Kitabı oku: «Архикватор – королевский палач»
© Ася Невеличка
* * *
Задолго до нашей встречи у нас бывали одинаковые сны.
Владимир Набоков
ПРОЛОГ
Фаербол летел мне в лицо. Мгновение растянулось на минуты. Я мог уклониться, или выставить защиту, или кинуть нейтрализирующее заклинание. Всё мог, ведь моя первая специализация – боевик.
Только я хотел поймать фаербол. В лицо даже надежнее, почти гарантированная смерть. На поединок я не пригласил моего друга Эланда. Дуэль задумывалась тайной. Верскок не хотел светить своими делишками против Короны и мне было на руку не разглашать нашу встречу.
Успел мысленно смачно выругаться и вылетел из тела. Окружающая темнота мягко окутывала мой дух, но расслабляться нельзя, у меня не такая большая фора, чтобы свалить в бесконечность. Жалел ли я о прожитой жизни? Остались ли у меня незавершенные дела, которые тянули обратно? Ничего подобного! Я жаждал расстаться со всем бренным и обрести, наконец, покой.
Вдруг я почувствовал его присутствие. Черт, как рано! Еще не спустился свет, а он уже нащупал меня и ждет, чтобы перехватить.
– Эланд, если это ты, то отпусти… Ради нашей дружбы – оставь меня.
В ответ молчание. Значит, не Эланд. Кого теперь Королева приставила ко мне?
Сверху забрезжил свет упокоения. У меня будет меньше мгновения резко рвануть вверх, но даже тогда Ловец может вытянуть обратно. Тот поступил мудрее, только свет коснулся моего духа и проявился контур, Ловец уже держал меня в хватке.
Королева снова победила. Если бы я мог дотянуться до её шейки и свернуть эту миленькую головку! Боль от тьмы затопила, дух выворачивало, крутило и выжигало, когда Ловец уводил меня дальше от луча света.
* * *
– Добро пожаловать домой, Вейд. Мамочка просила передать, что ты весьма сраный дуэлянт. А Верскока она казнила. Впервые справившись без тебя. Из-за чего крайне зла.
– Она никогда не выходит из этого состояния, – буркнул я, не открывая глаза и не желая встречать новую жизнь и новое утро.
– Не правда, злой она бывает только перед цикличными. Сущая ведьма.
– Эланд, ты только что Королеву и мать назвал ведьмой. Поостерегись.
– Прекрати, она же моя мамочка, что мне будет? Шлепать меня перестали лет восемьдесят назад.
– Лишит всех девственниц. Чем будешь развлекаться?
– Вейд, какой же ты злой. Может и у тебя цикличные? Не осмотришь свое тело, вдруг матушка в наказание сделала тебя одной из девственниц мне в подарок? – грязно пошутил Эланд, мой Король, и я поспешно открыл глаза и отбросил простынь.
Новое тело, совершенно идентичное моему, ранее сгоревшему от фаербола. Не обращая внимания на наготу, вышел из лечебницы и быстрым шагом направился к Академии.
– Вейд, стой.
– Отвали, Эланд! Какого черта ты не помог мне сбежать?
– Потому что ты мой друг! И дал мне родовое слово чести, что мы сбежим вместе.
Я остановился и оглянулся на Короля. Он стоял в дверях лечебницы и уже не строил из себя развеселого парня. Тот же потухший взгляд, то же выражение утомления на лице и отсутствие радости от жизни, которые я наблюдал у себя последние полвека. Когда заставляют жить вечно, теряешь вкус к жизни, перестаешь получать удовольствие от приятных вещей и всё больше тянет на извращения, попробовать что-то такое, чего не пробовал в предыдущих жизнях.
Я понимал этот взгляд пресыщенности. Но в отличие от Эланда, у меня был еще один повод сбежать из рук Королевы.
* * *
Она сидела за моим рабочим столом в кабинете и рассматривала голое тело, не стесняясь и не отводя взгляда.
– Снова неудачная попытка, дорогой. И так будет всегда.
– Когда-нибудь всё закончится. Вам надоест или я найду способ уйти…
– Я подстраховалась на все подобные случаи, Вейд.
– Благодаря вам у меня впереди много времени – я найду способ освободиться.
