Kitabı oku: «Зануда», sayfa 2

Валя ощутимо занервничала, прерывисто дыша, ей было до крайности неловко оставаться наедине с этим парнем. Наедине?..

– А… вы вдвоем живете? – не постеснялась спросить она, кое-как выдавив эту глупость из себя.

– Ну, у нас еще отец, – странным тоном сказала Ирина, застегивая сапоги на высоком каблуке. – Муж мой. Но он сейчас в командировке, и вообще, как правило, очень занят, так что можно считать, что, да, мы живем вдвоем.

– Ясно, – разочарованно ответила та.

– Ладно, всего хорошего! Дим, будь с ней мил, хорошо? – направив указательный палец на сына, улыбнулась она, когда уже вышла за порог.

– Естественно, – пообещал он, закрывая за матерью дверь. – Пока! Удачи!

– Пока-пока!

Повисла тишина. Валя чувствовала невероятный стыд. Ей хотелось остановить время. Или хотя бы просто уйти в свою комнату. Но… она пока не знала, куда ей идти.

– Давай сумки, – подал голос Дима.

– Все н-нормально, – стараясь говорить ровно, нахмурилась она, прикрывая глаза. – Не нужно.

– Ну, как скажешь. А ты… – он вытащил леденец и чуть помедлил, прежде чем сказать, – смешная.

Валя недовольно посмотрела на него, мысленно вопрошая, с чего это. Он улыбнулся и постучал костяшкой указательного пальца по двери. Зануда перевела взгляд: он стучал по глазку…

По спине пробежал холодок. Выходит… Дима все видел! Как она топталась на месте, как несколько раз сверяла адрес, смотрела на номер квартиры, звонила отцу…

– Ладно, извини, – Дима перестал сверлить ее взглядом, пройдя вглубь квартиры, – пошли, покажу тебе все.

Валя опустила голову, чтобы волосы максимально скрыли ее раскрасневшееся лицо, поправила очки и поплелась следом. Ей показали ванную, туалет, кухню и ее комнату.

– Голодная? Что-нибудь хочешь? – спросил он.

– Нет, я в комнату, пожалуй, – стараясь не заикаться, тихо ответила она, все так же опустив голову максимально низко.

– Окей, – улыбнулся Дима, глядя ей вслед, когда Валя спешно ретировалась в свои новые покои.

«Все-таки не такая уж она и зануда. По крайней мере, эмоции у нее точно есть», – отметил Дима, вспомнив ее предательски раскрасневшееся лицо. И это показалось ему по-настоящему смешным. Даже милым.

Глава 3. Сожители

Зануда даже и не мечтала о том, что когда-нибудь будет жить в комнате, подобной той, куда ее поселили Сафроновы. Она была просторной и освещенной, с приятными для глаз обоями персикового цвета, большой кроватью, где, по мнению Вали, могли спать сразу трое, и колоссально огромным зеркальным шкафом. Кроме него были также тумбы и комод. Он стоял у окна в дальнем углу, а на нем виднелся горшок с комнатным растением, а также очень-очень много различных тюбиков, коробочек и зеркало. Ближе к двери стоял стол, за которым, по-видимому, Зануде предстояло заниматься учебой, а в другом углу была та самая огромная кровать. На ней, в свою очередь, угрюмо покоился большой плюшевый медведь. Плюс ко всему возле двери приютился диванчик, и там тоже нашлось место для игрушки – зайца с длинными висящими ушами.

– Чья это комната? – спросила Валя хозяина квартиры, который в это время затаскивал ее сумки. Такая явно девичья комната не могла быть просто для гостей, тут обязан был кто-то жить! Не могли же они специально обставить здесь все, как только узнали, что на время поселится дочь знакомого. Да и… не успели бы.

– Моей старшей сестры, – пояснил Дима и начал показывать, где что лежит, в чем, в общем-то, не было необходимости: Валя и так сама все видела. Ее больше интересовала эта самая сестра и можно ли жить в чужой комнате. Она стояла в дверном проеме и смотрела на воодушевленно вещающего Диму. Когда он заметил ее вопросительный и робкий взгляд, тут же понял, что ее волновало, и пояснил. – Ника… моя сестра, на год старше нас, сейчас первокурсница, уехала учиться в другой город, так что комната свободна, не переживай. У нее очень много вещей, – усмехнулся он, – все забрать она не смогла, но место в шкафу и на комоде для твоих прибамбасов найдется.

