Kitabı oku: «Наставник», sayfa 9

15. Радость

Теплый ветер раздувает волосы. Пряди хлещут по лицу, но мне приятно. Смотрю вниз. Колени, кроссовки, под ними скейт… А ниже – высоченная опора вантового моста. Вперед и позади меня улыбается городу толстый металлический канат, к которому крепятся вертикальные столбы, поддерживающие мост. Надо мной кружит вертолет. Там оператор. Он снимет мой трюк. Салютую ему, отталкиваюсь, встаю обеими ногами на скейт и лечу вниз по перевернутой арке. Моя цель – долететь до другой опоры.

Скорость все выше, воздух бьет в лицо, толкает в грудь, в душе эйфория и восторг, но в нижней точке дуги вдруг срываюсь. Лечу вниз. В воду. Она красивая. Сине-зеленая, прозрачная. В воздухе успеваю кувыркнуться и вхожу в гладь залива вертикально вниз головой, выставив перед собой сцепленные руки.

От поверхности отражается солнце. Погружаюсь и рассматриваю опору моста. Облеплена ракушками и кораллами. Завораживает. Хочется потрогать. Поверхность все дальше. Наслаждаюсь подводной красотой – на дне виднеются полузанесенные песком останки упавших с моста автомобилей. Кузовы продавлены, стекол нет, металл поеден ржавчиной.

Поднимаю голову, смотрю вверх – поверхность блестит разлитым светом где-то очень далеко. Хочется вдохнуть. Пока не страшно, но надо наверх. Отталкиваюсь руками и ногами по-лягушачьи, постепенно поднимаюсь.

Легкие начинают ныть.

Ускоряю движения. Красота кораллов и ракушек уже не радует.

Хочется вдохнуть все сильнее.

Отчаянно гребу руками, перебираю ногами. Все равно медленно!

Разум заполняет паника.

За грудиной уже нестерпимо жжет. Нужен кислород. Сейчас же! Но бликующая золотистыми всполохами поверхность по-прежнему далеко.

Может, если я открою рот и немного вдохну воды, станет легче? Снимутся спазмы, и я таки смогу выплыть?

Сознание мутится. Силы на исходе. Вдыхаю…

И просыпаюсь. Дышу полной грудью. Легкие саднят. Похоже, я по-настоящему не могла вдохнуть? А мозг объяснил это красивым сновидением… Простынка под щекой мокрая, пахнет слюной.

Пытаюсь подняться на локтях и ощущаю сильную резь в мышцах. Бицепсы будто из ваты, не напрячь. Переворачиваюсь на бок и словно со стороны слышу собственный стон – кожа на ребрах отзывается сильной болью. Сажусь. Лопатки тоже ноют.

Зажигается свет. Обрывки майки свисают спереди. В голове против воли мелькают фрагменты последнего вечера. Хочется пить… С трудом поднимаюсь на ноги. Надо дойти до кухни, там есть фильтр проточной воды. Бросаю взгляд в зеркало – посмотреть, что там на ребрах? Лень. Да и какая разница? На этот раз Рик точно оставил синяки. Боль была слишком острой и сильной. И что я на это сделаю? Ничего. Проглочу.

Опираясь на стену, двигаюсь к проходу. Слабость в теле давит так, будто на мне латы и шлем в придачу, точно на средневековом рыцаре. И как при таком раскладе пережить завтрашнюю тренировку? Разум тонет в пучине отчаяния. Колет в переносице, в глазах становится влажно.

Рик на что-то рассердился. На что? А есть ли смысл выяснять? Он в бункер явился уже заряженный, злой, как черт. Но потом мы начали разговаривать – меня осеняет. Все полетело в бездну, когда я сказала, что мечтаю о мужчине.

Дура! Дура ты, Макс! Он, похоже, подумал о ком-то другом… Сам дурак! Мог бы догадаться, что из знакомых мужчин у тебя, кроме него, никого нет.

Свет загорается следом за мной по всему пути. Добираюсь до мойки, включаю воду в тонком кране. Подставляю стакан. Он кажется невыразимо тяжелым. Трудно держать. Но жажда сводит с ума. Язык липнет к вязким щекам. Жадно пью. Становится легче.

