Малолетка

Глава 7

Она была как лучик света среди пафосного контингента. Словно инопланетянка. Никак не сочеталась с расфуфыренными «шкурами», что притащились в ресторан со своими «папиками».

Воздушная, чистая, такая простая в своих простеньких джинсах и синей кофточке, но в то же время безумно хорошенькая. Без тонн макияжа, перекачанных губищ и нарощенных ресниц. У неё всё это было, но не приклеенное и надутое, а своё, то, чем наградила матушка-природа.

Но, вообще-то, Макар тоже не из тех самых «папиков», рыхлых, лысых, притягивающих женщин только толщиной своего кошелька.

Лавр – мужчина видный, породистый. Женщины растекались лужицей при одном взгляде на него. Одна осанка этого мужчины чего стоит. Лицо, правда, грубовато, словно из камня высечено. Кулачищи огромные, плечи широкие, мощный торс. Слишком взрослый для Аси, слишком опасный.

Только девочка не замечала того. Отчего-то она была уверена, что рядом с ней добрейшей души человек.

Не то чтобы Ася была слишком наивной или глупой, нет. Просто, наверное, ей хотелось иметь хорошего надёжного друга, заступника… А любезно выданная квартира, его широкие жесты, уверенная, хоть и немного грубоватая речь – заставили чувствовать себя в безопасности, под защитой. Его защитой! Такого сильного и мужественного.

А тут ещё пресмыкающиеся официанты и метрдотель, что буквально под ноги стелились. Его улыбка уверенного в себе мужчины. Сила и превосходство над окружающими в каждом движении и взгляде. Неотразим просто…

Как тут не вскружиться головушке девичьей?

А Макар был на седьмом небе. Девочка запутывалась в его паутине, словно доверчивая бабочка. Слушала его с открытым ртом и даже не дышала. Маленькая глупышка.

Знала бы она…

Вечер проходил замечательно. Если поначалу Ася смущалась и опускала глаза, стесняясь своей слишком простой одежды и скромной причёски, то уже час спустя чувствовала себя замечательно.

Макар умел завлечь непринужденной беседой и остроумными шутками, хоть и были они немного пошловаты…

Поспособствовали их чудесному времяпровождению также отменная французская кухня и дорогое вино. Последнее пришлось Асе по душе и с непривычки она быстро опьянела.

Они потеряли счёт времени и задумались о возвращении домой только когда девушку замутило. Точнее, задумалась только Ася. У Лавра же были совершенно другие планы на сей чудный вечер.

Девочка даже не поняла, что её обманули. Она была в полной уверенности, что Макар везёт её домой и, позволив себе расслабиться, уснула прямо в машине.

Тошнота прошла, наступила эйфория – тягучая и сладкая, как мёд. Открыла глаза и, увидев перед собой лицо Макара, счастливо улыбнулась.

– Ты хороший. И мне так… Хорошо, – прошептала, даже не осознав того, что лежит на кровати, а мужчина потихоньку её раздевает.

Лавр хмыкнул и коварно усмехнулся.

– Сейчас будет ещё лучше, красивая.

Ася почти уснула снова, но из цепких объятий Морфея её выдернули чьи-то сильные руки, что своими настойчивыми прикосновениями дразнили и не давали уйти от реальности.

Той реальности, где юная маленькая девушка лежит совершенно обнажённая под смуглым, украшенным тюремными татуировками телом того, что не намерен оставаться без «сладкого».

Той реальности, где она начинает осознавать происходящее и начинает сопротивляться, но мужчина непреклонен.

– Макар, нет… – упирается своими маленькими ладошками в его грудь, но он лишь сильнее налегает на неё и что-то шепчет на ушко.

Что-то нежное и приятное. Тепло и отчего-то радостно, хоть и не хочет она секса. Не сейчас… Не так…

Только Лавру всё равно. Не для того он так старательно «окучивал» её, наивную, чтобы сейчас встать и уйти. Не сможет он, даже если захочет. Слишком сильно хочется её.

