Kitabı oku: «Девятая дочь великого Риши», sayfa 2
Глава 2. Время задуматься
Когда просыпаюсь, голова начинает нещадно гудеть: верный признак того, что я плакала ночью. Хватаюсь за нее и издаю что-то среднее между выдохом и стоном…
– Проснулись? Хорошо. Воду вам уже приготовили. Мойтесь, – слышу голос Чэна.
Открываю глаза и смотрю на лохань, стоящую посреди комнаты. От воды идет пар.
– Я… здесь… – растерянно озираюсь, пытаясь понять, где здесь помещение для водных процедур.
Не предлагает же он мне мыться прямо тут, у него на глазах!
– Ширму тоже принесли, так что не стесняйтесь.
Чэн перегораживает комнату, выделяя мне для купания почти все ее пространство. На деревянной ширме висят полотенце и какая-то не шибко дорогая одежда странного грязного цвета.
Кажется, сестры называли этот цвет серым.
– Мыло тоже нашел, не благодарите, – сухо бросает телохранитель и отходит к окну.
– Зачем мне мыться здесь? Я могу сделать это во дворце… – неуверенно предлагаю я.
– Таки решили вернуться? – хмыкает Чэн. – Ну, что ж, дело ваше. Я доведу вас до дворца – и там мы распрощаемся.
– Распрощаемся?..
Стягиваю с себя шаровары и юбку, все еще связанную на поясе в узел. Не знаю почему, но мне резко захотелось смыть с себя все вчерашние воспоминания.
– Я не хочу стать жертвой дворцовых интриг, – бормочет Чэн, а я стаскиваю верхнюю рубаху.
Хорошо, что вчера на мне было простое одеяние, состоявшее всего из четырех частей. Иначе пришлось бы звать служанку.
Ту, что я вчера нашла лежащей на полу…
Вздрогнув от нехорошего предчувствия, решительно распускаю волосы и погружаюсь в воду. А затем с блаженством ухожу в нее с головой.
Пусть все темные мысли уйдут, сделав голову свежей, а меня готовой к новому дню! Выныриваю и начинаю мыть тело и волосы.
– Это, конечно, ваше дело, – киваю, разумно предоставив стражу возможность выбора, – но мне было бы спокойнее, если бы вы все же остались со мной.
Не буду припоминать ему хулу на сестер: он явно перепугался не меньше меня, поэтому и наговорил лишнего.
Чего скрывать, я даже согласна полностью закрыть на это глаза, оставив случившееся без наказания, – лишь бы он остался рядом!
– Скажите, кириса, вы знаете, что за дощечку вчера выбросили в крыло своей старшей сестры? – вдруг непринужденно спрашивает Чэн, глядя в окно.
– Не знаю. Но Ули назвала ее табличкой с проклятием… – осторожно замечаю я, смывая мыльный раствор с волос.
Если он расскажет кому-нибудь, что это моих рук дело, накажут уже меня. Мы можем здорово друг друга выручить, умолчав о происшествиях последнего дня, и вернуться во дворец!
– Верно, это была дощечка, пропитанная древней магией. Очень злой магией.
Магией люди зовут духовную силу, выпущенную на волю своим носителем.
Но это слово уже давно не в обиходе. Странно, что Чэн использует его.
– Думаю, вы поняли, что за эффект она должна была возыметь в том месте, где вы ее обнаружили.
– Раз пробудилась мертвая кошка Ули… Полагаю, попади дощечка на кладбище – поднялись бы тела захороненных там горожан, – киваю я, понимая, к чему он клонит.
– Так где вы нашли ее, кириса?
– На могиле нянечки, – спокойно отвечаю я, а затем осекаюсь.
Не хочет же он сказать, что…
– Думаете, табличка с проклятием случайно попала на человеческую могилу в вашем крыле как раз в тот день, когда вы собирались посетить захоронения? – интересуется Чэн, по-прежнему разглядывая улицу.
– Они… они хотели напугать меня? – зябко поеживаюсь я.
– Напугать?.. – Он усмехается. – Ну, пусть будет «напугать».
– Не делайте вид, что знаете больше, чем говорите!
Я выскакиваю из воды, со злостью глядя ему в спину, и резко запахиваю на себе полотенце.
