Kitabı oku: «Амат», sayfa 3

Почему я вообще об этом думаю? Было и было. Не думаю, что мужчина обрадовался бы, узнав о продаже телефона, который купил. Я даже на Дашкин домик посматривала, прикидывая, что его можно продать как уже ненужную игрушку, но вовремя поняла, что, скорее всего, он станет единственным дорогим предметом в нашей квартире. Не могу я лишить дочь той крохотной радости, которую она испытывает, выставляя фигурки. Неправильно это… Ещё неправильнее жить в таких условиях, каждый день объясняя ребёнку, что мы можем себе позволить только хлеб и кашу. Но в моём случае жить так мы будем ещё не один год.

Задумавшись, пропускаю момент, когда начинает темнеть, зову Дашу, с трудом оторвав от детей на площадке, и тащу домой. Наркоманы расступаются, пропуская нас, не обронив ни слова. Лишь косо посматривают, сдерживая комментарии и глядя в пол. Не думаю, что их терпения хватит надолго. Как только они поймут, что Дамир больше не появится, вернутся к привычному отношению и сальным шуточкам. И всё станет как прежде. Для всех нас.

Глава 5

Дамир

Возвращаюсь через сутки, целенаправленно еду в знакомый двор, чтобы увидеть, как Алёна выходит из подъезда и семенит к арке. На ней та же одежда с пришитыми к блузке пуговицами, и сумка, вид которой просто кричит, что её место на свалке. Соседей не видно, хотя сомневаюсь, что ребятки выползают в такую рань.

Выруливаю и тихо еду, не выпуская из вида и наблюдая, как Алёна быстро вышагивает по тротуару, переходит улицу и проходит квартал, а затем ещё пять, пока не оказывается у старого здания, больше похожего на какое-то учреждение. Она шла, хотя мимо проносились маршрутки и троллейбусы. Даже на дорогу нет денег? Вбиваю адрес в поисковик, сразу высвечивается «Детская хореографическая школа «Фуэте». Значит, преподаёт танцы или работает на любой другой должности. И всё же, мне кажется, танцует.

Уже собираюсь уехать, как к Алёне подскакивает какой-то мужик в бежевом пиджаке и, нависнув над ней, что-то лопочет. Она стоит спиной, а вот рожа мужика перекошена от ярости. Что-то быстро и эмоционально говорит, заставляя её пятиться. Алёна делает попытку его обойти, но он останавливает, схватив за руку. Да она просто магнит для всяких мудил! И когда собираюсь покинуть машину, чтобы стать непосредственным участником событий, она огибает мужика и скрывается за дверью. Что интересно, он за ней не следует, а прыгает на заднее сиденье машины и сваливает. Успеваю срисовать номера, пометив себе, а когда пробиваю, выясняется, что это заместитель мэра. Могу предположить, что его чадо обучается в данной школе и не блещет талантом. В противном случае, что ему нужно от Алёны?

Отъезжаю от здания, решая вернуться к концу занятий, расписание которых посмотрел на сайте. И если изначально не стремился столкнуться с Алёной, то теперь элементарно беспокоюсь, чтобы мужик не выловил её после работы. Настроен агрессивно, и кто знает, откажет ли себе в удовольствии повторно подойти к ней.

Направляюсь домой, чтобы завалиться спать, выпрямив спину после суток за рулём. Назад ехал без спешки, не имея раздражителя. И хотя выскочил заказ на доставку в Россию, не взял, решив, что после Бегемота нужно сделать перерыв. Но мои планы нарушает звонок, который не принять не могу.

– Слушаю, – паркуюсь на обочине приготовившись. И если мне хотят впарить заказ, откажусь, не раздумывая.

– Что с последним заказом? – без приветствия, что вполне в его стиле.

– На место доставил, перед Заказчиком отчитался, вторую часть оплаты получил.

– Ты вернулся?

– Полчаса назад.

– Прямо сейчас тебе нужно подъехать в главный офис.

Замираю, потому что единицы были в главном офисе Организации, и это приглашение, как правило, ничем хорошим не заканчивается. Только острые вопросы решаются лично, остальное же разруливается через «оператора».