– Не бойся, моя красавица. Ничего не бойся. Я аккуратненько. Даже не почувствуешь ничего.

И медленно, нежно проталкивается в неё. Входит так аккуратно, насколько только позволяет его сумасшедший темперамент и похоть, что завладела разумом и телом.

– Вот так! – глубокий толчок и… Стон девушки.

Не боли стон, а наслаждения. Ей хорошо и это, бесспорно, замечательно… Было бы, если бы девушка была опытной. Но она ведь должна быть девственницей! Должна, мать её!

И тем не менее, не девственница.

Макар сглотнул и отстранился. Вышел из неё и посмотрел на свой член. Никаких признаков. Ни единой капельки крови. Ничего.

* * *

Если бы сейчас кто-то спросил меня, что же произошло и почему я иду вся растрёпанная, полураздетая по городу – я не нашлась бы с ответом. Всё случилось как-то быстро, неожиданно так. Словно Макара подменили. За какую-то минуту он превратился из спокойного, обаятельного мужчины с ленивой, снисходительной улыбкой – в агрессивного зверя. Я даже не поняла что послужило тому причиной. Ведь это я должна была злиться на него за то, что так бессовестно воспользовался моим состоянием и затащил в кровать. Но… Глупо винить его. Я сама виновата. Не стоило пить вино. Не стоило доверять ему.

Он практически изнасиловал меня. Поначалу был ласковым, нежным, целовал и касался настолько бережно, что кружилась голова – так было приятно. А после, навалился и трахнул. Именно трахнул. Как делал это Володя.

Как только Макар получил своё я стала не нужна. Исчезла его обходительность, не стало ласки. Просто поднялся с постели и велел убираться. Грубо, с омерзением каким-то. Словно я сама напросилась к нему в постель и он сделал мне одолжение.

Слёзы застилали глаза, а сердце превратилось в кусок угля. Так больно мне не было даже тогда… Когда меня лишили невинности, привязав к батарее. Наверное от того, что Володя не скрывал своей сущности, а Макар… Макар так жестоко меня обманул.

Забежала в квартиру и замерла у порога, встретившись с обеспокоенным взглядом Степана Ивановича.

– Асенька! Слава Богу! Где же ты была?! Я уже извёлся тут! Оставила записку, что скоро будешь, а сама…

– Простите, – только и смогла выдавить из себя.

Осела прямо на пол и заревела, закрыв пылающее лицо ладонями.

– Ася…

Степан Иванович охнул, видимо, поняв, что со мной произошло. Обнял меня и тихо вздохнул.

– Добился таки своего, бандит сволочной.

* * *

Вспоминала и кричала в подушку, заглушая вопли боли. Царапала деревянную спинку кровати, ломая ногти и раздирая пальцы в кровь. Всё случилось снова. Это произошло опять. С той разницей, что тогда меня взяли силой, а теперь хитростью. И в этот раз больнее. Нервы оголены, а грудь разрывают болезненные крики.

Степан Иванович стоял под дверью, умоляя меня открыть, не делать глупостей, но я не могла подняться. Не хотела говорить и «идти вперёд», как советовал психолог в детдоме. После того, что со мной сотворил Макар я уже не соберу себя по осколкам. Не вылезу из этого болота, что засасывает меня всё глубже, а грязь его забивается мне в рот, лишая кислорода.

Но когда за дверью послышался ЕГО голос, все остальные звуки стихли и я, казалось, растворилась в воздухе. Вернее, мне так хотелось… Чтобы не слышать его. Чтобы не видеть. Чтобы не вспоминать, что этот человек сделал со мной.

– Открой мне дверь, Ася! – последняя заходила ходуном от его ударов, а я закрыла рот руками и сползла с кровати.

– Оставь её! Чего тебе, окаянный?! Мало поиздевался над бедной девочкой?!

– Отвали дед! Я хочу её видеть! Ася! – его голос резал по нервам, заставляя душу кровоточить.

