Kitabı oku: «Я буду любить тебя все лето»
Глава 1. 7 мая
Майский вечер радовал своим теплом, легким ветерком и весенним пением птиц. Все вокруг говорило, даже кричало о скором лете, таком долгожданном после холодной зимы. В этом году весна началась так рано, что земля уже прогрелась, и везде зажелтели россыпи одуванчиков, готовых в скором времени белыми пушинками закружить в воздухе. Но отчего-то все это навевало лишь скуку на молодого человека, облокотившегося на серые перила открытой веранды ресторана. Слишком душно и шумно было внутри ресторана, откуда он вышел несколько минут назад. Там, в большом, украшенном к такому торжеству зале, отмечали свадьбу его однокурсники, к концу третьего курса решившиеся на серьезный взрослый шаг сделать законными свои отношения.
Какие же они дураки, думал Касьян, смотря с высокой веранды на медленно текущую внизу реку. Сегодня они женятся, завтра разведутся. Гости, пьющие за здоровье молодоженов, втайне от них делали ставки, сколько продержится брак. Кто-то говорил год, кто-то два, больше не давал никто. А Касьяну было все равно. Он не понимал, что хорошего может принести брак в жизнь двух людей, когда само значение слова говорило само за себя. Значение его имени, которое дали ему родители в честь прадедушки, которого он никогда не знал, было “пустой”. Не то чтобы он сам был таким, но его жизнь… Пустая трата времени, вот как бы Касьян охарактеризовал ее, состоящую из вечеринок, девушек и ненужной ему учебы на экономиста, чтобы в недалеком будущем полноценно войти в дело в фирме его отца.
Он все всматривался и всматривался вглубь реки, в темно-синюю волнующуюся воду, чтобы зацепиться взглядом за что угодно, хоть за оторванную от дна водоросль или всплеск рыбы, но ничего не было видно. “Каков город, такова и главная его река, ничего не разглядеть, не понять, одна муть”, – пессимистично подумал Касьян. Ему не хотелось возвращаться в ресторан, слушать приторно сладкие фальшивые речи многочисленных гостей.
– Касьян, ты чего тут один? – раздался за его спиной немного хриплый и нарочито томный голос Олеси.
Весь день она преследовала его, намереваясь предложить остаться у нее на ночь, и весь день он ускользал от нее, или был в компании, где толком и не поговоришь. Олеся приобняла его, прижавшись грудью к его мускулистой спине.
– Что ты хочешь? – устало поинтересовался он, повернувшись к Олесе лицом.
– А чего так грубо? Я же к тебе со всей любовью! – Она самодовольно улыбнулась, увидев на лице Касьяна замешательство.
Олесе нравилось играть с ним в кошки-мышки. Он был хорошим игроком, таким, каким она и хотела бы видеть идеального парня рядом с собой. Когда-то на первом курсе они повстречались месяц. Тот месяц Олеся никогда не сотрет из своей памяти в отличии от многих других своих романов. Но Касьяну были не нужны серьезные отношения, она это понимала и признавала. Ей тоже это подходило. По крайней мере, пока что.
– А что, вся твоя любовь к Максу уже закончилась?
Касьян оглядел Олесю с головы до ног. Миловидное, ничего не выражающее, лицо, такое сейчас ценится у парней. Красивая фигура, не маленькая грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги.
– С ним все кончено. А между нами, помнится, остались еще вопросы… – Олеся взволнованно посмотрела на Касьяна
Как смешно и нелепо смотрятся эти ужимки, думал Касьян. Почему девушки такие предсказуемые, такие доступные? Ну проведут они одну ночь вместе, и что дальше? Терпеть назойливость Олеси всю сессию, а если не повезет, то и все лето? Ну а если повезет, то бросит она его как только встретит, кого побогаче, чтобы выкладывать на свою страничку в сети очередные фотографии с брендовыми пакетами, да чтобы побольше…
– Касьян, ты заснул?
– Так что ты хочешь?
