медный щит. Голиаф, так звали воина, был вооружён тяжёлым копьём, один наконечник, которого весил семь килограммов и большим мечом. Никогда, подумал я тогда, не победить мальчонке такого громилу. Я заплакал…

– Си-и – ай, ай! – всхлипнул Кешка. – Здоровый какой обижает маленького?

Из Кешкиных глаз лились потоки солёных слёз:

– Си-и-ай, ай!

Донателло подошёл к спинке стула, на которой сидел рыдающий Кешка, и ласково погладил птицу по разноцветным крылышкам.

– Моя матушка рассказала мне эту историю, – продолжал Донателло, – она прочла её в Книге всех книг в Библии.¹⁸ Однажды на народ Давида, так звали мальчика, напали враги. Их предводитель великан Голиаф вышел вперёд и закричал:

– Выберите у себя человека, пусть он придёт и сразится со мной. Если убьёт меня, мы будем вашими рабами. Если же я одолею его, то вы будите нашими рабами и будите служить нам вечно.

Осмар Шиндлер «Давид и Голеаф» 1888 год.

Давид увидел замешательство среди своих соплеменников¹⁹. Без раздумий вышел он навстречу великану Голиафу. Все, кто видел это, пришли в изумление. Мальчик был рыж волосами, красив, румян, но совсем молод. Он не был воином, он был простым пастухом. Давид сложил свой головной платок вдвое и в центр образовавшейся петли вложил увесистый камень. Голиаф, так же как и все остальные воины с той и другой стороны с изумлением наблюдали за действиями Давида. Мальчик начал раскручивать петлю над головой, постепенно усиливая круговые движения. В момент наиболее сильного маха он выпустил из руки один из концов своего платка, петля развернулась, и освобождённый камень с неимоверной скоростью полетел прямо в лоб великану, сразив его наповал. Голова Голиафа треснула как орех. Так закончился этот поединок. Народ Давида остался свободным.

«Давид» – бронзовая скульптура работы Донателло.

– Хе! – недовольно хмыкнул попугай. – Так чё я реву? Сразу сказать не мог, что кончится всё хорошо. Сколько слёз зазря пролил, чем я теперь плакать буду?

Кешка вспорхнул и перелетел на плечо бронзовому Давиду

– Молодец! – попугай панибратски похлопал статую крылышком по щеке. – Такого слона одним камешком прибил. Всем слонам наука.

Кешка покосился хитрющим глазом на Рибаджо:

– Повторяю, всем слонам наука. Включая присутствующих…

– Кешка погоди! – оборвала попугая Василиса. – А дальше, что было дальше?

– Дальше Давид стал царём, – улыбнулся скульптор, – а я поражённый библейской историей всю жизнь ваял²⁰ фигуру этого мальчишки. Скульптуры получались разными. Две из них вы видите здесь.

– Ой, не прибедняйся, Донато, – подал голос Томазо Мазини, – твои скульптуры украшают многие музеи мира.

– Чего стоит бронзовая конная статуя кондотьера Гаттамелаты²¹ в Падуе.²²

– Бабушка! – воскликнул Рибаджо. – Эту лошадь я сюда не потащу, она меня задавит!

– И не надо. Путешествие в Падую, будет вам развлечением, – сказала бабушка Лючия и одарила всех таинственной улыбкой. – Томазо мы ненадолго, туда и обратно. Рибаджо, ты за старшего. Пока дети будут рассматривать памятник коню и полководцу, я проведаю своих родственников.

– Бабушка, ты же давала слово не летать к призракам, – Рибаджо скорчил недовольную рожицу. – Ну какие они нам родственники?

– Рибаджо, быть рядом с Эуганскими холмами,²³ замком призраков²⁴ и не навестить родственников, ни хорошо, ни красиво. – Бабушка послала внуку воздушный поцелуй и растворилась в воздухе.

– Рибаджо! Куда она? – тихонько спросил Алька.

