Kitabı oku: «Звериная алчность»

«Есть предел человеческой порядочности, но нет предела человеческой мерзости»

Анатолий Бышовец, советский футболист.

Часть первая. «Дело врачей»

Глава первая

В кабинет дежурного адвоката фирмы «ЧАС», которое расшифровывается, как «Частное Агентство Сыска», буквально влетел, а не вошел, начальник местного МРЭО (Межрайонный регистрационно-экзаменационный отдел Государственной инспекции безопасности дорожного движения) города Южноморска Шерстобитов Валерий Александрович.

– Федоровна! Выручай! Мою Галку арестовали за убийство и мошенничество в группе лиц!

Климова Вера Федоровна, одна из самых известных в городе адвокатов, у которой было соглашение о сотрудничестве с фирмой «ЧАС», и которая сегодня была дежурным адвокатом, предложила Шерстобитову присаживаться на кресло.

– Что-нибудь выпьешь? Коньяк, виски, минералку?

– Давай виски.

Вера Федоровна налила в стакан виски, достала из холодильника лед и положила его в стакан. Подала Валерию хрустальный стакан с напитком, который тот выпил залпом.

– А вот теперь все спокойно расскажи, что же случилось с твоей Галкой?

Вера Федоровна очень хорошо знала жену Шерстобитова Валерия. Галина Семеновна Шерстобитова была прекрасным кардиологом, которая однажды спасла жизнь и самой Вере Федоровне. Произошло это года два тому назад. Ничто не предвещало беды. Вера Федоровна после удачного дня только успела переступить порог дома, когда упала в обморок. Хорошо, что дочь была дома и вызвала карету «Скорой помощи». Это оказалась карета «Скорой кардиопомощи», на которой дежурила Галина Семеновна Шерстобитова. Прибыла карета буквально через пять минут. Если бы не профессионализм кардиолога Шерстобитовой, то вряд ли Веру Федоровну доставили в больницу живой. Галина Семеновна сделала все, чтобы Климова была жива. Потом, когда Климова лежала в кардиологии, ее не раз навещала Галина Семеновна, а после выписки из больницы, наблюдала Климову еще примерно год, пока Вера Федоровна полностью не восстановилась. Представить ее убийцей и мошенницей Вера Федоровна никак не могла.

Валерий Александрович, немного успокоившись, стал рассказывать.

– У нас во дворе, в доме напротив, в трехкомнатной квартире проживала одинокая старушенция Антонина Тимофеевна. Родственников у нее никого нет. В свое время она лежала в кардиологии, а потом ее выписали. Однажды Галина прибыла на «скорой» на вызов к ней. Сделала ей укол, оставила необходимые лекарства и попросила родственников поухаживать за бабулей. Вот тут и выяснилось, что она одинокая. Никогда не была замужем, детей нет. Мать и старшая сестра давно умерли. Тогда Галина и стала за ней ухаживать сама. Благо, что жили почти рядом. Года через три Антонина Тимофеевна сделала завещание на Галину. Объяснила ей, что это за то, что Галина ее не бросает, а ухаживает за ней. Ты, наверное помнишь, когда Галина с тобой советовалась, что лучше – завещание или договор ренты оформить. Ты ей посоветовала оформить договор пожизненного содержания, что бы никаких претензий к Галине не было. Они с Антониной Тимофеевной так и сделали. Оформили этот договор. Квартира перешла в собственность Галины, а Антонина Тимофеевна оставалась там жить. Мы с Галкой создавали ей все условия: ухаживали за ней, приобретали продукты, вывозили в отпуск в Белоруссию к нашим родственникам, делали ремонт в квартире. Антонина Тимофеевна полностью была на нашем обеспечении. Она в свое время написала, где ее похоронить. Месяц назад Антонина Тимофеевна умерла, и Галка отвезла ее тело в Курскую область, в поселок «Солнечное». Там и похоронила, как просила Антонина. Все сделала честь по чести. Когда Галка приехала, в почтовом ящике нашла повестку к следователю прокуратуры. Она со спокойной душой и отправилась в прокуратуру Ленинского района узнать, в чем дело. Там ее встретила молодая «следачка» Екатерина Лямина. Допросила мою Галку по поводу смерти этой Антонины Тимофеевны. Галка рассказала, как квартира Мишиной оказалась в собственности у Галки. Сообщила данные нотариуса, который все оформлял. «Следачка» ее выслушала, отпустила и сказала, чтобы она явилась к ней через три дня. Галка, как послушный гражданин, пришла к ней сегодня, а та ее арестовала, сообщив, что Галка обвиняется в убийстве и мошенничестве. Оказалось, что эта «следачка» арестовала и нотариуса, который оформлял все документы, и еще одну врачиху, которая оформляла тоже квартиру у этого нотариуса. Их «следачка» и объединила в группу, хотя они даже между собой не знакомы.

