Kitabı oku: «Зверолов», sayfa 4
В конце концов и здесь Троост дождался результатов. Это произошло на закате третьего дня. От нечего делать он смотрел на одном из субэкранов старинное двумерное кино, когда кое-что привлекло его внимание. Другой субэкран. На нем вроде бы и не происходило ничего особенного, но Троост сразу сделал стойку, точно гончая.
– Приблизить! – от волнения приказал вслух он, хотя требовалось лишь мысленное усилие.
Видимость была скверной. Сгустился сильный туман, жалящие опахала широко раскинули листья, пытаясь уловить хоть толику заходящего солнца. По жидкой грязи, примерно в трех километрах от флаера, шлепал крупный грязепод-самец. Видимо, бирюк, живущий отдельно от общины.
Троост не мог с уверенностью сказать, что его так заинтересовало. Какая-то рябь на воде, шевеление… чуть слышный звук, похожий на хоровой звенящий писк…
Но он не ошибся. Вода вдруг резко забурлила, а в следующий миг прямо из ниоткуда, как будто из-под земли выметнулось… нечто! Веретенообразное извивающееся чудовище, похожее на бешено вращающийся волчок! Оно резко навалилось на грязепода, подмяло его под себя… и исчезло. Остался только труп жертвы.
Плоть медленно сползала с костей. А вода вокруг бурлила, бурлила… но все тише и тише…
И этот звенящий писк…
Досматривал Троост уже в воздухе. Он вызвал в инфе панель управления флаером и погнал его к месту событий. Собственно, он все уже понял, но осталось уточнить некоторые детали…
Стоял жаркий полдень, когда Маартен Троост вошел к губернатору. Тот уже слышал, что заезжий зверолов что-то отыскал, но еще не знал подробностей и изнывал от любопытства.
А Троост, как нарочно, не торопился. Он повертел головой, заметил большую стеклянную вазу с фруктами, невозмутимо опорожнил ее, отправив при этом два абрикоса в рот, и поставил посреди стола. Мбуяни смотрел на это терпеливо, но с некоторым недоумением.
Так же невозмутимо Троост стерилизовал вазу биогелем и жестом фокусника извлек из небольшого силового контейнера… мышканчика.
– Вот он – ваш призрак торфяных болот, – улыбнулся зверолов, от души наслаждаясь ошарашенным видом губернатора.
– Э-э… а-а… объяснитесь, Троост, – попросил Мбуяни.
– Я лучше покажу, – засучил рукава зверолов.
Заученными движениями он застопил попискивающего зверька, активировал силовые перчатки и достал униор. Мгновенно откликнувшись на мысль владельца, стержень из «умного» металла трансформировался в тончайший, острейший скальпель. Этим скальпелем Троост и рассек мышканчика точно посередине – распахал на две аккуратные половинки, точно спелое яблоко.
– А теперь взгляните сюда, – попросил он, указывая на небольшой мешочек в центре.
Мбуяни наклонился и некоторое время рассматривал коричневатую скользкую массу. Он не очень-то разбирался в анатомии и не видел в этом ничего особенного.
– Что это? – наконец спросил он.
– Мясо. Частично переваренное мясо.
– Человеческое?!
– Нет, всего лишь грязепода. Но на людей это существо охотится точно так же.
– Но… но как?!
– Очень необычный биологический механизм. Его можно назвать коллективным хищником. Испытывая голод, мышканчики собираются большими группами и… сливаются в единое целое! Совсем ненадолго – ровно настолько, чтобы убить жертву.
– Но… но как?! – только и смог повторить Мбуяни.
– Как конкретно этот механизм действует, еще только предстоит выяснить. Но судя по тому, что я уже увидел, эта их «шерсть» – вовсе не шерсть. Это миллионы подвижных жгутиков, которые способны «склеиваться» с жгутиками сородичей. Происходит это потрясающе быстро. И «склеившись», несколько тысяч этих безобидных крох образуют весьма жуткое и прожорливое создание. Оно подминает жертву под себя, мгновенно убивает, впрыскивает токсин, растворяющий плоть, после чего вновь распадается на тысячи отдельных зверушек, которые и приступают к трапезе.