– Когда-то давно рядом с Падуей было множество действующих вулканов, – так же тихо начал объяснять Рибаджо, – потом они заснули и превратились в холмы похожие на дремлющих динозавров. Со временем спины динозавров заросли дубами, орешником, виноградной лозой. Среди холмов возник старинный замок, в нём поселились призраки. Ночью по залам замка бродят рыцари, закованные в броню, леди в длинных карнавальных платьях. Ходят и пугают зазевавшихся туристов. Меня тоже в детстве пугали. Фу, не люблю я их!

– Хватит, нас стращать! – неожиданно взвился попугай Кешка. – Полетели, хочу лошадь посмотреть!

Рибаджо хлопнул ладошками и быстро-быстро зашептал:

 
– Ты неси нас времени река
На холмистые крутые берега,
В край цветущих орхидей,
В край талантливых людей…
 

Весна в Падуе это буйство цвета и запаха. Весна в Падуе время полыхающего красно-белым цветом миндаля. Миндаль весной сказочное дерево, похожее на большой вкусно пахнущий цветок. В одно мгновение мама, бабушка и дети во главе с Рибаджо оказались около фасада падуанского собора – Базилики дель Санто,²⁵ в том месте, где площадь пересекает улицу. На фоне огромного цвета карамели собора, красующегося замысловатыми витражами окон, лицом к городу, спиною к собору гости увидели памятник «Гаттамелату» – конный памятник Эразмо да Нарни. Полководцу, защищавшему Венецианскую республику от врагов на суше и на море. За мягкость и вкрадчивость манер, которые напоминали кошку, выслеживающую добычу, он получил прозвище «Гаттамелата», что означает «Медоточивая кошка».

«Гаттамелата» – пожилой человек, но ещё полный сил, уверенно и спокойно сидел в седле на породистой, статной лошади. Левой рукой полководец поддерживает поводья, а правой держал жезл. Одет воин был в античные доспехи,²⁶ украшенные фигурками всадников. Донателло вознёс трёхметровую статую на восьмиметровый пьедестал.²⁷

Памятник «Гаттамелату» работы Донателло.

– Смотрите, – мама вскинула руку в направлении спокойно шагающей лошади. – Он как будто покидает собор.

Василиса с Алькой побежали вокруг памятника, а Кешка уселся на нос лошади и спокойно спросил, глядя прямо в немигающий глаз:

– Давно стоишь?

– С 1447 года, – ответил за бронзовую лошадь Рибаджо. – Без малого 570 лет!

– Давненько! Голуби не докучают? – деловито осведомился Кешка.

– Докучают, а что поделаешь? – опять подал голос Рибаджо.

– Говори, что ты под моей защитой, – Кешка гордо выпятил грудь. – Я принц Кешью V из династии королевских попугаев. Поняла?

– Поняла, – хихикнул снизу Рибаджо.

– Рибаджо! – окликнула волшебника мама. – Смотри, пьедестал украшен изображением дверей. Почему они закрыты с западной стороны и открыты с другой, с восточной?

– Потому что в мир мёртвых можно войти в открытую дверь, а обратно выйти нельзя, – Рибаджо поднял вверх указательный палец правой руки и нарочито басовитым голосом медленно произнёс: – Из царства мёртвых возврата не-е-е-т-т-т!..

– Ну тебя, безобразник, – улыбнулась бабушка, до этого пристально изучающая памятник, – не кривляйся! Тебе не кажется, что нам пора обратно. Солнышко уже почти село. Мы не успеем возвратиться в пещеру к Томазо Мазини. Следующее знакомство придётся отложить на завтра. Надо предупредить бабушку Лючию. Но как?

– Да проще – простого, – Рибаджо вынул из заднего кармана джинсовых брюк сотовый телефон, набрал номер и сказал: – Лючия! Мы возвращаемся домой. Не опаздывай к ужину.

Затем молодой волшебник обернулся к бабушке, и спросил:

– Что у нас сегодня на ужин?

– Гурьевскую кашу соберём! – быстро отозвалась бабушка. – Порадуем гостью!

Трубка в руках Рибаджо радостно загудела и тут же исчезла, будто и не было.

– Вперёд! Домой! На кухню к бабушке, гурьевскую кашу есть! – радостно закричал Рибаджо и что-то тихо прошептал.