– А ты откуда узнал, что Галину Семеновну арестовали?

– Мне один конвойный позвонил и сказал, что вроде бы мою жену посадили в ИВС. Я приехал к ним и убедился, что это действительно Галка. Я пошел к прокурору, а тот «гнида», мне говорит

– Убирайся отсюда, пока тебя не арестовали, как соучастника. Это же твоя жена убийца.

Я чуть ему в морду не дал, хорошо меня его секретарь удержала. Вот от него и сразу к тебе. Тут же у тебя сыскное агентство. Ты сможешь мне помочь все выяснить, а пока, прошу тебя стать Галкиным адвокатом.

Климова Вера Федоровна подписала с Шерстобитовым Валерием Александровичем договор об оказании адвокатских услуг, выписала ордер на участие в деле адвоката и отправилась в ИВС к Шерстобитовой Галине Семеновне. Прежде, чем попасть в ИВС, нужно получить у следователя, ведущего дело, разрешение на посещение, предъявив в дело ордер адвоката. Климова в прокуратуре Ленинского района нашла кабинет следователя Ляминой Екатерины Петровны, постучалась и вошла. В кабинете сидела в форме прокурорского следователя совсем молодая девица, на лице которой был очень яркий макияж. Она сидела за столом, смотрела в окно и курила дамскую сигарету. На вошедшую Климову даже не взглянула, но небрежно бросила: «Что надо?»

– Я, Климова Вера Федоровна, представляю интересы Шерстобитовой Галины Семеновны, как адвокат. Вот мой ордер и хочу ознакомиться со всеми материалами дела, а также получить разрешение на встречу со своей подзащитной.

– Я сейчас занята, выйдите из кабинета и подождите меня в коридоре. Я вас позову.

– Хорошо.

Климова вышла из кабинета, уселась на ближайший стул и стала ждать. Она уже знала манеру таких следователей, у которых профессионализма – ноль, а амбиций – целый вагон. Просидев примерно полчаса, Климова набрала телефон приемной прокурора и попросила ее принять. Секретарь, услышав ее фамилию, сообщила, что прокурор ее ждет. Климова отправилась в кабинет прокурора. Войдя в кабинет, она представилась и попросила его посодействовать в выполнении ее профессионального долга, так как его подчиненная Лямина, выпроводила Климову в коридор и не предоставила для нее никаких сведений по делу ее подзащитной. Прокурор, Еремин Павел Павлович, набрал телефон Ляминой и пригласил ее к себе в кабинет. Та тут же примчалась. Увидев в кабинете своего начальника Климову, сразу поняла, в чем дело. Стала извиняться перед Климовой за то, что заставила ее ждать и попросила пройти в кабинет, где для нее уже все готово. Климова поблагодарила Еремина за содействие и отправилась вслед за Ляминой в ее кабинет. Лямина всю дорогу «шипела» на Климову за то, что та «побежала жаловаться». Климова молчала и улыбалась. Ознакомившись с материалами, которые были у следователя Ляминой, и получив разрешение на встречу с Шерстобитовой, Климова поднялась и перед тем, как закрыть за собой дверь, сказала

– В следующий раз, если Вы не знаете человека, не советую Вам так вести себя! Дороже Вам станет!

В ИВС Климову допустили сразу. Провели в кабинет для допросов, и привели Шерстобитову Галину. Та вся была в слезах. Она ничего не понимала. Климова ее успокоила и сказала, что освободит ее уже сегодня к вечеру. Попросила ее рассказать все, что она сообщила Ляминой. Галина все подробно ей рассказала. Сообщила Климовой, где у нее лежат все документы по квартире, а также те, которые она привезла с похорон. Все квитанции, справка о захоронении, лист из тетради, в котором Антонина Тимофеевна писала, где похоронить ее после смерти.