– Проблемы?

– Да. Заказчик утверждает, что ты забрал из кейса часть содержимого.

– Ещё раз. – И лучше бы я ослышался, потому что сейчас охереваю от сказанного.

– Заказчик обвиняет Перевозчика в краже. Уверен, что ты взял деньги, когда пассажир спал.

– Я работаю пятнадцать лет и впервые слышу подобные обвинения в свой адрес.

– Именно по этой причине прошу приехать лично. Фелер считает, что деньги взял пассажир, свалив пропажу на тебя. Самый быстрый способ обогащения и не самый разумный.

– Еду.

Сука! Прав был Джокер – гондон. Бегемот подставил меня, потянув у босса бабки. Но он не знает, что у меня есть существенный козырь, с помощью которого я солью его боссу, оставшись не при делах.

Останавливаюсь на пустой парковке, заметив лишь одну машину, занимающую самое дальнее место. Внутри ни разу не был и сейчас не горю желанием, но желаю «отмыться», сохранив идеальную репутацию. Вооружённый охранник пропускает без вопросов, видимо, предупреждён о моём приходе. В коридорах ни души, а я топаю в самый конец, чтобы остановиться перед стеклянными тонированными дверьми. Не успеваю постучать, как преграда отворяется, являя мужчину примерно моего возраста.

– Сова, – сухо представляется, пропуская меня внутрь.

Его голос, периодически связывающийся со мной по телефону, знаком, лично вижу его впервые. Кабинет в стиле минимализма, выдержанный в серебристой гамме. Холодный, неприятный, пустой. Длинный стол метров десять пересекает помещение, делая его официальным и отталкивающим. Именно в таких местах человек чувствует себя максимально некомфортно, что настраивает на беседу и даёт понимание – будет неприятно.

В конце этой бесконечной стальной дорожки восседает мужчина в сером строгом костюме. По какой-то причине сразу понимаю, что передо мной Фелер – глава Организации. Я пришёл, когда он уже сидел в кресле руководителя. Никогда не выяснял, кто был «до», никогда не спрашивал, кто займёт его место после. По правую руку от него мужик, по виду которого понимаю, что это и есть Заказчик. Его выдают явная нервозность и нетерпение. И если бы у меня увели дохрена денег, я бы тоже был неспокоен.

– Прошу, Амат. – Фелер приглашает занять место по левую руку, и я уверенно преодолеваю бесконечные метры, пока не занимаю предложенное место. – Господин Меркулов, – указывает на нервного, – по заказу которого, ты доставлял пассажира в Австрию, утверждает, что Перевозчик завладел частью суммы, которая находилась в кейсе в момент, когда пассажир спал.

– Бегемот клянётся, что ты потянул деньги, – тычет в меня нервный. – Утверждает, что Перевозчик был груб и угрожал избавиться от него.

– Проблемы с вашим пассажиром, – вступает Сова, – начались в первый час поездки. Амат связался со мной, объяснив, что пассажир нарушил шестое правило. Именно я попросил его выполнить заказ, уточнив, что вы не против силового урегулирования спорных моментов.

Сова даёт понять присутствующим, что проблемы с Бегемотом начались с момента, когда он с визгом залетел на заднее сиденье моей тачки.

– Что у вас за организация? – подскакивает нервный, начиная верещать. – Я требую возмещения. И наказания, – выжидающе смотрит на меня, ожидая аналогичного поведения.

Если бы он только знал, какие «экземпляры» побывали в моей машине, сейчас реагировал бы иначе.

– Присядьте. – Голос Фелера спокойный, но достаточно уверенный, чтобы Меркулов осел на стул. – Амат, скажешь что-нибудь?

– Говорить не имеет смысла, – ныряю во внутренний карман, достав небольшой предмет. – Лучше посмотреть. Салоны машин Перевозчиков третьей категории оснащены камерами. – А теперь объяснение для нервного. – В случае если пассажир настораживает, я включаю запись. Именно так и поступил, когда ваш пассажир оказался в моей машине. Двадцать часов записи, – подталкиваю к нему карту памяти, – приятного просмотра.

