Kitabı oku: «Кронштадтский тупик», sayfa 3

Наташа закончила разговор и вышла в гостиную.

– Айсберг, – Белла кивнула, – хороший образ… Я звонила Фиме. Он тоже сказал: чует его чуйка, что мы что-то непростое нарыли.

После выпуска новостей началась передача о кронштадтской школе актерского мастерства "Райзинг". Репортаж был явно рекламным, ведущие не жалели хвалебных слов и не раз подчеркнули, что несколько выпускников школы успешно показали себя на сцене и экране и назвал имена трех новых кумиров теле- и кинозрителей. Две актрисы и актер, по словам ведущего, своим блистательным стартом были обязаны "Райзингу". Они неустанно работали, появлялись в рейтинговых сериалах, кассовых фильмах, клипах и социальной рекламе; готовились к новым ролям и в каждом интервью от души благодарили школу и ее директора – Лору Яковлевну Амелину-Фурштадтскую…

– Уж очень расхваливают эту даму с труднопроизносимой фамилией, – заметила Наташа, – по-моему, это уже Мэри Сью…

– Реклама, – пожала плечами Белла, – вот увидишь, в конце передачи объявят, что любой желающий может поступить в школу, и дадут реквизиты для желающих попытать свое счастье. Представляешь, сколько матерей, мечтающих увидеть своих детей на сцене или большом экране, побегут туда? И обучение явно не бесплатное… Куда ты собираешься?

– К Архиповой, – Наташа пригладила расческой свой короткий "бобрик", – попытаюсь расспросить ее о Гусеве. Может, она все-таки знает, из-за чего его перевели в Питер, да еще вот так, буквально коленом под зад подтолкнули. Или хотели спрятать подальше.

– А я озадачу кое-кого из местных, – Белла откинула крышку лэптопа и выключила телевизор, – конечно, ругаться они будут как извозчики за то, что я их перед Новым годом дергаю, но мне надо поискать связь между Степановыми и Гусевым. Может, тоже придется куда-нибудь сбегать, так что возьми вторые ключи.

Наташа выскочила из дома, забивая в поисковик на телефоне имя Елизаветы Архиповой с улицы Мануильского. Адресная книга не подвела и быстро выдала место проживания девушки и начертила маршрут.

Надеясь, что подруга Гусева дома, Наташа зашагала к Собору. Его купол золотился над деревьями даже в белой метельной мути.

Морозец щипал уши через шапку, и Наташа натянула капюшон. Простудиться под праздник было бы некстати.

Несмотря на пандемию, в городе царило оживление. Отовсюду сверкали цветные огоньки, играла музыка, люди шли нагруженные покупками – продукты к столу, украшения, подарки. Мальчишки играли в снежки. В парке возле памятника академику Капице уже убрали полосатую ленту, огораживающую накануне место преступления.

Кронштадт вовсю готовился к празднику. Люди были воодушевлены.

Снег громко хрустел под ногами. Наверное, мороз был градусов 10 – 12.

Выйдя из парка, Наташа сверилась с навигатором. Оказывается, Архипова живет неподалеку от Музея истории Кронштадта и Тулонской аллеи, ведущей к городскому пляжу. Навицкая даже слегка позавидовала ей: "Мне до ближайшего пляжа часа полтора ехать, а ей – десять минут ходьбы!"

Она ускорила шаг и вышла из парка. "Только бы опять не забрести на Аммермана!"…

Ее обогнала группка молодежи в красно-белых колпаках и ярких париках из фольги. Они смеялись и нестройно горланили "Новогоднюю" песню "Дискотеки Авария".

– Простите, только нету Снегурочки со мной, – усердствовал высокий рыжеволосый парнишка, – мы вместе шли с Камчатки, и она ушла… – парень не допел куплет и покатился от хохота.

– Такое простое слово забыл, Ванек? – поддразнила его румяная толстушка в зеленом парике. Компания свернула в один из дворов.

На Интернациональной улице Наташа еще раз остановилась, чтобы свериться с навигатором. Ей навстречу откуда-то сбоку выскочили два Деда Мороза. Красные шубы, шапки, бороды, посохи и мешки – все как положено. Но оба "дедушки" выглядели какими-то субтильными. И поравнявшись с Наташей, один из них спросил звонким девичьим голосом:

– Вам помочь?

