Kitabı oku: «Чертополох и золотая пряжа», sayfa 5

Глава 8. Красота невесты в ее приданом

Завтрак окончился, и лэрды повалили во двор, желая размяться. Еще вечером слуги собрали ристалище и засыпали землю внутри белым песком, дабы благородные мужи могли порадовать себя пешим турниром. Появление на границах Наклави не омрачило веселого настроения знати. Многие из них позабыли о тех бедах, что принес демон десять лет назад. Другие думали, что жуткий всадник не дойдет до их земель, ведь на его пути будет стоять королевский замок. Третьи прикидывали способ изловчиться и известить недругов короля Гарольда о тяготах, постигших королевство.

Лесничий эрл Гарен не собирался оставаться ни на турнир, ни на свадьбу. Распоряжение короля, равно как и появление на границах страны Наклави, вынуждали его спешно отбыть в свои владения. Дел предстояло много. Мужчина привычным движением откинул на спину вьющиеся каштановые волосы, которые так и не просохли после мыльни, и привязал свою поклажу к седлу. Пробегавшая мимо по поручению хозяйки Мэри остановилась, залюбовавшись красавцем, потом всплеснула руками и убежала прочь. Эрл Гарен фыркнул. Хорошая девчонка, хитрая, ловкая, как ласка. Вроде при хозяйском доме живет и при этом себе на уме.

Лесничий кинул последний взгляд на двор, ухватил поудобнее поводья, чтобы взобраться на коня, но задержался, так как его остановила та, что только что занимала его мысли.

– Сэр, погодите! – Мэри, не замечая косых взглядов королевских подданных, ланью неслась через двор.

– Вы это мне, прекрасная леди? – Гарен недоуменно вздернул бровь.

– Да. Только я не леди, а Мэри, служанка тан Киркоулл. Я вчера вечером вам в мыльне помогала.

– Помню, – прервал ее мужчина, – вы за подарком пришли? – Его рука потянулась к украшенному жемчугом кошельку на поясе.

– Нет! – Мэри зарделась.

Эрл Гарен застыл, изумленно ее разглядывая.

– Тогда, наверное, ваша госпожа просила что-то передать?

Служанка отчаянно замотала головой и протянула сверток.

– Что это?

– Шаперон, сэр.

– Шаперон? – удивлению лесничего не было предела. Мэри замялась, а потом, подняв на мужчину свои хитрющие глаза, произнесла:

– Вы волосы не просушили. Застудитесь, чего доброго, по дороге сляжете.

– Я застужусь? – не выдержал мужчина, запрокинул голову назад и громко, заливисто рассмеялся. Мэри на мгновение замерла, затем дернула плечом и развернулась прочь. Но ее тут же схватили за руку.

– Ну, ну, не обижайся на меня, ясноокая. Не болею я, но за заботу спасибо. Наденешь?

Мэри хмуро посмотрела на лесничего. Вот зачем, спрашивается, пошла? Вещь хорошую, отцу в подарок купленную, отдала? А вчера мыло на него перевела. Не иначе, сиды попутали. Ну приглянулся ей господин, и что с того? Мало ли таких при дворе кудрями трясут, что за душевные порывы?

– Я вообще хотела, чтоб вы меня до Прилесья подвезли, там мои родители живут, – вздернув нос, нашлась с ответом она.

Эрл Гарен прищурился.

– Добро. Мне по дороге. Так что, наденешь на меня шаперон?

Мэри подошла ближе и изо всех сил натянула капюшон на лесничего.

– Вы что, на сеновале ночевали? У вас трава в волосах! – заметила она, выбирая из каштановой гривы длинные, сильно смахивающие на водоросли стебли.

– А хозяйка-то тебя отпустила, Мэри? – скаля белые ровные зубы, поинтересовался эрл.

– Да. Ей сегодня ночью сейд творить, а он, как известно, не любит посторонних глаз, вот она меня и отослала, велев к утру быть.

