Kitabı oku: «Помощь вызывали?, или «Неформальный» подход к делу»
Глава 1
– Наташа, я соглашалась тебя проводить до психолога… Но никак не соглашалась сама к ней идти.
– Ой, да ладно тебе. Ты на работе каждое утро ходишь с выражением лица «а-ля Терминатор», – та поправила свой как попало собранный на затылке пучок ярко-рыжих волос и продолжила: – А психолог вполне может помочь тебе расслабиться, снять напряжение, а также решить некоторые «внутренние» проблемы.
– Я такая хожу большую часть жизни и вполне всем довольна. Но к мозгоправам этим не пойду точно! А если и пойду, то сама вынесу им мозги как можно быстрее, чтоб во мне не колупались!
Инна демонстративно засунула руки в карманы черных мешковатых штанов, местами потертых от частой носки и с заплатками. Всем своим видом демонстрируя, что не намерена продолжать разговор.
– Как всегда – упряма до отупения, – Наташа ловко ухватила подругу под руку, уверенно утягивая ее вперед, и решила все же прибегнуть к шантажу: – Ты сходишь к психологу и как следует расслабишься, а взамен получишь два выходных дня. Как тебе такое условие?
– Три! И не суббота и воскресенье, а четверг, пятница и суббота! – гордо отчеканила Инна, довольно облизнув продетое посередине нижней губы кольцо-пирсинг.
– Фу, блин! Не делай так, знаешь же, что меня от твоих подобных фокусов воротит, в особенности от наколок на лице… – Наташа все же решила уступить. – Хорошо, три выходных, а теперь вперед.
– Окей, – Инна лениво шла рядом с подругой и начальницей в одном лице, – полечусь я у твоего мозгоправа! Повезет, если это будет красавчик-парень…
– Ты неисправима!
Миновав оживленную от движения самых разнообразных автомобилей дорогу возле закусочной «KFS», они дошли до современной многоэтажки с зеркальными окнами. В них отражалось яркое голубое небо без единого облачка, солнечные лучи отскакивали «зайчиками» куда угодно, случайно слепя прохожих. Прищурившись от яркого света, Инна тихо присвистнула и вошла внутрь, обходя ресепшен стороной. Хотелось подняться по лестнице на седьмой этаж самостоятельно, так сказать, поддержать тело в красивой форме. Но Наташа бесцеремонно откинула эту затею и потащила ее за руку к лифту. Но при этом жаловалась на свои туфли со шпильками, не обращая внимания на едкие замечания Инны. Короткий звонок в лифте уведомил о прибытии на нужный этаж. Но и в этот раз Наталья уцепилась за ее локоть, уводя к кабинету, высматривая нужную табличку. Инна как увидела эту самую табличку, хотела развернуться на месте и припустить куда подальше, ну не нравилось ей число пятьдесят пять. Да еще и фамилия, не внушающая никакого доверия, отчего желание посещать сей кабинет пропадало в два раза быстрее.
Первой почему-то на прием Наташа решила выпихнуть Инну, которая изо всех сил старалась вежливо отмазаться, даже уверяла, что не сбежит. Но начальница была непреклонна: взяв ситуацию в свои наманикюренные пальчики, она силком втолкнула подругу в кабинет. Сказав несколько вежливых слов приветствия психологу, предательница тут же скрылась за дверью.
На гостеприимный жест психолога Инна лишь закатила глаза и вальяжно плюхнулась на предложенное бежевое кожаное кресло. И тут же пожалела: оно оказалось чертовски неудобным и жестким, хотелось просто выкинуть этот предмет пытки для гостей в окно.
Тем более, вся обстановка кабинета никак не воодушевляла на процесс расслабления: множество книг с мудреными научными названиями, расположенными вдоль одной стены, в странной и кривой полке. Стол с идеальнейшей чистотой на нем, ничего лишнего и ни пылинки, нагонял тоску. Но куда большую скуку нагоняла сама женщина в строгом белом костюмчике модного нынче фасона, голубой блузке со странным принтом и главное, в такую-то жару. Да у женщины стальные нервы, раз она захотела заключить себя в парилку, образно говоря.
