Порочная невинность

Эпилог

Гордей

Максим с круглым животиком – это чудо какое-то сказочное. Она самая настоящая фея, моя личная.

За год вместе моя малышка довольно сильно изменилась. Стала очень уверенной в себе, спокойной и рассудительной. Изменила свой круг общения полностью, практически порвала с мамой, записалась к психологу.

У нее какое-то время был ужасный страх, что вдруг она будет похожа на Лану в материнстве и не сможет нашему сыну дать столько любви, сколько ему нужно. Глупости, конечно. Одно то, как она наглаживает свой живот по сто раз в день говорит о том, как много она о ребенке думает.

И на питании фанатично циклится, поскольку учитывая ее вегетарианство, возможны дефициты. Следит за водным балансом, слушает классическую музыку, подыскивает центры раннего развития ребенка. О готовой детской комнате, тонне игрушек и одежды лучше даже не упоминать.

И курсы будущих мам. Куда без них? Завела там десяток подруг и одну лучшую – Катьку. Они с ней как два мячика на ножках, часами болтают о важном. У Кати ребенок уже второй, так что Макс слушает ее с открытым ртом.

Мы с Пашей на этих двинутых на распашонках подружках, степенно восседающих на огромных резиновых мячах, смотрим с умилением.

Забавно, конечно, где можно найти будущего делового партнера. Но где-то на третьем занятии, попивая ягодные смузи и расхаживая босиком по матам, мы разговорились. Паша Аверин оказался очень умным и чертовски подкованным не только отцом, но и бизнесменом.

К шестому занятию он уже бизнес-план накидывал для сотрудничества со мной и Вадимом. На репутацию нашу подмоченную пожал плечами.

– У кого она вообще чистая? – Аверин зажал старшего сына под мышкой, пока Катя с Максим отправились полежать в каких-то специальных гамаках. – Если у бизнесмена в прошлом гладко – это значит лишь одно – я плохо копал. Или он глубоко зарыл. – Адам маму проводил незаинтересованным взглядом, с мужчинами ему было намного интереснее. Паша с сыном две маленькие копии, очень надеюсь и мы с Кирюхой так похожи будем.

Максим над именем еще думает. Кир ей кажется слишком обычным, простоватым. Ну да… с ней-то мама расстаралась – Максимилиана, класс. И со мной родители заморочились – Гордей. Даже брату было проще – Артем....

– Согласен, – улыбаюсь голубоглазому худенькому брюнету ростом сто десять сантиметров. Тот освободился из папиного захвата и сел рядом с ним в зеркальной позе. Три года и у меня будет такой же. На работу брать буду, свой кабинет огромный покажу и научу секретаршу по селектору вызывать.

– Да и потом, попробуете меня обмануть – в асфальт закатаю.

– Асфальт, – с особой экспрессией повторил маленький Адам, – а – с – фа – ль – т!

– Уверен, мы сможем обойтись без этого, – я ударил по груди, где судя по ощущениям застрял треклятый смузи. Ну его это поило. Надо бы вискаря стаканчик пропустить. Но без Адама….

– Паша, – из соседнего помещения, где от нас мужчин скрылись все беременяхи, вылетела Катя. За ней важно словно уточка прошагала моя Максим, – Ди звонила, она приедет на две недели, – девушка зависла, быстро хлопая глазками, – ты же не против?

Угу… я Пашу тоже от и до проверял. И нарыл такого, прости господи как нам вдвоем с ним повезло. Сеструха у Катьки сводная совсем не простая. В смысле с ебанцой конкретной – шлюхачила пять лет в Москве в разряде ТОПов, пока Паша эту лавочку не прикрыл.

– На две? – Аверин кисло улыбнулся в ответ на мою косую ухмылку. Покачал головой, давая понять, что уж кто-то… а я какого хрена лыблюсь? Действительно, у нас шлюха в семье тоже присутствует. Да и не завязавшая, а так сказать действующая. Скоро моей тёщей станет. Блядь… Вот это реальный удар по репутации, фиг отмоешься.