Не успели домочадцы отряхнуться от пыли веков, как на кухне появилась и со всего маху плюхнулась в кресло бабушка Лючия, плюхнулась и тут же затараторила:

– Гурьевская каша – это что? Её варят из гурия? Где гурий, что такое гурий, дайте понюхать!

– Бабушка Лючия! – попытался остановить поток слов Рибаджо. – Ты когда-нибудь ела манную кашу?

– Причём здесь манная каша, балбес? – бабушка Лючия быстро засеменила по кухне, выдвигая все ящички, открывая все дверки. – Ну, где, где гурий?

– Бабушка! – Рибаджо попытался обнять за плечи набирающую скорость бабушку Лючию. – Сядь! Бабунька тебе сейчас всё расскажет! Угомонись!

– Мерестань мне пешать! – закричала, вырываясь, бабушка Лючия. – Я хочу помочь! Не хочу сидеть колобашкой, хочу участвовать…

– Лючия! – не сдавался Рибаджо. – Стой! У тебя от скорости речи заплетается язык.

На помощь Рибаджо пришла бабушка Васюшки.

– Стой, – грозно цыкнула она. – Вот тебе, Лючия, сковородка, наливай в неё молоко, будешь пенки томить. Пенки откладывай в отдельную тарелочку. Только пенки снимай крепкие. И не торопись! Они должны быть пухлые и румяные.

– Я поняла, поняла! – выхватив из рук бабушки сковороду, затрещала Лючия. – Пенки должны быть пухлые, как сеньор Аристофан из нашей мясной лавки, и румяные, как дитятка его дочки.

Бабушка оглядела всех, кто был на кухне, и скомандовала:

– Рибаджо, коли орешки, толки их в мелкую пыль! Васюшка, тащи из погреба клюквенное варенье. Алька, растирай бадьян.

Она ещё раз осмотрела всех.

– Так, старые и малые при деле, теперь можно спокойно варить манную кашу.

– А ты умеешь без комочков? – недоверчиво спросила бабушка Лючия. – Не у всякого повара получается.

– Не у всякого! – подтвердила бабушка. – А у меня получается всегда!

Бабушка вскипятила молоко, ленивой струйкой насыпала в него манную крупу, покрутила ложкой и гордо сказала:

– Готово, и ни одного комочка!

– Секрет! Ты знаешь секрет?! – заверещала бабушка Лючия.

– Знаю! – радостно подтвердила бабушка Васюшки. – Когда кручу кашу ложкой приговариваю:

 
– Кипи, кипи, пузырёк,
Разгоняй комочек.
Будет каша у меня
Для сынков и дочек…
 

– Хочу попробовать! – крикнул Кешка и сунул в кастрюльку клювик. – Ой-ой-ой!

Мама всплеснула руками:

– Обжёгся, дурачок! Разве можно в горячую кастрюлю мордочку совать?! Иди, я тебе клювик холодной водичкой полью. Каша ещё не готова. Сейчас бабушка её собирать будет.

– Собирать? – удивилась бабушка Лючия и поближе пододвинулась к кастрюльке с манной кашей.

Бабушка Васюшки поставила на стол широкий плоский сотейник,²⁸ налила туда немного манной каши, осторожно ложечкой закрыла её по верху румяной крепкой пенкой, потом опять налила слой манной каши и опять закрыла её слоем пенок. В последний слой добавила варенья и ароматного сушёного бадьяна.

– Всё! – нетерпеливо закричал Кешка и захлебнулся слюнками. – Давай есть! Есть давай! Сейчас!

– Нет, Кешуня, – остановила бабушка попугая. – Каша ещё не готова. Мы её ещё в горячей духовке²⁹ потомим, дадим ей раздобреть, разнежиться. Есть будем минут через двадцать, потерпишь?

Кешка обиженно всхлипнул, ему очень хотелось первому попробовать мудрёную кашу. Бабушка взглянула на обиженную мордочку попугая. – Ладно, не горюй! – сказала она. – Дам тебе первому ложечку отведать.

– Вот артист! – возмущённо воскликнул Рибаджо. – Слёзы у него все закончились! А как первому кашу хлебать тут же нашлись! У-у-у, притворщик!

