Kitabı oku: «Внушитель», sayfa 3
Глава 7
Паша больше не показывался, словно, действительно, забыл дорогу к их дому. Все вернулось в свое привычное русло. Только Майя стала заикаться, как горькое напоминание о том неприятном дне. Заикалась не сильно, только когда волновалась или чего – то боялась. Богдан, используя свой дар, снимал заикание, но через две-три недели оно опять возвращалось. Сам собой напрашивался вывод, что его сила внушения имеет временные рамки и не держится постоянно. Это огорчало и… радовало.
– Пойдем, прогуляемся? В магазин зайдем, продукты надо купить, – как-то предложил вечером брат, когда с Майей уроки были сделаны. Та быстро согласилась.
Вечерело. Они шли по малолюдной улице. Болтали о пустяках. Вспоминали беззаботное детство, когда еще отец был с ними. Майя больше ни словом не обмолвилась о испугавшем ее поступке брата. Тут к ним подошла группа мальчишек. Школьники. Наверное, шестиклассники. И спросили, не найдется ли сигаретка закурить.
– Да, – просто согласился Богдан.
Майя его дернула за рукав.
– Ты же не куришь, – тихо удивилась она.
– Но они же этого не знают, – он подмигнул сестре. Вид у него был, как у заговорщика. Он вытащил из кармана свою ладонь и внутренней стороной протянул мальчишкам. Майя, увидев, хитрый прищур брата, промолчала.
– Всем дать, или только тебе? – поинтересовался он.
Попросивший, нагло ухмыльнулся и развязно ответил: «Ну, если ты такой щедрый, то угости всех».
Богдан улыбнулся шире. Майя старалась сохранять серьезное лицо, наблюдая, как дворовая компания берет по очереди из раскрытой ладони мнимые сигареты.
–А огонек не дашь? – спросил все тот же главарь мальчишек.
Богдан засунул пустую руку в карман, тут же вытащил. Щелкнул пальцем, и мальчишки по очереди подставляли лицо к пальцу, глубоко затягиваясь невидимыми сигаретами. Вожак с наслаждением выдохнул «сигаретный дым» и широко улыбнулся.
– Классные сигареты. Спасибо.
Майя все-таки улыбнулась. Наблюдать, как мальчишки держат пальцами несуществующие сигареты, курят и при этом выглядят такими счастливыми, было забавно.
– Курить вредно, – с улыбкой заметила она. И, возможно, пацаны что-то ей бы обязательно ответили, но она была с человеком, что не поскупился на сигареты для всех, широкой души человеком. Поэтому они промолчали, демонстративно делая глубокие затяжки, и с предовольными лицами выпускали «колечки дыма». Колечек Майе не было видно, поэтому смотрелось, как рыбки в аквариуме выпускают воздух, широко открывая рот. Она с трудом сдерживала смех.
– Смешные. А что они будут делать, когда «докурят»? – не выдержала сестра, когда они отошли. Богдан пожал плечами.
– Пойдут по домам. Без всяких приключений на свою пятую точку. И я попробовал донести до них мысль, что курить не так круто, – с улыбкой добавил он.
Они зашли в магазин, что был недалеко от дома. Как частых покупателей их все знали, да и брат с сестрой знали здесь всех работников. Пока набирали привычный перечень продуктов – молоко, хлеб, масло, Богдан заметил, что пара подростков, воровато озираясь по сторонам, запихивали за пазуху курток банки кофе. Сразу несколько штук. Богдан улыбнулся. Вытолкнул силу. Та нависла над воришками. «Воровать нехорошо» – погладил по голове этой мыслью. Парнишки, как пришибленные, стали быстро вытаскивать из-за пазухи припрятанные товары и складывать их на свободное место витринной полки.
«Интересно, насколько хватит моего посыла?» – подумал парень, провожая мальчишек взглядом. – Если судить по заиканию Майи, то на недели две-три».
– Богдан, здравствуй, – окликнул его знакомый жилец их дома. – Можешь помочь?