Шерстобитову увели, а Климова отправилась домой к Шерстобитовой за документами. Валерий все ей передал. Климова вернулась к себе в офис и напечатала ходатайство об освобождении Шерстобитовой Галины Семеновны из-под стражи и о прекращении в отношении нее уголовного преследования. Ходатайства о прекращении дела и освобождении из-под ареста Шерстобитовой отнесла и передала в приемную прокурора. Подождала результата на ходатайство об освобождении. Ходатайство о прекращении уголовного преследования, прокурор передал Ляминой для принятия решения, а сам вынес Постановление об освобождении Шерстобитовой из-под ареста. Заверил своей подписью, секретарь поставила печать, сделала для Климовой копию и оба экземпляра выдала Климовой на руки. Климова отправилась снова в ИВС, где и предъявила это Постановление начальнику ИВС. Отправилась на улицу ждать Шерстобитову. Примерно через час, Климова увидела, что Галина Семеновна выходит из ворот. Климова посигналила, Галина подошла и села к ней в машину. Они вместе поехали в офис к Климовой. Теперь можно все обсудить в спокойной обстановке. Климова сделала копии со всех документов по делу Шерстобитовой и сообщила той, что дело возникло по заявлению одного из соседей – старичка по фамилии Петухов Иван Григорьевич, который проживал на одной площадке с Мишиной в однокомнатной квартире с семьей своего сына, которая состоит из пяти человек. Климова спросила у Галины, что она знает об этом соседе.

– Вредный старикашка. Всегда и за всеми следит. Постоянно сидит у окна с биноклем, смотрит и записывает, кто к кому пришел, приехал, на какой машине, во сколько ушел и так далее. Часто меня обзывал «хапугой» и «убийцей» за то, что я «якобы отобрала у старушки квартиру и хочу ее сжечь». Я не знаю, откуда у него такие мысли, но точно, что он сам до этого додуматься не мог. Его сын тоже, так как тот постоянно пьяный. Сын нигде не работает, живет семья на пенсию этого старикашки и на зарплату уборщицы жены.

– Да, это похоже на то, что он написал в своем заявлении. Он указал, что уже целый месяц не видел свою соседку, которую «приходящая врачиха сожгла, а квартиру прибрала себе». Он видел, как ты занималась уборкой в квартире и выбрасывала ненужные вещи. Ты там ремонт делала?

– Ремонт мы делали, когда Антонина Тимофеевна была еще жива. После ее смерти, я действительно выбросила на помойку все ее старые вещи, постельное. Завезла в квартиру новую мебель. Мы с Валерой планировали, что в этой квартире будем жить сами, а свою оставим дочери Елене, так как она уже взрослая, поступила в институт на финансиста.

– Кто-нибудь еще к тебе приходил по поводу квартиры или вызывал на беседу куда-нибудь?

– Да, был такой интересный случай. Я только пришла с работы раньше обычного, так как нам привезли в эту квартиру мебель, ко мне подошел один штатский и представился майором ФСБ Никишиным Борисом Петровичем. Его интересовало, почему я завожу мебель в чужую квартиру. Я засмеялась и сказала, что это моя квартира. Он странно на меня посмотрел, а потом сказал

– Она не может быть вашей сейчас, так как Мишина только недавно умерла, а для оформления наследства еще не наступил срок. У вас ведь есть завещание на эту квартиру?

– Да, есть. Ну и что? – ответила я ему. О том, что квартира моя уже давно я ничего ему не сказала. Он развернулся и ушел. Больше я его не видела. Правда, когда я приехала после похорон Антонины Тимофеевны, в квартире кто-то побывал. Я увидела, что там даже пьянствовали. Я сначала «наехала» на Валеру, но он клялся, что не был в квартире. Естественно, я все выбросила, убралась в квартире, и тогда мы заказали новую мебель, а старую вывезли на спецтранспорте. Наш старикашка все это видел. Наверно, поэтому и решил, что я просто сожгла старушку и написал свое заявление.

– Но им кто-то руководил, так как само заявление было написано юридическим языком. Он является основным свидетелем по делу. Еще, ты знаешь такого врача, Писареву Марию Васильевну? Она онколог в городской больнице.

– Нет, лично я ее не знаю, но слышала, что она очень хороший врач.

– А такая фамилия, как Медведев Владимир Маркович, тебе знакома?

– Да, это нотариус, который заверял наш Договор купли-продажи квартиры с правом пожизненного содержания.

– Понятно. Теперь вы «преступная группа», созданная для убийства одиноких и больных людей, чтобы отобрать у них квартиры». Так вас представила мне следователь Лямина Екатерина Петровна!

– Вот это да! А что делать?

– Ничего. Что нужно, я буду делать сама со своими ребятами из фирмы «ЧАС». От тебя понадобится только консультации с другими врачами по некоторым вопросам. Никуда ни с кем одна не ходи! Чуть что, сразу звони мне! Договорились?

