«Неведомым богам» kitabının incelemeleri, sayfa 2

Анаит Григорян не перестает меня удивлять, ее произведения разные, но очень самобытные. Мне нравится, когда у автора есть особый узнаваемый стиль.

⠀

Роман «Неведомым богам» окутает вас загадочным флером мифов. Герой книги расшифровывает таблички, найденные его подругой. Постепенно, как пазл выстраивается картина рождения и гибели затерянного в пустыне города Ирем.

⠀

Многие фрагменты утеряны и разбиты, но мифы перекликаются между собой, и персонажи словно оживают перед глазами. Истории любви и предательства, жадности и возмездия, зависти и милосердия. Звучало красиво.

⠀

Меня захватило чтение, было ощущение, что я сама расшифровываю тексты и разгадываю тайны, сокрытые тысячелетиями. Читалось не быстро, но мне и не хотелось торопиться, понравилось медитативное погружение в мифы.

⠀

После прочтения книги полезла в гугл читать про город Ирем, не часто бывает, что я еще что-то дополнительно изучаю, но тут мне было очень интересно.

«История мира – это нечто вроде множества покрытых скудной растительностью островов, разбросанных по океану, между которыми фантазия выстраивает мосты самых причудливых конструкций.»

«В незапамятные времена среди богов не было никого сильнее Бэла, властелина земли, любимого сына бога неба, рогатого Ану…» – переводит наш герой – профессор-языковед с глиняных табличек, испещрённых знаками на смеси из языков древнего Междуречья.

История этих табличек загадочна и покрыта тайной. Дело в том, что подруга нашего профессора – искательница приключений, мечтательница, любительница исторических загадок и археолог Н. 7 лет назад отправилась в авантюрную экспедицию на поиски мифического города Ирем – города высочайших колонн, существовавшего за шесть‑семь тысячелетий до нашей эры.

«Блистательный Ирем был возведён по приказу Шаддада, праправнука великого царя и воителя Немврода».

Не сумев уговорить профессора ехать с ней, Н присылает ему несколько почтовых пакетов с иракскими штампами без обратного адреса с сотнями фотографий, сделанных с глиняных табличек…

Очевидно, что Н. обнаружила собрание ранее неизвестных мифологических текстов, которые посвящены богам верхнего, среднего и нижнего миров за авторством главного писца славного Ирема, Иля, мага храма Нергала, советника Шаддада, правителя Ирема, царя Вселенной, жившего много тысячелетий назад, чьи таблички, сохранённые временем, Н. каким-то чудом удалось отыскать.

Но что еще содержат присланные Н. материалы? Какие непостижимые тайны, покрытые вековой пылью и откровения для человечества скрыла от нас история?

И что сталось с Н., куда она попала? И когда ждать её возвращения?

Всем любителям древних мифов и легенд посвящается эта необычная философская повесть о тайнах потерянного города и людях, живших задолго до нас.

Здесь вы найдёте загадочную Шумерскую мифологию, их древних богов милостивых и жестоких, историю любви и ненависти, алчности, жадности и ревности, античные легенды, предания и сказания о царстве мёртвых,о верхнем и среднем мирах, о демонах и людях. А в финале нас ждёт неожиданное откровение!

Это было очень атмосферно. Как будто я сама стала на несколько часов археологом, раскапывая утраченный город Ирем, поддалась очарованию мифов и бросилась в колодец прошлого с головой.

«Тот, кто знает, зачем ему это скрывать? Тому, кто владеет истиной, к чему молчать? Всякому, кто спросит меня – „Знаешь ли об этом?“, отвечу: „Знаю доподлинно“.

Имя Анаит Григорян отныне ассоциируется у меня с прозой интеллектуальной, образной и наполненной.

В прошлом году роман «Осьминог» меня по-настоящему удивил, поэтому эту работу автора я просто не смогла оставить без внимания.

Структура этого необыкновенного романа однозначно достойна отдельного упоминания.

Две основные сюжетные линии, одна из которых - шумерские мифы, а вторая часть романа - исследования двух ученых, связанных с древним городом Ирем.

На поиски этого самого города отправляется археолог Ирина, натура смелая и отчаянная.