– Ничего не притворщик! – заворчал попугай. – Просто я сегодня не писал, вот слёзы и набрались!

Каша получилась на славу.

– Вкуснотища! – радостно прижмурившись, сыто замурлыкала Лючия, облизывая большую деревянную ложку. – А наши прозрачно-дрожащие родственнички из замка на обед предложили мне синий сыр с плесенью и сушёную лягушку. Б-р-р-р! Гадость!

Рибаджо удовлетворённо хмыкнул в уголке дивана, куда приютился сразу после ужина.

– Не хмыкай, не хмыкай! – заворчала бабушка Лючия. – Ты оказался прав, не надо было там появляться. Вредные они! Склочные! Как только узнали, что мы завтра с Леонардо будем встречаться, так и затрещали: «Ой! Он с детства брошенный матерью крестьянкой Катериной и отцом нотариусом Пьеро да Винчи. В чужих людях воспитывался. Ленивым вырос, чудным. За всё хватался, а ничего толком до дела не довёл. В мире меньше десятка его работ. Остальные не сохранились. А были ли?»

– Бабушка Лючия, Леонардо да Винчи действительно рос без матери? – подивилась Василиса.

– Да, Василёк, все четыре ваших черепашки почти сызмальства были сиротами. Я имею в виду Донателло, Леонардо, Микеланджело и Рафаэля. Их всех очень рано отдавали в обучение различных дел мастерам. Леонардо повезло, он попал к одному из лучших во Флоренции, Андреа дель Вероккьо³⁰. Бабушка Лючия встала и направилась в свою комнату.

– Давайте, ребятишки, спать, – непривычно спокойным голосом сказала Лючия, видно действительно устала, – завтра у нас новое знакомство, надо отдохнуть, освободить место в голове для новых впечатлений…

Домочадцы последовали примеру бабушки и тоже разбрелись по своим комнатам. Спать. Завтра их ждал необычный день.

Встреча четвертая. Леонардо да Винчи

Автопортрет Леонардо да Винчи.

В пещере Томазо Мазини было, как всегда, свежо и царил полумрак. Хозяин сидел у горевшего канделябра перед раскрытым сундуком с пергаментными свитками, пластинками из камня и меди.

– Заходи, Леонардо! – тихо произнёс Томазо. – Давно мы не встречались с тобой, мой мальчик.

Из темноты ниши к Томазо вышел высокий, с пышными волнистыми волосами юноша в изысканном бархатном колете³¹ и красном доходящей до колена плаще отделанном мехом горностая.³²

– Давно, с того самого момента как ты испытывая новые лебединые крылья взлетел и не вернулся! – Леонардо присел на скамеечку, стоящую в ногах Томазо, вынул из сундука первый попавшийся свиток. Юноша всмотрелся в рисунок и глаза его раскрывались от изумления. Под распластанными крыльями летел человек очень похожий на Томазо. Человек не просто летел, а летел над городом.

– Что это Томазо? – спросил Леонардо.

– Это то, что я видел, летая в небе, – Томазо нежно посмотрел на Леонардо, – я летал и рисовал. Хотел показать тебе.

– Но ты же погиб! – воскликнул молодой Леонардо.

– Разве кто-нибудь видел моё разбитое тело, Лео? – Томазо покачал головой. – Нет, мой мальчик, пока человек не найден мёртвым, он жив!

– Так, где же ты был? – Леонардо готов был кинуться на старого друга. – Как же ты мог не вернуться ко мне?

– Я возвратился туда, откуда мы с тобой пришли на эту землю…

Томазо не успел договорить, как входная дверь отворилась, и на верхней площадке лестницы показалась Лючия, дети, мама с бабушкой и попугаем Кешкой.

– О-о-о! – закричала Лючия. – Лео ты уже здесь! Я привела к тебе гостей из будущего, ты удивлён?!

– Нет, моя Муза,³³ сейчас я уже ничему не удивляюсь, – Леонардо витиевато³⁴ раскланялся перед гостями. – Когда-то, как оказалось, я сам прибыл из будущего. Жаль рановато… – в глазах великого художника заиграла грустинка, – Но случилось, как случилось, я прожил свою жизнь!