Мбуяни ошалело посмотрел на двух мышканчиков, сидящих у него на коленях, и рефлекторно сбросил их на пол. Желтый и розовый комки меха обиженно запищали.
– Полагаю, по отдельности они совершенно безвредны, – заметил Троост, беря одного из них в руку. – В обычном состоянии они питаются насекомыми… или вареным рисом. Хищничество для них – не только и не столько способ пропитания, сколько защитный механизм. Те же грязеподы и сами не отказываются отведать мышканчика-другого.
– А люди…
– Полагаю, поначалу они просто не обращали внимания на каких-то странных двуногих. Как я уже говорил, хищники обычно не нападают на незнакомую добычу. Но прошли годы, хищник привык к человеческому присутствию и понемногу начал пробовать нас на зуб. Видимо, мы оказались вкусными.
История третья
Йунглюль
«Нимрод» вышел из гиперпространства 17.06.66, 16:18 UT. Маартен Троост в этот момент настраивал биорепликатор, пытаясь синтезировать целиком съедобную куриную ножку.
Во время экспедиций питаться приходится в основном синтезированной едой. На корабле есть камбуз и некоторое количество натуральных продуктов, но большую часть все же составляет пищевая заправка. Малоаппетитная субстанция, содержащая все микронутриенты, необходимые для функционирования человеческого организма. Сама по себе пищевая заправка съедобна не более, чем дрожжи, но биорепликатор может превратить ее в любое кушанье, рецепт которого есть в базе данных.
Иногда в свободное время Троост любил играть с рецептами. Вот куриная ножка. Она съедобна не вся – в ней есть кость, в ней есть жилы… И Троост уже третий час переделывал рецепт так, чтобы эти части тоже стали вкусными.
В конце концов он добился желаемого. Биорепликатор щелкнул и выдал кусок мяса на прожаренном до сухарной твердости хлебце в виде кости. На вид этот предмет ничем не отличался от обычной куриной ножки, но съесть его можно было целиком, без остатка.
Что Троост и сделал.
Тем временем корабль-зверолов подошел к планете и снизил скорость. Обычно Троост связывался с планетарным лесничеством или диспетчером колонии, получал разрешение на посадку и начинал выбирать место для базы. Но в этот раз все обстояло несколько сложнее.
Венерианский зоопарк наконец-то отправил экспедицию на Иннаа.
Этой экспедиции Троост добивался несколько лет. Планета Иннаа входит в список миров с особым статусом – наряду с Проксимой Центавра, Нибиру, Шеолом и другими. Нужно специальное разрешение, чтобы просто посетить ее – а уж высадиться на несколько месяцев с кораблем-звероловом…
Иннаа – одна из семнадцати экзопланет, на которых была найдена разумная жизнь. Само по себе это еще не делает ее уникальной, но у Иннаа есть две отличительных особенности.
Во-первых, это единственный известный мир, кроме Земли, населенный не дикарями. Техническое развитие планеты примерно соответствует земному восемнадцатому веку. Возможно, даже началу девятнадцатого. Туземцы используют порох и книгопечатание, у них есть станки и паровые машины…
А во-вторых, разумных видов на Иннаа два. И это даже более необычно, чем первая особенность.
Троосту пришлось немало попотеть, но в конце концов он получил разрешение. «Нимроду» позволили совершить посадку на Кхуульме – самом южном материке Иннаа. Он расположен наособицу от остальных материков и почти не заселен, зато имеет богатейшую фауну. Троосту дали четыре месяца, чтобы переправить частичку этой фауны в Венерианский зоопарк.
Но Троосту и этого оказалось недостаточно. Он очень хотел поймать самое, пожалуй, впечатляющее животное планеты Иннаа – йунглюля. Но йунглюль водится не в Кхуульме, а в Линкаоне – наиболее плотно населенном материке. Если Кхуульму можно сравнить с Австралией до прибытия капитана Кука, то Линкаон – это Европа. Большие города, университеты, фабрики, мануфактуры и почти триста миллионов жителей.
