Kitabı oku: «Мутация в моем сердце», sayfa 2
Мимо меня проходили толпы дикарей, совершенно не заинтересованные в моей персоне. Кажется, мама ошиблась, я была в этом мире совсем никому не нужна кроме нее. Если честно, меня это расстроило. Мама настолько убедила меня в том, что страшные и жуткие вещи ждут меня за порогом семейного гнездышка, что я была уверена, что стоит мне только выйти, моя жизнь вмиг наполнится интересными приключениями.
На самом же деле я второй день скиталась по одиноким улицам, не привлекая к себе абсолютно никакого внимания, а мир, в свою очередь, совершенно ничем не привлекал мое. Лишь мутанты, извивающиеся в извращенных формах жизни, брели по разрушенным улицам, перетаскивая свои тощие кости с места на место и издавая неестественные крики.
Я уже была готова вернуться домой хотя бы потому, что слишком скучно было находиться здесь в полном одиночестве. Тоска накатывала на мои мысли еще хуже, чем если бы я находилась дома под присмотром собственных родителей, которые считали мои шаги по направлению к деревянному забору, что окружал наш кирпичный дом.
Я была расстроена, мои такие долгие мечты и ожидания о предстоящих путешествиях по миру омрачились его скукотой и одиночеством.
Неожиданно гул мотоцикла прорезал густую тишину мрачного пейзажа, напоминая о временах, когда дороги были заполнены жизнью и движением. Сейчас они были пусты, как жуткие артерии умершего гиганта, отчего резкий звук заведенного двигателя ловко был уловлен моим чутким слухом.
Не теряя ни мгновения, я бросилась к первому попавшемуся автомобилю. Дверцы, покореженные и покрытые ржавчиной, с трудом поддались моим отчаянным рывкам, но наконец уступили, издавая пронзительный скрип. Завестись удалось с третьего раза – двигатель старого автомобиля учащенно забился, словно сброшенное на землю сердце. Проклиная судьбу, я набрала скорость, и пыль закружилась вокруг окон, образуя прозрачный шлейф за мной.
За рулем я сидела не впервые. Около полугода назад я угнала отцовскую тачку, на которой отец вместе с дядей Питером, нашим соседом и еще одним выжившим, ставшим хорошим другом семьи вместе со своей женой и детьми, гонял за припасами по окраине.
В тот день мама наказала меня на неделю, запретив выходить даже на крыльцо дома. Но я была не промах. Книг в нашем доме, который раньше принадлежал другим хозяевам, а после заражения стал бесплатно нашим, была целая библиотека. И так как школу я не посещала по ясным обстоятельствам, мама часто заставляла меня заниматься домашним самообучением, а затем пересказывать все то, чему я научилась за день.
Я редко могла верно ответить на все ее вопросы и рассказать хоть что-то полезное, чему меня научил очередной день, поскольку вместо заунывных точных наук я предпочитала любовные романы Роуз Торн, которые заполняли все полки домашней библиотеки.
Ну, что сказать, ее страстные истории о любви манили меня куда больше, чем законы Ома по физике или континенты по географии, учитывая, что города и государства уже давно потеряли свое значение в постапокалиптическом мире.
В тот день, прежде чем сесть за руль, я отыскала на верхних полках книгу, а точнее – руководство по эксплуатации автомобилей на механической коробке передач.
Тьма беспросветная. Это была первая и последняя книга в моей жизни в данном жанре. Я насильно заставляла мозг запоминать прочитанные строчки, чтобы позже преобразить их в полезную практику.
После угона автомобиля вход в библиотеку мне также запрещался. Ну, хотя бы можно было больше не читать. Все равно давным-давно любовные романы Роуз закончились.
Гул мотоцикла становился все громче, он надвигался, как неумолимый демон из старых легенд.
Я знала, что мотоциклист мог быть как другом, так и врагом, особенно в этом новом мире, где доверие можно было найти только в скупых воспоминаниях. Я вжала педаль газа до упора, надеясь сократить дистанцию, но каждый поворот мог стать ловушкой, каждый обломок на дороге – смертельной угрозой. Зараженные бросались мне под колеса, не понимая активного движения, которое вдруг возникло на спокойных и забытых улицах города.
Они, почувствовав вибрации на дороге, начали выныривать из своих укрытий, их глаза светились всепоглощающей злостью, и они бежали за ржавым корытом, внутри которого сидела я, в надежде, что там скрыт человек, которым можно полакомиться.