Гости спустились в зал, сели на свои вчерашние места, только Лючия подошла к Леонардо как к старому знакомому.

– Я всегда знала, что ты пришёл к нам с неба, – сказала Лючия, рукой взъерошив волосы юноши. – Знала уже тогда, когда к твоей колыбели подлетел коршун, открыл тебе рот и несколько раз подряд ударил хвостом по твоим губам. Это был не просто коршун, это был вестник, он отметил тебя.

– Это был сон Лючия, – Леонардо в задумчивости потёр ладонью лоб, – я помню его. Это был всего лишь сон! Поразительный, пророческий,³⁵ но сон. Он оставил глубокий след в моей памяти.

Лючия ласково потрепала Леонардо по щеке.

– Нет, мальчик, это была явь. Когда ты появился, в небе зажглись тысячи факелов. Я сидела у твоей колыбели и видела всё. Многие решили, что прошёл сильный метеоритный дождь,³⁶ но это было не так. Я и богиня Диана³⁷ приняли и положили тебя в люльку. Ты был отмечен небесами и должен был стать первым среди самых первых. Ты должен был стать титаном, существом особым, ещё не богом, но уже и не человеком, и ты стал им. Разве могло уместиться столько знаний в простой человеческой голове, сколько было их у тебя. Разве хватило бы земного времени простому человеку, что бы придумать столько, сколько придумал ты?

– Не преувеличивай, Лючия, – попытался отшутиться Леонардо, – просто у меня две головы, одну из них я прячу.

– Ничего себе краковяк! – пискнул с Васюшкиного плеча Кешка. – Ты, что змей Горыныч?

– О! – воскликнул Леонардо, увидев Кешку. – Таких птиц привёз ко двору испанской королевы синьор Колумб.³⁸ Его матросы наловили их на одном из островов в океане. Как ты смог сбежать от них, птица?

– Я принц Кешью V из рода королевских попугаев, – гордо вскинул голову Кешка, – от матросов Колумба сбежал мой прародитель король Кешью I. Прошу не путать!

– Я вижу ты не просто птица. Ты гордая птица!

– А то! – Кешка утвердительно кивнул и спрыгнул с Васюшкиного плеча на стол поклевать хлебных крошек. – И чего ты напридумывал своей второй головой?

– Ой! Что он ей только не придумал, – засмеялся Томазо Мазини, – ну, например, велосипед, автомобиль, а ещё парашют, ласты и многое другое. Если всё перечислять хватило бы оснастить целую непобедимую армию. Леонардо изобрёл подводную лодку, вертолёт, танк, пулемёт…

– А разве один человек может всё это придумать? – недоверчиво спросила Василиса.

– Может! Если человек гений, – бабушка Лючия едва сдерживала себя, что бы ни вскочить и по привычке не побежать по комнате. – Леонардо был амбидекстром. Знаете что такое амбидекстр? Это когда человек одинаково легко пишет и левой и правой рукой, причём ему всё равно, он может писать слова и прямо и наизнанку.

– Получается, он не врёт, что у него две головы? – удивлённого пискнул Кешка. – Покажи вторую?

– Я почти не вру? – Леонардо подошёл к Альке и вручил ему в руки карандаш. – Напиши своё имя, мальчик.

Алька старательно на бумаге, подсунутой ему бабушкой Лючией, вывел своё имя.

– Вот видите, мальчик пишет правой рукой – он правша. Я думаю, вы все знаете, что у нашего мозга два полушария: левое и правое. У Альки больше развито левое полушарие мозга, а есть люди, которые пишут только левой рукой и у них больше развито правое полушарие мозга., – Леонардо опять присел на скамеечку рядом с Томазо Мазини, – я пишу обеими руками одинаково. Могу одновременно делать два совершенно разных дела разными руками. Одинаково хорошо рисую и даже одинаково хорошо сгибаю подковы.

Он взял в обе руки по подкове, протянутые ему Томазо Мазини и легко, как бумагу смял их.

– У меня одинаково хорошо работают оба полушария мозга, поэтому я говорю, что у меня две головы, теперь понятно, птица?