– Как это интересно, расскажешь по дороге? – Лесничий посадил девушку в седло и резво вскочил сам.

* * *

Айлин смотрела, как слуги вносят в комнату мешки с соломой и рассыпают ее по полу. Вскоре дальняя стена скрылась за королевскими «дарами». Паломничество прекратилось лишь на закате.

«Чтоб тебе чешуей покрыться, любитель золота!» – пожелала в сердцах дева, вытягивая из-под соломенной кучи прялку. Настроение после известия о скорой свадьбе стремительно летело под гору. Все естество затягивалось тугим узлом, рождая единственное чувство – отчаяние.

«Даже если я понесу с первой ночи, жить мне позволят лишь до появления наследника. Своим требованием дать клятву я сама же себе эль на тризну и сварила. Но и иначе никак. Уж слишком настырен король в своем желании заполучить побольше золота. Дальше только хуже будет. Ладно, что теперь локти кусать, думать надо, как жизнь свою спасти… А может, ну его, пусть себе женится на принцессе Эрина, а меня отпустит на все четыре стороны? Найду себе наставницу, познаю сейд… Хотя вряд ли мне по доброй воле уйти дадут, а если сбегу – отца в покое не оставят. Можно, конечно, попробовать вызвать тан Румпеля и попросить помочь, но мне нечего дать этому колючему чертополоху взамен, а без вознаграждения…»

– О чем задумались, леди Айлин?

Дева от неожиданности вздрогнула.

Посреди комнаты, сложив руки на груди, стоял Темный лэрд.

– Понять не могу, то ли покои с каждым разом все меньше, то ли аппетиты Гарольда все больше, – насмешливо произнес он, разглядывая горы соломы.

Айлин против воли улыбнулась. Нет, все же не прав маг, не она зовет его. Он сам в нужную минуту приходит.

– Его величество решил, что мне положено подготовить себе достойное приданое, – опустив голову, произнесла она.

– А ты решила вновь призвать меня на помощь. Может, уже проще научить тебя превращать солому в золотую кудель, чем появляться по три раза на седмице? У меня дома дистиллятор на огне остался, а затушить некому.

Айлин прикрыла глаза, сдерживая улыбку. Мгновения, в которые Темный лэрд становился обычным живым человеком, хотелось превращать в бусины, нанизывать на нитку и носить на шее.

– Я взяла с короля слово, что он больше не будет принуждать меня прясть. Поэтому постараюсь более вас не тревожить. А что, дома совсем-совсем некому огонь потушить, вы один живете?

Маг молча покачал головой, нашел глазами кресло, прохромал к нему и сел, вытянув уставшие ноги. Калдер ускакал к сидам еще в ночь Самхейна, и следить за домом было некому. Стол, конечно, испещрен охранными рунами, и пожар не начнется, но эксперимент, скорее всего, придется повторять заново. Румпель вздохнул, разглядывая огромную кучу соломы и застывшую Айлин у прялки. Его раздирали противоречивые чувства: с одной стороны, маг был рад увидеть мельникову дочку вновь, но при этом досадовал, что его каждый раз выдергивают из дома, словно редьку из грядки. Не важно, где он в этот момент находился и чем был занят. Хотелось понять, как это пряхе удавалось. Румпель надеялся, что Айлин призывает его именно истинным именем. Тем самым, коим прокляла его мать в час рождения.

Беда в том, что на раскрытии истинного имени нельзя заключать договор о магической помощи. Только обещанный предмет… или человек. Имя же, должно быть произнесено бескорыстно, и при этом нужно суметь его удержать. «Кого? Свалившегося от счастья в обморок мага? – Румпель хмыкнул. – Нет. Не о том думаю, нужно срочно решить, что просить у малышки Айлин в подарок. Чтобы переработать такую тьму соломы, им должен быть очень ценный дар. Неужели Гарольд в магии совсем ничего не смыслит? Полную комнату тресты³² перепрясть за ночь! Ведь чем сложнее сейд, тем выше плата. Не понимает, чем это грозит его невесте? Хотя… может, вся суть именно в том, чтобы история повторилась?» – маг украдкой взглянул на кольцо с алым рубином. Камень мягко светился в полутьме, и от этого света согревалось сердце. Мысль о том, что он попросит, пришла сама собой.