– Да, вы не знаете, как пройти к дому №… по улице Мануильского? – спросила Наташа. "Хм… Дед Мороз – девушка?! Интересно, а Снегурочка – парень тут тоже есть?"

– Так это вам надо вон у того дома повернуть, – тоже звонким голосом сказал второй "дедушка", "седой старик, который нам подарки раздает из рюкзака", – там будет поворот на Мануильского, и напротив Водоканала – нужный дом.

Наташа поблагодарила их и с улыбкой заметила:

– Впервые вижу таких необычных Дедов Морозов.

– А ребят пока спроворишь, – сдвинула бороду на шею одна из девушек, – проще самим нарядиться. Мы как раз за своими Снегурочками идем, что-то они реально зависли со сборами.

– С Новым годом вас, – с энтузиазмом воскликнула ее подруга, – с новым счастьем! И здоровья побольше!

– Прекрасное пожелание, – ответила Наташа, – и вам того же желаю! С наступающим вас!

Возле "Дикси" на перекрестке с улицей Аммермана (Наташа поежилась; что-то не ладится у нее с этой улицей) двое моряков перекладывали большие пакеты с продуктами из тележки в багажник грузовой "Газели". На крыльцо взбежала женщина, на ходу обсуждая по телефону способ приготовления фаршированного гуся. Где-то хлопали петарды и доносился детский смех. А Наташа спешила к свидетельнице по делу, которое свалилось на них, как снег на голову… "Удачное сравнение, – молодая женщина подняла голову, глядя на крупные снежные хлопья, летящие с темного неба. – Как и с айсбергом…"

***

– Да заказали его, ясен перец, – шмыгнула носом Елизавета Архипова. Несмотря на свое горе и заплаканные глаза, она не забыла эффектно уложить свои золотистые кудряшки и щеголяла в угрожающе потрескивающем на ее аппетитных груди и бедрах розовом спортивном костюмчике с умопомрачительным декольте. И топик, и леггинсы сверкали и переливались в свете многочисленных гирлянд. "А я еще подкалывала Беллу за "цыганщину", – подумала Наташа, – беру свои слова обратно, у нее вполовину меньше мишуры, чем у Елизаветы!".

Ей повезло, притом дважды. Елизавета была дома, взяв отгулы перед Новым годом. Она тоже смотрела недавний репортаж с презентации в Доме книги и узнала Наташу. После минутных ахов и охов Архипова впустила гостью в квартиру. Небольшая "двушка" в доме с окнами на Музей истории Кронштадта буквально изобиловала рюшами, кружевами, шелковыми подушечками, мягкими игрушками и всевозможными изображениями собак. Всего в этой квартире было "немного чересчур". На книжных полках теснились кулинарные книги, пособия по домоводству и цветоводству, сборники анекдотов, застольных песен и тостов и несколько полок со всевозможными ироническими детективами, набитыми, как сельди в бочку. Корешки книг были изрядно потрепаны – значит, все это читалось, и не раз. Непонятно как в это сборище иронизирующих писательниц затесались двадцать книг из серии "Армейский детектив".

– Даник подарил, – пояснила Архипова, увидев, как Наташа задержала взгляд на строгих корешках "камуфляжного" цвета с изображением голубого десантного берета, – сказал, харэ мутоту всякую читать, тут все получше расписано, как в реале.

Наташу совсем не порадовала эта похвала из уст все более малосимпатичного Богдана Гусева. И Елизаветин лексикон ее не удивил. Карамельная красавица, похожая на "блондинку в законе" из одноименного фильма, разговаривающая, как забулдыга из какой-нибудь "вороньей слободки", стала частым явлением. Мало кого коробил такой диссонанс. "Интересно, у себя в садике она тоже разговаривает, как мисс Дулиттл в первом действии "Пигмалиона"?"

Наташа подписала Елизавете свои книги, и беседа завязалась.

