Kitabı oku: «Зарисовки одной дамочки»
Автор благодарит всех тех, с кем ее свела жизнь, свою семью, Анжелику Денисенко и особенно Оксану Пономареву, c которой мы вместе планировали написать подобную книгу, но в результате она написала свой вариант «Интим предлагать», а я придумала свой. Ну и, конечно, спасибо … Интернету. Москва, 2004.
Начало.
– А я подумываю написать что-то в стиле «Секса в большом городе», – отвечает мне одна моя знакомая, Оксана Пономарева, главный редактор модного женского журнала «Магия Космо» (эффектная молодая дама с массой положительной энергии) на мое предложение написать совместно книгу для женщин.
Я тут же соглашаюсь, хотя до разговора с ней представляла себе немножечко другую тематику, что-то вроде пособия для тех, кто хочет сохранить молодость и красоту в домашних условиях, кому давно не восемнадцать и даже не тридцать пять. Но предложение мне нравится, и я тут же предлагаю название – «Шалости в «Большой Деревне».
– Думаешь, будет интересно? – спрашиваю ее. – А о ком писать?
– Как о ком? – удивляется Оксана. – О знакомых, друзьях. Ты знаешь многих, я тоже.
А как писать? Большая часть моих друзей – люди известные, узнаваемые. Писать о них сокровенное – могут обидеться. Придется спросить. Звоню своей первой подружке, Веронике Боровик-Хильчевской (холдинг «Совершенно секретно»). Объясняю задумку. Она, немного подумав, говорит:
– Только все не пиши. Мы с тобой иногда такие вещи обсуждаем, что лучше об этом никому не знать.
– Конечно, – обещаю я ей, кладу трубку и понимаю, что так «шедевра» не получится.
Звоню другой. Реакция такая же. Правда, дает совет, что писать можешь, но только изменив имена и фамилии.
Третья смеется и дает напутствие:
– Пиши, пиши. Пусть молодое поколение знает, в какой гадюшник старается попасть.
На мой вопрос, о каком гадюшнике идет речь, добавляет:
– О тусовках.
Снова звоню Оксане и ставлю в известность, что, скорее всего, я – пас.
– Мне все равно! – раздраженно говорит Пономарева. – У меня на работе проблемы. Я ухожу из журнала. Перехожу в другой – в «ОМ». Мне не до книги.
Ну вот! Сначала совратила, а потом в кусты. Может, плюнуть на все и жить, как жила? Нет, не дает уснуть слава Кэндес Бушнелл. Ну чем разговоры наших женщин хуже болтовни каких-то там американок?
«Мыльные пузыри».
Мне ужасно понравилось высказывание: «Мужчины – это мыльные пузыри. Первый – всегда неудачен, второй – уже радует глаз, а третий – по-настоящему красив и радужен».
Возьмем, к примеру, Машу (Маня). Эта маленькая, миниатюрная женщина с азиатским разрезом глаз (или, как часто говорит она сама, «женщина с рисовым менталитетом») за какие-то двадцать лет успела несколько раз побывать замужем. Как-то, после очередного развода, она, хлюпая носом и глотая слезы, сказала:
– Это все Полина виновата. Накаркала.
Полина – наша общая знакомая – напившись на первой Маниной свадьбе, умудрилась произнести тост за молодоженов: «Ну, чтоб не в последний раз».
И этот «не последний раз» пережил (я в переносном смысле) уже четырех мужей. Но меня всегда интересовало, чего Мане не хватает? Все ее четыре «родственничка» были как на подбор: интересные, красивые, на здоровье не жаловались, облизывали ее с ног до головы, осыпали деньгами. Одним словом, переливались всеми цветами радуги денежных единиц в долларах, евро, фунтах и наших любимых деревянных. Но ей все мало. Видно, пришло время найти того, кто может предложить Мане статус «Миссис Нефтяная вышка». Правда, на мое предложение приобрести вышеуказанный статус подруга ответила, что, хотя она и мечтает стать «миссис», но вот «мистеры», дескать, не жаждут – им бы только вести охоту на «молоденькое мясо» где-нибудь в модных клубах. И тут я с ней поспорила, вспомнив одного своего знакомого Василия Толстунова, который умеет не только красиво ухаживать, но и на «молоденькое мясо» особо не падок. Привела ей пример, рассказав, как однажды, на глазах у всех, он, сняв с себя плащ, бросил его в большую лужу, которая оказалась на пути его любимой женщины (давно не первой свежести), чтобы та ножки не замочила. Красиво? Красиво. Согласитесь, что не каждый мужчина сможет это сделать. Выслушав эту душещипательную историю, Маня ответила:
– Конечно, если у тебя денег выше крыши, то можно себе позволить лужи плащами маскировать.