– Да. А что делать с работой? Неужели увольняться?

– Нет. Пока возьми отпуск, если нет очередного, то за свой счет. Так будет лучше.

Галина Семеновна ушла, а Климова подготовила к приходу ребят все имеющееся у нее сведения по делу, которые нужно проверить.

К пяти часам вечера в офис агентства подошел главный «сыскарь», бывший оперативный работник МУРа Николай Николаевич Стрижак. Он ушел в отставку в чине полковника уголовного розыска. Связи у него сохранились до настоящего времени. Это ему обязаны сотрудники фирмы «ЧАС» своим трудоустройством. Николай Николаевич, подключив свои связи, зарегистрировал эту фирму, учредителями которой и стали, кроме самого Стрижака, Климова Вера Тимофеевна и бывший местный начальник уголовного розыска, который ушел в отставку в чине майора, Бармин Сергей Сергеевич.

Вера обрисовала создавшуюся ситуацию по делу Шерстобитовой Галины, которую знали все присутствующие. После того, как Вера предоставила всем документацию по делу, решили распределить обязанности следующим образом:

Климова Вера Федоровна – представляет интересы Шерстобитовой, как адвокат, в связи с чем у нее всегда будет новая информация по делу;

Стрижак Николай Николаевич собирает всю информацию по майору ФСБ Никишину Борису Петровичу;

Бармин Сергей Сергеевич опрашивает всех соседей по месту жительства умершей Антонины Тимофеевны о ее жизни, тех, кто приходил или приезжал к ней, то есть все, что может иметь отношение к делу.

Началась кропотливая работа, которая обязательно приведет к результату.

Климова приступила к выполнению своего задания с того, что узнала, кто является адвокатом второго врача Писаревой и есть ли адвокат у нотариуса Медведева. У них были свои адвокаты. Писареву взялась защищать адвокат Савина Наталья Ивановна, а Медведева – Бойко Сергей Васильевич. Климова назначила им встречу в ресторане «Волна» на пятнадцать часов дня. Они были заинтригованы и пришли вовремя. В результате беседы выяснилось, что Писарева ухаживала за онкологической больной молодой женщиной, которая умерла в прошлом месяце и которая оставила на Писареву завещание на квартиру. Никаких родственников у этой женщины не было. Писарева знала свою больную по работе. «Танечка» работала в онкологическом отделении медсестрой вместе с Писаревой. Потом заболела онкологией. У нее был рак костей позвоночника. Она болела уже около десяти лет. Последние пять лет почти не вставала несмотря на то, что постоянно была в корсете, поддерживающий позвоночник. Писарева ухаживала за ней, ставила ей уколы, но это рак, который и привел к смерти «Танечки». Именно нотариус Медведев в свое время оформлял завещание «Танечки», когда его вызвали на квартиру года три тому назад.

Так получилось, что и договор для Шерстобитовой, и завещание было оформлено одним нотариусом Медведевым, их Лямина и объединила в группу лиц, которые «промышляли» убийствами и мошенничеством. Климова еще раз убедилась в том, что ни Писарева, ни Шерстобитова вместе к нотариусу никогда не приходили, и сами друг друга не знают. Сейчас еще не готова экспертиза, касающаяся смерти «Танечки». А вот экспертиза, сделанная патологоанатомами Курской области, о такой экспертизе попросила сама Шерстобитова перед захоронением Мишиной, была у Климовой. Согласно этой экспертизе Мишина умерла естественной смертью в результате длительного заболевания сердца. Диагноз – обширный инфаркт миокарда, вызванный острым нарушением его кровоснабжения из-за закупорки (тромбоза) одной из артерий сердца атеросклеротической бляшкой. При этом пораженная часть мышцы отмирает и наступает смерть. Это и случилось у Мишиной.

Адвокаты договорились между собой обмениваться всей информацией по их общему делу с тем, чтобы выработать единую линию защиты для своих подзащитных.

После встречи с адвокатами, Климова поделилась всей этой информацией со своими коллегами из фирмы «ЧАС». Николай Николаевич сообщил

– Никишин Борис Петрович действительно работает в ФСБ, но дело по убийству Мишиной в сферу его деятельности никак не входит. Руководство никак не могло понять, почему он вмешивается в ход расследования этого дела. Я установил, что первое заявление о возбуждении уголовного дела в отношении Шерстобитовой было возвращено соседу, как необоснованное. Но…, по требованию именно Никишина, это заявление было вновь принято в ГУВД, зарегистрировано и передано следователю прокуратуры Ляминой.