Как моим предкам, которые древним годом нашим гордятся, сказать? Ради внука они многое готовы стерпеть. Но вот папа… он у меня человек тяжелый все же. Втихаря может устроит Лане то, что мне Паша с асфальтом обещает. И фиг потом найдем родственницу.

– Да, – Катя прижала беременный животик Паше к боку, грустно вздохнула, – она племянника увидеть хочет. Он же у нее один.

– Мои нервы она на кулак намотать хочет, – Аверин поник, – ладно, поехали домой.

– Ура, – Катя бросилась обнимать Максим. Подружки, блин… нашли на чем сойтись. И как у таких вот ангелов в родственницах демоницы типа Ланы и Дианы заводятся? За что?

Пока шли до парковки, девчонки продолжали щебетать. На выходных сговорились собраться на большой пикник у Авериных. Они себе дом за городом три года как прикупили, теперь Катя сманивает Максим поселиться где-нибудь по соседству.

Думаю, скоро так и будет. Хоть троицу нашу адову из дома выгоним. Бусе будку большую отстрою и пусть ушлепков к себе забирает, раз так с ними сдружилась. Бля, как такое возможно? Чтобы собака так с котами тусовалась? Да еще и предводителем всей адовой фигни, что они творят вместе, была.

– Гордей, а ты в курсе… – Макс прикусила губку, разворачивая большой сникерс, – ну про Диану?

– Что она с твоей мамкой трудилась на одних местных проституцких хлебах? А возможно у них целый список общих ч…

– Гордей, – она чуть не раздавила шоколадку в своих руках.

– Прости, – я откашлялся, – но не могу не пошутить. Ну знаешь теория Джеффри Треверса, по которой каждый человек на планете опосредовано знаком с любым другим через цепочку максимум в пять рукопожатий. Так вот Лана и Диана, учитывая плотность богатого мужского населения в Москве и активность трудовых будней, сто процентов могут сократить эту цепочку до какого-нибудь одного… не рукопожатия, нет…

– Члена, – Макс залилась краской, – у них много общих клиентов. Мог бы так и сказать.

– Мог, но получилось бы не так забавно.

– Твои шутки не забавные…

– Забавные…

– Я вот думаю, может их с Дианой познакомить. Может Лана бы вдохновилась и забросила.. ну … свое… ремесло.

– Вряд ли, – завожу машину и направляю ее в сторону нашей квартиры.

Ди еще молоденькая. Она лет пять отработала, пока Паша ей хвост не прижал. А вот Лана с двадцати и до сегодня включительно. Больше двадцати лет. Такой стаж о многом говорит. Лана свою работу не просто терпит – она ее любит.

Да, есть вот такие шлюхи, которые своей профессии отдаются как надо. И даже ничего зазорного не видят в том, чтобы собственную дочь втянуть за собой. За это я ее больше всего презираю – ребенку своему глупому подогнать гнилого клиента, а не настучать по башке и мозг на место не вставить.

Сука, Леонов, до сих пор на Макс облизывается, когда мы пересекаемся где-то на мероприятиях. Я его один раз предупреждал, в следующий раз опять в морду дам.

И не надо Диану с Ланой знакомить. Та в завязке, так сказать – учится, работает вроде. Не надо этих соблазнов. Мало ли что ей Лана с высоты своего опыта напоет, мне потом Паша башку отстрелит, если что-то пойдет не так в их тихой с Катей жизни.

– Макс, смиришь… Лана такая, какая есть. Не трепи себе нервы.

– Да я, – та несчастно хрустит шоколадкой, – знаю. Но ты же понимаешь, мама…

– Понимаю, – действительно понимаю, иначе давно бы придумал Лане какую-нибудь пакость. А так пусть живет.

Дома Максим набирает себе ванну и долго плескается в пенке. Ей после тренировок всегда хочется расслабиться. Я немного разбираюсь с текущими документами, которые мне Вадим на почту шлет пачками.

В спальню малышка выходит завернутой в большой банный халат и с тюрбаном на голове. Кожа розовенькая и распаренная после водных процедур. От феечки за несколько метров пахнет ванильной вишней.

– Иди сюда, – откладываю ноут на тумбочку. Тянусь к Макс руками, пока она не подходит и не забирается ко мне в постель, – массаж?