– Что нужно сделать? – быстро отозвался парень.
– Коробки перенести с подсобки.
– Легко, – согласился он. – Майя подожди меня немного.
Та кивнула и пошла бродить по магазину. Помощь заняла около десяти минут.
– Грузчик у нас заболел, приходится за двоих работать, – после перегрузки сообщил знакомый. Он протянул Богдану купюру в пятьсот рублей.
– Да не надо, – начал отнекиваться парень.
– Держи, честно заработал. Кстати, не хочешь так по вечерам подрабатывать?
– Можно, – сразу согласился парень.
– Оплата сразу. Время – 20.00. Постоянное. Машина приезжает и ее разгружать нужно. Тогда и оплата больше. Даже, когда выйдет второй грузчик – помощь нужна будет.
– Хорошо. Завтра к 20.00 – буду здесь.
Магазин был недалеко от дома, поэтому и время и место Богдана устраивало.
– Ну, всего хорошего! – знакомый подал руку парню, и Богдан, попрощавшись, вышел.
– Молодец, – похвалила товаровед, стоявшая рядом. – И парень хороший – помочь нужно, и нам, действительно, грузчик нужен. Вовку я рассчитать хотела. Ленивый и вороватый.
Возле дома Майя обогнала брата и первой влетела в подъезд.
– Кто последний, тот моет посуду после ужина, – быстро произнесла она.
Богдан улыбнулся. «Конечно, ага», – он подумал, что наивная сестра не представляет, что ему ничего не стоит заставить ее помыть вечером посуду, просто направив капельку своей силы с мыслью, что ее очередь мыть. Но он, естественно, такого не сделает.
Глава 8
Его взгляд наткнулся на сидящего человека на лавочке. Дядя Ваня Останин. Житель их дома, тремя этажами выше.
Добрейший человек с золотыми руками. Мастер по дереву. Мастерил всевозможные вещи. Всей ребятне своего и соседних домов сделал свистульки. Причем работать мог прямо на улице, и свободные дети постоянно собирались возле него гурьбой. Да и прохожие останавливались посмотреть на работу мастера. Мог починить любую мебель. Он никому не отказывал в просьбе и был нарасхват. Работа у него была постоянно. Но платили ему не всегда деньгами. Бутылка водки, как считали многие, была самая лучшая расплата. Дядя Ваня не мог отказать, когда его просили о работе, не мог отказаться и от такого сомнительного вознаграждения. Он был веселым жильцом и нужным человеком. Его любили и спаивали. Жильцы дома, внимая просьбам его жены, всегда расплачивались деньгами, причем передавали их ей. А чужие заказчики делали по-своему. Дошло до того, что дядя Ваня мог на несколько дней уйти в запой. Страдала его жена и дети. Простаивала работа. Жильцы сокрушались.
И сейчас пьяный дядя Ваня сидел на скамейке и рассказывал про свою жизнь случайному незнакомому слушателю. Богдан притормозил, хотел попросить дядю Ваню подняться с ним. Думал проводить до квартиры. Но стал свидетелем, как сын и дочь Останины, ребята школьного возраста, выскочив из подъезда, пытались сначала уговорить пойти домой, потом поднять отца со скамейки. Безрезультатно. Дядя Ваня фыркал, сползал и «протекал» сквозь их руки, как песок. Девочка плакала. Сын крепился. Богдан попытался с ними поднять Останина, но тот словно угорь выскальзывал и заваливался на лавочку. Дети ушли в подъезд. Богдан с жалостью посмотрел на пьяного. Тот сидел и пытался сфокусировать взгляд на пареньке. Получалось неважно.
– Дядь Вань, а ведь пить плохо.
Тот глянул на Богдана. Парень поймал его хмельной взгляд. Его надо было отрезвить.
– Знаю, Богдан… А ты хороший парень, – речь понемногу выровнялась.
Убрать бы хмель полностью. Богдан взялся за внушение, направляя понемногу силу, заставляя организм собеседника избавляться от алкоголя. Через несколько секунд взгляд Останина стал проясняться.
