Kitabı oku: «Это был конец Августа»
Благодарности
Я поистине счастливый человек.
Просто потому что у меня есть силы и возможности творить. Поэтому в самом начале хочу сказать спасибо себе. Знаю, так не делается. Но мне в общем-то все равно. Моя книга. Мои правила.
А теперь о важном. О людях. Порядок здесь не имеет значения. Была бы моя воля, я бы просто записала всех в небольшой кружочек, а не список. И тем не менее, начну я с той, кто с самого моего рождения рядом – с моей сестры.
Спасибо тебе за то, что подсвечиваешь мои недостатки и честно критикуешь, когда это необходимо. Но больше всего спасибо за то, что поддерживаешь громче всех. Всегда. И не смотря ни на что.
Катерина, моя близкая подруга, тебе спасибо за то, что привела меня в мир книг. Если бы не ты, я бы до сих пор читала по одной книге в год и считала классическую литературу единственной достойной моего внимания.
Кристина Сергеевна, моя подруга, наставница и мощнейший пинок под задницу. Уверена, нас свела судьба, не иначе. Потому что только смотря на тебя, я нашла в себе силы открыться этому миру. Благодаря тебе, об этой книге уже знают многие. Так что спасибо тебе за то, что веришь в меня.
Луиза, моя подруга, мой дом. Дом, в том смысле, что с тобой моя голова всегда отдыхает. Во многом ты помогла мне разглядеть этот мир под разными углами. Знаю, ты скорей всего никогда это не прочитаешь, потому что не любишь читать в принципе, но спасибо тебе за тебя.
Аня и Люся. Две сестры. Две мои подруги. Спасибо вам за безусловную веру и поддержку, когда я начинаю в себе сомневаться. Ань, я буду продолжать читать тебе вслух на кухне. Надеюсь, ты не против. Люсь, спасибо тебе за твою искренность и тепло.
Ника и Настя, две мои подруги, которые читают современные романы, только потому что я прошу их прочитать мои черновики. Я всегда с замиранием сердца жду ваши отзывы, потому что ваши умы способны проглотить Достоевского и Маргарет Митчелл, не поперхнувшись. Признаюсь, мое эго всегда ликует, когда вам нравится читать мою писанину. Так что мы с ним говорим вам огромное спасибо.
Спасибо вам всем, мои друзья, за то, что первыми читаете мои сырые черновики и толкаете меня вперед. Без вас всех я бы вряд ли смогла продолжать.
Спасибо Книжному Клубу и всем девчонкам, которые вызываются читать мои рукописи, дают отзывы и помогают делать наше сообщество уютным местом.
И напоследок, спасибо моим родителям. Я та, кто я есть, благодаря вам. Вы дали мне такую жизнь, где у меня всегда было место для творчества. У меня было все для того, чтобы не думать о завтрашнем дне. Есть все, для того, чтобы самостоятельно стоять на своих двоих. И будет еще больше.
Спасибо тебе, читатель, за то, что открыл эти страницы. Я писательница только потому что ты читаешь.
Обнимаю всех. Крепко-крепко.
От автора
Эта книга вполне может существовать самостоятельно. Но все же она является небольшим пояснением «Очевидного выбора». Поэтому если хочешь лучше узнать героев, советую для начала прочитать «Очевидный выбор».
«Это был конец Августа» родилась спонтанно, так что вот небольшое пояснение – события здесь происходят за год до концовки «Очевидного выбора».
Это я к тому, что если не хочешь жирный спойлер, будь другом, прочти первую книгу.
Надеюсь, тебе понравится. Но даже если и нет, все равно напиши мне и поделись впечатлениями, я буду рада пообщаться.
Моя почта для связи: ana.m.writer@yandex.ru
Посвящается всем, кто ищет свою любовь и не совсем знает, что это такое…
Пролог
Существуют разные Вселенные.
В одной из них ты любишь брокколи, а я слушаю джаз.
В другой я всегда выхожу гулять под дождь, а ты прячешься под одеялом.
Где-то мы никогда не встречались.
А в какой-то параллели мы сильно ссоримся при каждой встрече.