Зачем он пришёл? Неужели мало было моего унижения?

* * *

Он лоханулся. Причём жёстко так оземь ёбнулся. Аж дух вышибло. Не ожидал, что девочка сладкая и не девочка вовсе. Такая, как все. Ничем не отличается от остальных. И это было неприятно. Даже выгнал её. Тупо поимел и выкинул, о чём пожалел уже через час, а через два мчался за ней на полном ходу.

А ведь его никто не обманывал. Он сам придумал себе невинную девчонку, сам её нарисовал в своём воображении.

И чем дольше размышлял, тем явственней ощущал свой косяк. Мощный такой, подлый. Он же девочку детдомовскую себе под бок уложил. Причём из детдома её выпустили совсем недавно. Мало ли что там могло случиться. А он её, как шалаву выставил…

Дверь коммуналки была не заперта и Макар влетел на полном ходу. Донёсся до ушей голос старика, он умолял Асю открыть и не делать глупостей, а у Лавра перед глазами всё почернело. Это ж она сейчас там, быть может, в луже крови лежит…

Хлипкая дверь слетела с петель от одного удара, а картина, что предстала перед его взором, вышибла из головы все здравые мысли. Ася сидела на полу, забившись в угол и смотрела на своего обидчика затравленным взглядом. А в глазах слёзы.

– Ася, не бойся, – попытался собрать мозги в кучу. – Я поговорить хочу. Давай мы сейчас с тобой сядем и просто поболтаем, а, Асенька? Я тебя прошу, кроха, дай мне всё объяснить.

– Поговори с моим дробовиком, мразь бандитская! – за спиной раздался голос озверевшего старика, а между лопаток ткнулось дуло, скорее всего, того самого дробовика.

А дед не промах.

Глава 8

– Уверен, что сможешь со мной тягаться, старик? – процедил сквозь зубы, не сводя пристального взгляда с застывшей Аси, что от шока даже рот открыла.

Такой маленький, красивый, розовый, замечательный ротик…

А у Макара, похоже, крыша поехала, раз он думает о девичьих губах в то время, когда в спину тычут ружьём. Вот цепанула девка. А он ещё из головы выбросить хотел.

– Да куда мне с тобой тягаться-то, с буйволом таким! Я, сынок, поэтому своего старого друга и взял для беседы продуктивной! И будь уверен, он заряжен! А теперь – пошёл вон, нахрен, из моего дома! – ствол ружья ткнулся между лопаток ещё раз, но Лавр лишь усмехнулся.

– Я пойду, дед. Только девочку с собой заберу. Асенька, иди ко мне, – и как ни в чём не бывало протянул ей руку.

Девушка шумно сглотнула и, нервно всхлипнув, поднялась на ноги.

– Асенька, не вздумай! Не подходи к нему! – старик явно нервничал, что Лавру было только на руку, однако, были опасения, что дедуле станет хреново, ещё откинется ненароком.

Такой исход Макара не устраивал. Нет, не в человеколюбии дело – такого добра за Лавром отродясь не водилось. Просто это окончательно оттолкнет от него Асю.

Про себя матюгнулся. Опять он об удобстве девчонки задумался! Чтоб ей… И смотрит, сидит, на него так, что был бы бухой – зарыдал. Хотя и не факт, конечно. Скорее, трахнул бы. Как пару часов назад… Пьяненькую, беззащитную. Раздвинул ножки и поимел… Ублюдочно, конечно. Но кто от него – Лавра! – другого ждёт? Разве что Ася. Хотя уже и она не ждёт. Разбились иллюзии крошки.

– Пожалуйста… – прошептала одними губами, отчего Макару почти совесно стало. – Уходи.

Она смотрела в его глаза и видела в них то, что не видел дед. Лавру стоит только захотеть… И не поможет старичку ни дробовик, ни атомная бомба. И Ася боялась. Молчаливо умоляла его не делать этого. Уйти. Оставить.

