Kitabı oku: «Солнце и снег», sayfa 4

Глава шестая. Дом

Первое время планы Леории на скорейшую победу венчались успехом. Уже к середине осени эльфийский север отошел к ней, и войска готовились к массированному наступлению на филдбургские леса. Тем временем Аргон все глубже запускал щупальца в южные провинции. Целые города и деревни объявляли независимость от королевской власти, отказывались поставлять провизию и солдат. Дипломатическая миссия в Аргоне провалилась, главы кланов отрицали свою причастность, и Леория с советниками ничего не могли доказать. Все чаще ей напоминали, как бы пригодилась помощь Охотников.

Между тем и в Толлгарде усиливались беспорядки. Королева обвинила Лидера в измене и казнила его на центральной площади. Охотники перестали существовать как система. Большинство призвали на службу, остальные дезертировали и скрывались. Доминик Лис и Арок Ворон были вынуждены оставить свое расследование и присоединиться к войскам на севере. Пойманных эльфов заключили под стражу. Не избежал этой участи и Лаирэ. Петро, Грэя и остальных из схватившего его отряда послали на восточный фронт.

Бои шли каждый день, но гибли не только солдаты. Урожай в этом году едва был собран. Одни поля были выжжены, другие заброшены. Многие бежали из деревень под Толлгард, который не мог укрыть всех за своими стенами. Начались болезни и голод. Участились случаи предательства, самодурства и самосуда. Люди не верили даже самим себе, и проникавшие в их ряды аргонцы всячески тому способствовали.

Остановить хаос, воцарившийся по всей стране, было все сложнее. Война выходила из-под контроля, как река из берегов, и превращалась в беспорядочную резню. Солдаты переставали слушаться командиров, дезертировали или уходили партизанами в леса. Офицеров теперь заботили не эльфы, а отлов беглецов и скорейшая расправа.

В январе следующего года дворец королевы атаковала бушующая толпа толлгардцев. Сотни стражников были убиты, а самой Леории прилюдно отрубили голову. Следом за дворцом мятежники ринулись грабить дворянские поместья, и очень быстро в городе не осталось никого из знати. Лишившись руководства, совет генералов принял решение отступать. Ренорд пошел в контратаку.

Эри знала, что где-то там за горизонтом творился ужас, но в городе больших деревьев ничто не нарушало размеренного ритма. Эльфы как будто собирались жить вечно. Только к ней иногда приходили беспокойные мысли об оставленных в Лансии людях. Но вопросы, жива ли Нашта, что случилось с ребенком Антис, где теперь Денни, задать было некому.

Орланда, хозяйка дома, где ее поселили, оказалась доброй пожилой эльфийкой, по-своему напоминавшей Анжелу. Эри было приятно помогать ей по хозяйству. За домом был устроен сад, в кадках посажены овощи и полезные травы, за которыми требовался уход, а ей всегда нравилось возиться с растениями, еще с детства.

Иногда в гости наведывалась Тиара и рассказывала, что происходит в мире. Казалось, лесная колдунья ждала от нее чего-то. Как будто даже намеренно говорила о войне и смерти, надеясь взбудоражить и заставить действовать. Но Эри по-прежнему ощущала себя бессильной, о чем не раз говорила вслух. Беловолосая эльфийка только пожимала плечами и отвечала туманно: «Значит, время еще не пришло».

В один из дней Тиара рассказала, что лагерь Эрвина сожгли люди, а Лаирэ, возможно, взяли в плен, и не исключено, что убили. Эри не поверила, что он мертв. Она чувствовала, что это не так, только не знала, как и чем объяснить.

В Филдбурге она встретила и Айлин, девушку, с которой случайно познакомилась в толлгардской подворотне. Айлин оказалась дочерью посла Бьерна, которого тоже обвиняли в убийстве короля Хинта. Спрятав под платком волосы и уши, она обреталась среди бродяг, пока не схватили Охотники.

Эри не сразу узнала ее. У девушки оказались необыкновенные ярко-красные волосы до пояса. Хотя у эльфов бывали и зеленые волосы, и с синим оттенком, эти мгновенно бросались в глаза и притягивали к себе все внимание. Потребовалось усилие, чтобы забыть о них и вспомнить лицо.