Столько самых разных вероятностей. Я верю, что все они вполне реальны и существуют где-то на границе миров. В складках между временем и пространством. Миллионы событий, которые повторяются или никогда не происходят.
Мне нравится думать о том, что если сменить направление, дорога может круто повернуть. Нравится чувствовать силу решения. Нравится знать, что все маленькие события, каждый поворот привели меня к тебе. Потому что не имеет значения, сколько всего разных Вселенных. Я не сомневаюсь в том, что не существует такой, где бы мы не полюбили друг друга.
И это не потому что мы созданы друг для друга. Вовсе нет. Ведь у меня взрывной характер, а ты не любишь одиночество. Мы разные полюса, но одного мира.
Понимаешь, о чем я?
Мы не магниты, не стороны одной медали. Мы просто существуем как части одного целого, которое скреплено чем-то невидимым, неосязаемым. Любовь слишком простое слово для описание этой связи. Оно безвкусное и на каждом языке звучит по-разному.
Это нечто иное.
Глубокое.
Всепоглощающее.
Как сама Вселенная.
Я знаю, что мы могли бы существовать друг без друга. Знаю, что в наших легких достаточно кислорода, чтобы дышать самостоятельно. Мы не зависим. Не сводим друг друга с ума. Мы просто делаем выбор, который когда-то казался нам не таким очевидным.
1
Прошлое
Италия. Рим
Волосы прилипают к затылку. Убираю их назад, продолжая улыбаться. Папа говорит тост, широко размахивая руками. Говорит громко и быстро. Он счастлив. Его зеленые, как мои, глаза светятся. Я вижу это через весь стол. Воздух наполнен итальянской речью, дымом табака, шумом улиц и вечерним возбуждением. Мы поднимаем бокалы и чокаемся. Нам и правда есть, что отметить. Еще одно успешное открытие ресторана. Папа лучший в Италии. Лучший в своем деле. Хотелось бы и мне быть лучшей в чем-то.
Делаю глоток вина и достаю из сумочки пачку сигарет.
– Они всегда такие громкие? – раздается шепот у моего уха, и я на секунду замираю, но только от запаха. Тристан Ревиаль пахнет летом. Что-то цитрусовое. На улице душно, но его запах будто наполняет тебя свежестью.
– Итальянцы. – пожимаю я плечами и улыбаюсь. Парень усмехается и откидывается на спинку стула рядом со мной. Наши плечи почти соприкасаются, и я чувствую жар, исходящий от его тел.
Закуриваю сигарету.
– Ты ведь тоже итальянка? – спрашивает он.
Выпускаю струйку дыма и поднимаю на него глаза.
– Только наполовину.
Он привлекательный мужчина. Это заметно сразу. Весь женский коллектив это заметил, стоило Тристану переступить порог отцовского ресторана месяц назад.
– Моя мама была американкой. – говорю я.
Его синие глаза наполняются грустью и чем-то, очень похожим на сожаление.
Чтобы избежать неловкости, поясняю.
– Мне было четырнадцать, когда ее не стало.
– Мне жаль. – тут же отвечает он, не сводя с меня глаз. У него очень глубокий взгляд. Сложно объяснить. Не знаю. Он всегда смотрит так, будто знает тебя. – Моя умерла несколько лет назад.
Теперь ясно откуда взялась грусть. Ему знакомо это чувство. Пустота.
– Соболезную. – сбрасываю пепел и отвожу взгляд. Мы говорим на английском. У него легкий приятный акцент. Я почти уверена, что не хочу слышать его французский. Знаю, что мне понравится.
Вдыхаю никотин и выпускаю дым. Чувствую его взгляд на себе, но не отвечаю взаимностью. Ответить – значит начать новую историю. А с меня достаточно историй. Одна из них снова вибрирует в телефоне.
Знаю, что это он. Переворачиваю смартфон экраном вверх и убеждаюсь в своей правоте. Сбрасываю вызов вместе с пеплом. Блокирую его номер парой кликов и снова опускаю телефон экраном вниз.
Тристан заметил. Конечно, заметил. Последний час прошлое пыталось вернуться слишком много раз. Шесть, если быть точнее. Я нашла смелость оборвать связь только спустя три бокала вина.