Тем же манером возвращаюсь в свою конуру. На будильнике три утра. Снимаю обрывки майки, стягиваю штаны. Хоть остаток ночи досплю по-человечески. Надеваю пижаму – спину саднит от прикосновения ткани. Комок слез прокатывается по горлу. Всхлипываю. Обида щемит за грудиной. Рик знал, что я не справлюсь. И бил сильнее, чем вчера. Отыгрался? Или просто получал удовольствие? А может, все вместе – сорвал злобу, испытал разрядку и довольный ушел спать?

И чего ты расклеилась, Макс? Не ты ли клялась себе, что если цена преображения – твои страдания, то ты согласна? Или платишь, или уходишь, так?

Все верно. Но одного старания мало. Я и так прикладываю все силы, чтобы выполнять требования в точности, но он умудряется найти повод причинить мне боль. Точнее, создать. Это жестоко!

Устраиваюсь на матрасе. На животе неудобно, зато не больно. По щекам текут слезы. Снова захлестывает отчаяние. Сколько еще я смогу терпеть? С каждым разом Рик становится более жестоким и изощренным… Даже плевать, что оставил синяки. Наказание не должно быть приятным. Страшно, что он высосал причину из пальца…

Да не из пальца, ты, дурилка! Придумала тоже – говорить ему, что мечтаешь о мужчине! Что он должен был подумать? Не давай поводов, и будет тебе счастье, Макс!..

***

Будильник взрывается хриплым пиканьем словно прямо в мозгах. Открываю глаза. Голова тяжелая, как чугунный шар. Кажется, если по ней стукнуть, звук будет такой же, гулкий протяжный «бом-м-м». Не без труда отрываю тело от матраса. Все болит. Спина – после плетки, руки – от отжиманий. Пресс все еще ноет с последнего раза. На пластилиновых ногах добираюсь до умывальника. Смотрюсь в зеркало. Я. Лицо уже начинает зеленеть, синяки перешли в новое состояние.

Почему взгляд страдальческий? А ну взбодрись, Макс! Не стоит Рику видеть тебя такой несчастной.

И правда что. Еще подумает, что я не справляюсь…

Надо идти готовить завтрак. И зачем Рик по воскресеньям встает в такую рань? Воскресенье – день, когда надо отодвинуть все дела и нежиться в кровати до полудня. Приготовить панкейки с джемом, посмотреть мелодраму. Однажды же я выйду отсюда? Как я проведу первое воскресенье на свободе? Диснейленд? Ярмарка? Парк? Парк! Прогуляю по извилистым аллеям целый день. Буду есть сахарную вату и арахис в карамели, запивая разливной газировкой.

Плетусь на кухню. На полпути нос улавливает вкусный запах. Яичница?! Под языком собирается слюна. Нет, показалось. Ну откуда?.. Против воли иду быстрее. В коридоре слышу шкварчание. Рик готовит завтрак?! Больше ведь некому… если, конечно, он не привел сюда кого-то еще. Нет, бред! Почти влетаю в кухню и в шоке замираю.

Рик в серых матерчатых штанах и светлой футболке стоит у плиты и действительно жарит яичницу. Выглядит мило, по-домашнему, словно заботливый супруг, никак не суровый тренер, как когда он в спортивной одежде. Он может быть разным! И этот его облик мне особенно нравится.

Рик поворачивается на звук моих шагов и игриво смотрит на меня. Приветственно машет кухонной лопаткой. Щиплю себя за руку. Нет, не сплю.

– Доброе утро, Макс, – словно издалека слышу его голос. – Садись, завтрак почти готов.

Оторопело забираюсь на высокий стул. Нет, не верю. Что происходит? Неужели он заглаживает вину? А может, у него есть двойник или брат-близнец? Вчерашний колючий и сегодняшний плюшевый Рик – словно две крайности, Инь и Ян.

Вскоре он ставит передо мной плоскую тарелку с яичницей. Сверху посыпал сушеной зеленью, вижу на глади желтка растаявшие крупинки соли. Он, оказывается, умеет и приготовить, и красиво подать. Кладет рядом вилку и нож.

– Ешь, Макс, – произносит бархатным голосом и усаживается напротив. – Я сейчас все тебе объясню.

Отрезаю небольшой кусок нежно поджаренного белка. Отправляю в рот. Смотрю на Рика.