– Даже не пытаюсь делать вид. Я открыто это демонстрирую!
В его голосе слышны нотки озорства. Сейчас мне кажется, что он моложе, чем всегда представлялось. И что ему нравится просвещать меня, такую глупую.
– Вы хотите сказать, что кто-то нарочно закопал на могиле Лули табличку, ожидая, будто поднявшееся умертвие убьет меня? Но это нелепость! Никому за пределами дворца не было известно о том, что в моем крыле есть могилы!
Говоря все это, я подхожу к нему и резким движением разворачиваю к себе.
От неожиданного поворота и ветра, подувшего с юга, капюшон слетает с головы стража, открывая молодое лицо. Чуть вьющиеся темные волосы, всколыхнувшись от порыва стихии, ложатся на место, аккуратно обрамляя это лицо и еще больше озадачивая меня… Зеленые глаза чуть расширяются. Он изумлен столь вольным поведением кирисы?..
– Вы моложе, чем я думала! – вырывается у меня.
– На себя посмотрите! – отчего-то отвечает он.
Отступаю на шаг. Зачем мне смотреть на себя? Я знаю, что молода.
…
Неожиданно приходит понимание, что мое лицо – такая же загадка для меня, как и для всех окружающих. Как я выгляжу с прямыми волосами, убранными за плечи, и чистой кожей, не измазанной углем?.. Теперь только Чэн и знает.
Отхожу еще дальше и нахожу глазами жалкое подобие зеркала, потемневшее от времени. Заглядываю в него… и несколько секунд просто стою и смотрю.
Кажется, я довольно миловидна. Только глаза сильно испуганные.
Почему сестры предпочитали этого не замечать?..
– Оденьтесь, кириса. Вы можете простыть, – прикрывая занавеской грязную раму окна, произносит Чэн, тактично сделав вид, что не заметил моего «открытия» у стены.
Захожу за ширму и одеваюсь. Одежда простая, поэтому помощь мне не требуется. Но узнает ли меня дворцовая стража?
Морщусь, вспомнив о расческе и угольке в шкатулке. Нет, уродовать себя почему-то больше не хочется. Напротив, хочется показаться матери, чтобы услышать ее одобрение. Что, если раньше она отворачивалась от меня только из-за моей неопрятности? Сестры следили, чтобы я приезжала во дворец жены великого Риши в том виде, который был им привычен…
– Вернемся к проклятой табличке, – вдруг возобновляет разговор Чэн. – Как думаете, почему она не сработала?
– О чем вы?
На самом деле я прекрасно понимаю его.
– Думаю, вы знаете, – кивает страж, чье лицо опять скрывает капюшон, – табличка должна была пробудить покойниц, но этого не произошло.
Расчесав волосы, застываю, глядя на заколку, подаренную мне сестрами на день рождения.
– Думаю, этого не произошло, потому что нянечки были хорошими людьми. А с хорошими людьми не происходит ничего плохого, – негромко отвечаю я спустя некоторое время.
– Это так не работает, – вновь усмехается Чэн, но на этот раз как-то по-доброму. – Они не пробудились по другой причине.
Убираю заколку в карман, устав на нее таращиться, и выхожу к нему из-за ширмы.
– Может, сразу озвучите эту причину? – холодно предлагаю я. – Вижу, вам не терпится произнести это вслух.
– Вы обладаете духовной силой, – развернувшись ко мне, отвечает Чэн, даже не думая отрицать мое утверждение.
– Забудьте о том, что вы сказали!
– Ваша искренняя забота о захоронениях не позволила проклятию оживить трупы. Зато мертвая кошка вашей драгоценной сестрицы вырыла себя из могилы, стоило табличке коснуться земли.
– В нашей семье уже есть обладательница духовной силы. И она станет Святой при правителе! – серьезно предупреждаю я его.
– Дэй’Фуа – прекрасная кандидатка, – кивает Чэн, глядя на меня из-под капюшона, – но даже слепому вчера должно было стать ясно: у вас силы намного больше.
Прикрываю глаза, сжав заколку в кармане.