Спустя некоторое время её друг получает фото древних табличек с невероятно интересными мифами, повествующими о судьбе не только Ирема, но и всего человечества.

Определённо, эта книга понравится всем поклонникам творчества Григорян, и тем кто интересуется мифологией (роман - прекрасная стилизация).

А для себя я сделала вывод о том, что проза автора - узнаваема, хотя и всегда разная. Она изящная, метафоричная, в некотором роде «интеллигентная».

Миниатюрный объём романа показался мне более чем уместным и оправданным. Мне понравилось.

С автором я сначала познакомилась как с переводчиком, тогда уже я поняла, насколько талантлива Анаит Григорян. К слову, книга, переведённая ею вошла в мой личный топ лучших книг 2021 года.

Сейчас в руках я держу небольшую книгу Анаит Григорян, которая относится к раннему творчеству автора.

В этой истории мы знакомимся с исследователями древностей. Н. отправляется в опасную археологическую экспедицию, чтобы найти легендарный город Ирем, город высочайших колонн. Согласно преданиям, этот город был возведен потомком Немврода – чтобы сберечь прекрасную царевну от Бога смерти. Но к сожалению город не спас красавицу, а только разгневал Царя усопших. Ирем был разрушен до основания, и только пики высоких колонн остались возвышаться над горячим песком.

Красивая легенда, но что если этот город существовал на самом деле? Н. начинает отправлять своему другу-исследователю таблички с историями о неведомых богах. Какое отношение эти истории имеют к сказочному городу? И почему Н. сама не выходит на связь, а только отправляет свои находки с незнакомого адреса?

Это было очень увлекательно! Истории про мифических богов и существ впечатлили меня. Книга «Неведомым Богам» показалась мне клубком, а каждые главы- мифы как нитки, за которые если потянуть, то откроется не только тайна горда Ирем, но и тайна создания мира, людей, времени и мира, в котором мы существуем сейчас!

Браво, автору! У меня теперь вопрос к автору: эти истории интерпретированы автором от реальных существующих мифов или книга полностью выдумка автора? Если второе, то я поражена фантазией Анаит Григорян!

В любом случае, советую книгу каждому, кто любит разные мифы, глубокомысленное чтиво и хочет насладиться прекрасным обволакивающим слогом

10/10

Анаит Григорян «Неведомым богам»

С автором Анаит Григорян мы знакомы давно по таким книгам как «Осьминог», «Поселок на реке Оредеж» и «Поезд убийц», где Анаит была переводчиком.

Но есть у Анаит и ранние не изданные работы.

Одна из таких «Неведомым богам»

Удивительно, что в книге «Осьминог» автор тоже касается загробной жизни.

Итак, о чем книга?

Книга об исчезнувшем мифическом городе Ирем.

Этот город упоминается в Коране и многих доисламский летописях.

На историческом факультете знакомятся парень с девушкой.

Повествование в книге идет от лица парня.

Герой изучает древние забытые языки, а вот его подруга Н. решила найти исчезнувший город Ирем.

Эта затея кажется пустой тратой времени, но наша героиня не отступает от задуманного.

И вот, получив спонсирование, Н. отправляется на поиски Ирема.

Н. отправляет нашему герою несколько писем с фотографиями табличек с места раскопок.

И начинается самое интересное, наш языковед расшифровает историю потерянного города Ирема.

Эта история погружает в мир античности и мифов.

Прочитав, поняла какой титанический труд проделала автор.

Мифы, предания, легенды – это всегда увлекательно и интригующее.

Поэтому я продолжила свое расследование и углубилась в историю города.

Для меня в книгах есть важный момент, если после прочтения мне хочется что-то «загуглить», то книга – шикарная!

Хочется пожелать автору, чтобы в скором времени мы увидели эту книгу на полках книжных магазинов.

Анаит Григорян не перестает меня удивлять, ее произведения разные, но очень самобытные. Мне нравится, когда у автора есть особый узнаваемый стиль.

Роман «Неведомым богам» окутает вас загадочным флером мифов. Герой книги расшифровывает таблички, найденные его подругой. Постепенно, как пазл выстраивается картина рождения и гибели затерянного в пустыне города Ирем.

