Kitabı oku: «Осколки будущего», sayfa 13
– Нам стоит согласовать план действий, – неуверенно заметила Евгения Витальевна. – Идея, как проникнуть внутрь, имеется.
– Я легко могу перенестись в комнату, где убили папá. Но там, скорее всего, окажутся эти чудики. Или, как вы говорите, демоны. Мы с Ханной приготовили некоторые эликсиры, они пригодятся в драке. Давайте я и всех вас по одному туда доставлю. Вот только… – в голосе Маргарет скользнул страх, в котором она не желала признаваться в первую очередь себе, – сможем ли мы справиться? – всё же пробормотала эта бесконечно далёкая родственница Евгении Витальевны и Кристины.
– Я нигде не могла видеть тебя раньше? – не выдержала учительница. – Ты кажешься мне очень знакомой, дорогая. Ты вообще откуда? Из Британии или Америки? Ты пыталась обратиться к нам на английском.
– Я француженка.
– Ты чертовски похожа на Каролину Гамлен, – выпалила Аня. И добавила: – Из фильма.
– Oh, oui38! Играла её года два назад, – просияла Маргарет, и озабоченность пропала с её лица. – Я актриса.
Все умолкли – по улице проходила фигура в громоздком пальто и с двумя огромными пакетами из супермаркета.
– Думаю, нам лучше пробраться в замок по плану Кристины, так мы привлечём меньше внимания, – сказала Натали.
– Что с твоею рукою, отрок? – поинтересовалась у Ники Ханна. – Это для боя али ты покалечен?
– Перелом, – поморщился Ника. – Я могу сражаться, – с вызовом добавил он.
– Сие вопиёт о врачевании попервой битвы, – возразила женщина. – Я исцелю твою хворь сим кольцом.
Полыхнул схваченный золотом камень, и Ника с удивлением сжал и разжал пальцы, торчащие из гипса.
– Не болит, – констатировал он.
– Твоя немощь ушла, но ты волен пользовать свою конструкцию, аки дубину, – произнесла Ханна.
– Спасибо, – растерянно пробормотал Ника.
– Нужно торопиться, – вмешалась Жаклин, – мы не закончим никогда, если не удосужимся даже начать.
То, что коварно подступает паника, Аня поняла, крадучись по мертвенному полю. Каблуки босоножек проваливались в подмёрзшую землю. Ковыляющая вереница казалась жалкой. Тогда в парке всего четыре демона едва не одолели половину сомнительного войска, ныне подбирающегося к их логову. Сколько в этой махине камня притаилось предметов, готовых слиться с сотнями пленённых потомков жриц и жрецов Храма Луны? А оные потомки, между прочим, наделены своими чарами.
Впервые настолько осознанно Аня шла навстречу опасности. Во время нападения Духа Справедливости не оставалось выбора. Средиземноморская утопленница, честь по чести, была довольно слабой соперницей. И всё равно едва не прикончила принцессу Авелилона. А что они творят теперь?
Но ведь всё равно эти демоны будут нападать снова и снова.
Чудовища убили Кристинину бабушку. И мать.
Они убили отца этой французской актрисы в сарафане в горошек.
Их нужно одолеть.
Как-нибудь.
Воины остановились около стены. От неё веяло холодом.
Ханна отпустила подол своего платья и зябко передёрнула плечами, удобнее перехватывая большую плетёную корзину, предательски звякавшую на ходу. На её лице в неверных отсветах тусклых бойниц блуждало вымученное выражение какой-то внутренней борьбы.
Слепая жрица положила на камень свою бледную ладонь с длинными пальцами. Острый чёрный ноготь прошёлся по стыкам массивных кирпичей. Внизу у ног чихнула кошка Салли.
И вдруг Кристина протянула руку, кладка стала синеть, индевея, а потом трещать. Аня заворожённо наблюдала, как непроходимая преграда превращается в лёд.
– Не бойся, – шепнул Ника в самое её ухо. – Мы все будем рядом и поможем друг другу. Я буду рядом с тобой.
На далёкой трассе справа просигналила машина.