– Вы идете против сложившегося положения вещей. Я не понимаю, зачем вы это делаете. Не понимаю, почему настраиваете меня против сестер и хотите рассорить меня с ними…
– Думаете, это то, чего я хочу? Или высказали то, чего опасаетесь сами? – неожиданно перебивает он меня, вынуждая поднять на него растерянный взгляд. – Вы боитесь, что кириса Дэй’Фуа обидится на вас, осознав, что именно вы способны стать придворной Святой и занять ее место. Можете отрицать, но, думаю, глубоко в душе вы сами все знаете. – Ни с того ни с сего Чэн добавляет: – Поэтому вы не убрали волосы заколкой, подаренной вам сестрами на день рождения, а спрятали ее в карман.
– При чем здесь заколка?! – раздосадованно бросаю я и, поджав губы, отворачиваюсь.
Фуа говорила мне об этом. Вчера в своих покоях. Она вспомнила про ту птицу…
Кажется, это было пару лет назад: голубку занесло к нам на последнем издыхании. Не знаю, кто повредил ей крыло и зачем кому-то понадобилось так издеваться над бедной птицей… Я тут же нашла для нее короб и ухаживала за ней несколько дней подряд, почти не выпуская из рук.
Фуа помогала мне, ненадолго забирала птицу, чтобы я могла отдохнуть.
Все были уверены, что голубка умрет. И когда через три дня птица взлетела, взмахнув абсолютно здоровым крылом, я поняла одну простую вещь…
«Без желания бороться невозможно взлететь», – сказала Фуа, глядя голубке вслед.
«Ты хотела сказать “без желания жить”?» – переспросила я.
Сестра посмотрела на меня непривычно тяжелым взглядом:
«Я сказала то, что хотела сказать».
Кажется, она знала, что во мне есть сила, равная ее силе. А возможно, даже превосходящая…
Внезапно услышав стук тамтамов, мы с Чэном дружно высовываемся из окна.
– Это то, что я думаю? – изумленная и вдохновленная одновременно, спрашиваю я у своего стража.
– Судя по бою и праздничному шествию по городу, – наполовину свесившись наружу, размышляет он, – так и есть.
Мы одновременно срываемся и мчимся на улицу. Чэн едва поспевает за мной, ругая за излишнюю прыть, – но мне не до его неодобрения! Эти звуки говорят о том, что род Риши выбрал новую Святую! И праздничное шествие призвано донести до простых горожан ее имя.
– Натяните капюшон, – произносит Чэн, когда мы выбираемся на улицу, и тут же надевает его на меня сам.
Недовольная, поправляю ткань, чтобы хоть что-то видеть. Постоялый двор выходит на узкий проулок, куда шествие точно свернет.
– Идите за мной и держитесь стен домов! – командует мой страж и направляется вперед.
– К чему такие меры? – радостно спорю я. – Они приняли это! Приняли меня!
Сама не понимаю, с чего на моих губах растягивается такая широкая улыбка. Я же еще недавно хотела, чтобы все осталось как прежде. Выходит, врала себе: я хотела быть признанной! Хотела получить покровительственный кивок от своей матери, гордящейся силой, что проснулась во мне, но была так долго скрыта от людей…
– Чествуйте новую Святую рода Риши! – кричит глашатай, проходя мимо нашего проулка, и я уже готова выпрыгнуть ему навстречу, но Чэн останавливает меня, схватив за запястье. – У нашего повелителя появилась защитница! Славься, славься, Дэй’Фуа!
Глава 3. Время понять, что как прежде уже не будет
– Уходим! – негромко бросает Чэн и тянет меня обратно к постоялому двору.
– Не понимаю… – выдавливаю я, не желая уходить в тень.
– Что непонятного?! – неожиданно зло произносит страж. – У вашей семьи другие планы на вас и на всех ваших сестер.
– Но… я… выходит, я не смогу вернуться? – высказываю вслух то, чего боюсь больше всего.
Если это шествие посвящено сестрице… Если о моей пропаже не сказано и слова… Если меня в принципе никто не ищет…
– Если не хотите быть убитой темной ночью – я бы не советовал, – коротко взглянув на меня, отвечает Чэн и тащит меня назад.
Иду, как пришибленная, глядя вперед широко раскрытыми, но абсолютно пустыми глазами. Кажется, я наконец догадываюсь, что происходит.