– Добрый день. Давайте для начала мы с вами познакомимся…
– Я не хочу называть вам свои имя и фамилию, – Инна бессовестно перебила психолога на полуслове, – да и начальница, что за дверью, наверняка вам выдала мои данные…
– Того требует этикет, и гораздо легче общаться, обращаясь к собеседнику по имени.
– Давайте будем реалистами: в нашем современном мире можно общаться и вовсе не зная имен друг друга, так что повторюсь: не хочу называть свое имя, – Инна довольно почесала лоб над правой бровью у самого микродермала.
– Хорошо, в мои компетенции не входит заставлять человека против его воли делать то, чего он не хочет. Раз вы хотите без имен, тогда будем говорить, не зная имен, – психолог раскрыла свой небольшой блокнот-тетрадь и ручкой сделала первую пометку. – Наталья Эдуардовна рассказала мне, что вы совсем не улыбаетесь, сторонитесь коллег, часто прибегаете к хамству и сарказму, почему же?
Инна после такого вопроса быстро сообразила, что начальница уже договорилась об этом приеме и растрепала кое-что маловажное. Взглянув в голубые глаза психолога, она на миг вспомнила аварию из своего прошлого, в которой погибли родители. Потом уже вспомнились белые надгробия у могил родителей, перед которыми она пообещала, что больше не будет улыбаться тем, кто не заслуживает этой улыбки. Что будет улыбаться только тем, кому доверяет, кого любит и кому хочет ее подарить. Слишком много воспоминаний и смысла она вложила в простую улыбку. Но после этого обещание превратилось в привычку, которую Инна почти не замечала за собой. В желании защитить себя, оградить от тех, кто хотел использовать ее, навредить ей, морально сломить и растоптать ее теплые чувства.
– Нет повода, и я уже привыкла без нее жить, – она флегматично пожала плечами, демонстративно расправляя свою камуфляжную футболку, – а сторонюсь потому, что с ними не особо интересно, сарказм – мое любимое оружие в общении.
– Разве можно прожить без улыбки? С ней многое связано, – психолог тепло улыбнулась, попутно рассматривая броскую внешность клиентки, – нет, ваш сарказм и хамство больше напоминают самозащиту, чем оружие.
– Тут я могу поспорить… – Инна самодовольно пожала плечами и продолжила в своем вредном духе: – Если нет повода, тогда зачем улыбаться, чтобы выглядеть идиоткой? Нет, такое не в моих интересах.
– Хм… ваше высказывание верно меньше, чем наполовину, если судить субъективно. Каждый человек может улыбаться любому пустяку много раз в день.
– Я, кстати, в это число не вхожу и спешу заметить, как болванчик по пять раз на дню не улыбаюсь. Повторяю, если нет повода для улыбки, то и нет смысла улыбаться, лебезить перед кем-то и подлизываться.
Спорить с этой экстравагантной особой оказалось равносильно тому, что пенопластом по стеклу возить. Отчего психолог еще раз оценила реакцию клиентки за весь прием. А ведь эта девица ни разу не почесала нос во время ответа, не произнесла лишних слов-паразитов, даже взгляд в сторону не отводила. Всем своим видом показывала, что говорит исключительно чистую правду. Хотя если смотреть на жуткий пирсинг на ноздре и над бровью, увешанное, начиная от мочки и заканчивая верхним хрящом, сережками-гвоздиками ухо, кольцо в губе… Еще и стрижка в стиле неформалов: выбритые виски и длинные пепельные волосы от самого лба и до затылка ровной полосой, небрежно собранные в хвост. Психологу захотелось поскорее сменить тему и наконец вежливо вывести на важную тему эту грубую особу.
– Хорошо. Тогда следующий вопрос: все ли вас устраивает в личной жизни, или есть то, чем вы недовольны и хотите изменить? – она надеялась хоть на какую-либо реакцию на подобный вопрос, но не ожидала столкнуться с такой ужасной упертостью и некультурщиной.