– Да, – выдыхает тихонько, – устала я.

– Вижу, – укладываю феечку на одеяло. Устраиваюсь у ножек, беру тюбик с кремом.

– Может, перенесем свадьбу, а? Я с каждым днем все больше похожа на танкер.

– На очень сексуальный танкер.

– Меня с банкета увезут прямо в роддом.

– Отлично, тогда я никогда не забуду дату свадьбы. Она будет одинаковой с днем рождения сына.

– У тебя кругом одни плюсы.

– Повезло родиться мужчиной, – улыбаюсь, нагло задирая халатик.

– У нас массаж, – Макс хлопает по халатику, – и все, – до сих пор смущается своей беременности и размеров. А мне нравится. Вся мягонькая, с налитой грудью, легковозбудимая из-за гормонов. Шикарная женщина.

Уверен – это у Макс не последняя беременность.

Некоторое время разминаю ей стопы, потом принимаюсь нежно поглаживать длинные ножки. Макс сопит и смущается, но не останавливает. Гормоны сделали свое дело – феечка хочет продолжения.

– Может, выключим свет? – пыхтит, теребя халатик.

– Нет, – развожу руки в стороны и распахиваю махровую ткань, – на такое только смотреть и смотреть, – шепчу сипло и возбужденно.

– Ты извращенец. У меня большой живот.

– Да, ты с ним очень красивая, – помогаю Макс подняться. Из всех поз теперь ее самая любимая сзади. Она скидывает полотенце с длинных волос и те оплетают ее точеное с аппетитными выпуклостями тело.

Макс кладет ладони на спинку кровати и прогибается, становясь на колени. Я прижимаюсь к ней сзади. Ладонями скольжу по потяжелевшей груди, по круглому животу, по бедрам. У феечки появилась пара ярких растяжек по бокам, но это вообще меня не смущает.

У всего есть цена. И вырастить ребенка внутри своего тела дело нелегкое. Нам мужчинам не дано это прочувствовать, но мы можем научиться ценить вклад женщины и быть благодарными за него.

Майка улетает на пол вместе с шортами. Прижимаюсь к спине Максим и нежно зацеловываю лопатки. Втягиваю немного иной запах тела. Во время беременности с ней хочется быть нежным. Никаких резких движений, только ласка и неспешность.

– Аххх, – вырывается стоном изо рта Макс, когда мой член медленно входит в ее тело. Она все влажная, успела возбудиться во время массажа.

Толкаюсь глубже, чувствуя тесноту вокруг своего ствола. Прикрываю глаза, концентрируясь на наших общих ощущениях.

Пальцами перекатываю соски, спускаюсь ладонью между ног. У Макс вся кожа жутко чувствительная сейчас, эрогенная зона теперь везде. Целую ушко, шею, покусываю за загривок. С каждой минутой наращиваю темп. Быстро, но плавно. Глубокого, но не до предела.

Я берегу ее всю. Боготворю.

Оргазм накрывает Максим быстро. Он теперь всегда за пару минут. Я пару раз шутил насчет ее скорострельности. Догоняю следом, кончаю внутрь и помогаю опуститься обессиленной на постель.

– Беременная нимфоманка, – в воркующем голосе Максим напрочь отсутствует стыд или сожаление, – ужас, да?

– Извращенец и нимфоманка. Мы хорошо друг другу подошли.

– Да. Но по тебе сразу было видно. Разве нормальный человек мог начать знакомство с фразы – я хочу купить вашу дочь?

– А вот ты была похожа на ангела, – располагаю Макс у себя под боком. Целую каждый пальчик на тонкой ладошке, на которую я на Новый год надел кольцо, – не зря говорят – внешность обманчива.

– Я и была ангелом. Немного заблудшим… но, нимфоманкой ты меня сделал, потом.

– Конечно, я мужчина, я виноват. Развратил.

– Да…

– Хорошо, когда в семье взаимопонимание. Правда?

– Угу, – Макс зевнула, – Настя писала, они с Вадимом на море на две недели улетают.