Меркулов растерянно озирается, не понимая, что делать с картой, но выручает Сова, который услужливо предлагает ноутбук, выставив перед нервным. Запись включается, и, вероятно, увиденное не радует мужика, который не отрывается от экрана. И я готов сидеть двадцать часов, только бы уличить Бегемота в наглом обмане и умышленном оговоре. И сейчас жалею, что не приложился пару раз к его роже, получив на это добро.

– Уточняю, – прерываю тишину, разбавляемую сопением Меркулова, – запись цельная – без пауз и остановок. Вы можете провести экспертизу, которая докажет, что склейки, подгоны и пустые места отсутствуют.

Судя по тому, что Сова устраивается на диване, а Фелер перебирает документы, мы отсюда не выйдем, пока проблема не разрешится. Вытаскиваю телефон, чтобы хоть как-то себя развлечь, и возвращаюсь к мужику, которого утром видел рядом с Алёной. Планировал «провести» её до дома, но теперь не могу сказать, когда закончится представление, устроенное Меркуловым. Замечаю, как нервный ускоряет запись, видимо, прямо сейчас наблюдая, как Бегемот спит, пуская слюни на сиденье. Спустя несколько часов опускает крышку ноутбука, привлекая наше внимание.

– Прошу прощения за ложные обвинения Перевозчика, – заключает устало, видимо, поняв, что помощник его наебал. – Готов возместить моральный ущерб, выплатив половину суммы от первоначальной ставки.

– Амат, компенсация тебя устраивает? – Сова останавливается позади меня, сканируя взглядом Меркулова.

– Да, – коротко отвечаю, хотя этот момент необязателен, но в данном случае является необходимым.

– Всего доброго.

Три пары глаз провожают Меркулова, топающего на выход. Последние несколько часов он потратил впустую и сейчас, скорее всего, растерзает Бегемота.

– Амат, как только озвученная компенсация окажется у тебя, оповести Сову. Заказчик будет внесён в чёрный список.

– Я могу идти? – поднимаюсь, но жду команды, потому как всё, что делается в Организации, происходит исключительно с разрешения Фелера.

– Да. Прошу прощения за бессмысленно потраченное время, но ситуация требовала разрешения. – Я лишь соглашаюсь, не смея возражать главе, лицо которого неподвижно. За всё время, что сидел рядом, на его лице не проявилась ни одна эмоция. – Твоя репутация безупречна. По этой причине я хотел, чтобы Заказчик как можно скорее убедился в своей неправоте.

Направляюсь к выходу, когда меня останавливают предупреждением:

– И ещё, Амат, будь осмотрителен.

– У меня есть причины опасаться? – испытующе смотрю на Фелера, потому что предупреждение мне не по нраву.

– Два месяца назад от него, – указывает на место, где совсем недавно сидел Меркулов, – поступил запрос на доставку пассажира в Австрию. Начинающий Перевозчик третьей категории взял заказ. Пассажира на точку доставил, но больше на связь не вышел. Его тело нашли в машине через сутки в районе Нижней Австрии недалеко от города Санкт-Пёльтен. Вскрытие делал местный коронер, он же написал заключение, в котором указал вполне естественные причины, но…

– Вы думаете, что его смерть – дело рук пассажира?

Фелер обменивается с Совой многозначительными взглядами, сомневаясь, стоит ли делиться умозаключениями, к которым они пришли.

– Пассажиром был Бегемот, – поясняет Сова. Странно, а тупил, словно пользуется услугами Организации впервые. – И проблемы у Перевозчика возникли аналогичные, – указывает на меня, напоминая о звонке и желании избавиться от Бегемота. – Мы предположили, что первый раз был случайностью: пассажир, возможно, был расстроен или озадачен, что и привело к возникновению конфликтной ситуации, к тому же Перевозчик недостаточно опытный, работал около года.

– Но второй раз заказ приняли?