Многие фрагменты утеряны и разбиты, но мифы перекликаются между собой, и персонажи словно оживают перед глазами. Истории любви и предательства, жадности и возмездия, зависти и милосердия. Звучало красиво.

Меня захватило чтение, было ощущение, что я сама расшифровываю тексты и разгадываю тайны, сокрытые тысячелетиями. Читалось не быстро, но мне и не хотелось торопиться, понравилось медитативное погружение в мифы.

После прочтения книги полезла в гугл читать про город Ирем, не часто бывает, что я еще что-то дополнительно изучаю, но тут мне было очень интересно.

https://www.instagram.com/p/CZ3YxgNNIIf/?utm_source=ig_web_copy_link

Обращение к роману писательницы Анаит Григорян, написанному еще в 2012 году, напечатанному в журнале «Урал» за 2015 год и недавно изданному «Эксмо» в цифровом и аудиоформате, само по себе напоминает процесс археологических раскопок. Ты обращаешься к тексту автора, который известен тебе по другим произведениям, о котором у тебя есть определенное представление, сложенное его последними романами и переводами, и вдруг тебе открывается что-то новое. Ты будто попадаешь в пещеру, которую сам же и освещаешь ярким фонариком, и видишь на ее стенах удивительные фрески. И вдруг известный тебе автор открывается новой, ранее неведомой тебе стороной. Ощущение приоткрытия прекрасной, ранее скрытой от глаз шкатулки усиливается еще и собственно содержанием романа – ведь он сам сюжетно – о поисках пропавшего города, а также о расшифровке глиняных табличек, присланных из археологической экспедиции.

В этом романе нет ни малейшего намека на современность, на актуальность, и даже тот его пласт, который связан с условными «нашими днями» стилизован под рассказ от первого лица некоего достаточно отвлеченного, почти сказочного исследователя, лишенного психологических подробностей, о котором нам известно лишь самое главное – он никогда не покидал кампус университета и всю жизнь провел, исследуя и расшифровывая древние таблички и папирусы. Автор и та неведомая N., что шлет ему таблички, сама, видимо, так никогда и не вернувшись из экспедиции – сами по себе часть сказочной истории об исследователях, сразу вызывающие у читателя ассоциации с приключенческими романами – мне вспомнились «Два капитана» Каверина и «Земля Обручева» Санникова, а кому-то, может, аукнется Жюль Верн или Герберт Уэллс. И, наконец, третий и самый объемный в рамках текста пласт прикосновения к сказочному – и в этой структуре нескольких ступеней в движении к мифу основная фишка, изюминка романа «Неведомым богам» – это собственно те мифы, которые расшифровывает автор, тот складывающийся перед нашими глазами мир древних шумерских богов, где есть разделение на подземный, средний и высший миры, где бог солнца Уту катит по небу свою колесницу, где бог неба Ану и его сын Бэл правят средним миром (приближенным к Земле), и где Нергал или Иркалла является властителем подземного мира, а все боги являются сестрами и братьями.

То есть, мир, в котором есть несомненные параллели из миров других мифологий – от греческой до старославянской, от древнескандинавской до синтоистской. Где есть намек на миры Вагнера и ощущается постоянное присутствие Орфея, спустившегося в царство мертвых – причем Орфея во множественных ипостасях. Орфея, который воплощается и в девочке Нани, и в царице Эрешкигаль, и в гордом и буйном сыне рогатого Ану – Бэле, и в боге Луны Сине, управляющем серебряным челном, и в Амар-Уту, и во многих других, спускающихся в подземное царство. И это мир, где еще нет – еще не было создано – человека, и, значит, все доведено до гигантских, преувеличенных масштабов, где могут течь реки крови и на протяжении многих столетий гнить в ране попавший туда гвоздь, где можно подняться на небо и спуститься под землю, где есть сказочные предметы, которые могут помочь или навредить герою, могут лишить его жизни или воли, а могут выполнить его желание. Где каждый герой проходит через испытания, спускаясь в очередной раз в подземный мир к богу Нергалу.