– Не забывай, что и у меня времени столько же – я найду тебе клетку покрепче.
Я уже натянул штаны и застегивал рубашку, когда она подошла сзади и обхватила меня руками.
– Ты же знаешь, как я ценю тебя. Второго такого мага не найти, я не могу рисковать тобой.
– Не хочу снова играть с вами в игры. Мы уже заключали сделку – вы нарушили слово. Я уже выполнял беспрекословно ваши приказы – вы не сдержали своего обещания. Я уже трахал вас – мы не смогли договориться. Больше никаких сделок, условий и уступок. Никаких игр. Я устал от них. Устал от вас. Устал от жизни!
– Более чем понятно. Только я не отпущу тебя – ты единственная опора моей власти. Вот если бы существовал наследник с твоей магией…
Её шея так близко, такая хрупкая… Мне нужно одно мгновение, чтобы свернуть её…
– Благодарю, что сообщили о своих планах. Я откажусь от продолжения рода.
– Это глупо. Дети такая радость, которую каждый должен испытать. Полнота жизни откроется тебе в отцовской гордости за своего сына. Особенно, если он родится с правильной магией. Иметь сына со специализацией Ловца так бесполезно при удержании власти. Вот если бы мой сын был Архикватором!
– Я никогда не стану вашим сыном…
– Но ты можешь сделать мне сына.
Глава первая
Помахав девчонкам на прощание, я села в машину и завела двигатель. Критически оглядела себя в зеркале заднего вида, поправила помаду, улыбнулась своим мыслям, включила заднюю передачу…
…Меня скомкало, разорвало, сломало. Жизнь разбилась на миллион фрагментов, замелькала калейдоскопом забытых и очень трепетных воспоминаний. Все мои девятнадцать лет проносились перед глазами: скомканные болью, пронизанные сожалением, наполненные любовью, постыдные и горделивые. Как будто меня заново окунули в прошлое, заставив прожить всю жизнь за эти несколько мгновений… Только при этом пропускали через мясорубку.
Но сейчас я не чувствовала никакой боли. Вокруг было темно и тихо. Наверное, я в больнице, и меня оставили в палате одну. Осторожно пошевелила руками, но не нащупала под собой кровать, словно ее и не было, будто я плыла в воздухе.
Вот теперь я активнее замахала руками и брыкала ногами, но по-прежнему не находила опоры.
"Мама!" – мысленно крикнула я. Вообще, хотела заорать во всю силу своих легких, но получилось только мысленно.
Ладно, попробую восстановить в памяти, что случилось и обдумать, как я могла оказаться здесь. Заодно догадаться, где "здесь".
После пары села в машину, это помню преотлично. Вечером мы договорились с девчонками встретиться в кафешке и отметить окончание семестра. Ах, да! Я сдала все зачеты и экзамены, чем была очень довольна. И не посмотрела назад, когда выезжала с парковки. Дальше вообще, кроме боли, ничего не помню. Зато по ощущениям в меня не просто въехали, а закатали в асфальт.
Теперь подумаем логически. На парковке не разгоняются настолько, чтобы разбить автомобиль всмятку со мной в придачу. Еще там не может разъезжать асфальтоукладочный каток, стоит исключить эту версию тоже. Тогда…
– Взрыв, – раздался голос в темноте.
"Взрыв?" – мысленно отозвалась я.
– Ну конечно, идеально выверенный, предсказуемый и стопроцентный результат – это какой-нибудь взрыв.
"Кто вы?"
– А еще "где я", "я умерла", "что произошло", "почему со мной" и океан слез, безысходности и саможалости.
"Я умерла", – прошептала я, если мысленно можно шептать.
– Еще нет, но скоро, – также бодро подтвердил голос. – А я тот, кто может спасти тебя, если ты хочешь жить.
"Хочу! Очень хочу жить!" – ни минуты не колеблясь перебила я.
– Аха! С тобой легко. Замечательно, что обошлись без истерик, – к голосу добавилось удовольствие и улыбка.
"Ты ангел?" – полуутвердительно спросила я.
– Нет, Ловец. Помогаю переходить из вашего мира в наш.
Повисла пауза, для меня как воронка непонимания, для него как… пауза, которую нечем заполнить.