Евгения Витальевна коснулась стены, и та начала таять, струйками сбегая по заледеневшим камням. Проход расширялся, превращая землю у стены в чавкающее месиво.
Громко заухала сова.
Первой в образовавшийся лаз нырнула Жаклин. Она не раздумывала и не медлила. Сунулась внутрь, опёрлась обо что-то и юркнула в черноту. Через минуту из зева выпросталась рука. Слепая жрица тут же протянула свою и тоже скрылась в стене.
– Одно лихо от сего света, – проворчала Ханна, подбирая свои юбки.
Аня подхватила Салли и шагнула к проходу. Ника подставил руки. Используя его теперь ненужный гипс как ступеньку, принцесса Авелилона окунулась во тьму.
Неровный тоннель был глубоким, он уходил вверх под небольшим углом, и кошка оказалась в более выигрышной позиции. Впрочем, расстояние удалось преодолеть чуть раньше, чем обуял приступ клаустрофобии.
Кто-то помог выбраться в подвальном помещении. Тут уже слабо мерцала лучина, извлечённая откуда-то Ханной. Ане казалось, что она проснулась внутри сна или стала персонажем компьютерной игры. Пока остальные пробирались в замок, принцесса Авелилона принялась изучать локацию.
Было давяще тихо. Какие-то бочки и ящики громоздились кругом. Впереди нашлась тяжёлая дубовая дверь.
«Что, если мы будем плутать тут вечно? – думала Аня спустя неизмеримое время, на протяжении которого соратники вереницей шли в темноте, предводимые слепой женщиной, которую никто из них не знал толком. – Что, если чудища нападут в этой тесноте? Или просто замуруют их в каменном склепе?»
Она почти обрадовалась, когда за очередной дверью показался знакомый коридор с красной ковровой дорожкой. Тот самый. Пустой.
– Надобно отыскать Тьерри, – сказала Ханна. – Не следует ли разойтись?
– Лучше держаться вместе, – возразил Ника.
Жаклин открыла ближайшую дверь. И вдруг словно в дурном сне, канделябр со стены выгнулся, резким, точным движением ударяя жрицу в висок.
А потом пол вздыбился когтистыми лапами, хватая незваных гостей за лодыжки.
Закрытые двери распахнулись разом.
Казалось, сам замок ожил. Стены и мебель, детали отделки – каждый квадратный сантиметр кругом обернулся оружием. Из всего проступали руки и изуродованные лица. Всё разом рванулось в бой.
Маргарет проложила помощникам путь, испепеляющим лучом прорубив взбунтовавшуюся действительность. Аня метала энергетические шары во все стороны, ослеплённая фантасмагорией происходящего. Потом её сбили с ног и принялись топтать два яростных пуфа, обтянутых бархатом. Из них проступали искривлённые му́кой лица.
Ханна бросала в плюющийся кусками мрамора потолок стеклянные колбочки, взрывавшиеся вязкой бурой субстанцией. Жаклин обрушила целую колонну, угрожающую расплющить собой воинов, куда-то в подвалы вместе с частью пола и одним из злобствующих пуфов. Аня сама чуть не сорвалась вслед, но её успела подхватить Евгения Витальевна.
Кристина охнула, споткнувшись о мёртвое тело в комбинезоне в горошек: оно вывалилось из огнедышащего камина, который залила волной Натали. Вода потушила и занимающийся пожар: только массивная кровать, размахивающая столбиками и хватающая пробегавших мимо сетью балдахина, продолжала гореть на ходу.
Маргарет кинулась к трупу, оскальзываясь в лужах, но, видимо, этот человек был ей не знаком. Она со стоном огляделась: поняла, что её отец может быть сейчас частью чего угодно в этом вихре смерти.
Аня припечатала второй бархатный пуф энергетическим сгустком так, что хрустнули распластанные деревянные ножки. И в ужасе увидела девочку лет трёх, отделившуюся от предмета. Она была вывернута и будто переломана в хребте.
– Мы убиваем людей! – закричала Кристина, льдинами отбиваясь от парящих стаей коршунов книг.