– После окончания банкета поедешь ко мне? Родители на даче…
– Нет, не поеду. – Касьян несколько секунд наслаждался зрелищем расстроенной девушки, которой отказали, и добавил. – Хотя надо подумать…
– И долго будешь думать? – Олеся удивленно подняла вверх темные брови.
Касьян несколько секунд смотрел на эти тюнинговые брови и пытался понять, зачем девушки делают это с собой. Выглядит нелепо, даже пугающе.
– Нет. – Его голос понизился до шепота, потому что из ресторана появился дедушка жениха и шел в их направлении. – Иди пока в ресторан. Я тебя найду.
Олеся еле заметно кивнула и направилась походкой, уверенной в своей неотразимости девушки, обратно в ресторан.
– У кого-то будет хороший вечер? – поинтересовался пожилой человек, закуривая трубку.
Касьян внимательно посмотрел на худощавого седого мужчину, признавая за ним большой опыт долгой жизни.
– Не такой хороший, как у вашего внука.
– Зато на тебе нет никаких оков в двадцать лет. А у Костика они уже появились.
– Может, это не так уж и плохо.
– Ты правда так думаешь? – Мужчина проницательно посмотрел на Касьяна, и тому стало неудобно врать пожилому человеку.
– Нет. Я думаю, что…
Что невеста Костика изменяла ему с каждым вторым из института, но, когда узнала, что Костик наследник нескольких отелей, решила играть в любовь до конца, испугавшись, что сговорчивее и богаче парня она больше не встретит. Но вслух Касьян сказал другое:
– Я думаю, что надо было подождать еще год – другой.
Пожилой человек ухмыльнулся и задумчиво почесал подбородок. Касьян заранее насторожился, предполагая, что сейчас начнутся заумные рассуждения или, что еще хуже, воспоминания, и оказался прав.
– Я женился на бабушке Костика, когда мне было восемнадцать, а ей семнадцать. И это была большая любовь. Та, о которой пишут в настоящих книгах и снимают настоящие фильмы, на века. И когда Костя сообщил о предстоящей своей свадьбе, он приводил в пример нас. Смешно, правда?
– Да… – согласился Касьян, смотря на первые загорающиеся огни на другом берегу.
– Любовь бывает разная. Такая, как у меня с Костиной бабушкой, бывает редко. Вот нет уже шесть лет моей Леночки, но я знаю, что, когда придет мой срок, мы с ней обязательно встретимся там. Его взгляд устремился к небу и он замолчал.
Касьян посмотрел на темнеющее небо и задумался о том, где это там соединяются умершие души. Ведь это всего лишь только небо. Обыкновенное небо.
– А та, так называемая любовь, которая случается у вас, молодежь, – продолжил его собеседник, – стала, к сожалению, очень частой. В ней главное не душа, а тело. Вот она, – пожилой мужчина кивнул в сторону ушедшей Олеси, – конечно, хороша. Но что ты будешь делать с ней, когда ее фигура перестанет быть стройной, а на лице появятся морщины?
– Ничего не буду делать, это так… просто развлечение. – Касьян неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.
– Как много девушек хороших, как много ласковых имен…”[1] – пропел красивым баритоном Костин дедушка и тут же закашлялся, затем серьезно посмотрел на Касьяна и добавил. – За всеми этими хорошими ты можешь не узнать ту, от которой сердцу и правда не будет покоя. Ты понимаешь?
– Наверное. А что же делать, если мне хочется, чтобы мое сердце было в покое?
– Тогда наслаждайся тем, что есть… Но знай, когда-нибудь покой уйдет, а на его место придет настоящая буря, и ты будешь этому рад.
Касьян кивнул, почему-то ему было неудобно уходить именно сейчас, когда разговор принял такой оборот. Ему хотелось расспросить этого пожилого человека о том, как он познакомился с женой, как он понял, что хочет прожить всю свою жизнь с единственной женщиной, и правда ли, что такое вообще возможно. Но Касьян знал, кто его ждал. Там, в грохочущем ресторане, находилась девушка, которая никогда не станет для него единственной. Сегодня она, завтра кто-нибудь еще. И без разницы, какая у них душа, если в мимолетных отношениях этого не разобрать.