– И дети у меня хорошие, – он тяжело вздохнул. – Только вот я какой-то непутевый.
– Вы – хороший человек. Водка – не хорошая вещь, – он помолчал. Потом вновь вытолкнул силу из себя. Она накрыла собеседника с головой.
– Дядя Ваня, вы больше не будете пить, – негромко, но уверенно проговорил Богдан.
– Буду, Богдан, – его лицо расплылось в глупой пьяной улыбке.
– Не будете, – еще уверенней произнес парень. – Не сможете.
Богдан поставил мысленный блок на спиртное, сомневаясь, что на пьяного может подействовать его сила, как на трезвого.
– Идите домой, дядя Ваня, вас там ждут.
Останин самостоятельно поднялся со скамейки и шатающейся походкой побрел в подъезд.
«Уже что-то, – мысленно вздохнул Богдан. – Значит, установка подействует».
Сам тоже встал и прошел к подъезду. Проследовал за Останиным. Убедился, что плотник поднялся на свой этаж, позвонил в квартиру. Дверь открылась. Мужчина вошел внутрь. Парень был доволен собой. Спускаясь на свой этаж, обдумывал, что можно было бы помочь десяткам, даже сотням человек избавиться от алкогольной зависимости. Да и от табачной – тоже. Нужно просто внушить – не пить и не курить. Так просто! А, вообще, мысль захватывающая! Надо все это хорошенько обдумать.
Дома, поужинав, Богдан сам помыл посуду. Не хотелось пользоваться силой для таких мелочей.
Глава 9
Через день перед институтом хотелось узнать у детей плотника, как отец. Они чаще всего пересекались на углу своего дома. Те шагали в школу, Майя – с ними в компании, Богдан – в институт. Вчера детей Останина не было, возможно, раньше или позже прошли. Спускаясь по лестнице, услышал, как две пенсионерки его подъезда переговаривались на площадке выше. Фраза – «Ванька – плотник умер» – заставила его замереть с вытянутой вперед ногой. Опустить ногу он был не в силах. Оцепенение сковало его. Собеседницы продолжали переговариваться.
– Отчего? Допился до кончины? – спрашивала вторая.
– Нет. Наоборот. Сказали – не опохмелился.
Дальше разговор Богдан не слышал. Тревога в голове била оглушающим набатом.
– Ты чего? – спросила Майя. – Идем, – она потянула вставшего брата за руку.
«Не опохмелился?» – мысли блуждали, как потерянные в темноте звери. – «И умер?.. А такое может быть?.. А если бы выпил – остался жив?.. Это выходит, что я… убил человека?!.. Да еще какого! И это благое дело?!?!»
Что он наделал!!! Богдан схватился за голову.
– Богдан, с тобой все нормально? – Майя была встревожена, и брату пришлось улыбнуться и заверить, что все хорошо. Он не смог пойти на учебу. Вместо этого ходил по городу, теряясь в своих мыслях. Как вернулся домой – не помнит. Навалилась депрессия, как расплата за содеянное. Ничего не хотелось делать, никуда не хотелось идти. Выдернула из такого состояния сестренка, причем очень быстро. Надо было о ней заботиться. И Богдан был необходим ей в здравом уме, а не неприкаянный.
На похоронах, где дядю Ваню провожал весь дом, Богдан вдруг захотел своей силой приглушить горе и скорбь жены и детей, но побоялся, что опять сделает что-то не так и будет только хуже. Сила внутри, готовая к выходу, легко всколыхнувшись, тихо опала.
Парень путем такой ужасной ошибки понял, что нельзя просто так пользоваться своими способностями. Надо просчитывать последствия. Как в игре на шахматной доске – на несколько ходов вперед, потому что результаты могут быть неожиданными или просто противоположными. Его доброе дело обернулось смертью человека. Это отпечаталось в голове, заставляя в дальнейшем действовать более обдуманно.