Откуда-то из-под вороха чавкающих штор выбралась растрёпанная, в разодранном и наполовину обугленном платье Ханна. Она направила в тело ребёнка своё кольцо, белый свет вернул крошке в сарафане привычную форму. Девочка открыла глаза, охнула, закричала. И тут же безмерно длинная и гибкая, как лассо, синяя рука дёрнула её за шею, ломая позвонки и швыряя в сторону, прямо в обрушенный зев подвала.
Мебель расступилась, книги стайкой осели на потолочные балки, скаля перекошенные плотоядные пасти.
Перед Лунными воинами предстали две высоченные приспешницы Духа Справедливости. Но эти мертвенно-синие гадины с непропорциональными верхними конечностями и акульими пастями не казались безмозглыми агрессивными тварями, как их предшественницы, знакомые части Аниных друзей. Они не бросились в атаку, а застыли, довольно и осознанно оглядывая порядком потрёпанных противников.
– Последние? – вдруг мурлыкнула одна из демониц.
– Практически, – ответила ей вторая. – Добро пожаловать!
Они говорили низкими хрипловатыми голосами. На каком языке сейчас было не разобрать – Аня просто понимала смысл. Может быть, монстры общались друг с другом и раньше.
– Где mon рére?! – исступлённо крикнула Маргарет.
Чудовища расхохотались диким визгливым хохотом.
И тут легкомысленная французская актриса яростно сверкнула глазами. Аня почувствовала жар Священного камня, испепеляющее сияние из рук Маргарет лучом врезалось в одну из демониц, обугливая синюю прорезиненную кожу. Раздался вой. Второй монстр кинулся прочь в обвал коридора. К поверженной, со свистом втягивающей воздух гадине подползла Ханна, вонзая в плоть врага какой-то предмет. Монстр заскулил.
Вынырнувшая из груды обломков Жаклин сорвала с обугленной груди зеркальце и раздавила каблуком.
– Кто вы такие? – свирепо спросила жрица, хватая демоницу за косматые патлы.
– Вам всё равно не скрыться, – просипело чудовище. – Проклятые предатели уничтожили нашу госпожу, но проглядели нас. Мы довершили её дело. Мы истребили всех дрянных крыс на этой планете!
– Спроси у неё, где тела! – просвистела Маргарет, вырывая из рук Ханны острый предмет и с силой вонзая в чудище. Оно захрипело.
– Где тела? – повторила Жаклин, и Аня запоздало поняла, что новые знакомые не могут знать язык монстров.
– Всю-ю-ю-ю-юду, – выплёвывая сгустки серой слизи, выдохнула гадина. – Соединяющие Зеркала скоро познакомят вас, и вы сами примкнёте к ним.
– Что она речёт? – требовательно спросила Ханна.
Лунные воины собрались вокруг чудища, тяжело дыша. Оно умирало.
– Похищенные люди слились с замком. – Аня надеялась, что сказала это на понятном Маргарет и Ханне языке. Было сложно концентрироваться, казалось, что все говорят одинаково.
– Откуда ты взяла зеркала? – спросила у демоницы Натали.
– Нам. Дала. Их. Сама. Судьба, – выдыхал монстр с последними парами жизни. – Мы извели почти всех. Мы закончили миссию госпожи.
– Где папá? – нагнулась над демоном Маргарет. – Скажите, пусть покажет его труп, и моя подруга излечит её.
– Ещё чего! – взвилась Жаклин.
– Вы. Умрёте. Все, – прохрипел монстр, обмякая на полу.
И тут, словно дождавшись смерти создательницы, озверевшие предметы вновь понеслись в бой.
Ане казалось, что они бесконечны. Что одолеть взбунтовавшийся замок невозможно. Вся изрезанная осколками зеркала, живая лишь потому, что догадалась развоплощаться и снова облачаться в сарафан, принцесса Авелилона убегала по дымящемуся коридору от пары факелов, несущихся на человеческих ногах и чадящих душным угаром, когда вдруг позади что-то звякнуло, а топот прекратился. Она не успела увидеть, что произошло – снова, как летом, всё кругом покачнулось и обратилось песком, а тот обрушился грудами, но не засыпал живых. Аня с недоумением оглядела бархан: Салли взъерошена, будто её трясли в мешке, Ника закинул на плечо бесчувственную Крис, Евгения Витальевна стоит на четвереньках, пытаясь отдышаться. Жаклин и Натали поддерживают под руки Маргарет, воющую, словно кликуша, и дико озирающую безжизненную песочную кучу. К подруге тут же бросилась, путаясь в тряпье, оставшемся от её платья, Ханна.