– Я же главного тебе не рассказал! – выговаривает с веселой досадой. – По воскресеньям день Радости, если ты делаешь успехи.

Выглядит взбудораженным, как под наркотой. А может, не спал ночь и теперь на нервном бодряке. С подозрением смотрю на него, а он улыбается еще шире и добавляет:

– Твои успехи на этой неделе меня порадовали, – пробивает вилкой желток с громким фаянсовым звяком. Вздрагиваю. – В ответ я радую тебя. Усвоено?

Не усвоено. Не верю. Неуютно тут сидеть! Он будто на ходу выдумал правило про этот день «радости». Да и успехи у меня такие себе. А еще не отпускает ощущение, что он дает эту радость взаймы. Рано или поздно мне придется за нее расплатиться. Страшно. Напряженные плечи не опускаются, пальцы до боли стискивают вилку.

– Усвоено, сэр, – отвечаю осторожно и продолжаю есть.

Рик тоже углубляется в тарелку. Остальная часть завтрака проходит в тишине. Привычно. Наверное, ему не о чем со мной говорить. И правда, я просто очередная посредственная воспитанница. Чего от такой ожидать? Интересно, есть ли у него девушка? Вряд ли. Ни одна не спустит своему парню многодневное отсутствие дома. А я бы… я бы стерпела. Я бы все ему простила. Ты ему и так все прощаешь, Макс. Ты тряпка! Он на такую не позарится!

После завтрака Рик сам готовит чай. В этом есть что-то неправильное, как будто я не заслужила. Но возражать не рискую. Мое дело принимать и соглашаться. Мы курим в зале за журнальным столиком. Наслаждаюсь сигаретой. Хотя, конечно, была бы рада покурить вне стен бункера. Теперь они давят. Совсем недавно я чувствовала себя тут, как дома, но это тюрьма, и она угнетает.

– Даю час привести себя в порядок. Накрасься, оденься, наведи красоту, – Рик заговорщически смотрит на меня. – Нас ждет культурная программа.

Нет, я точно сплю! Как будто притянула это собственными размышлениями! Даже если он просто выгуляет меня в парке, как это было раньше, я буду счастлива.

Ты думаешь как собака, Макс! Фу!

– Конечно, сэр, – почти выкрикиваю от радости.

Но почему-то жду позволения уйти. Хотя бы кивка.

– Все, беги! – Рик машет рукой в сторону коридора. – Время пошло! Тик-так!

Совсем другой. Это определенно Рик, а не какой-то двойник, но этот совсем отличается от себя обычного – сурового и холодного. Убегаю к себе, быстро скидываю пижаму и забираюсь в душ. Напор – словно в аппарате для пескоструйной обработки. Струи болью обжигают спину. Но я так счастлива, что почти не обращаю внимания, встаю к распрыскивателю лицом, жду, пока намокнут волосы.

День определенно начинается лучше, чем я могла ожидать. Да что говорить, начинается бомбически! От радостного предвкушения мандраж легкой дрожью то и дело охватывает тело.

Надеваю единственную приличную одежду – шорты и цветастую майку, в которой уезжала из квартиры после уборки. На макияж трачу непристойно много времени, но успеваю за час и выбегаю в зал, готовая выхватить из рук Рика уже надоевшую маску для сна.

В запасе еще минут пять. Сажусь в кресло, закуриваю. Жду. Рик появляется из спальни с опозданием. Взъерошенный и злой. В черном строгом костюме, в застегнутой на все пуговицы белой сорочке и при галстуке, словно топ менеджер какой-нибудь компании с Уолл-Стрит. Что-то не так. Страх снова сковывает тело. Голова сама вжимается в плечи. Сижу тихо, как мышка, стараясь не смотреть в его сторону. Что он выкинет в таком раздрае – одному богу известно.

Направляется ко мне порывистыми шагами. Боковым зрением не разглядеть, что у него в руке. Сижу ни жива ни мертва. Ком застрял в горле и никак не сглатывается.

– Вот, почитай, – слышу голос и перевожу взгляд на нависающую фигуру, которая заслоняет свет ламп под потолком. Протягивает книгу. – Возникли сложности. Вернусь через два часа. Ногу давай?

Привычно защелкивает манжету цепи у меня на лодыжке. Движения такие же жесткие, как и раньше. От добродушного мягкого Рика не осталось и следа. Передо мной снова жестокий тиран.