Валя не сразу поняла, какие «прибамбасы» он имел в виду, и догадалась лишь тогда, когда присмотрелась к коробочкам и тюбикам, стоящим на дальнем комоде. Косметика… Ее было немереное количество! И это притом, что самое необходимое сестра Димы забрала с собой? Валя заметно смутилась: в свои шестнадцать лет она еще ни разу не пробовала даже мазнуть кисточкой по лицу или подкрасить глаза. Косметика была для нее чем-то непонятным и далеким. Позже она с любопытством и осторожностью рассматривала эти коробочки, осмелилась открыть их – ее взору предстали тени самых разнообразных цветов, яркие и привлекательные, аппликаторы и кисточки, пудра, румяна, блески и многое другое. Зачем нужно было так много, она не понимала. Больше всего ее насторожили гель для влажных волос и крем для ногтей. Но вместе с тем Зануда ощущала небольшую обиду – как бы она ни скрывала это – у нее не было возможностей побаловать себя такими вот девичьими штучками.

Впрочем, на самом деле, папа в одно время покупал ей что-то подобное, даже настаивал на том, чтобы она прихорашивалась, но каждый раз, когда заходил об этом разговор, она безумно смущалась и отнекивалась. Откуда отец мог что-то знать об этом? А что, если она будет выглядеть слишком смешно после такого далеко не профессионального макияжа? Среди отговорок были и возможность испортить кожу, и нехватка денег, и многое другое. На деле Зануда просто боялась пробовать новое, когда у нее не было наставника, который, так сказать, направил бы ее в нужную сторону.

– Ладно, располагайся, если что, зови, я буду в комнате напротив, – Дима указал пальцем в сторону коридора и улыбнулся, слегка похлопав ее по плечу.

Валя прикрыла за ним дверь, вдохнув побольше воздуха, отдававшим сладковатым ароматом духов, и развернулась лицом к комнате. Все было такое яркое, внушительное. Она чувствовала себя нищенкой, которую приютила богатая и красивая принцесса. Большое окно впускало яркое солнце, оно светило прямо в глаза, все было чисто, аккуратно. В комнате царил уют, но одновременно и торжественность. Валя осторожно прошлась по ней. Наверное, многие девочки мечтают о такой комнате. Зануде где-то далеко в душе было тоскливо: вряд ли ей когда-нибудь светит что-то подобное. Она подошла к окну, рассмотрела открывающийся вид – вокруг была густая растительность, уже начинающая увядать под осенним ветром, покрывающаяся первой желтизной и опадающая на землю.

Больше всего в комнате ее смущал шкаф. Во-первых, он был зеркальным – Валя старалась не подходить к нему, чтобы лишний раз не видеть свое неуклюжее отражение в полный рост. Во-вторых, его размеры изрядно напрягали. На самых верхних и нижних полках были какие-то пакеты – наверняка оставленные вещи, но даже так свободного места было хоть отбавляй. Валя еще не раскрывала свои сумки, но могла наперед просчитать, что займет здесь лишь самую малость.

Вдруг она почувствовала чертовскую тоску. Ее папа в это время, наверное, где-то заселялся к тете. Она никого не знала здесь, была совсем чужой и одинокой. Свыкаться с таким жильем было сложно, она чувствовала себя ущербно. Валя села на стоящий у двери диван, обняла ноги руками и опустила голову к коленям. «Все могло быть и хуже, нечего грустить. Тебя приняли ни за что, разрешили пожить бесплатно, нечего завидовать или сравнивать свою жизнь».

Зануда легла на диван и отвернулась к стене, чтобы не видеть себя в этом огромном зеркале. Сидящий в углу дивана плюшевый заяц был мягким, на мгновение ей захотелось обнять его, но он, как и все в этой комнате, казался неприкосновенной драгоценностью, которой ее рукам нельзя касаться.

Одно радовало: завтра первым уроком математика.