– Папá! – надрывно кричала Маргарет. – Папá!
– Что произошло?! – ахнула Евгения Витальевна садясь.
– Мы нашли вторую синюю, благодаря чутью сестры, – ответила Жаклин. – Она сидела на целом сундуке с зеркалами. Маргарет испепелила его, а я прикончила тварь.
– Но где же Тьерри? – в ужасе выпалила Ханна.
– Боюсь, лишь живых песок выпустил наружу, – смиренно и печально проговорила слепая Натали. – Тут нет ничего, кроме песка. Который скоро исчезнет.
– Слишком многих не получилось спасти, – горько сказала Жаклин. – Почти никого. Ни перебитых по всей Земле потомков, не ведавших о своих силах, ни тех, кто открыл дар и, сопротивляясь, был доставлен в этот замок.
– Уцелела принцесса, – возразила Натали. – И мы одолели противника.
– Папá, – рыдала на груди у Ханны Маргарет. – Так не может, не должно быть! Нет-нет-нет!
Аня с трудом осознавала произошедшее. Всё кончилось? Ещё минуту назад лютые факелы почти выгнали из её лёгких жизнь, а в голове не было ни одной мысли, кроме необходимости бежать, спрятаться, уцелеть. И вот замок обернулся барханом, который тает, исчезая без следа, как в июне. А сама Аня не сделала для этого ничего. Не сделала ничего, чтобы помочь Маргарет. Чтобы найти её отца. Она попросту забыла о необходимости искать. Забыла обо всём. А теперь…
Осиротевшая женщина тряслась в истерических рыданиях. Можно ли вообще считать, что они победили, что они освободились? Нет. Лунные воины лишь сберегли собственные шкуры, как крысы – их верно аттестовали резиноворукие демоницы и Дух Справедливости.
Внутри у принцессы Авелилона расползалась пустота.
Она бросила потерянный взгляд на Нику. И испытала вдруг преступное, необъяснимое счастье, тут же залившее щёки пунцовой краской стыда. Он цел, он жив. Он всё ещё будет рядом. Даже если он будет и дальше рядом с Евгенией Витальевной. Даже если ничего не изменится после того волшебного и невероятного разговора в маленьком кафе. Думать об этом сейчас было кощунственно и отвратительно.
Занимался рассвет. Груз сомнительной победы давил на горло, а внутри, смывая секундную радость, зрело необъяснимое дурное предчувствие.
Пусть приспешницы Духа Справедливости пали, то был вовсе не конец. И принцесса Авелилона понимала это, хотя тогда не могла даже предполагать, какую роль сыграет вскоре в её жизни маленькое двойное зеркальце, упущенное в воды Днепра несколько дней назад.
– Нам нужно возвращаться в город.
Интермедия: Эрру
Она считает, что сочинила меня, но я знаю точно – это не так, хоть и не мог бы поведать о том, кто меня выдумал. В моём прошлом – страшная тайна, и ныне она венчает мою голову, заключённая в костяной нарост цвета подгнившей вечности. Наихудший кошмар – постичь её вновь, потому что я уверен: это убьёт меня, кем бы я ни был, кто бы меня ни измыслил.
Я обитаю в её Внутреннем мире, и она не говорит обо мне никому. Она тоже понимает: мы делаем что-то не так. Очень юная, совсем малышка. И мы балансируем в тени её алькова на тонкой грани благоразумия, которую давно преступили, что чувствуем оба. Мы играем с этим ребёнком в любовников и слишком далеко забрели в погоне за правдоподобием и новыми ощущениями. Для неё. Я не помню своего прошлого, но знаю: я бесконечно устал от всех ощущений.
Мы заперты в этом замке и, возможно, никогда не выберемся из него. Тешимся нашими забавами в полумраке её заточения, ставшего и моим. Моим раем.