– Да, – подтверждает Фелер, – и тут нужен был тот, кто работает долго, чтобы быстро и грамотно найти подход к пассажиру. Когда такие же проблемы возникли у тебя, – постукивает костяшками по столешнице, – мы пришли к выводу, что вопрос в пассажире. Даже связались с Джокером, зная, что отдыхаешь между заказами ты обычно в его заведении. Он подтвердил, что ты в порядке.

И сейчас удивлён, потому что Организация сопровождает Перевозчика лишь на протяжении выполнения заказа, а что следует после, их не заботит. Но, видимо, в данном случае пришлось вмешаться даже Фелеру.

– Выводы?

– Сова собрал немного данных на Бегемота, с которым ты имел «счастье» познакомиться: несдержанный и эмоциональный, остро реагирующий на любой выпад в его адрес. Но больше всего его ввергает в ярость отказ. Любого рода.

Отчего-то вспоминаю Элю и её жёсткий отпор Бегемоту. За своё «нет» она поплатилась жизнью.

– На место я его поставил, – вспоминаю сутки, проведённые в компании неприятного пассажира. – Словесно. Немного встряхнул, чтобы привести в чувство.

– Исходя из сделанных нами выводов, этого достаточно, чтобы попасть в список его врагов. К тому же он планировал свалить на тебя исчезновение части содержимого кейса, но ты, в отличие от первого Перевозчика, озаботился видеосопровождением, что в планы Бегемота не входило. Кстати, в предыдущей поездке тоже фигурировал факт кражи. Конечно же, по утверждению пассажира. Опровергнуть обвинение мы не смогли по понятным причинам, – намекает, что на мёртвого можно свалить всё.

Видимо, Бегемот решил использовать Перевозчиков как козлов отпущения для обеления себя любимого перед боссом. Но в моём случае что-то не сработало, скорее всего, мой уверенный порыв выкинуть его из машины и несоответствие в габаритах.

– Это уже не случайность.

– Один раз случайность, два – совпадение, три – закономерность, а четыре – система. Я более не намерен рисковать Перевозчиками в угоду недостойным пассажирам. Прошу прощения, что в качестве испытуемого был выбран ты, но я должен был получить доказательства. Я их получил: Заказчик в чёрном списке.

– Меркулов, как и Бегемот, может обратиться к Перевозчику напрямую. В этом случае все претензии пойдут в обход Организации.

– Перевозчики предупреждены, – быстро реагирует Сова, – но если кто-то, несмотря на предостережение, всё же возьмёт заказ, мы повлиять не в силах.

И Сова прав: иногда заказы поступают напрямую, и в этом случае мы сами решаем, стоит ли соглашаться. Но каждый из нас идёт на риск. Если бы Меркулов связался со мной в обход Организации, сейчас вопрос так быстро бы не решился.

– Спасибо за предупреждение. Я буду более осмотрителен. Могу идти?

– Не смею тебя задерживать.

Кивнув на прощание Сове, покидаю кабинет, пространство которого звенит от тошнотворной тишины. Выхожу на улицу, радуясь многочисленным звукам мира. Всё же приятно чувствовать себя живым, чего не скажешь о Фелере, который вызвал странные ассоциации. Передо мной был робот, которому несвойственны эмоции и любого рода чувства. И судя по тому, что рассказывали о ситуации с Гаем, импульсивность Фелера значительно преувеличена, потому что, на мой взгляд, он не отреагирует даже при условии, что рядом разорвётся бомба.

Обещанная компенсация падает на счёт, и я тут же отправляю сообщение Сове, чтобы уже через минуту чёрный список пополнился ещё одним именем. И этот список довольно короткий. Попадание в него обусловлено существенным нарушением, которые происходят, если пассажиром оказывается такой, как Бегемот. В данном случае он подставил босса, который больше никогда не сможет воспользоваться нашими услугами. И в доказательство прилетает предупреждение о возможных рисках в отношении Бегемота.