Если задуматься, эти испытания очень напоминают путь героя, описанный Джозефом Кэмпбеллом в его нашумевшей книге «Тысячеликий герой». И текст Григорян создает сразу пять или шесть иллюстраций этого пути, разветвляя миф и движение его героев сразу на нескольких персонажей придуманной ею системы. А ведь, несмотря на явное существование в парадигме уже известных нам мифологических ходов и пути героя через испытания в обновление и новомирие, все написанное – и об этом догадываешься не сразу – все, якобы «найденное» рассказчиком, придумано самой писательницей. И в этой тайне, в этой сказке, притворяющейся аутентичной археологической находкой, еще одна, не сразу очевидная ступень, еще один пласт в открытии этого романа, собранного из фрагментов, как искусная шкатулка.

В итоге, как оказывается, этот текст – не только и не столько о мифе, сколько о мифотворчестве. Автор романа придумывает рассказ о том, как рассказчик расшифровывает присланные ему его подругой (возлюбленной?) глиняные таблички, с которых он с помощью своих знаний клинописи считывает и складывает воедино кластер мифов (которые, кстати, в целом и так знает), – которые, в свою очередь, придуманы автором книги. Орфеем, спускающимся в царство небытия (незнания, отсутствия) является здесь и сама N., и принимающий ее послания и находящий к ним ключ рассказчик, и автор романа. Конечно, мы ждем истории, в которой и рассказчик начнет спускаться вслед за N. в подземное царство – но, кажется, этого не происходит, но так ли это на самом деле? Рассказчик заместит N. на ее исследовательском пути, займет ее место, продолжит ее путь, сделает ее тайные открытия явными – ее имя и ее открытия будут спасены от забвения, – и, значит, живая или мертвая, она тоже будет спасена.

Последнее, что хочется сказать о тексте – он очень легко читается. Язык у Анаит Григорян всегда изящный, сложный и простой одновременно, здесь он напоминает тягучую, как сладкий и вкусный кисель, поэзию. Также почувствовалось в тексте свойственное автору общечеловеческое тепло к каждому из своих геров, ее гуманизм, желание понять и принять всех, и поверить в чудодейственность каждого, кого она же сама и придумала. Единственное, что этого текста оказывается будто бы даже мало, он сам становится глиняной табличкой, с которой мы не все дочитали: нам нужно узнать еще. Но – и здесь автор действует вполне в духе романтиков – фрагмента достаточно, чтобы передать смыслы. Текст о создании мифа сам как будто вырван из более плотной и полной повествовательной ткани, и отдельным загадочным фрагментом подается нам, чтобы мы как наяву представили себе фигурку с камнем-ониксом и миндалевидными глазами, на которую падает свет вечерней лампы, а также подержали в руках четыре закладных камня храма, и, позволив нашей фантазии взлететь, дорисовали бы в своем воображении могущественный город Ирем, стоявший среди пустыни и созданный царем Шаддадом для поклонения Иркалле, богу бескрайнего подземного царства, владыке смерти.

«Тот, кто знает, зачем ему это скрывать?

Тому, кто владеет истиной, к чему молчать?

Всякому, кто спросит меня: «Знаешь ли об этом?», отвечу: «Знаю доподлинно!»

Я, Иль, записал, дабы ты прочёл и знал известное мне и владел, подобно мне, Илю, истиной.»

Небольшой по объёму роман включает две временные линии: одна начертана на глиняных табличках клинописью, другая - наше время, когда эти таблички пытаются прочитать, чтобы понять, существовал ли на самом деле шумерский город Ирем, равному которому по величию и красоте не было.

Таинственный мир богов, где у каждого своё определенное место , назначение, сфера ответственности и влияния, в мире живых или усопших. Им свойственны эмоции: зависть, злоба, ненависть, любовь, корысть, скука, мстительность и другие. Боги сотворили людей, по образу и подобию своему, отчасти от скуки, ну и для того, чтобы им поклонялись. Тех же, кто смел ослушаться воли богов, ждало суровое наказание.

Великолепный роман наполнен причудливым сочетанием очарования древности и прогрессом современности, когда посылку можно доставить даже из центра пустыни, а технологии и знания позволяют прочитать таблички, которым несчетное количество лет.

Любопытно размышлять вместе с автором о разном, к примеру: болеть не приятно, но когда ты лежишь в постели, рядом лекарства и все условия для выздоровления- одно дело, а как же приходится исследователям в палатке посреди пустыни, когда даже глоток воды роскошь, днём несщадно палит солнце, а ночью лютует мороз? Это героические люди, готовые терпеть лишения, лишь бы утолить жажду открытия истины, доказать, что это не сказка или миф, а реально существующий в данном случае город.

