Kitabı oku: «Оглянись и будь счастлив», sayfa 10
Кировоград-25, ул.Титова.
Тёплой летней ночью, когда густая листва на деревьях играла в сказочные тени, а штаб представлялся замком, семья вернулась в свой военный городок – Кировоград-25. Они шли по пустой улице в свой дальний двор, и не переставали сравнивать холодный пыльный воздух Свердловска и тёплый, ласковый, пахнущий степными травами, родной воздух Городка. Так приходило осознание Родины и счастливого детства.
***
Михаилу поручали набор новобранцев, быть «покупателем» в Московском военкомате. Михаил улучил несколько часов свободного времени и обратился в Архив Министерства обороны СССР. Искал Клевцова Фёдора Корнеевича, старшего брата; боль от утраты которого не затихала в сердцах родных. Архив выдал короткую справку: «Клевцов Фёдор Корнеевич младший сержант, наводчик, пропал без вести в 1941 году». Ничего нового Михаил сёстрам сообщить не мог…
***
Таисия и Михаил жили дружно, устраивали семейные праздники. После Ноябрьской демонстрации и парада приходили домой продрогшие. (Как правило, 7 ноября было очень холодно, и имело место быть зимняя форма одежды и для военных, и для гражданских, и, конечно, детей). Таисия накрывала праздничный стол в большой комнате с обязательным салатом «Оливье» с майонезом, тушёной курицей, любимым Тасей картофельным пюре. Миша с детьми торжественно шёл в кладовку для выбора стеклянной баночки с консервированными помидорами или огурчиками. Поход в кладовку непременно заканчивался водружением на праздничный стол трёхлитровой банки с целыми небольшими грушами. (Классические рецепты консервации соблюдались неукоснительно букве «Домоводства», самому значимому предмету Тасиного преданного). Новогодний стол дополнялся Сметанным тортом: песочным, с многодневной сметанной пропиткой. Первомайскому столу доставались консервированные яблоки. Тоже очень вкусно, но Олег на всю жизнь полюбил грушевый компот. На все праздники Тася (Миша присоединялся) готовила детям подарки. Как минимум целлофановые мешочки с конфетами, а как максимум: под ёлкой игрушки, познавательные настольные игры, «Футбол», фен. На день рождения Олегу подарили велосипед «Орлёнок».
Родители почти каждый год ездили по путёвкам в санатории, порознь, конечно. Объездили Кавказ, Крым, Карпаты, Миша летал во Владивосток. Таисия присылала с Кавказа хурму «Королёк» в фанерном ящике. (Далеко не все граждане Советского Союза знали, что такое хурма); из Феодосии – шикарный венгерский купальник для Аллы, кофточки, шарфики. Из Ленинграда Миша привёз Таисии модное кримпленовое платье бежевого цвета, из Владивостока – платье-матроску и красивую куртку с трикотажными манжетами для Аллы. Утром дети просыпались, а в прихожей стояли чемоданы и сумки – родитель вернулся домой, вечером будет праздник. Но самым светлым был день 1 сентября – День рождения мамы Таси и начало учебного года! Сколько не готовились к 1 сентября, а утром была суматоха. Портфели собраны, форма наглажена. Но одеться, позавтракать и самое главное поздравить Маму! Одним солнечным перво-сентябрьским (во второй половине семидесятых) утром Миша потребовал, чтобы Таисия встала у окна на табурет. Дети захлёбывались от радости, Миша смеялся: все вместе поздравляли маму Тасю. Потом Таисия Степановна торопилась на работу окутанная свежим воздухом сентябрьского тёплого утра, городок напоминал цветник – каждый ученик в парадной форме нёс букет цветов: «Всеобщий праздник! В какой хороший день я родилась! В какой яркий и радостный праздник! Праздник для каждой семьи и для моей работы!»