Зато Айлин узнала ее сразу и стала заходить в гости чуть ли не каждый день. Они подружились быстро и легко, неожиданно для самой Эри. По вечерам они любили бродить с яруса на ярус и разговаривать обо всем на свете.

– Мне все не дает покоя один вопрос, – начала как-то Айлин. – Что тебя связывает с Тиарой?

Эри поймала в ладонь несколько снежинок и с увлечением разглядывала, как те медленно тают на рукавичке. Она не знала, как ответить на этот вопрос.

Эльфийка продолжила:

– Сначала я думала, что Тиара отправила тебя в Лансию с заданием убить Хинта, – она подняла руку, предупреждая возражения, – но, узнав тебя лучше, поняла, что нет. Ты выросла на Западе, и верю, что вляпалась в ту историю случайно.

Эри кивнула и решила сказать честно:

– Тиара убеждена, что во мне есть магическая сила.

– А она есть? – тут же спросила Айлин.

– Была, но больше нет. Правда, желающих это проверить оказалось несколько. Тиара поручила Эрвину отбить меня по дороге в Ровану, куда мы ехали с Рыцарями Служения.

– Охотники, – Айлин передернуло. – Бедная, ты столько времени провела с ними.

– Почему? – не поняла Эри. – Рыцари – неплохие ребята.

Эльфийка спрятала руки в карманы куртки.

– Меня они чуть не убили, – заметила она, отстраняясь.

Эри остановилась.

– Расскажи, – попросила она.

Айлин секунду колебалась, но все же рассказала, как тогда в Толлгарде ее схватили и допрашивали. По описанию без труда узнавался Кристофер Орел. Он не любил эльфов, но Эри не ожидала, что настолько, и если бы не…

– Рикки, – вслух произнесла она.

– Что? – не поняла ее подруга.

– Рикки. Парень, который за тебя вступился. Его звали Рикки Хартон.

– Звали? – Айлин подняла брови. – А что с ним случилось?

– Убили эльфы Эрвина.

– Ах вот оно что, – она прикрыла рот ладонью. – Мне очень жаль, Эри. Из всех Охотников он был особенный, другой. И если ты про него говорила…

Она не ответила. Айлин заволновалась сильнее.

– Кем он был для тебя?

– Никем, просто… – уклонилась Эри, но печаль на лице выдавала. Подруга обняла ее за плечи.

– И ты простила Тиару?

Эри вздохнула.

– После гибели Рикки и других Рыцарей я не захотела жить и надолго уснула. Разбудил меня Лаирэ. Уж не знаю как, но он проник в мои сны. А потом одно событие пошло за другим, я теперь здесь… И честно говоря, считаю, что в смерти ребят виноваты не эльфы и не Тиара. Это проклятье. Люди вокруг меня умирают.

– Жизнь такая, какой ее делают, – возразила Айлин. – Мне правда жаль, что Рикки убили, но ты тут ни при чем. Вряд ли кто-то заставил его стать Охотником. Это личный выбор.

«Не совсем», – подумала Эри. Они с Рикки выросли в Шадер, которая, как оказалась, была незаконным поселением. Если бы она не ушла из деревни, Охотники никогда бы Шадер не нашли и не убили бы всех, кроме детей. Рикки не пришлось бы поступить на службу, чтобы выжить. Вместо этого он стал бы главой деревенского совета, женился на Кире и жил себе поживал.

Эри положила руки на перила мостика и посмотрела вниз. Айлин встала рядом.

– А вот скажи, если тебе придется выбирать, – спросила она, – с кем ты уйдешь: с людьми или эльфами?

– Не думаю, что придется, – уклонилась от ответа Эри.

– Но если, – настаивала подруга, и по тону стало понятно, что эта тема волнует ее давно.

Подумав, Эри сказала:

– Среди вас хорошо. Не нужно прятаться, носить косынку на голове, и впервые за всю жизнь я рада, что во мне течет кровь эльфов. На родине же меня ищут за убийство короля, и я не знаю, живы ли те немногие друзья, которые успели у меня появиться.