Тушу сигарету. Разговоры продолжают скользить по коже вместе с мурашками от запаха мужчины рядом со мной. Наверное, я должна сейчас страдать? Или хотя бы что-то испытывать. Но кроме вина и табака на языке ничего не чувствую. Полный штиль. Еще один год прошел мимо. Даже не знаю, какой урок должна извлечь. Не влюбляться в мудаков? Но как отличить мудака от принца? Да и нужен ли мне принц? А может, король? Или просто рыбак? Точно не один из поваров моего отца. Точно не мужчина с запахом лета. Точно не тот, кто вернется в Париж через несколько месяцев. Определенно нет.
За столом раздается звонкий смех. Не понимаю шутки. Пропустила мимо ушей. Мой взгляд рефлекторно поднимается к Тристану. Вопрос в его глазах заставляет мои губы растянуться в улыбке. Он тоже ничего не понял. Плохо дело. Теперь нас двоих что-то объединяет – невнимательность. Мы не должны смотреть друг на друга так, словно понимаем без слов, будто между нами есть секрет. Но мы смотрим. И внутри меня все тот же штиль. Ни бури, ни вихря, ни бабочек.
– Не хочешь прогуляться? – вдруг предлагает он.
В тоне голоса нет намека, в глазах нет подтекста. Простое предложение. Оно безопасное. По крайней мере ощущается таковым. Поэтому я соглашаюсь. Собираю вещи в сумочку, прощаюсь с отцом, его друзьями и другими поварами. Никто нас не останавливает. Все слишком пьяны, чтобы вообще об этом беспокоится. Опять же. Кажется, только мы вдвоем выпили недостаточно, чтобы обращать внимание на шутки или поддерживать разговор. Чистая случайность. Это я говорю себе, когда мы выходим на душные улицы Рима.
Случайность.
От чего-то мне хочется запомнить этот момент. Я вглядываюсь в прохожих, прислушиваюсь к шуму дороги. Наверное, вино сделало меня податливой, спокойной. Мне даже плевать на то, как я выгляжу после многочасовой смены.
Поднимаю взгляд на своего спутника и замечаю то же спокойствие. Мы идем совсем рядом. И это кажется странным только потому что наш разговор за столом был чуть ли не единственным за этот месяц. Я почти ничего не знаю об этом мужчине. Только его запах. И синие глаза. Пользуюсь случаем и рассматриваю его.
Черные, немного вьющиеся волосы, легкая щетина, широкие плечи. Ему идут рубашки. Такие свободные, льняные, как сейчас на нем. Еще я знаю, что эти руки с венами на предплечьях невероятно талантливые. Тристан Ревиаль один из тех поваров, которые могут определить все ингредиенты блюда с закрытыми глазами. На кухне он как рыба в воде. Нож – продолжение его руки. Даже самые простые вещи он превращает в произведения искусства. Но почему он здесь? В Риме?
– Почему ты работаешь на моего отца? – вопрос срывается с моих губ прежде, чем я понимаю, что произнесла его вслух.
Его брови сходятся на переносице. В уголках глаз появляются морщинки, когда он слегка улыбается.
– Твой отец лучший шеф в Италии.
– Знаю. – мы сворачиваем на узкую, почти безлюдную улицу. – Но я видела тебя на кухне. Твои способности если не лучше, то по крайней мере не уступают отцу. Ты вполне мог бы стать шефом и открыть свой ресторан.
Он опускает взгляд, улыбка становится шире.
– И я открою. Однажды.
– Почему не сейчас?
Из его легких вырывается приятный хриплый смех.
– А ты прямолинейна.
На самом деле нет. Но с ним мои тормоза почему-то не работают. А должны бы. Он практически мой начальник. Но очевидно когда ты дочь шефа – можно быть свободнее с его подчиненными. Не знаю, откуда это берется. Обычно я себя так не веду. Не лезу в чужую личную жизнь.
– Думаю, нет предела совершенству. – продолжает он. – Итальянская кухня имеет свои тонкости. Хочу изучить все досконально, прежде чем открыть что-то свое.
– Значит, планируешь открыть итальянский ресторан?
– Нет.