Закончив с кандалами, Рик молча уходит. Скрывается за дверью спальни. Смотрю ему вслед пока не захлопывается створка. Откуда это дурацкое чувство, что вижу его в последний раз?!

Прекрати накручивать, Макс! Все будет хорошо. Подумаешь, какие-то сложности? Вряд ли у Рика могут возникнуть проблемы, которые решаются при помощи оружия.

Хочется верить. Он не создает впечатления человека, погрязшего в криминале.

Надо отвлечься. Смотрю на книгу. Тонкая и небольшая, в формате покетбука. Надпись на обложке «Язык жестов», ниже изображение человека, который немного склонил голову вперед и скрестил руки на груди. Просыпается интерес. Открываю. «От автора» короткое. Мол, прожил долгое время среди африканских племен и все про них выяснил, но главное – у них очень распространен язык жестов. Они мало говорят, изъясняются в основном невербально, и потому по ним так здорово изучать жесты.

Что ж, интригует! Начинаю читать. Ну, как читать – скорее, листать страницы. Картинок много, они большие, а текста мало, лишь небольшие подписи. Но меня по-настоящему увлекает! Сколько себя помню, никогда не любила читать. Смысл тратить время на всякие романы, когда они, по сути, ничего, кроме любопытства, не удовлетворяют? На них не научишься. Только сейчас, к двадцати пяти годам, я поняла, зачем читать книги. Точнее, какие действительно интересны и полезны!

Когда в следующий раз отрываюсь от чтения, чтобы закурить, смотрю на будильник на столике. После ухода Рика прошло больше двух часов. В желудке холодеет, на руках вздыбливаются волоски. А вдруг с ним все-таки что-то случилось?

Снова углубляюсь в книгу, прогоняя тревожные мысли. Останавливаюсь, когда осознаю, что не поняла ни слова с последних нескольких страниц. Закуриваю. Прислушиваюсь – слышу только мерное жужжание холодильника с кухни и собственное дыхание. В тишине от легкого шевеления ногой металлом лязгает цепь. Зачем?! Ну зачем он продолжает меня приковывать? От досады перехватывает дыхание. Разве я не доказала свою преданность? Разве не заслужила ответного доверия?

Успокойся, Макс! Мы уже это проходили! Цепь – лишь одна из проблем. Двери заперты. Ты так и так не выберешься. Успокойся уже! Рик просто задерживается.

Но успокоиться не получается! Мозг исступленно прокручивает худшие варианты. Воды в достатке. Еды хватит на неделю. При большом старании растяну на полторы-две. А дальше… Сколько я протяну до полного истощения? Цинга в отсутствие солнечного света мгновенно даст о себе знать… Ужас. Нет! Я не хочу умирать тут!

Слух улавливает шорох – Рик? Вернулся? Сердце в груди радостно подпрыгивает. Звук донесся со стороны лестницы. Смотрю на дверь в бункер не мигая, пока не вижу фигуру Рика. В том же костюме, только галстук небрежно растянут, две верхние пуговицы сорочки расстегнуты. Выглядит усталым, но довольным. Приближается.

Выдыхаю с облегчением. Снова я успела попрощаться с жизнью, и снова она не закончилась. Наверное, это какой-то знак, только вот какой?

– Волновалась? – спрашивает Рик, усаживаясь в соседнее кресло.

Видимо, заметил облегчение на моем лице.

– Да, сэр, очень, – кажется, голос подрагивает в такт тяжело бухающему сердцу.

– Страшно стало? – второй вопрос звучит еще азартнее первого.

– Да, сэр, – отвечаю уже смущенно.

Развернутого ответа Рик не просит, да и говорить, что уже решила, будто с ним приключилась беда, не хочется.

– Все хорошо, Макс, – успокаивает доверительным тоном. – Со мной ничего не случится. – Подмигивает. – Даже не думай так скоро от меня отделаться.

Отделаться?! Скоро?! Что он несет?.. Слова добираются до разума с трудом. Мне страшно тут сдохнуть на цепи, черт побери! Я про отделаться вообще не думала!

– Посмотри на меня, – поворачиваю голову и смотрю на него в упор. Рик приглядывается к лицу и бормочет под нос, – макияж не потек. Можно отправляться. – Затем добавляет с азартом: – Готова?