– Но это родина, – задумчиво проговорила Айлин. – А знаешь что? – она оживилась. – Если хочешь, устрою встречу с пленными людьми. Может, увидишь знакомые лица.

– Пленными? – обернувшись, Эри опасливо огляделась. Их как будто никто не слышал. – А где их держат? В Филдбурге есть тюрьма?

– Не на деревьях, – Айлин выразительно посмотрела вниз. – Только никому ни слова, ни Орланде, ни даже Тиаре.

– Само собой.

– Хорошо, улизнем с праздника, и я тебя проведу.

– А что за праздник? – переспросила Эри. Она еще утром заметила, что Орланда к чему-то готовилась.

– День Оринга, предводителя восстания против хааров. Неужели не знала? – удивилась Айлин. – Гуляния будут до утра.

– Но война ведь.

– И что?

– Можно ли праздновать, когда столько эльфов погибло?

– Во время восстания тоже много погибло, а завтра вся страна может исчезнуть. Вдруг этот праздник последний? Так что ладно тебе, пойдем! – подруга потянула Эри за локоть.

– А еще говоришь, люди странные, – заметила та, не двигаясь с места.

– Не люди, а ты. Так идешь или нет?

– Нет.

– Ну, как знаешь, – Айлин всплеснула руками и, развернувшись, зашагала вверх по мостику. Хвостик красных волос раскачивался из стороны в сторону, как маятник. Эри молча проводила ее взглядом и снова оперлась о поручень. Ей вспомнилось, как однажды она согласилась на праздник у разбойников, Красных лис. Тогда она тоже была не то пленницей, не то ученицей Ульрики. И тоже знала, что перед ней за люди и чем они промышляли на жизнь.

Среди эльфов было хорошо, она не кривила душой, но сегодня она уже не та, что два года назад. Эри чувствовала, что сначала должно быть решение. Если она с эльфами, то живет по их законам, отмечает день Оринга и, главное, больше не оглядывается назад и по ту сторону границы. Если же она с людьми… Беда в том, что она не знала, как поступить в таком случае. Бежать в неизвестность было страшно. Тем более что там ее никто не ждал.

***

– Подвинься! – в бок ткнули кончиком сапога.

Грионт открыл глаза. Наглый мужик уже устраивался рядом, не обращая внимания на его разгневанный вид.

– Эй, проваливай отсюда! – возмутился другой, которого вновь прибывший тоже заставил потесниться.

– Тише там! – крикнул кто-то.

Грионт испугался, что его сдавят так, что будет трудно дышать. Он поднялся на ноги, чем обрадовал своих соседей, и, осторожно переступая через спящих, выбрался на воздух.

Холодный ветер гулял по улицам, хлопая ставнями полуразрушенных зданий. После нашествия на Толлгард беженцев со всей Лансии едва ли можно было встретить дом, в который они не вломились. Не надо было стражникам открывать ворота и впускать всякий сброд.

Когда началась война, Фридлина призвали первым, а затем пришли и за ним. Грионт сбежал от конвоя и с тех пор прятался по трущобам. О смерти отца узнал из списка погибших, прибитого к доске объявлений. От отчаяния он даже обрадовался казни королевы, главной виновницы всех бед. Но дальше стало еще хуже: бандиты захватили власть, и начался полный бардак. Поместье Оклинов разорили, и где Лидия с Лином, он так и не знал.

Грионт надеялся, что однажды найдет их, но пока его окружали лишь пьяные, мерзко пахнущие и едва не потерявшие рассудок люди. Нередко он думал, что все эти мужики могли бы, объединившись, навести в городе порядок, но вместо этого предпочли умирать в грязи, как стадо больных животных.

Сунув руки в карманы старенькой куртки, Грионт сгорбился, потому что казалось, так теплее, и пошел вверх по улице. Под ботинками хрустел снег, перемешанный со щепками и стеклом от разбитых фонарей. Возле костров кучками грелись люди, закутанные в ветошь, как кульки со старой одеждой.