Сажать туда корабль-зверолов Троосту строго запретили. Но он сумел-таки найти альтернативный способ получить вожделенное животное. Именно для осуществления этого проекта Троост и летел сейчас на орбитальную научно-исследовательскую станцию.
Нельзя сказать, чтобы Трооста встретили там радостно. У персонала хватало работы и без свалившегося на голову зверолова. Трооста отфутболивали из кабинета в кабинет, из лаборатории в лабораторию. Все втайне надеялись, что он передумает и улетит.
Но он только улыбался и продолжал терпеливо капать всем на мозги.
И его усилия принесли плоды. В конце концов, на станции было всего сто двадцать человек. Когда Троост пошел по второму кругу, его вызвал к себе комендант.
Им оказалась очень молодо выглядящая женщина с модифицированными волосами цвета небесной синевы. Проглядев ее соцпрофиль, Троост узнал, что ее зовут Габи Хауг, ей пятьдесят пять лет, она родилась на Ганимеде и написала две книги по ксенологии.
– Так вы и есть тот самый Троост? – угрюмо осведомилась она. – Это вы, значит, хотите высадиться прямо посреди Линкаона, чтобы поймать… кого там вы хотите поймать?..
– Йунглюля, – подсказал Троост. – Я слышал, это очень интересное животное.
– И разрешение у вас есть, – хмуро подытожила Хауг. – Ох, но как же вы некстати… Они там, на Земле, совсем с ума сошли – вешать на меня туристов…
– Я не турист, – возразил Троост. – Я зоолог.
– Вот именно, что зоолог. С разумными видами вам доводилось иметь дело? И я не имею в виду людей.
– Ну, в прошлом году я работал на Килиме…
– Подождите-ка, – моргнула Хауг. – Маартен Троост, конечно!.. Так это вы тот зоолог, который открыл килимских волкоглавов?!
– Не могу сказать, что я их открыл, эта честь принадлежит другому человеку… но да, я внес посильный вклад в изучение их повадок.
После этого комендант стала немного благосклоннее. Она принялась повторно просматривать сопроводительную Трооста, а тот в это время осмотрелся в кабинете. Было здесь довольно уютно. Стиль середины двадцать второго века – строгие линии, неброские цвета и легкий привкус авангардизма. Стены окрашены в стальной цвет, два огромных видеокна – из одного открывается вид на египетские пирамиды, за другим возвышается марсианский Олимп.
– Ладно, пойдем вам навстречу, – неохотно согласилась Хауг. – Один костюм у нас как раз свободен – выделим его вам ненадолго. Вы… – она смерила Трооста оценивающим взглядом, – несколько великоваты, я бы сказала. Сколько в вас?..
– Сто девяносто сантиметров.
– Я имела в виду килограммы.
– Сто сорок.
– Великоваты. В пределах допустимого, но на грани. Может, успеете сбросить десяток кило?..
Троост с сомнением взвесил в ладонях свой внушительный живот. Нет, такую благодать в одночасье не сбросишь. Разве что прооперироваться…
– Ладно, попробуем вас впихнуть, – вздохнула Хауг. – Йоалком вам, разумеется, не бывать, а вот на йограна потянете…
Троост задумчиво кивнул. Перед его глазами как раз висели два допреальных изображения разумных видов Иннаа. Йограны и йоалки.
Йограны составляют девяносто семь процентов населения. Трехметровые гуманоиды с иссиня-белой кожей и четырьмя руками. Именно они выполняют всю физическую, да и умственную работу. Йограны трудятся на полях, на заводах, на шахтах. Они строят, пашут, пасут скот, пишут книги и сочиняют музыку. Йограны торгуют. Йограны воюют. Все на планете создано йогранами.
Но есть еще три процента. Йоалки. Удивительно красивые, изящные, утонченные создания с огромными радужными крыльями. И они не делают ничего общественно полезного. Йоалки – правящая аристократия. Все свое время они проводят в балах, пирах, играх, охоте и беспорядочном сексе. Даже самому нищему йоалку служит не меньше двух йогранов.