Как иногда отрезвляют слова. Я о романтике, а мне о капитале.
Кстати, о капитале.
Большинство женщин мечтают об очень богатых мужчинах. Им кажется, что стоит только какому-нибудь богачу их увидеть, он в один миг будет сражен их красотой, умом, манерами и, влюбившись, сразу начнет тратить на них свои кровные. А так как каждая женщина считает себя «красивой, умной и хорошо воспитанной», и таких – миллионы, то встает вопрос: где же на всех найти миллионеров?
Помню, как в начале девяностых меня занесло в Монако. Остановившись в гостинице «Левс», я начала наслаждаться прелестями этой «деревни». И вот сижу я как-то в кафе «Де Пари» и объедаюсь отменным мороженным, и тут за мой столик плюхается уже далеко не молодой мужчина (как потом выяснилось, шестидесяти лет) в совершенно грязной футболке, рваных джинсах и с огромной сигарой в зубах, от которой спастись можно было только что в противогазе. Но делать было нечего, дело было часов в двенадцать дня, большинство народа после бурной ночи, проведенной в казино или в ночных клубах, отсыпалось (кто, где мог), и мы разговорились. Оказалось, что Джон (а так звали моего нового знакомого) – американец, владелец нефтяной компании из Техаса. Он с упоением рассказал мне, как до сорока лет жил на своем небольшом ранчо, еле-еле сводя концы с концами, пьянствовал (так как работать он явно не любил), дебоширил – и вот однажды случилось чудо: у него на ранчо забил фонтан из черной жидкости. И этот лентяй, и алкаш за несколько дней превратился из бедняка в богача. Уровень его интеллекта оставлял желать лучшего, и, несмотря на то, что в его карманах звенели немаленькие деньжата, меня это ничуть не вдохновляло. Пытаясь привлечь мое внимание, он спросил, не хочу ли я увидеть самую богатую женщину мира, и, получив согласие, повез показывать мне свою яхту, которая из-за своих огромных размеров мирно покачивалась на водах недалеко от Монте-Карло.
– Я трачу на нее в год два миллиона долларов, – не без гордости сообщил он мне, когда я после скоростного катера, стоя на борту этой громадины, пыталась собрать в единое целое все свои разбежавшиеся в разные стороны внутренности. И уже открыв было рот, чтобы порадовать его либидо милым комплиментом, меня посетила грустная мысль. С какой радости мне делать комплимент мужику, который даже не знаком с теорией относительности Эйнштейна, так как налицо – три класса образования в приходской школе Техасской губернии? К тому же я не понимаю тех, кто тратит огромные деньги на то, что не приносит пользу другим людям. Я понимаю, если бы он потратил те же два миллиона на восстановление какого-нибудь архитектурного памятника, которым смогло бы наслаждаться будущее поколение. Или на тех, кому требуется дорогостоящая операция и кто не может себе это позволить. А как те, кто из-за причуд природы остался без всего, что имел? Да мало ли куда можно было бы пристроить свои тугрики, испытывая гордость за то, что, хотя ты и не сумел изобрести пенициллин (извилин не хватило), но все равно смог быть полезен человечеству. А тут какая-то лодка…
«Наша задача – сделать из девушек-студенток женщин-лейтенантов».
Нравится лозунг? А еще говорили, что в Советском Союзе секса нет. Это «мудрое» изречение висело на военной кафедре Московского экономико-статистического института в 1980 году. Институт девичий, ну просто женский монастырь. Мальчиков в нем учились единицы. И такой многообещающий лозунг, как ничто другое, поднимал настроение женского большинства этого заведения.
