Kitabı oku: «Первая раса», sayfa 3
– Совершенно согласен, шеф, – кивнул он. – Давай, Жемчужинка, будь здорова!
Кёртис вызвался проводить Рису, и хозяин, отдав им честь, удалился на покой.
– Не забудьте, что в вашем распоряжении как минимум три дня, – сообщил он девушке на прощание.
И сейчас она шла по коридору, прихрамывая, в предвкушении, как завтра наконец-то поспит подольше. Молодой человек, шедший рядом и державший Рису под локоть, украдкой бросал на неё заинтересованные взгляды.
– Ты уже писала на форум? – спросил он.
– А? – Риса не сразу поняла, о чём речь. – Ах, это… нет, пока не было времени. В течение дня нет возможности, а когда такая появляется, то из головы вылетает.
Кёртис понятливо кивнул. Через некоторое время снова заговорил:
– Может быть, мне помочь тебе с деньгами? Одолжу сколько нужно, а отдашь как сможешь. Ну, чтобы всё пошло быстрее…
Риса остановилась.
– Спасибо за предложение, – проговорила она. – Если будет необходимость, я им воспользуюсь.
– Ты что, не хочешь продолжить поиски как можно скорее? – удивился Кёртис.
– Конечно, хочу. Но, честно говоря, я не привыкла брать взаймы. Нет, правда спасибо. Это очень великодушно с твоей стороны.
Кёртис широко улыбнулся и поспешил увести разговор в другое русло:
– Как тебе наш шеф?
– По-моему, он прекрасный человек, – ответила Риса. – Правда, он глубоко несчастен.
– Прямо-таки глубоко, – усомнился Кёртис.
– Ты бы стал рассказывать своим подчинённым о проблемах в семейной жизни? – Риса посмотрела на него. – Я бы тоже. У него, скорее всего, даже нет близких людей, на чьё плечо он бы мог опереться.
– Думаю, в его жизни всё же есть один такой человек. И кое-кто ему напомнил об этом человеке. Не видела, как он на тебя смотрел? – Кёртис ухмыльнулся. – Видимо, память об этом человеке слишком сильна, да ещё и ты вызвала воспоминания. Хотя, – продолжил он после небольшой паузы, – ты способна вызывать не только воспоминания.
Не успела Риса даже испугаться, как Кёртис прижал её к стене. Он был выше почти на целую голову, так что она смотрела на него снизу вверх. Впервые за время их знакомства она заметила, что его бровь была рассечена тонкой полоской шрама.
– Ну, что думаешь? – Кёртис наклонился к Рисе.
Он стоял так близко, что она смогла разглядеть своё отражение в его глазах. При желании даже можно было сосчитать все веснушки на его лице.
– М-мечтают ли андроиды об электроовцах?– чуть запнулась она.
Кёртис замер, смотря на неё как на умалишённую. Рот его приоткрылся в удивлении, он даже чуть подался назад.
– Что?
– Это книга такая, – ответила Риса, глядя ему в глаза. – Но я не о ней думаю, а о самом вопросе. Если мы, засыпая, считаем овец, то считают ли их во сне андроиды? Я… я не знаю, почему я сейчас об этом подумала… Наверное, я уже сама засыпаю…
Кёртис отступил от неё на пару шагов. Уголки его губ поползли вверх, и уже через мгновение он разразился смехом. Риса с облегчением выдохнула.
– Да уж, – отсмеявшись, сказал Кёртис, – ты умеешь говорить «нет». Прости, если напугал тебя, – он потрепал Рису по голове. – Сама понимаешь, джин был отменный. Ладно, не буду больше навязывать тебе своё выпившее общество. Дойдёшь сама?
– Дойду, – улыбнулась Риса.
– Тогда спокойной ночи, – Кёртис повернулся к ней спиной, и девушка увидела на его затылке татуировку. – Сообщи мне, как надумаешь.
– В смысле?
– В смысле нуждаются ли вообще андроиды во сне! – молодой человек махнул на прощание рукой. – Доброй ночи!
***
Выходные хорошими, а тем более спокойными не выдались. Клокочущая от гнева хозяйка подняла Рису ни свет ни заря. Сначала она хотела отправить Рису на осмотр к врачу с целью выявить, не симулирует ли та. Затем всё же передумала, вспомнив, что осмотр проводил супруг, а усомниться в поставленном им диагноз означало поставить под вопрос его авторитет в глазах подчинённой.