– Да, буду работать как проклятый, – кисну, вспоминая просьбу Вадима. Он сказал, Насте надо. Она устала видишь ли. Никаких моих возражений слушать не стал. Максимум, что обещал – иногда брать трубку.

На хрен я вообще с ним связался? Вот и сделай доброе дело.

Но ничего, с Пашей поработаем, вытащим наш бизнес и потом разбежимся. Все же мы с Вадимом никогда друзьями не станем. Отношения у нас рабочие, но натянутые. Только Настя с Макс нормально и дружат.

– Там в дверь звонят, – малышка тыкает локтем мне в бок.

– Слышу, – поднимаюсь с постели. Натягиваю шорты, – опять доставка? Что на этот раз – одежда или мебель?

– Я ничего не заказывала, – Макс возмущенно поджимает губки.

– Ладно, сейчас проверим, – отправляюсь открывать двери, – так, я не понял! Леша, какого хрена?

– Леша? – раздается из спальни и Макс выходит оттуда в халате. Леше – водителю Вадима улыбается, – точно, я забыла.

– Это что за мяукающая коробка? Вези обратно! – не позволяю Алексею протиснуться внутрь с переноской.

– Гордей, – Макс уже рядом. Она сдержанно улыбается и аккуратно за руку отводит меня в сторону, – я Насте обещала. Это только на неделю.

– Макс! Нам своих не хватает? Пусть Леша этих ушлепков Настиным родителям отвезет.

– Ну Гордей, не унимается Макс. Оборачиваюсь на Лешу, который вероломно оставил переноску в дверях и уже скрылся в закрывающемся лифте. Да как так?!

– Стоять, черт!

– Они милые, – Макс хлопнула дверью, – и родители Персика и Кокоса. Едят один корм, спят вместе. Они совсем не будут мешать. Тимон и Пумба, классно же.

– Не классно, Макс. Не классно, – растерянно смотрю на надвигающуюся катастрофу. Мои ушепки вместе с Бусей стадом выбегают из спальни, заслышав мяуканье.

У Макс точно отказало критическое мышление из-за беременных гормонов. Иначе бы она понимала, какая катастрофа нас ожидает. Они от нашей квартиры камня на камне не оставят. И в дом мы переем ровно через неделю, как их сдадим обратно. Если выживем, конечно.

– Меньше трагизма в глазах, – Макс свела бровки домиком к переносице. Расстегнула пальчиком молнию и впустила к нам в квартиру двух матерых кошаков. Те мгновенно сориентировались, осмотрелись и ломанулись в кухню, махая пушистыми серыми хвостами.

– Знают куда бежать, сволочи, – зажмуриваюсь, услышав лязгат мисок и кошачьи завывания. Непонятно, уснем ли мы теперь, пока в кухне будет идти война за территорию, – ты взяла, ты и разбирайся.

– Гордей, – в голосе Максим послышался укор.

– Я тебя люблю, феечка. Я на тебе женюсь и даже на роды с тобой пойду.

– Но…

– Господи, побежали в спальню, пока они до нас не добрались. Забаррикадируемся и выйдем только утром. Поздравив выживших.

– Знаешь, – Макс протянула, слушая как со столешницы упала и разбилась ваза и завыла Буся, – а давай.

– Я женюсь на умной женщине, – утягиваю феечку в спальню, – как ты могла купиться на Настины уговоры?

– Это же Настя, – Макс захлопнула дверь спальни за нами, – ты же купился на ее котят.

– Да… – забираюсь в постель в шортах. Феечка выключает свет и следует за мной.

– Скоро появится Кирюха, – она игнорирует, что за дверью опять что-то разбилось, – им хана.

– Жду не дождусь, – немного спускаюсь и прикладываю ухо к животу. Там вовсю толкается наш пацан, – боевой. В ухо мне дал.

– Готовится, – Макс рассмеялась.

– У нас будет самый лучший сын.

– Потому что у него самый лучший отец.

– И мама не подкачала, – возвращаюсь обратно головой на подушку. Целую Макс в губы, – я тебя люблю, феечка.

– Я тебя тоже.

История Вадима и Насти «Бойся своих желаний»