Когда я была студенткой, то мы с сокурсницами часто собирались в туалете «милого нашему сердцу» института, где делились друг с другом сексуальным опытом, приобретенным с противоположным полом. Помню, как нам кто-то (в том же туалете) посоветовал, что во время интимной связи лучше всего предохраняться лимоном. А что оставалось делать? С презервативами в то время было плоховато, даже с теми, на которых писали «Проверено электроникой». И случился конфуз. Одна из нас решила применить этот способ со своим, как это теперь принято называть, «бойфрендом». То ли она тогда неправильно поняла, что нужно делать с лимоном, но запихала она себе «туда» лимонную дольку перед тем, как получить массу удовольствия, и в самый пикантный момент случилась катастрофа. Когда его плоть соприкоснулась с ее плотью, полной лимонного сока, он с громким завыванием взлетел до самого потолка (воспарил, как птица, если здесь уместно такое сравнение). Она же его потом и лечила. Лимон сделал свое дело, правда, с несколько другим эффектом.
Добро пожаловать в органы, сынок!
Встретилась с одной своей подругой (В. – журналистка одного из телевизионных каналов). Сидим мы с ней в небольшом ресторанчике, обсуждаем свои женские проблемы. И я ничего понять не могу. Она, обычно такая веселая и активная, сидит тихо, мрачнее тучи. Спрашиваю:
– Ты чего такая?
– С мужем поругалась, – отвечает.
– Чего?
– Пошутить решила.
– Это как? – интересуюсь я.
– Помнишь, несколько лет назад реклама такая была, где старый полицейский, приглашая молодого парня на работу в полицию, пожимая ему руку, говорит: «Добро пожаловать в органы, сынок!».
– Помню, – говорю я ей. – И что?
– Так вот, две недели назад моему вдруг приспичило. А я устала, как собака. Целый день запись была. Спать хочу – умираю. Чувствую, он сзади ко мне пристраивается. Я поворачиваюсь к нему лицом, беру, заметь, бережно в руки его «хозяйство», пожимаю, как при рукопожатии, и бравым таким голосом изрекаю: «Добро пожаловать в органы, сынок!»
– А он что? – спрашиваю я сквозь слезы смеха.
– Что-что, – сурово отвечает она, – ничего. Если бы ты знала, как он на меня орал! Теперь две недели со мной не разговаривает. Оскорбился.
Размышления. А важен ли вес?
Елена – высокая, стройная, эффектная, элегантная, несколько циничная женщина, сделавшая себе карьеру блистательного пластического хирурга, который не пытается отрезать нос или нарастить третью грудь в угоду клиенту. Она любит деньги, власть, светскую тусовку. А кто этого не любит? Она ненавидит заниматься домашним хозяйством и предпочитает, чтобы за нее это делал кто-нибудь другой. Но разве за это можно осуждать? Несмотря на многие свои недостатки, Елена – потрясающая подруга. Для друзей она готова разбиться в лепешку, в противном случае начинает ломаться и устраивает целое представление. Предпочитает благоухать «Thierry Mugler», обожает водку, носит только бижутерию, ноги обувает в «Lulu Guinness», а тело облачает в «Gucci» и «Valentino». И, несмотря на то, что мужчины не обделяют ее своим вниманием, с личной жизнью у нее ноль.
Болтаем мы с ней как-то в небольшом итальянском ресторанчике, и вдруг Елена, устремив свой взгляд на молодых мужчин, сидящих за соседним столиком, задает мне вопрос:
– Как ты думаешь, каково это чувствовать на себе такую массу тела?
– А как бы ты чувствовала на себе бабушкин комод? – отвечаю я ей, прикидывая в голове, сколько необходимо потратить времени в тренажерных залах, чтобы накачать такую гору мышц.
– Лучше комод, чем ничего, – вздыхает она и рассказывает, как познакомилась с потрясающе интересным человеком. Только один недостаток у него – худой он больно. А два дня назад слились они в порыве страсти.