– Тогда, зачем ты…
Он вдруг резко останавливается и смотрит на меня, склонив голову набок. Взгляд скользит по моему лицу, шее и спускается ниже. Смотрит так, будто пытается разобраться. Ни намека на что-то романтичное. Совсем. На этот раз я смотрю в ответ. Складываю руки на груди и вопросительно вскидываю бровь. Жду. А он копирует мою позу и начинает стучать указательным пальцем по губам, явно сдерживая улыбку. Мои глаза так и прилипают к его рту.
– Почему ты раньше не спрашивала? Мы почти месяц проработали вместе, и ты только сейчас интересуешься.
Я поджимаю губы, задумавшись. Другие задавали ему много разных вопросов. Например, однажды я услышала, что он много путешествует. Последние несколько лет не задерживается на одном месте дольше, чем на пару месяцев. Еще он холост.
Вопросы не заканчиваются и по сей день. Неудивительно – отец редко принимает чужаков на своей кухне. Всем любопытно, кто такой Тристан Ревиаль. Я одна редко интересуюсь теми, кто не интересуется мной. Зачем тратить время, правильно?
– Вино. – выпаливаю первое, что приходит на ум. Он широко улыбается, убирает руки в карманы брюк и делает шаг ко мне. Не сдерживаю свою улыбку. – И я предпочитаю оставлять личное за пределами кухни.
– Значит, это, – он указывает на скудное пространство между нами. – личное?
Пожимаю плечами.
– Ну, мы ведь не на кухне.
Его взгляд заметно теплеет. Желтый свет фонаря за ним заливает нас светом так, что я замечаю зеленые крапинки в синеве его глаз.
– Так и знал, что ты далеко не тихоня.
Тихоня? Такое впечатление я на него произвела?
Из меня вырывается неприличный смех, и я рефлекторно прикрываю рот рукой.
– Рад, что не ошибся. – добавляет он.
Усмехаюсь, качая головой.
– Так зачем ты здесь? – возвращаю нас к предидущей теме.
Тристан вздыхает и продолжает идти вверх по улице. Я нагоняю его за пару шагов.
– Мне интересно то, как твой отец управляет кухней, понимаешь? Вы все как семья там.
– Это потому что половина и правда семья.
Он удивленно вскидывает брови.
Я улыбаюсь.
– Родственники родственников. Друзья друзей. Кого-то я знаю всю свою жизнь. Отчасти поэтому всех так привлекает твоя персона. Папа не нанимает чужаков. А ты даже не итальянец.
– Звучит как-то.., – пытается подобрать слово.
– Это называется дискриминацией по национальному признаку. – помогаю я.
Тристан прочищает горло, скрывая улыбку.
– Так кажется со стороны, да. – поднимаю взгляд к небу, вдыхая терпкий аромат раскаленных улиц. Я люблю этот город, но в последнее время мне здесь тяжело дышать. – Но на самом деле для папы просто важна семья. А под семьей он подразумевает всех, кто дорог его сердцу.
– Но у него целая сеть ресторанов, – его брови сходятся на переносице. – неужели все работники и в других местах как-то связаны между собой?
Я многозначительно киваю.
– Только у моего папы семеро братьев и сестер.
Он присвистывает.
– Это…
– Дико?
– Необычно.
Для кого-то да. Но для меня это норма. Я выросла, зная, что есть те, кто всегда прикроют спину. Выросла в безопасности и любви. Стараюсь ценить это. Правда. Но в последнее время все чаще ловлю себя на грубости. В ответ на простой вопрос о моей жизни я раздражаюсь. Хочу затеряться в городе, хочу быть незнакомкой, но не могу. Все вокруг знают о моем прошлом, строят ожидания о будущем.
Сейчас я учусь, мне нравится то, чем я занимаюсь, но кажется, будто кто-то уже давно построил мою жизнь за меня. Так и должно быть? Или я чего-то не понимаю? Мне радоваться из-за того, что не придется делать выбор или бить тревогу?
Какое-то время мы идем в тишине. Воздух прилипает к коже. Я вдруг понимаю, что мы двигаемся в сторону моего дома.