В итоге фрау Сохо, хоть и сняла на пару дней обязанность следить за близнецами, поручила Рисе выполнить массу других вещей, таких как стирка, глажка и выполнение домашних заданий. «Для этого бегать не нужно, да и руки же у тебя, в конце концов, целы».
В голове Рисы никак не укладывалось, как такой человек, как герр Сохо, мог взять в жены подобное создание. Создание же в отместку за «прогулы», едва закончился больничный, завалило девушку двойной порцией работ.
Теперь Риса с тоской смотрела в календарь, отсчитывая дни до конца октября. По истечении четырёх недель она должна была получить зарплату, и сейчас с нетерпением ожидала, как соберёт все свои вещи и помашет ручкой близнецам и их мамаше.
Постепенно приближался День Всех Святых. В канун праздника хозяйка позвала к себе Рису и, не отрываясь от экрана новенького «яблока», сообщила:
– Сегодня Хэллоуин, и дети пойдут выпрашивать сладости.
– Хорошо.
– Они обойдут весь район, пройдут все дома, и в каждом доме получат сласти и подарки.
– Хорошо.
– Твоя задача – следить за тем, чтобы они не покинули территорию нашего квартала. Не отходи от них ни на шаг, никуда не отпускай. С друзьями ли, знакомыми – везде по пятам.
«Это уже не очень хорошо», – едва слышно вздохнула Риса.
– Сегодня обещают неспокойный вечер, – медленно проговорила фрау Сохо, внимательно рассматривая что-то на экране. – Ты всё поняла?
– Да.
– Точно?
Только теперь хозяйка подняла взгляд на Рису.
– Я могу идти?
– Иди, – нарочито спокойно разрешила госпожа Сохо.
Риса покинула гостиную, чувствуя, как хозяйка сверлила её спину взглядом. «Спокойно, родная. Что нас не убивает, делает нас сильнее».
Вечером Риса вывела на улицу детей в одинаковых деловых пиджаках, с зализанными набок волосами и чемоданчиками под мышками. Хотя девушка за всю свою жизнь толком не принимала участия в развлечениях в канун Дня всех святых, что-то подсказывало ей, что обычно дети наряжаются немного по-другому.
На город опускалась тьма, и повсюду уже горели фонари. Близнецы вели себя на удивление спокойно, и даже позволили няне взять их за руки. Риса то и дело бросала на них недоверчивые взгляды, ожидая, что брат с сестрой выкинут что-то.
В первом же доме женщина с бигуди, едва завидев их на пороге, наигранно воскликнула:
– Ой, поглядите! Да это же близнецы Сохо! Вас даже не отличить друг от друга!
– Мы как папа, – сообщили хором дети и протянули открытые чемоданчики. – Сладость или гадость?
Так они шли от дома к дому. Везде детьми восхищались, их засыпали конфетами, шоколадными яйцами, лакричными леденцами и маленькими игрушками. Вероятно, семья Сохо была самая богатая в этом районе и пользовалась если не искренним уважением, то, по крайней мере, преклонением перед её состоянием. Обидеть в этом случае детей богатеев было подобным изгнанию из общества.
По улице шли и другие дети с родителями. Вот два мальчика в костюмах супергероев тянули отца за полы плаща. Там старший брат – вампир – вёл за руку младшую сестру – ведьму. А мимо Рисы прошли девочка в костюме единорога и её мама в образе феи. «Наверное, и я когда-то так же ходила с моей мамой», – с тоской подумала Риса.
Что она помнила о своих родителях? Абсолютно ничего. Она оказалась в приюте тринадцать лет назад. Врачи говорили, что амнезия возникла из-за удара по голове тупым предметом. Что это был за предмет и кто её им ударил, ответить никто не мог. При Рисе в тот день нашли только семейную фотографию и белые чётки, которые её папа, наверное, использовал для молитв.
– Эй, нянька.
– Что такое? – Риса наклонилась к Эстель, стараясь улыбаться как можно искреннее.
– Макс куда-то пропал.
Рису как током ударило. Она принялась осматриваться по сторонам, но мальчик как сквозь землю провалился. Риса ругала себя на чём свет стоит. Стоило задуматься всего на минуту, и на тебе!