Она считает меня своим принцем – как в старых книгах и мифах, расцвечивающих её библиотеку призраками недостижимых миров. До моего появления она жила только ими, а теперь мы читаем вместе в её постели. Перед сном, вместо сна – но всегда вслух. Она говорит, что я принц, которому не нужен белый конь, и смеётся – ей очень нравится эта шутка. Дело в том, что я умею превращаться в крылатого единорога. Понятия не имею почему. Может быть, она действительно придумала меня.
Но я не настоящий пегас, это я тоже знаю. Просто способен им выглядеть. Зачем-то так было нужно в той далёкой реальности, которую я предпочёл забыть. Зато это веселит дорогую мне девочку.
Дуэньи39 моей принцессы – а она настоящая принцесса, это только я выдуманный принц – что-то скрывают от неё (и от меня). Я чую это.
Её няньки вовсе не старухи, они красивы. И пусть я и не в курсе своего возраста, очевидно: как раз они подходят мне. Однако мы таим само моё существование, и я не хочу открываться этим женщинам, которые много лет не встречали мужчин, если вообще когда-либо их видели. Кажется, за эти годы моя малышка стала для меня самым драгоценным. Важнее целого мира – быть может, потому, что она и есть мой мир: и аллегорично, и буквально.
И я не желаю свободы для неё, это страшит. Хотя больше всего, и даже больше меня, она любит свою мечту о свободе. Её кошка твердит об этом постоянно. О дне, когда принцесса получит волю и, вероятно, вернётся в далёкое прошлое. Я думаю, кошка сочиняет сказки. Моей силы недостаточно, чтобы вырваться из нашей тюрьмы или даже просто заглянуть за её пределы. И если бы кто-то желал спасти мою жемчужинку, он бы это уже сделал или забыл. Или погиб. Кто знает, что происходит там, за границами этого замка?
Я боюсь независимости моей девочки: что, если в калейдоскопе мира она попросту забудет меня? Свою первую любовь, свою тайну, своего друга. Забудет, как забывают детские игрушки – взрослея или обретая новые. Сейчас она мечтает о целом мире для нас – но ведь она может думать пока всё что угодно.
А я уверен, что всегда буду любить её, мою маленькую принцессу. Она растёт, взрослеет – и скоро наши игры перестанут отдавать пошлым духом преступления. У нас появятся дети, здесь, в этих стенах. Надёжно защищённых от всего. Я не помню своего прошлого, но мне кажется, что когда-то я уже разрушил защищённый от всего уголок счастья и лишился главной в своей жизни женщины. Больше такой ошибки я не повторю.
Глава IX: Ещё одна кошка и глобальные перемены
Новогодние праздники выдались мрачными. Более чем.
Кошмар подкрался с тыла, будничный и неотвратимый, лишённый магического ореола, избавленный от масштабности мировой трагедии.
Неделю назад похоронили сестру Аниной мамы Жанну. В середине декабря она приехала в Днепропетровск и попала в ДТП вместе со своей двенадцатилетней дочерью Тиной и водителем их такси, столкнувшегося с грузовиком.
Выжила только Тина, которая уже десятый день находилась в коме без надежды на выздоровление.
Дома царило уныние. Даже маленькая Сонечка чувствовала беду.
Аня всё больше пряталась в своей комнате. Ибо здравый смысл подсказывал: правду говорить нельзя никому, включая Лунных воинов, и особенно Салли.
А правдой было то, что Аню бесила эта ситуация.
Тётя Жанна жила за тридевять земель уже много лет и нечасто наведывалась в гости. Свою же двоюродную сестрицу Аня терпеть не могла. Она вообще недолюбливала детей, а вздорная визгливая козявка с младых ногтей ломала Анины игрушки, ела её конфеты и постоянно доводила до слёз, причём делала это нарочно. В то время даже Стасик не мог с ней тягаться! Так что, когда Карасёвы переехали в Харьков, Аня ликовала. С тех пор Тина выдавалась порциями, и происходило это всего несколько раз в год.
И что? Даже при таких условиях она умудрилась испоганить новогодние праздники и погрузить всю семью в траур. Подумаешь, велика потеря… Теперь не улыбнись, не похихикай, гулять лишний раз не пойди.