Истина открывается тем, кто готов её принять, какой бы невероятной она не казалась: далекой, прошедшей через время и расстояния, частично утерянная.

В очередной раз восхищаюсь писательским талантом автора, которому вновь удалось удивить меня прекрасным и захватывавшим сюжетом, великолепным текстом, позволяющим заглянуть сквозь время и увидеть мир людей и богов. Браво Анаит!

Роман Анаит Григорян, написанный в 2012 году и впервые опубликованный тремя годами позже в журнале «Урал», в традиционном и привычном смысле вряд ли можно назвать романом. При всех бурных страстях, коими одержимы его герои – шумерские боги – в нем нет единого сюжета; действие, казалось бы, стоит на месте и никак не развивается, у него нет ни начала, ни конца. И даже те персонажи, которые действуют как бы в современной «реальности», – некий «кабинетный» ученый из университета и его бывшая однокурсница Н., вечно пребывающая в далеких и безнадежных с точки зрения здравого прагматизма экспедициях, присылающая из них фотографии найденных ею древних текстов, – предельно обезличены, их судьбы скорее обозначены, нежели прописаны автором, характеры лишь намечены, но никак не развиты. Роман словно бы никак не начинается и так же словно бы никак не заканчивается: то, что между началом его – поступлением в университет обоих современных героев, – и концом – согласием профессора принять участие в «безнадежной» экспедиции, проходит время – ничего не значит. Мы ничего не знаем о героях, кроме того, что Н. где-то в экспедициях, а профессор исправно переводит тексты глиняных табличек.

Их поэтому и героями-то не назовешь. Как, не взирая на кипение страстей, не назовешь героями всех персонажей текстов глиняных табличек, не имеющих явно выраженного начала и такого же явно выраженного конца.

От того этот текст вряд ли можно назвать романом. Скорее, он сам напоминает такую глиняную табличку: с «отломившимся» краем в начале, царапинами, не позволяющими что-либо прочесть в середине, и затертым временем концом. Это скорее авторская попытка сотворить современный миф, обломок которого предстает перед нашими глазами. Это овеществлённое желание автора сквозь призму сочиненного ею на материале шумерской мифологии некоего собственного мифологического текста осмыслить алогизм и хаос современной нам реальности, попытавшись ответить на вечный вопрос: в чем же она состоит, эта странная природа человека? И почему всякий раз, подобно потомку Немврода, берясь построить на «пустом месте» легендарный Ирем, город высочайших колонн, несметных богатств, глубоких знаний и человеческого счастья, человек сам же и разрушает свое творение, от которого напоминанием о несостоявшемся рае остаются только засыпанные песком те самые белые колонны. И если случайному путнику доведется набрести на них в этой пустыне, то у него уже нет более шанса вернуться в свою привычную жизнь (как не осталось такого шанса у расшифровывающего таблички профессора), и он навсегда застрянет среди населяющих это место призраков.

Чтобы понять загадку этого странного текста Анаит Григорян, нужно сделать то, чего так не любит делать современный читатель. Это текст нужно читать. Не скользить глазами по строчкам, жадно проглатывая километры пустейшего сюжета, а вдумчиво собирать пазлы смысла, разбросанные автором, подобно тому, как это сделано в «Хазарском словаре» М. Павича, в кажущемся на первый взгляд хаотичным порядке. И тогда, найдя оставленные автором «ключи» к тексту (а у каждой мифологической системы есть такие «ключи»), вдумчивый читатель погрузится в пространство смыслового сюжета, у которого есть и свое напряжение, и вполне романные начало, середина и финал.

Таких ключей в романе два. Один – к судьбам современных «героев» – профессора и его бывшей однокурсницы Н. (благодаря этому ключу современные герои и погружены в пространство мифа), а второй – к бурному потоку страстей Богов, густо населяющих пространство придуманного А. Григорян Шумера (весьма условного, поскольку в нем встречаются фрагменты аккадской и других более поздних мифологических систем).