«Ведь проклятье, может, и вовсе не удастся снять, а так мой ребенок сядет на престол, хоть и будет считаться наследником короля. Круг замкнется. А еще она единственная, кто смотрит на меня без страха, жалости и отвращения. Да еще так, словно любуется».

«Ага, уродом и горбуном, – встряла едкая часть сознания. – Лучше не начинай выдавать желаемое за явное».

«А может, в качестве платы взять ее саму? Например, приказать год прожить в моем доме».

«Неужели ты такое чудовище, что лишишь девочку мужа и короны?»

«Может, я тем самым спасу ее от ужасов двора?»

«Скорее уж наоборот», – зло хохотнул внутренний голос.

За две ночи, что Румпель провел с Айлин, он не мог не заметить, что из светлого, пытливого ребенка она превратилась в нежный цветок крокуса³³, – прекрасный и ядовитый одновременно. Пряха шаг за шагом уверенно шла к своей цели, не считаясь с ценой. Он знал еще одну такую женщину, для которой не существовало препятствий, лишь помехи. Знал и поражался сходству характеров. Это сходство его и страшило.

«Что ж, пора узнать, как далеко ты готова зайти, малышка Айлин, в своем желании стать королевой».

– Ну, вы могли бы отказать Гарольду или рассказать ему правду, – наконец прервал молчание маг.

– Боюсь, король не тот человек, который легко примет отказ или обрадуется, узнав, что я водила его за нос. Да и раскрывать тайну о вашем участии в моей жизни я бы не хотела. А так у меня останется два пути: стать королевой и попытаться выжить или выкупить себе свободу и найти сейдкону-наставницу.

Румпель криво усмехнулся. Ни один из этих путей не предполагал его присутствия рядом.

«Было бы странно, воспринимай она меня не иначе, как инструмент для достижения цели», – с горечью подумал он, а вслух ответил:

– Мне кажется, леди Айлин, что с браком у вас все получится. Но мне любопытно, чем вы готовы заплатить за возможность стать королевой? И осознаете ли, какой опасности будете постоянно подвергаться? Знаете, в жизни, в отличие от сказок, не существует никакого «долго и счастливо». Вы замечали, что все эти истории заканчиваются свадьбой прекрасной дамы с благородным принцем и водворением обоих на престол? А дальше тишина. Вы думаете, рассказчики не знают, что творится за каменными стенами замков? Сколько интриг плетется ежеминутно, сколько смертей происходит ежедневно? Отнюдь. Просто эти сказки не расскажешь детям. Но добро в них все равно побеждает зло. А, думаете, почему? – Маг осклабился и посмотрел на Айлин так, что в животе у нее стало холодно. – Все очень просто. Сказки рассказывают победители, сияние славы которых обеляет их поступки. Поверженные же молчат, и нет среди них тех, кто мог бы поведать свою историю.

– Просто им нечего сказать в свое оправдание. Но, думаю, на каждом их погребении стоит один и тот же камень с надписью: «Я сдался, не пожелав идти до конца», – с горечью ответила дева. Разговор зашел совсем не в то русло, в какое она хотела. Словно маг, как и спакона, отрезал ей все пути, оставляя лишь участь королевы.

Румпель хмыкнул и поднялся. Он подошел к так и не присевшей Айлин, легонько коснулся ее подбородка, наслаждаясь иллюзией близости. В это мгновение ему захотелось оказаться на зачарованной лесной тропинке, той самой, которая петляет вне времени. Но горечь приготовленных и пока не произнесенных вслух слов уже осела на его языке.