– Сейчас появится тоннель, ты обретешь контур и я смогу перехватить тебя. Главное не смотри вверх и не сопротивляйся мне.
"Тоннель? К Богу?"
– К смерти, дурочка. Ага, вот…
Все случилось одновременно: сверху задребезжал свет, я почувствовала, как меня омывает утешением и спокойствием, но тут из тьмы метнулась рука, грубо обхватила мою и выдернула из льющегося потока. И снова затопила боль, только теперь другая, и чем больше расстояние между мной и утешающим светом, тем нестерпимее становилось всему моему существу. Вот только кричать я не могла даже мысленно. Сознание затопило тьмой.
* * *
– Миленькая и бесполезненькая, – прожурчал надо мной женский голос.
Я попыталась открыть глаза, но не смогла.
– Аха, красавица, шикарное приобретение, – и чуть капризно мужской голос добавил: – Ну же, похвали меня. Я чертовски долго охотился за ней.
– Ты меня умиляешь, – сладко пропела женщина. – Та самая, которую хотела она?
Ответа не услышала, возможно, собеседник кивнул?
– Только Архикватор озвереет, когда узнает, – произнес мужчина.
– Постарайся отсрочить их встречу. Правда, должна тебя предупредить, сейчас многие отбыли на Первый Континент, так что он остался за старшего.
– Думаю, ничего страшного в этом маленьком обмане не будет. В конце концов, девчонка окажется обычной и отойдет покровителю за приличный взнос в казну…
Женский голос хмыкнул:
– Стала бы Королева действовать за спиной Вейда и вытаскивать именно её к нам? Вряд ли она обычная.
– Тогда еще проще. Если пройдет проверку на магию – Королева заберет её себе. Вейд даже не столкнется с девчонкой ни разу, – самоуверенно заверил мужской голос.
– Так ты не знаешь, зачем все отбыли к Королеве?
– Нет. Зачем?
– Мальчишка, – усмехнулась женщина. – Тебе лучше заручиться поддержкой отца, потому что твоя казнь неминуема.
– Я между двух огней: меня преследует Королева, теперь будет мстить Архикватор…
– Между трёх – посчитай еще и отца. Но мы заболтались. Оставим ее ненадолго. Ассимиляторы должны прижиться до того, как она очнется.
Голоса надо мной стихли и я снова отключилась.
* * *
– Вставай, хватит валяться, пора включаться и жить! – бодро выдернул меня из дремоты уже знакомый мужской голос.
Часто моргая и щурясь, я разлепила глаза. Надо мной склонился молодой парень со светлыми всклокоченными волосами.
– Помнишь меня? Понимаешь меня?
– П-понимаю, – просипела я. – Воды. Пить…
Парень улыбнулся, протянул мне пиалу. Я попробовала приподняться на локте, но он так близко держал чашку, что я никак не могла выпрямиться. Так что, повозившись, осталась лежать.
– Ох, какая ты беспомощная, – отозвался парень и небрежно приподнял мне голову за затылок и поднес пиалу к губам.
Я тянулась и чмокала губами, пытаясь сделать хоть глоток, но из посуды больше проливалось, чем попадало в рот. Он резко отпустил меня и убрал пиалу.
– Я Ловец, помнишь?
Я отделалась кивком, погруженная в неприятные ощущения сырой сорочки на груди.
– Несколько дней я несу ответственность за тебя. Ты будешь задавать мне вопросы, а я отвечать. И познакомлю тебя тут со всем, что нужно знать. Вставай, пошли.
– Уже? – голос больше не сипел, но и силы в нем не было. – Я поправилась после взрыва?
– Хо, да ты времени не теряешь, детка. Взрыв был там, в твоем мире. Там ты умерла. Но благодаря мне, твоему спасителю, получила второй шанс и вторую жизнь. Можешь не набрасываться с поцелуями, повремени, но собирайся быстрее, скоро обед, не хочу пропустить.
Осторожно поднялась и села в кровати, огляделась. Я была в нетипичной палате. Вроде лаборатория, с кучей приспособлений, трубок и колбочек, со стерильными заправленными больничными койками. С другой стороны, высокие готические потолки с росписью на сводах и стрельчатые мозаичные окна, выходящие на две стороны комнаты делали из лаборатории храм.