Может стоит забыться? Быть спонтанной? Пригласить Тристана к себе и будь, что будет? У меня был дерьмовый день. А он привлекательный. Я почти уверена, что и в постели он будет таким же, как и на кухне. Уверенным. Знающим, что и как делать.
Но нужны ли мне эти сложности? Смогу ли я провести с мужчиной одну ночь без обязательств?
– А что насчет тебя? – вдруг спрашивает он.
– Что? – хлопаю глазами.
– Чем планируешь заниматься дальше? Станешь шефом?
– Нет. – резко отрезаю я, затем делаю глубокий вдох и прочищаю горло.
– В смысле, – складываю руки на груди. – У меня нет таких амбиций. Мне просто нравится готовить.
Последняя фраза получается какой-то совсем тихой, будто я только что призналась в том, что смотрю порно по утрам.
– Хм. – выдает Тристан в ответ.
– Хм? – я хмурюсь. – Что значит это твое «хм»?
Уголки его губ слегка дергаются вверх. Я что, его забавляю?
– Иногда «хм» это просто «хм». – пожимает он плечами, уставившись перед собой.
– Нет. Погоди. – вскидываю руку, и он тут же упирается в нее торсом.
Мы останавливаемся, и я разворачиваюсь к нему лицом. Его взгляд опускается вниз на мою руку, которая все еще лежит на его животе. Сильном. Подтянутом животе. Кажется я нащупала кубики. Отдергиваю руку и поднимаю голову, чтобы взглянуть ему в глаза.
Тристан прикусывает нижнюю губу и с интересом изучает меня.
– Могу даже представить, что за мысль пронеслась в твоей голове. – продолжаю я, поражаясь собственным эмоциям в голосе. Но почему-то не могу остановиться. То ли дело в алкоголе, то ли просто не хочу осуждения. Ненавижу его. Терпеть не могу.
Тристан склоняет голову набок.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь?
– Представлять и знать – не одно и то же.
– Смотрю, ты любишь спорить. – он делает шаг ко мне.
– А ты уходить от ответа. – вскидываю подбородок.
– На самом деле нет, мне просто нравится с тобой спорить.
Он улыбается, и меня накрывает теплом изнутри. Никогда раньше не видела такой улыбки на губах мужчины. Обычно они похотливые, сексуальные, высокомерные, глупые или же натянутые. Но его улыбка другая.
Убираю волосы назад, потому что вдруг становится намного жарче.
– И? – спрашиваю, все еще ожидая ответа.
– Что и?
Непроизвольно закатываю глаза.
– О чем ты подумал, когда я сказала, что не хочу быть шефом?
– Почему тебе так важно, что думают другие?
– Я знаю, что думают другие. Многие даже не бояться говорить мне это в лицо. Но мне интересно, разделяешь ли ты их мнение.
– Почему? – склоняет голову набок.
Потому что я надеюсь, что хотя бы ты меня не осудишь.
– Потому что ты меня не знаешь. – складываю руки на груди. – И мне кажется, ты уже решил, чем будешь заниматься в ближайшие пять лет.
– Хм. – чешет подбородок и убирает руку в карман. – Сначала скажи, о чем подумала ты, и тогда я озвучу свои мысли.
Легко. Уже несколько лет я слышу одно и то же.
– Повар, который не хочет быть шефом. Странно. Глупо. Неразумно.
Вот, о чем думает моя семья. И не только они. Почему-то всем вокруг трудно принять тот факт, что я не стремлюсь к большему.
Тристан сокращает расстояние между нами, и мне приходится запрокинуть голову назад, чтобы не разорвать зрительный контакт.
Запах лета касается кожи.
– Я думал о том, – его пальцы вдруг обхватывают прядь моих волос. – Что у тебя красивые волосы. Как темный шоколад. Ты всегда убираешь их, когда готовишь. Так что, я удивился, когда сегодня ты их распустила.
Я моргаю. Раз. Второй.
Он отпускает прядь и делает шаг назад.
– Если не хочешь быть шефом, не будь. – пожимает плечами. – В этом нет ничего странного.
Мне вдруг захотелось признаться. В том, что долгое время покоилось где-то глубоко. В том, что казалось неправильным до этого момента.