Прошло четыре года. Богдан взял опекунство над сестрой и доучивался на последнем курсе института. А этот груз за смерть человека так и носил на своих плечах. С тех пор он пользовался своим талантом не так часто, только в маленьких личных целях, и обязательно просчитывая варианты. Научился воздействовать как на одного человека, так и на группу людей сразу. Он легко гасил раздражения и злобу в транспорте, в очередях, и мимоходом в институте, если видел, что в коридоре студенты бурно выясняют отношения. Мог поднять настроение, воздействуя на гормон счастья, во всяком случае, своей силой тянулся к нему. Использовать свои возможности и воздействовать на людей становилось все проще и проще, иногда дар вырывался, словно на автомате. Даже Майя это признавала.
Парень периодически практиковался. Майя настояла, чтоб пробовал на ней. Он поначалу отказывался, но сестра оказалась упорной. Первое время Богдан пробовал тренироваться с ощущениями. Внушал сестре различные вкусовые и эмоциональные ощущения, а она с улыбкой описывала, что чувствует. Легко давалась нежность и ласка. Брат направлял силу на сестру и заботливо окутывал ее.
– Приятно, словно что-то меня ласково завернуло в одеяло – шептала она, наклоняя голову к плечу. Ощущения менялись, и Майя констатировала: «Холодно… жарко… кисло во рту, а теперь словно что-то соленное съела… острое… ощущение счастья… печали… ощущения возвращения чего-то забытого…
Позже пытался экспериментировать с образами. Майя рассказывала, что видит – чаще всего это были вещи и небольшие животные – кошка, собака, ежик, белка. Подробно описывая друг другу видимое, Богдан с удивлением понял, что варианты сестры немного разнились с его проекцией, но видимо, зрительные образы зависели от воображения и эмоциональности объекта, а не от силы. Живые образы под воздействием дара могли выглядеть, как эфемерные, а могли и ощущаться под руками. На это требовалась дополнительная порция силы. Богдан начал не только чувствовать, но и видеть её в виде более плотного воздуха. Воздух качался, будто нагретый – так можно было зрительно описать движение его дара. А ощущения, когда сила выталкивалась из него и шла к объекту, можно было сравнить с водой: словно стоя в воде, отталкиваешь ее от себя, и водная волна приближается к нужному человеку. Это было интересно. За этим было волнительно наблюдать. Майя не могла видеть силу так, как видел ее брат, поэтому немного злилась. Но участвовать в тренировках с братом ей безумно нравилось. Он постоянно удивлял ее, быстро развивая свои возможности.
– Почему дар достался тебе? – часто с напускным возмущением спрашивала она. – Я бы тоже так хотела…Показывала бы фокусы… Хотя нет. Я бы не смогла так – никому ничего не говорить – это трудно. Очень хочется похвастаться подругам. И что-то им показывать. А так тайно – сложно. – тут она заулыбалась, вспомнив, – Кстати, ты можешь так хитро не улыбаться, когда начинаешь воздействовать? Это тебя выдает.
– Это только ты знаешь, что я выпускаю силу, другие даже не догадываются, – нашелся с ответом брат.
– Все равно, скрывай свои эмоции, – наставительно изрекала сестренка.
– Постараюсь. Только, когда прикасаюсь к дару, чувствую такое возбуждение, словно сейчас что-то волшебное сотворю.
Майя опять улыбнулась.
–Ты и есть волшебник. Волшебник мозгов, – она засмеялась. Богдан хотел шутя отвесить ей подзатыльник, но та со смехом увернулась.
– Манипулятор, скорее, – поправил он.
– Я тоже бы хотела такие способности, – опять повторила она. – Но, видимо, чудеса в семье даются только в одни руки, – с показным сожалением вздохнула сестра.
– Тебе досталась красота и доброта, – нежно улыбнулся брат.
– Сомнительный дар, – передразнила Майя.
– Не скажи.
– Ты тоже красивый, – не смогла смолчать Майя.
– Льстюшка, – засмеялся Богдан и чмокнул сестру в щеку.