Я спустила ноги на пол, пошевелила голыми пальцами, осмотрела руки, оттянула мокрую горловину балахона.
– Во что мне переодеться?
Парень кивнул в сторону высокого белого комода:
– Там халат и тапочки, возьми пока их. В обители девчонки тебя приоденут.
– В обители? – не поняла я.
Он закатил глаза, еле сдерживая раздражение:
– Потом. Всё потом. Сейчас выходить пора.
В комоде висели белые монашьи рясы, на полке белые носки-тапки. Я оглянулась на парня, который неотрывно смотрел на меня.
– Где мне переодеться?
Он развел руками:
– Прямо здесь, – и когда я не отвела вопросительного взгляда, уточнил – Что тебя смущает? У нас никто не смущается наготы.
– Подожди меня за дверью, – тихо, но настойчиво произнесла я.
– Подумаешь какая. Я жду две минуты. Время пошло.
И он в развалку прошел к двери, задев меня плечом. Как только парень скрылся, я сняла с себя мокрый балахон и надела сухой, натянула носки-тапочки и допила воду из пиалы.
* * *
– Короткая инструкция, – провозгласил парень, грубо хватая меня за руку и утягивая по коридору, прочь от лаборатории.
– Ты в другом мире, в параллельном. Это тоже Земля, только другая. Ты с Терры, то есть со своей Земли, а здесь Лемурия. Наша Атлантида стала прародительницей – ваша затонула. У нас много общего, но только забудь про интернет, компьютеры и автомобили, – Ловец резко остановился и развернулся ко мне, – здесь их нет.
Мы в бешеном темпе помчались дальше.
– Тебе будет проще, если ты знаешь историю. Ты хорошо знаешь историю?
– Какую? – на бегу уточняю я, – земную или вашу?
– Хо, а ты забавная, – ржет парень и выталкивает меня из темного коридора на свет.
На несколько секунд я слепну от яркого солнца, от многоцветья окружающего мира; глохну от шелеста крон деревьев, треска цикад, щебетания птиц, журчания ручья. Невольно улыбка растягивает мои губы и до ушей доносится заключение Ловца:
– …Так что думай, что ты где-то между шестнадцатым и восемнадцатым веком вашей истории. В это время рабство еще не отменили?
Он склонился надо мной и задорно заглядывал в мое несколько растерянное лицо.
– Нет, вроде, – пробормотала я.
– Чудесно! – неестественно бодро отозвался парень. – Тогда тебе проще будет принять свою судьбу.
– Что?
Но он уже шел дальше, не выпуская моей руки и игнорируя вопрос.
– Основное отличие Терры от Лемурии – это магия. Да-да, ты не спишь и я не бред. У нас все пропитано маной, поэтому нам не нужна техника, грязь, оружие. У нас нет войн. Лемурия – это земной рай, если сравнить. Рай, о котором вы все мечтаете, пока живете и дышите пуками…
– …газами? – поправила я.
– Выбросами? – еще раз попробовал он.
– Да, выбросы тоже подходят.
Парень остановился и озабоченно посмотрел на меня:
– Ты все понимаешь, что я тебе говорю?
Я кивнула.
– У нас разные языки, но мы придумали ассимиляторы, которые вживляем вам в ухо, тогда все произнесенное здесь для тебя понятно. Должно быть.
Я снова кивнула.
– А как ты понимаешь, что я говорю?
– Чары, – отмахнулся он и повел дальше. – Продолжим. У тебя есть шанс стать полноправным лемурианцем после перемещения. Я говорил, что войн мы не приемлем, что мы ко всем открыты и предоставляем шанс начать жизнь заново… Жизнь после смерти. Красиво звучит? Это я сам придумал. Чтобы начать жизнь заново, ты должна научиться пользоваться магией. Поэтому ты поступаешь в Академию магии Третьего Континента, проходишь обучение и проверку.
– Круто…
– Что? – не понял он.
– Круто, говорю, что меня магии научат.
– Нет, не научат, если ты не маг. "Круто" – это что такое?
– Это сленг, типа, я в полном улёте от открывающихся перспектив.
Ловец стоял и озадаченно смотрел на меня.
– Ладно, забудь, я просто непонятно выразилась, – махнула я рукой и улыбнулась.