Первый ключ – это «проводник» в Ирем, спровоцировавший соединение в головах только что поступивших студентов истории и древних языков. Это символично расположившаяся на мостике между историческим факультетом и факультетом древних языков статуя: «…здания наших факультетов <…> были разделены <…> узкой речкой, берега которой соединял старинный каменный мост, украшенный фигурой неизвестного святого, в правой руке сжимавшего почерневшее от частых в городе проливных дождей распятие, в трещинах которого пробивался войлок мха, а в левой <…> пальмовую ветвь. Лицо святого было сильно повреждено, так что на неровной поверхности изъеденного временем камня выделялся только бугорок носа да несколько завитков, оставшихся от прежде роскошной бороды».

Это «воплощенное христианство» (пальмовая ветвь в руке святого также, возможно, указывает на мученичество) претерпевает в романе временнУю метаморфозу. Через много лет после окончания университета профессор, «соединив» в себе историю и древние языки путем овладения мастерством использования пальмовой ветви (calamus rotang) в качестве палочки для письма (calamus scriptorius), обнаруживает, что «Древко распятия, которое он всё ещё держит в правой руке, целиком покрылось уже начавшим по-осеннему ржаветь мхом, так что кажется, будто статуя устало притулилась к покосившемуся замшелому столбу. <…> имени его уже никто не помнит, потому как его лицо и надпись на постаменте давно стёрлись, и недалёк тот день, когда святой упадёт с моста в реку, предварительно потеряв останки своего креста и выронив calamus scriptorius или calamus rotang – какая, в сущности, разница? – из ослабевших пальцев». А перед отправкой профессора в экспедицию святой и вовсе: «…потерял пальмовую веточку – как будто выбросил её за ненадобностью, дописав свою длинную историю».

В этой временнОй метаморфозе заключен огромный смысл: дряхлеющее христианство с его письменами более не способно ответить человечеству на вечные вопросы бытия. И чтобы понимать причины современного хаоса, нужно идти к истокам человеческой истории.

Второй же ключ относится к корпусу придуманных автором мифов: город Ирем строится царем для того, чтобы уберечь свою прекрасную любимую дочь от замужества за властителем царства Смерти – Нергалом-Иркаллой. В отместку за это желание подземный царь и разрушает Ирем, в очередной раз доказывая человеку, что бессмертными могут быть только человеческие страсти, то есть Боги.

Этот ключ приводит читателя к третьей и главной «подсказке» – мифу, который в тексте рассказан дважды и, в соответствии с древней традицией, которая, как известно, была устной и потому миф при пересказе претерпевал изменения, – в начале повествования и в конце. Это миф о создании человека.

Разные Боги в изложении переводимых профессором табличек неоднократно предпринимают попытки «сотворить нам верного слугу, а точнее сказать, слуг, ибо потребуются они нам во множестве». Людей – серьёзно и трезво, либо «по пьяни» веселого пира, – Боги лепят из океанической тины, из глины, вытесывают из камня... Но тщетно: вдыхая в них жизнь, они получают лишь либо «одну только водянистую грязь, наделённую к тому же смутным подобием жизни, – нечто, уже не безжизненное, но и не вполне живое, иными словами, ни то ни сё», либо «чудовищ, не похожих ни на одно из небесных или земных созданий, но похожих на всех вместе взятых <…> с женскими лицами, обрамлёнными мягкими женскими кудрями, но в то же время снабжённых жёсткими мужскими бородами <…>, имеющих по одной женской и по одной мужской груди, но <…> не двуполых, что можно было бы назвать божественным совершенством, но девственных и бесплодных, а это весьма далеко от совершенства и является как раз его противоположностью».

С задачей изготовить «создания, которые были бы богам подобны, возвысились бы над прочими, кто наделён только жизнью, но лишён разуменья» справляется только любимый сын бога Неба Ану – Бэл (он же Энлиль – в шумеро-аккадской мифологии бог ветра, воздуха, земли и бурь).

Причем, именно между двумя версиями мифа о сотворении человека и существует смысл всего текста, написанного А. Григорян.