– Я правильно понимаю, что контакта с ними до сих пор не было? – уточнил Троост.
– Разумеется, – пожала плечами Хауг. – Вы же в курсе, что у Иннаа особый статус. Общение с туземцами без маскировки запрещено.
– Почему?
– Потому что они уже достаточно развиты, чтобы понять, кто мы такие и откуда явились. С первобытными проще – там каждое племя само по себе, память у них короткая, информация передается только изустно, никто ничего не документирует. Если одно из племен навестят «боги», – изобразила пальцами кавычки Хауг, – на общем развитии цивилизации это почти не скажется. Разве что мифология пополнится новой легендой. А здесь… если мы вступим с ними в контакт, это изменит весь ход истории. И мы пока не уверены, пойдет ли им это на пользу или во вред.
– Понимаю. Нелегко брать ответственность за судьбу целой планеты.
– Именно. Слишком рискованно. Поэтому мы не имеем права вступать с ними в контакт. Мы даже эту станцию постоянно держим в готовности – если вдруг что, снимемся и уйдем к соседней планете.
– Сомневаюсь, что они в ближайшие годы смогут выйти в космос, – заметил Троост.
– В космос вряд ли, конечно. А вот астрономия у них сейчас развивается бурными темпами. Пока еще их телескопы недостаточно мощны, чтобы нас разглядеть, но лет через десять – пятнадцать… кто знает? Кстати, эпоха географических открытий у них тоже идет полным ходом, так что вы не мешкайте. Если вдруг к берегам Кхуульмы пристанет какой-нибудь местный Тасман, вам придется сразу сворачиваться, ясно? И всегда присматривайте за небом – йоалки умеют летать.
– Разумеется, – не стал спорить Троост. – Но все-таки насчет йунглюля…
– Ох, какой же вы настырный… – поморщилась Хауг. – Да, у нас найдется для вас экзоскелет. На ваше счастье, один сейчас как раз свободен, так что мы позволим вам немного поработать. Но только чтобы одна нога здесь, а другая там, ясно? Поймаете своего йунглюля…
– Мне нужно минимум шесть разнополых экземпляров.
Комендант закатила глаза, явно не понимая, кому и зачем может понадобиться шесть йунглюлей. Но спорить не стала.
– Отправляйтесь в транзитную, – велела она. – Там вас переоденут и спустят вниз. И учтите, что я даю вам только пять… ну хорошо, шесть дней. После этого экзоскелет понадобится другому. Успеете, не успеете – ваши проблемы.
В транзитной Трооста раздели догола, обработали кучей дезинфектантов и долго ругались на его лишний вес. На планету отправляли в основном дронов – как автономных, так и на дистанционном управлении. Немногочисленных живых наблюдателей маскировали под йогранов – а те хоть и значительно крупнее людей, но отнюдь не на порядок.
В конце концов Трооста все же удалось запихнуть в биотический экзоскелет, но далось это нелегко. Пришлось немного расставить перегородки и добавить лишние порции эластогеля, так что туземец получился весьма крупный. Такие йограны тоже встречаются, но Троост все равно будет выделяться из толпы.
Вот что его действительно огорчило – необходимость укоротить бороду. Сбривать целиком не стали, но все же добрых пять сантиметров отстригли.
На какие только жертвы не приходится идти ради редкого животного…
– Мы бы использовали голографизаторы, но туземцев таким образом не проведешь – у них очень чувствительное обоняние, – пояснял риггер1, облачая Трооста. – А этот экзоскелет создан на основе их же ДНК и пахнет почти так же, как они.
– Почти?..
– Стопроцентного сходства добиться не удалось, но это не страшно. Разные племена йогранов так же различаются по аромату, как люди – по оттенку кожи и чертам лица. Мы просто выдаем себя за иностранцев из далеких стран.
– Разумно.