– Я попрошу не лезть в мою личную жизнь, на то она и личная, что я сама вольна решать, кому рассказать! Задайте лучше другой вопрос, который явно не будет касаться моей сугубо личной жизни…
– Я вас поняла. Есть люди, которые очень трепетно относятся к своей личной жизни и стараются оградиться от посторонних глаз.
– Меня в моей жизни абсолютно все устраивает, и поверьте, если бы я хотела все изменить, то давно бы уже изменила и не парилась по пустякам. Еще вопросы будут?
– Почти, остался последний, так уж и быть, вопрос: какие вам снятся сны? – психолог снова сделала пометку в блокноте и посмотрела на клиентку.
– Ну, по моим снам можно вторую Санта-Барбару снять с куда более жутким и увлекательным сюжетом, – устало проворчала Инна, вспоминая последний сон.
Уже вторую неделю ей снился похожий сон, точнее, одно и то же место – лес с жутко идеальной тишиной. Но, как ни странно, выбраться из него можно было лишь по звуку флейты, мелодия которой действовала как гипноз и выманивала к музыканту. И в каждом сне Инна бегом следовала по звуку и выбиралась на светлую полянку под самым солнцем, где на старом широком пне сидел молодой парень: на вид ему было эдак лет восемнадцать-двадцать, но по причудливым глазам видно – совершенно другой возраст. Он медленно и умело играл на белой флейте, перебирая тонкими изящными пальцами, каждый вдох – плавный и глубокий. Словами не описать, что она видела перед собой в такие моменты, это действительно было волшебно и достойно улыбки, но…
Каждый сон обрывался, когда юноша убирал флейту и грустно произносил: «Ты нам нужна» – и вот тут начиналась редкостная чертовщина. В памяти по пробуждении всплывали воспоминания про сражения и приключения, про путешествия по опасным местам вместе с командой странных существ. И ведь она старалась забыть или скрыть это все, а тут, как назло, на приеме у психолога проснулось неуемное женское любопытство. Которое впору задушить и запереть в дальний ларчик, дабы не тянуло попу в капкан приключений и проблем.
– Ну, последний раз мне снился густой лес, я типа выбегаю на полянку, где как ни в чем ни бывало, будто так и надо, сидит пацан. Он еще на флейте трындит, потом как ляпнет избитое «ты нам нужна» и убегает в закат. Кстати, места каждый раз менялись, как в детском калейдоскопе.
– Понятно, – психолог добавила еще пару заметок касательно сна, зачеркнув одну строчку в блокноте, – лес зачастую связывают с чувством удовольствия и простора, если лес темный, то страха. В вашем же сне вы добровольно бежите вперед, значит, есть цель, которую вы желаете достичь. Наши сны – это своего рода отражение реальности, они как бы подталкивают нас незаметно. Значит, вам нужно поразмыслить над своими снами, потом пересмотреть цели в жизни и установить для себя своего рода порядок. Это сравнительно быстро упростит вашу жизнь.
– Сны как сны, – недовольно проворчала Инна, не услышав ничего нового для себя.
– Хорошо. Перейдем к следующему вопросу, какие у вас отношения с коллегами?
– А вроде предыдущий вопрос был последним… Послушайте наше «Сарафанное радио» и узнаете много чего любопытного, – она с видом победителя посмотрела на психолога, которая, видимо, из последних сил держалась чтобы не нагрубить.
– Я так понимаю, вы на мои вопросы продолжите также отвечать с сарказмом?
– Долго же вы догадывались, другие быстрее соображают, – Инна как можно невиннее указала пальцем на дверь и спросила: – Я могу идти домой?
– Да-да, конечно же, всего доброго.
Резко поднявшись с кресла, Инна выбежала из кабинета, любезно пропуская Наташу в кабинет. Ни закрывавшая за собой дверь Наташа, ни ее подруга-психолог никак не ожидали услышать за дверью заливистый веселый смех своенравной клиентки, которая, весело насвистывая мелодию из репертуара группы «Король и Шут», шла домой, засунув руки в карманы по привычке.