– Вы можете бросить меня! – резко вырываю свою руку из руки Чэна. Останавливаюсь перед входом и поднимаю на него взгляд.
– Вам никто не заплатит за мое спасение. Меня вообще не нужно спасать: так решила моя семья, – говорю без эмоций в голосе.
– Так решили ваши сестрицы. Шествие явно не согласовано с вашим отцом: весть просто не успела бы долететь до столицы и обратно.
– Сестры имеют право объявить о выборе Святой… Если получено разрешение матушки.
– Выходит, с разрешением ее поторопили, – спокойно отвечает Чэн.
– Все не так просто! – качаю я головой, запуская руки в мокрые волосы.
– Для начала давайте вернемся в комнату: вам нельзя болеть, – не обращая внимания на мое смятение, произносит страж и решительно утягивает меня внутрь здания.
– Зачем вы нянчитесь со мной?
– Кириса, скажите, что вы знаете об иерархии власти в Поднебесных Землях? – закрыв за нами дверь и стянув капюшон с лица, спрашивает мой страж.
– Что она целиком и полностью принадлежит нашему правителю… И что отец – его вернейший советник, наделенный силой видеть чуть дальше, чем обычные люди…
К чему этот вопрос?
– Выходит, вы не знаете ничего, – заключает Чэн.
– Зачем вы спрашиваете?! И зачем интересуетесь тем, что никак не сможет вам помочь? Рядом со мной быть… невыгодно! Моей семье я больше не нужна! И вы сами сказали: простой люд обо мне тоже давно забыл. Выходит, я теперь безымянная, на самом дне, еще и без средств к существованию. Я даже эту комнатушку себе позволить не могу, потому что никогда в жизни денег в руках не держала!
– Но вы хотя бы знаете, что они вам пригодятся, – этого достаточно, – пропустив мой взрыв мимо ушей, ровным тоном произносит Чэн. Затем его взгляд становится холодным и расчетливым. – Я останусь подле вас, кириса. И буду защищать вашу жизнь.
– Но зачем? Что вам с этого? – растерянно спрашиваю, втайне желая, чтобы он нашел причину… любую…
Я храбрюсь перед ним, но совершенно точно знаю: без него мне не выжить.
Вообще.
Вот только попросить о помощи напрямую – не хватает мужества.
– Как я уже сказал, вы не знаете и половины о положении дел в стране. Вы – отличная инвестиция в будущее, – выпрямившись, насмешливо и даже как-то до странного легкомысленно заявляет Чэн.
– В будущее?.. – еще более растерянно повторяю я. И даже забываю об отчаянии, накатившем на меня пару секунд назад.
– Вы не просто девятая дочь великого Риши, который считается главным человеком в Поднебесных Землях среди тех, кто знает истинную суть вещей. Потенциально вы еще и Святая, что послана Создателем правителю в помощь. – Мой страж смотрит на меня сверху вниз. – Если мы сможем развить ваш дар и добраться до столицы, я получу от этого много выгоды.
– Выгоды?.. – удивленно гляжу на него в ответ. А потом понимаю другую немаловажную вещь. – Вы сможете довезти меня до столицы?!
– Если вы все еще желаете отстаивать свои права на титул кирисы, – откликается Чэн, чуть отвернувшись от меня.
– Желаю! – горячо подтверждаю я.
Даже если для сестер моя пропажа ничего не значит, у меня есть отец и мать. Я все еще не одинока! И все еще могу вернуться туда, где мне положено быть по праву рождения!
– Для того чтобы отстаивать свои права и пояснить всем причину своего исчезновения, необходимо будет признать тот факт, что вас пытались убить во дворце. И не раз. И не «кто-нибудь», а ваши родные сестры.
– Мы все еще не знаем, кто стоял за покушениями…
Я произношу это негромко, отвернувшись от него и от простой истины.
– Что ж, это уже начало. Я боялся, вы будете отрицать их причастность, – кивает Чэн, в чьих глазах неожиданно появляется одобрение.
Молча смотрю себе под ноги.
– Нам необходимо как можно быстрее отправиться в путь, – продолжает страж. Он словно тщательно подбирает слова. – Ваши родные могут послать людей на поиски, и вряд ли это обернется для вас чем-то приятным.