А Ане так хотелось, чтобы весь мир вместе с ней парил в облаках! Случилось чудо. Сбылась робкая мечта. Ника – её Ника – разорвал свои отношения с Евгенией Витальевной. И теперь Аня официально с ним встречалась.
Они бродили по улицам и сидели в уютных маленьких кафе, держались за руки в кино, даже раз сходили на балет – но это принцессу Авелилона особо не впечатлило.
Рядом с Никой Аня ощущала себя в сказке, это было невероятно и волшебно, куда невероятнее и волшебнее, чем вся чертовщина, наводнившая её жизнь полгода назад. Рядом с ним Аню переполняло счастье. Безграничное, всеобъемлющее. С губ не сходила улыбка, а где-то в глубине живота постоянно шевелилось что-то странное, распирающее и трепещущее. Она могла бы просто молчать, сидя рядом и положив голову ему на плечо. Но они не молчали. Они говорили – обо всём на свете.
Ника был идеалистом. Он проявлял юношеский максимализм – это трогало принцессу Авелилона и не раздражало. Они по-разному судили о многих вещах, но ей нравилось, с каким пылом он убеждает. Уверенный в их миссии, в своих личных обязанностях: и перед человечеством, и перед окружающими его близкими людьми. А теперь отдельно – перед Аней.
Ника дарил ей цветы. Розы, всегда розы – шикарные, с дурманным ароматом счастья. Первые две недели после свиданий Аня вручала их маме, будто купленные по пути, а потом потихоньку утаскивала вазу из гостиной в свою комнату.
Она копила решимость рассказать родительнице о появившемся молодом человеке. И медлила. Ведь их придётся знакомить, мама станет задавать вопросы, да ещё, чего доброго, начнёт предостерегать от глупостей. А что такого может быть с Никой? Он оставался джентльменом, даже когда сама Аня этого не хотела. Он – совершенно сказочный персонаж из каких-то далёких времён. И он принадлежит Ане. По крайней мере, сейчас.
И вот, пожалуйста. Траур. Сами шаги по дому теперь звучали похоронным маршем. А прекрасные цветы приходилось бросать на снегу по дороге в эту обитель скорби. И даже своему Нике Аня не могла поплакаться, как нервирует её происходящее. Понимала, насколько это дико. Она же хорошая девочка. Хорошая сестра. Она подавлена горем, всколыхнувшим страшные воспоминания о недавней мировой трагедии, которую Лунные воины не смогли предотвратить, о бесчисленном множестве погибших потомков жрецов тибетского храма.
Боевые тренировки в тесном сарайчике у Евгении Витальевны теперь вели Жаклин и Натали. И нещадно гоняли своих «жертв», оттачивая как их искусство владения магией, так и физические способности без волшебного костюма (с похолоданием последнее превратилось в подлинную пытку). «Пониженная в звании» Евгения Витальевна, и так пребывающая в ступоре после Никиной диверсии, относилась к переменам с едва скрываемым раздражением. Она день ото дня становилась всё агрессивнее и язвительнее. Но практиковалась прилежно, хотя уже не звала окончить регулярные набеги на её дом бутербродами и печеньем на кухне или в саду.
На эти еженедельные (варианты «два через два» и «каждый вечер, это необходимо!» после короткого бунта удалось отбросить) занятия прибывала под красным зонтиком даже Маргарет. Она тянулась к новым друзьям, столь нужным после тяжёлой утраты. Хотела развить свои навыки, чтобы уметь защититься. И даже несколько раз приволокла с собой подругу Ханну – но явно насильно. Затворница не жаждала учиться воевать, да и перешедший по наследству от Евгении Витальевны ефрейторский пыл Жаклин её смущал. Аня для себя определила, что, видимо, такие замашки автоматически просыпаются во всяком, кому перепадает толика власти. Зато Жаклин теперь третирует и смещённого с должности предыдущего тираничного тренера. Это не может не радовать.