С Богданом Гусевым, или "Даником", как его называла Лиза, они встречались уже десять лет. Их отношения несколько раз прерывались – конфликты, два коротких замужества Елизаветы и бесконечные похождения Гусева на стороне. Каждый раз Елизавета горько плакала, думая, что все кончено. Но через месяц-два "Даник" снова звонил в дверь: "Ладно, зая, харэ дуться! Это у нас природа такая, одной бабы нам мало, и вообще, я же на тебя не дулся, когда ты замуж выскакивала!"

И обрадованная Лиза тут же кидалась варить Данино любимое заливное, параллельно успевая нанести макияж и переодеться во что-нибудь соблазнительное "секси такое, как Данечка любит… любил то есть". Рассказ Архиповой то и дело прерывался всхлипами и хлюпаньем носа: "Ой, Даник… Ну как же так?". И после целого часа слезливых воспоминаний и причитаний Елизавета вдруг выдала эту реплику…

– А кому и зачем было заказывать убийство Гусева? – спросила Наташа, обрадованная тем, что наконец-то услышала хоть что-то существенное.

Елизавета вытерла слезы бумажным платочком с ароматом бабл-гам и вздохнула:

– А то неясно! Кому-нибудь крутому хвост прищемил, вот его в Питер и спихнули. Загнали в самый отмороженный район, думали, там его гопота прирежет по-тихому. Да фига им с два, Даника так просто не возьмешь, видать, он чего-то реального нарыл, вот его и убрали…

– Я видела, как все случилось, – возразила Наташа, – это был несчастный случай. Они повздорили, Степанов ударил Гусева по руке, оба потеряли равновесие на скользкой дорожке, и Богдан Данилович ударился о пьедестал…

– Прям! – фыркнула Архипова. – Несчастный случай!.. Хренота!

Наташа решила слегка подтолкнуть собеседницу от причитаний и пустопорожних выкриков к рассказу по существу. Задачу ей облегчало то, что Лиза не выглядела особо умной.

– Я все видела и слышала, – повторила она.

– А что этому предшествовало, не знаете, – покраснела Елизавета. Даня тут многим был как бельмо на глазу. Он хотел, чтобы все по чесноку было, справедливо, он шваль всякую преступную не щадил, ну, нарушал иногда, типа, процессуальные нормы, зато у него порядок был! А есть такие люди, они не хотят честно жить, и если им кто мешает, они его живьем схавать готовы! Вы ведь знаете, небось: есть у нас тут одна распальцованная, со всеми вась-вась, во все кабинеты без стука входит, всем звездунам она бест френд и не подступись к ней. Что ты! От всего отмажут, везде прикроют, и все всё знают, а ни… не докажешь. Никто на нее и вякнуть не смел, а Даня посмел, – Архипова всхлипнула, – он думал, что реально сила в правде, как в том кино, помните, "Брат-2", Даня очень этот фильм любил… Да только жизнь – не фильм, ему и дали понять: ты на кого, мол, батон крошишь, на священную, блин, корову замахнулся, иди лучше, пьяных на 15 суток сажай да шпану уму-разуму учи и будь доволен. А он, ну, нашла коса на камень, решил, что хватит перед ней на задних лапках стоять, все боятся, а он докажет, что она, – Елизавета круто выбранилась, – и добьется, что ее в наручниках поведут. Ему и начали палки в колеса ставить, проверками и выговорами замонали. Вроде даже она сама к нему приезжала, ну, договориться по-хорошему, а Даня – человек прямой, сразу сказал, куда ей идти с ее деньгами. Он был простой, без этих всяких, ну, церемоний. А она, – сверкнула глазами Лиза, – как с цепи сорвалась, посадить его хотела. Но не вышло, так она Даню с работы "ушла" и из города выжила. Да еще подстроила так, что его в трущобы какие-то упекли, гопников гонять. Еще и сказала: мол, хоть бы его там поскорее прибили да в Обводный скинули, надоел, говорит, заноза в заднице, вот, – Архипова снова разразилась бранью. – Ну, Даня и понял, что против лома нет приема, и просто поезживал в Кронштадт, так, по родным местам, а ей и это не нравится, забоялась, с лица сбледнула. Вот и науськала, небось, этого бомжару, чтобы он Даню в темном парке подкараулил…