В душе ликует радостное предвкушение. Мне даже неинтересно, куда. Он что-то задумал. Уверена, что это будет здорово!

– Конечно, сэр, – улыбаюсь и встаю.

– Тогда поехали! – бодро подхватывает Рик и освобождает мою ногу.

Приключение началось!

16. Шопинг

Шум двигателя и шелест покрышек почти не слышен, в салоне звучит музыка – какая-то инструментальная, ненапряжная, с расслабляющего радио. Макс в матерчатых очках сидит у меня за спиной. Пристегнулась. Разглядываю ее в зеркало под ветровым стеклом. Не двигается. Спокойна – привыкла к моим методам конспирации. То и дело на лице появляется полуулыбка. Интересно, воображает место, куда я ее везу, или просто получает удовольствие от поездки?

Останавливаю машину на парковке перед Восточным шопинг-моллом. На самом деле он не восточный, а центральный. И самый фешенебельный в городе. Здесь за ослепительными, поражающими яркостью оформления витринами собраны бутики, наверное, всех известных мировых брендов. Туда мы и направимся. Я хочу, чтобы у девочки появилась по-настоящему хорошая одежда.

Торговый центр беззвучно распахивает широкие стеклянные двери. Макс делает неуверенный шаг. Затем еще и останавливается в нерешительности. Оглядывается на меня. По лицу вижу, что сомневается. Девочке неуютно в новом мире?

– Что с лицом? – спрашиваю требовательно, но нежно обнимаю за понуро опущенные плечи. – Спину расправь, чего сгорбилась?

– Я никогда не была в таких местах, сэр, – Макс почти шепчет, краснея, и охватывает взглядом простирающийся впереди широкий холл с фонтаном в центре и пестрящими изобилием магазанами по сторонам. – Здесь, должно быть, все безумно дорого…

– Позволь мне беспокоиться о цене, ладно? – в голосе против воли звучит металл. Не ее ума дело считать мои деньги! – Выберешь, что понравится. Уяснила?

– Конечно, сэр, – кивает оторопело.

Ничего ты не уяснила, девочка. Но-да ладно. Надеюсь, Макс расслабится под натиском консультантов. Они могут быть очень настойчивы и убедительны.

Доходим до моего любимого магазина «casual wear». За стеклянной стеной тысячи три квадратных футов с одеждой и аксессуарами на любой вкус. Аккуратно вталкиваю Макс в павильон, плотно уставленный вешалками и манекенами на небольших подиумах. К нам бодрым шагом, качая пышной грудью, направляется пухленькая девушка в форменной юбке синего цвета и белой блузке, которая при близком рассмотрении оказывается усыпана блестками и стразинками. На ее фоне Макс, одетая в простенькую майку и заношенные джинсовые шорты, кажется блеклой.

Консультант здоровается, обнажая ровные белые зубы.

– Чем могу помочь? – голос мягкий, как у всех пышек, смотрит мне в глаза с предвкушением, видимо, думая, что одеваться здесь буду я.

– Моей спутнице нужен новый имидж, – произношу бархатным голосом и кладу руку на плечи Макс.

– А… конечно, сэр! – спохватывается пухляшка.

Переводит тусклый взгляд на Макс. Быстро обретает обычный приветливый вид.

– Меня зовут Мирель, мисс, – скомканно показывает на свой бейдж, – для начала нам надо определиться, какой стиль вам близок.

Отдаю девочку в руки умелой костюмерши и устраиваюсь на банкетке напротив примерочных. Сколько раз я проходил такие смотрины. С Камиллой это приходилось делать раз в месяц, а то и чаще. Но инициатива всегда исходила от нее, я лишь делал ей приятное. С Макс и тут все иначе.Она выполняет приказ. Ощущаю неуютное чувство, будто так быть не должно. Но отгоняю его. Сейчас дай я ей право о чем-то попросить, она даже не догадается, что можно обновить гардероб или поправить прическу за мой счет. Охватывает азартное любопытство – а о чем она сможет меня попросить?