– Пойдём, нужно отыскать Макса, – Риса потянула Эстель за руку, но девочка упёрлась.
– Я не пойду, – капризно заявила она. – У меня ножки устали.
Сколько бы Риса ни уговаривала, Эстель не соглашалась искать брата. А когда няня попыталась взять её на руки, принялась вырываться как скользкая рыба. «Именно сегодня живи без гнева», проговорила про себя Риса, стараясь дышать как можно спокойнее.
– Тогда постой, пожалуйста, здесь, – попросила она Эстель. – Я мигом.
В ответ девочка лишь пожала плечами и послушно села на скамью.
Риса заглядывала в каждый двор, за каждый мусорный бак. Она подбегала к прохожим, спрашивая, видели ли они мальчика. Даже выбежала на улицу, которая относилась уже к другому району, но все поиски были напрасны. Риса дрожала от напряжения. Что она скажет хозяйке? Фрау Сохо не будет разбираться, кто виноват. Она сразу вызовет полицию, и Риса проведёт остаток своих дней в тюрьме. Но разве был иной выбор?
Риса вернулась на то место, где оставила Эстель. Но на скамье девочки не оказалось.
«Чёрт. Чёрт!» Сердце Рисы бешено колотилось, а дыхание то и дело прерывалось, пока она бежала к дому семьи Сохо. «Ох и в историю я влипла!»
Тут её ждал неприятный сюрприз: на пороге стояла хозяйка, а из-за её спины выглядывали дети.
– И что же я вижу? – прошипела госпожа Сохо, испепеляя Рису взглядом. – Кажется, я чётко сказала тебе: следить за детьми! А если бы они попали в переплёт? А если бы с ними что-то случилось?
– Я следила в оба глаза, правда, – призналась Риса, задыхаясь, – но отвлеклась буквально на одно мгновение…
– Она стояла там минут пять и куда-то пялилась, – заканючил мальчик, – вот мне и надоело ждать, и я пошёл дальше.
– А я осталась, чтобы сказать ей, что Максимилиан ушёл, – добавила таким же тоном девочка. – А она бросила меня и убежала.
– Но… – опешила Риса, – это вовсе не так было!…
– Цыц! – велела хозяйка. – Я слушаю детей! Продолжайте, дорогие! – нежным голосом обратилась она к детям.
– А потом я вернулся, нашёл Эстель одну, и мы пошли домой, – продолжил Макс. – Мы думали, что нянька уже здесь, но она нас бросила…
– И нам было так страшно! – захныкала Эстель.
– Ах вы мои бедняжки! – всплеснула руками хозяйка и гневно посмотрела на Рису. – А если бы их украли? А если бы они заблудились?
– Кому они нужны? – проворчала Риса.
– Что ты там бормочешь? Говори громче!
– Она надоела нам, мама, – скучающе заявила Эстель.
– Она ничего не делает, а только нас заставляет, – вторил Максимилиан.
– Это неправда! – разозлилась Риса. – Я делаю всё, что вы мне велите! Выполняю каждое ваше дурацкое требование!
– Замолчи, хамка! – прорычала хозяйка.
– А сами-то вы кто?! – не выдержала Риса. – Пускай я не из высшего света, а всего-навсего прислуга, но это не даёт вам права так со мной разговаривать! Я свою работу честно выполняю, делаю всё, чего ни захотят ваши избалованные дети! И я не заслуживаю к себе такого отношения!
Повисла тишина. Дети продолжали безразлично смотреть на Рису, хозяйка раскрыла рот и хлопала глазами. Риса видела, как на её лицо надвигается буря ярости.
– Вот, значит, как ты, птичка, запела? – прошипела она. – Тогда вон из моего дома! Пошла прочь!
– С удовольствием! – ответила Риса. – Вот получу свои деньги и уйду!
– Какие ещё деньги? – нахмурилась госпожа Сохо.
– Честно заработанные, за четыре недели!
– Ну, тут уж извини! Денег ты никаких не получишь!
– Это почему? – возмутилась Риса. – Я отработала четыре недели! Заплатите мне за них!