Михаил, как и многие другие жители городка, раскопал участок целинного чернозёма. Когда копал, Тася предусмотрительно попросила его оставить прутик, торчащий из земли. (Через десять лет собирали с роскошного дерева абрикосы-колировку). Миша развёл клубнику, сорт «Днестровский» – крупная и вкусная. Плодородная украинская земля родила помидоры: «Воловье сердце», «Сливка», розовые, жёлтые. В августе не знали куда их девать. Миша и Тася до глубокой ночи давили на соковыжималке томатный сок и даже консервировали томаты в собственном соку. В двухкомнатной квартире, в дальней «детской» комнате в кладовке Миша сделал из досок полки, которые были заставлены стеклянными банками с помидорами и томатным соком, огурцами, компотами из яблок, груш, слив, вишен.
***
Михаил служил во втором отделе ИТС. В военном билете по-прежнему было записано «техник боеприпасов», но появилась кличка «Законник», и должность не официально называлась «библиотекарь» секретных формуляров и документов на специзделия. От Михаила требовалась придельная внимательность, аккуратность, чёткость. Ему нравилось работать с документами, это занятие соответствовало его характеру.
В 1970 году в СССР проходила перепись населения. Михаил Никитич был назначен переписчиком. Опять пригодились аккуратность, чёткость, внимательность при работе с документами и людьми. По завершении переписи населения Михаила наградили значком «Перепись населения СССР. 1970 год». Михаил побывал во многих квартирах, видел, как живут семьи молодых офицеров, как разительно изменилась мода на мебель… Миша ещё в 1966 году, при жизни в Финских домиках, купил стиральную машину “Riga”. После прочтения инструкции по эксплуатации этого электрического (и, кажется, несовместимого с водой и мокрыми руками!) агрегата, Тася упорно его боялась и стирала в корыте. Зато в благоустроенной квартире номер 11 Алле нравилось отжимать бельё через два валика. В июле 1967 года, незадолго до рождения сына Олежки, Михаил приобрёл телевизор! Телевизор не смотрели, не было заветного кабеля, но уже в 206 доме в одиннадцатой квартире чёрно-белую «Берёзку» смотрели с удовольствием. Было две программы (зато какие!): всесоюзная и украинская. По всесоюзной смотрели историческую эпопею «Угрюм-река», а по украинской Алла любила смотреть украинские танцы: и Гопак, и гуцульские, слушать Национальный заслуженный академический народный хор Украины им. Верёвки, песни на стихи Г. С. Сковороды. Алла впитывала в себя великую и прекрасную культуру Украины.
Михаил работал в большом нервном напряжении. Отдыхала душа крестьянина на огороде или за столярным делом. Миша сам сделал современные кресла, журнальный столик на трёх ножках, столик под телевизор и покрыл чёрным лаком. Сам придумал, спроектировал и сделал из фанеры шкаф в прихожую, выкрасил его в жёлтый цвет.
Алла училась в школе. Дети «призыва» 1969 года учились по новой «московской» программе; учились писать сразу шариковыми ручками, и решать задачи с помощью уравнения. Олег был «проказным» малышом. В четыре года вместе с другом по фамилии Рыбаков рванули в лес, ушли далеко вдоль периметра – колючей проволоки. Их выловил патруль. Старший сказал: «Я, кажется, знаю чей это черноглазый мальчик». Таисия уже «рвала на себе волосы», когда через час ей вернули сына.
Все дети с восторгом бегали на вертолётную площадку, когда там приземлялся вертолёт. Не редкостью были тревоги (учения). Подробно никто ничего из «гражданского населения» не знал. В октябре 1971 года Таисия отдыхала по путёвке профсоюзов в Доме отдыха «Красные Зори» (г. Одесса), не просто в Доме отдыха, а в Доме отдыха Матери и ребёнка; конечно, рядом с ней был тот самый ребёнок – сын Олег. А дома, в Кировограде-25, объявлена тревога. Миша был озадачен. Попросил соседку Машу Заяц присмотреть за дочерью, отправить её утром в школу. А Аллочке на прощание сказал: «Ты никому ничего не говори, но знай, мы улетаем в южном, одесском направлении. Если я не вернусь…». Алла запомнила этом разговор на всю жизнь. Из разговоров школьников знала, что некоторые военные боялись летать, но её отец – десантник. Скорее всего Михаила и других офицеров заинструктировали и заставляли опасаться ядерного оружия, испытания специзделий в полевых условиях. («В семидесятых годах в войсковую часть стали поступать спецбоеприпасы к 203-мм гаубицам и 240-мм миномётам»). Через сутки или двое городок зажил в привычном спокойном ритме. Михаил вернулся домой. Вскоре вернулись домой Таисия и Олег. Алла доверила военную тайну только этому листу бумаги. В душе гордилась отцом, всеми военными «своего» городка и сопричастностью к военной тайне.