– Теперь понятно! – Кешка расправил крылья и замахал ими. – Я тоже амбидекстр! Видите, я одинаково хорошо машу крыльями и правым и левым. Моя мировая слава впереди. Я ещё всем покажу, где раки зимуют!

– А где они зимуют? – удивлённо спросил Леонардо.

– Где, где? – поперхнулся Кешка. – В Караганде! Не знаешь что ли, а ещё гений!

– Что такое Караганда я действительно не знаю, – насупился молодой Леонардо, – но я умею запоминать в уме удивительно большие отрывки из самых разных книг и латинских тоже. Хотя латинский язык я не особенно люблю и плоховато знаю. А также совершать математические действия с невиданной быстротой.

– Фи! – скрипнул попугай Кешка. – Велика премудрость! У Васюшки есть гений, в котором собраны все книги, напечатанные в мире и он все их помнит, зовут его Компьютер. Есть гений, который может сосчитать любые цифры и его зовут Калькулятор. Так что не зазнавайся! Компьютер и Калькулятор не хуже Амбидекстра!

– Нет. Кешуня, – остановила попугая бабушка Лючия. – Компьютер и калькулятор машины, а Лео – человек! Такие люди, как он, рождаются так же редко как мы волшебники, один раз в тысячу лет. Хотите посмотреть, как выглядел Леонардо в возрасте Васюшки и Альки? Андреа дель Вероккьо учитель Леонардо слепил молодого Давида по образу и подобию юного Лео. Лючия вынула из кармана своей широкой юбки маленькую статуэтку.

«Давид» скульптора эпохи Возрождения Андреа дель Вероккьо

– Вот смотрите, это конечно, копия, но и она о многом говорит.

– Фу! – возмущенно воскликнул Кешка. – Опять Давид! Сколько же их Давидов на свете, сколько же они голов по отрубали? Не счесть!

Все присутствующие весело засмеялись, только Леонардо загрустил, видно воспоминания не давали ему покоя.

– Скульпторы ваяли Давида, Кешуня, потому что он герой, – ответила на вопрос попугая мама. – Они немного завидовали мальчику, победившему великана, и каждый из них представлял его по своему. Сеньор Вероккио увидел в маленьком Леонардо своего Давида.

– Я виноват перед учителем, – грустно сказал Леонардо. – Я очень виноват. Однажды наша школа получила заказ от одного богатого господина на написание для него картины на божественный сюжет. Учитель долго трудился, устал и попросил меня закончить картину, нарисовать в углу композиции³⁹ ангела одетого в плащ. Я выполнил просьбу учителя. Андрео долго смотрел на моего ангела, а потом сломал свою кисть и больше никогда не прикасался к ней. Он сказал, что написать лучше он не сможет, а писать хуже не хочет.

Фрагмент картины Андреа дель Вероккьо «Крещение Христа», выполненный Леонардо да Винчи

– А ты-то сам потом много картин написал? – деловито осведомился Кешка.

– Да нет, не много, – так же невесело ответил Леонардо, – я был ленивым художником. Много думал. Мне нравилось изобретать, мудрить, узнавать что-то новое, а узнав постараться сделать это лучше чем было. Интересно, мои картины дошли до вашего времени, или всё пропало?

– Дошли, дошли, – поспешила ответить мама. – Ваши картины сейчас в лучших музеях мира.

– А Джоконда? – затаив дыхание спросил Леонардо. – Она цела?

– Да, да, да! – поторопилась успокоить юношу бабушка Васюшки, – Она цела и сейчас в Лувре⁴⁰, в Париже. Туда приезжают миллионы людей, что бы только взглянуть на неё. Она удивительная, прекрасная и загадочная.

– А что ещё пригодилось вам, люди из будущего, из того что я сделал? – в глазах художника появился страх, он замер ожидая ответа.