Ане, заполучившей в свободное пользование вожделенного Нику, стоило бы посочувствовать обойдённой сопернице. Но это если бы та убивалась и тосковала. Вместо того, брошенная любовница обернулась истой эринией40, саркастичной сверх всякой меры. Иногда принцесса Авелилона начинала её ненавидеть. А порой всё же поднимала голову жалость. И это было самым противным.
Благодаря редко показывающейся Ханне у Лунных воинов появились передатчики – едва ли не то самое «шпионское оборудование», о котором грезила Кристина некоторое время назад.
Отшельница контактировала с подругой при помощи усовершенствованных сквозных зеркал: когда-то уникальные вещицы из невообразимых закромов родительского замка отец Маргарет, Тьерри Круазэнуа, мастерски сгруппировал с последними наработками сотовой связи. И получились особые устройства, на много десятилетий предвосхитившие сенсорную технику: массивные браслеты на ремешках, в которых крупная овальная секция откидывалась, открывая экран-зеркало и своеобразную клавиатуру. Эти передатчики сообщались, показывая то, что отражалось в зеркале, с которым соединялся прибор. Они пересылали тексты или служили «видеофонами». А самое главное – функционировали на любых расстояниях, «в пучине вод и на иных планетах», как уверяла Ханна. В общем, просто грандиозное изобретение.
Когда с сестрицами-демоницами покончили, а Маргарет немного пришла в себя, они нашли передатчики для всех новых друзей. Даже для Салли – замысловатый ошейник, вибрирующий при получении сообщения или вызове и управляемый голосом.
Всё это было бесконечно удобно, да ещё и снизило Анины расходы на телефон.
Хотя порой от Жаклин хотелось скрыться, а чудны́е приспособления мешали. Но в общем-то, Аня с удовольствием практиковалась в магии. Вот только это происходило на территории Евгении Витальевны, а при ней она не знала, как себя вести.
К тому же учительница стала отыгрываться на обидчице в школе – и этого уже было вполне достаточно.
Близился Новый год.
А затем появилась ещё одна кошка.
Её привела Салли, утверждающая, правда, что та первая заговорила на улице. Ане стоило привыкнуть, что животные в 2007-м кардинально меняют её жизнь. Селена успела как раз под занавес.
Именно Селеной представилось диковинное создание, окликнувшее сухановскую питомицу полушёпотом среди ног прохожих.
Странно, как оно не околело в сугробах, потому что было не просто кошкой, а египетской кошкой-сфинксом.
И перепугала Селена Салли порядочно. На самом деле оцепенеть от вида этой милашки несложно: в полутьме её вполне можно принять за исчадие ада. Абсолютно лысая, с тёмно-синей кожей, сморщенной мешковатыми складками, с огромными ушами, придающими сходство с устоявшимся представлением о внеземных человечках, с янтарно-жёлтыми глазищами, прорезанными чернотой вертикальных зрачков.
Однако, если присмотреться, Селена выглядела трогательной и милой. Только скорее напоминала огромную мышь или тушканчика. А всё же когда такое выскакивает перед тобой на дорожку из кустов, да ещё и если ты сам – маленький зверёк, испугаться немудрено.
Аню Салли ко встрече с Селеной подготовила, и потому страшной та ей не показалась. Но рассказ этой кошки походил на безумие, невзирая на то, что Аня уже приноровилась и к говорящей живности, и к невероятным историям.
Селена заявила, что прибыла из грядущего, чтобы поселиться в этом времени. И что прибыла она не одна.
* * *
– Моя будущая кто? – вытаращила глаза принцесса Авелилона, пытаясь по внешнему виду кошки определить, насколько можно рассчитывать на шутку.
Рассчитывать особо не стоило. Но поведанное животным находилось далеко за гранью фантастики даже в том удивительном мире, который теперь открылся для Ани и её друзей.
Кошку Селену, по подобию Салли, сотворит как наставницу для своей дочери сама Аня. Императрица Анна – как доложило лысое существо ошеломлённой слушательнице.
Она из 2529 года. На утверждение Ани, что любые дети из 2529 года могут быть только её «пра-пра-пра» в квадрате внучками, Селена заверила, что это не так. И что принцесса Алевтина – её родная дочь. С нервным смешком Аня поинтересовалась, которая же это дочь, на секунду представив выводок в пару сотен человек, разряженных в воинские сарафаны и скандирующих «Ма-а-а-ма!» на манер боевого клича.