– Ну уж нет, милочка, – хмыкнула хозяйка. – Видишь ли, я сразу сказала тебе, когда ты появилась в моём доме: буду платить семьсот за месяц. А за вычетом твоего больничного не хватает трёх дней. Так что…
– Но ведь это нечестно! – вскрикнула Риса.
– Честно, нечестно, я с тобой договора не составляла, поэтому нечего мне рассказывать, что честно, а что нет! – госпожа Сохо скрестила руки на груди, всем своим видом выражая триумф.
Риса была так потрясена, что и пошевелиться не могла. А в следующую секунду она нахмурилась.
– Merde, – скрипнула зубами. – Чёрт с вами. Где мои вещи?
– Эти? – госпожа Сохо вытащила из-за двери рюкзак и кинула его Рисе. – Забирай на здоровье.
«Заранее приготовила», отметила про себя Риса, а вслух сказала дрожащим от гнева голосом:
– Всего вам хорошего. Вам эти тридцать сребреников нужнее, чем мне.
Хозяйка хотела было ответить, но внезапно дети завопили от страха. Да и сама женщина вскрикнула и закрыла собой детей. Риса повернулась туда, куда указывали близнецы, и глаза её расширились от увиденного.
По улице плавно двигалась процессия, состоящая из скелетов, зелёных и оранжевых огней, голов, парящих на крыльях и вращающих выпученными глазами, скрюченных голых людей с головами мотыльков – каких только тварей там не было! Вся эта честная компания издавала вопли, улюлюканья и душераздирающие стоны.
Страшнее всех был всадник на чёрном жеребце. Он на полном скаку врывался в толпу, разбрасывая окружающих существ со звуком, что издают кегли при встрече с шаром для боулинга. Бедолаги разлетались в разные стороны с визгом запущенного в небо фейерверка, а потом медленно вставали в строй, замыкая шествие.
Риса хотела посмотреть в конец толпы, но той конца-края видно не было. Повсюду испуганные родители прижимали к себе детей, а те вопили от радости, хохотали и показывали пальцами на жуткую колонну из призрачных фигур. «Надо же, – подумала Риса, – какие реалистичные аниматроники».
Мимо неё с визгом пробежал большой толстый тануки в азиатской шапочке. В его лапах был длинный прут, на конце которого покачивалось конусообразное ведро. В ведре, держа перед собой нотные тетради, сидели древесные лягушки и пели хором. Риса отскочила в сторону, пропуская тануки, и пушистое создание, обернувшись, почтительно кивнуло. Одна из лягушек вывела басом ноту ля в мажоре. Риса проводила его ошарашенным взглядом.
– Это не роботы, – пробормотала она, – это живые существа.
На смену енотовидной собаке пришла толпа других жутковатых существ. Чёрное косматое создание ростом под два метра, с собачьим черепом вместо головы, прошло через толпу зевак, распихивая их в стороны. Люди завизжали и бросились врассыпную.
Следом за громадиной шло… нет, бежало? – сложно было сказать, но создание это двигалось со скоростью олимпийского бегуна. Представляло оно собой косматую голову льва, окружённую пятью козлиными ногами. Конечности вращались, словно диск циркулярной пилы, и тварь катилась по улице, издавая отвратительные звуки.
– Матерь Божья, – Риса проводила его взглядом, чувствуя, как нарастает желание бежать. – Это что ещё такое?
– Это Буер, – раздался приглушённый голос.
Риса оглянулась. Слева от неё стоял человек в кожаной куртке. На голове у него был мотошлем с кошачьими ушами. Он, скрестив руки на груди, смотрел вслед жуткому созданию.
– Простите? – переспросила Риса.
– Вот это, – человек, по голосу мужчина, указал на удаляющееся существо, которое уже не бежало – прыгало, как резиновый мяч, – дух Буер, великий полководец ада, командир пятидесяти легионов демонов. Его призывают те, кто хочет научиться искусству врачевания травами. А ещё он помогает справиться с душевными расстройствами.
– Неужели? – нервно усмехнулась Риса: вряд ли такое чудо помогало исцелить психозы, скорее усугубить.
– Ну, по крайней мере, так стоит в «Гоетии4», – пожал плечами собеседник. – М-да, жутко выглядит, как ни крути. Матчасть – это, конечно, хорошо, но некоторые вещи всё же не для детей, – задумчиво проговорил он. – Ну да ладно. В конце концов, не боги горшки обжигали.