– Полно всего пригодилось, – запросто, будто не замечая состояния художника, ответил Алька. – Во всех наших машинах и маленьких и больших крутятся ваши подшипники. При помощи их они едут, плывут и взлетают. Наши дома строятся высокими, потому что есть ваш подъёмный кран. Люди летают сами, без мотора, потому что используют ваш дельтаплан. А я не слезаю с велосипеда, который придумали вы…

– Мир гордится тобой, Леонардо! – Томазо Мазини протянул Лео чашку горячего чая. – Попей, согрейся, ты весь дрожишь. В моей пещере холодновато. Лючия, у меня есть идея – давайте посетим праздник в Монтериджони⁴¹. Это небольшой городок не далеко от Сиены.⁴² Там сегодня весело, карнавал.⁴³ Нам надо немного развеяться. Там Леонардо познакомит вас со своей подружкой. Поехали?

– Поехали! – хором отозвались Алька, Васюшка и Рибаджо. – А на чём?

– Как на чем?! – хитренько подмигнул Лючии Томазо. – Как всегда на осликах. Слышите, они нетерпеливо бьют копытцами у моей двери…

Фото деревушки Монтериджони с высоты птичьего полёта.

Дорога до деревеньки Монтериджони была удивительно хороша. Маленькие поля, аккуратно засеянные подсолнечником. Виноградные долинки такие же маленькие как аккуратные поля. Оливковые рощицы. Озерцо, с берегами поросшими клевером и аптечной ромашкой. Ослики под ездоками бежали быстро, не сбиваясь со змейки-тропинки. Весело было смотреть на этот ослиный ручеёк, в котором дети, не переставая, крутили по сторонам головами, изумлялись и восхищались, а взрослым было не до любования окрестностями. Они всё время пристраивали волочащиеся по земле ноги, пытаясь их хоть как-то приютить.

Обогнув очередную оливковую рощицу, путешественники увидели вдруг выросший из земли город-замок. Он стоял на пригорке и красовался великолепными выложенными оранжевой черепицей крышами домов и мощными оборонительными стенами высотой метров двенадцать,⁴⁴ не меньше. Город гудел весёлым карнавальным гудом. У ворот вереницу осликов и людей встретили стражники в военных доспехах, они тащили на костёр ведьму, которая упиралась и выкрикивала проклятья.

– Ой! – закричала Василиса. – Куда они её тащат?

– Цыц, не кричи! – цыкнула бабушка Лючия. – На костёр они её тащат. Она же ведьма, а ведьмам только на костре и место.

– Бабуль, – хитро сощурив глазки, спросил ехавший за Лючией, Рибаджо, – а ты не боишься? Ты ведь тоже вроде того, ведьма…

Бабушка Лючия повернулась и огрела внука сумкой с длинными ручками. Еле дотянулась, но огрела крепко.

– Какая я тебе ведьма, негодник! Я волшебница, больше фея, чем ведьма. Я добрая, когда не злая…

– Но всё-таки чуть-чуть ведьма? – хихикнул Рибаджо.

– Ну, чуть-чуть может и ведьма, – неохотно согласилась Лючия, – а чуть-чуть не считается, болван!

Спор бабушки и внука прекратили разодетые в карнавальные костюмы с раскрашенными лицами музыканты. Их старинные инструменты выпевали весёлую песенку, которая сразу же смолкла, как только к ним подошла процессия из монахов и зловещих фигур в черных остроугольных колпаках с прорезями для глаз.

– О! – крякнул Кешка и сильнее прижался к маминой щеке. – На костёр идут. Ведьму жечь! Я-то знаю, как неприятно, когда тебя жгут. Самого чуть не сожгли. Ты помнишь, мама, Аскуна Мара в Аркаиме. Тот ещё был мракобес!⁴⁵

– Они, Кешка, несерьёзно её жечь будут, понарошку. Чтобы людям интереснее было, карнавальнее. Карнавал – это представление, как в цирке только на улицах города, понял?

– Понял! – недоверчиво потряс пёрышками попугай, но от маминой щеки не отлип.

Гостям пришлось спрыгнуть с осликов и оставить их на площадке у городской стены, дальше они пошли пешком.