– Не хочу работать с папой. Он собирается отдать мне один из ресторанов через год или два. Потом еще один. Мечтает о том, что я унаследую его бизнес. А я этого не хочу. – сглатываю ком в горле. – В моей семье только я пошла по его стопам. Братья учатся за границей, сестра…она вообще никого не слушает и делает все, что в голову взбредет. Поэтому все свои мечты отец оставил мне.
Тристан кивает. Так, будто и без моих слов обо всем этом знает. Не понимаю, зачем я вообще все это ему рассказываю. Но с ним честность дается легко.
– Все просто, Эмма. – тихо говорит он. – Иногда не сложно делать то, что любишь. Но намного важнее и труднее не делать того, чего не хочешь. Ты готовишь, потому что любишь. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты не делать того, чего от тебя ждут.
Вот оно.
Смогу ли я? Что если все это временное помутнение? Или страх? Вдруг я просто не хочу брать ответственность или боюсь быть хуже отца. Боюсь, разрушить то, что он так долго строил?
– Не хочешь подняться? – киваю на здание слева от нас. – Еще немного выпить?
Его брови удивленно взлетают вверх.
– Ты здесь живешь?
Молча киваю и подхожу к старому трехэтажному сооружению. Папа хотел купить мне новую квартиру, в месте получше, но мне и здесь хорошо. Само здание красивое и пахнет историей. Это придает стенам характер. А новые места…ну, они все на мой взгляд, все одинаковые.
Тристан следует за мной до самого лофта.
Слышу, как он закрывает за собой дверь. Пробегаюсь взглядом по открытому пространству и включаю лампу у дивана в центре. Дверь на балкон слегка приоткрыта и пропускает ночной воздух. На кофейном столике пара книг и пепельница. Повсюду растения, на кухне справа небольшой круглый столик. Вроде никаких лишних вещей. Я не ждала гостей, и уж точно не предполагала, что приглашу сюда Тристана. Не знаю, зачем вообще сделала это. И тем не менее мы здесь.
Бросаю сумку на диван и разворачиваюсь к мужчине с запахом лета.
– C’est magnifique (франц. «здесь красиво»). – говорит он, смотря прямо мне в глаза.
Так и знала, что мне понравится его французский.
– Merci.
Не совсем понимаю, как оказываюсь в его объятиях, но его губы находят мои. Одна его рука путается в моих волосах, а вторая прижимает к себе за талию.
Обхватываю его руками за шею и встаю на носочки, чтобы быть ближе.
Внутри меня не оживают бабочки.
Не взрываются фейерверки, которых я ждала.
Простое тепло. Одно бесконечное, всепоглощающее тепло.
Колени не дрожат.
Сердце не выпрыгивает.
Я чувствую его тело своим, чувствую его вкус на своих губах, и он кажется мне знакомым. Как если бы мы уже делали это раньше много раз. Его щетина царапает мне подбородок, и эти ощущения тоже почему-то не ощущаются как новые. Словно странное дежавю.
Я разрываю поцелуй.
– Это ошибка. – тяжело дышу ему в губы. Он рассеянно кивает, и я снова притягиваю его к себе. Мне нравится, как его язык ласкает мой. Неторопливо. Уверенно. Словно он знает наизусть каждую клеточку моего тела.
Снова отрываюсь от него.
– Я…я только вчера рассталась с парнем. – шепчу, ища глазами его синеву. – Не думаю, что…
Тристан выпускает меня из объятий, тяжело дыша.
– Не думаю, что это правильно. – заканчиваю, шумно выдыхая.
Увеличиваю расстояние между нами.
– Прости. – хрипло говорит он.
– Не за что извиняться.
– Нет, есть за что. – возражает он, качая головой, и опускает взгляд. – Я не был до конца честен с тобой. Ты права, это было бы ошибкой.
– Хочешь выпить?
Он кивает, и я тут же разворачиваюсь в сторону кухни.
Странный вечер. До чего же странный вечер.
Достаю вино из холодильника, два бокала из шкафчика и ставлю их на столик. Тристан проходит на кухню, потирая рукой шею, и я ловлю себя на мысли, что даже само его присутствие в моем личном пространстве ощущается знакомым.