Таисия Степановна пошла работать воспитателем в детский сад, знала многих детей в городке и, естественно, родителей. В 1967 году
постановлением ЦК КПСС, Совета министров СССР и ВЦСПС введена пятидневная рабочая неделя с двумя выходными днями. В городок действие Постановления пришло спустя годы. У военнослужащих свой распорядок, а, например, школа и детский сад работали по субботам до обеда. Позже график работы детского сада по субботам предложили на рассмотрение родителей. В каждой группе провели опрос родителей (вот, что значит скромная советская демократия). К великой радости Таисии Степановны большинство родителей согласились проводить субботу и воскресенье со своими детьми, но, например, отец Вовы Гомова долго не соглашался видеть младшего сына дома. Но демократическое большинство победило. А по субботам старшие дети были в школе. Зато вторая половина субботнего дня была самой приятной за всю неделю. Алла возвращалась домой, а там чисто-начисто убранная родителями квартира и пахло пирогами. Мама Тася по субботам покупала готовое тесто в столовой; начинку делала из сушёных грибов, которые присылала тётя Оля из Белоруссии. Вот оно детское счастье и осознание домашнего очага.
Интересное, необычное, пропитанное военным (государственным) духом детство было в нашем Кировограде-25. Младшие играли и в «Вышибалы», и в «Казаки-разбойники», прыгали через скакалки, мальчишки играли в «Войнушку». Зимой заливали на стадионе каток! Играли круглый год, особой популярностью пользовались погреба, выкопанные жителями для хранения припасов на зиму в районе огородов. В младших классах для Олега эта игра была любимой. Олег был озорным мальчишкой, но младших друзей не обижал, был добр к ним. О народных, славянских традициях дети тоже слышали. В начале июля дети решили устроить старославянскую игру – прыжки через костёр. Вечером на углу между домами 204 и 206 разложили костёр. Одним из первых прыгал Олег. И не перепрыгнул. Подошва детских сандалий прогорела мгновенно и обожгла ступни. Миша шёл со службы, увидел костёр услышал дикий ор Олежки. Схватил сына на руки и помчался в госпиталь. Этот километр Миша пробежал быстрее автомобиля «Скорой помощи», быстрее броска разветроты ВДВ; сердце у отца чуть не выскочило. Конечно, малышу оказали первую помощь, положенную при ожогах. Миша нёс на спине сыночка, который крепко обхватил отца за шею, а по бокам торчали две белые перебинтованные ступни: «Папа, родной папа». Для старших организовывались «Зарницы» после конкурса строевой песни. Не забывал школьников и особый отдел, и политотдел. Иногда проводились инструктажи о секретности, а вернее, о неразглашении тайны о месте жительства.
Члены семьи боялись знать военную тайну, попросту не знали её. Часто проводились учения, в том числе по инициативе местного командования. Первые годы «Тревогу» объявляли по телефонам и бегали посыльные солдаты. В середине семидесятых годов в каждом подъезде повесили звонки, аналогичные школьным, управляемые централизованно. Время сбора – считанные минуты. Когда объявят сбор неизвестно. Михаил, будучи человеком ответственным, не мог подвести сослуживцев из второго отдела. Дети, Алла и Олег якобы легли спать в своей комнате, Тася на диване – в большой проходной комнате. В квартире воцарилась тишина. Михаил в полевой форме лёг в коридоре, Михаил в полевой форме лёг в коридоре, но на дощатом полу было крайне неудобно, переместился на красную ковровую дорожку. Все ждали звонка, и он прозвенел. Михаил одним из первых прибежал к пункту сбора. Ещё Алле запомнился случай, когда папа Миша принёс домой костюм химзащиты и тренировался его одевать на время. «Секундомером», человеком с секундомером была дочь Алла. Кругозор детей значительно расширился. Они щупали синтетическую светло зелёно-серую ткань, на всю жизнь запомнили неуклюжие бахилы с завязками, комбинезон, рукавицы, противогаз. Алла не преминула натянуть на себя противогаз: «Дело дрянное. Дышать нечем. Ещё в нём и бежать?»