Он шел довольно долго, в раздумьях, и сам не заметил, как очутился у знакомого трактирчика. Здесь полгода назад он познакомился с красивой девушкой по имени Кюрэль, здесь же подрался с напыщенным хмырем, оказавшимся Рыцарем Служения и почему-то упомянувшим имя Эри.

Из щелей между ставнями струился свет, заставляя снег игриво сверкать. Окна у заведения на удивление были целы, изнутри доносились голоса и шум. Грионт подумал, что дочь хозяина, та самая Кюрэль, не должна отказать в приюте, и даже отругал себя, что мысль заглянуть к ней не пришла раньше. Он наспех пригладил растрепавшиеся рыжие волосы, отросшие за последнее время ниже ушей, и направился к двери.

Внутри было тепло, пахло жареным поросенком. Грионт жадно вдохнул аромат и, на мгновение забыв, где он, расплылся в блаженной улыбке. Все столы в трактире были заняты. Посетители шумели, громыхали посудой и стучали кружками по столу. На него внимания не обратили.

– Джерри! Джерри! – закричал кто-то.

Из-за стола поднялся мужчина за сорок, крепкий, волевой. Забрался на скамейку и вытянул руки в стороны, чтобы все затихли.

– Друзья мои! Братья! Сестры! – обратился он. – Я смотрю на вас сегодня и вижу здоровых сильных людей, мужчин, готовых биться за то, что им дорого, до конца, и женщин, способных поддержать их. Я вижу, как передо мной рождается новое войско. Войско людей, которые могут помочь этой стране, могут изменить все!

– Да! – дружно поддержала его толпа.

– Неужели мы позволим войне, которую развязали не мы, разрушить наши жизни?! – продолжал Джерри. – Почему вместо того, чтобы сеять и жать, любить и веселиться, мы должны пропадать здесь или лить кровь за земли остроухих, которые нам не нужны?

– Правильно, не нужны! – кричали люди.

– Наши правители покончили с собой! Нет королевы, нет лордов, нет Охотников. Больше никто не будет помыкать нами в угоду неуемной алчности!

– Да!

– И мы должны вместе сегодня же взять свои жизни в свои руки! Мы должны остановить бойню и построить новый мир. Мир, в котором каждый король и властелин!

– Да! – люди дружно зааплодировали.

– Эй! Ты чего здесь делаешь? – кто-то схватил Грионта за рукав и потянул в сторону.

– Кюрэль, милая! – он обхватил ее за талию и чуть приподнял.

Она хлопнула его по рукам.

– Пусти, дурачок!

– Я так соскучился! – он поцеловал ее в губы.

– Конечно, тебя уже сколько месяцев не видно… Да пусти же!

Грионт поставил ее на пол, но рук с талии не убрал.

– Ты пришел не вовремя, – прошептала Кюрэль.

– А что происходит? Выбираем нового короля?

– Это не шутки, так что лучше уходи, пока тебя не заметили, или придется пойти с ними.

– А ты? – он лукаво улыбнулся.

– Я отца не брошу.

– А меня, значит, бросишь? Вот как ты меня любишь!

– Дурак ты, – она наморщила красивый носик и отвернулась.

– Ну, ладно, ладно, – Грионт зарылся лицом в ее волосах. – Я пришел сюда к тебе, и они меня совершенно не волнуют. Наверху есть свободная комната?

– Откуда?

Грионт задумался, как быть. А между тем толпа за спиной все более распалялась.

– Мы должны выпустить из тюрем всех, кого посадили Охотники! – прокричал какой-то безумец.

– Свободу заключенным! – вторили ему другие.

Джерри на скамейке уже не было.

– Они сейчас уйдут, – сообразила Кюрэль и увлекла Грионта в угол. – Главное, чтобы нас не заметили.

Но сам он не разделял ее беспокойства и, прижавшись к девушке, принялся покрывать поцелуями ее волосы, шею, пока, наконец, не добрался и до губ. И в этот самый момент кто-то с силой схватил его за ворот. Кюрэль испуганно вскрикнула.