Смотрю на время, понимая, что занятия закончились ещё час назад и Алёна уже дома. Поэтому еду на квартиру и заваливаюсь спать, чтобы переварить неприятные события сегодняшнего дня. Просыпаюсь, когда на город уже опустилась ночь. Уставившись в темноту, думаю об Алёне, всё ещё не решив, стоит ли к ней приближаться.

Однозначно ей требуется помощь. Вопрос лишь в том, примет ли она мою. А нужно ли мне это? И на что я рассчитываю? Скорее всего, ни на что, но внутри неприятно зудит, подталкивая к той, что осталась один на один с этим миром. Я встречал много женщин, но ни одна не погрузилась в меня, оставив на поверхности вопрос благосостояния и примитивного паразитизма. Мне же хотелось другого, и, проведя несколько часов в квартире Алёны, я осознал, к чему шёл, желая отдать всё за то чувство, в котором утонул в компании двух девочек.

Ещё некоторое время раздумываю, стоит ли крутиться во дворе знакомого дома, но всё же решаю наведаться и проверить нариков, напомнив о себе. Через полчаса глушу машину под окнами Алёны и наблюдаю за подъездом, выловив три фигуры и яркие огоньки сигарет. Гомон становится громче, и когда они задевают какого-то мужика, входящего в подъезд, покидаю машину и направляюсь к интересующим объектам.

– Вечер добрый, – занимаю проём, и тот, что в прошлый раз удостоился беседы со мной, вжимается в стену. Его дружки выглядят невменяемыми, что подтверждается стеклянным взглядом и трясущимися конечностями.

– Мы с Алёной только здоровались. Ничего лишнего, – сглатывает отступая.

– А я тебе разрешал с ней здороваться? – Отрицательно качает головой. – А почему ты решил, что можно?

– Если нельзя, больше не будем.

Только сейчас понимаю, что его потряхивает, а на лбу выступила испарина, свидетельствующая о необходимости дозы.

– Что, хуёво? – Кивает. – Нечем догнаться?

– Денег нет.

И в этот момент осознаю, что пацан, переминающийся с ноги на ногу, относится к категории информаторов. Как правило, именно такие сливают данные, готовые за бабки поделиться нужными моментами.

– Могу помочь, – достаю несколько купюр, размахивая перед его носом.

– Что сделать надо? – пытается схватить, но я отвожу руку, показывая, что не всё так просто. – Убить кого-то?

– Всё намного проще, – остужаю того, кто за дозу способен на самые низкие поступки. – Пойдём, побеседуем.

Жду, когда он вывалится из подъезда, мгновенно забыв о дружках, сжавшихся в углу. Подталкиваю к машине и показываю, чтобы устраивался на переднем сиденье.

– Только это… можно рублями? Валюту менять нужно.

– Поставщик только деревянными берёт? – Кивок. – Ладно, – достаю пачку красных купюр, – если скажешь то, что хочу знать, это, – трясу деньгами, – твоё. Как зовут?

– Колян.

– Так вот, Колян, расскажи-ка мне про Алёну. Как и чем живёт, кто приходит, когда, как часто.

– Симонова Алёна Витальевна. Живёт здесь два года. Купила эту конуру у алкашей за копейки. В хате бомжатник был, она отмыла, сделала небольшой ремонт. Работает в школе танцев, здесь недалеко. Одевается скромно, я два года вижу её в одних и тех же шмотках. Тихая, молчаливая, с соседями не общается. Кроме старухи.

– Старуха – это та, что с девочкой сидит?

– Старая сука даже собственную родню заебала настолько, что они к ней не приезжают. Везде свой нос всунет, поэтому никто с ней старается не сталкиваться.

– А Алёна, значит, сталкивается?

– Старая сидит с девочкой, в свою очередь, Алёна каждые выходные делает уборку в её квартире, жрать готовит и мелкие поручения выполняет: сгонять в аптеку, магазин, оплатить счета.

– Подруги, родственники, коллеги приходят?

– Никого. Ни разу не видел. Только блатные.

– Про блатных поподробнее.

– Приезжают одни и те же, за редким исключением. Один поднимается, требует бабки. Я так понял, её на счётчик поставили.