Парень внимательно проследил за моим движением, тряхнул головой и продолжил экскурсию.
– Сейчас я доведу тебя до обители, там ты будешь жить. После обеда познакомлю тебя с остальными правилами.
– Да, ладно… Я уточнить хотела. Академия, экзамены – это все круто… эээ… это все понятно, но что насчет моих родителей? Я могу им позвонить?
Он мотнул головой.
– Письмо передать?
Снова отрицание.
– Как я могу сообщить маме, что жива?
– Никак. Ты мертва.
* * *
Я сидела на краешке кровати в одной из комнат большого пристроя к древнему замку. Собственно, сидела так уже давно. Ловец привел меня сюда и оставил. С момента, как я услышала о своей окончательной смерти, что-то во мне замкнуло.
Сейчас в тишине я перебирала все мысли в голове.
Я умирала, а парень предложил мне жизнь. Тогда я не уточнила какую жизнь, но согласилась. Я не ушла окончательно, но покинула свой мир. Мама и папа, которых я больше не увижу, похоронят мои останки, будут плакать над могилой, пока я буду постигать магию в Академии.
Снова и снова прокручивала в голове более правдоподобные варианты: я попала в аварию, мне проломило череп и я лежу в коме, что вполне вероятно. Или мне делают операцию под сильным наркозом и я галлюцинирую. Или я все же умерла, и загробная жизнь выглядит вот таким причудливым образом, и сколько бы раз не умирала, мои путешествия по параллельным мирам не закончатся.
Закинув ноги на кровать, свернулась, поджав под себя колени, и замерла. Думаю, все решится через какое-то время. Может я очнусь, может окончательно умру и тогда перестану сомневаться в реальности происходящего.
Что-то не могу припомнить ни одного случая, чтобы со мной происходило нечто похожее. В детстве я не была фантазеркой, и вообще, предпочитала реализм всему остальному. Поэтому нереальность происходящего основательно выбивала из-под меня фундамент бытия. Наверно, я напоминала себе Алису, которая попала в Зазеркалье в попытке догнать белого кролика.
Пассивно наблюдала, как Ловец зашел в комнату, нарочито активно расхаживал перед кроватью, где я лежала, и разглагольствовал о пище низкого качества, которой пичкают элиту магического сообщества.
– Если моё тело взорвалось, как оно оказалось тут?
Он застыл.
– Не списывай все на магию, – злобно предупредила я.
Парень смущенно почесал затылок:
– Но это магия, детка, – словно извиняясь, произнес он. – Твоё тело взорвалось, но мы создаем питательный кокон, воссоздающий материальную оболочку, а потом вмещаем в него энергию.
– И всё?
– А сверху посыпаем фейским порошком и ты оживаешь. Всё, – тон сменился с извиняющегося на шутовской.
– Что за фейский порошок?
– Это шутка! – расхохотался парень. – Ты вообще не понимаешь наших шуток, так? Со всеми террийцами так, они смеются невпопад, постоянно.
– А душа как попадает в новое тело?
Он перестал смеяться и раздраженно повторил:
– Я же сказал, что энергию направляем в кокон, до того, как сформируется тело.
– Энергия и есть душа?
– Я не понимаю слово "душа".
– Это ты был со мной в темноте и выхватил из тоннеля?
– Я, – горделиво усмехнулся Ловец.
– Чем я тогда была?
– Энергией. Но ты не в том направлении сейчас думаешь. Давай вернемся к основам жизни на Лемурии…
Я смотрела в потолок и повторяла:
– Тело не моё, душа моя. Земля не моя, смерть моя. Мамы больше нет. Меня нет. Я в чужом теле…
– Это твоё тело, – не согласился парень с моим бормотанием. – Им никто до тебя не пользовался. Тело создали для тебя, а энергия придала ему последний запомнившийся вид. Это точно твое тело!
Я встала и огляделась:
– Здесь есть зеркало?
Ловец кивнул на дверь в другую комнату. Я зашла в маленькую ванную, где над умывальным столиком висело блестящее отражающее нечто, что вполне соответствовало понятию "зеркало". Из него смотрели мои карие глаза, во все стороны торчали волосы шоколадного цвета, кожа была чище, лицо чуть худее. Во всем, что отражалось в зеркале, я узнавала себя.