– Хватит возле юбки отсиживаться, мужчина должен действовать, – с такими словами Джерри выволок его на улицу, как щенка за шкирку. Толпа подхватила его и потоком вылилась на улицы, вбирая в свои ряды все больше прохожих. Грионт перестал понимать, где он и куда они движутся, но сопротивляться натиску уже не мог. А его милая прекрасная Кюрэль так и осталась стоять на пороге трактирчика, чуть касаясь изящными пальчиками горячих губ.

***

– Эй, ты спишь, полукровка?

– Что? – Лаирэ приподнял голову. Его сосед по камере, эльф по имени Фуэртэ, сидел в позе насторожившейся собаки и к чему-то прислушивался.

– Люди идут, – определил он.

– Куда?

– Сюда.

– Зачем? – Лаирэ тоже сел.

– Не знаю, но их много, – Фуэртэ вытянулся во весь свой длинный рост и подошел к окну.

В заточении Лаирэ сидел месяцев пять или шесть, ожидая, как ему объяснили, обмена пленными. В начале зимы подселили эльфа. Только с тех пор ими мало кто интересовался. Тюремщики раз в день приносили скромные пайки, но никого из Охотников он больше не видел.

– Они точно идут сюда, – проговорил Фуэртэ, отходя от окна. Лаирэ молча наблюдал, как эльф подошел к двери и с силой ударил по доскам кулаком.

– Эй! – крикнул он.

Появившийся тюремщик прорычал что-то по-человечески. Фуэртэ указал рукой на окно. Человек его явно не понял и, выругавшись, ушел.

***

– Франц, чего он хотел? – поинтересовался Валерий.

– Не знаю, руками махал, – ответил тот. – И зачем мы их тут держим?

– Таков приказ.

– Но ведь королевы больше нет.

– А ты считаешь, надо уподобиться этой толпе и, как стадо, носиться с криками по улицам, каждый день выбирая нового вожака?

– Что стало со страной, в которой мы родились? – Франц покачал головой и уселся за стол.

– Вчера заходил Окунь, – сообщил Валерий. – У него жена с младенцем, но он все еще здесь. И ради Лидера, да будет ему на той стороне покой, я тоже останусь.

– Лидер был хороший мужик, – согласился Франц, подхватывая со стола бутылку. – Мог нас казнить или взашей выгнать, когда Тигр сбежал, а нет, оставил, дал шанс.

– Ты слышишь? – Валерий поднял вверх указательный палец.

– Я думал, у меня в ушах шумит.

– Боюсь, что нет…

***

Кюрэль проскользнула между столиками и подошла к сидящей в углу женщине. На вид той было лет тридцать пять, а то и больше. Темноволосая, миловидная и задумчивая.

– Вам что-нибудь принести? – вежливо спросила Кюрэль.

– Не надо, – женщина покачала головой. – Лучше присядь.

Кюрэль убедилась, что никому сейчас не нужна, и устроилась напротив.

– Вас что-то гнетет? Боитесь, эти люди натворят много бед?

– Да куда уж больше, – женщина печально улыбнулась.

– Меня зовут Кюрэль, а вас?

– Ульрика, – ответила та и отпила из кружки. – Беда, Кюрэль, в том, что среди этих безумцев мой муж. И даже не среди, а во главе, потому что иначе он не умеет.

– Ваш муж? Джерри? Тот, кто выступал на скамейке?

– Он меня по-своему, конечно, любит, но никогда не послушает.

– А что плохого в свободе заключенных? Охотники ведь не воров с грабителями сажают, а так называемых шпионов, – на последнем слове Кюрэль скривилась. – То есть по сути невинных людей, просто не согласных с властью.

– Но Джерри не видит, с кем имеет дело. Этот сброд не его банда. Это дезертиры и отступники, предавшие собственную страну и предков. Сегодня они поверили ему, всех отпустят, а завтра утром перебьют. Просто потому, что им взбредет это в голову.

– Вы меня, конечно, извините, – не удержалась Кюрэль, – но я не понимаю, как вам удается жить с мужем, если вы не верите ни ему, ни в него.

Ульрика сделала еще глоток и подняла глаза на девушку.