Зануда лежала, вспоминая пройденную сегодня тему, а также новую замечательную учительницу, затем ей захотелось ненадолго прикрыть глаза, и она даже не заметила, как провалилась в сон.

Ей снилось, что историю сделали обязательным предметом ЕГЭ, а с ее нелюбовью к этому уроку и ужасным учителем это грозило стать настоящим бедствием. Она пыталась обжаловать внезапное решение Министерства образования, но оказалось, что недавно ввели еще один закон: у тех, кто не умеет краситься, нет права обжаловать какие-либо решения и вообще появляться в общественных местах. Так, Зануда сидела запертая в квартире и читала учебник по истории за пятый класс, когда к ней пришел тот самый заяц с дивана, он почему-то оказался знаменитым визажистом и предложил свою помощь. Валя попросила его никому не рассказывать об этом и, закрыв глаза, подставила лицо, чтобы заяц-визажист нанес ей макияж. Кисточка с косметической пылью дотронулась до ее щеки, оказавшись неожиданно мокрой, холодной. Ворсинки почему-то задевали подбородок и нос, и Валя начинала осознавать, что заяц куда-то пропадает, а сама она возвращается в реальность, и ее носа касается вовсе не кисточка.

«Ну и приснится же такое», – подумалось ей в первую очередь, после чего она осторожно приоткрыла глаза, стараясь не шевелиться, так как все еще ощущала что-то на щеке, маленькое, едва касающееся ее кожи, но неприятно холодное и мокрое. Это был… кот. Валя мгновенно затаила дыхание и напряглась. Все животные постоянно кидались на нее, особенно коты – вечно шипели и царапались. И вот один из них находился просто непозволительно близко, он мог в любую секунду цапнуть за нос или расцарапать щеку! Зануда осторожно сглотнула, сжала руки в кулаки и стала раздумывать, как ей выкрутиться. Однако кот не шевелился. Он продолжал осторожно обнюхивать ее и не подавал никаких признаков агрессии со своей стороны, из-за чего постепенно ее напряжение разбавлялось. Впрочем, она все равно старалась быть наготове… Вскоре из коридора раздался крик, из-за которого кот отстранился так, что можно было спокойно вздохнуть и отодвинуться на максимально безопасное расстояние.

– Кузя!.. – крикнул Дима и забежал в комнату, взяв кота. Тот сразу оскалил зубы и начал кусать хозяина за руки. Дима состроил страдальческую гримасу, пересиливая боль, и попытался улыбнуться, глядя на присевшую Валю. – Он тебя не укусил, не поцарапал?

Валя отрицательно мотнула головой, затем потерла еще сонные глаза, поправила растрепавшиеся волосы и вся сжалась. Кот Кузя упрямо не отпускал руку хозяина, болтая хвостом в воздухе и издавая при этом недовольные звуки.

– Слава богу, а меня вот вечно кусает, – нахмурился Дима, обиженно глянув на своего питомца. Тот только побегал глазами туда-сюда, но не соизволил отцепиться от руки. Возможно, ему казалось, что он держится зубами, дабы не упасть. Хотя хозяин надежно придерживал его другой рукой…

Валя удивленно похлопала глазами: ее обычно все кусали да царапали, а этот, наоборот, осторожно принюхивался и ничего не делал, казалось, у него и в мыслях не было причинять ей боль, зато доброжелательного и любящего хозяина он кусал. Странно.

– Ну все, отпусти, – потряс Дима рукой, на что Кузя издал недовольный возглас и еще сильнее вцепился зубами в руку.

Хозяин устало вздохнул – видимо, уже привык к таким выходкам со стороны своего питомца – и присел на корточки, поставив его на пол. Кузя нехотя отцепился, пошипел еще секунду, а затем, решив, что выполнил сегодняшний долг издевательств над хозяином, развернулся задом и деловито побрел в коридор, гордо задрав мордочку.

– Твой отец пришел, – сказал Дима Вале. – Мы не стали тебя будить, ведь ты, наверное, очень устала. А я и забыл про этого проказника! Когда мимо прошел, заметил, что дверь открыта, смотрю – и он у твоего лица… Ну, а дальше сама знаешь, – улыбнулся он и после некоторой паузы предложил: – Пошли за стол, ты голодная, наверное.