В классе втором или третьем Алла заметила у своего подъезда девочку с косичками в красном пальто и красное берете. Оказывается, она жила в том же подъезде на втором этаже. Они подружились.
Дружбу пронесли через всю жизнь, хотя жизнь ещё продолжается. Таня Романова приехала из Оленей Мурманской области, но бабушка и прабабушка жили в Ленинграде. Это уже история другой семьи. Детей окружали интеллигентные, умные, воспитанные люди. А какие учителя были! Как хорошо учили! Как правильно и грамотно мы говорили на русском языке! На «отлично» знали математику и химию! О репетиторах не было и речи. Интеллигентная мудрая семья была у Хлебниковых. Алла училась отношениям между людьми. Но мир за пределами колючей проволоки был грубее и жёстче. Военное дело в 9-10 классе проводилось по всем правилам: форма (военная рубашка, пилотка), и строевая подготовка, и сборка и разборка «Калашникова», и стрельба. На настоящем стрельбище! Из детей воспитывали патриотов, мужественных, ответственных, трудолюбивых людей и коллективистов. В июне седьмым и девятым классам организовывали трудовые лагеря под Одессу на прополку виноградников, в Чепаевку под Черкассы на прополку подсолнечника и кукурузы, в село Ставидло – тоже на прополку. В Чепаевке, на заработанные деньги, учителя купили детям клубнику; рядом – рукава Кременчугского водохранилища, купались…
26 июня 1979 года организовали выпускной вечер в школе. Помимо выпускников пришли и родители. Пришёл и Михаил с Таисией. Все выпускники, родители и учителя – в нарядных светлых одеждах. Ещё светило яркое солнце на накрытые столы, когда в дверях актового зала появился человек в военной форме и робко объявил «Тревогу». Десятый класс выпуска 1979 года скромно отметил окончание «общеобразовательной средней школы № 161 при войсковой части 31600 г.Москва, К-160». Городок был пуст. Выпускники встретили рассвет на вертолётной площадке вместе со своим классным руководителем. Утром городок казался пустым. О жизни напоминали голоса в детском саду. После полудня во дворах стали появляться военные в полевой форме с измождёнными, коричневыми от солнца и пыли лицами. Алла вышла из дома в новом, сшитом тётей Валей, платье. (платье из искусственного шёлка; рисунок, как тогда называли, купонный с синими, фиолетовыми, голубыми цветами). На душе пусто, вернее страх от внезапно появившейся свободы: уже не школьница… Во двор вошёл отец с уставшим грустным лицом: «Ты бы отдохнула. А то скоро в институт поступать».
В первых числах августа 1979 года Миша шёл по знойной улице Кировограда мимо двухэтажного большого старого здания из красного кирпича. На противоположной стороне улицы – высокий бетонный забор, кажущийся бесконечным; КПП, редкие военные в форме ВДВ. «А ведь я уже здесь был… Когда-то». Тем временем Михаил подошёл к современному семиэтажному зданию – корпусу физико-математического факультета Кировоградского пединститута. В тот день Алла сдавала свой первый вступительный экзамен – «Математика (устно)». Миша стоял в тени старых тополей. На высоком крыльце, залитом солнцем появилась худенькая невысокая девочка. «Руки у лица. Неужели плачет? Нет, поправляет чёлку», – ужас пронёсся в уме и сердце Михаила. Он очень, очень хотел, чтобы его дочь училась в институте, получила высшее образование; очень переживал за неё. К счастью, всё сложилось, Алла поступила и училась в институте. Иногда, по выходным, приезжала в родной Кировоград-25, ходила на танцы в Дом офицеров. Было весело, приходили и старшеклассники, и студенты, и лейтенанты.