А вот уже интересно. Может, денег заняла не у тех людей, а вовремя рассчитаться не получилось?

– Чьи будут?

– Не знаю. Того, который деньги забирает, называют Фрол. Худой, высокий, шрам на голове, – показывает на себе в области затылка. – У него в этом месте волос нет, хорошо видно. Иногда её матом кроет, требует больше. Она только отвечает, что отдаёт всё.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не отправиться прямо сейчас к этому Фролу, чтобы объяснить, как с женщинами общаться.

– Часто приезжают?

– Два раза в месяц, иногда три. Не знаю, по собственному желанию или она звонит.

– А мужик? Некому заступиться? – Понимаю, что такового не имеется, но хочу подтверждения от Коляна.

– Был тут один год назад, – прыскает и гогочет. – Папина радость, мамина сладость.

– Это как?

– Рубашечка в клеточку, брючки со стрелками, сандалики, очки – классический задрот. Но рожа смазливая. Провожал её, в уши ссал, хуйню какую-то впаривал. Ей жрать нечего, а он пальцем в небо тыкал и про звёзды рассказывал.

– И?

– Когда блатные приехали, он её как раз провожал. Вспомнил, что у него яйца имеются, решил поговорить.

– Поговорил? – примерно представляю, чем закончился разговор, но желаю уточнить.

– Ага, – Колян ржёт, – в скорой помощи. Он после первого удара свалился замертво, Алёне тоже перепало по мелочи. Предупреждение выписали на месте. Больше я его не видел. Да и понятно, что такой за неё не впишется, просто не потянет.

– А какой потянет?

– Такой, как вы, – окидывает меня затуманенным взглядом, по которому понимаю, что времени у меня немного. Когда Коляна начнёт выкручивать, ничего уже не скажет. – Я ствол сразу срисовал, – кивает на виднеющуюся кобуру. – В прошлый раз подумал, что мент, но сейчас понимаю, что сфера другая, посерьёзнее, чем у ребят, которые Алёну прессуют.

– Как считаешь, Колян, нужна Алёне помощь?

– Нужна, – облизывает пересохшие губы, показывая, что уже на грани. – Старая ей постоянно говорит, что мужик нужен, который позаботится о ней и ребёнке. Если, конечно, разгребёт то дерьмо, в котором она варится. А желающих на горизонте не видно.

Можно считать, что горизонт занят, но пока Коляну знать об этом не стоит. Где гарантия, что за деньги он не сольёт меня тем, кто приезжает к Алёне? Отдаю ему обещанное, радуется, едва из штанов не выпрыгивая.

– Хочешь заработать ещё столько же?

– Хочу, – произносит с придыханием, заталкивая купюры в карман.

– Мой номер, – протягиваю визитку. – Как только блатные появятся, ты должен мне позвонить. Телефон есть?

– Есть. Должны на днях приехать, давно не было.

– Значит, договорились. А теперь вали, а то сдохнешь.

Колян выскакивает из машины и спешит к арке, чтобы порадовать себя и дружков. Обдумываю услышанное, понимая, что Алёна обложилась проблемами со всех сторон, а сколько их в сумме, пока непонятно. Прессуют либо по делу, либо нашли удобный вариант: мать-одиночка, которой можно манипулировать с помощью ребёнка. Таких историй сотни, она не стала исключением. Объяснение я могу получить от неё или от парней, которые к ней наведываются. И второе, на мой взгляд, более реально, потому что делиться Алёна не будет, решив, что преследую собственную выгоду. С неё взять нечего, но я для неё чужой, лишь единожды появившийся и так же быстро исчезнувший.

Придётся основательно потрудиться, чтобы подобраться к закрытой Алёне. После рассказа Коляна принял решение помочь ей и маленькой девочке по имени Даша, которая приняла меня с таким радушием и любовью. И если тогда подумал, что она проникается так ко всем, то после полученных сведений понял, что девочка действительно была мне рада. Именно мне. Уже одно это вдохновляет ворваться в маленькую семью, в которой, может быть, найдётся место и для меня.