– И вот лежит он на мне, – делится Елена, – а я глаза закрыла, и такое впечатление, что сверху меня никого нет. Не чувствую я его веса – только ощущаю, как внутри меня что-то копошится… Мне кто-то рассказывал, – продолжает она развивать мысль, – что такие ощущения у лошади бывают, когда на ней кто-нибудь сидит. Вес не ощущается, только уздечка во рту мешает. И ты знаешь, такая жуть меня взяла. Как будто что-то из потустороннего мира в меня вползло, а обратно вылезти не может…
– К чему ты это?
– Знаешь, хороший он мужик, только я, наверное, себе что-нибудь другое найду.
Пару слов о Полине и о поисках любви.
Полина (эта та, что напилась на Маниной свадьбе) – невысокая женщина с длинными, густыми, светлыми волосами и потрясающими ногами (когда-то, еще в советские времена, была моделью – обувь демонстрировала); не красавица, но мужчины засматриваются. По характеру – торнадо, обожает красивые, мускулистые тела. Водит дружбу с нужными людьми и хорошо разбирается в политике. Сделала себе неплохую карьеру в ювелирном бизнесе (и, хотя она является правой рукой владельца одной российской ювелирной компании, но на себе предпочитает видеть бриллианты от «Тiffany & Co.»). Любит носить одежду от «Versace». Пользуется только дорогой косметикой типа «Helena Rubinstein» или «La Mer».
Недавно в ней проснулся талант Агаты Кристи, и она написала пару детективов, которые, правда, и опубликовала за свои деньги. Была замужем, но несколько лет назад муж ушел от нее к молоденькой девочке.
Когда ее «дражайшая половина» перебазировалась в объятия нежного молодого тела, Полина решила найти себе нового супруга. Разумеется, у деловых людей много времени на романтику не бывает, и остается два варианта: сваха или Интернет. Полина предпочла последнее и, поместив в нем свои объявления, стала ждать. Ждать пришлось недолго. Уже через час поступили первые предложения, а через сутки она была завалена письмами от мужчин со всего света. Посыпались на Полину письма от мужичков всех возрастов, размеров, расцветок, с фотографиями и без, как из рога изобилия. Создалось такое впечатление, что у них там женщины все перевелись (впрочем, как и у нас мужчины).
– Ты только посмотри! – размахивает она перед моим носом распечатанные на принтере признания в любви. – Как они пишут! Это можно с ума сойти! Здесь – самые лучшие из всех написавших. И мой возраст не помеха.
– И что пишут? – спрашиваю я, беря из пачки первое попавшиеся послание. – Так. Мистер Стоун. Ага, рост, вес, цвет волос и глаз. Фотка имеется? – я смотрю на распечатанную фотографию и потом на Полину. – Ты видела, что он очень загоревший?
– Видела. Ну, негр. Ты дальше читай.
Я продолжаю скользить глазами по строчкам. Да, впечатляет… Наш очень загорелый мистер Стоун из Канады пишет, что красив, богат и предлагает нашей белокурой Полине приехать к нему, обещая бросить к ее ногам все блага мира. Далее он перечисляет, что ему нравится вытворять в постели.
– Поля, ты письмо полностью прочла? – интересуюсь я.
– Не-а! – отвечает подруга. – Их столько, что я не успеваю.
Я, сунув ей в рот сигарету, довожу до ее сведения, что богатый дядя из Канады любит заниматься сексом с ремнями и цепями на руках, а также любит бить и быть битым. Сигарета выпадает из Полининого рта.
– Так! Ну-ка, давай-ка сюда следующего «лучшего из лучших»! – командую я и начинаю ознакомление с посланием из Швейцарии. После описания всех своих достоинств, швейцарец ставит в известность, что хочет иметь только русскую жену и что Полина (которую он считает неплохим вариантом) может приехать к нему хоть завтра. Правда, есть одно малюсенькое «но» – он еще не разведен, и жить придется в одном доме с его женой и детьми.
Третий, «богатый и красивый», дает понять, что много путешествует по бывшим странам социализма и что в каждой из этих стран у него есть по подружке.
К концу десятого письма Полина приуныла окончательно.
Поиски любви (продолжение).