– Сейчас, – кивнула Валя и чуть погодя направилась в ванную.

Промыв глаза прохладной водой, она побрела на кухню. Уже вечерело, и если в Валиной комнате все было залито пестрым светом заходящего солнца, то на кухне, окно которой выходило на восток, уже зажгли свет. В центре стоял большой круглый стол, за которым сидели Ира, Дима и ее отец. Кот надменно оглядывал всех с подоконника.

– Валюша! – замахал руками папа. Она успела заметить, что у его рта виднелось пятнышко от кетчупа. – Садись ко мне!

– Что будешь пить? – дружелюбно спросила Ира, привстав из-за стола.

– Ч-чай, – тихо ответила Валя, направившись к отцу. Он неотрывно наблюдал за ней и глупо улыбался, словно они сто лет не виделись или как будто она выиграла олимпиаду. Зануда решила не придавать особого значения папиной улыбке и села за стол, уткнувшись взглядом в белую скатерть. Папа спрашивал, как у нее дела, нравится ли здесь и тому подобное, пока его о чем-то не спросила Ира, накладывающая очень аппетитно пахнущий ужин в тарелку. Взрослые начали вспоминать свои школьные годы и обсуждать что-то, понятное только им двоим.

Валя почувствовала пристальный взгляд сидящего напротив нее Димы. Он одной рукой облокотился на стол и подпер щеку рукой. Она не поднимала головы, почему-то боясь встретиться с ним глазами. Но ей не очень нравился этот прямой серьезный взгляд, из-за чего она все же подняла голову, вопросительно взглянув на него. Дима тут же неловко похлопал глазами, чуть кашлянул и отвернулся. Такая реакция удивила, ведь до этого Валя была уверена, что парень просто-напросто не знаком с такими понятиями, как стыд или смущение. Ей казалось, что он делает все, что захочет, говорит все, что думает, и плевать ему на чужое мнение. А теперь он явно почувствовал себя неловко, оттого что смотрел на нее – не странно ли? Впрочем, Зануда не была знатоком в человеческой психологии и объяснять чье-либо поведение не собиралась. И все же Сафронов Дима не переставал ее удивлять. Несколькими секундами позже он снова стал смотреть на нее, только не прямо, а украдкой, не поворачивая головы, лишь переведя осторожный, но пристальный взгляд. Валя сделала вид, что не замечает, но отчетливо чувствовала, как он изучает каждую черточку ее лица. Это чертовски напрягало и смущало, хотелось провалиться сквозь землю или хотя бы поскорее выйти из-за стола.

– Про кого еще что слышала, Ир? – Валя решила перевести все свое внимание на разговор взрослых, хоть и вряд ли что-либо поняла бы из него.

– Знаешь, связь почти не поддерживаю ни с кем, – отвечала Ира. – Хотя недавно ездила в командировку в Москву, там совершенно случайно встретилась с Юлей Горкиной, поболтали немного, да и все. Ну, с Андреем пару раз сталкивались, он же тоже здесь, в этом городе, его дочка еще с моей старшей вместе учились.

– Да? Ничего себе, как здорово! Он же самый первый женился и детьми обзавелся, да? Все еще переживали, как выкрутится… И как он сейчас?

– Все замечательно! А ты, Гош, с кем виделся?

– Ой, куда уж мне? – отмахнулся папа. – Бегаем туда-сюда, не до знакомых даже. Но тебя безумно рад видеть! Очень рад, что у тебя все замечательно!

– Спасибо, взаимно. Я верю, что и у вас в скором времени все наладится, – улыбнулась искренне Ира и, чуть помедлив, осторожно и серьезно спросила: – С Леной тоже не виделись?

– Нет, о ней совсем ничего не знаю, – он заметно погрустнел и опустил взгляд. Ира тоже расстроилась, поджав губы и грустно кивнув.

– Ваша жена? – вдруг подал голос Дима, что удивило всех присутствующих. Папа поднял голову, вопросительно глянув на Диму, Ира нахмурилась, а Валю слегка передернуло. – А, простите, если спросил что-то не то, – неловко почесал он затылок, вопрос вырвался как-то сам по себе, после чего ему стало очень неловко.