– Степанов вообще-то не бомж, – заметила Наташа, которую уже мутило от простонародной Лизиной скороговорки, бесконечных "говорит", "говорю" (у Архиповой получалось "грит", "грю"), от ее манер девицы из подворотни – любительницы пива, семечек и потных объятий с такими же полупьяными парнями. И неприятно было слышать, с какой злобой Елизавета говорит о Веселом поселке, представляя его чуть ли не клоакой. Да, конечно, там нет фешенебельного блеска, отличающего Невский проспект. Но и звания "трущобы" Поселок не заслуживает…

Она еще раз вспомнила свое мимолетное впечатление от Гусева в парке перед появлением Степанова. По манере держаться Богдан Данилович напоминал нахрапистого развязного парня, того самого спутника девочки из подворотни – любителя пива, футбола и скабрезного юмора. И как-то неладно на нем сидела маска борца за справедливость, которую ему усердно прилаживала Елизавета. И следователь Минский обмолвился о том, что у Гусева до перевода в Петербург была не лучшая репутация. И по обмолвкам и красноречивой мимике следователя, уходящего от прямых ответов на вопрос, причина перевода Гусева в Веселый поселок была очень некрасивой.

– Кто "она"? – спросила Наташа, прервав эмоциональную тираду Архиповой на полуслове. – Та влиятельная женщина, которая со всеми вась-вась и с которой боролся Гусев? Мне интересно, что это за донна Корлеоне в Кронштадте завелась.

– Да какая она, – Елизавета снова выругалась, – донна, блин? Местная одна, раньше, говорят, овца овцой была, трусов лишних не имела, в латаных ходила, нищета бесштанная, когда училась, картохой приторговывала, говорят, всех обвешивала, как борзота, сдачу вечно зажимала, удивительно, как ей гирей никто по башке не дал, всякое говорят, а теперь раскрутилась, ясно, говорят, каким образом, тьфу! – Елизавета еле сдержалась, чтобы не плюнуть по-настоящему, но пожалела розовый пушистый ковер. – Небось все диваны обошла, а теперь, блин, звезду врубила! Блин!

Наташе захотелось схватить Елизавету за шиворот и потрясти, чтобы та прекратила злопыхать и назвала имя таинственной антагонистки Гусева. "Может, хоть с ней разговор пойдет легче? С Архиповой беседовать – проще марш-бросок двадцать километров в зимней снаряге с полной выкладкой бежать… От нее пока чего-то толкового добьешься, умаешься!"

– Да есть у нас одна, – Елизавета скривилась, – учительница, блин, звезды она зажигает! То картошкой торговала, потом в школе работала, какой-то самой зачуханной, в районе Дамбы, а теперь, блин, Фабрику звезд открыла! По телику ее показывают, все шишки местные к ней на презентухи ходят, ученики ее, – Лиза добавила пару крепких слов, – в кино и сериалах мордами светят, – девица даже поперхнулась от злости, схватила и залпом выпила пол-литровую бутылку "Аква минерале". – Фамилия у нее самая простая была, то ли Чушкина, то ли Тютькина, а потом, блин, Амелиной заделалась! Графиня, блин! Тьфу! В школе работала, а в выходные в порту вертелась, – скривилась Елизавета, – с моряками шлялась. На зарплату-то учительскую не разгуляешься, а ей же, блин, хотелось жить красиво… Сейчас, блин, училку могут уволить за фотку в купальнике или за то, что она трусы покупает, а тогда, блин, всем пофиг было, что она мужиков в порту ловила! Мне Даня рассказывал, она, говорят…

– Лора Амелина-Фурштадтская? – догадалась Наташа. – Из школы "Райзинг"? – она вспомнила передачу, которую они с Беллой краем глаза смотрели по местному каналу. Фамилия "Амелина" была именно оттуда.

– Во, вам премию надо, что ее фамилию без запинки выговорили, – восхитилась Лиза, – во зафигачила, язык сломать можно! Да, она самая. Школу она основала, звезды зажигает, – повторила Архипова с застарелой злобой, – кузница талантов, как же!