Что ж, он, пожалуй, выполнит первый пункт. И второй, так и быть. Но оставить! Нет. Ты, Асенька теперь принадлежишь волку. Злому и страшному, серому волку. И не выпустит он тебя из своих лап. Слишком помешался на маленькой детдомовке.

– Да убери ты это нахрен! – как бы нехотя повернулся и уже в следующий миг выбил из рук Степана Ивановича ружьё. – Поздно тыкать в меня своей пукалкой. Я сказал, что заберу её, значит, так и будет.

В два шага преодолел расстояние до стены, отодрал от неё девочку и потащил за собой. Ася не вырывалась и не произнесла ни звука, лишь беспомощно оглядывалась на старика.

По пути снял с себя куртку и, накинув её на плечи девушки, открыл входную дверь. Как только сделал шаг за порог и вытащил за собой Асю, раздался выстрел и девочка, вскрикнув, закрыла лицо ладошками.

Дед – сволочь.

Чисто машинально повалил девчонку на бетонную площадку и только тогда понял, что дед попал в цель. Спину начало жечь, а в глазах потемнело.

– Господи, спаси и сохрани… – шептала девочка, всё так же закрывая лицо руками.

– Не бойся, красивая, всё нормально, – последнее, что выдавил из себя перед тем, как упасть на колени рядом с ней и отключиться.

Время от времени Лавр приходил в себя, чувствовал, как его куда-то тащат за ноги и снова вырубался. Затем снова выныривал из мрака и слышал обрывки фраз. Девчонка плакала и умоляла деда вызвать «скорую». Хорошая она всё-таки. Зря обидел. Даже сейчас, в таком состоянии, Макар жалел о том, что так глупо спугнул Асю.

Дед же, сволочь, не хотел вызывать «скорую». Струсил, старый гад. Лавр хрипло засмеялся, застонал от боли и Ася замолчала. А жаль. Ему нравится её голос. Нежный, как она сама. Бархатистый, как лепестки роз. Блядь, откуда он знает какие наощупь лепестки роз?!

Мысли путались, снова подступала адская боль. Казалось, спина превратилась в решето. А он-то, по дурости думал, что там соль. Дед, сука.

– Вот, видишь? Живой он, подлец. Ничего с такими бандюгами не бывает. Сейчас дробь ему вытащу, раны промою и заживёт, как на собаке.

Вот про «собаку» дед в точку попал. Раны у Лавра и похуже случались, да всегда быстро заживали, даже в тюремных условиях, а там раны никто не промывает.

– Принеси мне воду, перекись и бинты, там в ванной, на полке.

Послышалось шлёпанье тапочек – Ася побежала за водой. Лавр открыл глаза, обнаружил себя лежащим на полу. Ну да, кто же тут его поднимет, викинга здорового. Под головой подушка – уверен, это Асенька постаралась. Заботливая она, красавица.

– Я всё равно девочку себе заберу, понял, старый ты хрен? – прохрипел страшным голосом и дед вздрогнул.

– Если выживешь, сынок.

На том и отключился. Сознание его покинуло и разум провалился в сон, где в белом, коротком платьице бегала Асенька. Нет, не по ромашковому полю. В его квартире.

* * *

Дрожали руки и хотелось плакать, но понимала, что этим никому не помогу. От вида крови меня замутило, но вдохнув поглубже, продолжила промывать мелкие раны по бокам, пока Степан Иванович длинным пинцетом вытаскивал дробь из других. Хорошо, что бравый старичок когда-то служил медбратом в воинской части. Хотя бы знал, что делать.

Было жаль и Макара и Степана Ивановича и себя… Случись что с первым – нас посадят и это лучшее, что может произойти в подобной ситуации. В худшем случае – просто убьют.

А выживет… Кто знает, что хуже.

Такие, как Лавров не прощают подобного. По крайней мере, я уже убедилась в том, что он не тот, каким казался с самого начала. Я видела в его глазах опасные огни. Пламя адское. Нехороший он человек. Злой.

