«Оборванные нити. Том 2» kitabından alıntılar, sayfa 4

слова, эти старинные сложные, непривычные современному слуху обороты еще много часов. – Потрясающе, – прошептал он.  – Какая красота! – О, голубчик, я вижу, вы ценитель словесности, – одобрительно отозвался Таскон. – Не удивлюсь, если вы окажетесь знатоком и любителем поэзии. – Любитель, – чуть смущенно признался Сергей. – Но не знаток. – Что ж, заинтересуетесь историей судебной медицины – милости прошу ко мне, я этот вопрос много лет изучаю, могу порассказать много занятного. Вам будет небесполезно тоже приобщиться к истории. Белочка, так мы с тобой

представляет этот возмутитель спокойствия.

Моя печаль – только моя, и на этом все». Этому выражению научила

между пальцев сигаретой, делая ему знак помолчать. – Вам известно, почему мой муж живет в Норильске

еще в восемнадцатом веке передовые умы понимали, что необходимо бороться с «нездоровым и гнилым воздухом», «нездоровой пищей», «нездоровыми жилищными условиями», «болезнями всякого рода». Промышленные предприятия

Саблин решил этот криминал прикрыть, закамуфлировать и придумал целую историю с вирусами, инфекциями, интоксикацией, он даже не пожалел усилий и написал в своем заключении умные слова про клетки по типу «совиного глаза» и клетки-«чернушки», а также про прочие тонкости. Зачем Саблин это сделал? А ему взятку дали. То есть он мало того что дал заведомо

Сжечь корабли и впереди, и сзади, Лечь на кровать, не глядя ни на что, Уснуть без снов и, любопытства ради, Проснуться лет чрез сто…

поучения» он добавил сквозь зубы: «Miа tristeza es mia, y nada mas». «Моя печаль –

Сжечь корабли и впереди, и сзади, Лечь на кровать, не глядя ни на что, Уснуть без снов и, любопытства ради, Проснуться лет чрез сто…

экспертных случаях, демонстрирующих невероятные способности человеческого