– Что ж, леди, тогда давайте перепрядем всю эту солому в блестящее золото, – нарочито бодро произнес он. – Но чем же вы отплатите мне за помощь на этот раз?

Дева отвела взгляд.

– У меня ничего не осталось, кроме себя самой, – сказала она тихо.

Румпель отстранился. Вот они и дошли до самого главного. Назад пути уже не будет.

– Вы не представляете, как это много, леди Айлин. Зачастую, обретая богатство, власть, почет, люди теряют самих себя, а зияющую дыру, которая образуется внутри, уже не удастся ничем заполнить. Прошу, постарайтесь сохранить себя и не потеряться в пучинах бытия. А в подарок от вас я хочу дитя. Подарите мне своего первенца.

Айлин закрыла глаза. Мелкая дрожь рассыпалась по телу. Множество мыслей заполнили голову, и каждая голосила, толкалась, мешала другой. Не желая их слушать, дева медленно кивнула.

– Сейчас? – Собственный голос показался ей чужим и далеким.

– После. Пока достаточно лишь обещания.

– Оно есть у вас, мой лэрд. Мы можем начать работу?

Румпель кивнул и поковылял к соломе. Следовало торопиться. Ночи темной половины года длинны, но и король от щедрот своих заполнил трестой всю комнату.

«Эх, братец, позарился ты на приданое и не ведаешь, что у богатой невесты из постели шипы растут. Кабы ты об эту деву зубы не переломал. От сиды я тебя спас, но от нее не буду. Тем более, когда родится наследник. Мой ребенок от твоей жены, на твоем троне. Смешно, не правда ли?»

Хотя смешно Румпелю не было. Маг до последнего надеялся, что Айлин откажется. Не согласится быть с горбуном и уродом ради золотой пряжи и короны, которую она сулит. Но теперь он точно знал – нет больше малышки Айлин, ее место заняла очередная королева без сердца, готовая на все ради власти.

* * *

Айлин молча пряла. Предложение Темного лэрда выбило из-под ног почву.

«А чего ты хотела, для такого знатного господина ты всего лишь дорожная пыль», – звенел сталью внутренний голос.

«Нет! Неправда, он всегда был ко мне добр. И если бы я отказала, он отступил бы», – отвечал ему мягкий, бархатный.

«Глупая! Не видящая дальше собственного носа крестьянка! Ты первая, что не упала замертво от его вида. Конечно, он захотел обзавестись наследником, раз сам лишен права на престол».

«Лучше б он хотел не наследника, а просто ребенка».

Колесо прялки жужжало, золотая нить сияла в отблесках свечи. В камине трещали дрова, а под полом скреблась мышь. Ветер стучал в деревянные ставни, пел сотней голосов. Все это вместе рождало удивительное благозвучие, дарило иллюзию уюта.

– А на него не перейдет проклятье?

– Нет, оно возложено только на меня. Личные проклятья не наследуются.

Айлин вздрогнула. Оказалось, что свой вопрос она задала вслух, а молчавший все это время маг ответил.

«Это хорошо. Отчего только так плохо?»

«Потому что я по-иному это себе представляла. Мечтала, глупая, что буду нужна кому-то сама по себе. Не за золото или неведомые способности, а как человек…»

«А что ты за человек, Айлин? Что в тебе есть человечного?»

Увы, этот вопрос остался без ответа. Пряха подняла глаза и посмотрела на мага.

– Мой лэрд, – наконец произнесла она, – могу я узнать? Вы заберете ребенка?

– Нет ничего хуже, чем лишать дитя матери. Но почему вы об этом спрашиваете?

– Просто, – Айлин замялась, – вы рассказывали о том, что творится в стенах этого замка. Я не хочу, чтобы наш… мой ребенок был таким же, как они. Злым, алчным, завистливым и тщеславным.

Маг впервые с того момента, как они сели за пряжу, засомневался, правильным ли было его предположение и верным ли вывод.