Касьян взглянул на темную воду еще раз и вобрал в себя как можно больше воздуха, как будто собрался нырять в неведомую глубину реки, чтобы найти дно. На мгновение возникла мысль о том, что можно прямо сейчас уехать домой, но она была прервана громким смехом из ресторана, и Касьян быстро направился в сторону шума и веселья. Внезапный и пронзительный крик какой-то птицы остановил его в паре метров от входа. Еще несколько секунд Касьян постоял, пребывая глубоко в раздумьях над возможными вариантами событий этого вечера, и, ускорив шаг, направился в сторону припаркованной машины.
А старик остался стоять на пристани, всматриваясь в быстро темнеющее небо. Он покуривал трубку и вспоминал свою молодость. То время, когда сил, здоровья и семейного счастья было так много, и казалось, столько всего впереди, что не хватит и жизни. И жизни действительно не хватило.
[1] из песни “Как много девушек хороших” (ст. В. Лебедева-Кумача, муз. И. Дунаевского)
Глава 2. 8 мая
В тени большого раскидистого дерева было прохладно и приятно. Касьян сидел прямо на молодой ярко-зеленой траве, упираясь спиной в крепкий ствол дерева и отмахиваясь от назойливой мухи рукой. Рядом сидели Макс и Саша, то и дело постанывая от головной боли, верного признака вчерашнего времяпрепровождения на свадьбе. Только сейчас они понимали, что прийти после празднования свадьбы до утра на традиционные для студентов института шашлыки, было не слишком хорошей идеей. Но деваться уже было некуда. Оставалось только сидеть под молодой зеленой листвой ивы и смотреть, как студенты последнего курса занимались шашлыком, а первокурсники робко маялись на поляне, не зная, чем себя занять.
– Как вы думаете, Костику сейчас лучше, чем нам? – с мученьями в голосе произнес Макс.
– По крайней мере, у него точно было не только вино… Хотя погодите ка, у Кальяна тоже вчера было не только вино. – Макс бросил травинку в сидящего напротив друга.
– Отвянь! – отмахнулся Касьян, всегда испытывающий легкое раздражение на прозвище, данное друзьями, он ведь, даже не любил кальян. – Ничего не было.
– А Олеся всем рассказала, что было.
– Ну и кому ты веришь больше? – хмуро поинтересовался Касьян.
– Тебе. Да ну ее! – Макс что-то грубое процедил сквозь зубы, тем самым поставив точку в разговоре об Олесе.
Касьяну было неловко от того, что вчерашнее предполагаемое развлечение получило огласку среди однокурсников благодаря самой же Олесе, которая открыто хвасталась своим подругам о горячем продолжении вчерашнего вечера, который якобы она отлично провела с ним. Зачем она врала об этом, было за гранью понимания Касьяна.
– Мне так надоели эти девочки-припевочки, – вдруг грустно произнес Макс. – Хочется добиваться сердца нежной принцессы, ухаживать, рассказывать стихи…
– Ты в рыцари что ли решил податься? – с насмешкой поинтересовался Касьян, беря травинку в рот. – Боюсь, ошибся с веком.
– Нет, но хочется настоящего
– Тогда тебе придется жениться, как Костику, – засмеялся Саша.
– Ну да… там такая леди, с которой даже я был очень хорошо знаком на первом курсе. – Макс присел и обвел взглядом всех студенток на поляне. – Хочется ту, которую сложно добиться. Понимаете?
Касьян тщательно обдумывал услышанное. Идея друга на фоне всеобщего похмелья и приближающегося, пусть теплого, но скучного лета, казалась вполне заманчивой.
– А если мы сейчас заключим пари, – вдруг предложил он. – Выбираем себе жертву, вот прямо сейчас, на этой поляне. Ту, которая точно будет труднодоступна. Выигрывает тот, кто быстрее затащит принцессу в постель. Знаю, это банально. Но хоть как-то веселее, чем обычные наши занятия.
– Я согласен! – Макс встал и хищным взглядом окинул поляну.