Бармин сообщил, что переговорил почти со всеми соседями подъезда, в котором жила Мишина. Все очень хорошо отзываются о Шерстобитовой. Они знали, что именно она за ней ухаживает, а Мишина говорила, что сама добровольно передала Шерстобитовой свою квартиру в обмен на ее заботу. Так же он установил, что в период, когда Шерстобитова повезла гроб Мишиной в Курскую область для захоронения, в квартире часто были пьянки сотрудников милиции. Один вредный старикашка, который постоянно ходит с биноклем, записывал все номера автомобилей, на которых в этот период приезжали сотрудники милиции. Он сообщил, что это был муж Шерстобитовой, так как он «мент» и приезжал на своем белом мерседесе. Его сосед хорошо запомнил.

Еще интересную вещь рассказал этот старикашка. К нему приходила одна дама, он ее подробно описал, которая представилась начальником отдела кадров ГУВД и сказала соседу, что если он напишет заявление на эту врачиху, которая убила бабулю и сожгла ее в крематории, то квартира трехкомнатная отойдет не этой врачихе, а его семье. Наконец-то, он сможет разъехаться с сыном и его семьей и будет жить один в однокомнатной квартире, а сын – в соседней, трехкомнатной. Всем хорошо. Старикашка обрадовался и написал заявление в милицию. Когда его заявление вернули, то снова пришла эта дама и продиктовала, как правильно составить заявление. Взяла его и сама отнесла в милицию. Потом он приходил в прокуратуру и там подтвердил все, что написал в своем заявлении. Он так обрадовался, что даже не скрывал и всем рассказывал: «Вот теперь врачиха со своим ментом попляшут у меня!»

Николай Николаевич спросил у Климовой

– А у Шерстобитова Валерия Александровича есть «Мерседес» белого цвета?

– У Шерстобитова точно есть «Мерседес», но только черного цвета, а не белого. Нужно узнать, кому принадлежит этот белый «Мерс». Сможешь сделать?

– Обижаешь! Сейчас и установим. Дай-ка номер, который тебе передал старикашка.

Николай Николаевич кому-то тут же перезвонил. Его попросили подождать минут пять и он получит информацию по машине.

Не успела вся компания налить и выпить кофе, как Стрижаку перезвонили. Он записал информацию по автомобилю, громко расхохотался и спросил

– Как вы думаете, кому принадлежит белый «Мерс»?

– Никишину – ответили все хором.

– Точно! Попался, голубчик!

– Теперь нужно собрать всю информацию по другим фигурантам: Писаревой и Медведеву. Прежде, чем им помогать, мы должны сами во всем разобраться. А вдруг, кто-то из них и замешан в преступлении? Нужно собрать информацию и по потерпевшей Татьяне Ильиничне Смирновой, которая работала медицинской сестрой с Писаревой в отделении онкологии. Узнать все с момента увольнения ее с работы и по день смерти. Кто приезжал, приходил, навещал и так далее. Сделаешь? – обратилась Климова к Бармину.

– Сделаю и доложу.

– А я «похожу» за Никишиным. Нужно все про него узнать. Буду делать фото и видеосъемку. Потом обсудим.

В это время следователь прокуратуры Лямина, как видно, не без помощи Никишина, организовала прессинг в СМИ. Вышло сразу несколько статей с фотографиями Татьяны, когда она еще была жива и лежала дома, прикованная к постели, а к ней приходила Писарева, и Мишиной, которую «Скорая помощь» привезла домой после стационара. Рядом с Мишиной была Шерстобитова. Ее фото было сделано крупным планом. Рядом с ее фото крупными буквами был заголовок статьи «Убийцы в белых халатах». На следующей странице крупным планом было фото нотариуса Медведева и тоже статья с заголовком крупными буквами «Он помогает убийцам заметать следы».

В городе началась травля Шерстобитовой Галины Семеновны, Писаревой Марии Васильевны и Медведева Владимира Марковича. Когда кто-нибудь из них выходил на улицу, к нему кидалась группа журналистов с просьбой дать интервью и рассказать, как они решились на такое преступление.

В эту «круговерть» попал и Шерстобитов Валерий Александрович, его портреты в форме полковника пестрили на страницах газет, которые кричали, что «муж убийцы полковник милиции покрывает свою жену и других убийц».

