«Свои люди – сочтемся» kitabından alıntılar
Ну, дай вам бог жить да молодеть, толстеть да богатеть.
... пишет-то, как слон брюхом ползет...
Молодость-то не бездонный горшок, да и тот, говорят, опоражнивается.
Аграфена Кондратьевна. Как тебя звать-то, батюшко? Я все позабываю.
Рисположенский. Сысой Псоич, матушка Аграфена Кондратьевна.
Устинья Наумовна. Как же это так: Псович, серебряный? По-каковски же это?
Рисположенский. Не умею вам сказать доподлинно; отца звали Псой – ну, стало быть, я Псоич и выхожу.
Устинья Наумовна. А Псович, так Псович; что ж, это ничего, и хуже бывает, бралиянтовый.
Ишь она! Знать, пивца хлебнула после завтрака, налепила тут чудеса в решете.
Вас на то и бог создал, чтоб жаловаться. Сами-то вы не очень для меня значительны!
Говори, бесстыжие твои глаза, с чего у тебя взгляд-то такой завистливый?
Мне мужа надобно! Что это такое! Срам встречаться с знакомыми, в целой Москве не могли выбрать жениха – все другим да другим. Кого не заденет за живое: все подруги с мужьями давно, а я словно сирота какая! Отыскался вот один, так и тому отказали. Слышите, найдите мне жениха, беспременно найдите!
Подхалюзин. Скажите, Алимпияда Самсоновна, мне что-нибудь на французском диалекте-с.
Олимпиада Самсоновна. Да что же вам сказать?
Подхалюзин. Да что-нибудь скажите — так, малость самую-с. Мне все равно-с!
Олимпиада Самсоновна. Ком ву зет жоли.
Подхалюзин. А это что такое-с?
Олимпиада Самсоновна. Как вы милы!
Подхалюзин. Вон она у нас жена-то какая-с! Ай да Алимпияда Самсоновна! Уважили! Пожалуйте ручку!
Известное дело: с богатым мужиком, что с чертом, не скоро сообразишь.