Что такое «гоетия», Риса не знала. Да и спрашивать желания не было: пока мужчина говорил, сзади послышались тяжёлые шаги, и кто-то выдохнул так, что волосы Рисы всколыхнулись. Сердце застучало, казалось, где-то в горле, и девушка почувствовала, как спина взмокла от холодного пота.
– Что ж, – человек в мотошлеме задрал рукав куртки и посмотрел на часы, – представление затянулось. Пора бы закругляться с этим спектаклем по Данте, вы так не считаете?
Он повернулся к Рисе, ожидая её реакции. Лица его не было видно под визором шлема, но девушка чувствовала, как он буравил её глазами.
– Считаю, – прохрипела она: горло сдавило от страха.
– Вот и отлично, – кивнул собеседник.
В этот же миг кто-то стоящий за спиной ткнул пальцем в её затылок. Рисе показалось, что по телу прокатился электрический импульс, заставляя возбудиться все нервные окончания: она никогда бы не подумала, что в ней их столько. Всё будто свело судорогой, и Риса дёрнулась в конвульсии. Но уже через секунду боль прошла, а вместе с ней и ощущение своего туловища. На мгновение Риса мгновение сравнила себя с роботом, система которого была перегружена высоким напряжением сети.
Парализованная, девушка успела заметить, как возле человека в шлеме мелькнула большая массивная тень, а затем её сознание медленно отключилось. «Какая нелепая смерть. И даже Буер сейчас не поможет», – подумала она и провалилась в темноту.
3.
– …при таком соотношении роста и веса динозавр превращался в ходячую скороварку, понимаешь? Представь, какая перегрузка должна быть на организм!
– Подожди, мы сейчас точно говорим об одном и том же персонаже? Годзилла – вымышленный ящер! У него даже рост непостоянный! Если и в этом вопросе применять твою рептильную теорию, получается, что он вырос больше чем в два раза всего лишь за пятьдесят лет!
– О чём я тебе и толкую. Создатели франшизы халатно подошли к созданию такого культового образа. Он получился таким же ущербным, как и «Откровение» Бассета.
– Тут не поспоришь. Но, опять же, при просмотре «Годзиллы» четырнадцатого года в некоторых местах даже меня на восторженные мурашки пробивало.
«Что, чёрт возьми, происходит?», было первой мыслью Рисы, когда она открыла глаза. Сознание вернулось к ней, и теперь мозг пытался понять, что случилось с телом. Рецепторы уже послали ему необходимые импульсы, и оставалось только обработать информацию.
В нос ударил запах сырости и тухлятины, и у Рисы перехватило дыхание. Она схватила воздух ртом, стараясь дышать как можно тише. Но сладковатый запах разложения, напоминающий об относительности всего сущего, обступил со всех сторон.
Когда Риса наконец справилась с удушьем и немного привыкла к вони, мозг подкинул примерную картину происходящего: она ехала головой вниз на чьём-то плече, и этот кто-то нёс её через канализацию. Он, до этого шедший прямо по мутной сточной воде, поднялся на какую-то возвышенность, и теперь его шаги, отзывающиеся глухим стуком о бетон, не перекрывались всплесками. Второй человек шагал мягко и практически бесшумно, и Риса бы совершенно забыла про него, если бы не слышала голосов двоих человек.
– У меня для тебя новость. Фройляйн очнулась.
От мощных вибраций голоса несущего её человека Риса вздрогнула.
– Да? – голос первого звучал глухо из-за шлема. – Тогда можешь опустить её.
Рису немного подбросило вверх, и тут же две твёрдые руки перехватили её в районе рёбер и легко, как пушинку, спустили с плеча. Как только ноги её коснулись земли, ей тут зажали рот рукой, и человек в шлеме, подошедший со спины, прижал Рису к себе. Всё это произошло так быстро, что Риса даже не успела перепугаться.
– Мы приносим свои глубочайшие извинения за всю эту несанкционированную акцию, – проговорил мужчина, – но придётся немного потерпеть. Обещаем, что все ваши страдания не напрасны.
Руки мужчины пахли чем-то знакомым, Рисе показалось, каким-то благовонием. Запах был тонкий, но всё же достаточно различимый, хотя вокруг царила атмосфера отнюдь не благоухающая. Он как-то успокаивающе действовал на Рису, внушая, что ей не причинят зла.