С расстояния, где можно было различить детали, я, наконец, разглядела фигуру на мотоцикле. Он мчался с такой дикой и буйствующей силой, что создавалось впечатление, будто он был рожден в этом постапокалиптическом хаосе. Я ощутила ледяное прикосновение страха, но также и слабую искру надежды. Сжав руль до побелевших костяшек, я понеслась навстречу неизведанному, полагаясь только на свое чутье и решимость выжить в этом мире дикости и разрушений.
Когда расстояние между нами сократилось до критического минимума, я вдруг поняла, что спасаться бегством больше не имеет смысла. Мотоциклист, кем бы он ни был, не собирался отступать, а мутанты, заметив нашу близость и движение, стремительно окружали район, замыкая коварные сети. Я затормозила резко, оставляя за собой длинный след пыли и истерзанный асфальт. Двигатель недовольно урчал, словно умирая в агонии, а я вытянула руку, готовая к любому исходу.
Мотоциклист подъехал ко мне вплотную, и в его глазах, отраженных в стекле шлема, вспыхнула смесь осторожности и решимости. Он видел дикий желтый цвет моих мутировавших глаз, но при этом явно замечал значимое различие между мной и зараженными. Вероятно, за семнадцать лет выживания в современном мире он знал, что существуют разумные мутанты, но, как правило, они были не похожи на меня.
Он снял шлем, и передо мной предстал мужчина с лицом, испещренным шрамами и морщинами, как карта мира, полная таинственных дорог и опасностей.
– Ты одна? – хриплым голосом спросил он, будто выдавливая слова сквозь вековую сухость пустынных ветров.
Я кивнула, держа руку наготове, благодаря чему мотоциклист понял, что я не собираюсь сдаваться.
– У нас здесь укрытие неподалеку, – сказал он, явно замечая сомнения во мне. – Мы можем помочь тебе.
Его слова прозвучали одновременно как утешение и как предостережение.
Я задумалась лишь на миг, осознавая, что выбор не особо велик: как только мутанты заполонят улицы, шансы на его выживание станут минимальными. Для меня зараженные были не опасны, но если я позволю этому человеку скрыться одному, то продолжу свои скитания по улицам в полном одиночестве.
Я глубоко вздохнула, глядя в глаза этому незнакомцу, и приняла решение.
– Хорошо. Веди, – сказала я, отдавая себя в руки судьбы.
Ну, а что, я же хотела приключений.
Мужчина развернул мотоцикл и направился в сторону узкой аллеи, его силуэт мигал, исчезая в пыльном облаке. Я завела автомобиль снова, взрываясь мощью двигателя, и поехала следом, оставляя за собой мир, полный мутантов и мрака, надеясь, что впереди найдется что-то поинтереснее.
Глава 3
Дорога была трудной и извилистой, каждое мгновение казалось, что вот-вот нам преградит путь какая-нибудь неожиданная угроза. Ветки сухих деревьев скребли по кузову внедорожника, оставляя глубокие царапины.
Я старалась не отставать от мотоциклиста, его огни исчезали и появлялись снова в густой пылевой завесе. Мы проезжали через узкие аллеи мимо развалин зданий, чьи окна смотрели на нас пустыми глазницами. Казалось, что сама земля здесь вынашивала враждебные намерения.
Наконец, мотоциклист остановился перед массивными воротами, скрытыми в тени полуразрушенного склада. Он жестом пригласил меня приблизиться, и я подъехала ближе, ощущая, как напряжение в груди медленно отпускает.
Ворота скрипнули, открывая перед нами укромное убежище, где нас уже ждали несколько человек с настороженными лицами. Каждое лицо смотрело на меня с недоверием и скрытым страхом.
Мужчина со шрамами сошел с мотоцикла и шагнул ко мне, протягивая руку, чтобы помочь выйти. Его глаза светились решимостью, но в них мелькнула тень сомнения.
– Мы хорошо прячемся здесь, но любые новые люди несут риски, – тихо сказал он, подходя ко мне ближе. – Ты должна быть осторожной. Мы не знаем, кто ты.
Я встретила его взгляд и, кивнув, поняла, что стала частью этой сложной и хрупкой структуры выживания.
Проводив меня внутрь, мужчина представил меня остальным.
– Это люди, с которыми ты теперь будешь единым целым, если останешься с нами, – сказал он, показывая на группу выживших.
Они кивали в ответ, кто-то из них даже пытался улыбнуться, хотя скорее это был жест сочувствия и понимания.
Внутри убежища пахло сыростью и землей, но здесь хотя бы я встретила новые лица, которые так искала, стремительно сбегая из дома.