– И как? – Ловец появился в дверях ванной.
– Хорошо получилось, – равнодушно кивнула я и вернулась в кровать. – Продолжай рассказывать про правила. Итак, я выучу заклинания и мне выдадут волшебную палочку. Что потом?
– Какую еще палочку? – нахмурился парень. – Ты будешь учить заклинания и правила пользования магией. Потом пройдешь проверку на теорию и перейдешь к практике. Вот тут тебя завалят, и тогда ты должна будешь пойти в услужение к покровителю.
Я непонимающе изогнула бровь.
– А! Давай я без психологической адаптации тебе объясню. Ты крепкая девчонка, истерики по пустякам не устраиваешь, значит справишься. Слушай, у вас, террийцев, магии совсем нет, соответственно она не пробудится. Вы абсолютно бесполезны! Но у нас справедливое и равное отношение ко всем прибывающим, а значит, мы не можем лишить вас шанса пробудить магию. По моему опыту ни одна террийка магом не стала, поэтому ты не надейся, а сразу ищи себе покровителя. Он будет о тебе заботиться и после отчисления возьмет к себе.
– Понятно, – задумчиво кивнула я. – А если я смогу обучиться магии, что меня ждет?
– Ты ничего не поняла, – возмутился парень. – На Лемурии все террийцы – рабы. Тебя ждет рабство.
Глава вторая
Мы с минуту молча смотрели друг на друга.
– Какое рабство, если вы открытые, справедливые и демократичные?
– Какие? – смутился парень. – Демократичные – это как?
– Относитесь ко всем как к равным, уважаете право выбора…
– Да, – гордо кивнул он, – мы демократичные к тем, кто полезен сообществу. Но вы, террийцы, бесполезные. В вас совсем нет магии, поэтому мы демократично предоставили вам выбор – пойти в услужение покровителя. Сама Королева показывает всем нам пример своей демократичности – у нее рабынь около десятка.
– О каком выборе идет речь, – прервала я его торжественные речи, – если в итоге все землянки становятся рабынями?
Он хохотнул:
– Никак не привыкну. У нас "землянка" – это ягода, потому мы вас террийцами зовем. Привыкай и переучивайся. У нас нет молний на одеждах, липучки, сотовые, жвачки – это все другой мир. Тебя никто не поймет. Говори так, словно ты совершила скачок в прошлое. Так будет меньше путаницы.
– Я спрашивала про выбор! – напомнила я, возвращая к своему вопросу.
– Выбор, я помню. Раньше всех террийцев умертвляли.
* * *
Он ушел, а я осталась лежать. За окном темнело, в моем сознании тоже. В коме я или под наркозом, но выйти из этого бреда не могу. Видимо меня как следует шандарахнуло. Это если верить словам парня, порожденного моим больным мозгом, потому что есть альтернативные варианты: авария, упал столб, раскатало катком, кто-то сзади ударил битой по голове. Мало ли. Возможно, мама и папа сидят сейчас в реанимации, держат меня за руку и молятся, чтобы я пришла в сознание.
Я пролежала всю ночь не меняя положения, между сном и бредом, между поиском сознания и абсолютным отчаянием. На рассвете мне в голову пришла мысль, принесшая облегчение: я должна умереть здесь. Если я погибну здесь и сейчас, откажусь продолжить это наваждение, то в реальности произойдет… что-то произойдет – или я очнусь, или умру. Зато это состояние будет конечным.
Я встала, оглядела еще раз полупустую комнату и ванную. Подошла к окну, из которого открывался чудесный вид на парк с естественным озером, и окно моё находилось на уровне четвертого этажа. Я оглядела раму, подергала створки, но из трех окон открылось только одно, находящееся в ванной.
Встав на узкий подоконник, посмотрела вниз. Ветер раздувал белый балахон, откидывал спутанные волосы с лица и отговаривал запахом цветущих деревьев, свежестью утреннего тумана и едва уловимым привкусом солнечных лучей. А внизу темнела булыжная дорожка и сырая, еще не согретая солнцем лужайка.
Последний раз взглянула на рассветное небо и прыгнула вниз.