– Я тоже, но только мы выбираем друг другу, так честнее. Только не совсем страшных, – с улыбкой сказал Саша, поднимаясь вслед за другом.
– А если у принцессы уже есть рыцарь? – поинтересовался Макс.
– Так даже интереснее, – подмигнул ему Саша.
– Хорошо, тогда тебе, Александр, достанется вон та на скамейке в очках, – кивнул Касьян в сторону серьезной девушки с книгой в руках.
– Ну, спасибо тебе, – промычал Саша и начал присматриваться к своей новой жертве, которая при ближайшем рассмотрении оказалась вполне миловидной девушкой.
Касьян стряхнул ползущего по его ноге муравья и прищурился в поиске очередной подходящей кандидатуры. На удивление она нашлась очень быстро.
– Макс, а вон та – твоя. – Касьян кивнул в сторону играющей в волейбол старосты первокурсников.
В начале этого учебного года он сам подбивал клинья к этой привлекательной и целеустремленной блондинке, но та оказалась слишком неприступной для того, кто не хотел тратить на нее много времени, а Касьян тогда этого не хотел.
Макс оторопел и с минуту наблюдал за девушкой, теребя сережку на своей губе. Она виделась ему как трудная задача с многими неизвестными и без подсказки ответа.
Касьяну вновь стало непреодолимо скучно от еще даже не начавшейся игры, где девушки были неинтересными и, как ему казалось, предсказуемыми. Одна читала книгу в переполненной студентами поляне. Либо она ботанша, которая готовится к сессии заранее, либо, начиненный романтическим бредом, книжный червь. Завязать отношения с такой проще пареной репы. Другая с ее комплексом отличницы ждет того, кто будет восхищаться ее достижениями, преклонять перед ней свои колени и быть идеалом для нее. Здесь чуть сложнее, нужно стать тем, кого она хочет видеть рядом с собой. Нужно постараться, а не просто пару дней побегать за ней, как делал это Касьян.
– Ну что ж, теперь твоя очередь. И я думаю, что сейчас ты получишь от нас гранату в ответ, – грозно произнес Саша. – Может, тебе какую-нибудь толстуху выбрать. Хотя нет, это слишком просто…
– Ха! – выкрикнул Макс так громко, что Касьян вздрогнул от неожиданности. – Я нашел тебе настоящую принцессу. Вон та с гитарой…
– Где? – Касьян прищурился, но так и не увидел своей новой цели.
– У опушки леса… та, которая выглядит как ангел, спустившийся с неба к нам, грешным.
Невдалеке, под высокими соснами, тянущимися вверх к голубому бескрайнему небу, сидела небольшая компания из двух парней и трех девушек. И среди них была девушка, нет, средневековая Лорелея, с длинными золотистыми волосами, развевающимися по ветру, с гитарой в руках.
– Это Светлана, – сказал Саша, – Она не вариант.
– Это еще почему? – поинтересовался Макс, заметно огорчаясь, потому что ему было лень искать кого-то еще.
– Я видел ее в церкви. Ее семья очень религиозная. А это означает, что ничего у тебя не выйдет с соблазнением.
– Жаль… – протянул Макс, а затем быстро добавил. – Где, говоришь, ты ее видел? Ты в церковь ходишь?
– Да, по выходным с мамой хожу.
– Ну ты даешь, Санька! – Макс пихнул друга в бок. – Ничего, сейчас найдем Кальянчику кого-нибудь еще…
– Нет! – Громко раздалось под ивой. Касьян на секунду не узнал своего собственного голоса. – Хочу ее.
– Ты уверен? – спросил Саша, собирая свои волосы в хвост, чтобы не мешались.
– Я уверен, – четко произнес Касьян, встав в полный рост и наблюдая, как тени от деревьев причудливо играют на лице его будущей жертвы.
– Тогда ты уже проиграл, – хмыкнул Саша и смело направился к скамейке, где сидела его избранница.