– В чем-то ты, конечно, права, – она вздохнула. – Мне положено его поддерживать. Только я что-то устала. Столько лет живу не своей жизнью. А моложе никто из нас не становится.

Кюрэль покачала головой и поднялась.

– Знаете, если бы у меня был такой красивый муж, я бы следовала за ним повсюду. Хоть в пекло, хоть куда. Хороший мужик – настоящая редкость.

Ульрика усмехнулась и снова погрузилась в свои мысли.

***

Эри смотрела вверх, откуда доносились звуки эльфийской флейты. Красивая нежная мелодия пробуждала в душе радость и одновременно грусть, сладкую тоску. Хотелось позволить ей увести себя в иной мир, мир грез и вечной радуги. Если бы кто-нибудь спросил, какой музыкальный инструмент у нее самый любимый, Эри, не задумываясь, ответила бы, что эльфийская флейта. Маленькая дудочка неровной формы, зеленая и напоминающая ветку, обвитую крупными листьями. Орланда говорила, что такие флейты умеют изготавливать всего несколько мастеров, и лишь немногие эльфы могут по-настоящему красиво на них играть.

Эри закрыла глаза. Представилось, что она идет по склону к реке. Стопы утопают в зеленой траве, в воде отражается ярко-голубое небо. А навстречу идет женщина. Красивая и словно не из этого мира. Она простирает к ней руки и прижимает к себе. И в ту же секунду хочется разрыдаться от счастья. Потому что она знает, что ее любят.

– Эри! – Айлин сбежала по помосту вниз. – Эри, ты чего?

– А? – она торопливо утерла слезы. – Ничего, просто мелодия красивая.

– Пойдем наверх, праздник уже начался.

– Не могу, – отступила Эри.

– Что тебя смущает? – Айлин тряхнула красными волосами. – Ты ведь наполовину эльф, и разве кто-нибудь хоть раз тебе что-то сказал? Да и Оринг помог не только нам, он и людей освободил.

– Я все понимаю, спасибо, – Эри вяло улыбнулась. – Но не пойду.

– А я думала, мы твоя семья. Разве не ты сама говорила, что всю жизнь искала тепло? Оно здесь. Тебе же нравится среди нас, ведь так?

– Нравится, но… все равно я здесь чужая.

– Не говори глупостей. Пойдем, – Айлин схватила подругу за рукав куртки. – Так можно всю жизнь простоять в стороне, вздыхая о нелегкой доле!

Эри поддалась. На мгновение в ней всколыхнулось старое, полузабытое чувство надежды. Когда-то она вот так же надеялась, что станет частью семьи Фридлина, а потом – что сможет соединить Корда и Элисон, зажить с ними счастливо. В Толлгарде она верила, что наконец-то обрела друзей и любимого, а потом засобиралась бежать с Рикки на край света. Все прошлые надежды объединяло одно: они неизбежно рушились, таяли, как снежинки на ладонях.

Девушки поднялись на верхнюю площадку. В центре горел костер, и эльфы водили хоровод. Ренорд восседал на троне с высокой спинкой. По правую и левую сторону расположились еще несколько эльфов, судя по всему, высокопоставленных. Была среди них и Тиара. Увидев Эри, она приветливо улыбнулась.

Лилась чудесная музыка, столы пестрели всякими вкусностями. Разом забывалось, что где-то шла война, где-то умирали их товарищи. Жители Филдбурга пили и веселились, пели и танцевали так, словно завтра не наступит никогда. Айлин пошутила, что душа эльфа не может жить без праздника, и с охотой пустилась в пляс.

Эри держалась в стороне и наблюдала. Внутри пробуждалось чувство, что часть ее самой всю жизнь стремилась попасть именно сюда, к огромным деревьям и добродушным, открытым эльфам. Казалось, стоило лишь разрешить себе, и она обретет дом, который так долго искала, и уже никто никогда не прогонит ее отсюда. И все же другая часть ее сопротивлялась, мысленно возвращаясь к людям. Иная, мудрая Эри приняла бы единственно верное решение. Она же не могла. И так и стояла посередине моста.