Если бы я не взвизгнула, то вполне возможно лежала бы на булыжниках окончательно мертвая. Но мой визг услышал пробегающий мимо мужчина и щелчком включил левитацию. Я плавно спустилась на дорожку прямо перед ним.
– Я хочу умереть, – успела проговорить, когда он поднес указательный палец к моему лбу и буквально выключил.
* * *
– Бездарный самовлюбленный юнец, – рычал кто-то за дверью, – ты отстранен, пока повторно не пройдешь курс адаптации переселенцев и лично не сдашь мне зачет!
– Господин декан, я был уверен, что она всё приняла. Даже за демократичность нас похвалила! – встрял уже знакомый мне голос Ловца.
– За что похвалила?
– За демократичность. Это одним словом отражает все принципы нашей свободной Лемурии. Я был поражен, когда…
– А я поражен сейчас, – оборвал его мужчина. – Ты специалист по переходу, знаешь насколько тонкая психика у террийцев и судя по услышанному, сломал эту девочку. Отстранен. Я не допускаю тебя до протежирования.
Раздался щелчок и возмущенный голос Ловца:
– Что, опять? В студенты?
– И так будет до тех пор, пока ты не докажешь состоятельность, – припечатал его мужской голос.
Потом дверь открылась, кто-то вошел и всё затихло.
– Откуда у тебя синяки? – спросил меня мужчина, вошедший в комнату.
Я промолчала, притворяясь спящей. Он взял мою руку и приподнял рукав, разглядывая результаты ночных самоистязаний, которые так и не помогли проснуться или убедиться в реальности происходящего.
– Как тебя зовут? – настойчиво продолжил он, а я даже обрадовалась: он первый, кто догадался поинтересоваться.
– У тебя есть имя? – не отставал он.
Я открыла глаза и раздраженно уставилась на него. На рассвете я не особо его разглядела, поэтому только сейчас констатировала, что это мой спаситель и он завораживающе красив. Если бы на земле жили феи, то плод любви феи и восточного шейха выглядел именно так.
– Девочка, ты понимаешь мои слова? Ты можешь назвать свое имя? Как тебя зовут? – мягко спросил он полными четко очерченными губами, и заглянул мне в самую душу медовыми глазами опушенными невероятными "хочу-такие-же" ресницами.
– Динь-Динь, блин, – отозвалась я, чтобы он перестал со мной сюсюкаться, потому что ненавижу слащавых мужчин.
– Хорошо, я запишу тебя на первый курс. Динь-Динь – имя или фамилия?
– Имя.
– Студентка: Блин, Динь-Динь, – продиктовал он, что-то написав в формуляре.
– Нет-нет, – вмешалась я, – без Блин, пожалуйста. Просто имя и фамилия похожи. Динь Динь.
– Аха, – отозвался он, внимательно оглядев меня, и внося правки в формуляр. – Итак, Динь, давай познакомимся. Я – господин Берсариус Вейд, декан факультета контроля и безопасности. Наш факультет не преподает в Академии на первых двух триместрах, но до начала курса мы будем часто с тобой видеться и общаться. Ты не против?
Он улыбнулся так, что я поплыла. Кто в своем уме откажется общаться с таким парнем? Я улыбнулась в ответ и кивнула.
– Хорошо, – добавил он мягким тоном. – Ты уже знаешь про Академию и чему мы хотим тебя научить?
– Не совсем. Я мало что успела понять…
– Вот желтоклюв… – пробормотал в сторону декан, потом уже повернулся ко мне: – Ты должна извинить Нейтаса, это его второе задание после выпуска и от лёгкой эйфории успеха ему значительно вскружило голову.
– Нейтас? Я думала он Ловец.
– Ловец – это специализация, а Нейтас – имя недоучки.
Я кивнула, полностью соглашаясь с ярлыком, в свете подслушанного разговора:
– А у вас какая специализация? – и видя как он поморщился, предположила: – Исправлять ошибки за нерадивыми студентами?
Он вскинул брови и прищурившись добавил:
– Я постараюсь, – доверительно улыбнулся, – исправить. Как ты себя чувствуешь?
– Есть хочу, – он понимающе кивнул и стал подниматься с кресла стоящего возле кровати. – Слона бы съела, – добавила я, чтобы подчеркнуть, насколько голодна. Вот тут он замер и с тревогой оглянулся на меня.