Касьян промолчал. Он думал лишь о том, почему раньше не видел или никогда не замечал эту девушку. Может быть, в институте Касьян проходил мимо нее, не глядя и не обращая внимания, в своих мыслях, в общении с другими. Он не знал, красива ли она, отсюда казалось, что да. Из-за разговоров вокруг, Касьян не слышал ее голоса, но почему-то ему казалось, что он прекрасен. Наконец-то у него появилась цель, занимательная, сложная, но при хорошем стечении обстоятельств, вполне достижимая.
– Что ж, друг, удачи! – воскликнул Макс и устремился, превозмогая головную боль, к импровизированной волейбольной площадке.
Касьян остался стоять один, под трепещущей от ветра ивой. Он все наблюдал за своим новым проектом, отмечая все то, что на первый взгляд казалось ему важным. Ему нравилось то, как она открыто смеется, чуть запрокидывая голову назад; то, как неторопливо перебирает струны на гитаре, становясь сразу серьезной и сосредоточенной, как будто боится взять неправильную ноту..
– Ну привет, мой принц, – раздался около уха хрипловатый голос Олеси.
Ее руки властно растеклись по его плечам, будто это была ее собственность. Касьяну стало не по себе, он с силой отстранился от этих рук, будто они были грязными, и он боялся запачкаться.
– Олеся, что тебе нужно?
– Знаешь, сколько я ждала тебя? Наверное, у тебя что-то случилось, что ты так внезапно бросил меня.
– Ничего не случилось. Захотелось домой, – просто сказал Касьян, и отмахнулся от Олеси так, как недавно отмахивался от назойливой мухи.
– Может, сегодня поедем к тебе?
Она сделала вид, что не заметила его пренебрежения. Так было легче. Не замечать. Не думать.
– Ты вообще с чего взяла, что у нас что-то будет?
– Ну… я думала, что… – залепетала Олеся, потянувшись к его губам.
– Стоп. – Касьян сделал шаг назад. – Ничего между нами не будет. Ищи кого-нибудь другого. Того, кто с радостью поделится подробностями, времяпровождения с тобой. Я даже не хочу знать, зачем ты наврала всем о нас.
Касьян поглядел в направлении сосен, туда, где светловолосая девушка уже танцевала вальс с каким-то парнем. Касьян прищурился. Двадцать первый век деловито правит свой техногенный бал. Век высоких технологий, социальных сетей и свободных отношений. Какой еще вальс посреди леса?
– Ты что, злишься на меня за то, что девочкам рассказала? – не отставала Олеся. – Я просто хотела…
– Мне все равно. Можешь просто исчезнуть? – Касьян пошел прочь от нее, раздраженный и злой.
Олесе еще никто так не отказывал. Первый раз ей стало стыдно за свое навязчивое поведение, но еще больше ей было стыдно за унижение, которому подверг ее Касьян. Она направилась к компании первокурсников, где был парень, давно ухаживающий за ней. С ним она вернет свою уверенность и забудет, каково это, быть униженной тем, в кого она, кажется, имела неосторожность влюбиться.
А Касьян тем временем подобрался поближе к танцующим. Стоя в нескольких метрах от зеленого травяного танцпола, он был заворожен открывающимся перед ним зрелищем. Голубое платье девушки волновалось от каждого ее движения, длинные пшеничного цвета волосы, казалось, не успевали за своей обладательницей, развеваясь от неожиданных порывов ветра, а ее глаза были серьезны, но иногда в них вспыхивали радостные смешинки. Она и впрямь была похожа на ангела, сошедшего с небес. И если бы Касьян верил в сказки, он бы так и подумал. Но он не верил. Никогда. Даже в детстве.
– Касьян?
Он раздраженно посмотрел на девушку, окликнувшую его, и и сильно удивился, но внешне остался невозмутим. Перед ним стояла Лиза, лучшая подруга его младшей сестры. Бывшая лучшая подруга, поправил он себя.
– Привет. Не ожидала меня увидеть? – Касьян решил, что лучше притвориться, будто он увидел ее первым.
– Похоже, что и ты не ожидал. – разгадав его хитрость, улыбнулась Лиза. Она дотронулась до своих смешных черных кудряшек. – Как Катя?
Касьян пожал плечами. Если бы он знал, то ответил бы на этот вопрос. Порой он и сам хотел бы это знать.