Дикость, но это так.
– У тебя есть сыр? – спрашивает он.
– Да, – киваю себе за плечо. – в холодильнике.
Опускаюсь на один из двух стульев за столом и открываю бутылку.
Тристан быстро находит дощечку, нож, сыр и присоединяется ко мне.
Я разливаю вино. Он нарезает сыр.
Ловлю себя на мысли, что до этого момента никогда не приводила к себе едва знакомого мужчину. Но есть в Тристане что-то такое…Не знаю. Похоже на то самое чувство, когда ты наконец натягиваешь любимую пижаму после тяжелого дня. Уют. Безопасность.
– Совсем недавно я расстался с девушкой. – признается он, откладывая нож в сторону, и откидывается на спинку стула.
Я придвигаю ему бокал и делаю глоток из своего.
– Почему ты рассталась с парнем? – спрашивает Тристан, не глядя на меня.
Вздыхаю, наблюдая за тем, вино плещется в бокале.
– Он мне изменял. Месяцами. А может и с самого начала. – правда дается легко, как дыхание. Тристан первый, кому я об этом рассказываю. Если мои братья об этом узнают, все закончится кровавой бойней. Но меня больше волнует не это. А сам факт того, что я так спокойно об этом говорю. В смысле, я разве не должна плакать? Чувствовать предательство? Унижение? Все те стадии, которые проходишь после расставания?
– Долго вы были вместе? – он берет бокал, нахмурившись.
– Год.
И даже облегчения нет. Скорее разочарование. Сожаление. Целый год коту под хвост.
Тристан с горечью вздыхает и отпивает вина. Я отправляю в рот кусочек сыра.
На улице за окном раздается громкий смех. Наши взгляды встречаются.
– Я изменил. – он делает глоток, а мое тело замирает. – С девушкой, которую любил…люблю.
Не знаю, как реагировать и что говорить. Получается, я та, кому изменили, а Тристан тот, кто изменил. Удивительно, но при всех этих обстоятельствах я его не осуждаю. Просто вижу по его глазам – в той истории много боли, много сожалений. Не как у меня.
– Я начал отношения, чтобы забыть. – продолжает он тихим низким голосом. – Думал, что смогу забыть.
– Но не смог.
Он кивает, и мы оба пьем.
Я не пытаюсь узнать больше. Тот факт, что Тристан был в отношениях с той, кого не любит, говорит о многом. И громче всего о том, что есть та печальная часть, где он не смог быть с той, кому принадлежит его сердце.
– Никто в ресторане не знает, что мы расстались. – признаюсь я.
На его губах появляется грустная улыбка.
– Я никому не рассказывал о том, что случилось.
Мы снова пьем. Оказывается, мы оба сегодня хотели забыться. Так или иначе.
Понемногу тишина между нами становится успокаивающей. Настолько, что мне начинает казаться, будто мы знаем друг друга много лет.
– Знаешь, в чем ценность ночных разговоров? – спрашиваю я, крутя в руке бокал. Он отрицательно качает головой. Его губы снова складываются в едва заметную улыбку.
– Ночь забирает все секреты с собой. – откидываюсь на спинку стула и смотрю на него. – Ночью можно говорить, что угодно.
На его лице появляется одобрение.
– Ночные разговоры самые откровенные.
Киваю, делая глоток из вина.
Тихо. Так тихо и спокойно на душе.
Наши признания остаются с нами. Секреты, которые мы разделили друг с другом, заполняют пустые уголки в тех местах, где когда-то было больно. Так всегда происходит. Стоит поделиться чем-то личным, как образуется связь. И вот вы уже не просто незнакомцы. Вы – два человека, которые носят кусочки боли друг друга.
Не знаю, о чем он думает, но чувствую, что могу рассказать ему все. Могу заполнить те пустоты, что не получалось закрыть до него.
Этого достаточно для того, чтобы вот так сидеть посреди ночи на кухне и пить вино с человеком, которого едва знаешь.
– Как будет называться твой ресторан? – вдруг спрашиваю я.
– Не знаю. – просто пожимает он плечами.
Мои брови сходятся на переносице.
– Как это не знаешь?