Послышался лёгкий цокот, напоминающий звук когтей, когда животное идёт рысью. Мимо неё, помахивая хвостом, прошёл… волк? Нет, огромная белая собака, высотой почти до груди Рисы. Та вздрогнула и было отшатнулась, но упёрлась спиной в стоящего позади человека.
– Бояться не стоит, – сказал тот. – Этот великан не опаснее фретки. Прошу сюда, – он рукой указал направление, пропуская Рису вперёд.
Девушке не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Она шла вперёд по коллектору, стараясь держаться как можно спокойнее. В голове путались мысли: для чего она им понадобилась? Что можно было взять с неё? Деньги? Смешно. Тело? Риса уныло усмехнулась в глубине души.
Поход продолжался недолго, всего через пару минут упёрлись в тупик. На высоте двух метров в стене была дверь, к которой вела жутковатого вида лестница. Риса испуганно взглянула на мужчину, и тот кивнул: «Да, нам туда».
– Подождите, – Рису внезапно осенило, – с вами же был ещё один…
Повисла тишина, а мгновение спустя мужчина спокойно, но с нажимом произнёс:
– Я прошу вас…
Рисе не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться.
Металлическая проржавевшая дверь была не заперта. Она вела в тусклый коридор, освещённый лишь одной лампой. Конечной точкой был лифт без дверей. Собака вошла внутрь и уселась, не сводя с Рисы пристального взгляда. Сама девушка застыла в коридоре, не решаясь войти.
– Фройляйн, – мужчина легонько подтолкнул её, – давайте поскорее доведём это дело до логического конца…
Риса сглотнула и послушно вошла в лифт. Тут же вжалась в угол кабины, и уже там обнаружила, что панель с кнопками этажей была вырвана.
– Держитесь крепче, – посоветовали ей.
«Эта развалина ещё и ездит?», подумала Риса, и тут лифт рванул вверх со скоростью ракеты. Рису вдавило в стену, и она с волнением смотрела, как в полуметре от неё мелькают перекрытия между этажами.
– Лучше всё же держаться, – заметил мужчина.
Лифт резко остановился, так что Риса едва устояла на ногах. Человек и собака вышли из кабины и через стеклянную дверь вошли в квартиру. Риса перевела дух и последовала за ними.
Она оказалась в огромной гостиной, обставленной по холостяцкой моде: софа, стеклянный столик с приставленным креслом, на стене большой телевизор. В дальнем углу барная стойка и холодильник. У стены слева пожарная лестница на крышу. Панорамное окно во всю правую стену.
– Присаживайтесь, – мужчина указал на кресло.
Риса послушно села, зажимая кисти рук коленями. Пёс уселся в дверном проёме, словно охранник в тюрьме, перерезающий пути к отступлению. Мужчина же подошёл к панорамному окну.
– Вы не против, если я перейду на «ты»? – спросил он, возясь с застёжкой шлема.
Риса покачала головой.
– Отлично. Признаться, я сначала подумал, что мне показалось. Память иногда играет с людьми злую шутку. Но сегодня убедился, что моя память меня не подвела. Надеюсь, твоя тоже не подведёт, – проговорил он, снимая шлем.
Риса выдохнула. Стоящий перед ней молодой человек – теперь назвать его мужчиной было бы не очень правильно ввиду возраста – с кожей небесно-голубого цвета быстрым движением руки поправил растрепавшиеся золотистые волосы:
– Я Эль.
Риса молчала. От понимания того, кто стоял перед ней, страх не исчез. Наоборот: наслушавшись от Кёртиса рассказов о своём похитителе, она судорожно пыталась вспомнить, что такого она могла сделать.
Молодой человек не сводил с неё глаз, и постепенно взгляд его становился всё более обеспокоенным.
– Не удивлена? – наконец спросил он.
– Я… сделала что-то плохое? – дрожащим голосом спросила Риса.
– По-почему? – глаза Эля расширились.
– Раз ты привёл меня сюда, значит, я должна была сделать что-то… нехорошее, – Риса втянула голову в плечи. – Я прошу прощения, если это так. Я сделала это не специально. Но конечно, – быстро добавила она, – может быть, тебе просто рассказали о моей проблеме, и ты решил помочь мне…
Эль захлопал ресницами, и его лицо приобрело растерянное выражение. Он даже опустился на софу напротив Рисы.