– Да нет, все нормально, Дима. Дима же? Угу, Лена – моя жена, Валина мама.

Папа перевел осторожный взгляд на дочь. Зануда непонимающе уставилась на него. Ее неприятно удивило, как просто он говорил о таких важных вещах за столом в гостях.

– Мама? – тихо переспросила она, вопросительно глядя на него. Папа кивнул. Сделал это так просто и спокойно, словно ничего особенного и не было в этом слове – «мама»…

– Ты никогда о ней не спрашивала, прости, но мне и сказать-то нечего, на самом деле, – криво улыбнулся он. – Мы развелись почти сразу после твоего рождения, не сошлись характерами. Вот, как-то так.

Валя сглотнула, пытаясь до конца осознать брошенную отцом фразу. Небрежность его реплики уязвила ее. Она была уверена, что ее мама… что все это время ее не было в живых, а теперь оказалось, что она есть.

Эта весть стала для нее шоком. В горле засвербело, а аппетит мгновенно пропал. В душе эхом откликнулось что-то противное и опустошающее. Но ненадолго. Валя не могла сказать, что это в раз вспыхнувшее чувство было обидой на мать, бросившую ее. Никоим разом. Она не ощущала себя обделенной. Чувство это было иным. До боли четко стало ясно, как мало менял ее жизнь этот внезапно возникший факт. Мама всегда была для нее мертвой. И теперь, пускай и оказалось, что она жива, Валя нисколько не нуждалась в ней.

– Можем потом поговорить о ней, – осторожно сказал папа.

– Не нужно. Зачем мне знать о ней?

– Разве не хочешь с ней встретиться, поговорить? – совершенно неожиданно спросил ее Дима. – А вдруг у тебя есть… сестра или брат? Не хочешь и о них узнать?

Валя несколько секунд молчала, раздумывая над ответом. Но… в ее душе не было особого интереса. Ее биологическая мать была чужим для нее человеком. У нее был только папа. Больше ничего знать не хотелось.

Она отрицательно помотала головой.

– Слушай, Ир, а давай втроем с Андреем встретимся! На выходных! – сменил тему папа, его голос снова был громким и радостным.

– Ох, было бы просто замечательно! – воодушевилась Ира. – Я с ним свяжусь, сводим тебя куда-нибудь!

– Пап, у тебя нет денег для гуляний, – шепнула предусмотрительно Валя, поправив очки.

– Да все нормально, мы ж просто поговорим, – махнул рукой папа и пустился задорно болтать со своей одноклассницей, продумывая предстоящие выходные и встречу с одноклассниками.

Зануда закатила глаза, вздохнула и встала. Поблагодарив Иру за ужин, она направилась в комнату. И посидев без движения пару минут, все же решила почитать учебник по истории. Так, на всякий случай.

Глава 4. В школе

Пятница. Второй день в новой школе, математика первым уроком – отличное начало дня, лучше и не придумаешь. Зануда потянулась и чуть поморщилась на негромкое пиликанье будильника в телефоне. В комнате было прохладно – стоило откинуть одеяло, как по коже пробежала мелкая дрожь; за окном еще светлело, солнце не могло похвастаться яркими лучами – приближающаяся зима уже начала напоминать о себе. В квартире царила полнейшая тишина, не было слышно и шороха. Валя осторожно встала, стараясь не издавать громких звуков, оделась и направилась в ванную. Она еще не знала точно, сколько времени займет дорога из этого дома до школы, поэтому решила не рисковать и выйти пораньше. Ира еще спала, Дима тоже. Только Кузя уже был начеку, встретив ее в коридоре изучающим и вроде бы приветливым взглядом. Валя несколько секунд настороженно смотрела на него: вдруг все же бросится, но кот спокойно лежал на коврике и приглушенно мурлыкал.