Начало знойного, спелого августа 1981 года. Алла и Олег недавно вернулись из пионерского лагеря, относящегося к ведомству 2-го управления и организованного близ военного городка Белгород-22. Алла проходила практику как вожатая, а Олег – член старшего отряда. Поздним утром Аллу разбудил грохот. Алла прислушалась: «Нет, это не двигатель машины, не мотоцикл». Взглянула за окно. Там за колючим периметром по стерне от скошенного пшеничного поля в клубах коричневой пыли двигались танки. Танки приближались к периметру, разворачивались и удалялись. К восьмидесятым годам в в/ч 14427 от идеи о великой конспирации танками отказались. Танки давно вывезли. Скорее всего проводила учения 41-я гвардейская танковая Корсунь-Дунайская ордена Суворова дивизия с дислокацией в г.Умани Черкасской области. В том же году Михаил купил автомобиль ВАЗ-2101 «Жигули». (Благосостояние семьи росло). В августе, в свой летний отпуск Михаил и Алла поехали в Белоруссию, в деревню Бабуничи. Ехали августовским мягким тёплым днём через, ставшую родной Украину, Белоруссию. Миша был горд тем, что он смог вырваться из беспросветной крестьянской нужды и ехал на собственном автомобиле по дорогам, где в отрочестве ходил много километром пешком. Сестра Ольга бесконечно, как она говорила, была рада брату и племяннице. Но понять жизнь военнослужащего брата никто не мог. Крестьяне считали всех городских, всех не крестьян, бездельниками.
***
В войсковой части 14427 ещё не раз проходили учения с доставкой специзделий в части ВВС и ракетные войска. Михаилу Никитичу были знакомы контейнеры авиабомб, растяжки для специзделий и многое другое; ценил и уважал офицеров-инженеров, с которыми служил. По-прежнему все военные: офицеры, прапорщики, солдаты носили в петлицах эмблему танка.
«Холодная война» не прекращалась. С 1975 года наши соединения по решению Министерства обороны стали именоваться «Специальными войсками Резерва Главного командования». Еженедельно проводились политзанятия. После некоторых занятий Михаил приходил домой, прямо скажем, расстроенным: «Что нас ждёт в будущем? Как вы, дети, будите жить дальше?» Периодически проводились учения, на которых отрабатывался большой комплекс задач: управление на марше, развёртывание в полевых условиях, техническое обслуживание специзделий, стыковка головных частей с ракетами, подвеска авиабомб к самолётам-носителям.
Выполняли приказы (вели непростую техническую работу) наши отцы: офицеры-инженеры, офицеры-политработники, командиры взводов, батальонов, врачи и многие другие, кто был патриотом и посвятил свою жизнь служению Родине.
***
Графа в военном билете: «Дата исключения из части и № приказа», ниже: «Апрель 1983». Военная служба Глушко Михаила Никитича закончилась.
«Уважаемый Михаил Никитич! Поздравляю Вас с награждением медалью «Ветеран Вооружённых Сил СССР». За долголетнюю и безупречную службу в Вооружённых Силах СССР объявляю благодарность. Желаю Вам доброго здоровья, успехов в общественной и трудовой деятельности на благо нашей Родины.
Командир войсковой части 31600 маршал артиллерии Е. Бойчук».
Белоруссия. Девяностые.
Надо выбирать новое место для жизни и получения квартиры. Михаил долго думал, решил ехать на родину в Белоруссию, ближе к сестре Ольге: «Она мне как мать, она вырастила меня. Недаром по-деревенски меня называли Мишей Ольгиным. Надо помогать сёстрам». (В 1976 году умер брат Иван, похоронен на кладбище в Косище). Михаил выбрал город Мозырь, районный центр Гомельской области. (Кто служил в РВСН и знает, что такое «Пионер», знает где находится Мозырь). Тот самый Мозырь, который стоял на пути следования из Калинковичей в Ельск. Получение квартиры (по закону должны были дать в течение трёх месяцев) пришлось ждать почти полтора года. Олегу предстояло ещё год учиться в школе, десятый класс. Алла закончила институт и отправилась по распределению в село Цвитне преподавать математику. Войсковая часть Кировоград-25 активно расширялась. Каждый год приезжали лейтенанты и оставались служить прапорщиками вчерашние солдаты срочной службы. Молодым семьям не хватало квартир. Поэтому Таисия с сыном Олегом ещё год жила в общежитии в комнате на четвёртом этаже. Был оставлен или кому-то отдан огород и погреб, вырытый и оббитый дубовыми досками трудолюбивым Мишей.