– Помочь? – переспросил он.
«Значит, всё же что-то натворила», с тоской подумала Риса. Всё это время не сводившая с Эля глаз, она внезапно вспомнила, как воспитатели в детском доме поучали их: «Если вас взяли в заложники, никогда не смотрите в глаза похитителю». Про себя Риса усмехнулась этим воспоминаниям, но взгляд всё же на всякий случай отвела.
– Ты дочь Таи, верно? – внезапно спросил Эль.
Это имя заставило Рису вздрогнуть от неожиданности.
– Да… – еле слышно произнесла она, а в следующий миг, позабыв про все страхи, подалась вперёд: – Ты знаешь мою маму? Знаешь моих родителей?
Собака в дверях вздохнула. Эль нахмурился и опустил подбородок на переплетённые пальцы рук. Взгляд его фиалковых глаз стал напряжённым и колючим. Молодой человек долго смотрел на Рису, и наконец как-то разочарованно спросил:
– Стало быть, ты меня не помнишь?
– Конечно же, помню, – поспешила с ответом Риса. – Мы столкнулись в парке, несколько недель назад. Но в тот день я только приехала в Штайнбах и, почти уверена, не успела натворить ничего плохого…
Эль хотел сказать что-то, но быстро глянул на пса и тут же закрыл рот. Некоторое время он так и сидел молча, словно подбирал слова.
Девушка с надеждой всматривалась в его лицо, надеясь, что он что-то да расскажет ей. Но Эль поднялся с софы и, засунув руки в карманы куртки, направился к лестнице на крышу.
– А как же… – Риса опешила. – Подожди! Ответь мне!
Эль промолчал. Он поправил ворот куртки и, не удостоив её взгляда, стал неспешно подниматься по ступеням вверх.
Не раздумывая, Риса вскочила с кресла. Она подлетела к лестнице и вцепилась в куртку Эля. Тот замер от неожиданности.
– Пожалуйста, – проговорила Риса, – ты же знаешь что-то о моих родителях?
Лицо её, минуту назад до смерти перепуганное, приобрело просящее, даже умоляющее выражение.
Собака гавкнула, словно упрашивая хозяина. Эль задумчиво закусил фильтр сигареты.
– Пожалуйста, – повторила Риса.
Вместо ответа Эль внимательно посмотрел ей в глаза. При этом Риса даже не смогла определить, какую эмоцию передаёт выражение его лица. Оно не было ни безразличным, ни заинтересованным, ни сердитым, ни радостным. Какое-то абсолютно нейтральное выражение.
– Пошли, – вдруг позвал он, и Риса послушно полезла за ним.
Порыв ветра ударил ей в лицо – девушка оказалась на крыше. Она невольно охнула от увиденного: город, озарённый золотыми фонарями, лежал перед ней как на ладони. Куда ни глянь, во все стороны расстилалось море огней, доносились звуки музыки и шум едущих по широким дорогам машин. На секунду Риса позабыла о проблемах и невзгодах, наслаждаясь прикосновениями ветра к волосам.
В ладонь её уткнулся мокрый собачий нос. Риса опустила голову, рассматривая пса. Внешне он напомнил ей нечто среднее между волком и овчаркой: остроконечные уши, вытянутая острая морда. И целый стог белой пушистой шерсти.
– Привет, дружище, – улыбнулась Риса. – Ты такой большой и лохматый. Никогда прежде не видела таких собак, как ты.
Риса потрепала виляющего хвостом пса по голове. Тонкие пальцы, увенчанные розовыми ногтями, утонули в белой густой шерсти.
– Это Винни, и он волк.
Эль стоял на крыше шахты лифта, опершись на перила. В зубах его дымилась сигарета.
– Волк? – Риса автоматически отвела руку в сторону.
– Не бойся, это домашний волк, – хмыкнул Эль. – Он в лес не смотрит.
Рисе показалось, что при этих словах уголки пасти Винни растянулись как будто в улыбке.
– Значит, всё-таки Тая – твоя мать,– задумчиво проговорил Эль, подперев подбородок рукой.
– Так ты знаешь моих родителей?