– Вы до сих пор не общаетесь? – удивленно спросила Лиза, привычно вытаращив свои большие, как у лани, темные глаза.
Все под этими соснами казалось Касьяну не совсем реальным. В нескольких метрах от него танцевала девушка, похожая на ангела. У костра громким и красивым голосом пел какой-то старый романс полный парень, подыгрывая себе на гитаре. А рядом с Касьяном стояла Лиза, все та же Лиза, которая несколько лет назад постоянно находилась в их старой квартире с видом на набережную реки. И была Катя. Сейчас она бы тоже, как и ее подруга, заканчивала первый курс какого-нибудь факультета, познавала бы радости и печали студенческой жизни и непременно бы рассказывала обо всем своему старшему брату, как делала это раньше. Если бы, да кабы. Касьян всем сердцем ненавидел эти слова, говорящие о возможности развития событий в разных векторных направлениях. Если бы его отец не проводил столько времени на работе… Если бы его мама не встретила другого мужчину… Если бы Касьян сумел простить ее… Точка невозврата была пройдена несколько лет назад. И других вариантов уже не будет.
– Нет, мы не общаемся, – отрезал он. – И вы, видимо, тоже.
Лиза кивнула и как-то странно посмотрела на него, отчего Касьяну вдруг стало неловко.
– На кого учишься?
– Я на экономическом, так же как и ты.
– Я тебя почему-то не видел в институте… – Касьян непрерывно смотрел, как девушка в голубом платье, все так же кружась в танце, приближалась к ним.
– А я сразу тебя увидела, еще первого сентября.
– Так чего же не подошла? – небрежно поинтересовался Касьян.
И тут он встретился взглядом с этой танцующей девушкой, неземным созданием, настолько чистым и невинным, что у Касьяна перехватило дыхание. Это мгновение как волшебство, как чудо, которое хотелось немедленно остановить и любоваться бесконечно долго. Он моргнул несколько раз, чтобы убрать это странное состояние оцепенения. Ему что-то рассказывала Лиза, но он ничего не слышал. Света уже была так близко от него, что можно было разглядеть ее большие цвета весеннего неба глаза, тонкие пальцы руки, лежащие на плече партнера по танцу, ее хрупкость и утонченность. Касьян видел, как она внезапно споткнулась, когда их взгляды нашли друг друга. Она сбилась с ритма и никак не могла войти в него снова, несмотря на старания партнера вновь вести ее за собой. Наконец, они остановились. Танец закончен. Света прислонилась к дереву. Она больше не смотрела на него, но Касьян отчего-то знал, что ей этого очень хотелось. Он улыбнулся и прервал длинный рассказ Лизы, который он все равно не слушал:
– Было приятно с тобой пообщаться, но мне пора идти.
Касьян мог подойти к Свете, мог начать отвлеченный разговор, в конце концов, мог попросить научить его этому глупому старомодному танцу, но у него уже был совсем иной план, еще не совсем четкий, но интересный и многообещающий. Поэтому он уходил. Уходил, чтобы непременно вернуться.
Глава 3. 9 мая
На дереве, растущем напротив окна, звонко и радостно пели птицы. Утреннее солнце входило в открытое окно первыми, еще робкими и несмелыми, лучами. Было прохладно, но одновременно очень тепло, от слов, произносимых в полупустой комнате. Сегодня молитва давалась ей очень легко. Значение слов, их тайная сила и мощь, проникали во все уголки ее души, заживляли раны и вселяли надежду. Но так было не всегда. Очень часто слова мимо сердца, не забирая из него пустоту и боль. Ту боль, которая не уходила. С ней она жила каждый день, встречала рассветы и закаты. И со временем она так и не притупилась, как обещали Свете родственники. Эта боль просто стала частью ее жизни.