– Не переживайте, леди Айлин, я позабочусь о нем… и о вас, если будет такая необходимость. Хотя мне странно слышать от вас такое. Вы пробыли здесь достаточно, чтобы своими глазами оценить происходящее и осознать, что королевский замок не похож на сад с феями. Тем не менее вы пошли на все, чтобы задержаться здесь: отдали материнское наследство, обманули своего жениха и короля, призвали темного мага, использовали сейд во вред, а теперь согласились, чтоб вашим первым мужчиной был жуткий горбун.

Айлин вскочила, оттолкнув от себя прялку. Та с грохотом упала на пол.

– Ах, вот как вы это воспринимаете! В каком свете видите?! – Голос дрогнул, но она не позволила ему сорваться и проговорила с холодным спокойствием: – Уходите прочь! Забирайте свою пряжу и не появляйтесь здесь никогда более! – Солома в комнате начала тлеть и осыпаться пеплом. Воздух в покоях уплотнился. – Вы, тан Румпель, упиваетесь своей болью, раните других словами и не желаете видеть ничего вокруг. Вам стоило лишь открыть глаза и посмотреть, как горит алым пламенем ваш рубин, ведь его питает мое сердце. Сердце, которое давно отдано вам без остатка! Но, видно, проще рассуждать о человеческих слабостях и мерить всех известной вам мерой, чем принять очевидное! Да будет огонь мне свидетелем, не желаю я быть королевой, покуда мой король не вы!

Пламя камина вспыхнуло и погасло, принимая клятву. Мигом стихли все звуки. Даже ветер перестал стучаться в окно. Айлин осталась в темноте и одиночестве. С потолка черным пеплом оседала сгоревшая солома. Жгучие, соленые слезы, копившиеся весь вечер, наконец нашли выход, вырисовывая белые дорожки на почерневших щеках.

– Судьба, – зло прошептала Айлин, – а не для того ли существует эта самая судьба, чтобы противиться ей?! Хегга с два я стану женой Гарольда и буду еще хоть раз плясать под чью-либо дудку!

* * *

Мир качнулся, и Румпель оказался у колодца вблизи собственного дома. На горизонте расползался рваной раной восход. Ноги не держали. Маг сделал пару шагов и осел на промерзшую траву. Оперся спиной о холодные гладкие камни. Он ничего не понимал. Голова, переполненная калейдоскопом видений, воспоминаний, образов, гудела. Дева Айлин в одночасье разбила и разметала осколками все то спокойствие, что он так долго выстраивал внутри себя. В эту самую минуту Румпеля даже не интересовало, как она смогла не только призвать его, но и прогнать, не назвав при этом истинного имени и не позволив завершить договор. «Лишь бы та пряжа, что мы сделали, осталась цела!» – взмолился маг и замер, разглядывая пылающий алым рубин.

Румпель впился взглядом в кольцо, ожидая, что оно вот-вот потухнет. Удар сердца, еще один, но камень так и светился ровным красным светом. «Светлая Дану, как можно быть таким идиотом?!» От ужаса и безысходности маг всадил кулак в каменную стену колодца. Посыпалась крошка, но боль в руке не принесла желаемого облегчения.

– Теперь ты наконец насладилась своей местью, Кам Воронье Крыло? Довольна, мать моя, сида нечестивого двора?! – прокричал он в пустоту, но лишь тишина была ему ответом.

Интерлюдия 1

Очаг медленно догорал и уже не давал прежнего тепла. В дымной темноте сидела Та, что знает будущее, и смотрела сквозь тлеющие угли. Губы ее беззвучно шептали разрозненные слова, а глаза видели далеко за пределами крохотного жилища. К ней, бесшумно ступая по земляному полу, подошла Та, что чтит настоящее. Она села на колченогий стул и протянула костлявые руки к огню. Пламя вспыхнуло и застыло, не смея коснуться скрюченных пальцев.

– Время пришло, полотно истории почти готово, – протянула она.

Та, что знает будущее, молча кивнула.