«Военная пенсия. А ты ещё молодой», – рассуждало гражданское население, в том числе и родственники. Михаил переосмыслил жизнь, понял, что у свободы есть другая сторона – ненужность и бездомность. Нашёл в себе силы самостоятельно, без поддержки родственников, на которую рассчитывал, снять квартиру, найти работу. (В 1982 году введён в эксплуатацию Мозырский солевыварочный комбинат). В 1983 году Михаил Никитич с удовольствием приступил к работе инспектором отдела кадров (заведующий спецчастью). Работа с документами очень нравилась: чёткость, принципиальность, плюс красивый почерк. Пригодились умения, полученные ещё от одного хобби – переплётного. В Кировограде-25 Михаил совершенствовался в переплетении старых книг. Переплёл и сделал новую обложку с теснением в Тасином «Домоводстве» 1959 года издания. Из пачки листов формата А4 создавал тетради с твёрдыми обложками, обтянутыми дерматином разных цветов. (По истине руки золотые!) На новом комбинате смело взялся за переплёт документов в бухгалтерии. Помогала обустраиваться в новой жизни и сестра Ольга: выделила под гараж для нежно-зелёной «ласточки» грядку огорода. Миша из шиферных листов смонтировал гараж. Пётр, муж Ольги, недовольно морщился: «Дескать, сколько буряков можно было вырастить… Но да, ладно, любимый брат Ольги…» В гараже зимовали «Жигули», а в дом Петра и Ольги были разгружен первый контейнер, пришедший с Украины. (В Кировограде-25 Олег учился в 10-м классе, Таисия Степановна, как и прежде, работала в детском саду. Жили в общежитии. Алла мужественно работала в Александровском районе).
Для всей семьи зима 1983-1984 года прошла сложно, необычно, порознь, по-новому.
Алла попала в замечательный учительский коллектив, жила на квартире, в хате-мазанке, у Лукерьи Васильевны, человека редкой души; учила сельских детей математике в 5, 6, 7, 8 классах, но на русском языке, по-украински говорить так и не научилась. К лету Михаил написал письмо в Кировоградское ГОРОНО с просьбой отпустить его дочь работать в Белоруссию, позволить не отрабатывать второй положенный по распределению год. В июне Алла получила свои первые отпускные. Не успела приехать к маме в воинскую часть, как мама сообщила, что есть «настоящие» джинсы (индийская ткань, тверской пошив) на неё и польские – на Олега. Алла с лёгкой душой отдала двести рублей маме на две пары джинсов. («Носили мы их радостно и долго!») В школе завуч у Аллы Михайловны поинтересовался: «Хорошие ли отпускные получили?» Алла радостно отрапортовала на всю Учительскую, что уже потратила отпускные деньги на две пары джинс. Коллектив был изумлён легкомыслием молодой учительницы.
Весь отпуск Алла провела в Мозыре, рядом с отцом. Видела, как он радовался выделенному от «Сользавода» месту под гараж (тоже одно из престижных приобретений!), как быстро уставал. И желание было, и возможности, сил не хватало, здоровья… Получив аттестат с среднем образовании, Олег помогал строить гараж. Но прежде Михаил с дочерью на зелёных «Жигулях» вернулись в родной Кировоград-25. Отправили к новому месту жительства маленький контейнер с оставшейся мебелью. Следом поехали Михаил и Олег, а Таисия и Алла остались увольняться. В конце августа 1984 года Алла и Таисия Степановна попрощались с секретной частью, с необычной неповторимой интересной жизнью. Семья восстановилась в городе Мозыре на съёмной квартире по улице, нет, не Строителей, а Нефтестроителей, дом 13. И началась другая, совсем другая гражданская жизнь. Работали, учились; помогали сёстрам Михаила в огородных делах. А работа в деревне не кончается никогда… И копали, и косили…
19 февраля (!) 1985 года – судьбоносный день. Михаил Никитич получил долгожданный ордер на трёхкомнатную квартиру. Думал, радости не будет конца, а пришло понимание, что молодость, деятельная часть жизни прошли, дети выросли; избавился от строгой военной жизни за проволокой, вырвался на свободу, а лучшие счастливые годы прошли в Кировограде-25, где его ценили, уважали, где он применял лучшие черты своего характера и ума: собранность, добросовестность, исполнительность, честность, трудолюбие, аккуратность, целеустремлённость. Стало шалить сердце.