Мирель что-то увлеченно говорит, перекидывает через руку одну за другой вешалки с одеждой. Макс тенью следует за ней. Явно ощущает себя не в своей тарелке. С опущенной головой что-то отвечает, но не светится радостью, которую я видел у Камиллы. Бледность так и не ушла, движения скованные. Взглядом блуждает по залу, время от времени задерживаясь на вещах, которые предлагает Мирель. Девочке все еще неуютно? Это исправится только тренировками. Надо почаще вытаскивать ее в подобные места. А сегодня… Черт, ее растерянность раздражает! Нет, предлагать ей возможность что-то попросить еще рано.

Начинается примерка. Макс скрывается за ширмой и вскоре появляется в классических брюках со стрелками по щиколотку и приталенной рубашке. Смотрит на меня неуверенно. Ведь она не сможет сказать «нет», если я скажу «да». Ей вообще говорить запрещено. Мне этот наряд не нравится. Качаю головой. Мирель ловит мой взгляд, кивает и передает Макс одежду для нового образа.

За сменой нарядов проходит около получаса. Наконец Макс появляется из примерочной в рваных джинсах и ассимметричной майке на одно плечо. Улыбается. Наконец-то! Идеально! Мне тоже нравится. Киваю. Мирель, к этому моменту уже порядком уставшая и погрустневшая, вздыхает с облегчением. Макс переодевается обратно в свою одежду, идем на кассу.

***

За шатанием по бутикам проходит часа три. К джинсам и майке прибавляется обворожительно легкий белый сарафан с короткой юбкой-клеш, трикотажный обтягивающий комбинезон в продольную полоску, классические джинсы, пара обыкновенных футболок на каждый день… Макс мало-помалу расслабляется. С каждой новой примеркой выглядит все более уверенно. Похоже, моя терапия дает свои плоды!

Завершая шопинг, завожу ее в обувной магазин. Вверяю в руки консультанта и жду на пуфе рядом с зеркалом. Даже с полностью покладистой Макс шопинг выматывает. Вскоре девочка показывает мне всего три пары обуви – симпатичные балетки, легкие кеды и белые босоножки на каблуке. Определенно подобрала под только что купленную одежду. Соглашаюсь, хотя удивляет, что она не набрала больше. Я ведь дал ей полный карт-бланш.

Просыпается голод. Веду Макс в ресторанный дворик. Отправляю ее мыть руки, заказываю два греческих салата. Хочется порадовать ее чем-то поинтереснее, но, к сожалению, в таких местах все остальное не подходит под ее рацион. Макс возвращается из уборной, едва не светясь от счастья. Кажется, ее наконец отпустило. Это воодушевляет – все не так плохо. И я таки был прав – она феноменально пластична. Каким-то удивительным образом умудряется с собой договориться и прямо на ходу меняет реакции.

Ест молча, но смотрит благодарными глазами. Раньше этот взгляд преданной собаки меня раздражал, сейчас я принимаю его с удовольствием. В памяти против воли всплывает вчерашняя порка. Стыдно. Неужели я все-таки заглаживаю вину? Нет. Все было в рамках договоренности. Так совпало – будь сегодня не воскресенье, никакого дня радости бы не случилось.

Салат быстро подходит к концу. На очереди зеленый чай. И уже пора возвращаться… Нет. Рано. Не хочется заканчивать этот день. Когда рядом та, которая благодарно принимает все, что ты даешь, это приносит истинное наслаждение. Снова в памяти всплывает чертова Камилла. Она своими «хочу» и «не хочу» отравляла такие походы. Макс, конечно, по правилам не может ничего попросить, но даже если так – с ней гулять приятно. И ведь я никого из подопечных так не развлекал. День радости – традиция, которой до Макс не существовало. Откуда взялось это дурацкое желание видеть на ее лице улыбку?

– В кино пойдем? – спрашиваю будто между делом.

– Буду рада, сэр, – отвечает Макс, прожевав кусок салатного листа.

– Тогда доедай. Закинем покупки в камеру хранения и пойдем в кинотеатр, – игриво подмигиваю, уже зная, что здешний зал впечатлит ее не меньше, чем бутики и оформление торгового центра.

Она без понуканий собирает одноразовую посуду с остатками еды на поднос и относит к мусорке. Возвращается с горящими энтузиазмом глазами. Предвкушает. Я тоже предвкушаю… ее лицо, когда она шагнет в зал для ВИП-персон с диванчиками и персональными столиками.