Психолога аж затрясло от злости в мольбе больше не встречать таких хамски настроенных клиентов, которые на каждый вопрос либо ответят сарказмом, либо скажут какую-либо глупость, в которую все должны быстро поверить. Она все же отложила блокнот на тумбочку и, вежливо указав на кресло, пригласила Наташу присесть. Ей так и хотелось нажаловаться на эту девицу и выплеснуть свое негодование по этому поводу. Но ей как квалифицированному психологу не пристало жаловаться на своих клиентов.
– Эта девчонка всегда такая или решила надо мной поизмываться?
– А что Инна не так сделала? – с недоумением спросила Наташа, заметив рассерженный вид Ирины.
– Отказалась знакомиться и вообще называть свое имя, отвечала с помощью сарказма и вранья на уровне подростка. Ни разу не улыбнулась и к тому же смотрела на меня как на идиотку! – Ирина устало прикрыла глаза ладонью, стараясь не смазать макияж.
– Не обращай внимания, она ведет так себя исключительно с незнакомцами. Конечно, до чертиков упрямая и пофигизма, так сказать, ей не занимать, у нее такого добра чересчур много. Но на удивление ответственна и терпелива, еще и сообразительная.
– Наташа, прошу тебя, больше не приводи ее ко мне ни за что и никогда, мои нервы такого издевательства больше не выдержат, – Ирина шумно сделала вдох, выдох и затихла.
– Ты про ее забритые налысо до затылка виски, пирсинги и мужскую одежду? – Наташа игриво улыбнулась и добавила: – Она как-то обмолвилась, что была панком, так что от этого не избавится.
– «Повезло» же тебе с такой-то коллегой на работе…
– Девушка талантлива как ветеринар, но как человек странная и пугающая.
Приготовив чай и сладости к предстоящей беседе, Наталья активизировала этакое «сарафанное радио» и рассказала своей подруге последние сплетни про Инну. Тут-то Ирина и заметила, что клиентка, как ни странно, оказалась права про сплетни – удивительная интуиция.
* * *
Пнув грязным носком кеды не вовремя попавший на глаза камешек, Инна не спеша шла прямиком к себе домой. После посещения этого самого психолога остались странные ощущения, можно сказать, эта женщина ее попросту отпугнула и насторожила своими вопросами. Но факт был ясен безоговорочно: Инне больше не хотелось когда-либо заглядывать к психологам, ни под каким предлогом. Она небрежно поправила задравшуюся сбоку футболку, будто отряхнув от чего-то, и устало вздохнула. Но как ни крути, а положение вещей казалось на удивление щекотливым и запарным. Самым дорогим местом она чувствовала – случится редкостная пакость за всю ее жизнь, только какая неизвестно. Да еще и эти странные сны все никак не давали покоя, особенно чудик этот ушастый. К чему он вообще снился со своим избитым: «Ты нам нужна»? Что пытался донести до ее ума, оставалось только гадать…
Совсем рядом раздался противный скрип несмазанных железяк. Обернувшись на звук, Инна заметила, как отец забрал дочку с качелей и повел домой, веселя ребенка от всей души. Сердце неприятно защемило, тоска проснулась и с удвоенной силой начала снедать изнутри разум. Так хотелось вновь вернуться в прошлое, когда ее так же забирали родители, как она весело им рассказывала свои детские новости и радостно смеялась. Но теперь такого уже не испытать: время упущено, да и родителей уже нет в живых. Инна с минуту о чем-то задумалась и, огорченно сплюнув в сторону, уверенно зашагала к качелям.
Под ее весом они жалобно скрипнули, и от каждого раскачивания монотонно и жутко «кричали», будто прогоняли грусть-печаль подальше. А чего скрывать, Инна даже ребенком шести лет помнила, как отец устраивался на скамеечке с потертой книжкой писателя Булгакова. Ей как ребенку было неинтересно заглядывать в странички, где даже не было картинок. Но когда папа или мама начинали читать вслух, было неважно, о чем сюжет книги, важно то, как они воодушевленно и с выражением произносили каждое слово. Инна ужасно сильно тосковала по родителям и минувшим веселым дням.