Мужчина со шрамами оказался здесь главным, его звали Андерс Картер, ему было около сорока пяти. Он провел меня по узким коридорам к импровизированной столовой, где несколько человек ели скудный ужин. Их настороженные взгляды на мои ярко-желтые глаза и клыки постепенно смягчались, когда они заметили мое адекватное поведение и наличие разума. Видимо, разумные зараженные здесь не были чем-то особенным.
Андерс проводил меня к небольшому уголку, обустроенному под спальню. На старых изношенных матрасах были разложены одеяла и подушки, и хотя место не отличалось особым уютом, оно вселяло надежду на хоть какую-то стабильность для проживающих здесь людей.
– Отдыхай, – сказал Картер, кладя мне руку на плечо, – завтра будет длинный день. Мы выйдем на разведку, попытаемся найти новые запасы и узнать, что происходит в округе. Если все чисто, к вечеру мы валим из этого города.
– Куда отправитесь? – рискнула подать голос я.
Этот вопрос мне был действительно интересен, поскольку, находясь здесь, в любой момент я еще могла вернуться домой, но стоит мне только уехать, дорога навсегда превратится для меня в лабиринт, выбраться из которого я уже не смогу.
Я очень плохо ориентируюсь в пространстве, вероятно, это из-за того, что вплоть до семнадцати лет родители держали меня дома. И, может быть, в странствии я открою в себе новые таланты и смогу однажды найти дорогу домой, подобно кошке, которая всегда возвращается, но рисковать я не хотела, поскольку совершенно не была в этом уверена.
На самом деле, почему я вообще задумываюсь об этом? Я же свалила из гнезда не для того, чтобы думать, смогу ли я найти путь назад.
– Впрочем, не важно, – резко перебила его я, не давая возможности ответить.
Он кивнул и скрылся. Я почувствовала, как усталость и напряжение последних дней начинают отступать, давая дорогу долгожданному отдыху.
Усевшись на матрас, я заметила, как снаружи быстро темнело. В свете мерцающих свечей комнаты выглядели почти умиротворенно. Будучи благодарной за этот короткий момент тишины, я легла, закрыла глаза и попыталась забыть обо всем, наслаждаясь своим присутствием в новом обществе, где я теперь смело могла назвать себя частью чего-то большего.
Но сон не шел. В голове снова и снова прокручивались события последних нескольких дней. Мысли о близких и тех, кого я покинула, не давали покоя. Я понимала, что впереди еще много интересного, и внутри разгоралось решительное чувство: я не собираюсь сдаваться.
Но мама настолько выдрессировала меня тем, что она рядом, что ее отсутствие где-то поблизости вдруг стало доставлять мне некий дискомфорт, которого я не испытывала раньше.
Ну, что ж, Эманура, придется привыкать жить без мамочки. Этот новый этап в жизни, эти люди, с которыми мне теперь предстояло бороться за выживание – все это придавало мне сил и уверенности. И с этими мыслями я, наконец, погрузилась в густой безмятежный сон.
Утро началось с тихого перешептывания и звуков шагов. Я медленно открыла глаза и увидела, как жители убежища начинают свою дневную рутину. Андерс уже был на ногах, в его взгляде читалась непоколебимая решимость. Я приподнялась на матрасе, чувствуя, как сонливость исчезает под влиянием адреналина и готовности к новому дню.
После быстрого завтрака, состоящего из скромной порции овсянки и воды, Картер собрал небольшую группу для утренней разведки. На мне была старая, но удобная куртка, мягко облегавшая плечи, и черные брюки, которые чудом не износились за последнее время странствий. Другие люди, как и я, одеты были в подобие защитной одежды, которая помогала хотя бы слегка уберечься от непогоды и возможных нападений.
Я забрала свои длинные каштановые волосы в низкий пучок и вышла наружу следом за группой. Мир казался пугающе неприветливым. Дома, полуразрушенные и поросшие растительностью, напоминали о былой цивилизации. Андерс шел впереди, уверенно и целенаправленно выбирая путь среди лабиринта разрушенных улиц. Прохладный утренний воздух наполнял легкие, и я почувствовала прилив сил, готовая к любым испытаниям.
На пути нам попадались заброшенные машины, обломки железных конструкций и иногда даже трупы тех, кому не повезло выжить. Мы двигались молча, полностью сосредоточенные на задаче. Каждый шаг был продуманным, каждое движение – осторожным.
Андерс дал знак остановиться, увидев впереди какое-то движение. Мы затаили дыхание и, присев за укрытие, приготовились к возможной встрече. В этот момент я поняла, что от нашей сплоченности зависит успех миссии.
Я была не единственной зараженной в этой группе, но все разумные понимали, что опасность важна не нам, а людям, чьи жизни стоят гораздо дороже. Здесь все жили одной целью – беречь друг друга, закрывая своей спиной спину товарища.