Заполняю обновками Макс несколько шкафчиков в камере хранения перед кинотеатром. На телефон приходят ключ-коды на открывание. Направляемся к кассам. Покупаю два билета на ближайший сеанс в ВИП-ложу. На счастье, диван по центру оказывается не занят, так что нам достанется самое лучшее место. До начала показа пятнадцать минут. Заруливаю в бар, беру две бутылки воды и за руку веду Макс к открытым дверям, где уже стоит сутулая девушка в фиолетовой форме кинотеатра. Она проверяет билеты, отрывает себе корешки, с легким поклоном делает пригласительный жест. Пропускаю Макс вперед, отодвигая перед ней тяжелую бархатную куртину.

Макс проходит полутемный коридор в несколько футов и замирает на пороге зала, анфиладой возвышающегося на этаж вверх. Впереди в нескольких футах экран. По правую руку начинается лестница, ведущая к проходам между диванами. Их всего по три в ряд, напротив каждого небольшой столик типа журнального, с кнопкой вызова официанта. В воздухе витает легкий запах сигарет, заглушаемый освежающей отдушкой. Здесь можно курить. Макс ошарашенно оглядывается, ожидая меня. Подхожу и обнимаю за плечи.

– Нам в самый центр, Макс, – мурлыкаю на ухо и показываю нужный диван. – Поднимайся.

Усаживаемся. Достаю обе пачки сигарет, выкладываю на стол зажигалку, придвигаю к краю пепельницу. Макс тушуется, не знает, куда себя деть, как сесть. Снова началось. Как я и полагал, она впервые в таком кинотеатре.

– Если ты хочешь добиться цели, тебе придется привыкать к такому миру, – говорю ей вполголоса. – Когда ты будешь нормально зарабатывать, разве захочешь сидеть на заднем сиденье задрипанного Вольво своего парня-нищеброда в уличном кинотеатре?

Оторопело кивает.

– Не захочу, сэр.

Не верит. Конечно, не верит. Сейчас ей не уложить в голове, что может быть иначе. Я докажу тебе, девочка. Только дай время.

Гаснет свет. Макс немного расслабляется, откидывается на мягкую спинку. Я кладу руку ей за голову. Пальцами ощущаю шелк ее волос. Приятные, мягкие, тонкие, как и она сама.

Показывают какой-то глупый боевик с плоскими шутками. Картинки мелькают, чернота зала озаряется вспышками под громкие звуки выстрелов, тело пронизывает вибрация басового рычания двигателей. Макс смотрит внимательно, иногда вздрагивая или вжимаясь в спинку. Приближается развязка – главгад повержен, герои спасены и любовь. Конечно, любовь, по закону жанра. Приятно видеть реакцию Макс – искренне улыбается, как будто верит в эти сказки и розовые сопли. Может, действительно верит?

От долгого сидения даже на удобном диване затекает тело. Ноги тяжелые, размяться бы. Фильм наконец заканчивается, зал светлеет. Макс разочарованно оглядывается. Наши взгляды пересекаются. Вижу тоску в ее глазах. Такую же, какая сейчас просачивается ко мне в душу. Прекрасный день подошел к концу.

Выходим из зала, отправляю Макс в уборную. Да и мне не мешает освежиться. Ловлю себя на странной мысли – я ведь фактически похитил ее, но так спокойно отпускаю от себя… Знаю, что не сбежит. Прогонял – не ушла. Смотрю на себя в широкое зеркало, а перед глазами багровые кровоподтеки на ее ребрах, которые я оставил вчера. К лицу приливает кровь – даже после этого она не уйдет. У меня в руках неограниченная власть. Полный контроль. Пальцы начинает покалывать от предвкушения грядущего вечера, хотя какой-то частью сознания я понимаю, что не стоит истязать ее третий день подряд. Но кто ж меня остановит?

Дожидаюсь Макс напротив двери в дамскую комнату. Девочкам всегда нужно больше времени. И вдруг в голову приходит дьявольская идея. Не могу сопротивляться соблазну. Встаю и отхожу к бару. Отсюда в просвет между листьями раскидистой пальмы в кадке я могу видеть дверь в уборную, а от Макс меня заслоняет колонна и плоская фигура Железного человека, замершая в победном броске. Хочу понаблюдать за подопечной, когда она заметит, что меня нет. Пощекотать ее нервишки слишком заманчиво, чтобы отказаться.