Из ностальгии её вырвал звук входящего сообщения, главное из общей группы сообщений. Затормозив ногой так, что поднялся клуб пыли и осел на штанах, Инна выудила из кармана телефон и увидела на дисплее адресата. Им оказался старый веселый разгильдяй с курса ветеринарии, который только и умел что в практике разбираться и шутки шутить. Но еще больше удивило само сообщение, таких новостей она не ожидала точно…
«Всем ХОЙ! Народ! Вы знали, что Максимка женится?»
Инна из любопытства залезла в профиль Витальки и, открыв последнюю фотку, звонко рассмеялась. Уж точно не ожидала того, что тот нисколько не изменится и не откажется от глупейшей привычки зализывать свои волосы назад как мафиози. Разве что только его лохмы были уже не светло-русого цвета, а темно-русого со светлыми кончиками. Вот эта действительно странная в нем перемена, но от изучения профиля друга отвлек еще один звонок сообщения.
«Опять треплешься, о чем не просят, кошак бестолковый…»
Сообщение было от Максима, который теперь даже смайлы не ставил и писать старался грамотно, все же некоторые люди меняются. Но Инна отвечать не торопилась, подгадывала удобный момент, чтобы влиться в беседу, ожившую беседу старых друзей.
«Максимыч, сколько лет, сколько зим?!»
Виталька переслал сообщение от Максима и вставил смешной смайл, знал же, как раззадорить всех подряд.
«Витька, паразит, кто просил тебя рассказывать?»
Все же Макс и Ира продолжали злиться на Витальку, а ведь в конце первого курса они попросту друг друга не переваривали. Как можно было так познакомиться, чтобы потом все оставшиеся три курса щипаться, подставлять, прикалываться и всячески доставать друг друга? Инне это казалось непонятно, но довольно-таки забавно. Она все же поспешила написать сообщение, пока не проворонила момент…
«Всем привет, народ! С вами снова я».
«Опана, Иннусик к нам вернулась. Подруга, ты там как, живая?»
«Да, Виталик, живая. Начальница вредина, но я не унываю».
«Удивительно, я думал, эта конфа давно заплесневела, а вы живчиками оказались. Хотя, Витя, ты трепач тот еще…»
Инна постепенно погружалась в воспоминания, обида давала о себе знать. Когда- то она встречалась с Максом и даже не ревновала его к этим пристрастиям поприкалываться с Ирой. К беседе тем временем присоединился Дима, ботан и самый лучший друг на свете, всегда поддержит и поможет. Именно он помог ей справиться со всем, за что она, несомненно, была благодарна.
«Так ты все же решил жениться? И на ком же тогда?» – тут Инна не смогла удержать своего любопытства, хоть и не собиралась общаться именно с Максимом.
«Ага, на Светке. Ты мне тогда скучной показалась, и я понял, что с тобой хорошей жизни не видать. Особенно если ты панк».
«Я погляжу, ты совсем не изменился, дятлом слепым был, им и остался. Забыл, на что Света способна была, хотя это и вовсе не мое дело».
Инна поняла, что беседа грозит превратиться в вульгарный и бессмысленный срач, даже стало скучно читать, как Дима и Витя пытались утихомирить Макса. А ведь она прекрасно помнила, как застала Макса в его же комнате в кровати с этой Светланой. Отчего она окончательно разочаровалась и осознала всю бессмысленность своей влюбленности. Даже противно стало, что ее, верную и заботливую променяли на ту, которая побежит за любым, у кого есть деньги. Именно после такого расставания Дима и Виталька помогли ей с дипломом, когда она переживала разрыв, и до сих пор она была благодарна ребятам. Но читать дальнейший грубый и оскорбительный бред Макса и тщетные попытки друзей утихомирить его не хотелось, она просто выключила телефон и убрала в карман.
Глубоко и медленно, словно заполняя себя всю до краев, она вдохнула теплый воздух, пропитавшийся выхлопными газами и ароматом берез, а после плавно выдохнула. Приводя спутанные мысли в порядок, Инна слезла с качели и поспешила домой, хотелось попросту выпить кофе и отдохнуть. И главное, чтобы никто не мешался и не действовал на нервы.