Троост попробовал пошевелить руками и ногами. Экзоскелет откликнулся на мышечные усилия и с легким чваканьем зашагал по металлическому полу. Ступни йогранов оказались покрыты какой-то липкой субстанцией.
Орудовать нижними руками удалось не сразу. В человеческом теле нет подходящих мышц, так что приходилось использовать прямое управление. Троост быстро научился опускать нижние руки, поднимать, шевелить пальцами, сжимать кулаки, но все равно они двигались как-то неестественно. Словно частично парализованные.
– Не очень жмет? – спросил риггер. – Мочеприемник нормально совпал? Мы их все еще совершенствуем. Очень молодая технология – только в прошлом году окончательно довели до ума. В действующем состоянии сейчас всего три таких.
– А почему вы не используете биороботов? – спросил Троост.
– Раньше использовали. У нас было три биоробота-разведчика, но все они… кхм… погибли.
– Как именно?
– Первый отравился. Второго убили разбойники. А третьего подвергли… насильственной кремации.
– За что?
– Он по незнанию нарушил один из местных законов. Его казнили прежде, чем мы успели вмешаться… и когда туземцы увидели, что у него внутри… скажем так, это вызвало нездоровую сенсацию. Мы, к сожалению, не очень хорошо знакомы с анатомией туземцев – у них принято кремировать покойников, так что заполучить неповрежденное тело довольно сложно.
– Что ж, постараюсь избегать насильственной кремации, – произнес Троост. – Если не секрет, какой именно закон нарушил тот разведчик?
– Мы и сами толком не поняли. Он что-то не так сказал йоалку. Мы несколько раз просматривали видеозапись инцидента, но так и не заметили ничего предосудительного. Обычная беседа на нейтральные темы.
– Однако туземцев эта беседа возмутила до такой степени, что они казнили одного из участников? – удивился Троост.
– Вот именно. Поэтому учтите – с йоалками ни в коем случае не спорить, не ссориться и лучше даже не разговаривать без крайней необходимости. На Иннаа они – высшая каста. Абсолютно неприкосновенны. Если йоалк убьет йограна, его всего лишь оштрафуют. Если йогран оскорбит йоалка, его казнят самым мучительным способом.
– Лучше б я тогда замаскировался под йоалка, – хмыкнул Троост.
– Они весят всего тридцать-сорок килограммов, так что это невозможно.
– А сколько весит йогран?
– От трехсот до пятисот килограммов.
В инф Трооста постоянно подгружались все новые данные. Риггер объяснил, что инфосеть на поверхности работает только по ограниченному каналу, поэтому все важное лучше держать непосредственно на мыслечипе. Троост получил уйму географических сведений, гораздо меньше исторических и культурологических и совсем мало биологических – а они-то как раз интересовали его больше всего.
– Местную пищу ешьте осторожно. Вот список продуктов, точно не вредных для человека, – комментировал риггер. – Прочее – на свой страх и риск.
– Не очень длинный список, – посетовал Троост. – Можно мне анализатор?
– Нет. Никаких приборов, кроме встроенных в экзоскелет. Да вам их и держать негде будет.
– Я заметил.
Одежда на Иннаа не получила распространения. Йограны холоднокровны, их шкура по жесткости и прочности не уступает крокодильей, а украшать тела они предпочитают цветными татуировками. Вещи носят не в карманах, а просто в руках – благо оных целых четыре. Также они используют собственную слюну в качестве клея, прилепляя мелкие вещицы прямо к коже.
Последним в инф загрузились файлы для электронного переводчика. Три туземных языка.
– У вас будет очень сильный акцент и не слишком правильная расстановка слов, так что по легенде вы иностранец из дальних краев, плохо знающий язык, – инструктировал риггер. – Постарайтесь говорить поменьше. К тому же у вас чхьеен – это такая местная болезнь, при которой закладывает дыхательные пути.
– А это еще зачем? – удивился Троост.
– На тот случай, если попросят что-нибудь прочитать.
– Не совсем вас понял.