– А разве нет? – спросила Наташа. – Это неправда, насчет выпускников, ставших знаменитыми на сцене или экране?

– Ха! – усмехнулась Лиза. – Это все сказочки, что любая босота может с улицы прийти, честно учиться на пятерки и потом на Манхэттене с Деми Мур делиться секретами! Лорка только блатных продвигает, чьих-то деточек, когда надо с родителями влиятельными законтачить, она и давай его сыночка или дочку продвигать! Ах, талант, ах, перспективы! Фи! Или тех, кто ей бабки хорошие подкинул. А если ни блата, ни денег – то ей угождать надо по-всякому, в задницу целовать! А если ни блата, ни денег, и в ножки ей не кланяешься – то вылетишь кувырком со всеми своими пятерками и талантами, и фиг тебе, а не Манхэттен! Там целая наука, как, типа, неугодного выжить: замечаний накидают, двояков поналепят – и коленом под зад: иди, мол, рылом не вышел… – в голосе Лизы прозвучала обида, и Наташа догадалась, что неспроста Архипова с такой яростью говорит о "Райзинге" и владелице школы. "Блата не было или денег? Или угождать Амелиной-Фурштадтской не захотела? Или просто способностей и усердия не хватало? Ты думала, что легко и без всяких затрат взлетишь в "звезды"? А не вышло. Без труда не вытащишь и рыбки из пруда, народная мудрость. Вот и злобится теперь. И наверное, потому она так восхищается своим Богданом: ведь он хотел заковать в наручники ненавистную "Тютькину или Чушкину", которая посмела исключить ее из школы. Если бы "Лорку" и впрямь повели под конвоем, Архипова считала бы это торжеством справедливости: мол, хозяйка "Райзинга" получила по заслугам за то, что не захотела сделать из Лизаньки суперстар!"

– Реально, так и есть, – словно прочитала ее мысли Лиза, – там страшные вещи творятся, в школе этой, мне Даня рассказывал, но без подробностей, сказал, типа, не мое дело…

– А зачем женщине такого уровня нанимать для расправы с неудобным человеком простого водителя? – задумчиво спросила Наташа. – У нее ведь есть и возможности, и связи для того, чтобы найти профессионального исполнителя.

– У нее спросите, – огрызнулась Архипова.

– И как могут быть связаны хозяйка школы актерского мастерства, и водитель автобуса?

– Да чтоб его на зоне прибили, – жалостно взвыла Архипова, начиная сморкаться в очередной ароматный платочек, – урод! Его дочурка, лягушка бездарная, тоже намылилась актрисой стать, но ведь тупая же и страшнее Аленки, вот и пролетела. Говорят, с горя квасит не просыхая на пару с папашкой. От него жена свалила, он до сих пор бухает, и дочка такая же…

"Да, словно мухи тут и там, ходят слухи по домам, – вспомнила песню Высоцкого Наташа, – это уж точно. Вот уже и из Василисы алкоголичку сделали…"

Наташа помнила недавний скандал вокруг памятника народной героине в Нововоронеже. Из-за какой-то деформации металла лицо девушки получилось пугающим, и после шквала негодующих обращений граждан скульптуру демонтировали. Но сравнить с этой "Аленкой" Василису можно было только от большой злости или невеликого ума. И работница автомастерской на алкоголичку не была похожа. Детство Наташи прошло в Крыму, на родине виноградников и агрофирм, и любителей горячительного девушка научилась распознавать с детства.

– Так ее папаша все подкаты делал, – шипела Лиза, – хотел, чтобы его лягушку в школу взяли, готов был Лорке ноги мыть и воду пить. Небось, она ему и закинула: мол, уберешь Даню, будет твоя чучела в кино, он и побежал, из штанов выскочил! Думал, реально все шито-крыто будет. Да Бог шельму метит, – злорадно сказала девица, – говорят, когда от ментов убегал, навернулся, весь переломался, башкой долбанулся, лежит теперь овощем и под себя делает. Мамаши в садике с утряка терли, – пояснила Елизавета.