Закрыв дверь изнутри на ключ, который потом небрежно был отброшен в ключницу, она как попало разулась. На ходу по пути в комнату, стягивала с себя всю одежду, оставаясь только в спортивном нижнем белье. В такую духоту холодная ветродуйка едва ли спасала, но ее все же было достаточно. Хоть сейчас день в самом разгаре, ей очень сильно хотелось спать, глаза сами по себе медленно закрывались. Смысла пить кофе вовсе не было, поэтому она попросту завалилась на кровать и, откинув от себя одеяло, заснула. Постепенно проваливаясь в сон, ощущая это как нечто необычное, словно полет в потоках сильных ветров. Все же в душе теплилась надежда на нормальный сон, а не бред из ниоткуда.
* * *
Мягкий и в то же время насыщенный запах еловых игл и самой разнообразной растительности заполнил ее легкие. Но колени предательски подрагивали, чувствуя легкий приступ тревоги, которой ей не нужно было и вовсе. Сильно шлепнув ладонями по коленкам, Инна ощутила, как дрожь постепенно сходит на нет, оставляя неприятное жжение от удара, но это был сущий пустяк. Инна внимательно осмотрела лес, который чуть ли не плотной стеной окружал ее, словно заключая в зеленую клетку. Тихо ругнувшись покрепче, чтобы можно было ясно мыслить, пробормотала:
– Снова? Уже по какому кругу это все снится? Как же надоело, терпи, красотка, если хочешь отсюда выбраться…
Мысленно пытаясь себя убедить очередной надеждой, Инна не спеша зашагала куда глаза глядят. И стоило только сделать несколько шагов в сторону, как интуиция будто закричала «беги», и позади нее в подтверждение мыслей зазвучала флейта. Резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, она побежала на звук, уклоняясь от веток и перепрыгивая через корни деревьев.
На освещенной золотым ярким светом солнца поляне, среди неизвестных кустов с белыми плодами, на большом старом пне сидел юноша. Инна остановилась как вкопанная у дерева, рассматривая уже знакомого героя, но все же в новом свете. В этот раз его белые длинные до пояса волосы были заплетены во множество тонких косичек, конец каждой косы украшала едва заметная черная бусинка. Прическа не казалась бы чудной, если косички не оказались заплетены в одну большую, перевязанную лентой, как у девчонки, правда, без банта и строго… Его длинные заострённые уши глупо топорщились в стороны и улавливали каждый малейший звук, изредка двигаясь как локатор. Странная синяя рубашка с непонятными широченными рукавами, стянутыми у запястья, и кожаный жилетик нараспашку. Его коричневые обтягивающие штаны, конечно, подчеркивали сильные и стройные ноги, вот только выглядел он в них глупо. Отчего Инна мысленно дала ему кличку «ушастый пижончик», неотрывно наблюдая за его умелой игрой на флейте.
Ее словно околдовало этой восхитительной мелодией, дурманящей ясный ум, заставляя все дольше наблюдать за зрелищем. Как радостно сияли его изумрудного цвета глаза, в которых радужка почти прикрывала белок глаз, пугая своей чуждостью и необычностью. Но эльф будто бы почувствовал едва заметный вздох гостьи и обернулся, радостно просияв широкой искренней улыбкой. Неуклюже соскочив с пня, распугав подбежавших зверьков, чуть не запнувшись за собственную ногу, он подбежал к ней, чтобы проводить в центр полянки. Ей ничего толком и не оставалось, как проследовать за ним, чтобы узнать хоть какую-то информацию. Светло-русые брови юноши сначала приподнялись в удивлении, но спустя секунду нахмурились, придавая лицу настороженный вид.
Тучи в небе словно почувствовали настроение волшебного существа и сгустились, пряча за собой теплое солнце, погружая полянку в серый мрак. Будто бы успокаивая, эльф ласково погладил тыльную сторону ладони Инны и нежно заговорил, стараясь немного усыпить в ней чувство тревожности.
– Леди, вы нам сейчас нужнее всего. Это последний срок, последняя встреча, и нам очень нужно услышать ваш ответ. Наше царство эльфов, королевство некромантов и магов, множество волшебных народов в опасности, только вы можете помочь нам. Спасти от распрей и напрасных смертей, соединить всех воедино.