Спустя час всё закончилось и я была еле жива от страха и тошноты. Слишком большие раны Степан Иванович зашил, а потом перевязали его. На диван затащить не получилось – слишком уж он крупный. Пришлось подстелить одеяло и оставить на полу.

Осталось только ждать. Ждать, когда он очнётся и… Там видно будет. Хотя видеть это я не горела желанием.

Глава 9

Страшно и жутко. Я пыталась вырвать руки, но их так крепко связали, что не смогла даже пальцами пошевелить. А ещё ужасно темно. Я задыхаюсь от слёз и кляп во рту не даёт нормально вдохнуть. Плачу и дёргаюсь, как пойманная в силки птица. И чувствую его присутствие. Кожей ощущаю.

– Вот видишь, Асссся, – неприятно тянет моё имя, шипит, словно змея, а по моей спине пробегают импульсы тока. – Я сдержал своё обещание. Ты станешь моей.

Как гадко. Как хочется закричать. Порвать проклятую верёвку и бежать так долго, так быстро… Навсегда исчезнуть из этого страшного места.

Мычу, плачу и сучу ногами, но он сильнее. Наваливается на меня и я слышу по голосу, как подонок улыбается.

– Сейчас будем тебя воспитывать, – шепчет мне на ухо, облизывает его и слышится звук расстёгиваемой молнии.

Понимаю, что он не один, когда сбоку доносится чей-то гадкий смех и меня хватает ещё одна пара рук. Сминают моё тело, больно, мерзко, до тошноты отвратительно и страшно.

* * *

– Не надо! Нет! – раздаётся нечеловеческий крик и Лавр вскакивает, но тут же падает обратно на живот и рычит от боли, словно дикий зверь.

Боковым зрением цепляет деда, который несётся к двери. Через минуту в соседней комнате слышится плач девчонки и успокаивающий шёпот старика.

Ася?!

– Мать его, чего же так больно, сука?! – рычит, но поднимается и, пошатываясь, идёт на звуки рыданий.

Отчего-то эти всхлипы давят ему на грудь, лишая кислорода. Виски сдавливает от её страданий и так погано внутри, что физическая боль – ничто, по сравнению с этим.

Почему она так плачет? Что с ней?

Набатом в голове бьётся мысль, что ей сейчас нужна помощь и он должен идти. Опираясь руками о стены узкого коридора, он шёл, превозмогая боль, и всё-таки добрался до её комнаты.

Девочка сидела на кровати, обняв свои коленки, слегка раскачивалась и смотрела в никуда. В глазах застыли слёзы и беспомощный старик рядом. Он, конечно, мужик. Только защитить Асю уже не может. И нет, Макар не испытывал на этот счёт злорадства или радости. Ему было так же погано.

– Что с ней? – не узнал свой севший, охрипший голос.

– Сон страшный приснился. Иди ложись, тебе рано ещё вставать. А утром звони своим и проваливай. Оставь нас в покое, – старик захлопнул перед носом Лавра дверь, на что последний тихо рыкнул, но не стал ломиться к ним.

– Пошёл ты нахрен, осел старый.

Упёрся лбом в гребаную преграду, замер, прислушиваясь.

– Асенька, девочка, ну что ж ты… Нельзя же так. Забудь. Было и прошло. Никто больше не посмеет тебя тронуть. Ни Володька этот, никто. И бандитам я тебя не отдам, слышишь?

Что, блядь, ещё за Володька?!

* * *

Утро было тяжёлым. Голова раскалывалась, как с похмелья, а спину жгло так, что темнело в глазах. Хорошо дед засадил. От души.

Самого старика в комнате не было, а запах стоял неимоверный. Пахло манной кашей. Как в детстве. Даже мать вспомнил.

Асенька, наверное, кашеварит.

Сцепив зубы и кулаки, поднялся и отметил про себя, что боль уже не такая острая, как ночью. Заживает, как на собаке, да.