Наташа поразилась тому, какие изменения претерпевает информация, переходя из уст в уста. В армии приказ или доклад, который надлежало передать через несколько звеньев, повторялся дословно. А кумушки вроде Архиповой любили способ передачи информации, который мама называет "Не дослышит, так добрешет". Состояние Егора Степанова опасений не внушало, вывих ему вправили, а инфаркт не подтвердился. А местное "сарафанное радио" уже разнесло весть, будто он "лежит овощем и ходит под себя".

– А что произошло у вашего друга с дочерью Степанова? – спросила Наташа. – Я слышала в парке, что Степанов спросил: помнишь, мол, мою дочь? А Гусев ответил: пусть радуется, что легко отделалась. О чем они говорили?

– Без понятия, – пробормотала сразу побледневшая Елизавета, отводя глаза. – Реально, чесслово, мамой клянусь, не знаю. Все она врет, сроду бы Даня на такое уродище не позарился…

Наташа внимательно посмотрела на Архипову. Похоже, девушка что-то знает и боится своей осведомленности. И из нее сейчас слова не вытянешь.

***

– Она что-то знает, – сказала Наташа, рассказывая Белле о встрече с Елизаветой. – Но боится до оторопи. Вот только не знаю, чего. Или кого. О хозяйке артистической школы она вывалила мне полный набор сплетен местного агентства ОБС, о Василисе наврала с три короба, а когда я спросила о конфликте Гусева со Степановыми, замолчала, как обрезали, и начала клясться, что ничего не знает.

– Позже прижмем ее еще раз, – сузила черные цыганские глаза Белла. Свою яркую экзотическую красоту она унаследовала от бабушки-цыганки. – Посмотрим, долго ли она против меня продержится.

– Конечно, хозяйка актерской школы не "заказывала" Гусева Степанову, – вслух размышляла Наташа, – мы видели, что встреча была случайной и Егор Павлович не ожидал увидеть Богдана в парке. Другое дело, что он не жалеет о случившемся и говорит, что Гусев слова доброго не стоил. И по словам Елизаветы, получается, что гибель бывшего оперативника из местных органов на руку Амелиной.

– Ходили какие-то слухи, связанные с ее школой, – припомнила Белла, – но я не вникала. У меня тогда роман с Вяземским кипел и бурлил, а потом история с тобой началась… Не до того было, чтобы новости местные отслеживать. Ничего, сейчас инфу нарыть нетрудно, в наш век высоких технологий, – жизнерадостно сказала Измайлова, – в одном только открытом доступе много интересного можно выудить, а если еще знать кое-какие потайные закутки интернета… Да и при помощи адвокатской "ксивы" легко разговорить нужных людей и убедить их в том, что человек человеку друг и друзьям надо помогать. Жизнь такова, что на всякий случай адвоката лучше не огорчать: вдруг завтра понадобится!

Пока Белла звонила своим знакомым из нужных ведомств, Наташа включила лэптоп и зашла в поисковик. Сайт "Райзинга" ничем не отличался от сайта любого другого специализированного учебного заведения: информация, контакты, форум, онлайн-приемная, реклама… Навицкая забила в поисковик имя владелицы школы. Интересно, что правда и что ложь в эмоциональном рассказе Архиповой? Неблагополучное детство, торговля овощами, "подработка" в торговом порту… Конечно, обозленная Лизавета могла и приврать. Но эта ложь была перемешана с правдой…

"Девичья фамилия: Чумишкина", – прочитала Наташа и хмыкнула; хоть в одном Елизавета не солгала. Такую фамилию любая женщина захочет поменять. Так, что там дальше?

Но в открытом доступе по официальным каналам информации было мало. Скупые сведения о работе преподавателем географии и биологии в средней школе 16 квартала и кратковременное замужество с корифеем петербургской сцены и режиссуры, обласканным всеми властями Вячеславом Фурштадтским. Молоденькая учительница из Кронштадта стала последней любовью убеленного сединами артиста и режиссера, и якобы, чувство было взаимным. Тогда же, перед свадьбой, Лора и сменила неблагозвучную фамилию на Амелину, а после свадьбы прибавила к ней звучную фамилию мужа. "Райзинг" она открыла в родном городе, исполняя последнюю волю мужа. Вячеслав очень хотел открыть училище для юных талантов, жаждущих играть на сцене или в кино, но не успел…