– Так, стопэ, ушастый пижончик, тебя понесло слишком резво, – Инна недовольно вырвала свою руку из его хватки и, прищурившись, спросила: – А разве не нашлось другого инициативного идиота, готового спасти ваши задницы?
– Если бы все так было просто, я бы уже нашел именно того, кто нам нужен. Но так выпала карта, ваша смерть – наше спасение, и никак иначе…
– И с чего ты решил, что я соглашусь на свою же смерть, наивный ты наш?
– Леди, у вас нет выбора, – эльф запнулся на слове и все же решил сменить тактику, – то есть у вас есть выбор, но я не думаю, что вы ему обрадуетесь. И все это далеко не сон, как вам кажется или же как, вы хотите думать и верить в это.
– Притормози, паразит, а теперь не торопясь, четко и ясно, какой у меня там выбор, который мне же и не понравиться?
– Первый вариант – согласиться на мое условие, то есть принять настоящее и помочь спасти наш мир, а второе – вернуться к себе и умереть спустя недолгое время. Что выберете?
– Слушай, не зли меня, – Инна медленно начала распаляться от такой наглости, – говоришь загадками, несешь всякую ересь и еще пытаешься от меня согласия добиться? А не слишком ли вы принаглели, мужчина в колготках?
– Леди, я сам не рад от того, что предначертано судьбой, но таковы правила, если выпала карта, так тому и быть. В своем мире вы погибнете, едва ли достигнув двадцати шести лет, и найденную любовь потеряете. Но если примете мои условия и согласитесь спасти наш мир, вы будете жить долго и счастливо после его спасения.
– А какова вероятность того, что я не отброшу коньки во время этой спасательной свистопляски? Об этом я, как погляжу, ты не задумался, а мне жить охота, понимаешь, жить.
– Вы не умрете, пока не исполните предназначение, – уверенно заверил ее эльф, – если бы так было, то обратная сторона карты была бы черной, а она белая, это значит, что вы не умрете. Прошу, дайте сейчас ответ, это просто необходимо.
– Какой еще ответ? – Инна недоумевала от происходящего, но, как ни странно, не чувствовала, что странный чудик ей врет.
– Все просто, вам нужно лишь уверенно ответить на мой вопрос – да или нет.
– Ну, гони свой вопрос, – ею уже двигало любопытство, если это сон, то почему бы не рискнуть.
– Согласны ли вы помочь нам в спасении волшебных рас от гнета человеческих племен?
– Да, согласна…
– Просыпайтесь и до встречи, – ласково прошептал эльф, взмахом руки рассеивая все видение.
Очнувшись на кровати в холодном поту, Инна напугано зажмурилась, солнце слепило прямо в глаза. «Нужно срочно прикупить жалюзи, желательно такие, чтоб вообще настырное солнце не просвечивало насквозь». Сколько раз она уже думала об их покупке и все равно, как назло, забывала. На душе было как-то гадко и отвратительно, словно предчувствие чего-то плохого и пугающего; для надвигающейся паники этого было более чем достаточно. Уж слишком часто совпадало предостережение во сне с ощущениями плохого в реальности. И только сидя на кровати, непрерывно смотря на картину с лошадьми, до нее постепенно доходило – вся суть взгляда эльфа. Его взгляд не то, чтобы был наполнен страхом, в нем были настороженность и мольба о помощи, вся гамма не самых хороших чувств.
Чем дальше, тем бредовее казалась затея с этим необдуманным согласием.
«Я точно должна выпить кофе и как следует все обмозговать».
Только кофе на кухне не оказалось, последняя пачка закончилась еще вчера вечером, и Инна забыла купить запасную. Хочешь не хочешь, а пришлось снова одеться в такую жару, чтобы только купить любимый напиток и расслабиться. Накинув помявшиеся вещи, она небрежно схватила ключи и кошелек и выбежала из квартиры, ногой захлопнув дверь. Кто бы мог подумать, что только выбежав из подъезда на безлюдный тротуар, она окажется сбита машиной. Пьяный водитель попытался скрыться с места преступления, вокруг стекалась толпа зевак и тех, кто пытался помочь. Последнее, что Инна увидела сквозь оглушающую боль и пелену в глазах, это панический крик соседки-подружки.