Валя неспешно собиралась в школу, с упоением осознавая, что успевает. Единственное, что беспокоило отголоски ее сознания, так это отсутствие звуков из комнаты ее одноклассника. Было очевидно, что он еще спал. А ведь время-то начинало поджимать. С одной стороны, ее не должно было это заботить, но… поставив себя на его место, она могла с уверенностью сказать, что Дима непременно разбудил бы ее. В конце концов, он мог просто забыть настроить будильник, с кем не бывает.

Она подошла к двери в комнату и еще раз прислушалась. Кузя как-то странно и совершенно неожиданно мяукнул сзади, отчего Валя даже вздрогнула на мгновение, но быстро взяла себя в руки. Она тихонько постучалась в дверь, помялась еще несколько секунд и, пересилив стеснение, все-таки зашла внутрь.

Эта комната показалась ей еще просторней, чем та, куда ее поселили. Цвета были совершенно другие: более яркие, свежие, но смотрелись гармонично, не раздражая глаз. Было не так прибрано и уютно, как в комнате сестры, ощущался легкий беспорядок: одежда неаккуратно скинута на стул, покрывало свалено в непонятную кучу в дальнем углу комнаты, на компьютерном столе множество проводов, какие-то листочки, пустая пачка чипсов и почти полностью выпитая бутылка с газировкой. Однако, в целом, это вполне могло бы подойти под понятие «творческого беспорядка» или, скорее, «мальчишеского».

Валя всегда жила с отцом, поэтому могла смело сказать, что Дима вполне аккуратен. Полы были чистые, пыли тоже совсем не было заметно, а также не бросались в глаза разбросанные по всей комнате черные, совершенно одинаковые и, как правило, в нечетном количестве, носки.

В центре комнаты лежал ковер, белый, пушистый и просто огромный – на нем, Валя готова была поспорить, можно спать!

Она встряхнула головой, прервав свой приступ любопытства, гоня прочь ненужные, отвлекающие мысли, и направилась к кровати. Однако стоило ей сделать шаг вперед, как внезапный шорох заставил ее сердце пропустить удар и застыть на месте в глупой позе. Дима же спокойно перевернулся с бока на спину, совершенно не подозревая, что спикировавшее вниз одеяло и поднятые вверх руки, заставили несчастную девушку испытать подобие микроинфаркта. Чертов Сафронов сверкал голым торсом, не удосужившись надеть хотя бы майку. Валя готова была сорваться с места и выбежать из комнаты, но, когда она отвернулась, сделав шаг в сторону двери, сознание заботливо напомнило ей о причине прихода.

Она помялась на месте, мысленно имитируя бой между совестью и разумом. И дурацкая совесть побеждала. Валя решила попробовать позвать парня по имени. Ее голос охрип, а губы дрожали, скорее всего, со стороны казалось, что она просто мямлит.

Валя снова повернулась, стараясь все же не поднимать глаз на своего одноклассника, и почти протянула руку, чтобы тронуть его за плечо, но внезапно из коридора раздался резкий шум. Подпрыгнув от неожиданности, Зануда отдернула руку и со скоростью олимпийца выбежала из комнаты. Сердце все еще набатом отдавалось в ушах. Она огляделась по сторонам, но в коридоре никого не было, только Кузя окинул ее ехидным, как ей показалось, взглядом и продолжил вылизывать свои лапки.

Разозлившись на себя и на все вокруг, Валя даже не обернулась на незапертую дверь, схватила нужные вещи и выбежала из квартиры. Как раз вовремя, потому как часы неестественно спешили и будто насмехались над ее недавней попыткой. Валя поджала губы. В конце концов, она пыталась и не виновата, что Сафронов не проснулся. Наверное.

На улице дул прохладный утренний ветер, он приятно освежал раскрасневшееся лицо и постепенно успокаивал ее расшалившиеся нервы. К ее приходу кабинет уже был открыт. «Какая же Елена Петровна все-таки замечательная!» – мелькнуло у Вали в голове. Она негромко поздоровалась с увлеченно работающей над чем-то учительницей, та на секунду оторвалась от своего дела и с улыбкой кивнула в ответ. В классе уже было несколько человек, в том числе ее странный сосед по парте. Он снова спал, сложив руки в карманы и закинув ноги на стол. «Ну и чудак. Приходит в школу пораньше, чтобы поспать», – иронично подметила Валя, садясь за парту и начиная готовиться к уроку.