Путешественники вскоре вышли на главную площадь деревеньки. Народу там набралось – море. Все пели, танцевали и визжали от удовольствия. На площади были расставлены большие брикеты из золотистой соломы, они заменяли скамейки. В них как в гнёздах копошились дети, отдыхали старики и старушки, попивая тёплое янтарное пиво и лимонад. Тут же хироманты⁴⁶ и предсказатели⁴⁷ колдовали, рассматривая руки прелестных простолюдинок. Девушки слушали, делали испуганные глаза, но вскоре убегали веселиться дальше.

Вдоль стен домов, украшенных нарядными ставенками,⁴⁸ в театральных позах стояли причудливо одетые придворные охотники, они держали на рукавицах крупных соколов и филинов. Филины таращили глаза и вздрагивали от каждого резкого звука. Охотники тоже таращили глаза и раздували ноздри, им хотелось, есть, пить и танцевать. Но было нельзя, нужно было демонстрировать птиц. Охотников было жалко, птиц ещё больше.

Миновав центральную площадь, путешественники вышли на совсем маленькую рыночную площадку. Здесь тоже царило веселье, здешние продавцы пытались продать изделия местных ремесленников – сладости, кружева, деревянные игрушки, венки из цветов. Мама с бабушками остановились рядом с искусными кружевницами, которые очень ловко плели кружева при помощи палочек и ниточек. Выходило очень симпатично. Засмотревшись, они чуть не попали под ходули,⁴⁹ на которых энергично, семимильными шагами разгуливал весёлый оборванец.

В это время Алька, Василиса, Рибаджо и Леонардо учились стрелять из лука по мишеням, сплетённым из соломы. Кешка тоже освоился и летал сам по себе. В данный момент он с интересом наблюдал за театральным ритуалом⁵⁰ изгнания нечистой силы из бесноватого.⁵¹ Бесноватый бился о землю, плевался и орал что было мочи, хватался за живот. Рядом от отчаяния рвал на себе волосы его отец, а несколько монахов ⁵²читали молитву.

– Дикие люди! – сокрушался Кешка. – О – хо – хо – нюшки – хо – хо! Средневековье, ёжь твою медь! Темнота и невежество!

Посмотрев ещё немного, Кешка не выдержал и заорал во всё попугаичье горло:

– К врачу его тащите! У него живот болит! Дайте ему унитаз или просто горшок!

Бесноватый, услышав Кешкин вопль, затих и с удивлением посмотрел на попугая.

– О! – удивился Кешка. – Тьфу! Симулянт!

Попугай вспорхнул и полетел искать Васюшку. Полетел вовремя, потому что солнышко уже садилось. День заканчивался. Надо было возвращаться домой.

К этому времени путешественники уже собрались все вместе, ждали Кешку. Когда попугай прилетел и по привычке уселся Василисе на плечо, бабушка Лючия обратилась к Леонардо:

– Лео, ты обещал познакомить нас со своей подружкой. Пора.

Леонардо замер, как будто прислушивался к чему-то. До мамы, бабушек и детей донеслись нежнейшие звуки лютни.⁵³

– Нам туда, – Леонардо указал рукой в сторону одного из переходов. – Идите на звуки музыки. Она там.

Музыка указала правильную дорогу. Путешественники быстро добрались до ступенек, на которых сидела элегантная синьора в синем бархатном платье и лёгкой едва заметной накидкой на шелковистых волосах, она играла на старинном струнном инструменте и что-то тихонько напевала.

– Лиза, – Леонардо едва коснулся пальцами плеча девушки. – Познакомься это мои друзья из будущего…

Девушка обернулась и улыбнулась.

«Джоконда» – работа Великого итальянского скульптора эпохи Возрождения Леонардо да Винчи

– Джоконда! – тихо вскрикнула бабушка Васюшки.

– Мона Лиза! – всхлипнула мама и растроганно зашмыгала носом.

– Вы узнали её, – обрадовался Леонардо. – Это Лиза Герардини, жена моего друга, торговца шёлком из Флоренции Франческо дель Джокондо. Её портрет я недавно закончил. Так вы не обманули меня?! Он действительно дошёл до вашего времени. Я счастлив…

Бабушка Лючия осторожно погладила Леонардо да Винчи по щеке:

– Какой ты глупый, мой мальчик! А ещё гений! Ты одно из лучших воспоминаний на этой земле, разве можно тебя обмануть!