Маня, глядя на подругу, также решила найти себе романтическую любовь и, на три дня погрузившись в сети интернетовских знакомств, наткнулась на бывшего соотечественника, лет двадцать проживающего в Штатах. Их переписка была долгой и бурной. Где-то месяцев через пять он написал, что приезжает в Москву и был бы счастлив наконец-то увидеть ее живьем (именно так и написал – «живьем»). И настал долгожданный день. Он приехал, они встретились, и она впала в транс. Во-первых, он практически не помнил русского языка (я до сих пор не могу понять, как они переписывались пять месяцев?), во-вторых, он всему удивлялся – и это у нас есть, и то. Маня с ужасом в глазах рассказывала мне, как с трудом оторвала его от банкомата, вокруг которого он ходил полчаса и удивленно спрашивал:
– Он действительно работает?
На ее вопрос: «А почему он не должен работать?», – наш «бывший» полез его проверять.
– Он голодным взглядом провожал каждую женщину, и у него просто слюнки текли при их виде, – с выпученными глазами делилась своими впечатлениями Манечка. – Видите ли, когда он уезжал, была одна серая масса… Представь себе, сидим мы с ним в небольшом ресторанчике на улице, вдруг он ахает, толкает меня ногой под столиком и, уставившись на какую-то девицу, начинает орать: «Нет, ты посмотри, как она идет! Откуда у нее такая походка? Кто ее учил? Как она одета! У нас так одеваются и ходят только знаменитости! Ты посмотри, какая у нее стрижка! У нас так стригутся только в дорогущих салонах!». Люди оборачиваются на его вопли, смотрят. Позорище! А к концу вечера он стал затаскивать меня в постель. При этом даже не умея целоваться и не проявив элементарных знаков внимания. Пойдем, и точка!
Разумеется, она от него избавилась и перекрестилась. Ах, как он был разочарован.
– Я столько прошел, чтобы приехать к тебе в Россию, а ты… – были его последние слова.
Брачное агентство.
Лет двадцать назад, когда в Москве только открылись первые брачные агентства, моя подруга Светлана Родина, актриса одного столичного театра, поволокла меня за компанию в одно из них. Ютилось агентство в обыкновенной средней школе, арендовав под свои цели целый класс с обшарпанными стенами и исписанными партами, за которыми сидели взрослые тетечки, на чьих лицах лежала тень усталости от серой жизни бывшего СССР, пытавшиеся пристроиться к мужчинам из-за кордона.
Светка, дабы не быть узнанной, обмоталась косынкой и надела огромные солнцезащитные очки. Отыскав нам места на «камчатке» (последняя парта), она под моим чутким руководством приготовилась встретить мужчину всей своей жизни. Нам выдали два каталога, и мы начали их изучать.
Каталоги (это сильно сказано), представляли собой скрепленные между собой листы обыкновенной бумаги формата А-4, на которых и были отпечатаны с помощью ксерокса фотографии претендентов из Швеции, Голландии и Дании. При этом у женихов (видимо, благодаря плохому ксероксу), половина лица отсутствовала, а то, что рассмотреть удавалось, смутно напоминало тех, о ком говорят: их разыскивает милиция. Пролистав несколько каталогов, мы решили действовать по-другому: выбрав наугад одиннадцать более или менее привлекательных (если их можно было так назвать) мужчин, купили у представителей агентства их адреса и телефоны и начали действовать.
На следующий же день (а было воскресенье), в восемь часов утра, мы со Светкой позвонили каждому из них, абсолютно не подумав о том, что существует разница во времени. А впрочем, зачем думать? Они (женихи) должны были быть просто счастливы от осознания того, что их хотят женщины (да какие женщины! Цвет нации!). Все одиннадцать претендентов, которых мы вытащили из постели, были проинформированы: кто мы, что мы и зачем мы, собственно говоря, им звоним в столь ранний час, а также поставлены в известность, что письма с фотографиями им высланы еще накануне. Мужчины особо не сопротивлялись (ну разве можно сопротивляться женщине в воскресное утро, когда она на ломаном языке сообщает, что готова разделить с вами все радости семейной жизни?).