* * *
Что-то почти у самого уха зашуршало, звякнуло и затихло. Послышалось отчетливое характерное старческое кряхтение и скрип какой-то старой табуретки. Не торопясь открывать глаза и тем самым выдать себя, Инна постаралась сосредоточиться на себе. Затылок и виски невыносимо пульсировали от боли, странная боль по всему животу, начиная от диафрагмы и заканчивая чуть ниже пупка, приковала к постели. Даже малейшее напряжение мышц отдавалось болью на все тело, отбивая всякие мысли о прогулке по неизвестным просторам. В горле сильно пересохло, и даже капелька слюны не спасала, хотелось пить просто невыносимо. Самое последнее, что она запомнила, это то, как выбежала на улицу с целью купить кофе, но внезапно ее накрыла темнота – и все, большего вспомнить не получалось.
«Упал, очнулся, гипс». Старая любимая фраза из советского фильма, до жути подходящая к ситуации, только гипс отсутствовал напрочь. Пока кто-то шуршал достаточно далеко, Инна попыталась открыть глаза, получилось только со второй попытки. Чуть прикрыв их, стараясь не думать об обшарпанном деревянном потолке, она чуть слышно прохрипела:
– Воды.
– О величайшая Нралира, очнулась наконец-таки. Бедное дитя, руки бы оторвать этому длинноухому бездарю, – недовольно заворчал пожилой мужчина с заметной сединой в черных волосах, убранных в хвост на затылке, и с густой бородой, но в его серых глазах плясали озорные искорки, когда он осторожно помог попить прохладной воды.
– Кто вы? – Инна устало выдохнула и посмотрела на него.
– Лекарь я, правда, последние годы только и делаю, что ловлю длинноухих беглецов и нянькам ворочаю. Уже устал за ними их пакости разбирать и заботиться об этих неучах – самостоятельных уж больно, – он медленно опустился на табуретку рядом с изголовьем кровати, – как звать тебя, чужестранка?
– Инна. А почему чужестранка? И кого вы имеете в виду, говоря про длинноухих? – та решила сыграть на дурочку, возможно, так узнает больше.
– Ну, такая как ты точно не местная. А длинноухие – это эльфы, мы на эльфийском материке. Они, будучи малышней, умудряются находить приключения и потом страдают от последствий. Вот и вылавливаю их, потом нянечкам ворочаю, да еще и последствия их шалостей убираю… Как себя чувствуешь?
– Лучше, не считая боли в голове и в животе. Но где я и что случилось вообще?
– Могу сказать только, что ты в моем доме в «пустом лесу», а все остальное тебе пусть твой дружочек расскажет, не моя это забота, не моя, – он поднялся и, уходя, тихо проговорил: – Тяжко тебе у нас будет, но ты единственная, кто им нужен.
Инна задумчиво уставилась в потолок, переваривая полученную информацию, но вопросов, наоборот, возникало еще больше. Спросить, конечно же, было у кого, но опять же: когда ушастый объявится и ответит ли он на эти вопросы? И кто вообще этот ушастый зачинщик всей неразберихи с ее попаданием на какой-то эльфийский остров. Пока было свободное время, она вновь попыталась вспомнить произошедшее, но… То же самое, только тьма теперь сопровождалась болью. Сколько ни пытайся, все одно и то же и никакого просвета, сплошное разочарование в своем везении.
Входная дверь громко скрипнула, отчего Инна поспешила посмотреть на гостя. Этим гостем оказался чуть взъерошенный белобрысый зачинщик беспредела, с довольно-таки виноватым взглядом. Только вот ушастик ко всему прочему еще и невнимательным оказался и задел другой табурет у двери, чуть не упав и не утянув за собой занавеску с печи. Он был все таким же, как и во сне, только вот уши оказались до боли знакомого красного цвета, да глаза чуть заплаканные.