– Ричард? – доносится справа. Знакомый голос. Нехотя поворачиваюсь. – Сто лет тебя не видела!

Фигуристая блондинка в эффектном розовом платье, облепившем безупречное тело, расплачивается за кофе, берет бумажный стаканчик и направляется ко мне. Ирен – прекрасная и опасная акула шоу-бизнеса. Мы пересеклись, когда она делала серию репортажей о серийном убийце, который терроризировал город пару лет назад. Я тогда выступал, как эксперт от лица Бюро. С тех пор я нередко оказывался ее «информатором». Этакое тайное оружие поведенческого отдела. Я сливал ей информацию, которая требовалась для выманивания очередного преступника. Серийники любят помпу и пафос, а Ирен в своем шоу умеет им это дать.

– Ричард! – повторяет она и, приблизившись, кладет руку мне на плечо. – Какими судьбами?

Этого я не учел. Давненько не был в Восточном молле и забыл, что могу встретить тут знакомых.

– В кино ходил, Ирен, – по-дружески целую ее гладкую, подтянутую умелыми руками косметологов щеку и добродушно добавляю: – С подругой. Боюсь, долгой беседы не выйдет.

Бросаю быстрый взгляд в сторону женской уборной. Отворяется дверь, и в проеме с кафельной подложкой стен показывается Макс. Выходит и озирается. Не обнаруживает меня. Озирается еще раз, смотрит внимательнее. Проклятье! Как же не вовремя здесь оказалась Ирен. Сбила весь кайф!

– И где твоя подруга? Покажешь избранницу? – ухмыляясь спрашивает она, перехватывая мой взгляд, и открывает рот, чтобы продолжить… Черт, не нужны мне твои расспросы!

– Да, – вырывается резче, чем позволяют приличия.

Пытаюсь высмотреть Макс – не вижу. Упустил! В жилах вскипает кровь. Ирен сейчас очень некстати, но как ее стряхнуть, не обидев, идей нет.

– Пойдем, Ричард. Не заставляй девушку ждать! – повелительно мурлыкает Ирен и картинно встряхивает пушистыми нарощенными ресницами. – А по дороге я расскажу тебе идею нового проекта.

Она берет меня под руку. Для таких кокетливых дамочек, как она, это обычное поведение, но сейчас ее острый локоть словно огнем обжигает мне ребра. Цокот шпилек по каменному полу отдается в мозгу раздражающим звоном. Мы идем не напрямик, протискиваясь между диванчиками, а вокруг, как положено. Поставленный мелодичный голос льет в уши что-то о новом тв-шоу. Ирен планирует сделать серию выпусков о самом поведенческом отделе. О том, как все устроено внутри. Разумеется, предлагает мне быть центральным элементом этого проекта – у меня она будет брать все интервью.

– Не думаю, что это хорошая идея, – отвечаю холодно, когда она наконец замолкает, ожидая моей реакции. – Тебе никто не позволит раскрывать правду о работе отдела. Нельзя дать преступникам возможность подготовиться к расследованию и лучше замести следы.

Ирен останавливается, разворачивая меня к себе. Она всегда получает, что хочет.

– Нет, Ричард, так не пойдет! – в глазах вспыхивает недовольство, которое не в силах скрыть даже зеленые контактные линзы, черты лица хищно заостряются. – Ты должен мне помочь. Уговори руководство! Это и вам пиар, между прочим.

Мы стоим в начале длинного коридора, который ведет к кинозалам. Уборные находятся впереди, но я не вижу Макс. Ни напротив женской, ни у мужской комнаты. Ладони вспотевают и становятся холодными. Куда она делась?

– Ирен, милая Ирен, – отвечаю непринужденно, успешно скрывая волнение, – здесь не место для таких разговоров. Да и состав неполный, ты же понимаешь. Подобные вещи надо согласовывать с руководством. Давай выпьем кофе через пару недель с шефом отдела?

Блондинка добреет, расплывается в широкой улыбке. Пухлые накачанные силиконом губы, словно венские сосиски, выхватывают ослепительно белые зубы.

– А лучше сделать из этого сериал, – добавляю я и показываю палец вверх такой идее, – найди продюсера!