Недели через две к Светлане начали приходить ответы. Заранее отобранные мужчины писали, что, первое, были сражены ее красотой; и второе – были бы счастливы составить ей партию. Накопилась целая куча фотографий. Один даже прислал себя в обнаженном виде (правда, сфотографирован он был со спины).
– Что же так скромненько, – расстроилась Светлана, демонстрируя мне его фотографию, – товар лицом показывать надо.
– Не говори, подруга, дразнится, негодник, – только и смогла выдавить я из себя, с восхищением рассматривая мужскую задницу.
Через три месяца моя подруга вышла замуж за Карла – милого парня, преуспевающего бизнесмена сорока лет от роду, из Стокгольма. Насколько я знаю, они живут душа в душу. Светлана снимается в фильмах и сериалах; ведет курсы актерского мастерства по Станиславскому; болтает на шведском, как на родном; а Карлуша, хотя и не знает до сих пор русского, предпочитает ругаться и молиться богу только на нем.
И еще о брачных агентствах.
Есть у меня знакомая, Людмила Сотникова, которая несколько раз работала переводчицей на одну компанию, занимавшуюся брачными делами в нашей стране. Одна американка русского происхождения пачками привозила (и, наверное, до сих пор привозит) из Америки холостяков, устраивая для них в гостинице «Космос» вечеринки, на которых происходит знакомство с русскими женщинами. Выглядит это примерно так: в огромный зал набивается не меньше сотни русских молоденьких девочек, в основном из провинции, так как избалованные москвички брезгуют, и в эту толпу выпускают хромых, косых, больных американских пенсионеров. Эти перезрелые ковбои, прохаживаясь среди молодых женщин, как петухи в курятнике, выбирают тех, кто понаивнее, и, переспав с ними, сытые и довольные отбывают в родные прерии.
Так и катаются эти «вечные женихи» туда и обратно, по три-четыре раза в год, ибо что может быть лучше, чем провести время с российской экзотикой, которая за обещание жениться готова на все. Там за красоту и молодость платить надо, а здесь сами из трусиков выпрыгивают.
Мне бы ее проблемы.
Моя подружка Катя поменяла домработницу. Надо сказать, что с новой домработницей ей явно не повезло. Ее предыдущая, Лидия Сергеевна, женщина уже немолодая, была просто душечкой. Готовила божественно, по магазинам бегала, стирала, убирала. При ней квартира была вылизана так, что сверкала во всем своем великолепии. Надо же ей было познакомиться со своим будущим супругом в супермаркете, где она делала покупки для своей хозяйки. Он оказался бывшим моряком. Ее одногодок. С усами и маленьким брюшком, которое он ласково называл «комок нервов». Но ведь эта деталь иногда так украшает мужчину и совсем его не портит (правда, если мужчина стоящий)! И вот, укатила наша Лидия Сергеевна в Севастополь, на родину к своему милому, вить семейное гнездышко и превращать его «комок нервов» в «семейную мозоль». А Катя мучается теперь с молодой девицей Дарьей, которую ей подсунуло разрекламированное агентство.
Конечно, Катю понять можно, в прошлом работник МИДа, а ныне автор более 30 книг (в отличие от меня и Полины Катя – настоящий писатель). Она сочиняет женские романы так, словно пишет свою собственную жизнь. В одежде непритязательна, может отовариться как в бутиках «Hermes», так и на вещевых рынках. Из парфюмерии предпочитает тот же «Hermes» и «Chloe», очень любит грузинское вино (особенно «Хванчкара») и шампанское «Brut Imperial Moёt». Ее ежедневный наряд представляет собой спортивные штаны с широкой футболкой или теплой кофтой (в зависимости от сезона). Свои длинные волосы она любит зачесывать назад, завязывать узлом или заплетать в толстую косу.
А Дарья – еще тот «подарочек»: молодая девица лет двадцати с волосами, выкрашенными в жуткий лилово-желтый цвет, и пробивающимися в некоторых местах красными прядями, и манерами, оставляющими желать лучшего. И этот «ночной кошмар» пытается в меру своих способностей следить за домом (другими словами – убирать, стирать, готовить, гладить и ходить по магазинам).