Наташа открыла страничку о Вячеславе Фурштадтском в Википедии и покачала головой. История далеко не оригинальная, когда знаменитый (и состоятельный) мужчина на склоне лет встречает молодую чаровницу, и у них вспыхивает страстный роман, а потом – "картина "Неравный брак" вживую", – как говорит острый на язык Ефим. Через шесть лет после свадьбы Лора осталась вдовой и единственной наследницей мэтра питерского искусства. Наташа решила, что более подробную информацию об этом лучше поискать по "каналам сплетен". Она смотрела в юности фильм "Люди в черном" и хорошо запомнила поучение агента Кея: лучшие источники оперативной информации – "желтая пресса". И ведь прав был киногерой!

В официальном сегменте Интернета мелькали все больше хвалебные или явно проплаченные материалы о школе, интервью с ее руководством, преподавателями и успешными выпускниками. Не найдя ничего интересного на первой странице, Наташа перевернула ее. "Обычно считается, что самая полезная информация всегда выходит первой. Но не в этом случае. Мне нужны именно слухи, кривотолки, скандалы. Надо просмотреть их и отделить пироги от мух. Нес потолка же Архипова взяла все, что вывалила мне! Она обмолвилась, что в школе происходили "страшные вещи". И непритворно испугалась, когда я начала задавать слишком неудобные вопросы. Надо поискать в других источниках, может, там я узнаю, в чем причина столкновения Гусева со Степановыми и владелицей "Райзинга"…"

Наташа просматривала вторую страницу. Там были или неполные совпадения, или молодежные форумы, на которых обсуждались школа и методика преподавания.

А вот и упоминание о торговле овощами в юности. "Вечно сдачу недодавала, – делились воспоминаниями люди, якобы помнящие юную Фурштадтскую, – недовешивала внаглую. Бывало купишь пять кило картошки, дома перевесишь: всего четыре! Ты к ней, а она в ответ: может, вы дома килограмм отсыпали себе в суп, а теперь права качаете. И не докажешь ведь ничего…" Кто-то поведал о том, что в начале лихих 90-х Лора, тогда еще Чумишкина, увлекалась платными уроками. Делалось это по виртуозно отработанной методике. Выбранную жертву Чумишкина заваливала двойками и замечаниями: "Ленив, невнимателен". А потом вызывала в школу родителей. Напугав их перспективой второгодничества и ПТУ после восьмого класса, она предлагала помощь; разумеется, небескорыстно.

"Да она ходила упакованная по полной, и прикид имела, и украшения, – сказала одна из комментаторш темы, – еще хвасталась перед коллегами: мол, надо уметь правильно жить, и все у тебя будет в любое время".

Наташа хорошо помнила, о чем идет речь. Она училась в школе как раз в те самые 90-е годы и знала, что многие учителя так подрабатывают к своей невеликой зарплате – дают частные уроки или открыто объявляют сборы денег: на подарки, утренники, ремонты класса и так далее. Наташе пришлось наблюдать в восьмом классе, как ее соседку по парте, тихую пугливую девочку, дочь матери-одиночки, классная руководительница затравила из-за того, что та не может вносить свою долю. Зарплата санитарки в больнице в те годы была такова, что мать и дочь жили чуть ли не впроголодь, а о том, что такое новая одежда или обувь, вообще забыли, покупая самые дешевые вещи в секонд-хенде. Выражений учительница не выбирала, почти каждый раз доводя девочку до слез. Одноклассники же корчились от смеха. Наташа уже в детстве была борцом за справедливость и однажды не выдержала, встала из-за парты и возмущенно высказала все, что думает об этой травле и о том, что ее товарищи смеются вместо того, чтобы заступиться за одноклассницу. В те годы власть учителя в классе была практически неограниченной; о правах человека и тем более – ребенка слыхом не слыхивали, и учительница оторопела, получив такой отпор от ученицы, а одноклассники пристыженно затихли, пряча глаза. Наташа и в отрочестве не признавала непротивленческих постулатов "Плетью обуха не перешибешь" или "А что тут поделаешь, она же власть, надо смириться". Скандал был громкий, но Наташе удалось найти управу на злобствующую педагогиню.