– Понимаете, устных языков у йогранов не меньше, чем было у нас до перехода на всеземной. Мы расшифровали и перевели семь наиболее распространенных. Но вот письменность… с письменностью сложнее. Йограны используют пахучее письмо. Выращивают одно растение с губчатыми стеблями, потом эти стебли высушивают и «пишут» на них. Они умеют выделять особый пахучий секрет. Его наносят на стебель, а затем «читают», пробегаясь по стеблю жвалами.
– И расшифровать не получается? – усомнился Троост. – Неужели он настолько сложный?
– Расшифровать-то было как раз несложно. Они могут использовать всего два знака – «запах есть» и «запаха нет»…
– Позвольте вас перебить. Азбука Морзе?
– Угадали. Письменность Иннаа – это пахучая азбука Морзе. В большинстве языков Иннаа используется тридцать символов – два однозначных, четыре двузначных, восемь трехзначных и шестнадцать четырехзначных. И вот читать эти тексты… нет, технически мы можем их читать, используя аромасканер, но… он выдает в основном белиберду. Понимаете, эти стебли довольно тонкие, и на каждом несметное количество пахучих сигналов. Целый роман помещается. Представляете, насколько микроскопические там «буквы»? Йограны читают свободно, а вот сканер распознает текст с жутким количеством огрехов. Все сливается в кашу. Мы его понемногу совершенствуем, так что детские стебли он уже более-менее читает… там «шрифт» более пахучий и «буквы» крупнее…
Троост принял информацию к сведению, но про себя подумал, что ему это все равно ни к чему. Он же зоолог, а не культуролог. Он охотится за редкими животными, а не за редкими инкунабулами.
Животные обычно неграмотны.
Трооста высадили на планету глубокой ночью. Флаер приземлился посреди чистого поля, пятью километрами восточнее маленького городка. Севернее темнела стена леса – именно там и водятся йунглюли. Это животное не назовешь распространенным, а поскольку йоалки обожают на него охотиться, со временем оно может вообще вымереть. Именно поэтому Троост так спешил отловить несколько экземпляров.
Уже издалека было видно, что в этом городе живут не люди. И дело даже не в том, что здания были раза в два больше. Город окружал крепостной… бордюр. Длинная каменная линия высотой примерно в сорок сантиметров.
Поначалу Троост не мог понять, зачем это нужно. Но потом смекнул. Йоалки умеют летать, так что от них никакой стеной не загородишься. А йограны… изучив ноги своего экзоскелета, Троост окончательно убедился, что йограну такой бордюр не преодолеть.
У этих четырехруких великанов нет ни локтей, ни коленей. Их ноги и руки изгибаются подобно резиновым трубам. И слишком высоко поднимать ноги они не могут. Если даже йогран ухитрится перенести ногу через бордюр, он потеряет равновесие. Чтобы перебраться через это пустяковое препятствие, ему придется буквально упасть на него и скатиться с другой стороны.
Хорошо, что в экзоскелете Трооста был автопилот, обеспечивающий правильное движение. Сам бы он и за неделю не научился передвигаться по-йогрански. Эти неуклюжие создания не могут ни сидеть, ни лежать. Точнее, лежать йограны могут, но только если упадут. А встать без посторонней помощи йограну так же сложно, как человеку – пробежаться на руках.
Теперь Троост понял, почему ступни у йограна такие липкие. Большую часть жизни они проводят на ногах. Спят тоже стоя, как лошади и слоны. Двуногому существу не так-то просто сохранять во сне вертикальное положение – вот на помощь и приходят «липучки».
Сообразив, что следующие шесть дней ему и самому придется спать стоя, Троост немного приуныл. Дышалось в экзоскелете нормально, климат-контролер работал отлично, тело не испытывало дискомфорта… но это сейчас.
При входе в город Трооста долго мурыжили. Потребовали предъявить документы и заплатить входную пошлину. Для землянина двадцать пятого века это звучало жутким анахронизмом.
Хорошо, что паспорта йогранов не были пахучими травинками, как книги. Подделать такой документ с абсолютной достоверностью было бы непросто даже молекулярному репликатору. Малейший огрех – и арестуют как иностранного шпиона.