О вкусах не спорят.
Заехал как-то ко мне в гости один мой знакомый. Петр – мужчина красивый, богатый, избалованный женским вниманием. Все это делает его капризным до невозможности.
– Ничего понять не могу, – жалуется он мне, присев на диван и ослабив узел галстука. – Ты мой вкус знаешь. Женщина должна быть не меньше метр семьдесят пять, ноги от ушей, блондинка, и ни грамма лишнего веса. Все гладенькое, упругое, упакованное в самые лучшие шмотки.
– Ты к чему клонишь? – спрашиваю его, разливая в чашечки кофе.
– Меня кто-то сглазил.
– Иди ты!
– Я влюбился. Влюбился так, что готов жениться. Хоть завтра.
Еще раз прошу повторить последние слова, так как Петр и семья – понятия несовместимые.
– Неужели ты встретил совершенство? – я мысленно начинаю воображать себе такую женщину и прихожу к выводу, что такой в природе просто не существует.
– Совершенство? – Петин голос срывается, как у подростка. – Ты шутишь! Она невысокого роста.
– Как? И даже плечиками до баскетбольной корзины не достает? – пытаюсь пошутить я.
Но Петя даже не слышит моего сарказма и продолжает:
– Полная, непропорциональная, слишком широкие бедра, волосы темные, короткие, подбородок висит, и зубы неровные.
Я очень хотела его подбодрить и сказать, что это еще не смертельно, но удержалась – мой друг чуть не плакал.
– Петь, и что? – осторожно интересуюсь я у него.
– Она не в моем вкусе! – он делает маленький глоток из чашечки, обжигается и морщится. – Но я хочу ее так, как ни одну другую женщину!
– Да-а-а, – тяну я, так как ничего другого в голову мне не приходит.
– Что мне делать? – Петр с надеждой в глазах смотрит на меня.
– А я почем знаю.
Я действительно не знаю. Конечно, я могу его просветить, что с возрастом вкусы меняются. Что, мол, в юности мы любим одно, а в зрелом возрасте другое. И что, видимо, он так переел «деликатесов», что теперь его на «простую пищу» потянуло. Но я молчу и продолжаю тупо смотреть на него. Сочувствия ни в одном глазу.
Флюиды, видать, подвели.
У одной моей подруги, назовем ее Эльвира, есть знакомая, которая уже раз шесть была замужем и собиралась вскоре «осчастливить» седьмого избранника.
– У нее ни кожи, ни рожи! – возмущается Эльвира. – Тощая, как вобла, спина и ноги колесом, воняет от нее так, словно она в канализации живет, половина зубов отсутствует, а мужики за ней табуном ходят! Где справедливость? Ну чем их эта «красота» берет?
И что на это ответишь? Флюиды. Химия, как говорят на Западе, а у нас: «Не родись красивой, а родись счастливой».
Но вернемся к Дарье.
У этого ребенка есть одна большая мечта. Она приехала покорять столицу из малюсенькой деревни, которую Катя называет не иначе как Гадюкино или Мухосранск. Но Москва, по непонятным для Дарьи причинам, не собиралась сдаваться: ни театральными подмостками, куда она пыталась поступить уже два года, ни модельными агентствами, которые Дарья брала штурмом. Видимо, ее «светлый путь» находился совершенно в другом направлении.
А пока наше «юное дарование» постигало азы мойки, готовки и стирки, Катю преследовало маниакальное желание избавиться от нее раньше, чем закончится контракт найма. Самый лучший способ, который пришел ей в голову, это сделать (в рекордно короткие сроки) из гадкого утенка (Дарьи) прекрасного лебедя и пустить его в свободное плаванье. Но так как одной ей это было не под силу, то в дело была пущена тяжелая артиллерия под названием «подруги».
Плохое настроение.
Решив с помощью своих подружек написать сценарий будущей жизни Дарьи, а заодно и новую книгу (о том, как очередная «серая мышка» из провинции вышла замуж за самого эгоистичного, самого циничного, самого жестокого, самого сексуального и самого богатого русского, обойдя на крутых поворотах самых, самых и самых светских львиц), Катя пригласила всех нас к себе в гости. Правда, настроение у всех подкачало. Этому способствовала и погода: целый день шел дождь, небо заволокло темной пеленой и дул холодный ветер.