«Первая и единственная», – невозмутимо ответила Селена.
Её хладнокровию неплохо было бы оказаться заразным.
Вразумительно сказать, почему первая и единственная дочь Ани родилась в 2500-каком-то году, равно как и пояснить, почему её мать тогда может быть ещё жива, как она стала императрицей и императрицей чего она стала, кошка не сумела. Впрочем, это вроде был какой-то остров.
Селена сообщила, что её создали для Их Высочества в день, когда девочку заключили в неприступный замок.
«Час от часу не легче!» – с ноткой паники подумала Аня.
В общем и целом всё сводилось к следующему.
В далёком будущем на Лунных воинов – Аня отметила не без удовлетворения, что её «идиотское название», как его определяла Евгения Витальевна, судя по всему, таки прижилось – напал неведомый (по крайней мере, Селена о нём ничего не знала) враг. Императрица Анна тогда правила неким огромным участком суши. Маленькую принцессу четырёх годиков от роду спрятали в бастион, выстроенный специально для неё, вместе с кошкой и пятью служанками. Подразумевалось, что, если воинам удастся победить, они сами проникнут за колдовские стены и освободят дочь своих властелинов. Но видимо, сделать этого не удалось. Во всяком случае, спустя много лет одинокой жизни в заточении замок атаковали. И когда ситуация стала отчаянной, прислужница принцессы Лина отдала той и её кошке Ключ Времени. Старшая дуэнья была осведомлена, что в связи с наложенным на неё заклятием она и другие женщины погибнут при использовании артефакта – это было сделано, дабы ни у кого не возник соблазн бежать раньше крайнего срока.
Ключ Времени открыл Врата Пространства и Времени, через которые дофину41 следовало переправить в прошлое, ибо ей предначертано вырасти там. Ведь вместе с Лунными воинами много столетий бок о бок сражалась дочь императрицы, некогда прилетевшая из будущего. Воины продолжали надеяться, что судьбу удастся изменить и девочку не придётся прятать в минувшем. Но видимо, не получилось.
В Воротах Времени кошку и принцессу встретила страж Тутэ́лла. Она тоже была Лунным воином, но из-за сложившегося положения обитатели будущего приняли решение расстаться с коридором Времени. Они запечатали все выходы из него в своём периоде, кроме тех, что вели в замок принцессы, а Тутэлла лишилась всех своих воспоминаний. Она знала только, что должна дождаться, пока на её территорию пожалуют. Если это будет маленькая девочка с кошкой – пустить в прошлое, а Ворота, через которые она пришла, заблокировать навсегда. И служить императрице и её подданным в минувшем. Если же это будут Лунные воины – они сами вернут ей память.
Путешественниками во времени оказались девочка и кошка.
И теперь юная принцесса готова поселиться в былом, как и было предрешено. Но не просто где-то: Селена уверила, что принцесса вырастет с «Их Величеством».
– Ты хочешь, чтобы я принесла домой ребёнка?! – ахнула Аня.
– О, принцессу не нужно носить, Ваше Величество! – добродушно «успокоила» Селена. – Им почти тринадцать лет.
Бред и безумие – вот краткое резюме всему, что рассказала лысая кошка. Так заключила Аня. Перемещения во времени, управление островами, первенцы в пятьсот с лишком лет…
Такой позиции придерживались и остальные, когда в последнее утро уходящего года Лунные воины собрались в привычном уголке парка.
Здесь были все. Маргарет даже притащила Ханну.
– Почему мы вообще должны поверить в эту дичь? – зло поинтересовался Ника, когда Селена вторично изложила своё повествование.
– Ну как же? – растерялась кошка.
– Даже если ты действительно прилетела из будущего, – продолжал он, бросая на Аню странный взгляд, – даты, которые здесь прозвучали, лишают эту историю всяческой достоверности!
– Но, Ваше Величество… – с негодованием начала Селена, и тут повисло гробовое молчание, а досадливое выражение на лице Ники волной сменилось ошеломлением.