Климовой следователь Лямина отказала в ходатайстве о прекращении уголовного преследования. Вера Федоровна пришла к ней в кабинет и предложила вариант: либо Лямина, все-таки удовлетворяет ходатайство Климовой о прекращении уголовного преследования в отношении Шерстобитовой по реабилитирующим основаниям либо пусть прощается со своей карьерой. Лямина рассмеялась Климовой в лицо и сообщила, что уже через три дня ознакомит Климову и ее подзащитную с обвинительным заключением и передаст дело в суд.

Климова созвонилась с Савиной Натальей и спросила у нее насчет экспертизы. Та сказала, что экспертиза получена и может ее переслать Климовой. Климова согласилась ее изучить, а потом и переговорить насчет этой экспертизы. Уже через пять минут заключение по смерти «Танечки» было на почте у Климовой. Какого было ее удивление, когда она ознакомилась с этим заключением! Оказывается, что Татьяне Смирновой была введена «перорально», то есть через рот «запредельная» доза наркотика – морфия!!! Это был нонсенс! Вера впервые узнала о том, что бы наркотик можно принимать через рот! Вот теперь и понадобилась Климовой Шерстобитова Галина. Вера ей позвонила, и та приехала в офис буквально через пятнадцать минут. У нее Климова спросила

– Ты знаешь какого-нибудь хорошего специалиста нарколога?

– Да, я знакома с одним профессором наркологом. Он преподает в Первом Мединституте в Санкт-Петербурге.

– Созванивайся с ним и предупреди, что я к нему вылетаю. Мне нужно его независимое заключение по одному вопросу, связанному с таким наркотиком, как морфий. Еще, свяжись с Писаревой, пусть она достанет медицинскую карту Татьяны Смирновой.

– Хорошо. Звоню профессору, а потом поеду к Писаревой.

Галина набрала своего знакомого Гирич Эдуарда Фридриховича и сообщила ему о том, что с ним хочет встретиться ее адвокат. Срочно нужна помощь. Он согласился на встречу с Климовой и дал адрес, куда и когда та должна подъехать. Климова все записала и сразу заказала билет на Питер, а Шерстобитова Галина отправилась к Писаревой за медицинской картой, которая понадобится Климовой для разговора с профессором.

Стрежак наблюдал за Никишиным и днем, и ночью. Много интересного о нем узнал. А Бармин все выяснил про Татьяну. У нее действительно нет родственников, так как она выросла в детском доме в городе Сочи. Там погибли ее родители в автомобильной аварии, когда Татьяне было всего три года. Работала она в отделении онкологии до самого заболевания и получения инвалидности. Писареву знала много лет, поэтому и попросила ее за ней ухаживать. Татьяна знала, что Писарева развелась со своим мужем и стала снимать жилье. Вот и договорились, что Татьяна оставит ей свою квартиру после смерти. О том, что ей осталось жить всего год или два знали все. Но так получилось, что Татьяна прожила с таким заболевание около десяти лет. Правда, в последнее время к ней часто вызывали скорую помощь. И в тот день, когда она умерла, у Татьяны тоже была «Скорая». Данные работников «скорой» у Бармина были, и он их передал Климовой.

Что касается нотариуса Медведева, то к нему у Нотариальной палаты претензий никогда не было, жалоб на его действия со стороны граждан так же в Палату не поступала. Характеризовался хорошо и считался профессионалом в своем деле. Он бывший военный, имеет военные награды, в том числе «Орден Славы» и Медаль «За отвагу», так как воевал в Афганистане, был тяжело ранен и комиссован. Окончил юридический институт и стал сначала помощником нотариуса, а потом получил лицензию и стал самостоятельным нотариусом. В Палате недоумевали, почему в прокуратуре решили, что Медведев мошенник?

На следующий день Климова вылетела в Санкт-Петербург для встречи с профессором Гиричем. Гирич Эдуард Фридрихович оказался очень интересным «старичком». Ему было лет семьдесят пять, не меньше, но он был бодр, а память…дай Бог каждому такую! Он внимательно изучил медицинскую карту Татьяны, экспертное заключение и очень долго смеялся на этим заключением. Он согласился составить свое медицинское независимое заключение по факту смерти Смирновой Татьяны, а также попросил, чтобы его обязательно вызвали в суд для дачи пояснений по его заключению. Ему обязательно нужно, чтобы он расписался за дачу ложных показаний по экспертизе. Вера Федоровна сказала, что будет очень рада видеть его в суде, сама оплатит ему дорогу туда и обратно и проживание в гостинице на время суда. На том и расстались.