Наташа открыла следующую ссылку. А вот история о том, как Лора воевала с родственниками мужа за его наследство… Почти детективный роман. Надо сохранить в читалку и детально ознакомиться. "Ну и щучка!"

– Ну и фрукт, – почти в унисон ее мыслям сказала Белла, опустив телефон. – Уфф, ухо онемело!

– Узнала что-то?

– Да. Василиса действительно училась в "Райзинге" два года. А потом была отчислена по состоянию здоровья. В 2014 году. А Гусева осенью того же года перебросили в Питер, сняв одну звездочку с плеч.

Она замялась, вертя в руках золотую зажигалку с гравировкой, подарок мужа.

– И еще, Наташ, – после паузы сказала она, – ходит слух, будто бы Василису отчислили не из-за болезни, а из-за того, что на нее собирались возбудить уголовное дело… Специально сделали официальную версию такой, чтобы не портить девушке биографию.

– А из-за чего? – изумилась Наташа.

Белла посмотрела на часы.

– Думаю, через час узнаю, – сказала она, – представляешь, человек, на которого я вышла по своим каналам, оказался моим бывшим одноклассником! Он сейчас занимает высокий пост в местных органах, и назначил мне встречу в "Норде" на Ленина!

Белла остановилась перед зеркалом, поворачиваясь то в фас, то в профиль и потряхивая роскошной копной черных волос. Выгнувшись, чтобы посмотреть на свое отражение со спины, Белла продолжала:

– В школе он все время дразнил меня Атаманшей, помнишь мультик о Бременских музыкантах? Там разбойничьей шайкой руководила очень экзотичная дама… Все предлагал "взять карты в руки, погадать на короля". Интересно, что он сейчас скажет!

– Белла, я не на острове в Голубой лагуне росла и тоже в детстве любила мультики, – улыбнулась Наташа, – и разбойников из "Музыкантов" помню. А что это ты так прихорашиваешься? Видел бы тебя Ефим.

– А пусть Коржик посмотрит, какова сейчас "бяка-бука", – Белла придирчиво перебирала "махрушки" для волос, – вот наградил же Бог гривой, все заколки ломаются! Хожу с махрушками, как девчонка!

– Зато махрушки у тебя очень стильные, – успокоила ее Наташа.

– Летом бы обруч надела, – Белла стянула волосы в тяжелый "хвост" алой "махрушкой" с золотыми стразами, – тот, из Каталонии… Смотрится – шикардос! Но сейчас, под шапкой, он все равно съедет. И будет у меня прическа "я упала с самосвала"…

– А разве у твоей киношной тезки не такая? – поддела подругу Наташа, зная, что Белла – многолетняя фанатка эпопеи о Гарри Поттере.

– Это было бы слишком даже для меня, – ответила Белла, – я все же на деловую встречу иду. Ну, как?

В алом свитере и узких черных брюках, с умело нанесенным "золотистым" макияжем Измайлова выглядела очень эффектно.

– Думаю, что твой Коржик пожалеет о том, как дразнил тебя в школе, – ответила Наташа. – Выйдем вместе. Я попробую толкнуться в "Райзинг", провести разведку на местности. Он как раз неподалеку от проспекта…

– Да, нам по пути, – ответила Белла. – Только вот застанешь ли ты там кого-нибудь?.. Сейчас все больше по дистанту учатся, и праздники на носу, может, школа уже закрыта.

– Попытка не пытка, – Наташа провела расческой по коротким густым волосам. – Пошли. До "Норда" не так уж и близко, а до Андреевской – еще дальше.

– А мы по Макаровской угол срежем, – Белла щедро обшикалась горьковато-терпкими духами, – да и к тому же, я, как дама, имею право опоздать на четверть часа!

На улице Наташа рассказала Белле анекдот:

– Запыхавшаяся дама подбегает к парковому сторожу: – Вы не видели тут моего мужа? Мы договорились встретиться в беседке два часа назад, но я слегка припозднилась! – Как выглядит ваш муж, мадам? – спрашивает сторож. – Думаю, синий от злости!"