Вскоре в класс зашла Марина. Сняв куртку и оставив сумку на своей парте, она подошла к Зануде и небрежно бросила ее тетрадь по физике на стол. Затем без слов ушла, всем своим видом выказывая недовольство.

Практически сразу после ее ухода Валин сосед зевнул и нехотя убрал ноги с парты, продолжая все так же вальяжно сидеть, со сложенными в карманы руками. Валя посмотрела на него с удивлением – ей еще не доводилось встречать таких странных типов, которые всем своим видом выказывали недовольство к процессу обучения.

Сосед по парте, не поворачивая головы, перевел вопросительный взгляд на нее, мол, чего тебе. Вновь этот взгляд: рассеянный, но в то же время пронзительный, он путал мысли и смущал. Валя растерялась ненадолго, а потом, сама того не ожидая, предложила свою тетрадь по физике, на что сосед лишь рассмеялся.

– Не, не надо. Мне не привыкать получать двойки, подумаешь, еще одна появится. Да и я жадина-говядина, жалко денег.

Зануда почувствовала себя очень глупо и отвернулась, убрав тетрадь на край стола.

– Ты ее проверь, – шепнул он, и Валя взглянула на него с непониманием. – Мне что-то подсказывает, что Маринка туда хрюшку подложила.

– Хрюшку? – тихо переспросила она. Он прищурился, затем похлопал глазами, несколько секунд всматриваясь в ее лицо, а после неожиданно прыснул от смеха.

– Блин, ты такая смешная.

Подобная реакция окончательно выбила ее из колеи. Да что с ним такое?! Что смешного? Валя очень сильно смутилась, нахмурилась и опустила взгляд в пол, пытаясь понять, что смешного она сказала, и стоило ли вообще обращать внимание на слова такого странного человека.

– Не обижайся, я ничего плохого не имел в виду, – все еще улыбаясь, сказал он, заметив обиду в ее взгляде. – Просто… ты смешно произнесла это.

– Хрюшку?

– Да-да! – он снова расхохотался. – Скажи еще раз!

– Хрюш-ку… – уже намного тише произнесла она, чувствуя себя полной дурой. Чудак снова рассмеялся.

– Давай еще разок!

Валя отвернулась. Что за ерунду они вытворяют?

– Ну, давай, не будь занудой. А! – он опомнился. – Ты же и есть Зануда…

Она едва заметно нахмурилась. Ее совершенно не должны были задеть такие слова, просто на долю секунды стало не по себе. И он заметил это.

– Брось, прозвища всегда были и будут, и, увы, их придумываешь не сам, их выбирают за тебя без права голоса, – покивал он головой, поджав губы. – Вот я уже с детства для всех Паштоха. Потому что много ПАШТОкал вместо того, чтобы ПОЧЕМУшничать. Сейчас уже не ПАШТОкаю, а все равно остался Паштохой. Так что привыкай уже сейчас откликаться на Зануду. Твое имя уже навряд ли вспомнят…

Последнее предложение он протянул чуть с другой интонацией, подперев щеку рукой и направив свой странный сонно-пронзительный взгляд куда-то вдаль. Вале показалось, что ему стало грустно.

– К-как твое имя? – вдруг спросила она, почти беззвучно, слегка заикаясь. Возможно, где-то далеко внутри, в самом укромном уголке души в ней проснулись жалость и понимание: в прошлом классе, где она проучилась десять лет, никто не интересовался задумчивой, молчаливой девочкой. Десять лет она так и просидела в одиночестве за первой партой у самого окна, и если с ней заговаривали (что тоже было довольно редко), то лишь из-за учебы. Сама идти на контакт она поначалу стеснялась, а затем решила, что ей это просто не нужно. И ее действительно это не сильно волновало, но в том самом укромном уголке души одиноко скреблась тоска. Теперь она неожиданно дала знать о себе.

Однако Паштоха не оценил ее приступа жалости и рассмеялся.

– Если ты подумала, что мне грустно или вроде того, то не переживай, меня это совсем не волнует.