– У нас не едят слонов. Если ты предпочитаешь мясные блюда, то кабан, дичь и баранина в твоем распоряжении, – проговорил он, взвешивая каждое слово.
– Барс, не напрягайтесь, я пошутила про слона, – попыталась разрядить обстановку, поднимаясь с кровати вслед за ним.
Мужчина так и не отодвинулся, когда я встала, в результате буквально легла ему на грудь. Он резко отодвинулся и взял меня за плечи, чтобы не упала.
– У нас есть правила обращения.
– О, у вас на всё есть правила, – тихо пробубнила я, неотрывно глядя в его глаза.
– Моё имя – Берсариус, не Барс! Однако тебе следует обращаться ко мне "господин Вейд" или "господин декан". Между собой студенты могут допустить вольность и назвать меня деканом Вейдом, но в части личного обращения это недопустимо.
– Хорошо, господин Вейд. Теперь мы можем идти?
Декан отпустил мои плечи, пристально оглядел с ног до головы, поморщился:
– Только переоденься, чтобы предстать перед всеми в подобающем виде.
Я закинула руки за голову и развязала тесёмки, на которых держался балахон, потом спустила с плеч и…
– Что ты делаешь? – резко остановил меня Вейд.
– Снимаю рясу, а что?
– Следует взять у меня из рук одежду и уединиться для облачения. Не смей демонстрировать вольности – у нас не принято выставлять себя напоказ, – отчитал меня декан и, всучив в руки сверток с одеждой для меня, вышел из комнаты.
Я снова была в лаборатории и как же разительно отличались мои пробуждения здесь: Ловец стремился убедить, что нагота тут обычное дело, а декан чуть не вскипел от негодования. Хотя именно перед ним я бы хотела раздеться. Лёгкая эйфория от его близости и прикосновений еще кружила голову.
Натянув плотно прилегающие кожаные штаны на ноги, и пытаясь приладить кожаный жилет со шнуровкой на нижнюю светлую рубашку, я поняла, что не обращала внимание в какой одежде ходят мужчины и, конечно, не видела ни одной женщины, чтобы адекватно оценить предоставленный мне наряд. Скорее всего, полагала, что все местные носят белые балахоны, выданные мне в этой палате. Возможно ли, что это "шутка" уже в исполнении декана? Если вспомнить, что говорил мне Ловец о средневековье и местных нравах, то обтягивающая меня кожа чрезмерно вызывающая.
Я выглянула в коридор. Вейд стоял? прислонившись к стене и опустив голову вниз. Его чуть удлиненные волосы спадали на лицо, он меня не заметил, и воспользовавшись минутой, я разглядела, что на нем надето. Кожаный черный жилет с дополнительными накладками на плечах одетый поверх белой рубашки со стоячим воротничком, ноги также обтягивала черная кожа, мягкие высокие сапоги завершали костюм. Для романтического образа рыцаря с большой дороги ему не хватало длинного плаща и пистолетов на поясе.
Пояс! На бедрах у него был широченный пояс, похожий на бандаж наших охотников, с кучей ячеек, петель и кармашков.
Вейд повернул ко мне голову:
– Готова? – осмотрел меня и удовлетворительно кивнул. – Пойдем.
Он не протянул мне руку, не схватил за запястье, как делал Ловец, а просто пошел вперед. Я не мешкая догнала его, ведь на кону стоял мой обед.
* * *
– Что это за здание? – оглянулась я на отдельно стоящее сооружение, в котором располагалась лаборатория.
– Лечебница, – декан не обернулся и уверенно шел к замку по дорожке.
Четырех башенный замок стоял гордо разверзнув крылья в виде прямоугольных пристроек. В правом от замка находилась "обитель", где мне выделили жилую комнату. Мы направлялись к левому крылу.
Несмотря на то, что территория Академии была огромна, то тут, то там я видела работников, садовников и просто прогуливающихся, при этом мы ни с кем не встретились, пока не дошли до дверей левого пристроя.
– Господин Вейд, – мужчина в темном столкнулся с нами на входе, почтительно отодвинулся и склонился.
– Господин Карк, – учтиво, но без поклона отозвался декан и зашел внутрь, кивнув мне следовать за ним.