И я вновь не могу не признать – он прав.
Меня могут остановить: сестры не раз напоминали мне, что выбираться за пределы дворца строго запрещено. А теперь я за его пределами… Какой бы ни была причина их опасений, мне совершенно точно не дадут так просто прогуливаться по улицам.
А значит, нужно поторапливаться.
– Хорошо! – киваю сама себе, но остается один нерешенный момент. – А можем мы взять с собой мою служанку? Она не предаст меня! Я в этом уверена! Зато очень поможет нам в пути: она очень умная! И мне не хочется оставлять ее одну – ей же придется за меня отчитываться перед сестрами, а они… – Замолкаю под тяжелым взглядом Чэна.
– Кажется, вы так до сих пор ничего и не поняли…
– Нам нельзя с собой никого брать?
– Ваша служанка мертва, кириса. Задушена в ваших покоях, – произносит воин, а я отступаю на шаг, прикрыв рот ладонью.
Значит, мне не показалось? Она лежала на полу?..
Некоторое время молчу, глядя на Чэна. А затем опускаю голову и натягиваю на лицо капюшон, скрывая слезы.
Если табличку с проклятием на могиле моей няни я еще могла списать на страшное совпадение, то смерть моей служанки…
Вот почему Чэн забрал меня из дворца.
Внутри его стен было опасно оставаться…
– Судя по всему, легенда должна была быть такой: вас и вашу служанку убили умертвия, которых в итоге уничтожила дворцовая стража; остальные кирисы напуганы, но живы. Служанку прикончили заранее, а вашей смерти ждали, но так и не дождались: табличка не сработала… Все еще думаете, что ваши сестры – такие же жертвы злых ненавистников рода Риши? – с жестокой иронией уточняет Чэн.
– Хватит! – сухо отрезаю я.
Вытираю лицо рукой, не поднимая головы. Выпрямляюсь, встречая взгляд стража, и впервые осознанно смотрю в его глаза.
– Если вам действительно выгодно помогать мне, прошу вас, отведите меня к моей матери. Думаю, правильнее начать с посещения ее дворца, – бесстрастно произношу я.
– Как скажете, кириса, – легко соглашается Чэн. – Что насчет средств?
– Средств?.. – тут же теряюсь я.
– На остановки на постоялых дворах и на питание. Возможно, даже на транспорт – если мы решим ехать в коляске, когда вы устанете идти пешком.
Я съеживаюсь.
– У меня нет денег, я уже говорила.
По всему выходит, мне многое может понадобиться.
– Может, есть что продать? – предполагает страж невинным голосом.
Подозрительно смотрю на него. Он что имеет в виду?
– Вот заколка. – Резко вытаскиваю вещицу из кармана и отвожу взгляд. – Должно быть, стоит немало.
– Ладно, пойдет, – не особенно довольно отвечает страж. – Что насчет одежды?
– Одежды?..
– Вашу шелковую одежду можно постирать, высушить и сбыть за неплохую сумму.
– Но это моя одежда…
– В своей одежде вы привлечете к нам слишком много внимания. Особенно в деревнях.
– Но я не умею стирать…
Кошусь на лохань с остывшей водой.
– Самое время научиться! – Чэн подходит к стопке моих вещей и сбрасывает их в воду. – И еще…
– Подвеску не отдам! – серьезно предупреждаю, обхватив капельку ладонью.
– Ладно. Но, если вам понадобятся деньги или еда в пути неожиданно закончится, знайте, все неудобства – от вашей сентиментальности.
– Почему бы вам тогда не продать свой меч? Уверена, он дорого стоит! – фыркаю я.
– Хочу посмотреть, как вы будете отбиваться от разбойников прутиком! – фыркает Чэн в ответ.
– Разбойники бывают только в сказках!
– Да что вы?! – уже совсем весело хмыкает парень. – Должно быть, там же – и нищета с войнами.
Вздернув нос, иду к лохани и начинаю стирать свои вещи, как умею.
Не знаю, почему меня так задевают его надменность и этот его взгляд свысока.
Словно не я здесь кириса, а он!