27 апреля 1986 года в солнечный субботний день Алла принесла с работы страшную необычную весть. В девяноста километрах от Мозыря на территории Украины в городе Припять ночью произошёл взрыв на атомной Чернобыльской электростанции, идёт эвакуация людей не только из Припяти, но и из пограничных белорусских деревень. «Может всё обойдётся? Может не всё так страшно? Ведь я находился рядом с ядерными боеголовками… И всё нормально», – проговорился первый раз Михаил Никитич. «Да?! Но они не взрывались рядом», – усугубила переживания и страх Алла. Мозырь не эвакуировали… Жизнь шла своим чередом. Олега призвали в Вооружённые силы СССР. К власти пришли другие коммунисты. Алла неоднократно вспоминала летний вечер, который внешне не чем не отличался от многих других… Алла вошла в зал, чтобы что-то взять на полке в стенке; отец, лёжа на диване, смотрел по телевизору «Время». Резко сел. «Что случилось?», – обернулась Алла. «Развалят страну, демагоги!!!», – выключил телевизор Михаил Никитич. «Такую страну! Советский Союз! Не развалят!», – подумала Алла. Но прошло совсем немного лет, и не стало нашей огромной любимой Родины – Союза Советских Социалистических Республик. Остались только приглашения на Референдум о сохранении СССР от 17 марта 1991 года; и талоны на водку, табачные изделия, «Товары для общесемейного пользования». Всё рухнуло как карточный домик.
Михаил Никитич уже не работал. Отдушиной был гараж, где всё обустроил чётко и аккуратно. Часто ездил к сестре Ольге в Бабуничи. Зимой надевал бушлат, оставшийся от службы в Вооружённых Силах. В семейном кругу тихо риторически возмущался: «Чем же вам не угодили коммунисты? Такую огромную страну отвоевали, защитили, победили в войне, отстроили!!! Чего же вам не хватает? Работайте, радуйтесь, живите в мире и доброте». 26 декабря 1991 года распался Советский Союз. Что происходило в родном Кировограде-25 мы не знали. Но внимательно следили за событиями (закладкой фундаментов и строительством новых домов в Мозырской ракетной дивизии по улице имени Малинина. Привезли бетонные блоки для новой девятиэтажки. Они пролежали несколько месяцев и, видимо, их увезли. В 1996 году ушла и дивизия – Пионер ракетных войск. Была расформирована Винницкая Армия, в состав которой входила Мозырская дивизия.
Становилось понятно, что военная тайна, свято хранимая Михаилом Никитичем и сотнями, тысячами военных, перестала быть тайной. Но Алла И Олег узнали о судьбе своей родины, Кировограде-25, спустя годы.
Пока их волновало здоровье родителей Таисии Степановны и Михаила Никитича. В 1992 году у Михаила Никитича случился первый инфаркт, потихоньку выкарабкался. 19 августа 1997 года (в светлый праздник – Яблочный Спас) Миша встал рано, чтобы пожелать сыну Олегу хорошего рабочего дня (Олег работал на «Сользаводе»), а потом опять прилёг. Через полчаса почувствовал сильное жжение в груди, схватил нитроглицерин, позвал Тасю. В «Скорой» Тася пыталась укрыть Мишу одеялом, но он откинул его: «Жарко!» В восемь часов сорок пять минут в фойе больницы вышел врач. Было тихо и пусто, только на низкой узкой лавочке у окна сидела темноволосая с яркой сединой женщина. «Инфаркт обширный. Мы сделали всё, что смогли… Но спасти не удалось…». Тася тупо смотрела в одну точку. Врач продолжал: «Есть ли у вас родственники?» «Нет мы бывшие военные. Мы приезжие…». «Я тоже бывший военный врач. Из дивизии. Не долго живут военные…». Подошла медсестра: «А дети? А дети где живут? Где работают?» В лаборатории информатики Мозырского пединститута зазвонил телефон. Алла Михайловна взяла трубку: «Здесь в больнице в фойе Ваша мама сидит одна. Приезжайте». Алла ехала на «маршрутке» мимо залитого солнцем Собора Святого Архангела Михаила, видела много нарядных людей с корзинками яблок. Ни о чём не думая, Алла бежала по ступенькам вверх: «Второй этаж, третий… Мама!». «Всё, всё, Миши, папы больше нет». Вскоре прибежал запыхавшийся Олег. Он бежал с завода напрямик через поле. Сестра Ольга, овдовевшая в 1990 году, похоронившая сестру Броню в 1996 году, всю ночь причитала: «Браточек мой любимы, Мишка».