Зато медный жетон размером с ладонь земная техника подделала легко. Именно такие штуки в этой стране носят все йограны, попросту ввинчивая их в жесткую кожу на груди. На жетоне выбит королевский герб, а вокруг – кольцо точек с промежутками, означающее имя. Изобразительная форма письменности Иннаа.
Документы Трооста вопросов не вызвали. А вот с деньгами оказалось посложнее. В качестве денег йограны использовали… сигареты. Склеенные трубочкой листья местного растения набивались легким наркотическим порошком одного из двадцати трех сортов. Чем дороже сорт, тем ценнее «монета». За самую дорогую можно приобрести целого йоороза – крупную домашнюю скотину.
Троосту выдали с собой целый «портсигар» денег. Как и многие вещи йогранов, деньги-сигареты носились прямо на коже. Лизнул – приклеил. И вот это и вызвало неожиданную проблему – Троост не умел их отклеивать. Сами-то йограны проделывали это с легкостью – филигранное движение шпорой на запястье, и сигарета в руке. У Трооста этот природный инструмент тоже имелся… но он никогда раньше им не пользовался. И удалось это далеко не с первой попытки.
А потом он еще и растерялся, не в силах распознать номинал. На сигаретах не было никаких пометок, никаких обозначений. Единственное отличие – запах. Йогран в принципе не может их перепутать, как человек не может перепутать золото и серебро.
К счастью, Троост вспомнил о своем «недуге».
– У меня чхьеен, – виновато произнес он, протягивая привратникам сигареты на ладони.
Те внимательно посмотрели сначала на него, потом друг на друга. Троост готов был поспорить, что сейчас они размышляют, не околпачить ли этого чужеземного простофилю. Он ведь не узнает, какую сумму они у него заберут…
Но по лицам этих инопланетян ничего нельзя было прочитать. Разумеется, у йогранов тоже есть своя мимика, но человеку она ничего не говорит. Три четверти лица йограна – это пасть с тремя парами жвал разного размера. Их рот выполняет уйму функций – это и отверстие для приема пищи, и речевой аппарат, и дыхательный, и орган обоняния, и производитель клейкой слюны, и даже письменная принадлежность…
Наконец один из привратников сграбастал три сигареты и махнул Троосту – проходи. Обернувшись, он увидел, как йограны о чем-то препираются – не иначе о том, как разделить добычу.
Все-таки интересно, сколько же они у него взяли? Анализатор бы…
Городишко Троосту достался невзрачный, грязненький. Зелени на улицах почти нет, дома в основном одноэтажные, скверно выстроенные. Йограны почти всегда живут на первом этаже – при их устройстве ног подъем или спуск по лестнице сродни гимнастическому упражнению. Гораздо чаще они используют пандусы.
Зато йоалки предпочитают именно верхние этажи. Троост уже видел, как эти крылатые создания влетают или вылетают из распахнутых настежь окон. Удивительно красивые существа. Очень хрупкие, очень изящные. Почти вдвое меньше йогранов и раз в десять легче.
Йоалки тоже обладали шестью конечностями, но на этом их сходство с йогранами заканчивалось. Гибкие воздушные тела, огромные радужные крылья, длинный хоботок вместо жвал, вздутые яйцеклады и роскошнейшие, многокрасочные антенны, растущие из затылка и тянущиеся до самых пяток.
За первые пять минут Троосту встретилось несколько десятков йогранов и всего два йоалка. Но сразу было видно, что именно йоалки тут главные. При их приближении йограны сразу сгибались в поклоне, свешивая к земле толстые ручищи. Одного йоалка вообще несли в паланкине – хотя своим ходом он явно долетел бы гораздо быстрее.
Но больше всего Трооста покоробила одна сцена. Двое йоалков вдруг набросились на какого-то йограна. Сначала они кидали в него камнями, а потом и вовсе налетели и принялись пырять шпорами на запястьях. Несчастный великан только глухо постанывал и прикрывался руками. Одного его удара хватило бы, чтобы переломать йоалкам руки и ноги, но он даже не думал сопротивляться.