– Это разве важно?
– Конечно. – протягиваю я. – У всего должно быть название.
– Не у всего. – тихо отвечает он, и его снова взгляд меняется, становится глубже. Словно и он испытывает тот же покой рядом со мной. Да, он прав, у того, что происходит сейчас на этой кухне, где-то в Риме, нет названия. Это нечто просто есть. Мы не знаем, что это, но оба чувствуем, что оно есть.
– Какая твоя любимая книга?
– Маленький принц. – тут же выдает он.
Я хмурюсь.
– Это не подходит для ресторана. И почти уверена, что где-то есть такое кафе. Ладно, – складываю руки на столе и придвигаюсь ближе. – Какой он будет?
– Там будет просторно, много растений, дерева и света.
– Таинственный сад. – тут же срывается с моих губ. Мне всегда нравилась эта книга.
– Le jardin secret. – пробует он на вкус.
– Le jardin secret. – киваю я, повторяя за ним слова с сильным акцентом.
Он широко улыбается, и смотрит куда-то в пространство, будто уходит на мгновение в таинственный сад из своей мечты. В место, которое уже создал в своей голове. Место, которое рано или поздно станет конечной точкой его скитаний.
– Мама читала ее нам в детстве. – тихо говорит Тристан и снова возвращается ко мне.
Нам.
У него есть брат или сестра.
Я не спрашиваю о них, потому что сейчас это не имеет значения.
– Думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями. – озвучиваю то, что пронеслось в моей голове как нечто естественное.
– Друзьями. – кажется, до этого момента он не задумывался о такой возможности.
– Не просто друзьями. Хорошими друзьями.
– Хорошими друзьями.
– Ты всегда повторяешь слова за другими?
– Нет, только за тобой.
– Почему?
– Мне нравится, как твои слова звучат иначе у меня.
Я улыбаюсь. Мои слова и правда звучат по-другому из его уст. Потому что у него французский акцент, а у меня итальянский.
– Подведем итог. – беру бокал в руки. – Тебе нравятся мои волосы, мне твой запах…
– Тебе нравится мой запах? – в его глазах загорается веселье.
– Ага. Не перебивай.
Из Тристана вырывается смешок.
– Мы знаем друг о друге то, чего не знает никто. Ты знаешь, чего хочешь, а я не уверена, что не сделаю того, чего не хочу.
– Как-то запутано.
– Вот именно. – киваю. – Я же сказала, не перебивай.
– Тебе нравится спорить.
– А тебе перебивать меня.
Он смеется, а я не сдерживаю улыбку.
– Ни тебе, ни мне, не нужны отношения. Ты мне нравишься, но я не чувствую того, что обычно испытываю рядом с мужчиной.
– Например?
Он копирует мою позу и придвигается ближе. Сейчас мы почти сидим носом к носу с бокалами в руках.
– Бабочек нет.
– Бабочек?
– И фейерверков.
– Их тоже? – в голосе слышится притворное удивление.
– Да. А у тебя?
На долю секунды он задумывается.
– Нет. Никаких бабочек.
– Вот видишь. Думаю, мы могли бы стать хорошими друзьями.
– Потому что нет бабочек?
– И потому что наши слова звучат по-разному.
– Мы разные. – добавляет он.
Да, мы разные. Это чувствуется. Даже не зная его всего, я понимаю, что мы точно не сойдемся во многом. Я не готова снова начинать историю, которая определенно точно закончится. Рано или поздно.
– Друзья? – поднимаю бокал.
Он смотрит на него, затем на меня. И снова этот его взгляд. В нем интерес и любопытство.
– Друзья.
Наши бокалы сталкиваются с легким звоном. Мы улыбаемся друг другу. А за окном медленно поднимается солнце. Становится светлее. В его глазах вновь появляются зеленые крапинки. Запах лета окутывает меня теплым одеялом.
В тот момент я еще не знала, что это будет для меня значить. Не знала, что буду искать этот запах. Не предполагала, что буду скучать по нему.
И тем не менее, именно тогда все и началось.
Наша дружба.
Та, что будет спасать меня много раз. Та, что разобьет мне сердце. И та, что никогда не закончится.