В следующую секунду прозвенел звонок на урок. «Наконец-то», – подумала Зануда, едва заметно вздохнув. Елена Петровна отвлеклась от своих расчетов, встала из-за учительского стола и направилась к двери, чтобы закрыть ее. Сафронов Дима так и не пришел к началу урока.

Однако он забежал под самый конец, весь сонный и немного запыхавшийся.

– Простите за опоздание. Можно? – улыбка, что расцвела на его лице, была настолько яркой и непринужденной, словно он не только не чувствовал стыда за свое опоздание, а, напротив, считал, что поступил как нельзя лучше.

– Ну, заходи, – совершенно спокойно, даже с толикой теплоты произнесла Елена Петровна. – Я уже думала, что не увижу тебя сегодня, но ты постарался.

– Я тоже рад вас видеть, – он забежал в класс, помахал всем присутствующим, пожал руки впереди сидящим парням, бросил беглый вопросительный взгляд на Валю и сел на свое место, за третью парту второго ряда, в самый центр класса. Елена Петровна, улыбаясь, покачала головой. Поднялось бурчание, большинство стало что-то говорить опоздавшему однокласснику, и это заставило ее слегка повысить голос.

– Так! Скоро звонок, успеете наговориться на перемене, а сейчас решаем.

Дима вопросительно пялился на доску, пытаясь понять, что вообще пропустил. Так ничего и не разобрав, он оглянулся по сторонам и остановил взгляд на Вале. Она уже закончила пример и постепенно складывала принадлежности в рюкзак. Дима сидел на третьей парте так же, как и она, поэтому не заметить его взгляд было сложно. Когда она повернула голову в его сторону, он мягко улыбнулся и помахал ей рукой. А ей снова стало стыдно за то, что не разбудила его. Затем вспомнился его вид в кровати, и по телу пробежала волна мурашек, щеки запылали и дрогнули пальцы. Валя отвернулась, и в следующую секунду прозвенел звонок. Она никогда бы не подумала, что будет этому рада.

Дима хотел подойти к ней и что-то спросить – он привстал и двинулся в ее сторону, однако был сбит с толку накинувшимися на него одноклассниками. Ребята что-то спросили, и в итоге завязалась беседа, а Валя быстро собралась и вышла.

Следующие два урока: русский и литература – должны были проходить в одном кабинете, и это радовало, потому что Зануда еще не совсем освоилась в новой школе.

На перемене после русского языка она спокойно сидела, уткнувшись взглядом в учебник по литературе. Вот уж какой предмет был для нее одним из самых сложных! Ну, как можно было объяснить, почему Наташа Ростова вдруг решила уехать с Анатолем Курагиным, когда любовью всей ее жизни был Андрей Болконский? Учителя требовали объяснений, а разве можно было это как-то понять? Она принимала все как факт, а копаться, почему произошел этот факт, не считала нужным. Выкручивалась лишь благодаря хорошей памяти и высокой скорости чтения. Ответить на вопросы по этим самым фактам для нее было легче простого. Но что касалось более глубоко анализа… Нет, человеческая психология для Зануды была сродни магии.

– Валя! – на ходу окрикнул ее Дима, наконец-то отбившийся от своих друзей и знакомых. – Почему ты молча ушла, не ра… – он поймал ее испуганный взгляд и тут же замолк, понимая, что слишком громко при людях говорит лишнее, – …ответив… на… мой вопрос, – закатил глаза и нахмурился, понимая, что несет ересь. Валя облегченно выдохнула. Хорошо, что он вовремя понял, что об их совместном сожительстве знать кому-либо совсем не обязательно!

– «Не ра-ответив»? – кисло подметил Паштоха, сидевший рядом.

– Привет, Паштоха, – улыбнулся Дима и в следующую секунду вновь стушевался: как-то глупо выходило с Валей… Какой такой вопрос? И что она могла ответить? Она не очень-то умела врать или подыгрывать, как он успел отметить про себя. Да и у него самого сейчас вышло бы сыграть только совершенно неправдоподобную ерунду. И Паштоха бы непременно раскусил, что что-то здесь не так. Если уже не заподозрил. Дима знал, что он проницателен, хоть и выглядит настоящим чудаком. Неловкая ситуация.