На кухне Макара ждало новое потрясение. Он даже о ранении забыл. Если бы сейчас ему прострелили ногу, не заметил бы.

Ася стояла у плиты и что-то помешивала в кастрюле – видать, ту самую манную кашу. Не было в ней ничего такого, чего Лавр не увидел ранее, но в то же время, что-то не так. Грустная, скорбящая о чём-то, она разрывала его самообладание на ошмётки. Глядя на эту девочку, он сходил с ума мгновенно. Срабатывало сразу несколько инстинктов. Защитить. Сделать своей. Отметить её. Спрятать ото всех навеки.

Даже сердцебиение участилось. Вот же… Вляпался под сороковник.

– Покормишь? – шагнул к ней, а девочка, вскрикнув, выронила из руки ложку.

– Вы… Вам рано ещё вставать, – спрятала взгляд, но не отвернулась.

Боится. Хреновато, конечно, но не критически. Уж кто-кто, а Макар умеет пудрить мозги. Жаль, что с ней не получается держать себя в руках. То и дело клинит, как подростка в пубертатный период.

– Нормально. Так ты покормишь? Жрать хочется до ужаса.

Девушка кивнула и дрожащей рукой схватила тарелку.

– Садитесь.

– Я лучше присяду. И не «выкай» мне. Уже прошли мы эту стадию.

Ася молча наливала кашу, а он, храбрясь, но покряхтывая, сел на табуретку. Хорошо, дед в спину пальнул, а не в задницу – вот где позор был бы.

Всё-таки вкус детства забыть невозможно, а ощутить его спустя долгие годы – абсолютный, чистейший кайф.

Уплёл три тарелки каши, удивив своим зверским аппетитом Асю и запив сладким чаем, устало вздохнул.

– Спасибо, красивая. А теперь найди мне мой телефон.

Ася кивнула и поспешно убежала. Похоже, только и ждала момента, трусишка маленькая. Через минуту принесла ему телефон и вздрогнула, когда горячие пальцы Лавра коснулись её руки.

– Я сейчас своему другу позвоню, чтобы он заехал за мной, а ты пока расскажи, кто такой Володька и что он тебе сделал?

Ася резко выдохнула и отступила от него, словно обжегшись.

– Откуда вы…

– Ты ночью кричала. А потом я видел, что с тобой было, Асенька. От простого кошмара так не дрожат и не плачут. Расскажи мне всё.

Девочка, казалось, в комочек сжалась. У Лавра даже в груди зажгло от какого-то странного чувства. Что же натворил этот мудак Володя, что её так трясёт?!

– Не молчи Ася, – хмуро глянул на неё исподлобья, отыскивая в мобильнике нужный номер. – Это он тебя девственности лишил? Изнасиловал?

Разумеется, Макар – не пацан. Всё прекрасно понял. Он и сам, как тот мудак, позарился на прелести девочки. Нет, не жалел, конечно, о том, что взял её, но понимал, что надо было по-другому всё оформить. Не так. Не по-пьяни. Не отталкивать её потом.

– Вас это не касается. Это моя жизнь и вы не имеете к ней никакого отношения. Я попрошу вас уйти из нашего дома, иначе я буду вынуждена вызвать полицию. Степан Иванович скоро вернётся из магазина и ему не понравится, что вы тут, как дома себя чувствуете.

Надо же, как разошлась. Расхрабрилась!

– И что мне сделает твой дед, красивая? Ещё раз пальнёт? Не надейся на это. А вот полиция это, конечно, здравая мыслишка. Заодно заберут нашего «Ворошиловского стрелка». Ну так что, Асенька?

Девочка ахнула и, прижав руки к груди, взмолилась:

– Нет, не надо… Вы же не такой, прошу вас!

Он, и не такой?

Наивная кроха.

Нет, он, конечно, лучше каждый день дробью в спину будет получать, но к «мусорам» в жизни не обратится – западло. Только Асенька-то этого не знает.

Макар хмыкнул и похлопал по своей коленке.

– Садись и рассказывай.