– Но скажи мне, как в нем появился демон? – спросила Та, что чтит настоящее. – Кажется, его не было в узоре.

– Его точно не было в узоре, – из тьмы соткалась фигура Той, что помнит прошлое. – Он появился из узла на основе и продолжает путать нити.

– Узор ведет. И мне не нравится то, что я вижу в конце. – Та, что знает будущее, задумчиво вглядывалась в рыжеющие угли.

– Основу создали боги, – протянула Та, что помнит прошлое. – Кто-то вмешался. Тем не менее надо завершить работу, хоть она и не будет столь аккуратной, как планировалось вначале.

– Потому я здесь, – наконец отозвалась первая из сестер. – Нужные слова сказаны, и малые тропы отсечены. Осталось не так много дорог, по которым можно пойти.

– И все эти дороги узки, тернисты и круты, – уронила слова Та, что чтит настоящее.

– Как сама жизнь, сестрица, как сама жизнь, – Та, что помнит прошлое, тяжело вздохнула. – Но, прежде чем срезать основу, нужно разобраться, откуда в узоре взялся демон и как эту ошибку обратить себе на пользу.

Интерлюдия 2

В огромных, богато обставленных покоях у камина стояла королева Гинерва. Ее темные длинные волосы еще не тронула седина, а белое лицо не рассекла ни одна морщина. Казалось, время огибает ее, боясь коснуться.

Взгляд женщины был прикован к песочным часам, что стояли на полке камина. Верхний сосуд почти опустел, на дне образовалась крохотная воронка, вытягивающая песок. В миг, когда последняя песчинка сорвалась и полетела в пропасть, королева резво перевернула часы и спешно от них отошла. Несколько мгновений она стояла, выравнивая дыхание, потом вытерла вспотевшие руки о подол платья и опустилась в резное, богато украшенное кресло. Она прикрыла ноги теплым пледом, взяла со стола книгу и погрузилась в чтение, более ни разу не взглянув в ту сторону.

Ближе к рассвету огонь в камине вспыхнул и сразу погас. Гинерва удивленно выгнула бровь и захлопнула книгу. Через несколько минут возле ее кресла раздалось предупреждающее покашливание.

– Кейр Мулах выполнил приказание, моя королева. Кейр Мулах знает, как делает золотую пряжу леди Айлин. Ей помогает тан Румпель. Он превращает солому в золотую кудель, а леди прядет из нее нить.

– Как интересно, значит, эти двое сговорились?..

– Кейр Мулах думает. Нет, Кейр Мулах уверен, что леди Айлин имеет власть над старшим сыном короля. Именно по ее воле он появляется и уходит.

– Даже так, – протянула королева. То, что пасынок является по первому чиху мельниковой дочери и выполняет ее желания, было крайне необычно. И даже могло принести некую пользу.

«Или сразу заставить его отречься, а потом всадить нож в сердце? Нет, в свете новых данных лучше пусть будет цепным псом у трона. Так куда занятней».

– Что ж, в таком случае в существовании леди Айлин есть смысл.

– Да, моя королева, – гроган мялся, переступая с ноги на ногу. По-хорошему, клятву, данную у очага, разглашать было нельзя, но дух уже нарушил столько правил, что одним больше, одним меньше – сути это уже не изменит. Да и замок спит, навряд ли он захочет покарать своего хранителя. И он решился:

– Но это еще не все. Леди Айлин поклялась очагом этого дома, что не станет супругой сира Гарольда.

– Какой опрометчивый шаг, – королева хмыкнула и поднялась со своего места, – ну ничего, я знаю, как эту проблему решить. – Гинерва сняла с пояса небольшой ключ, достала из-под кровати неприметный ларец и раскрыла его. – Жаль, конечно, переводить приворотное зелье на мельникову дочь, но так у нас в руках появится поводок от хозяйки ручного Румпеля. Кейр Мулах, ты всецело заслужил свою награду. Этой же ночью оставлю для тебя лакомство на кухне.