«Я вам пишу…»

Мне так знакома эта грусть.

И так глупа здесь моя роль.

Где сердцу пусто… пусто, пусть.

В висках рассеянная боль.

Не вырвать с корнем. Не поймать.

Ты был и умер. Черт с тобой.

Уже не больно – наплевать…

***

Кипучая вонь подвала.

Прокуренный рот до кишок.

Однажды меня моя мама

В сырой положила мешок.

И я, как ненужная утварь,

Рос около мусорных баков,

Где каждые третьи сутки

Жизнь нагибала раком.

Где каждая встречная с**а

Плевала в мое лицо.

И грязь – круговая порука…

Как копоть, марала всего.

Глаза плесневели  от боли.

Гудели от холода руки.

Но я оставался спокоен,

Терпел я с достоинством муки.

Меня по чуть-чуть убивали,

Пытаясь извлечь все живое.

И страх в мои жилы вгоняли,

Чтоб горше казалось горе.

Унылая жизнь подвала,

Дырявый карман у дорог.

Когда-то меня моя мама

В сырой положила мешок.

2007 г.

Чернобылю

Я дежурила ночью в палате.

Руки желтые, сеточка вен.

Ты шептал: «Ты рискуешь. Ну, хватит –

Во мне тысяча адских рентген!»

Ты сгорел за четырнадцать суток,

Кожей приняв смертельную дозу.

Твое тело в ожогах над уткой…

И в глаза мои просятся слезы…

Для меня был единственным счастьем…

Тот малыш, что внутри меня жил.

Умер утром мой маленький мальчик

Прям во мне… просто к папе спешил.

Мой любимый, мой нежный, мой милый.

Защищая чернобыльский прах,

Ты оставил меня в это мире

В одиночестве, где боль и страх.

Схоронили тебя, как убийцу.

И засыпали черной землей.

Я глядела в чиновничьи лица.

Да прибудет с тобою покой.

От молений опухли колени.

От страданий не видят глаза.

Бог жестокий, наверно, бездельник,

Если отнял тебя у меня…

Доченьке

Колется и ладится.

Спи, моя красавица.

Будет скоро странствие,

Если постараешься.

Сны ведь – долголетие.

В жизни без неверия

Некуда деваться.

Только притворяться.

Любится и нравится.

Не грусти, красавица.

Папка твой ревнует –

Кто ж тебя полюбит?

Ягодка и солнышко.

Мир весь для тебя.

Нежный мой воробушек,

Девочка моя.

Верится и плачется.

Маме твоей кажется…

Спи, моя красавица.

Все придет. Все станется.

Дочке

Засыпай, родная

Девочка моя.

Пусть тебя ласкают

Лучики тепла.

За окном качнется

Небо ледяное.

Пусть тебя коснется

Бережной рукою.

Засыпай, малышка.

Я тебя держу.

Тельце тяжко дышит.

Сон твой сторожу.

Заболел мой цветик.

Уморился, спит…

В снах летает где-то…

Носиком сопит.

Засыпай, мой птенчик.

Завтра встанем рано.

Обнимаю крепче.

Чувствую, устала…

Холодно и снежно.

Заметает лес.

Спи, котенок нежный.

Я с тобой, я здесь.

Только укачала.

В комнату иду.

А сама зеваю.

По дороге сплю.

Провалилась в сон я.

Долгий и горячий.

Открывает томно

Двери моя доча.

И тоскливо просит

«Поиграй со мной!».

Сладкий мой ребенок.

Долгожданный мой.

Ну, никак не спится

Маленькой такой.

Подняла ресницы,

Машет головой.

«Спать не буду, мама.

Я хочу играть.

Ты скажи, где папа?

Буду его ждать!»

И придет Сережка

Он с работы… злой!

Но увидит крошку:

«Ты зайчонок мой!»

На отца посмотрит

Девочка моя.

Улыбнется кротко,

Заблестят глаза.

Станет вдруг спокойной.

На его колени,

Заползет довольно,

Словно на качели.

По головке гладит

Девочку свою.

Шепчет тихо «Майя,

Я тебя люблю…»

И малыш безвольно

Канет в царство снов.

Как нужна ребенку

Отцовская любовь

2010 г.

О любви

Другие люди, как слепые.

Им угождая от неверья,

Я тосковала по святыне,

По самой первой и нетленной.

А ноша стала вновь тяжелой

И так приноровит упасть.

Но мне не сжечь свои оковы.

Терзая, верность, не распять.

Другие девы, как богини,

А я давно кажусь рабой.

Я просто берегу святыню,

В которой вечная любовь.

2003 г.

России

Как больно били прямо в сердце,

Купая его стан в дерьме.

Сегодня под венец невестой,

А завтра я в щенячьей конуре.

Мне ваши опостыли рожи!

Тошнит от скользкого вранья.

Мне наплевать, что мы похожи.

Я не такая. Вы – не я.

Вы, вечно думая о деньгах.

Об изобилии, изыске.

Прочь забываете о вере,

О том, что стоит жить здесь.

Как вы жестоко били в сердце,

Что я, распухшая, блевала.

Сегодня я сортира место

Бесцветным спиртом помечала.

А завтра на потеху вашу

Распнут наивность, доброту.

И легкомысленность на плаху.

На эшафотах, как в аду.

Я никогда такой не стану,

Жестокой, твердой и тупой.

Я оторву дерьмо от сердца стана,

Пойду совсем иной тропой.

Вам, бессердечным, приземленным

Побольше желчи бы во рты.

Где жрете «шоу-биз» зловонный,

Глотните дегтя, где бомжи,

Где во дворах гниют сироты.

С наживой вырубка лесов…

Где аферисты и уроды,

Детей насилующие в рот.

Где спекулянты, наркоманы

И уходящие в запой,

Порнодельцы, бисексуалы,

Где самый смертный, рвотный слой.

Вы в думе задницы нагрели,

Минуя вмиг капитализм.

Большие животы отъели,

А здесь уже снует нацизм.

Слащаво, даже пошловато

Все публикуют СМИ на утках.

Увозят русских женщин в штаты

И превращают в проституток.

На рынках рвутся бомбы злые.

Неофашисты на подходе к власти.

А вы уже мильонами набили

Свои расплющенные пасти.

Как сильно били прямо в сердце,

Прикатывая катафалку.

Вы все из одного же теста.

Взяла б, размазала бы скалкой!

2008 г.

Во имя жизни

Она  хотела так родить.

Все безуспешно. Третий год.

У них семья. Налажен быт.

Хватает денег и забот.

Она хотела мамой стать.