Тася не могла поверить и всё твердила еле слышно: «Ты, Миша, для меня был всем: и мужем, и отцом, и мудрым наставником, и братом, и заботливым отцом наших детей. Был вспыльчивым и ласковым, горячо любил меня, сироту. Научил любить и меня, и сделал меня счастливой…» Похоронили Михаила Никитича в парадной военной форме с «танками» в петлицах…
***
Спустя годы, Таисия Степановна не раз повторяла: «Не дня не жалела, что не осталась на холодном Урале. Счастлива, что большая часть жизни пролетела в войсковой части, среди подтянутых красавцев военных на щедрой Украине».
«В 1994 году не стало нашего соединения» – 341-го Краснознамённого объекта «С», войсковой части 14427, арсенала ядерного оружия.
Даже вездесущая американская разведка не знала о Кировограде-25. А сотрудники 12-го управления за одну ночь вывезли всё ядерное оружие с Украины. «Думали ли офицеры тех лет о какой-то собственной выгоде, о карьере сутками находясь на службе, на боевых постах? Конечно нет. Все думали, что беззаветная служба необходима народу и, в целом, Советскому Союзу. Нам в страшном сне не могло присниться то, что произошло со страной, называвшейся СССР, её народом, Вооружёнными Силами, да и со всеми нами», – мысли и слова старого офицера РВСН.
***
В борьбе за передовое соединение войсковая часть 14427 награждена:
1971г.−Вымпелом ЦК ВЛКСМ.
1973г.−Занесена в книгу почёта Военного Совета войск и награждена Почётной грамотой.
1974г.−Переходящим Красным Знаменем войсковой части 31600 за 2-место.
1976г.−Переходящим Красным Знаменем и грамотой командира войсковой части 31600 за 1-место.
1977г.−Переходящим Красным Знаменем войсковой части 31600 за 2-место и вымпелом ЦК ВЛКСМ.
1978г.−Переходящим Красным Знаменем войсковой части 31600 за 2-место.
1979г.−Переходящим Красным Знаменем войсковой части 31600 за 2-место и вымпелом ЦК ВЛКСМ.
1980г.−Переходящим Красным Знаменем в/ч 31600 за 2-место.
1982г.−Переходящим Красным Знаменем в/ч 31600 за 2-место.
1983г.−Переходящим Красным Знаменем в/ч 31600 за 2-место.
1985г.−Указом Президиума Верховного Совета СССР – орденом Красного Знамени.
***
Рухнул социализм и светлая мечта о будущем коммунизме. Из всех щелей полез национализм и безмерная жадность. Кажется, напрочь исчезло глубокое чувство патриотизма и вместе с ним память о правильном прекрасном дружном Союзе Советских Социалистических Республик. Ушли из обихода слова с глубоким значением: честность, совесть, ответственность, добросовестность, трудолюбие, «Пионер – всем ребятам пример», «Кодекс строителя коммунизма», уважение к старшим. Но остаётся надежда, что наше, некогда Советское общество, выровняется, вернутся общечеловеческие ценности – жизнь счастливого человека. Вера в Бога (в высшие силы) должна нам помочь. А мы будем продолжать дело своих отцов, бороться за справедливую жизнь в Белоруссии и России; с болью, тоской, надеждой и верой в сердце наблюдать за некогда родной Украиной.