По дороге в церковь настроение Светы переменилось. Чем ближе подходила она к храму, тем все больше хотелось повернуть назад. Раньше она ходила туда с радостью, теперь каждый раз она заставляла себя открыть эту тяжелую дверь и под сочувствующими взглядами соседей и знакомых быстрее пройти к окну. Там, в свете утреннего солнца, в отблесках горящих свечей и кадил, среди ликов святых, в любимом с детства запахе ладана, наступало долгожданное облегчение. Но оно заканчивалось сразу после того, как за Светой закрывалась дверь храма, и она шла домой несвойственной ей тяжелой, медленной походкой, будто несла нелегкую, даже непосильную ношу.
Так было и сегодня. Света зашла в церковь, перекрестилась, ко кресту и на канон и встала у полуоткрытого окна. Соседки жалостно улыбнулись ей, будто она была единственной в церкви, кто потерял близкого человека. Девушка ответила доброжелательной полуулыбкой, как бы давая понять о том, что с ней все в порядке. Сегодня все должны были отметить то, что на ней больше нет темной одежды. Сегодня Света пришла в светлом, а это что-то да значило. Например, то, что в непонятном порыве чувств, после годовщины смерти своей мамы, она выкинула черную одежду, заполнявшую собой весь год. Как будто тем самым она подвела черту своему трауру. Вот только сам траур не спешил уходить от нее, глубоко проникнув в душу.
В противоположном углу церкви она поздоровалась глазами с Антоном, который тихонько помахал ей рукой. Света просила его в церкви не подходить к ней. И он, как лучший друг, не мог не исполнить этой просьбы. Теперь ей хотелось всегда быть здесь одной, а раньше каждую литургию она стояла вместе со всей своей семьей. Была сестра, был папа, была мама. С уходом мамы поменялось все. Сестра, три месяца назад, выйдя замуж за человека, который был атеистом и смеялся над религиями, отгородилась от церкви. Папа, когда не стало мамы, просто забыл дорогу сюда. И осталась одна Света, верящая в Бога и Богу, вопреки всему.
Касьян стоял в церкви, сам не понимая, что он делает. Он пришел сюда вместе с Сашей. Касьян захаживал иногда в храмы, даже ставил когда-то свечи, но ни разу он не был на литургии, поэтому чувствовал себя неловко, даже немного смущенно. Да, он видел красоту икон, великолепие расписных стен и потолка, но никак не мог разобрать ни слова из того, что произносил священник, не мог понять причину присутствия большого количества людей в этом месте, да еще так рано.
Когда он шел в церковь, он гадал, почувствует ли он ощущение святости, присутствие Бога в стенах этого места. И почему-то Касьян боялся этого. Неизвестность страшила. Но сейчас ничего такого в стенах церкви он не ощущал. Да и пришел сюда совсем по другой причине.
Он увидел Свету, стоящую у окна, окна, из которого наискосок падал солнечный луч, ярко высвечивая ее. Она вся, как будто была соткана из этого света. Касьян наблюдал за ней. В этот момент ему показалось, что он мог бы смотреть на нее всегда, это и могло быть понятием вечности в краткой человеческой жизни.
То, как она поправляла платок на голове и выпадающие оттуда непослушные пряди пшеничных волос, то, как молилась, смотря в глубину того, чего Касьяну не дано было видеть, все это было настолько невообразимо и притягательно красиво, что не хотелось отрывать глаз. Света стояла сбоку от него так, что он мог рассмотреть ее точеный профиль, будто искусно вырезанный скульптором, чей талант был дан свыше, если это свыше действительно существовало бы.
Касьян все смотрел на девушку и думал, неужели она действительно верит во все это, неужели она действительно молится искренне, со всей душой. Пока он думал об этом, она кинула взгляд на него, и тут же отошла за какую-то полную женщину так, что Касьян больше не мог ее видеть. Он закусил губу, чувствуя раздражение и желание выйти отсюда. Ему было очень душно, и глоток свежего воздуха казался не такой уж плохой идеей. Какое-то время он боролся с этой мыслью, но она неотступно преследовала его до той поры, пока он не сдался. Касьян медленно пробрался к выходу, и, наконец, вышел из храма. Неожиданно он увидел Свету, сидящую на скамейке и плачущую. Всего секунду Касьян колебался, ведь он не планировал подходить к ней сегодня, но ровно через секунду решительно направился в ее сторону.