И почему он становится таким противным и говорливым лишь тогда, когда его лицо не скрыто капюшоном?
– Не жалейте мыла, – с усмешкой советует Чэн.
Прикрываю глаза и начинаю тереть ткань с еще большим рвением…
Глава 4. Время выбираться из города
В ожидании Чэна сижу у окна и смотрю на людей внизу. Их не так много, но все пьяны в стельку – оно и понятно! Ведь нынче выбрана новая Святая.
Мои вещи давно высушены под солнцем, собраны в мешок и вынесены, чтобы продать их в торговых рядах. Скоро от девятой дочери великого Риши не останется ничего. Даже воспоминаний.
Ведь даже подвеска на моей шее принадлежит Фуа, а не мне.
– Зачем ты отдала мне ее? – шепчу, поглаживая капельку. – Ты знала, что они попытаются убить меня?.. Но даже если нет… то почему ты передала подвеску тайно? Что я должна с ней сделать?..
Опускаю голову на руки и продолжаю смотреть на зажигающиеся повсюду огни.
Чэн ушел полтора часа назад. Я уже начинаю волноваться.
А что, если он продал мои вещи и сбежал?..
Поежившись, возвращаюсь в комнату и подхожу к зеркалу. Как часто я думала над тем, какая же у меня внешность… а теперь все не могу к ней привыкнуть. И к высохшим прямым тяжелым волосам за спиной, открывающим гладкое лицо без темных кругов, нарисованных рукой служанки, и к ярким, широко распахнутым глазам, в которых сейчас застыло ожидание… Мне сложно смотреть на себя такую. И одновременно – безумно интересно.
Какое впечатление эта девушка может произвести на людей?
– Все никак не насмотритесь?
Резко оборачиваюсь и гляжу на своего стража в проеме окна.
– Ты вернулся! – взволнованно и радостно произношу я.
– Вы мне тыкаете? – подняв бровь, уточняет Чэн.
– Прости… – Тут же сконфуженно прикрываю губы рукой. – Ты… такой молодой…
Не объяснять же ему, что няне я говорила ты, как и сестрам… Это просто привычка. А выкала я ему лишь от неожиданности.
– Я старше вас на четыре года, – замечает Чэн.
– Простите… – еще больше сжимаюсь от стыда я.
– Впрочем, так даже лучше, – поразмыслив, соглашается страж. – Обращайтесь ко мне на ты.
– С чего вдруг такие поблажки? – интересуюсь я, чуть насупившись.
– Ходить по городам и деревням я буду в простом дорожном плаще с глубоким капюшоном. И ваше вы в мой адрес покажется весьма подозрительно: люди подумают, что под тканью скрыт какой-то важный господин.
– Но вы-то продолжите обращаться ко мне уважительно…
Не улавливаю логики: разве это не будет выглядеть еще более подозрительно? Или он тоже намерен обходиться без формальностей?
– Вы забыли, кириса, – усмехается Чэн, глядя на меня, – когда на мне капюшон, я стараюсь вообще не разговаривать.
Это, кстати, действительно любопытное наблюдение: за все годы в летнем дворце я едва ли слышала от него с десяток слов, а тут, вне дворцовых стена, он просто разговорился!
И показал всю красоту своего характера…
– Готовы? – спрашивает страж, оглядев комнатушку.
А я впервые замечаю за его плечом дорожный мешок.
Весьма вместительный дорожный мешок.
– Да, – киваю я. И решаю уточнить моменты, о которых он явно решил умолчать. – Ты продал мои вещи?
– Да, теперь у нас есть немного денег.
Страж поднимает с пола свой меч и прячет его под плащ.
– И?.. – пристально смотрю я на него.
Чэн поднимает бровь:
– Вы же не думаете, что я доверю наши сбережения человеку, который никогда не держал денег в руках?
– Ну…
– Если готовы, то идите к окну, – решительно направляясь туда же, приказывает страж.
– Почему к окну?
– Наш платеж уже просрочен: я заплатил только за ночь. Так что пора делать ноги!
Он подхватывает меня на руки и выпрыгивает на улицу.
Мой крик мог бы разбудить всех спящих, если бы сейчас хоть кто-то спал. Но вокруг одни пьяные, поэтому страдает один только Чэн.