Это происходило солнечным утром, посреди оживленной улицы, однако никто из прохожих не вмешивался. Все смотрели с полным безразличием.
Троост мог вмешаться. У него было средство самообороны – встроенный в одну из рук стопер и генератор защитного поля. Но то и другое разрешалось применять только при нападении на самого Трооста. И даже в этом случае рекомендовалось воздержаться от агрессии, если нет прямой угрозы для жизни.
Закончилось все тем, что йоалки отняли у йограна какое-то лакомство, похожее на сочную грушу, и тут же вонзили в него свои хоботки. Избитый йогран смиренно согнулся всем телом и попятился, не выказывая ни малейшего недовольства.
Троост вздохнул. Он уже знал, что социальная система Иннаа очень несправедлива, но одно дело знать, а другое – увидеть собственными глазами. Это ведь не сословия и даже не касты, а разные биологические виды. На древней Земле у раба все-таки был шанс освободиться, а простолюдин при удаче мог получить дворянство…
Но йограну никогда не стать йоалком.
И ведь такая система везде, по всей планете! На Иннаа больше сорока государств, и в каждом йограны подчиняются йоалкам. Конкретные условия разнятся – где-то йограны полностью порабощены, где-то просто действует сегрегация, но равноправия между жизнеформами нет нигде.
Однако это их жизнь, и другой они не знают. Может, когда-нибудь йограны и догадаются послать ко всем чертям жирующих паразитов…
Но Троосту от них нужен только йунглюль. А поскольку у него нет ни биоискателя, ни силовых пузырей, ни дронов, придется заручиться помощью туземцев. С местными способами охоты Троост не знаком и за шесть дней вряд ли успеет ознакомиться.
Инф нарисовал перед глазами спутниковую карту городка. Названий улиц не было, но некоторые здания имели пометки. «Ратуша», «тюрьма», «церковь», «пивная»… это последнее Трооста заинтересовало. На этой планете еще не существует ни инфосетей, ни справочных бюро, так что поиски лучше всего начинать с питейного заведения.
В качестве вывески над дверью пивной висела отрубленная голова йоороза. Вместо глаз у него были стеклянные шарики, а на рогах красовались пышные голубые банты.
На Земле подобное украшение было попросту невозможным, но здесь это считалось нормой. Над многими дверьми висели головы животных – йоорозы, жукайи, инкхменги, тваальги… Были домашние, были дикие…
По крайней мере, внутри Троост не обнаружил ничего подобного. Заведение мало отличалось от земных пабов и хойригеров. Длинная стойка, несколько высоких столов, ряды бутылок с разноцветными жидкостями. Вот разве что стульев не было.
За стойкой стояла миниатюрная девушка… или парень. Йограны-самки выглядят точно так же, как йограны-самцы. Друг друга они различают по запаху.
Троосту подумалось, что было бы неплохо встроить в экзоскелет аромасканер. А лучше – анализатор. Решило бы множество проблем.
Впрочем, пол бармена его сейчас не волновал. Троост заказал хтрур, один из немногих местных напитков, которые человек может пить, и даже не без удовольствия. Вкусом хтрур напоминает разбавленный кисловатый сидр и содержит всего два процента алкоголя, но на Иннаа считается чрезвычайно крепким напитком. Когда Троост одним махом влил в себя целых двести миллилитров, жвалы бармена резко разошлись в стороны – то ли от восхищения, то ли от удивления.
Выпив еще стопку и окончательно заслужив уважение бармена, Троост завязал разговор. Прикинулся чудаковатым туристом. Этакий Паганель на отдыхе – приехал издалека, интересуется географией здешних мест, хотел бы найти опытного проводника… возможно, поохотиться…
Конечно, Троост не говорил вслух. Человеческий речевой аппарат просто не смог бы передать йогранское щелканье и свист. Вместо этого он набирал текст с помощью мыслечипа, а программа-переводчик озвучивала его уже на туземном языке. Экзоскелет же шевелил жвалами в такт.