– Почему ты плачешь? – как можно более мягким голосом спросил он, протягивая платок, который всегда находился в кармане его праздничной рубашки.
Она подняла на него свои голубые, прозрачные от слез, глаза и молча взяла платок. Их руки на мгновение соприкоснулись. Касьян оторопел, поразившись своим мыслям, странное направление для данной ситуации. Ему бы думать, как утешить сейчас девушку, подобрать нужные слова, защитить от всего плохого, грязного в этой жизни. Но, прикоснувшись к нежной коже ее рук, Касьяну захотелось утешить ее совсем по-другому. Он прикрыл глаза, а когда открыл, то мог смотреть лишь на голубой, цвета безоблачного неба, платок на ее голове, чуть сбившийся назад. Странное наваждение, охватившее его, испарилось, но он все еще чувствовал стыд от картин, пронесшихся перед ним.
– Спасибо, – наконец, сказала Света, держа платок в ладони, – постираю и потом отдам.
– Не нужно. Так, почему ты плакала? Настолько печальная служба?
Девушка удивленно посмотрела на Касьяна, ее красиво очерченные брови взметнулись вверх. “Свои брови”, – отметил при этом Касьян. На ее лице вообще не было и следа косметики. И от этого казалось, что ей лет пятнадцать, не больше.
– В жизни есть моменты, когда хочется плакать. Сейчас один из них.
Он взглянул на нее, как будто видел впервые. Касьян заметил ее боль, незнакомое ему горе, и вдруг понял, что ему просто необходимо убрать все это из нее, выкорчевать, сжечь. Он совершенно отчетливо захотел видеть ее смеющуюся, и чтобы причиной ее смеха был он.
– Я – Касьян.
– Знаю. Света.
– Очень приятно. Откуда ты знаешь как меня зовут? – поинтересовался Касьян, присаживаясь на скамейку, рядом.
– В нашем институте все это знают, – неопределенно ответила она. – Почему ты пришел в церковь?
– В жизни есть такие моменты, когда туда хочется прийти.
– Но я тебя здесь никогда не видела раньше.
– Может быть, ты просто не хотела меня до этого замечать?
Света улыбнулась. Было так просто разговаривать с этим парнем, так легко, так свободно. Как же давно она этого не чувствовала. А ведь и правда, уже очень давно не чувствовала. Боль от осознания причины этого давно, вновь возникла в ней.
– Извини, но больше платков у меня нет.
Света посмотрела на молодого человека, усиленно моргая, чтобы не заплакать. В институте девушка всегда замечала его. Издалека, когда никто не видит, она старательно всматривалась в него, пытаясь разгадать этого парня, как некую загадку, с трудной, почти не находимой мудреной отгадкой.
А все потому, что в том году, в момент, когда она была оглушена горем настолько, что не могла нормально дышать, несмотря на всю веру в ней, Касьян подошел к ней странной, нетвердой походкой, и с таким искренним сочувствием на лице, что вначале Свете хотелось отвернуться от него. Потому что он, как и многие другие, вообще ничего не знал о том, что такое настоящая потеря, что такое остаться одной. Ей не хотелось поступать в этот институт, не было сил зайти в здание, чтобы отдать документы, но Касьян сам проводил ее до дверей. Уже потом она узнала, что он был пьян, что его выгнали с экзамена из-за неподобающего поведения, и что в то время он часто вытворял нечто подобное. Конечно, он не помнил этого эпизода. Но тогда-то он ей и запомнился, с размытым блуждающим взглядом, растрепанными волосами и сигаретой за ухом. Как вчера, когда они встретились взглядами на поляне, и у нее перехватило дыхание. Как сейчас.
– Ты не хочешь пойти вечером смотреть салют со мной?
Касьян устал угадывать, о чем думает эта девушка. Света как будто жила в своем мире. Молчаливая и кроткая, она лишь изредка выходила из него.
– Ты приглашаешь меня?
– Да.
– Зачем?
– Хочу, наконец, увидеть улыбку на твоем лице.
– Не уверена, что тоже этого хочу.