В нашу сторону направлялась группа зараженных. Их было немного, около восьми. Нас было гораздо больше.
– Приготовьтесь, – шепотом произнес Андерс, но я знала, что зараженные его слышат, их шаги в нашу сторону ускорились, – вперед!
Он прокричал, и наша группа вылетела из-за угла. Разумные были впереди, мы готовились принять на себя первый удар. Созданная нами оболочка была барьером для людей, чье тело не могло так легко и быстро регенерировать, как наше. Странным в этом движении было и то, что дикари буквально проносились мимо нас, совершенно не обращая внимания. Они расталкивали разумных зараженных, пробиваясь через выстроенную толпу в самый центр, где наготове были обычные люди.
Поскольку патронов у группы Картера не было, как и оружия, все справлялись при помощи ножей и других острых приспособлений.
Я сразу вспомнила фильм про зомби, который как-то довелось мне посмотреть на старом забытом DVD в библиотеке, где меня часто оставляла учиться мама. Я никогда не видела зомби раньше, оказывается, в мире до апокалипсиса они были очень популярны. Про зомби писали книги, снимали фильмы, рисовали комиксы и даже посвящали им песни. Люди такие странные. Как можно столько говорить о злых и агрессивных созданиях, которые сжирают все на своем пути? В любом случае, в том фильме, что я навсегда запомнила в своей голове, причудливых зомби убивали примерно так же, как делали это мои новые товарищи – удар острием в голову.
В отличие от зомби, которые очень впечатлили меня в тот давний день, зараженные, даже неразумные, способны к полной регенерации своего тела до идеального состояния. При этом мутация, что овладела людскими душами, дарует вечную жизнь. Так что, если пришлось заразиться в двадцать, можно смело быть уверенным, что через каких-то пятьдесят лет внешности все еще будет двадцать.
Кстати, я не уверена по поводу меня, поскольку я лишь наполовину мутант. Регенерация у меня отличная, но, в отличие от остальных, я расту. Если могу увеличиваться, возможно, могу и стареть? В любом случае подумаю об этом позже.
Сейчас же я стояла посреди мясорубки, в которой должна была убивать себе подобных. Мои руки оцепенели, обессиленные, они не могли нанести смертельный удар даже неразумным существам.
– Ты никогда не убивала? – заметил мое состояние Андерс. – В таком случае уходи, не мешайся.
Он оттолкнул меня за угол, злобно бросив свой серый взгляд в мою сторону. Я вмиг поняла, что лучше бы вообще не отправлялась с ними сегодня. Из-за моей глупости и нерешительности могли погибнуть ни в чем не повинные люди.
Чувство стыда охватило меня, как густая тяжелая пелена, заполнившая каждый уголок моего сознания. Это было нечто большее, чем просто дискомфорт или меланхолия: это был колоссальный внутренний катаклизм, вихрь эмоций, которые вполне могли бы изменить ход моей жизни.
Стыд сковал меня, как хладнокровные цепи, не позволяющие мне сделать даже малейший шаг. Эти эмоции были как вирус, заражающий каждую клетку моего разума и тела. Они текли по моим венам, усиливая чувство вины за каждое несовершенное мной действие. Каждое мгновение этой невыносимой нерешительности казалось вечностью, в которой я застряла, неспособная освободиться.
Стыд поразил меня настолько глубоко, что казалось, будто мое собственное «Я» умирало под натиском этих непреодолимых эмоций, хотя я никогда ранее не теряла разум. Руки дрожали, сила покидала голос, а внутренний диалог превращался в нескончаемое обвинение самой себя.
– Эй, – позвал меня незнакомый приятный голос, – идем же! Хочешь, чтобы тебя укусили?
Это была Амели.
Словно гром среди ясного неба она появилась перед моими встревоженными глазами, которые пытались найти успокоение в хаосе этого мира, цепляясь за стены разрушенных зданий.
Она, подобно фее, посланной мне небесами, пришла утешить. Маленькая и скромная, она стояла в своем светлом обличии передо мной, словно смирение небес, озаряемое теплом и светом. Ее рост едва достигал полтора метра, светлые пепельные волосы были забраны в две детские култышки, а огромные синие глаза, глядящие из глубин океана, заботливо смотрели на меня.
Амели была мутантом, сохранившим свой разум именно благодаря ее находчивости в сложных душевых ситуациях. Но об этом я узнала гораздо позже, однако, наше общение началось именно с этого нелепого момента, когда я стояла посреди апокалипсиса, впервые оказавшись в эпицентре зараженного мира.