Эль смотрел куда-то вдаль, рассеянно жуя фильтр сигареты.
– Скажем так, – произнёс он, взвешивая каждое слово, – я знал их когда-то.
– Знал? – переспросила Риса. – То есть… знал?
– В смысле это было давно. И у нас с ними не заладилось.
– Почему?
– Что за вопрос? – Эль свёл брови. – Ты как будто сама не знаешь, почему.
– Вообще-то, – непонимающе произнесла Риса, – не знаю.
– Что тогда ты знаешь?
Эль повернулся к ней, сделал затяжку. Отблеск тлеющего уголька отразился в его глазах, и оттого взгляд молодого человека стал ещё более пронзительным.
– Рассказывай ты, – потребовал Эль.
– Что?
– Всё, – в его голосе явно послышалось нетерпение. – Рассказывай всё. Что произошло? Где ты была всё это время?
Риса ненадолго замялась.
– Ну, – наконец начала она, – я приехала сюда месяц назад. Мне нужно было попасть в ратушу, и у меня по дороге вытащили все деньги. Мне говорили, что ты можешь помочь.
– Чем?
– Понимаешь, – осторожно произнесла Риса, – мне нужен доступ к государственной базе данных.
Эль округлил глаза.
– Ты что, начинающая террористка? Прости, я таким не помогаю.
– Вовсе нет, – фыркнула Риса. – Мне просто нужно найти сведения о моих родных.
– Ах, теперь это так делается, – съязвил Эль. – В моей семье предпочитали разговоры за ужином. Родители что, вообще ничего о себе не рассказывали?
Лицо молодого человека снова приобрело нейтральное выражение, лишь в голосе появились удивлённые интонации.
Риса перевела взгляд на город. Там, внизу, по улицам дети ходили с родителями по друзьям и соседям, хвастались друг перед другом костюмами, возвращались домой с пакетами, полными сладостей. И каждого там ждали родители или хотя бы один из них.
– Некому было рассказывать, – ответила она. – Я их совсем не помню. А ту часть детства, что помню, провела в сиротском приюте.
Она стояла спиной к Элю, и потому не видела, как вытянулось его лицо.
– У меня от них осталась только фотография и ещё вот это, – Риса достала из рюкзака белые чётки и показала их Элю. – Они принадлежали моему отцу.
Винни, сидевший у ног Рисы, перевёл пристальный взгляд на чётки.
– Ладно, – кивнул Эль. – Допустим, ты действительно из приюта, но…
– Допустим? – переспросила Риса. – Что значит…
– Допустим, – с нажимом повторил молодой человек. – Но с чего ты вообще взяла, что они живут в Штайнбахе? Кто тебе это сказал?
– Никто не говорил. Я чувствую это.
– Ты… что? – переспросил Эль, таращась на Рису.
– Это сложно объяснить, – ответила девушка. – Да и тем более кому-кому, но тебе я точно не собираюсь рассказывать.
Риса не хотела признаваться, что с самого детства ей часто снились странные сны. В них она совсем маленькой девочкой ходила по пустынным городским улицам и, горько плача, звала родителей. То тут, то там на её пути из ночной тьмы выплывали указатели, и почти в каждой надписи на них фигурировали слова, связанные с камнями. Много ли в Германии городов, в названии которых содержится частица «штайн»? Достаточно. Но Риса побывала уже в нескольких и сейчас была уверена: она на верном пути.
– Значит, обеспечить доступ к госбазе – это, конечно, ко мне, – язвительно хохотнул Эль, – а как рассказать что-то, так «кому-кому, только не мне».
Риса хотела было заикнуться, что не будет объясняться с первым встречным, но прикусила язык: чего доброго, пошлёт её на все четыре стороны.
Пока молодые люди разговаривали, Винни потянулся к зажатым в руке Рисы чёткам и коснулся их носом. Долго обнюхивал, и наконец отвернулся, потеряв интерес к каменным шарикам.
– А ты не думаешь, – Эль спрыгнул с шахты лифта, неспешно приблизился к Рисе, – что если бы ты была нужна им, они бы давно тебя разыскали?
Риса и тут смолчала. Всё время она внушала себе, что родители просто не знают, что их дочь жива. Что родители не просто её потеряли – их нарочно разлучили.