– Сударыни, я собрала вас для того, – начала свой маленький монолог Катя, – чтобы попросить помочь мне в одном мероприятии. Вы все знаете, как я страдаю с Дарьей. Это отражается на моей работе. Моего терпения больше не хватает. Или я, или она. Я выбираю себя, а посему прошу помочь мне вычеркнуть ее из моей жизни.
– Ты пригласила нас для того, чтобы мы помогли Дарье упаковать чемоданы? – интересуется Маня.
– Нереально. Я имела большую глупость подписать абсолютно невыгодный контракт с агентством, которое ее прислало, и теперь есть два пути: или она уйдет только через год, или…
– Ты повесишься, – хихикнула Полина.
– Как смешно, – фыркает Катя и продолжает: – Нет. Не повешусь. Мне надо сделать из нее звезду, и она уйдет сама.
– А если не уйдет? – любопытствует Елена.
– Уйдет, – твердо обещает Катя. – Так вот. Помогите привести ее в божеский вид, ну там прическа, умение ходить, вести светскую беседу – сами знаете.
– А ты? – спрашивает Маня.
– Не могу. Очередной роман сдавать надо.
Но это всего лишь отговорка. Катя не большой любитель выходов в свет (видимо, ей все это надоело, когда она еще работала в МИДе) и предпочитает большую часть времени проводить дома, придумывая сюжет о новом оргазме, доводящем до пика Коммунизма.
– Да и потом, – продолжает она, – я спокойно объяснять не могу, я сразу орать начинаю. А из девочки звезду делать надо, а не заику. Так что начинайте думать, кто и что может сделать для такого благородного дела.
И вот сидим мы у Кати, часа уже два – думу думаем. Я, уставившись тупым взглядом в финансовую газету, пытаюсь понять, о чем же все-таки пишут в такого рода изданиях, и понимаю, что поговорка «смотрю в книгу и вижу фигу» очень подходит в моем случае. Катя, сидя на полу и обложившись кипой бумаг, тянущей на целый том «Большой Энциклопедии», разбирается в гороскопе, подсунутом ей «доброжелателями», из которого следует, что ближайшие три года она будет жить в темном царстве без единого лучика света. Маня, которой не безразлична судьба подруги, сидит рядом с ней и пытается увидеть на разложенных гадальных картах тот самый лучик света, позарез необходимый подруге. На кухне Полина с Еленой готовят ужин, и до нас то и дело доносятся хлопанье дверок кухонных шкафов, шум льющейся воды и звон тарелок. И только двое, кто прибывает в отличном настроении, это Дарья и Тимофей.
О Тимофее.
Тимофей – это кот. Катина гордость. Она подобрала его лет двенадцать назад около мусорных баков, на улице, выходила, выкормила и кастрировала, чтобы он ей «невестку» в дом не привел. С самого начала у меня закралось смутное подозрение, что Катя приютила у себя не просто кота, а болотного кота. Через год я полностью в это уверовала, так как кроме габаритов, которых кот достиг за первые двенадцать месяцев проживания у Кати, у него на кончиках ушей выросли небольшие кисточки, которые приводили его «кормилицу и поилицу» в огромное умиление. На мои подозрения Катя лишь махала рукой. То, что он дикий кот, предпочитающий вести охоту ночью, доказал один случай, который произошел при участии бывшего (а тогда будущего) Катиного мужа. Когда он «женихался» к Кате, а коту было года четыре, произошло ЧП. Задержавшись как-то у Кати, Александр (так звали будущего супруга) решил заночевать у нее дома. Дело было жарким летом, и он скинул с себя простыню (а надо сказать, что спал он обнаженным). Как потом объяснил нам врач в «приемной» больницы, у мужчин во сне кое-какая часть их тела шевелится сама по себе. Вот котик и решил, что там мышка завелась и пришло время охоты. После этого случая Александр спал только в пижамных штанах и снимал их по великим для Кати праздникам.