В первом изложении мифа, в самом начале повествования Бэл, послушавшись совета, для создания людей сознательно приносит себя в жертву: «если хочешь создать тех, кто будет богам подобен, мало взять лучшей глины, мало дать своему творению в избытке жизненной силы – свою кровь, всю без остатка, ты должен отдать за это, своей жизнью придётся тебе заплатить за исполнение клятвы. <…> Бэл, если хочешь своего добиться <…> отправься <…> в дом мрачного Нергала, <…>, и проси его отрубить тебе голову, <…>, чтобы твоя кровь пролилась вся без остатка на бесплодную землю, пропитала серую глину, сделала её красной, чтобы вязким сделался пепел, чтобы песок превратился в плодородную почву, чтобы родились из земли твои созданья, подобно колосьям, что вырастают из зёрен, чтобы, подобно траве, они сквозь почву пробились. <…> не руками – волей создав человека». «Пусть поднимутся из глины совершенные созданья, богам подобные статью и разуменьем, пусть, подобно траве, пробьются они из земли, выпрямятся, подобно колосьям». Однако, совет этот включает ограничение – люди будут лишены бессмертия: «выйдя раз из нижнего мира, человек в нижний мир возвратится, родившийся из мёртвой глины – мёртвой глиной однажды станет…»

Во втором варианте мифа, в конце повествования, Бэл создает людей в процессе своей битвы со Смертью. Бунтуя против того, что мрачный Иркалла забирает в свое царство всех подряд, он гибнет в сражении с Богом мертвых, чтобы раз и навсегда победить Смерть. Но Смерть побеждает даже Бога: «Ты глупец, Бэл, если думаешь, будто есть оружие против смерти, – говорил Иркалла младшему брату. <…> нет позора в том, чтобы отказаться от битвы со смертью». И именно в этом бунте, в этой битве его «кровь пролилась на преисподнюю землю, смешалась с прахом и пылью, впиталась в песок подземелья. <…> И тогда богу неба Ану ничего не остается, как взять «две пригоршни земли, пропитанной кровью Бэла, <…> две пригоршни скреплённой его кровью пыли, смешанного с его кровью праха», и вылепить «из них две фигурки – одну такую, чтобы походила на тебя, и вторую такую, чтобы походила на твою жену Нинмах, великую матерь, так что первая будет мужчиной, а вторая – женщиной. <…> Возьми мёртвой земли преисподней, пропитанной живой влагой, слепи из неё своих любимых созданий, сделай так, чтобы могли они принимать пищу и воду, рождать себе подобных, знали язык богов, хорошо служили моим сёстрам и братьям».

Само же тело повествования, созданного А. Григорян, как раз и расположено между этими двумя мифами: Боги чудят, своевольничают, борются между собой, свободно спускаясь в подземное царство и возвращаясь из него неоднократно. И от того их самые своевольные поступки до поры (то есть до окончательной гибели Мироздания) сходят им с рук.

Жертва же, принесенная Бэлом (или его бунт, битва) оказывается не напрасной и напрасной одновременно, поскольку получившиеся люди получают и божественную душу. Но именно с ней они обретают все пороки, все страсти, все прихоти, которые присущи богам. Однако людям, в отличие от богов, все это «с рук не сходит»: «только помни, рогатый Ану, небесный отец, чья кровь течёт в человеческих жилах: <…> ты вдохнёшь в них душу, отдашь им частицу своего дыханья, потому и они будут добры, подобно тебе, и честны, подобно тебе, и будут знать любовь и состраданье, и протянут руку другу, которого постигло несчастье, и многие герои и мудрецы выйдут из человеческого рода, и ты будешь доволен своим твореньем. Но <…> родятся среди людей и такие, что будут почём зря отправлять других в преисподнюю, <…> которым неведомы ни жалость, ни состраданье, будут жестокие и неистовые, <…> и придёт день, когда ты проклянёшь собственное творенье».

И сколько бы ни бунтовала человеческая душа (воплощённая в тексте образом своевольной и капризной красавицы Эрешкигаль) против своей конечности, «оттого, что плоть их – суть прах, в прах она обратится, оттого, что кровь их – кровь Бэла, будут они вечно искать пустой славы, тешить своё тщеславье, будут вечно томиться желанием одержать верх над смертью, избегнуть своего удела», ничего у нее не получится: «из праха своей земли и крови любимого сына вылепливая человека, помни: его дни сочтены, его деяния – ветер».