Да, условно так и было, но мне было стыдно перед самой собой, что я, дочь зараженной женщины, стояла как вкопанная, когда люди гораздо уязвимее меня сражались за мир, который еще надеялись спасти.
Глаза Амели были моим утешением в этот неприятный момент, когда чужие взоры были обращены на меня с презрением. Кажется, люди все еще скитались между двух мыслей, пытаясь понять, какая же из них наиболее верная: являюсь я человеком или все-таки мутантом?
Я и сама толком не знала ответ на этот вопрос и старалась об этом не думать. Амели же была прямая, как палка, и все вопросы задавала сразу и на берегу:
– Кто ты? – ее бирюзовые глаза с белым зрачком задрожали от удивления, которое, явно, давно ее не посещало.
– Мое имя Эманура Криллос, – ответила я, прекрасно понимая, что незнакомка спрашивает не об этом, – но можешь называть меня просто Эма.
– Эма, я не могу понять, ты зараженная или нет? – продолжала стоять на своем Амели, даже не удосужившись представиться.
– Кажется, да, – как ни в чем небывало ответила я, рассказывая впервые незнакомому человеку о себе больше, чем просто свое имя.
– Кажется? – ахнула она, а за спиной послышалось трепетное перешептывание. – Слишком неуверенный ответ.
Амели задала вопрос, который второй день тревожил многих, но никто на него не решался. Я ощущала на своей спине десятки взглядов, которые прожигали меня своим напряжением. Я не понимала, почему могу вызвать такой бурный интерес у общества людей, которые давным-давно уже живут в мире апокалипсиса, и странные вещи и безумные мутанты уже ни для кого не новость. Чего, видимо, не скажешь о ребенке полукровке.
– Как видишь, да, – я пожала плечами, и вмиг меня взбесили взоры, что продолжали испепелять мое тело.
Я ощутила неприятный тошнотворный рывок откуда-то из глубины желудка. Возможно, это была утренняя овсянка, которую я ненавидела больше жизни, но была вынуждена в себя запихнуть, или это от сточной воды, которая воняла тухлятиной, но в ней заваривали сладкий чай. А, может, это именно от того, что я устала от чрезмерного внимания в свою сторону еще дома, когда мама постоянно не спускала с меня глаз, но все вместе или по отдельности это привело к тому, что мои желтые солнечные глаза вспыхнули гневом, и я прокричала:
– Чего вы все пялитесь на меня? – я разозлилась не на шутку. – Я вам не редкое животное в зоопарке.
Один из парней в конце группы с ухмылкой на лице облокотился на стену, будто ожидая, что я продолжу свои возмущения. Остальные лишь перешептывались, их глаза были полны любопытства, но без всякого понимания. Я лишь продолжала чувствовать, как нарастающая ненависть внутри меня жгла горло, пытаясь выплеснуться наружу.
Я больше не была дома, где следовало следить за каждым сказанным словом, а затем просить прощения, если оно кому-то из членов семьи покажется грубым. С недавних пор я была свободна и отныне предпочитала говорить все, что думаю.
– Ты сама на себя посмотри, – буркнул этот мерзкий парень.
Я пыталась отыскать его глазами в группе людей и разумных зараженных, но он специально прятался за чужими головами в страхе показать свое истинное лицо и выразить мне свое недовольство в глаза.
– Это не повод для осуждения! Каждый имеет право на собственное пространство. Вам следует научиться уважать друг друга, а не превращать чужие жизни в зрелище, – мой голос кипел, в его звуках слышались отголоски истерии, которая пыталась выбраться наружу.
Что случилось со мной в тот момент? Я так и не поняла, но я была благодарна Амели за то, что она сделала дальше.
– Ты уникальна, – ее ласковый голос обрушился на меня с комплиментами, и вмиг мне стало стыдно за устроенный скандал. – Ты невероятная, ЭманураКриллос. Я никогда не встречала раньше таких, как ты. Не злись, мы не хотели обидеть тебя.
– Да, извини! – послышалось за спиной.
– Просим прощения! – доносились незнакомые слова.
Звуки я улавливала так же четко, как и моя мама. Ее зрение и слух я получила по наследству, однако, как я не пыталась поймать в голосах людей голос того мерзкого парня, что скрывался за спинами остальных, ничего у меня не вышло.
Вероятно, этот бессовестный тип совершенно не считал нужным попросить у меня прощения.
Ах, если бы мне только увидеть его противную рожу. Я бы с радостью поцеловала ее своим кулаком.
– Я, кстати, Амели, – перебила мои гневные мысли голубоглазая мутантка, – Амели Файер.
– Рада познакомиться, – отвлеклась от злости и улыбнулась я.