– Ну, у вас и голосок! – Поморщившись, он спускает меня на землю. – Здесь же всего полтора этажа!
– Это целых полтора этажа!
– Помнится, во дворце вы и не с такой высоты прыгали, – замечает Чэн, и я замолкаю, погружаясь в транс воспоминаний. – Идемте. Хозяин наверняка догадался, что так орать могла только девчонка из нашей комнаты.
Натянув на лицо капюшон, он берет меня за руку и ведет вперед – на главную улицу поселения.
С любопытством смотрю на все вокруг. Я никогда не была здесь. Никогда не видела, как живут простые горожане. Предприняв первую и последнюю самостоятельную вылазку, я была остановлена недалеко от летнего дворца. Так что… так далеко от дома я никогда не уходила.
– Как думаете, почему сестры заставляли вас пачкать лицо? – неожиданно сухим, если не напряженным голосом уточняет Чэн. А рука его сжимает мою крепче, чем пару минут назад.
– Не знаю. Им так больше нравилось? – оглядываясь на огоньки и прилавки, рассеянно откликаюсь я.
– Нет, не поэтому! – Он еще сильнее стискивает мою руку в своей. – Натяните капюшон.
– Зачем?..
Тогда я не смогу увидеть все, что хочу!
– Быстро! – четким голосом командует Чэн, и я почему-то его слушаюсь.
Натягиваю ткань и опускаю голову.
Дальше мы идем значительно быстрее, словно за нами кто-то гонится.
– Нас узнали? – шепчу, пытаясь поспевать за Чэном.
– Нет, но вы привлекли внимание. Точнее, наша пара.
– Кто-то решил, что мы пара?!
Был в одной книжке рассказ про двух влюбленных…
– Нет, кто-то решил, что я вас выкрал из дома и тащу в темный проулок, чтобы обесчестить! – звучит насмешливый и дерзкий ответ.
– Обесчестить?.. – испуганно повторяю я.
– Создатель! – восклицает Чэн, и я прямо вижу, как он закатывает глаза. – Вас это слово пугает или то, что за нами следуют несколько сердобольных и не в меру любопытных горожан?
– Они переживают за меня! – прижав свободную ладонь к груди, радуюсь я.
– О, они так переживают, что обязательно вернут вас во дворец, когда пресекут нападение на вашу честь. И пока я буду просиживать штаны в тюрьме, ожидая, когда мою участь решит еще один сердобольный представитель закона, вас успеют закопать рядом с вашими нянечками.
– Зачем ты так говоришь?! – выдернув руку из его хватки, с раздражением и досадой бросаю ему я.
Ему так нравится напоминать мне о моем положении?..
– Он и впрямь ее насильно тащил? – переговариваются горожане вокруг.
– Бедная девочка!
– Нужно ее выручать!
Ой.
– Бестолочь! – тихо ругнувшись, Чэн снова берет меня за руку и срывается с места. – Бежим!
Перед глазами все смазывается. Я как могу пытаюсь держать его ритм, но мой страж оказывается на несколько голов опытнее в вопросе бега. А я-то думала, что мои навыки нельзя превзойти!
Выходит, Чэн подстраивался под свою подопечную, пока та носилась по коридорам летнего дворца, полагая, что быстрее только ветер…
– Не останавливайтесь, кириса! – не ослабляя хватки, командует он.
Я бы и хотела! Но это же невозможно! Наверное, если я перестану передвигать ногами, Чэн просто потащит меня за собой по земле! Или я буду болтаться в воздухе, не касаясь ногами твердой поверхности, – так быстро он бежит!
Через десять минут я уже мало что соображаю и готова свалиться без чувств.
– Вроде оторвались, – выпустив мою руку, резюмирует Чэн.
Со стоном валюсь-таки на землю.
– Думаю, придется идти лесной тропой. Возвращаться в поселение за лошадьми теперь чревато: нужные люди быстро разберутся, что за парочка шатается по улицам в капюшонах, – заключает мой страж, и я готова треснуть его по голове за то, что он ни разу не запыхался.
Ну как так?!
Выдыхаю, стирая пот со лба, затем спускаю капюшон с головы и осматриваюсь по сторонам.
– А где мы?