Вдумчивый читатель, получив от автора эти «ключи» к смыслу изложения, в своем воображении легко соберет все оставшиеся «пазлы» мифологической головоломки, соединит былое и современность и получит прекрасную, осмысленную, объемную картину нынешней реальности. Включающую в себя, как в подлинном мифе, одновременно и причины, и следствия происходящего.

В помощь ему, не стремящемуся к концу повествования, чтобы узнать «чем кончилось», – прекрасный авторский литературный язык образованного, в совершенстве владеющего искусством стилизации, автора.

Ну, и последнее. Известно, что «идеи носятся в воздухе», как и то, что культура предельно преемственна, она не берётся ниоткуда, а нарастает с ходом времени своеобразными культурными пластами, в каждом из которых можно найти свои алмазы. В 1933 году царивший в мире аналогичный сегодняшнему хаос спровоцировал появление романа Дж. Стейнбека «Неведомому богу», который, по сути, исследует ту же тему, что и А. Григорян – кто он, каков он, тот человек, который есть продукт творения и прихотливой воли Богов, и есть ли надежда разорвать порочный круг этой предопределенной Богами замкнутости человеческого существования?.. В свете преемственности этой темы «Неведомым богам» А. Григорян звучит своеобразным философским упреком тем, кто создал человечество и чья причудливость божественных страстей дорого дается простым смертным.

Книга Анаит Григорян "Неведомым богам" - это поэтический путеводитель по миру Древних. Вы можете сколь угодно долго листать мифологические словари или сборники мифов Востока. И получите обрывочные сведения: в памяти застрянет несколько имен, парочка скарабеев и змея, сожравшая цветок, дарующий бессмертие. Не то "Неведомым богам"! Хотя здесь не рассказывается подробно о жизни простого жителя Месопотамии, это рассказ о царях и богах, книга как кинопроектор проецирует на бескрайние песчаные равнины панораму времени, когда не существовало линейного сознания, когда истории разворачивались, складываясь в самые разные узоры. Начиная читать, я ожидала повествования в духе Г.Ф. Лавкрафта. Обращенный вглубь себя, замкнутый ученый-востоковед, его безумная, фанатичная подруга, отправившаяся на поиски древнего города Ирема... И фото, которые она присылает для расшифровки. Я ждала ужаса. Необъяснимого. Но получила нечто гораздо более ценное. Анаит Григорян описывает варианты шумеро-аккадского мифа, разбрасывая калейдоскоп узоров. И почему-то больше не возникает вопросов, а почему столько отличий, столько вариантов развития истории, а "как было на самом деле". Миф существует, если так можно выразиться, в "суперпозиции" и все, описанное в книге, происходит именно так - всеми бесчисленными вариантами. Неведомые боги оживают, встает вокруг древний город с высочайшими башнями и впечатление от книги получаешь такое, будто действительно переместился во времени и пространстве. Бородатые цари, ониксовые глаза, огненные кудри... Герои книги останавливают бег солнца, спускаются в подземные пустынные края, их поступки завязывают узлы, которых будет не развязать потом человечеству до скончания времен. И, что поразило меня больше всего, так это покороность богов и людей новым правилам, которые то и дело становятся законами мира вследствие ошибок этих богов или царей. Даже тот, кто знает все наперед, не стремится влиять на судьбу. Здесь покорно принимают смерть. С готовностью приносят себя в жертву. Кажется, эти неведомые боги знают что-то, чего не знаем мы, есть какая-то тайна в этой их готовности отдать все, сейчас, навсегда. Они не могут или не хотят преодолеть свое любопытство. Ради акта творения в жертву приносится жизнь божества... Ради обещания. Или ради идеи, какой-то прихоти... И все здесь огромно, титанично, необратимо. Поступки - и их последствия. Окончание романа меня удивило и тронуло. Росток, возникший на первых страницах, претерпел удивительные изменения и превратился в красивую волшебную историю. Кажется, я поняла, какой узор сложился в итоге, и такого итога я ожидала меньше всего. Правда, это только один блик на "мече, разрубающем семь металлов", и книга "Неведомым богам" хранит еще множество смыслов, глубокая, как темнота оникса, оправленного в серебро. Книгу эту - читать и перечитывать.